Текст книги "Дурацкие игры магов. Книга вторая."

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 59 страниц)

Разорившийся виконт Трауш вот уже несколько лет промышлял разбоем в Хаттийских предгорьях. Его шайка считалась одной из наиболее крупных и опасных в Брадосе. Подражая своему кумиру, принцу Камии, виконт без разбора убивал всех, кто встречался на его пути и старался представить кровавую резню спектаклем. Рассказы о всемогущем целителе не произвели на Трауша впечатления. Он считал Валентина ловким фокусником и авантюристом, и был уверен, что его расписная тележка забита деньгами и драгоценностями.

Ранним утром Валентин выехал с лесного хутора из четырёх дворов и по малоезжей просёлочной дороге направился к тракту. Землянин сладко подрёмывал, зарывшись в подушки, и вдруг мохноногие лошадки остановились. Валентин приподнялся на локтях и едва не расхохотался – на него, мага, решилась напасть горстка обычных разбойников. Устроившись поудобнее, Солнечный Друг подождал, пока хмурые небритые мужики окружат тележку, наставят на него луки и арбалеты, и невозмутимо произнёс:

– Добрый вечер, друзья. Чем обязан столь торжественной встрече?

Трауш выехал вперёд и холодно приказал:

– Стреляйте!

И в Валечку полетели болты и стрелы. Они ударялись о невидимый щит и падали к ногам мага, не причиняя ему ни малейшего беспокойства, но Трауш не остановил своих людей. Солнечный Друг с недоумением посмотрел на него и строго сказал:

– Прекрати хулиганить!

Атаман побледнел:

– Рубите его! Тому, кто убьёт лекаришку – мешок золота!

С громкими криками разбойники бросились в бой. Сабли и мечи замолотили о невидимые стены защитного поля, и Солнечный Друг раздражёно поморщился:

– Ну ты и упрямец, Трауш! Получай!

С пальцев Валентина сорвалась молния и ударила в виконта. На миг Трауш скрылся в ярком пламени, а потом пеплом осыпался к ногам коня. Жуткая смерть атамана потрясла разбойников. Они отскочили от тележки целителя, и, побросав оружие, бухнулись на колени.

– Пощади нас, господин! – раздался нестройный хор испуганных голосов.

Валентин закинул ногу на ногу, с укором посмотрел на грабителей и вдохновенно произнёс:

– Вы же взрослые люди, господа! Как у вас ума хватило напасть на мага?

– Трауш считал, что все рассказы о тебе – враки, – робко произнёс пожилой разбойник и стыдливо потупился.

– Теперь он на собственном опыте убедился, что это не так, – кинув брезгливый взгляд на горстку чёрного пепла, заметил целитель. – Остаётся решить, что делать с вами.

– Пощади!!!

– Потише, пожалуйста, – поднял руку Солнечный Друг, – вы мешаете мне думать.

Шайка мгновенно умолкла, с мольбой уставившись на всесильного мага.

– Значит так! – спустя минуту торжественно объявил Валентин. – Вы доказали, что как бандиты никуда не годитесь. Попробуйте сменить род деятельности. Предлагаю, основать новое селение. Прямо здесь. Необходимыми инструментами и материалами я вас обеспечу. Пора остепениться, ребята, обзавестись хозяйством, наложницами и всем прочим, – говорил маг, а за спинами разбойников росла груда досок, брёвен, пил, топоров и другого необходимого для строительства инвентаря. Солнечный Друг поманил к себе пожилого разбойника и вручил ему увесистый мешочек с золотом: – Это вам на первое время. Назначаю тебя старостой. За селение головой отвечаешь.

Он дружелюбно похлопал новоявленного старосту по плечу, подмигнул ему, и мохноногие лошадки затрусили по дороге. Но, прежде чем скрыться с глаз незадачливых разбойников, Солнечный Друг обернулся:

– Счастливо оставаться, ребята! Трудитесь, не ленитесь! Вернусь – проверю! – крикнул он и исчез за поворотом.

Разбойники ошарашено переглянулись, почесали затылки и начали вырубать лес, расчищая место для первого дома деревни, впоследствии получившей название Валентиновка.

Глава 13.

Побег из Гольнура.

