Текст книги "Дурацкие игры магов. Книга вторая."

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 59 страниц)

Часть вторая.
Глава 1.

Кевин.

Белое пламя клещами сжимало тело. Глаза жгло холодным огнём. Магический свет, точно вата, забивал ноздри – дышать было нечем. Кевин попытался закричать, но ни звука не сорвалось с его губ. И вдруг свет разжал стылые объятья, и юноша без сил рухнул на толстый пушистый ковёр. Ослабевшими руками он прижал к себе саблю, закрыл глаза и провалился в глубокий тревожный сон. Кевину снились бесконечные жёлто-коричневые пески, длинная вереница фургонов, жирной гусеницей ползущая между пологими барханами, и жаркое безжалостное солнце, равнодушно взирающее на людей и животных. Натужно скрипели колёса, изредка мычали быки и ржали мышастые кони. Наёмники весело переговаривались, разглядывали сидящих в фургонах рабов и отпускали сальные шуточки на их счёт. Кевин смотрел на уверенных в себе, довольных жизнью мужчин и сжимался от страха. Прошлой ночью солдаты успешно отбили нападение разбойников, и караванщик подарил им наложницу. В ушах юноши до сих пор звучали её истошные крики и грубый мужской хохот. Но вот наёмники отъехали от фургона, и, вдохнул полной грудью, Кевин осторожно приподнялся, высунулся наружу и посмотрел вперёд, на раскинувшийся в пустыне город. Высокие мощные стены, покрытые красно-зелёными узорами, поразили воображение мальчика, а золотой купол надолго приковал взор. Бэрис был так огромен, что по сравнению с ним замок деда показался игрушечным, и Кевину стало страшно, как никогда в жизни…

Приглушённо вскрикнув, юноша открыл глаза и оторопел. Он лежал на полу посреди огромной роскошной спальни. В двух шагах от него возвышалась огромная прямоугольная кровать, застеленная белоснежным покрывалом с тонкой золотой паутиной вышивки, справа – небольшой деревянный столик, на нём – хрустальная ваза с фруктами и кувшин. Напротив поистине царского ложа – громадное овальное зеркало в золотой раме, у стен раскинулись диваны и широкие кресла, обитые дорогой гобеленовой тканью.

– Где я? – тоскливо прошептал камиец и сел, прижимая к животу саблю.

Сердце юноши трепетало от ужаса: он попал в дом богатого господина, а, значит, вряд ли выберется живым. Он взглянул на белый ковёр, где окровавленная сабля оставила длинную бурую полосу, сглотнул подкативший к горлу комок и неловко поднялся на ноги. "Как я выполню приказ хозяина? Как смогу выжить?" – расстроено подумал юноша и, крадучись, направился к позолоченным дверям. Почти не дыша, Кевин положил ладонь на витую ручку, но тут же отпрянул и выставил перед собой саблю. Дверь распахнулась, и на пороге возникла светловолосая девушка в опрятном коричневом платье. В руках она держала ведёрко с водой и тряпку. Увидев незнакомца, служанка округлила и без того большие глаза, а потом выронила ведро и пронзительно крикнула:

– Чужак!

У Кевина душа ушла в пятки. Он умоляюще посмотрел на девушку и шагнул вперёд:

– Не кричи, пожалуйста. Я не вор, я… Я сейчас уйду.

Служанка покладисто кивнула, ошалевшими глазами взглянула на окровавленное лезвие сабли и завизжала, да так, что у Кевина уши заложило. Швырнув в незнакомца тряпку, она выскочила в коридор, и юноша понял, что погиб. Он бестолково заметался, натыкаясь на мебель, но другого выхода из спальни не было. А минуту спустя в комнату ворвались солдаты. Кевин затравленно взглянул на них, попятился и одним прыжком взлетел на подоконник. Выбив локтём стекло, он выглянул наружу и замер: каменные плиты двора темнели слишком далеко, чтобы рискнуть и прыгнуть. "Или всё-таки рискнуть?" – со страхом подумал юноша, подался вперёд, но сильные руки стащили его на пол. Один из солдат вырвал у Кевина саблю, а офицер в синем мундире с золотыми эполетами сурово взглянул ему в глаза:

– Кто ты такой?

