Текст книги "Дурацкие игры магов. Книга вторая."

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 59 страниц)

Часть третья.
Глава 1.

Встреча.

Великий Олефир сидел за столом в огромном кабинете и смотрел в раскрытое настежь окно. Белоснежное солнце его капризного, изворотливого, как рыба-вьюн, мира уже поднялось над горизонтом, и сияющие лучи вовсю обшаривали Ёсский замок. Впрочем, ничего интересного им обнаружить не удалось – в обители повелителя Камии шла обычная, годами отлаженная жизнь.

Из окна повеяло холодом. Олефир зябко поёжился, и тяжелые створы со звонким щелчком захлопнулись. Маг же перевёл взгляд на стол, заваленный свитками, толстыми фолиантами, пухлыми кожаными папками, и сдвинул брови к переносице: последняя серия экспериментов, как и предыдущая, закончилась провалом, нужно было начинать всё сначала. Первым делом следовало отправиться в очередную экспедицию по мирам, чтобы восполнить запасы потраченных "материалов", пообщаться с многочисленными приятелями, ну и немного отдохнуть, развеяться… Олефир потянулся, встал и начал неторопливо разбирать царивший на столе бардак. Конечно, можно было навести порядок с помощью магии, что заняло бы всего пару минут, но прикосновения к древним магическим свиткам и фолиантам действовали на мага умиротворяюще, и он решил не оказывать себе в удовольствии. Аккуратно расставил книги на полках, убрал свитки и папки в стеклянный шкаф, потом взглянул на девственно чистый стол и сотворил бокал вина. "На посошок!" – ухмыльнулся маг, выпил и, уничтожив бокал, хотел было покинуть Камию, но тут воздух в кабинете зазвенел, сгустился тёмным, непроницаемым облаком, которое с оглушительным хлопком взорвалось, оставив на ковре кричащий и вопящий клубок человеческих тел, окутанный ароматом безумия…

"Что за шутки?" Повелитель Камии отступил к стене: странная троица источала дикую, необузданную силу, что могла с лёгкостью разрушить не только Ёсский замок, но и весь его мир. Мелькнула мысль – бежать, но…

– Магистр! Помоги! – раздался отчаянный крик, и Олефира прошиб холодный пот: сумасшедший гость с безумными шоколадными глазами и растрёпанной пшеничной шевелюрой явно обращался к нему.

"Интересно, чем я могу помочь?" – растерянно подумал маг и едва не застонал, вспомнив давнюю встречу с Витусом.

Несколько лет назад бывший учитель подкараулил его в далёком, отсталом мирке под названием Лидель и ни с того, ни с сего пустился в длинный, подробный рассказ о временных магах, затем плавно перешёл к легендам о запретном сыне Хранительницы, правившим когда-то Лайфгармом. Из уважения к наставнику Олефир терпеливо слушал давным-давно известные истории, кивал и обдумывал, как вежливо и корректно отделаться от него, но неожиданно Витус послал ему в сознание весьма живописную картинку и пропал.

Именно эту картинку маг видел сейчас наяву. "Старый лис!" – мысленно выругался он, шагнул к пришельцам и рявкнул лохматому:

– Держи его крепче, болван! – И прикусил язык, сообразив, что обозвал болваном повелителя Времени.

– Сейчас! – Лохматый изловчился, оттолкнул рыжего коротышку в чёрном, расшитом золотыми солнышками балахоне и всем телом навалился на темноволосого мужчину. Собрав воедино всю свою мощь, спеленал его магическими путами и отчаянно завопил: – Быстрее, магистр!

Олефир и сам видел, что в запасе у него лишь несколько секунд, ибо крепкие, как стальные канаты, путы лопались, словно прогнившие нити. Он коротко взглянул на рыжего коротышку, с обескураженным видом сидевшего на ковре, подскочил к бушующему магу и изо всех сил надавил пальцами на сверкающие бело-голубые глаза, одновременно посылая в разум мощный болевой импульс. От истошных криков на миг заложило уши. Олефир отдёрнул руку, посмотрел на зияющие кровавые глазницы, поднялся и обернулся к лохматому магу: прижав ладони к лицу, тот орал едва ли не громче своего темноволосого дружка. Владыка Камии приподнял брови, присмотрелся к удивительным гостям и мысленно присвистнул: временной маг и его приятель были намертво связаны между собой. Олефир видел простую и в тоже время оригинальную конструкцию, внешне похожую на сосуды, соединённые трубкой, в которых вместо воды плескалась жизненная сила. Конструкция была однобокой, словно темноволосый, а именно его Олефир безоговорочно определил как создателя связи, защищался от своего сумасшедшего спутника: любая, причинённая ему боль тут же передавалась временному магу. "Зачем? – Повелитель Камии потёр подбородок, с любопытством истинного экспериментатора наблюдая, как лохматый лечит свои повреждённые глаза, а зрение возвращается к обоим магам. – Вот и ответ. Связь нужна, чтобы не дать безумцу убить себя".