Вереника сидела на гладком каменном подоконнике и уныло смотрела на осточертевшую улицу. По обе стороны булыжной мостовой выстроились одинаковые как близнецы-братья участки. Сквозь ажурные кованые решётки заборов виднелись однотипные двухэтажные дома с симпатичными красными крылечками и черепичными крышами. Светло-серые стены с мозаичными вставками в рассветных лучах выглядели радостно и торжественно, но царицу Лирии красота Гольнура только нервировала. Приелись Нике и домики, и улица, и сам оазис. Было бы ещё какое-нибудь занятие, а так приходилось целыми днями бродить по комнатам или сидеть на подоконнике, разглядывая прохожих. Жуть!

Вереника передёрнула плечами, скрестила ноги и стала сосредоточенно ковырять деревянную раму. "Ну, где же ты, Тёма? Сколько ещё мне прозябать вместе с ней?" Девочка чуть повернулась и раздражённо взглянула вглубь дома. С раннего утра Станислава возилась на кухне. По дому расползались головокружительные ароматы блинчиков и печенья, но даже сладкие лакомства не могли улучшить настроения юной волшебницы.

– И почему я оказалась именно с ней? – возмущённо прошептала Ника. – Если уж не с Тёмой, так хоть с Валечкой. Уверена, с ним бы я не скучала! И магии нет…

Вереника отвернулась и уставилась на булыжную мостовую. А ведь как хорошо начиналось их путешествие. Они вырвались из рук похотливых работорговцев, обрели магию. Казалось, наслаждайся жизнью, путешествуй и надейся на встречу с друзьями. Так нет же! Хранительница наотрез отказалась покидать Гольнур. "Дима и Тёма маги. Как только смогут, без труда отыщут нас в любой точке Камии. Так зачем куда-то уезжать?" – заявила она Веренике. Девочка пыталась объяснить, что оказаться в незнакомом мире – здорово. Нике хотелось узнать о Камии побольше, ведь это был не просто мир, а царство её любимого временного мага. Но, услышав о путешествии, Хранительница пришла в такой ужас, что пришлось отступить.

Они купили небольшой домик на окраине Гольнура и стали жить вдвоём. Станислава с головой окунулась в домашнее хозяйство, постоянно готовила и убиралась (хотя, по мнению Вереники, дом и так сиял чистотой), украшала комнаты статуэтками, вазочками, салфетками и прочей ерундой. А ещё облагораживала сад. Впервые увидев Стасю среди цветочков, Ника схватилась за голову:

– Ты рехнулась? Представляешь, как это выглядит со стороны? Сорокалетний мужик на клумбе копается! Да нас соседи сначала засмеют, а потом и дом отнимут! Это Камия, Стася! Здесь мужчины торгуют и убивают!

Хранительница поджала губы и до вечера дулась на девочку, но потом нашла выход. Когда ей хотелось повозиться в саду, она уходила из дома, меняла личину и возвращалась в образе пожилой камийки. Так в их доме появилась служанка – Зейнаб. Стася потирала руки, а Вереника выла от досады: они всё сильнее и сильнее прирастали к Гольнуру…

В доме напротив распахнулось окно. Девочка подняла голову и столкнулась взглядом с молодым подтянутым господином в лёгком домашнем одеянии. Узкое лицо с острым подбородком, орлиным носом и хищными карими глазами, над которыми темнели узкие полоски бровей. "Опасен. Ох, как опасен, – подумала Вереника. – Как же его зовут? Ах, да, Хавза". И, чувствуя, как по коже бегут мурашки, девочка покраснела.

Мужчина присел на подоконник, его тонкие губы дрогнули в улыбке. Вереника понимала, что нужно срочно захлопнуть окно, но отвести взгляд от властного лица не смогла. Вольготно расположившись на широком подоконнике, господин Хавза снял с шеи длинную нить жемчуга и стал неторопливо перебирать гладкие бусинки, нежно поглаживая блестящие матовые бока. Девочку бросило в жар. Она заворожено наблюдала за пальцами соседа, а тот продолжал улыбаться. Неожиданно Хавза поднял руку, качнул в воздухе жемчужной нитью и подмигнул Веренике. Не помня себя, юная волшебница отшатнулась, слетела с подоконника и приземлилась на пятую точку. Мужчина рассмеялся, и его смех привёл девочку в чувство. Она вскочила и, высунувшись из окна, показала соседу язык. Хавза расхохотался пуще прежнего, а Вереника захлопнула створки и прижалась к ним спиной.