Кевин сжался и втянул голову в плечи. Он мог бы объяснить, кто он и откуда, но впереди, так или иначе, ждала смерть, и размениваться на слова было бессмысленно. Юноша уткнулся взглядом в пол и приготовился умереть.

– Что здесь происходит? – прозвучал строгий женский голос, и в комнату вошла дама в элегантном бархатом платье.

Кевин невольно уставился на богатый наряд наложницы, который почти полностью скрывал фигуру. "Наверное, её тело так уродливо, что хозяин приказал ей закрыться. Но зачем наряжать такую наложницу? Только лишние траты!"

Тем временем женщина приблизилась и с беспокойным интересом оглядела Кевина. Гладкое, почти лишённое морщин лицо нахмурилось, а голос прозвучал требовательно и властно:

– Кто ты такой, мальчик, и как очутился в покоях короля Годара?

– Короля? – машинально переспросил Кевин и приглушённо застонал: "Четвертуют!"

– Вот именно! – наступая на незваного гостя, произнесла незнакомка, и юноша побледнел от ужаса. – Кто ты и как здесь оказался? Отвечай!

"Всё ясно! Она любимая наложница короля! Вон с каким благоговением смотрит на неё офицер!" – подумал камиец и поспешно склонил голову:

– Меня зовут Кевин, госпожа, но я не знаю, как здесь оказался.

– То есть как?

– Я был рабом кайсары Сабиры, – испуганно затараторил юноша. – Я прислуживал за столом, но вчера хозяйка выставила меня на бой со своим постельным наложником. У меня не было ни единого шанса, однако…

– Рабы? Невольники? Что ты несёшь?! Откуда ты взялся, мальчик?

– Из Бэриса.

– В Лайфгарме нет такого города! Ты – маг?

– Нет, – дрожащим голосом ответил Кевин. Он не понимал, почему наложница не верит ему. – Я не сам… Мне помогли…

– Кто?

– Постельный раб кайсары Сабиры.

– Ты же сказал, что сражался с ним.

– Да, – кивнул Кевин, – но он почему-то не стал убивать меня. Он вложил мне в руки саблю, приказал выжить, и я оказался здесь.

– Какая безответственность! – всплеснула руками незнакомка. – Напугал ребёнка до полусмерти и, ничего не объясняя, выбросил в незнакомый мир!

– У него не было времени, – попытался оправдать хозяина Кевин, но странная женщина лишь недовольно отмахнулась:

– Не защищай его! Захотел бы – нашёл время. Твой хозяин совершенно легкомысленный тип!

Камиец открыл рот от удивления, но сказать ничего не успел – в комнате появились двое мужчин: крепкий невысокий брюнет и худощавый долговязый блондин.

– Витус? Арсений? – приподняла брови незнакомка. – Разве я звала вас? Мы сами разберёмся!

Мужчины не обратили внимания на слова элегантной дамы. Как стервятники, они уставились на Кевина, и юноша дёрнулся в руках стражников: ему захотелось спрятаться от пристальных взглядов.

– Я заберу его в Белолесье! – категорично заявил долговязый.

– Он останется в Кероне! – возразил коротышка.

– Зачем он тебе, Витус?

– А тебе?

– Его прислал Дима.

– И я о том же.

– И что ты будешь делать с таким магом?

– То же самое, что и ты!

– У тебя не получится!

– Я был учителем Олефира!

– И что из этого вышло?

– Разве он был плохим магом?

Кевин оторопело следил за перепалкой мужчин, чувствуя себя выставленным на продажу рабом. А это было неправильно. И, забыв о собственных страхах, юноша воскликнул:

– У меня уже есть хозяин!

Мужчины замолчали, разом повернулись к нему, и Кевину захотелось провалиться сквозь землю, но, вспомнив трупы гвардейцев и мерцающие точки в глазах Дмитрия, он вытянул шею и угрожающе посмотрел на магов:

– Мой хозяин убьёт вас, если вы позаритесь на его добро!

Арсений недовольно скривился, а Витус откинул голову и заразительно расхохотался. Отсмеявшись, он посмотрел на юношу и цокнул языком:

– А ты с характером, малыш. Мы с тобой подружимся.

– Не слушай его, Кевин. Наш уважаемый целитель не так прост, как кажется, – криво усмехнулся Арсений и посмотрел на Витуса: – Не прикидывайся добреньким дядечкой. Кевин сам поймёт, кто желает ему добра.

– Интересно как? – хмыкнул гном.