Крики магов становились тише и вскоре смолкли совсем. Черноволосый открыл ясные, как весеннее небо, глаза, увидел Олефира, попытался вскочить, однако остатки магических пут удержали его на полу.

– Что ты наделал, Тёма?! – простонал он, но временной маг не обратил внимания на слова приятеля.

Артём отвёл ладони от лица, встал на колени и преданно уставился на повелителя Камии:

– Спасибо, магистр! Вы спасли нас. Я преклоняюсь перед Вами!

Волна любви и обожания, приправленная толикой безумия, захлестнула Олефира. Он в смятении воззрился на самое опасное существо во Вселенной, по-рабски распластавшееся у его ног. Замешательство, однако, длилось недолго. Почувствовав исходящую от черноволосого настороженность и даже враждебность, маг-путешественник мгновенно взял себя в руки:

– Встань, Тёма, и сейчас же объясни, как ты посмел потревожить меня!

– Простите, магистр! – Временной маг вскочил и угодливо затараторил: – Я осмелился прийти к Вам, потому что только Вы могли помочь нам. Вы властны наказать меня, но, умоляю, простите! Я Ваш преданный слуга и готов служить Вам, ибо жизнь моя принадлежит Вам, магистр!

– Сбылась мечта идиота, – пробормотал себе под нос Валентин, а Дмитрий страдальчески закатил глаза и, если б не магические путы, схватился бы руками за голову: спасая их от Смерти, Тёма затеял опасную, непредсказуемую игру со Временем.

Между тем Олефир, до глубины души поражённый словами временного мага, по-хозяйски потрепал его по щеке и широко улыбнулся. Он получил в полное распоряжение уникальное оружие, и не воспользоваться столь щедрым подарком судьбы было глупо. Повелитель Камии обвёл насмешливым взглядом кислые лица спутников своего всевластного слуги, хотел что-то сказать, но рыжеволосый опередил его.

– Тебе нельзя было касаться Времени, Артём! – заявил он и ехидно добавил: – Как ты собираешься служить великому магистру, если уже нарушил его приказ – не играть со Временем?

– Я… – Артём затравленно взглянул на Олефира: – Я растерялся… Я не знал, что делать, и…

Шоколадные глаза наполнились слезами, губы задрожали. Временной маг вновь рухнул в ноги Олефиру и зарыдал, вцепившись в волосы и прижавшись лбом к ковру.

– Что ты несёшь, Валя?! – Дмитрий забился в путах, силясь освободиться, но тщетно, и тогда он крикнул: – Успокойся, Тёма! Сейчас же!

Но временной маг ничего не слышал. Он бился лбом об пол, рвал на себе волосы, рыдал, захлёбываясь слезами, а запах безумия с каждой секундой становился крепче и острее. Олефир недовольно скривился – судьбоносная встреча неумолимо перерастала в балаган – и во всю мощь гаркнул:

– Прекратить!

Магия, вложенная в голос, хлестнула не хуже плети, и Артём, резко оборвав плач, уставился на магистра, как на возникшего из ниоткуда монстра:

– П-простите, хозяин. – Он поспешно вытер слёзы и с благоговением вымолвил: – Приказывайте! Ради Вас я готов на всё!

И снова Олефир не успел ничего сказать – на этот раз ему помешал Дима:

– Сними с меня заклинание, Тёма!

Артём вопросительно посмотрел на магистра, но тот молчал, пристально разглядывая темноволосого мага. Только сейчас, немного придя в себя от шумной импульсивной встречи, Олефир уловил в его облике что-то хорошо знакомое: пронзительные голубые глаза, тёмные волосы, тонкие упрямые губы… "Неужели родственничек?" Повелитель Камии шагнул к гостю и напряжённо, словно готовый к броску хищник, склонился над ним:

– Кто твои родители?

