Текст книги "Почувствуй (СИ)"
Автор книги: Алейна Севимли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 59 страниц)
Глава 70. Кадер
На следующий день я поехала к тёте, и тут меня ждала радостная весть. Она готовилась к переезду в дом Ферхата, поэтому всю следующую неделю мы упаковывали вещи в коробки. А уже к концу недели отмечали скромную свадьбу.
Празднество проходило в небольшом банкетном зале, где собрались родственники со стороны жениха и невесты, даже родственники Ферхата из Измира приехали, со стороны невесты же были только мы с Бирканом и отцом, а также наиболее близкие коллеги. Так же присутствовали и Фериде с госпожой Мехтебер, Чичек, и Сарихин с мужем.
Следующей, примерно через две недели, была свадьба отца и Дефне, их празднество было ещё скромнее, сначала мы присутствовали на росписи, а после поехали домой, там мы накрыли столы, и веселились до ночи.
В череде праздников мне так и не удалось расслабиться, на то была одна весомая причина, то, чего я так боялась.
Пусть мы не определились с точной датой, местом, и прочим, но кто-то уже узнал о предстоящей событии, и по городу, в особенности по высшему обществу, пошла эта новость. Едва прошёл слух о нашей с Бирканом свадьбе, об этом же событии узнали люди, от которых я и ждала чего-то нехорошего.
Ещё до свадьбы тётушки, в один из дней, когда я направлялась к ней, по пути меня остановил Эрдал, он не сказал чего-то существенного, просто стоял напротив меня, загадочно улыбаясь, и когда я спросила, в чём дело, он произнёс: «Я не позволю этому случиться». После чего сел в машину и уехал.
С того дня мне ежедневно приходили сообщения с разных номеров, текст несущественно менялся, что-то вроде «У тебя есть последняя возможность изменить решение, не упусти её», или «Ты стоишь на грани важного события, тебе решать, что ты наденешь на него, свадебное платье или похоронный саван».
Теперь я была на месте Биркана, и в полной мере осознала, что рассказать подобное достаточно тяжело. В конце концов, я не верила, что теперь, когда мы снова вместе, после стольких испытаний, кто-то сможет нас разлучить.
Эрдал только угрожает, не сможет же он совершить какой-то страшный поступок. А я не могла беспокоить Биркана по мелочам. Зачем создавать конфликт? Ещё немного, и всё уляжется.
Моя психика продолжала давать регулярные сбои, моё мнение менялось по несколько раз на дню, а то и в пределах одной мысли, где начинала думать так, а заканчивала совершенно иначе. Тоже самое распространялось на мнение о свадьбе, почти каждому я говорила разные опасения, но в действительности я не могла понять, что именно меня пугает. Разными мнениями я пыталась найти ответ, но так его и не нашла.
Иногда я чувствовала себя бессмертной, вспоминая подвал, и то, как выжила там, несмотря ни на что, казалось, у Всевышнего на меня свои планы. Когда я хранила в себе эту уверенность, не боялась ни свадьбы, ни разговоров, ни Эрдала с его угрозами.
В другой момент я чувствовала себя жертвой, будто любой человек может поступить со мной, как Хасан, как Йетер, как Мельтем со своими наёмными стрелками. Так, будто опасность на каждом шагу, будто на свадьбе случится что-то страшное, будто Эрдал не допустит самого события, он угроза, и я обязана бояться его.
Долгое время я ходила к психоаналитику, и другим специалистам, и с каждым днём я чувствовала себя лучше, поэтому пик моей эмоциональной нестабильности пришёлся на период после больницы. Возможно, проблема начала развиваться ещё под присмотром врачей, но пока я не выходила в реальную жизнь, это не проявлялось.
Последние три-четыре года моей жизни выдались яркими, наполненными событиями, и не всегда эти события были положительными, с каждой стрессовой ситуацией, к примеру с возможной смертью Нихан, или покушениями на мою жизнь, смерти Джана, постоянное беспокойство за жизнь Биркана, поиск убийцы, расставание, всё это влияло на меня. Конечной точкой стала травма головы и заточение в подвале.
По этой причине к угрозам Эрдала я относилась по-разному, то с диким страхом, то с почти полным безразличием, в принципе, если не брать это во внимание, остальное время проходило размеренно.