– Что ты делаешь, дура! – отругала она себя. – Не хватало ещё, чтобы он явился сюда. Вряд ли Стася способна дать отпор. Царица Лирии в наложниках у какого-то торгаша. Тёма будет в восторге!

Девочка наморщила лоб, обвела взглядом стерильно чистую комнату и вдруг задорно хихикнула. "А с другой стороны, это шанс выбраться из Гольнура!" Приоткрыв окно, Вереника осторожно взглянула на соседа. Хавза по-прежнему сидел на подоконнике и с задумчивой улыбкой рассматривал жемчужины.

– Эко тебя прихватило. Любишь мальчиков, да? – прошептала Ника и открыла створку чуть шире.

Хавза уловил движение в соседском окне. Он сжал драгоценную нить в кулаке, чуть повернул голову и украдкой взглянул на прекрасного наложника, из-за которого вот уже два месяца не находил покоя. Мальчишка подглядывал за ним, и Хавза, опасаясь спугнуть добычу, скользнул за штору и замер, почти не дыша.

Любовное томление соседа развеселило царицу. "Сейчас тебя до глубины души проберёт", – весело подумала она, высунула голову и сделала вид, что осматривается.

Хавза прерывисто вздохнул: длинные, по плечи золотистые локоны и большие голубые глаза заставляли его сердце биться чаще. Прижавшись щекой к прохладной стене, камиец с нежностью смотрел, как мальчишка вновь устраивается на подоконнике.

– Магди… – простонал он, и капельки пота заблестели на высоком лбу.

С каким трудом Хавза выяснил имя соседского наложника – не описать. Вся улица знала господина Килима, замкнутого, молчаливого типа с короткими тёмно-каштановыми волосами и загрубевшим, обветренным лицом, но редко кто встречал его прекрасного наложника. Магди почти не выходил из дома, и Хавза понимал, почему. Ни один ценитель не устоял бы перед его дивной красотой. Хрупкий мальчик-северянин походил на нежный лесной цветок, чудом занесённый в пустыню. Казалось дикостью, что он живёт не в роскошном гареме, а в обычном гольнурском доме.

Магди откинул волосы, обнажив хрупкую белоснежную шею, вытянул стройные ноги и прижался спиной к оконной раме. Тонкая белая одежда облегала стройную фигурку наложника, а то, что было скрыто, распалённый рассудок Хавзы дорисовывал буйными красками.

"Он должен стать моим!" – сгорая от возбуждения, думал камиец, не замечая, как пальцы комкают дорогой шёлк занавесок. Все помыслы и чаяния Хавзы были устремлены на златокудрого красавца.

А Магди задумчиво смотрел на бледно-голубое небо, и в больших, широко распахнутых глазах стояла такая печаль, что Хавзе захотелось удавиться. "Он страдает! Наверняка этот злобный Килим делает его жизнь невыносимой!" – подумал камиец, начиная закипать от гнева. Тут мальчик поднял руку, медленно провёл пальцами по чувственным коралловым губам, и Хавза понял, что больше не в силах ждать. Отшвырнув нитку жемчуга, он развернулся и прорычал:

– Шахар! Бакур! Немедленно оденьте меня!

Рабы закружили вокруг господина, облачая его в длинный халат из золотой парчи и серебристые узкие шаровары. Одевшись, Хавза бросился в подвал, где хранилось его золото. Дрожащими руками он набил четыре увесистых кошелька золотыми баарами, привязал их к поясу и поспешил в дом Килима.

Вереника не поверила своим глазам, когда увидела, как из дома напротив выскакивает сосед и вихрем несётся через улицу.

– Кажется, я перестаралась, – пробормотала она, спрыгнула с подоконника и бросилась на кухню, чтобы предупредить Станиславу, но не успела.

Раздался громкий стук в дверь и недовольный голос Хранительницы:

– Сейчас! Где это мальчишка запропастился? Не дело хозяину самому дверь открывать!

– Вот непруха!

Вереника остановилась, повертела головой и юркнула за фалиярский ковёр, приобретённый Стасей неделю назад. За толстым ковром было душно, но уйти сейчас, когда авантюра достигла апогея, девочка не могла. Минутой позже в комнату вошли Хавза и Станислава.