– Не важно. – Дима скрипнул зубами: – Мы должны как можно быстрее уйти отсюда. Вам не нужно знать будущее! Это опасно и может привести…

– Молчать! Что мне нужно, а что нет, я решу сам. Артём! Отвечай!

– Не надо, Тёма!

Но временной маг не послушался, вытянулся по стойке смирно и отчеканил:

– Отец – высший маг-экспериментатор Фёдор, мать – Алинор, Хранительница.

– Так я и знал! Значит, запретный сын. И временной маг в придачу. И оба до сих пор живы. Интересно, куда смотрел Совет? – Олефир машинально потрепал Артёма по плечу и скомандовал: – Снимай заклятие, Тёма, поговорим.

Путы исчезли. Дима сел, повёл плечами, расслабляя сведённые от натуги мышцы, а потом поднялся на ноги и решительно заявил:

– Спасибо за помощь, магистр, но, боюсь, Ваши труды напрасны. Я обязан стать Смертью, чтобы отправиться в Лайфгарм и разобраться со своими врагами. Верни нас обратно, Тёма!

– Ни за что! Ты говорил, что не должен становиться Смертью! Что это опасно, что мы все умрём, если Смерть вырвется на свободу! Что изменилось, Дима?

– Поговорим, когда вернёмся в своё время, – строго начал Дмитрий, но Артём упрямо тряхнул головой:

– Я хочу знать сейчас! Мы будем сидеть здесь до тех пор, пока ты не соблаговолишь объясниться!

– Клёво! – нервно хихикнул Валентин. – Ну что ж, раз Тёма притащил нас в прошлое, грех вот так сразу уходить. Я бы пожил в нынешней Камии недельку-другую. Съездил бы в Брадос, Каруйскую долину…

– Валя… – устремив взгляд к потолку, простонал Дмитрий. – Ты соображаешь, что говоришь? Какой Брадос? Нам даже по этому кабинету ходить опасно! Вдруг ненароком что-нибудь в прошлом изменим и будущее потеряем? Так и будем вечно блуждать по Вселенной, разыскивая свою вероятность! Думаешь, временных магов зря не любят и стараются уничтожить чуть ли не во чреве матери? Играть со Временем опаснее, чем с огнём! Неужели Витус не объяснял?

– Да ладно тебе, Дима, пошутил я насчёт Брадоса.

– Плохие это шутки, – заметил Олефир, с интересом разглядывая Валентина. – Временные маги слишком опасны, чтобы позволять им существовать. Удивительно, что Артёму удалось выжить.

– Это Ваша заслуга, магистр! Это Вы сделали меня таким, какой я есть. Научили владеть даром, защищаться! А остальные…

Тёма всхлипнул, и Дима тотчас оказался рядом. Приобняв друга за плечи, поднял его с колен, ласково погладил по спутанным пшеничным волосам и с удивительной мягкостью проговорил:

– Всё хорошо, я с тобой.

– Это сейчас! А тогда ты тоже бросил меня! И только великий магистр отнёсся ко мне как к родному – сделал принцем Камии, Смертью и…

– Свёл с ума! Если бы я…

– Замолчи! – Артём с силой ударил друга по рукам, отпрыгнул в сторону, и в грудь Димы упёрся указательный палец. – Ты хотел, чтобы я оставался слабым и беспомощным! Ты таскал меня за собой как красивую безделушку: и девать некуда, и выбросить жаль!

– Неправда… – бледнея, прошептал Дмитрий.

Он закусил губу и хотел вновь обнять друга, но Артём оттолкнул его:

– Лжец! Ты предал меня! И собираешься предать снова! Будь твоя воля, ты бы уже мчался в Лайфгарм, наплевав на меня! Что там случилось? На кого ты решил променять меня в этот раз?!

Временной маг горестно всхлипнул и осел на пол. Плечи его затряслись от рыданий, пальцы вцепились в длинный ворс ковра, словно желая выдрать его с корнем.

– Тёма… едва слышно проронил Дмитрий, сделал неуверенный шаг и почти невесомо погладил друга по спине: – Не плачь, пожалуйста, я всё тебе расскажу.