Биркан стал меньше работать, оказалось это вполне возможно, теперь у него было больше чем 2 часа свободного времени в сутки. Я удаленно работала на всю ту же фирму, в которой работала в Стамбуле, мои друзья очень удивлялись, как это я бросила свою жизнь, и за несколько месяцев построила новую. А я удивлялась, что на протяжении года у меня была какая-то другая жизнь, сейчас это казалось чем-то нереальным.
Новые друзья из Стамбула после отъезда продержались в моей жизни не долго, как бы печально это не было. Оздемир, который так упорно добивался меня, к моему удовольствию, вскоре после моего затянувшегося отъезда, начал встречаться с моей подругой Озге. С ней мы очень редко созваниваемся, в основном общение заключается в поздравлениях с какими-то событиями.
Зато дома всё налаживалось, если закрыть глаза на мои проблемы с головой и угрозы, а также опасения из-за свободно гуляющей где-то Йетер.
Теперь мы жили вместе с Дефне, и мне даже нравилось, мы очень тепло относились друг к другу, будто я стала для неё дочерью. Мы много разговаривали, по вечерам смотрели фильмы и обсуждали их. Она очень вкусно готовит, из-за этого отцу в скором времени придётся расширить кухню, ибо готовить кулинарные шедевры на кухне размером полтора на полтора метра, преступление.
С Азатом мы тоже поладили, не ладим мы только в моменты выполнения домашних заданий, едва парень садится за тетрадь, так ему вспоминается десяток историй, которые очень срочно нужно рассказать.
С Бирканом мы видимся каждый день, иногда, чаще всего на выходные, остаемся в его квартире, которую теперь переоборудуем для будущего переезда. Поездок в особняк я всё ещё избегаю, хотя достаточно часто встречаюсь с бабушкой Мехтебер, она навещает нас, и иногда мы выходим погулять в парке.
Фериде часто остается у нас, они с Азатом стали друзьями. Так же часто приезжает Нихан с Онуром, в квартире им скучно, поэтому до того как выпал снег, мы постоянно гуляли на заднем дворе.
С Рувейдой мы виделись всё чаще, чем дольше общались, тем сильнее сближались, и я уже не помнила, что когда-то она стала одной из причин разрыва моего сердца.
Вместе мы ходили в спортивный зал, когда моя рука и голова пришли в норму, физические нагрузки шли только на пользу. Поэтому дважды в неделю мы занимались.
В ноябре, после очередной тренировки, девушка пригласила меня к себе, вернее в гараж нового дома Танера, гараж размером равный дому, стал не просто местом хранения машин, а так же местом сборов. По какой причине гостиная или любая другая комната нравилась нам меньше, я не знаю.
Я присела на диван, Рувейда полезла в шкаф с хламом, как называл его её будущий супруг, достав оттуда коробку с десятком фонариков, она повернулась ко мне.
– Танер не хочет, чтобы я ходила по клубам без него, а сам он не любит туда ходить. Но, – девушка вздохнула, переводя дыхание. – Я подумала, что мне нравится в клубах? Танцы, музыка, коктейли, общение с друзьями. Что не нравится Танеру в моих походах в клуб? Общество других парней, и возможная опасность. Вот я и подумала, все мои развлечения можно организовать самим.
– Хочешь устроить вечеринку? – Подхожу к коробке с фонариками, осознавая, что украшать помещение выпало на мою долю.
– Не совсем, назовём это лёгкими, женскими посиделками. Сегодня пробная версия, если понравится, можем сделать это традицией.
– И кого ты позвала?
– Ты, я, Бурсу и Нихан.
– Вы знакомы?
– Да, ещё на помолвке познакомились, я думала, она вцепится мне в волосы, но обошлось. На их свадьбе мы с Танером и познакомились. Так как наши мужчины дружат, и нам стоит узнать друг друга лучше.
– Хорошая идея, к тому раньше мы часто собирались вместе. Какие у меня обязанности на сегодня?
– Умеешь делать коктейли?
– Мой максимум – сварить кофе.