– Присаживайтесь, уважаемый, – густым баском предложила Хранительница, и камиец опустился на широкую низкую тахту.

– У меня к Вам дело, господин Килим.

– Слушаю Вас, господин Хавза.

Станислава присела на пушистый мягкий пуфик и вопросительно уставилась на соседа. Она не понимала, каким ветром его занесло в их тихое мирное гнёздышко. Камиец нервно откашлялся, пошарил глазами по комнате, надеясь отыскать предмет своих желаний, но мальчишки нигде не было. Прерывисто вздохнув, Хавза сложил руки на животе и посмотрел на Килима.

– Я хочу купить Вашего наложника.

– Кого?– растерялась Хранительница. Она только что закончила печь блины и печенье, а матримониальные планы соседа плохо сочетались с опарой и песочным тестом.

– Магди.

Станислава едва не задохнулась от возмущения.

– Это невозможно! – воскликнула она и вскочила. – Он не наложник, а мой брат!

– Замечательно! – Хавза засветился от счастья, вскочил с тахты и, бурно жестикулируя, воскликнул: – Это значительно упрощает ситуацию! Я готов взять Вашего брата любимым наложником! Сделку оформит мой поверенный. Не волнуйтесь, за ценой я не постою! Я один из самых уважаемых и порядочных купцов в оазисе, и…

– Нет!

Слова Килима прозвучали, как пощёчина. Хавза на мгновение застыл, переваривая категоричный отказ, а потом глаза его мстительно сузились.

– Так не пойдёт, уважаемый, – прошипел он. – Простого "нет" для меня маловато. Извольте объясниться.

– И не подумаю!

– Ваш брат предназначен кому-то другому?

– Не Ваше дело!

– Моё! – завопил камиец и шагнул к Килиму, сжав кулаки.

Вереника зажмурилась. "Сейчас начнётся!" – подумала она, однако драки не случилось. Голос Хранительницы вдруг стал подозрительно беззлобным и уступчивым.

– Не горячитесь, уважаемый Хавза, – сказала она и миролюбиво добавила: – Вполне возможно, нам удастся договориться. Присаживайтесь.

"Что ещё за дела?" – опешила Вереника. Осторожно протиснувшись к краю ковра, она выглянула наружу и с удивлением обнаружила, что камиец вновь уселся на тахту, а Стася на пуфик.

– Мне тоже не хочется ссориться, уважаемый Килим, – сухо произнёс Хавза. – Я надеюсь стать Вашим родственником, а родственникам нужно держаться друг друга.

– Согласен, – отозвалась Хранительница и, тяжело вздохнув, добавила: – Видите ли, господин Хавза, брат – единственное, что досталось мне от отца. Я ращу Магди с пяти лет и, хотя ему уже двенадцать, всё ещё продолжаю считать его ребёнком. Но Ваш визит натолкнул меня на мысль, что мои воззрения ложны. Мальчик вполне взрослый и пора подумать о его дальнейшеё судьбе. Думаю…

– Пять тысяч бааров! – прервал излияния соседа Хавза.

– Магди красивый мальчик, и украсит собой любой дом. К тому же, он очень сговорчивый и покорный.

– Шесть тысяч!

– И ласковый, как котёнок.

– Семь!

– Но, господин Хавза, неужели Вы считаете эту сумму достойной ценой за моего очаровательного брата? Магди, проказник, иди сюда! – крикнула Станислава и обернулась.

Вереника тихо выругалась, выбралась из-за ковра и с опаской приблизилась к Хранительнице.

– Посмотрите сами, господин Хавза. Разве он не чудо?

Глаза камийца жадно шарили по телу мальчишки. Он был бы рад состроить невозмутимое лицо и вступить в торг, как положено, но похоть затмевала здравый смысл.

– Сколько же Вы хотите, Килим? – выдохнул он, с трудом подавляя желание прижать мальчишку к груди.

– Двадцать тысяч!

– Согласен!

Хранительница изумлённо захлопала глазами:

– Согласны?

– Да! – Хавза сделал над собой усилие и встал: – Я немедленно пошлю за поверенным. Хочу, чтобы сделка была скреплена сегодня!

Камиец шагнул к мальчишке, протянул руку, собираясь погладить его по щеке, но в последний момент ладонь замерла в сантиметре от кожи Магди.