Рыдания оборвались. Артём вскинул голову и торжествующе улыбнулся:

– Давно бы так! А то заладил: нет, нет… Почему ты заставляешь меня истерить? Нравится смотреть, как я плачу, да?

– Артём!

Голос магистра заставил временного мага вздрогнуть. Отведя глаза от Диминого лица, он медленно повернул голову и сжался под пристальным взглядом хозяина.

– Простите, магистр. Не наказывайте меня, я больше так не буду!

И, будто очнувшись, дёрнулся, рывком поднимаясь на колени. Плечи поникли, голова покаянно упала на грудь, пшеничные волосы завесили бледное лицо. "Покорность и жажда услышать приказ. И ни грамма сомнения. Одно слово Олефира, и я потеряю его!" – с ужасом понял Дмитрий, сглотнул подступивший к горлу комок и прикрыл глаза: как оторвать безумного друга от его любимого магистра и уговорить вернуться в своё время, он не представлял, а смотреть, как Артём пресмыкается перед Олефиром, было невыносимо.

– Тёма… Встань, пожалуйста… – одними губами прошептал он, но временной маг не шелохнулся.

Дмитрий слышал, как, легко ступая по ковру, Олефир подошел к его другу, потом раздался резкий звонкий хлопок, отозвавшийся болью в левой щеке и груди, и тихое, словно шелест трав: "Простите…". Сердце обожгло огнём, руки сами собой сжались в кулаки. "Это нужно остановить! Тёма не должен…" Мысль угасла не успев родиться: почувствовав, что дядя смотрит на него, Дима открыл глаза и наткнулся на знакомый взгляд пронзительных голубых глаз.

– Ты слишком многое позволяешь ему, мальчик, – сухим, колючим тоном заметил Олефир и скрестил руки на груди. – В нашей семье не принято потакать чужим капризам. Даже если это капризы временного мага!

– Верно, – с ехидцей поддакнул Валентин. Он уже успел пересесть в кресло перед массивным дубовым столом и сотворить бокал вина. – Капризы Тёмы слишком дорого обходятся тебе, Дима. Вчера он едва не убил тебя, да и Маруся погибла из-за него…

– Прекрати! – Артём молниеносно развернулся и уткнулся в живот бледного, как воск, Димы. – Прости! Прости, пожалуйста! Клянусь, я найду убийцу, и он пожалеет, что на свет родился! Я отомщу за Машу! Я не хотел… Я не знал… Я подумать не мог, что кто-то посмеет коснуться собственности принца Камии. Он пожалеет…

– Хватит, Тёма, хватит… – рвано прошептал Дмитрий, ощущая горечь и пустоту.

Стиснув плечи Артёма, он невидящим взглядом уткнулся в светлую макушку и до крови закусил губу. Раз за разом маг приказывал себе забыть Марусю, но перед мысленным взором безжалостно вставали картины прошлого. Они пьянили, путали мысли и навылет пронзали душу. Дмитрий видел женщину в сером костюме инмарского воина и в прозрачных одеждах камийской наложницы; всматривался в печальные серые глаза; ласкал взглядом мягкие русые волосы; наслаждался счастливой улыбкой на опухших от поцелуев губах… и всё крепче сжимал пальцы.

Временной маг слабо пискнул от боли, и воспоминания испарились, точно капли воды на раскалённом песке Харшидской пустыни. Дима моргнул, ослабил хватку и, пробежав языком по бледным сухим губам, выдохнул:

– Я прощаю тебя, Тёма…

Повелитель Камии ошарашено посмотрел на племянника и принюхался, проверяя, не сошёл ли тот с ума, однако рассудок мага был в порядке. "Ну и родственничек у меня! Тряпка!"

– Да… Когда дело касается Тёмы, разум меркнет, а здравый смысл падает на обе лопатки и машет в воздухе белыми тапками. А всё почему? Потому что, Тёма это наше всё! – Валентин залпом опустошил бокал и развязано поинтересовался: – Веришь ли ты, Фира, что в твоём кабинете находятся два самых могущественных и опасных во Вселенной мага?.. И ведь только прикажи – они тебе мир одним махом разрушат. Это для них раз плюнуть! А вот собой владеть так и не научились. И, как ни печально тебе это слышать, ни тот, ни другой.

Олефир удивлённо приподнял бровь:

– А почему мне должно быть печально?