– Ладно, поучимся. Кстати, пока без алкоголя. Не хочу выглядеть плохо перед свадьбой. Сажусь на особую диету, ем только зелёные овощи. Танер думает, на свадьбе я буду похожа на мумию. Но ты его знаешь, он считает, что люди должны есть по 3 килограмма мяса в день.
Мы украсили комнату фонариками, и другой странной ерундой, показавшейся Рувейде привлекательной. Приготовили закусок, намешали сомнительного вида безалкогольных коктейлей, испекли пирожные, которые моя новая подруга украсила мармеладными человечками, видимо у неё некоторая страсть к подобному виду мармелада.
Сначала между нами чувствовалось некоторое напряжение, Рувейда новый человек для нас, и никто, кроме меня ещё не привык к ней. Особенно Нихан относилась к ней с предубеждением, она не верила, что я смогла забыть историю со свадьбой, считая, что каждый раз я испытываю боль при виде девушки.
Мы с Рувейдой быстро забыли о диете, пусть моё питание не такое строгое, как у неё, и уплетали пирожные, кажется, кроме нас их никто так и не попробовал.
Откусывая очередной кусочек бисквита с нежным кремом, я смотрела на мармелад, и поинтересовалась:
– Почему ты всегда украшаешь десерты человечками?
– Кем? – Растерянно спросила начинающий пекарь.
– Это медвежата, Кадер, – тяжело вздохнула Нихан, словно уставшая мать, объясняющая ребенку одно и то же.
– Почему? У них ноги, руки, голова с ушами.
– А медведи, по-твоему, как выглядят?
– Как минимум с шерстью и на четвереньках,
– К людям это тоже относится, – внесла свою лепту Бурсу.
Рувейда подавилась пирожным, а Нихан заботливо вдарила ей по спине, да так, что она чуть не упала с пуфика. Кажется, сажать их рядом было плохой идеей.
– Ты чего?
– Чтобы не подавилась, – серьёзно сказала девушка, высокомерно приподняв брови, но ей стало смешно из-за всей нелепости ситуации, и она прыснула от смеха.
– Спасибо, что спасла мне жизнь, – подхватила её смех хозяйка вечеринки.
Как это ни странно, но с того момента напряжение между нами исчезло, и подруги сделали шутку про человечков шуткой дня, и на протяжении всего вечера то и дело просили меня отличать животных на картинках. Всем было смешно, кроме меня. После пятнадцатого повтора мне казалось это надоедливым.
– Смотрите, мой тоже проснулся, – хихикнула Бурсу, глядя на телефон.
– Самый терпеливый пока Биркан. Итого, двадцать восемь раз у Нихан, и двенадцать у меня.
– Просто Танеру не досталось сидеть с ребёнком, – хмыкнула наиболее популярная, в шкале волнения мужчин, девушка.
– Конечно, если бы Танер сидел с ребёнком, он бы уже давно пришел сюда, и не дал бы мне отдохнуть.
– Почему когда собираются они, мы им не звоним? – Возмутилась Бурсу.
– Ты не звонишь? В прошлый раз я позвонила Танеру четыре раза, а когда он ответил, накричала на него, и попросила больше не звонить мне. Он поехал ко мне, за рулем не видел телефон, и я позвонила ещё около тридцати раз.
– Потому что он тебе не звонил? – Понятливо осведомилась Нихан.
– Конечно. Если он не позвонит мне столько же, сколько Анри тебе, я обижусь, правда.
– Вам, конечно, весело, – пробурчала я. – Но почему мне ни разу не позвонили?
– Просто Биркан понятливый, не нарушает твоё пространство, – попыталась утешить меня Бурсу, приобнимая за плечи.
– Да и Озгюр долго держался. Позвонит, не переживай.
– Просто они ещё молодые, совсем недавно начали встречаться, – переглянулась Нихан с Рувейдой. – Вы вместе больше года, мы женаты, а у этих пока всё хорошо.
– Недавно? Мы с Бирканом жили вместе ещё до того, как ты начала разговаривать с Анри о чём-то кроме меню.
– Я имею ввиду сейчас. Воссоединились то вы не так давно. Считай новое исчисление.
– Не нервничай, – продолжила Рувейда. – А где вообще твой телефон?