– Мой малыш… – страстно выдохнул Хавза и, забыв о приличиях, ринулся к дверям.

Вереника проводила камийца мрачным взглядом и ехидно посмотрела на Хранительницу:

– Великолепно! Я настолько надоела тебе?

– Не говори глупости! – Станислава вспорхнула с пуфика и с сожалением оглядела комнату: – Мы уезжаем. Нужно только собрать вещи.

– Зачем? Ты же маг, наколдуешь, если что.

– Но у меня есть несколько дорогих вещиц… – начала было Хранительница, однако девочка осталась непреклонной:

– Они тебе не нужны! Сохрани в голове их образы – и все дела!

Станиславе это не понравилось, но, как ни крути, Вереника была права: не бегать же по пустыне с фарфоровыми статуэтками и толстым фалиярским ковром.

– Возьму хотя бы блинчики и печенье! – раздражённо бросила Стася и побежала на кухню.

У Вереники под ногами горела земля, а в голове роились планы камийского путешествия. Она с нетерпением взглянула на дверь кухни и удручённо вздохнула:

– Вечно Стаська нас задерживает. И как только ухитрилась магом народиться?

Девочка прошла в прихожую, накинула на плечи тонкий шерстяной плащ и стала ждать подругу, обдумывая, как объяснить ей, что представляет собой заклинание невидимости.

Хранительница вернулась с маленьким аккуратным узелком. Вереника скептически покосилась на него, но ничего не сказала. "Вступать в перепалку, только время терять", – решила она и распахнула дверь. Станислава на мгновение замерла на пороге, прощаясь с уютной, любовно обставленной прихожей, и с тяжёлым сердцем шагнула на залитую солнцем улицу. День был в разгаре, и гольнурцы ушли за покупками. Лишь несколько мальчишек носились по булыжной мостовой с деревянными саблями в руках.

– Я камийская мечта! – кричали они, взмахивали игрушечным оружием, и воздух оглашался частым глухим стуком.

Стася и Вереника прошли мимо сражающихся мальчишек, свернули за угол и оказались в тупике. Окна домов сюда не выходили, и Хранительница могла безопасно использовать магию. Она наколдовала мышастых харшидских коней, бурдюки с водой, несколько увесистых кошельков с баарами, и, забравшись в сёдла, женщины поскакали к городским воротам.

Утренние караваны уже покинули Гольнур, а вечерние ещё только собирались в дорогу, и всадники подъехали к воротам в одиночестве. Взглянув на мужчину и подростка, начальник караула покачал головой:

– Опасно нынче ездить по Харшиду одним. Дождитесь каравана. Я слышал, через три часа в Элджу отправляется господин Джериф.

– Спасибо, конечно, но нам в другую сторону, – вежливо ответила Станислава, бросила офицеру золотой баар и направила коня в пустыню.

Вереника следовала за подругой, напряжённо размышляя о том, что делать дальше. В идеале ей хотелось осмотреть всю Камию, но нужно было с чего-то начать. "Вот я дура! Забыла про карту!" Девочка обернулась – стражники с недоумением смотрели им вслед.

– Возвращаться – плохая примета, – хмыкнула царица, пришпорила коня и поравнялась со Станиславой. Она дождалась, пока желтоватые стены скроются за горизонтом, а потом спросила: – Куда едем?

– Подальше отсюда. – Хранительница вздохнула, перебирая в уме детали интерьера покинутого дома. Особенно жаль было фалиярский ковёр, но Стася утешала себя тем, что в следующем доме, как и предлагала Ника, постарается воссоздать это чудо ткацкого искусства.

– Так не пойдёт! – заявила Вереника и натянула поводья. – Мы не можем ехать в неизвестность.

– И что ты предлагаешь?

Девочка хитро посмотрела на подругу:

– Маленькое, но действенное заклинание! Ты притянешь к нам карту, и мы узнаем дорогу.

– Что, значит, притянешь?

Вереника наклонилась к Стасе и заговорщицки подмигнула:

– Представь постоялый двор, караван, собирающийся в дорогу. Быки, лошади, рабы. Представила?

Хранительница прикрыла глаза и постаралась воссоздать описанную картину. Получилось на удивление легко. Постоялый двор оказался большим и не слишком чистым. Под ногами у рабов, снующих между фургонами, валялись объедки и навоз. Стася поморщилась, а девочка, поняв, что уловка сработала, продолжила:

– А теперь отыщи хозяина каравана.