– Потому что не такой уж ты великий учитель, как утверждают некоторые, – язвительно хихикнул землянин. – Так, обычный наставник!

– Да как ты смеешь?! – Временной маг вырвался из рук друга и, оказавшись рядом с землянином, схватил его за шкирку. – Сейчас же извинись! Иначе в порошок сотру! Магистр…

– Чёрт! – ругнулся Дима, стрелой метнулся к Артёму и перехватил занесённую для удара руку. – Отпусти его, Тёма! А ты, Валя, попридержи язык! Олефир и так узнал больше чем достаточно. Надо немедленно возвращаться в своё время. Мы уходим, Артём!

– Уходи! – Временной маг отпустил ворот солнечного балахона, крутанулся на каблуках, разворачиваясь к Диме, и капризно надул губы: – Только, спорим, у тебя не получится?! – Он покосился на Олефира, который напряженно о чём-то размышлял, и с непреклонным упрямством заявил: – Я остаюсь с магистром! На этот раз ты не сумеешь отнять его у меня! И ты тоже останешься! Мы будем вместе служить ему! Ты и я! Всегда мечтал об этом!

– Чушь! – Глаза Дмитрия угрожающе сверкнули. – Твоя игра затянулась, Тёма. И она грозит куда большей катастрофой, чем выпущенный на свободу Смерть.

– Нет! Я не вернусь туда, где ты собираешься умереть и погубить всех нас! Я хочу жить!

– Хватит! – рыкнул Олефир. – Вы оба забыли, что находитесь в моем кабинете и моём времени! И приказы здесь отдаю я! Не так ли, Артём?

Временной маг облегчённо выдохнул:

– Да, магистр! Вы мой повелитель и я буду служить Вам! – Он с благодарностью взглянул на Олефира и вновь посмотрел на Диму: – Давай служить вместе, прошу!

Валечка ехидно хмыкнул, и вино в бокале превратилось в коньяк. С наслаждением вдохнув пьянящий аромат, землянин откинулся на спинку кресла и приступил к вдумчивому, неспешному поглощению благородного напитка, искоса поглядывая то на Диму с Артёмом, то на Олефира. Он был уверен, что временной маг добьётся своего, и не ошибся: Дмитрий с тоской взглянул на белое камийское солнце, равнодушно наблюдавшее за магами через плотно сомкнутые стеклянные створы окна, и согласно качнул головой:

– Хорошо, Тёма. Я сделаю, как ты просишь.

– Ура!!! – Временной маг с радостным воплем повис на шее друга, едва не свалив его с ног, и восторженно затараторил: – Нам будем хорошо вместе! Больше не нужно ни о чём думать, переживать – великий магистр позаботится о нас! И мы никогда не расстанемся!

– Спокойнее, Тёма, спокойнее…

Дима провёл ладонью по всклокоченным пшеничным волосам и выразительно посмотрел на Олефира, давая понять, что согласился стать его слугой только ради безумного друга. Повелитель Камии слегка приподнял брови, пожал плечами и улыбнулся уголками губ: он понял и принял игру племянника и готов был идти на уступки. Их многозначительные переглядки не укрылись от пытливого взора Вали, и землянин тотчас начал колдовать, ибо, по его мнению, любые переговоры, особенно мирные, должны были проходить в тёплой, дружественной атмосфере – за выпивкой и едой.

Олефир не стал возражать против Валиного самоуправства. Сейчас гораздо важнее было договориться с Дмитрием, который, как убедился путешественник, обожал временного мага и имел на него почти такое же влияние, как и он сам. К тому же от запретного сына Хранительницы можно было ожидать любых сюрпризов и в глубине души Олефир опасался его куда больше, чем безумного, но по-детски наивного временного мага. Однако выказать страх означало проиграть и, гордо вздёрнув подбородок, повелитель Камии скомандовал:

– Садитесь за стол! Я хочу знать о вас всё и слушать возражения не намерен. Ты согласился служить мне, Дима, так что будь любезен выполнять приказы!

Дмитрий недовольно скривился:

– Вы совершаете ошибку, магистр.

Но Олефир лишь отмахнулся и направился к столу. Он не сомневался в том, что визитёры из будущего перевернут его жизнь, и мысленно ругал себя за то, что ввязался в эту историю. "Запретный сын Хранительницы и временной маг", – повторял он и внутренне содрогался, зная, что в будущем будет воспитывать обоих и, скорее всего, погибнет от руки одного из них. Такая перспектива не прельщала, но отступать Олефир не привык.