– По лицу увидит.

– И чем тебе не нравится моё лицо?

– Слишком хитрое!

– Ну, уж до тебя мне далеко. Ты можешь уроки хитрости давать!

– С чего ты решил?

– Думаешь, я не знаю…

– Хватит! – рявкнула Розалия.

Маги оборвали спор, а Кевин с недоумением посмотрел на элегантную даму. Он никогда не видел, чтобы женщина вмешивалась в мужской разговор, да ещё и приказным тоном. Если, конечно, она не была кайсарой Сабирой. "Чудные здесь порядки, – растерянно подумал юноша и на всякий случай склонил голову. – Нужно держать ухо востро".

Тем временем Розалия Степановна шагнула к спорщикам и упёрла руки в бока:

– Можешь возмущаться сколько влезет, Арсений, но мальчик останется в Годаре. Раз Дима отправил его в Керон, значит, здесь ему и место.

– Ты не понимаешь… – начал было Арсений, но Розалия не позволила ему говорить:

– Я наместница короля Годара! В его отсутствие я решаю, что и как делать! Мальчик гость Дмитрия и останется в замке до его возвращения! Если тебе это не по нраву, наблюдатель, можешь пожаловаться Смерти!

Арсений несколько секунд сверлил землянку напряжённым взглядом, а потом отвёл глаза:

– Пожалуй, я погорячился. Вы совершенно правы, мадам Розалия, если Дима прислал мальчика в Керон, так тому и быть.

– И ты так просто сдаёшься? – недоверчиво поинтересовался гном.

– Почему нет? – Арсений пожал плечами и улыбнулся Кевину. – Ты в надёжных руках, мальчик. Никто в Лайфгарме не обучит тебя пользоваться даром лучше Витуса. Мне лишь хочется верить, что ты не станешь таким, как Олефир. – Наблюдатель повернулся к гному: – Понадобиться моя помощь, милости прошу в Белолесье.

– Спасибо, – раскланялся целитель, одарив Арсения саркастической улыбкой.

– Пожалуйста, – в тон ему ответил наблюдатель и исчез.

– Наконец-то!

Розалия многозначительно посмотрела на Витуса и обратилась к стражникам:

– Вы свободны! И верните нашему гостю оружие.

Всхлипнув, Кевин прижал к груди подарок хозяина и бухнулся на колени:

– Спасибо, правительница! Я обязательно расскажу хозяину, как добры Вы были ко мне!

Землянка хотела поднять мальчика, но Витус упреждающе махнул рукой и требовательно спросил:

– Где Дима?

– В Бэрисе, – ответил Кевин, положил саблю и уткнулся лицом в пол. – Если я в доме хозяина, прошу: укажите моё место и разъясните обязанности. Я хочу, чтобы моя служба не вызывала нареканий.

Витус с досадой посмотрел на мальчишку и приказал:

– Встань и расскажи по-человечески!

Юноша моментально вскочил и, склонившись перед господами, залопотал:

– Я ничего не сделал. Простите меня. Я не знаю здешних порядков, но как только вы объясните, буду неукоснительно следовать им. И ещё, я умею мыть полы, чистить мебель, накрывать на стол и подавать еду. Я так же могу бегать с личными поручениями.

– Прямо горничная, официант и курьер в одном флаконе, – проворчала Розалия, хмуро зыркнула на мужа и мягким тоном заговорила: – Ты прекрасно изложил свои навыки, мальчик, а теперь расскажи, пожалуйста, всё, что знаешь о Диме.

Ласковый тон ошеломил камийца. Круглыми от ужаса глазами он уставился на Розалию и сдавлено выдавил:

– Я всё расскажу, только не бейте меня. Клянусь, я буду делать всё, что вы прикажете. Вам не придётся повторять дважды.

– Он не в себе, – склонившись к уху жены, проговорил Витус, но Розалия не отступила.

– Успокойся, мальчик, – сказала она и улыбнулась. – Мы не причиним тебе зла. Мы всего лишь хотим узнать, где Дмитрий?

– Я же говорил, в Бэрисе, – чуть не плача ответил Кевин и попятился.

Странная женщина, обладающая властью над мужчинами и дружелюбно улыбающаяся рабу, пугала его. Кевин с трудом подавлял желание пасть ниц и прижать лицо к ковру, чтобы не видеть её сочувственного взгляда. Но тут заговорил Витус, и в его голосе была до боли знакомая суровость, которая мгновенно вернула юноше уверенность.