– Как?

– Ищи! – настойчиво повторила Вереника, и Станислава огляделась.

У дверей дома стоял высокий полноватый мужчина в лиловом халате и белых шароварах. Он держал в руке развязанный кожаный мешочек и перебирал монеты, хмуро сдвигая и раздвигая брови.

– Есть!

– Отлично. Теперь найди карту.

Станислава кивнула, внимательно осмотрела караванщика и заметила у него на поясе тонкий деревянный футляр.

– Надеюсь, это она.

– Ну, давай же, тащи!

Стася мысленно протянула руку, сдёрнула с расшитого медными бляшками пояса футляр, и караванщик выронил мешочек с баарами.

– Магия! – взвизгнул он и завертелся на месте, словно на него напал рой ос.

– Получилось!

Вереника выхватила у подруги футляр, вытащила матерчатую карту и склонилась над ней, отыскивая Гольнур, а Хранительница всё смотрела на мечущегося по крыльцу камийца, медленно осознавая, что стала воровкой.

– Что ты наделала, Ника! – закричала она и распахнула полные ужаса глаза. – Карту можно было купить, а так… так…

– Возвращаться в Гольнур, рискуя натолкнуться на Хавзу? Увольте! – отмахнулась Вереника и сунула карту под нос Хранительнице: – Лучше посмотри. Гольнур на самой окраине Харшида. Давай поедем в Сунит. – Девочка подняла голову, посмотрела на солнце и, что-то прикинув в уме, указала направо: – Туда!

Станислава безразлично пожала плечами:

– В Сунит, так в Сунит. Но, в следующий раз, не заставляй меня воровать!

– Щепетильность оставь для Лайфгарма! Мы выживаем, Стася, а в этой игре правил нет!

Вереника свернула карту, убрала её в футляр и пришпорила коня. Хранительница оторопело смотрела ей вслед: "С кем я связалась? И эта беспринципная особа царица? Бедная Лирия! И бедная я". Женщина вздохнула и поехала следом за подругой.

Четыре дня в пустыне стали самыми тягостными в жизни Хранительницы. Вездесущее солнце, бесконечный песок и постоянная, изводящая душу жажда. Девушка смотрела на Веренику и поражалась её беспечности и неуместному веселью. "Как можно радоваться, когда сохнет кожа и волосы превращаются в паклю? – возмущённо думала она. – Скоро я буду похожа на сморщенную обезьяну!" На привалах Станислава старательно расчёсывала каждую прядку, заплетала её в косичку и убирала под шляпу, а затем покрывала кожу жирным слоем крема, стараясь не думать, каким образом он позаимствован из очередной лавки.

На самом деле, хитрый приём Вереники понравился Хранительнице: не нужно было ничего выдумывать, создавать, а только мысленно представить примерное местоположение нужной вещи, и она немедленно появлялась перед глазами. И Хранительница раз за разом "навещала" Гольнур, мысленно извиняясь перед его жителями. Да и подруге её шалости вроде нравились. Когда на привале Стася наколдовала шатёр и устлала пол любимым фалиярским ковром, Ника хохотала, как ненормальная, и успокоилась лишь тогда, когда перед ней появился обед.

В общем, если б не иссушающая кожу жара, путешествие по пустыне можно было считать вполне благополучным. А уж когда на смену однообразному и скучному песчаному морю пришли трава и кустарники, Хранительница воспарила духом. Теперь, когда кожу ласкал игривый лёгкий ветерок, а белое солнца милостиво умерило пыл, поездка стала доставлять Стасе настоящее удовольствие. Она смотрела вперёд, на виднеющиеся вдалеке группки деревьев, и прикидывала в уме, как лучше обустроить новый дом. Хранительница не сомневалась, что они поселятся в первом же встреченном на пути городке, и будут, как и планировали, ждать вестей от Димы и Тёмы.

Вереника догадывалась, о чём грезит подруга, однако в её планы длительные остановки не входили. "Да я всех мужиков в округе соблазню, но дома ты, Стаська, не построишь! – думала она и беззаботно улыбалась Хранительнице. – И как только Дима тебя выносит? С тобой же от тоски помереть можно! Какая из тебя королева? Одни плюшки да сушки на уме! И думать не любишь. Плывёшь по течению как дохлая рыба!" Но высказать обидные мысли вслух Ника не спешила: у Хранительницы было очевидное преимущество – магия. "Худой мир лучше доброй ссоры", – рассудила царица Лирии, и уже через несколько минут оживлённо беседовала со Стасей.