– Вы совершаете ошибку, магистр, – снова повторил Дима. – Знание будущего опасно и…

– Заткнись!

Дмитрий умолк на полуслове, отвернулся и с несчастным видом уставился в окно: ему ужасно не хотелось рассказывать дяде о будущем, но отказ мог привести временного мага в исступление, и тогда остановить его смог бы только Смерть, выпускать которого не хотелось.

Отчаяние на лице и безрадостные мысли друга огорчили Артёма.

– Всё будет хорошо, не беспокойся, – прошептал он, потёрся носом о Димино плечо, ободряюще улыбнулся и зашагал к столу, который заботами Валентина из письменного превратился в обеденный, обзавёлся снежно-белой скатертью и, конечно же, разнообразными напитками и закусками.

Усевшись на стул с высокой резной спинкой, Артём подмигнул землянину, и тот, иезуитски улыбаясь, протянул ему бокал и тёплый, румяный пирожок.

– Не хочу пирога! – капризно сморщился временной маг и оглядел стол. – Хочу мороженого!

Валя растерянно хлопнул глазами, а задумавшийся было Дима встрепенулся:

– Сейчас!

Перед Тёмой появилась большая хрустальная вазочка с белоснежными шариками, политыми вишнёвым сиропом.

– Ура! – Артём расплылся в счастливой улыбке, отставил бокал и вонзил серебряную ложечку в сладкий шарик. Довольно мурлыкнув, подцепил кусочек вожделенного лакомства, сунул его в рот и зажмурился. – Вкуснотища… Ты готовишь намного лучше Стаськи, Дима! Её мороженое наверняка желчью отдаёт! В общем, она – дура, а ты – самый-самый!

И временной маг принялся поглощать мороженое, сияя как утреннее солнышко. Забыв обо всех и вся, Дима с умилением смотрел на друга, радуясь, что тот доволен и счастлив. А Валентин, с минуту понаблюдав за великовозрастным сладкоежкой, решил, что сейчас Тёма как никогда похож на беззаботную, жизнерадостную Нику: он с таким восторгом уплетал мороженое, что только последний мерзавец посмел бы отобрать у него ложку.

"Большой сумасшедший ребёнок, – растроганно подумал Олефир и внутренне сжался, почуяв опасность. – С какой стати я растёкся, как заботливая мамаша? Эдак я вместе с Димой начну ему сопли вытирать! Пора заканчивать представление!" И губы, мгновенье назад готовые растянуться в улыбке, сжались в тонкую строгую полоску.

– Садись за стол, Дима, и начинай рассказывать! – жестко приказал повелитель Камии и, не удержавшись, добавил: – А то кое-кто мороженого лишится!

– Не надо, пусть кушает! – Дмитрий сел рядом с Тёмой и, не отрывая взгляда от друга, зачем-то пояснил: – Они с Никой обожают сладкое.

"Повелитель Времени – ребёнок, запретный сын Хранительницы – нянька. Абсурд!" Олефир поморщился и укоризненно покачал головой. В ответ на его мысли Валя пожал плечами:

– Вот так и живём.

– Что? – Дима отвёл глаза от счастливого лица Артём: – Ты что-то сказал, Валя?

– Хорошо живём, говорю. Водку будешь?

– Водку? Я не хочу водки.

– Ещё один нехочуха, – невесело рассмеялся землянин. – Чего же ты хочешь, дорогой? Мороженого? Тортика? Конфетку? Заказывай, князь! Для твоей светлости ничего не жалко.

– Прекрати ёрничать!

Дима набычился, в его пальцах задымилась сигарета. Сухой, горьковатый дым прояснил мысли. Маг вспомнил о навязанной ему роли, покосился на Олефира и нехотя спросил:

– Что ты хочешь узнать в первую очередь, дядя?

– Начни с истории рождения запретного сына Хранительницы и временного мага. Мне очень интересно, о чём думал Совет, позволяя вам с Тёмой жить. Они рассчитывали как-то использовать вас? Насколько глобальными были их планы?