– Так называется твой мир?

– Нет, Бэрис столица Харшида, а мир называется Камия! – выпалил Кевин и преданно уставился на гнома.

Розалия что-то недовольно пробормотала и опустилась в кресло, а Витус шагнул к юноше:

– Продолжай! Я хочу знать о Диме всё.

– Но я почти ничего не знаю, господин, – развёл руками камиец. – Кайсара приказала мне сражаться с ним, но какой из меня боец? Я умею только мыть полы, чистить мебель да ещё…

– Это я понял! Что было дальше?

Кевин подобострастно поклонился и зачастил:

– Мне дали саблю, вытолкнули на арену, но я не умею драться. Я попытался убежать… А Дмитрий поймал меня, но убивать не стал. Сказал, что не убивает детей. Но кайсара настаивала. Она приказала гвардейцам убить меня, однако Дима не позволил и убил их. Тогда кайсара разозлилась ещё больше, и подарила меня ему. Она хотела, чтобы он сам убил меня. А он дал мне саблю, приказал выжить, и… я оказался здесь.

– Всегда говорила, что Артём плохо влияет на Диму, – проворчала Розалия. – Вместо того, чтобы вернуться в Лайфгарм и навести порядок, Смерть устраивает шоу в духе временного мага! С какой стати он стал рабом? Что, чёрт возьми, происходит в этой дурацкой Камии? И где Валентин? С Артёмом понятно: принц Камии, с лёгкой руки покойного Олефира, но остальные?..

"Принц Камии для неё просто Артём? – ужаснулся Кевин, и колени его подломились. Юноша рухнул на пол, распластался на ковре у ног наместницы и простёр руки к её туфлям. – Я попал в мир великих магов! Я никогда не сумею угодить им!"

Розалия огорошено взглянула на мужа, и тот пояснил:

– Он считает нас кем-то вроде богов. Видишь ли, дорогая, Олефир правил в Камии несколько веков, и был единственным в мире магом. Если я правильно понимаю, в Камии царит дикий рабовладельческий строй.

– И ты говоришь об этом только сейчас? – возмутилась землянка. – Там мой сын, между прочим!

– Мы ничего не можем сделать, Роза. Камия ускользающий мир и попасть…

Не дослушав мужа, Розалия вздёрнула Кевина на ноги и гневно взглянула ему в лицо:

– Ты рассказал правду? Я не верю, что Дима раб какой-то там кайсары.

– Постельный раб, госпожа, – уточнил Кевин.

– Бабник! – выплюнула землянка, отпустила юношу и с надеждой взглянула на мужа: – А вдруг мы говорим о разных людях?

– Вряд ли, – вздохнул гном. – То, о чём поведал мальчик, в духе короля Годара.

– Вечно он кому-то служит!..

– Успокойся, Роза. Не знаю, что произошло с Димой и Тёмой, но Валентин в порядке!

– С хозяином всё плохо, – неожиданно произнёс Кевин, и от его уверенного и, одновременно, печального голоса Розалия и Витус вздрогнули. – Он ослушался приказа кайсары и будет казнён. Она убьёт его… – почти шёпотом добавил юноша и вдруг заплакал, горько и безнадёжно. – Он первый отнёсся ко мне по-человечески. Лучше бы я остался с ним и умер, сражаясь за него. Это был бы достойный конец моей никчемной жизни.

Розалия невольно подалась вперёд и прижала к себе рыдающего мальчишку:

– Дима вернётся, обязательно.

– Нет.

– Не нужно думать о плохом, мальчик. Поверь, Дима выбирался и не из таких передряг.

Кевин отстранился и недоверчиво взглянул на наместницу:

– Вы действительно думаете, что он справится с кайсарой?

– Он маг. – Розалия ободряюще потрепала юношу по плечу: – А ты среди друзей, Кевин. Мы позаботимся о тебе до возвращения Димы.

Утерев слёзы, Кевин поднял с пола саблю, прижал её к животу и поклонился:

– Приказывайте, госпожа.

– Никаких приказов! – твёрдо сказала землянка. – Лучше расскажи о себе. Кто твои родители, Кевин?

Лицо юноши стало белее снега. Он быстро опустил голову и пролепетал:

– Мои родители умерли, госпожа.