Местность тем временем менялась на глазах. Не прошло и часа, а женщины уже ехали по редкому лиственному лесу. Под ногами коней мягко стелилась густая пахучая трава. Над пышными кронами суетливо носились мелкие юркие птички. Воздух источал свежесть и прохладу. У лесного ручья путешественницы устроили привал и с удовольствием вымылись, а потом, сидя голышом на берегу, с наслаждением ели сотворённые Хранительницей пирожные и пили обжигающе холодный вишнёвый морс.

– Хорошо, что здесь нет людей, – заметила Станислава.

Идиллия рухнула: Вереника с ужасом поняла, что далее последует предложение поселиться в этом лесу, и поспешно вскочила:

– Нужно ехать!

– А куда нам спешить?

– В город. Вдруг мы узнаем что-нибудь о Диме и Тёме?

Хранительница кивнула, но вставать не спешила. Она тщательно причесалась, придирчиво осмотрела тело и только после этого поднялась на ноги. Вереника к тому времени уже успела одеться и запихнуть плащи в сумки. Взобравшись на коня, девочка исподлобья наблюдала, как неспешно одевается подруга. "Не пойму я её. Ведёт себя так, словно брата видеть не хочет. Странно…"

Наконец Станислава привела себя в порядок, подошла к коню и со вздохом залезла в седло. Вереника отвернулась. Ни слова не говоря, она тронула поводья и направила коня вглубь леса. Мрачные мысли не давали покоя: "Что-то не так. Неужели она не любит Диму? Но как можно его не любить? Он такой… такой… Он лучший! Если б не Тёма, я сама бы в него влюбилась!" Девочка удручённо качнула головой, покосилась на подругу и тихо сказала:

– Когда я найду Тёму, мы сразу же поженимся.

– Ты ещё маловата для брака, – усмехнулась Хранительница, но Вереника упрямо повторила:

– Поженимся! По камийским законам, я уже взрослая.

– Ты не камийка.

– Значит, я ею стану! – Девочка сощурилась и ехидно поинтересовалась: – А ты выйдешь за Диму?

– Конечно, мы любим друг друга.

– Тогда мы справим свадьбы в один день!

Стася недовольно повела бровями:

– Не получится. Я не хочу выходить замуж в Камии.

– Почему? Разве место так уж важно? По-моему, главное, за кого выходить.

– Я слишком много сил затратила на приготовления к свадьбе. – Хранительница сокрушённо вздохнула и добавила: – В Керонском замке меня ждёт головокружительное платье и фата, сшитая…

– Понятно.

– Что тебе понятно? – возмутилась Стася и стиснула пальцами повод. – Я целый год ждала его, не зная, увижу ли вновь! Я сходила с ума при мысли, что навсегда останусь в Лайфгарме одна!

– Замолчи!

– Как ты смеешь…

– Да замолчи же! – рявкнула Вереника и обернулась: к ним приближались шестеро вооружённых всадников.

Сгорая от раздражения, Хранительница повернулась.

– Что там ещё!.. – И тут же жалобно всхлипнула: – Опять?

– Ты маг, так что боятся нечего!

– Ага…

Девочка приподнялась в седле, вгляделась в лица всадников и прошипела:

– Вот чёрт! Принесла нелёгкая.

– Магди! – зазвенел над лесом восторженный голос Хавзы.

"Хотела же рассказать Стаське о заклинании невидимости", – с досадой подумала Вереника и толкнула подругу в бок:

– Сражайся!

– Что?

– Дима учил тебя боевой магии!

– Убить человека? – всполошилась Хранительница. – Ты с ума сошла, Ника!

– Поздно, – буркнул Вереника и посмотрела на сияющего гольнурца.

Хавза остановил коня рядом с юношей своей мечты и затуманенным взором скользнул по его лицу:

– Я нашёл тебя, Магди!

– Да уж… – протянула Вереника, а Стася взглянула на хищные лица наёмников, застывших за спиной купца, и поёжилась.