Дмитрий выпустил изо рта длинную цепочку колечек и равнодушно повёл плечом:

– Совет не контролировал ситуацию…

К потолку поднялась очередная цепочка сизых колец. В кабинете воцарилась тишина. Валентин мелкими глотками пил коньяк, Дима молчал, не желая ничего объяснять, а Олефир с раздражением и досадой разглядывал бесстрастное лицо племянника. "Если каждое слово придётся клещами тянуть, мы тут до конца времён просидим!" – гневно подумал он, и Валя, уловив эмоциональный настрой мага-путешественника, осторожно поставил бокал на стол: атмосфера накалялась – мирные переговоры начинали попахивать дракой.

И лишь Артём ничего не замечал. Доев мороженое, он гладил себя по животу, мечтательно улыбался и думал о том, что с удовольствием съел бы ещё одну или даже две, а лучше три порции мороженого, но произнести просьбу вслух не решался, опасаясь навлечь на себя гнев магистра. Однако затянувшаяся пауза вселила в сердце крохотную надежду, и Тёма легонько тронул Диму за рукав.

– Хочу ещё, – еле слышно шепнул он и застонал от удовольствия – хрустальная вазочка в мановение ока наполнилась снежно-сладкими шариками в тягучих вишнёвых мантиях.

Схватив ложку, временной маг потянулся к лакомству, но не тут-то было – вожделенная вазочка исчезла. Артём опустил руку, громко хлюпнул носом и мокрыми, блестящими глазами уставился на Диму:

– Опять издеваешься?

– Похоже на то, – сочувственно вздохнул Олефир. – Мне очень жаль тебя, Тёма. Дима, как я погляжу, постоянно глумиться над тобой. Наверное, ему, и впрямь, нравиться смотреть, как ты плачешь.

Голос повелителя Камии сочился ехидством, но Артём иронии не уловил. По бледным, дрожащим щекам побежали солёные ручейки, рот плаксиво изогнулся, руки задрожали.

– Ты… Ты… – всхлипнул он, тыкая пальцем в Димино плечо. – Ты…

Больше временной маг не смог выдавить ни слова: разочарование и обида комком встали в горле, и, прерывисто выдохнув, он уронил голову на руки и разрыдался так горько, что даже у свыкшегося с его истериками Валентина защемило сердце.

– Доволен? – зло взглянув на Олефира, прошипел Дима. – Никакими средствами не гнушаешься, чтобы своего добиться!

– Я предупреждал: пока ты не начнёшь рассказывать, Тёма ни грамма сладкого не получит.

Услышав слова магистра, Артём взвыл, и его горестный, мучительный вой ледяным дождём окатил Диму, а чёрное облако безумия, сгустившееся вокруг друга, показалось вратами в могильный, беспросветный мрак. С отчётливой, пугающей ясностью маг осознал, что кроме Тёмы у него не осталось никого на свете и что, если Тёма сейчас окончательно потеряет рассудок, он и сам сойдёт с ума. "Ну и ладно! Всё равно всё летит в тартарары. Пусть мы оба лишимся рассудка и будем счастливы в своём безумии!"

– Дима!!! Возьми себя в руки! – смахнув со стола бокал, истошно завопил Валентин.

Впервые за суматошное утро землянин испугался по-настоящему, поскольку два безумных Смерти могли повергнуть в хаос не только Камию или Лайфгарм, но и всю Вселенную. Олефир тоже услышал мысли племянника, но, в отличие от Валечки, орать не стал: провоцируя Тёму на срыв, он знал, что страшно рискует, и был готов действовать. Резкий горячий поток воздуха ударил Диму в грудь, швырнул на пол и вонзился в тело сотнями раскалённых игл. Жгучая боль отрезвила мага. Он вскрикнул, задёргался, и Олефир тотчас убрал заклинание.

– Приди в себя, мальчик. – Путешественник поднёс ко рту бокал и, сделав несколько спокойных глотков, добавил: – И успокой, Артёма. Меня достали его истерики!

Дмитрий послушно встал, с унылой покорностью взглянул на повелителя Камии и подошёл к другу. Как ни мучительно было признавать это, Олефир снова заставил его плясать под свою дудку, поставив перед выбором: либо рассказать о будущем, либо лишиться Артёма.

– Не хочу. – Дима обернулся и в отчаянии посмотрел на дядю: – Я больше никому не хочу служить!

– Твоё право, мальчик. Ты волен делать всё что угодно, только времени у тебя мало. – Олефир кивком указал на Артёма. – Минут пять, не больше.