Витус сдвинул густые брови к переносице и забарабанил пальцами по губам. Страх, окативший мальчика с ног до головы, озадачил мага. Он думал, что Кевин не знает о своём происхождении, а тот, оказывается, надёжно прятал мысли о нём.

– Чего ты боишься, Кевин?

Мальчишка закусил губу, погладил рукоять сабли и дрогнувшим голосом произнёс:

– Вас, господин. Вы не говорите, что я должен делать. Вы хотите расспросить меня и убить?

– Зачем? Я же сказал: ты гость, а гостей мы не убиваем. – Витус двумя пальцами поднял подбородок мальчишки и посмотрел ему в глаза. – В Лайфгарме другая жизнь, Кевин. Здесь нет рабов. Ты – свободный человек и можешь делать всё, что пожелаешь.

– Даже уйти, господин? – встрепенулся камиец.

– Да, если уверен, что сможешь выжить один в незнакомом мире!

Кевин умоляюще взглянул на Витуса:

– Я ни в чём не уверен, господин. Я не знаю, что делать.

– Стать моим учеником!

На лице юноши смешались испуг и благоговение:

– А правда, что Вы были учителем великого Олефира, господин?

– Да, – усмехнулся гном и лукаво спросил: – Может, всё же расскажешь о себе, Кевин?

Камиец покраснел и отвёл глаза:

– Мне нечего рассказывать. Я сирота. Я всю жизнь был рабом. Ничего интересного, господин.

– Ну-ну, – хмыкнул гном, отпустил мальчишку и повернулся к Розалии: – Наш гость голоден. Последний раз он ел вчера утром, какую-то отвратительную кашу.

Землянка с сочувствием посмотрела на юношу, молча взяла его под руку и повела за собой. Едва они покинули королевские покои, Кевин забыл о голоде и усталости. Он с изумлением крутил головой, разглядывая строгую и изысканную обстановку замка, которая разительно отличилась и от его родного дома, и от дворца кайсары Сабиры. Каменные стены украшали дорогие гобелены с изображениями людей и животных. Факелы и люстры, полыхающие сотнями свечей, не коптили, а приятно пахли смолой и цветами. Да и люди, встречавшиеся им на пути, были приветливыми и дружелюбными. Они улыбались госпоже Розалии, желали ей доброго дня и одаривали Кевина любопытными открытыми взглядами. Юноша чувствовал себя неуютно. Ему вдруг показалось, что всё происходящее – чудесный сон, и, проснувшись, он вновь увидит перед собой строгое и вечно недовольное лицо надсмотрщика. Но сон всё длился и длился. Наместница привела его в покои поменьше королевских, но такие же ошеломительно красивые. Большая кровать с тонким кружевным балдахином, огромный диван и кресла, высокий и широкий платяной шкаф с золотыми ручками, зеркало в тяжёлой массивной раме, напольные часы, фарфоровые вазы, столики, полки с книгами… У Кевина глаза разбежались от количества предметов. Он робко жался на пороге, не смея ступить на роскошный тёмно-красный ковёр.

– Проходи, Кеви, теперь это твои комнаты, – ласково произнесла Розалия.

Юноша глубоко вздохнул и сделал маленький шаг вперёд. Великолепная кровать манила и притягивала его. С опаской приблизившись к роскошному ложу, Кевин пальцем коснулся тонкого шёлкового покрывала, а потом погладил его и шумно выдохнул: ткань оказалась головокружительно мягкой и нежной. Юноша готов был вечно гладить её, но тут Розалия хлопнула в ладоши, и он испуганно обернулся.

Двери отворились. В комнату, улыбаясь, вошли четыре горничные в одинаковых коричневых платьях. Они присели в реверансе, и старшая, красивая тёмноволосая женщина с добрыми синими глазами, спросила:

– Что Вам угодно, госпожа Розалия?

– Вымойте нашего гостя. – Землянка подошла к ней почти вплотную и тихо добавила: – Будьте с ним предельно вежливы и внимательны, Констанца. Мальчик многое пережил и чурается людей. Кстати, его зовут Кевин.

Старшая горничная понимающе кивнула и посмотрела на юношу:

– Прошу Вас следовать за мной, господин Кевин.

Голубые глаза округлились от удивления:

– Я не господин.