Молчание старшего брата Хавза расценил, как трусость, и тотчас почувствовал себя уверенно. Заграбастав руку мальчишки, он пронзительно взглянул ему в глаза:

– Ты – мой!

Сделав круглые глаза, Вереника посмотрела на подругу, но поддержки не нашла. Хранительница оторопело открывала и закрывала рот. "Нашла время теряться!" – разозлилась юная волшебница и крикнула:

– Килим!

Стася пустыми глазами скользнула по лицу Вереники, и девочка поняла, что погибла. "Без магии мне с ним не справится! И на кой чёрт я его кадрить начала?" Она взглянула в томные глаза гольнурцы, сглотнула слюну и попыталась хоть как-то исправить положение:

– Понимаете, господин Хавза, дело в том, что мой брат утаил от Вас важную информацию.

– В самом деле? – чарующе улыбнулся гольнурец и поцеловал руку мальчишки.

Вереника усилием воли сохранила на лице скромную мину. Собравшись с духом, она посмотрела на разомлевшего мужчину и сказала:

– Я не свободен, господин Хавза.

Лёгкая тень омрачила лицо влюблённого гольнурца, но тут же исчезла:

– Это в прошлом, Магди. Отныне и навсегда, ты принадлежишь мне!

Лихорадочно соображая, чтобы ещё придумать, Вереника покорно сносила лобзание рук. В эту минуту она ненавидела Камию с её дурацкими порядками и нравами, из-за которых попала, как кур во щи.

– Я продан султану Сунита! – выпалила она, но только подлила масла в огонь.

Карие глаза Хавзы загорелись алчным огнём.

– Баранши перебьётся! – заявил он, рывком выдернул мальчишку из седла и усадил перед собой. Руки гольнурца обвили тонкую талию, губы коснулись атласной шеи, и Вереника истошно заорала.

От душераздирающего крика подруги Хранительница опомнилась. Рывком схватившись за Ключ, она с ненавистью зыркнула на наёмников, и над лесом пророкотал свирепый раскат грома. Лошади харшидцев дико заржали и заметались между деревьями. С трудом удерживая повод, Хавза прижимал к себе орущего мальчишку и непонимающе вертел головой. Бледно-голубое небо прорезали огненные молнии. Расклеенными стрелами они врезались в наёмников, и пять обугленных трупов упали на траву. Мышастые кони, оставшись без седоков, умчались прочь, а Станислава вжала голову в плечи и прошептала:

– Я убила людей. Я убила…

Волна магии схлынула, и гольнурец сумел успокоить коня.

– Молчи! – прорычал он, отвесил мальчишке подзатыльник и посмотрел на Килима.

Странный сосед, оказавший магом, плакал и что-то бессвязно бормотал. "Опомнится – мне не жить! – со страхом подумал Хавза, но расстаться с Магди не пожелал. – Будь, что будет!" – решил он и вонзил шпоры в бока коня.

– Стася! – завопила Вереника и вцепилась ногтями в руку гольнурца, но Хранительница ничего не слышала: она рыдала над убиенными наёмниками и кляла свой дар, из-за которого оборвались людские жизни.

Обессилев от слёз, Станислава сползла с коня и уткнулась лицом в нежную душистую траву.

– Ненавижу, – прерывисто шептала женщина, с корнем выдирая клоки травы. – Ненавижу магию. Она зло. И я порождение зла! Как же мне жить с этим? Господи, вырви эту гниль из моего тела. Я хочу стать обычным человеком! Я хочу семью и детей! Верни меня на Землю, Господи! Мне страшно жить среди этих людей! Они сделали меня убийцей! Ненавижу!

Хранительницу охватила безудержная ярость, и она зарычала, как бешеная медведица. Мышастый конь испуганно заржал и шарахнулся в сторону от полоумной хозяйки. Стася каталась по земле, стонала и выла, захлёбываясь слезами.

– Почему я влюбилась в него? Зачем пошла за ним в Лайфгарм? Он же хотел, чтобы я оставалась на Земле! Почему я не послушалась? Нельзя было позволять ему вырваться от Олефира! Нельзя! Свобода не для таких, как он! Он всё испортил, разрушил, втоптал меня в грязь! Он сделал меня своей любовницей! Я падшая женщина! Я буду гореть в аду! Но кто я против Смерти? Песчинка! Он никогда не отпустит меня…