Дима повернул голову и содрогнулся: чёрная, беспросветная мгла почти поглотила Артёма, он уже не рыдал, а хрипел и надрывно кашлял – безумие душило его, словно гигантская анаконда.

– Тёма! Нет! – Дмитрий ринулся в темноту, схватил друга в охапку и прижал к себе. – Прости меня! Я сделаю всё, что ты хочешь! Только не уходи!

– Мороженого…

Хриплый, тихий стон прозвучал для мага набатным колоколом, и, осторожно усадив друга на стул, он сотворил льдистую вазочку и вложил в безвольные пальцы ложку:

– Ешь, Тёма!

Артём мутным взглядом посмотрел на красно-белые шарики, потянулся к ним, но ложка выскользнула из слабых пальцев и с печальным звоном упала на стол.

– Чёрт!

Дима скрипнул зубами, схватил ложку и принялся кормить друга. Каждый съеденный кусочек рассеивал мглу, шоколадные глаза прояснялись и обретали осмысленное выражение. Временной маг оживал, и, наблюдая за ним, Олефир и Валя чувствовали себя зрителями в диком, абсурдном театре. Обоим магам казалось, что происходящее иллюзорно и фантастично, что Дима и Артём вот-вот исчезнут вместе с мороженым, и пустота поглотит мир. Но минуты хрупкими снежинками летели в вечность, вазочка пустела, а мир продолжал существовать. С последним кусочком мороженого почти прозрачные остатки тёмного облака испарились. Артём же поднял сияющие глаза на друга и проурчал, точь-в-точь как сытый кот:

– Обожаю тебя, Дима. Ты самый лучший! Я люблю тебя также сильно, как и моего магистра! Расскажи ему всё, что он хочет. Пожалуйста.

– Как скажешь, – грустно кивнул маг, погладил друга по волосам, отодвинулся и, не глядя на Олефира, бесцветным голосом начал: – Истории и моего, и Тёминого рождения просты. Мы оба, так сказать, дети любви: Фёдора и Алинор, Арсения и Марфы, соответственно…

Дмитрий старался излагать события кратко, без подробностей, но Олефир останавливал его, задавал вопросы, на которые волей-неволей приходилось отвечать, и, в результате, рассказ получился длинным и развёрнутым – за вазочку мороженого повелитель Камии узнал всю подноготную будущих учеников. Дима закончил повествования словами: "Призвав Смерть, я шагнул в Лайфгарм, но Артём перехватил меня и перенёс в прошлое, к своему любимому магистру". В пальцах мага задымилась сигарета. Он с наслаждением затянулся, стряхнул пепел в пустую тарелку и, помолчав, мрачно поинтересовался:

– Как ты будешь жить со всем этим, дядя?

Олефир окинул племянника задумчивым взглядом, глотнул вина:

– Это не твоя забота, мальчик. У тебя своих проблем невпроворот, вот и займись ими. – Он перевёл глаза на Артёма: – Значит, ты пришёл ко мне за помощью, чародей?

Временной маг смутился, покраснел и согласно кивнул:

– Да, магистр, кроме Вас никто не смог бы остановить Смерть. И Вы сделали это! Вы величайший из великих, мудрейший из…

– Брось! Лучше скажи: я сделал всё, что ты хотел?

– Да! – Артём с благоговейным обожанием смотрел на магистра: – Теперь мы с Димой будем служить Вам!

– Понятно… – протянул Олефир и лукаво взглянул на племянника: – А ты что скажешь?

– Ничего. Тёма не хочет расставаться с Вами, а, значит, и мне деваться некуда. Я останусь с ним.

– Здорово! – Временной маг захлопал в ладоши, снова став похожим на Веренику, и беспечно провозгласил: – Приказывайте, магистр! Нам не терпится служить Вам!

Олефир снисходительно улыбнулся, поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула:

– Во-первых, прекрати кривляться, чародей. Не забывай: ты всё-таки принц Камии, а не шут. А во-вторых, скажи: ты помнишь Димин перстень?

– Перстень?! Дима не придворная дама, чтобы обвешивать себя побрякушками!

– А ты, Солнечный Дружок?

– Не помню. По-моему, он не носил украшений…

– Дима? – Олефир вперил острый взгляд в племянника: – Где твой перстень?