– Конечно, – тут же согласилась Констанца, – но всё равно, соблаговолите пойти со мной.

– Иди, Кевин, – улыбнулась Розалия, и, прижимая саблю к груди, Кевин пошёл за горничной.

Несмотря на опасения Констанцы, юноша безропотно позволил раздеть себя и усадить в ванну. Горничные осторожно вымыли его, кривясь и морщась при виде синяков и ссадин, покрывающих худое тело. Затем подровняли густые тёмно-русые волосы и облачили в чёрные брюки, белую рубашку и мягкие замшевые полусапожки, присланные супругом наместницы. Одежда подошла юноше идеально, и горничные довольно заулыбались – их подопечный покинул ванную комнату настоящим аристократом. Только странная манера прижимать к животу саблю оставила у девушек тревожный осадок. Мальчишка словно чего-то боялся, и они не могли понять чего.

А Кевин действительно боялся. Он был в шоке от того, что с ним обращаются, как с важным господином, и чувствовал себя неловко в богатой дорогой одежде. Когда Констанца сказала юноше, что проводит его в трапезный зал, он с трудом подавил желание сказать нет. Кевину хотелось забиться в какой-нибудь укромный уголок, где он смог бы хоть немного прийти в себя и осмыслить происходящие с ним перемены. Но отказать Констанце не хватило духа, и юноша покорно поплёлся за ней, мысленно готовясь к худшему.

Старшая горничная привела Кевина в большой зал, где его ждали наместница хозяина и учитель великого Олефира. Юноша низко поклонился, обвёл глазами изысканно сервированный стол и забыл обо всём на свете. Еда заслонила собой весь мир. Кевин был так голоден, что согласился бы умереть за тарелку супа. Он позволил усадить себя за стол, с вожделением проследил, как Розалия наполняет тарелку жареным мясом и овощами, и рука сама собой потянулась к ложке. Юноша набросился на еду, словно коршун на цыплёнка. Запихивая в рот мясо, он мечтал лишь о том, чтобы перед смертью ему дали добавки.

Розалия и Витус не притронулись к еде. Они с грустью и состраданием смотрели на оголодавшего мальчика, который ни на секунду не переставал жевать. Землянка подкладывала в тарелку гостя мясное рагу, салаты, закуски, а тот поглощал их, как зверёныш. "Впрочем, – подумал гном, – он и есть зверёныш, до человека ему ещё расти и расти".

Наконец Кевин понял, что если съест ещё хоть крошку, то лопнет, и с сожалением отодвинул от себя тарелку. С благодарностью посмотрел на наместницу хозяина, но заговорить с ней не решился, и обратился к учителю великого Олефира:

– Спасибо за еду, господин. Скажите, что я должен делать?

Витус задумчиво взглянул на саблю, лежащую на коленях юноши, и глотнул вина. Кевин удивительно походил на своего отца: та же стройная худощавая фигура, такие же тонкие правильные черты лица, только волосы немного темнее. И не было у его отца такого затравленного взгляда и страха, рвущего рассудок на части. Витус допил вино, поставил бокал на стол и, прежде чем заговорить, вновь оглядел мальчишку. Брюки и рубашка, такие же, как любили носить все его родственники, невероятно шли Кевину, но старый гном знал, что под дорогой одеждой скрываются многочисленные синяки и ссадины – свидетельства жестокого обращения с рабом. Юноша подобострастно взирал на него, но пальцы нервно сжимали рукоять Диминой сабли: прежде чем умереть, он надеялся нанести хотя бы один удар.

"Тяжёлый случай", – с досадой подумал гном и вздохнул:

– Повторяю ещё раз, Кевин, тебя никто не собирается убивать. На сегодняшний день замок короля Годара самое безопасное место для тебя. Ты будешь жить в Кероне и ждать возвращения Дмитрия. Если ты так привязан к нему, пусть он решает твою судьбу. Правда, неизвестно, когда он вернётся, поэтому ещё раз предлагаю тебе стать моим учеником. И это последнее предложение!

Кевин ослабил хватку, с благоговением погладил блестящее лезвие сабли и напряжённо посмотрел на мага:

– Но я всё равно буду принадлежать ему?

– Конечно.

– Тогда я согласен.

Гном удовлетворённо кивнул, но, вопреки правилам, не стал выстраивать связь "учитель-ученик", поскольку не знал, что Дмитрий собирается делать с мальчишкой. Он лишь наложил на Кевина простенькое заклятье, чтобы всегда знать, где тот находится.

– Чуть позже, я расскажу, как будет проходить твоё обучение, а сейчас поговорим о Камии.

– Мы думаем, что, помимо твоего хозяина, там находятся и его друзья, – подхватила Розалия. – Все они необычные люди, например, Артём – временной маг.

– Подожди, Роза, ему будет понятней, если ты назовёшь Артёма принцем Камии.

– Сына великого Олефира в Камии нет! – не раздумывая ни секунды, заявил Кевин.

– Уверен?

– Абсолютно! Если бы принц Артём вернулся, все бы знали об этом, господин.

– Не понимаю, – пробормотал Витус, с тревогой глядя на жену. – Они ушли вместе с Димой. Я видел.

– Не может быть, чтобы в Камии оказались только Дима и Валентин. Где же тогда Артём, Ричард, Маруся, Стася и Вереника? – всплеснула руками Розалия. Она посмотрела на мужа и сосредоточенно наморщила лоб. – Мы неправильно задаём вопросы, Витус. Нам нужно за что-то зацепиться, чтобы понять, владеет ли Кевин нужной информацией.

Гном поправил рукава балахона:

– Ты права, Роза. Быть может, помогу какие-то прозвища? Валю, например, все называют Солнечным Другом.

– Всемогущий целитель по прозвищу Солнечный Друг – Ваш сын? – Кевин оторопело уставился на наместницу. – Я слышал о нём. Все слышали! Он излечил Малека, сына эмира Сафара!

– Замечательно! Если Валечка – всемогущий и прочее, значит, не пропадёт, – облегчённо вздохнул Витус.

– Всемогущий целитель… – с умилением протянула Розалия и смахнула слезу. – Какой он у меня всё-таки умница.

– А другие имена тебе ни о чём не говорят? – покосившись на жену, спросил гном. – Ричард? Мария? Станислава? Вереника?

– Нет… Разве что… – Кевин потёр лоб и неуверенно произнёс: – Не так давно, в Харшиде появились два необычных разбойника. Их называют камийской мечтой. Одного из них точно зовут Ричард, а другой – женщина. Но имени её я не знаю.

– Вот и король Инмара с супругой отыскались, – удовлетворённо заметил Витус.

– Ещё один король? – растерялся камиец.

– Да.

– Ничего не понимаю. – Кевин огорошено хлопал глазами. – Если здесь они короли, то почему в Камии они рабы и разбойники?

– Хороший вопрос, – буркнул гном. – К сожалению, у меня нет ответа, мальчик. А теперь припомни, какие ещё слухи ходят по Камии? Может, ты слышал о Стасе или Веренике?

– В Камии женщины – товар, – равнодушно ответил юноша. – Только одна из них свободна – кайсара Сабира. А что касается слухов, то самые интересные приходят из Крейда. У графа Кристера появился шут, как две капли воды похожий на принца Камии. Правда, сходство чисто внешнее: сын великого Олефира не может быть таким жалким и слабым, как этот безумец.

– Безумец… – с горечью прошептала Розалия и закрыла рот ладонью.

– Это Артём, – констатировал Витус, налил в бокал вина и залпом опустошил его. – Сумасшедший временной маг. Катастрофа! Куда, чёрт возьми, смотрит Дима?

Кевин потупился и, нервно поглаживая рукоять сабли, произнёс:

– Если шут графа истинный принц Камии, он не жилец.

– Почему? – всполошилась землянка, и Витус успокаивающе похлопал её по руке.

– Все знают, что граф Кристер ненавидит принца Артёма, – пряча глаза, сказал Кевин. – Принц Камии зверски замучил его любимую наложницу. Граф убьёт шута, если узнает, что это сын великого Олефира.

Витус и Розалия молчали, и юноша заволновался:

– Я сказал что-то не то?

– Нет-нет, – поспешно ответила землянка, а гном прищурился и, скрестив руки на животе, добавил:

– Не бери в голову, Кевин. Мы хотели получить информацию, и мы её получили. Лучше поговорим о твоих родителях.

"Он знает", – ужаснулся юноша и нервно заёрзал на стуле:

– Зачем ворошить прошлое, господин?

– Ты – сын Олефира! – ледяным тоном произнёс целитель.

Розалия огорошено уставилась на мужа, а Кевин вскочил:

– Молчите!

Сабля со звоном упала на каменный пол. Юноша сжал кулаки и, потрясая ими в воздухе, с отчаянием посмотрел на учителя:

– Никто не должен этого знать! Никто! Он мне не отец, слышите? Я сирота! Я раб! Я принадлежу моему господину!

– Сядь! – рявкнул Витус, и Кевин плюхнулся на стул.

– Твоим отцом был Олефир? – растерянно спросила землянка.

– Он копия юного Фиры. Именно поэтому Дима выбросил его в Керон. – Витус требовательно посмотрел на юношу: – Рассказывай!

– Да, господин, – пробормотал Кевин, затравленно сжался и, стиснув пальцами край скатерти, заговорил: – Мой пращур, Шараль, был императором Тапау. Он долго воевал, прежде чем весь мир склонился перед его силой, а потом двадцать лет пожинал плоды своего триумфа. Шараль получил всё, о чём может мечтать человек, но прежде всего он был воином и, в конце концов, заскучал в своём огромном дворце. Его не радовали ни богатства, ни наложницы. Сердце Шараля жаждало сражений, но в Тапау больше не было врагов, с которыми он мог бы скрестить клинки. И тут в гости к императору пожаловал маг Олефир. Он предложил Шаралю завоевать новый мир, и тот с радостью согласился. По призыву императора под знамёна встали тысячи тысяч воинов. Маг построил огромные ворота, сверкающие антрацитовой темнотой, и армия Шараля вступила в Камию. Битва с местными царьками была долгой и кровавой. Камийцы имели численный перевес, но магия Олефира вкупе с доблестью воинов императора Тапау не оставила им шанса. Камийцы были разбиты наголову. – Юноша поднял саблю, положил её на колени и продолжил: – Шараль ожидал, что маг-путешественник разделит с ним бразды правления в новом мире, но не тут-то было. Олефир заявил, что более не нуждается в его услугах. Он сказал, что сделал доброе дело, избавив Тапау от тирана, и поразил Шараля огненной молнией. Воины императора пришли в ужас. Они побросали оружие и стали умолять Олефира, чтобы он отправил их домой, но маг заявил, что отныне их дом – Камия и одарил землями и замками. Сыну Шараля, Картрану, достался Харт – маленький городок в глухих лесах Крейда. Но каково было принцу Тапау принять этот дар? Он должен был унаследовать империю отца, а вместо этого получил надел, как вассал Олефира. И Картран затаил обиду. Из поколения в поколение в роду Шараля передавалась ненависть к правителю Камии. Его потомки жили и умирали, надеясь, что рано или поздно справедливость восторжествует. И этот день настал. Мой дед, барон Фабиан, неожиданно удостоился визита великого Олефира. Маг часто путешествовал по миру, отбирая рабов для своих опытов, и с этой целью прибыл в Харт. После того, как осмотр невольников закончился, был устроен пир. Хелена, младшая дочь Фабиана, услаждала взор повелителя танцем. Она приглянулась Олефиру, и он провёл с ней ночь.

Кевин помолчал, задумчиво перебирая пальцами бахрому на скатерти, и с горечью посмотрел на гнома:

– Олефир не узнал о беременности Хелены. Мой дед решил, что судьба даёт ему шанс отомстит за унижение рода. Вся Камии знала, что маг-путешественник мечтает о сыне, и Фабиан решил лишить его наследника. Не знаю, почему великий Олефир не узнал о моём рождении. Он ведь маг! Но, так или иначе, я вырос в Харте.

– А как ты стал рабом?

Кевин болезненно скривился:

– Я им родился! Как только Хелена разрешилась от бремени, Фабиан избавился от неё, а меня сделал рабом… Фабиану доставляло удовольствие заставлять сына великого Олефира выполнять самую грязную работу. Меня наказывали за малейшую провинность, а когда я подрос, Фабиан сообщил мне, почему издевается надо мной. Он тщательно хранил свой секрет, ибо не хотел лишиться возможности мстить правителю Камии, пусть и тайком.

– Всё это странно… Фира должен был узнать о твоём рождении, если только…

Витус не договорил. Густые брови сползлись к переносице, рот превратился в узкую полоску. Розалия с беспокойством взглянула на мужа, но при камийце спрашивать ни о чём не стала.