Когда мы нашли мой телефон, оказалось, что звонили мне все, кроме Биркана. Десяток звонков от Озгюра, как от самого активного, два от скромного Анри, и пять от упорного адвоката. Биркан писал мне сообщения. Только вот открывая их, я боялась увидеть очередную угрозу Эрдала.
В отличие от своих подруг, перезваниваю возлюбленному, ставлю себя на его место, и мне становится стыдно.
Выхожу на улицу, с темно синего неба, мне светит множество мелких звёзд, прохладный воздух обволакивает меня, приходится плотнее укутаться в тонкий плед. Улыбаюсь, поднимая глаза к небу, жду, когда из телефона появятся гудки.
– Всё в порядке? – Слышу обеспокоенный голос любимого, улыбаюсь ещё шире.
– Конечно. А у вас?
– Немного беспокойнее, чем обычно, – игриво проговаривает он, чувствую, он тоже улыбается.
– И почему же? – Шепотом спрашиваю я.
– Ты же не рядом. И даже не ждёшь меня дома, – шутливо упрекает меня Биркан.
– Да, мы ведь живём не вместе, – усмехаюсь я.
– Это легко можно исправить. Прямо сейчас заберу тебя, и мы поедем выбирать дом, любой, какой тебе понравится, – так же шепчет он.
– А как же ремонт в квартире? Вот так всё бросим? – Продолжаю улыбаться, и разглядывать звёзды.
– Всё бросим, – шепчет он, а затем я слышу топот.
– Вы ещё там? – Слышу громкий, беспокойный голос Танера.
– Допустим.
– Дай ей трубку, хочу услышать, что ей стыдно.
– Ей не стыдно, – кричит над моим ухом Рувейда.
Я вздрагиваю, сердце бешено колотится. Как она подошла так бесшумно?
– Ах, ей не стыдно? Я сейчас приеду, посмотрю в её бесстыжие глаза, и пусть только ей будет не стыдно, – дурниной кричит адвокат, ещё немного и я оглохну.
Биркан пытается отобрать у него телефон, слышу, просит не кричать, но при этом кричит сам.
Рувейда забирает у меня телефон, кричит что-то неразборчивое в трубку, слышу, как в ответ ей кричит адвокат.
На крики выбежали испуганные подруги, недоумённо переглядываемся между собой, затем Бурсу махает рукой и просит меня вернуться в гараж.
– У них такое бывает, – поясняет девушка, когда мы присаживаемся на пуфы.
– Разве это хорошо? – Хмурится Нихан, для неё ссоры или споры показатель чего-то ужасного, по её мнению, любящие, или хоть немного уважающие друг друга люди, не будут выяснять отношения.
– Поверь мне, они ругаются, чтобы потом примириться. Поэтому они и сошлись, оказались слишком пылкими для других людей.
– Не замечала за Танером излишней скандальности. Сильно эмоциональным он тоже не был, – пожимаю плечами я, даже в отдалении от двери, мы слишком хорошо слышим их конфликт.
– Он почти никогда не был таким, но с её появлением многое изменилось. А он ещё что-то говорит об Озгюре.
– Смирится, поверь мне.
– Раньше мог бы, но сейчас… Он ведь ладил с Озгюром. Только в последнее время Рувейда слишком эмоциональна, он из-за этого раздражается. Не знаю, что на неё нашло.
– Раньше они так не ругались? – Подозрительно щурится Нихан. – Точно, пока её нет, позвоню Анри. Это ведь она из солидарности просила не отвечать на звонки. И мы теперь оба нервничаем.
Подруга взяла телефон и отошла в сторону, приложила его к уху, нервно ожидая появления голоса взволнованного мужа.
– Поговорить с Танером об Озгюре? – Предлагаю я, приобнимая девушку за плечо. – Давно нужно было это сделать.
– Ты не думай, Кадер. Он не всегда злится и запрещает нам общаться. Как только они скандалят с Рувейдой, он будто с цепи срывается, и винит Озгюра во всех проблемах.
– Она не нравится тебе?
– Разве мне кто-то может не нравиться? – Скромно улыбается девушка. – Я столько лет терпела Йетер, оправдывала все её проступки. Рувейда своеобразная, слишком свободная, веселая, взбалмошная, а последние пару месяцев ещё и скандальная, но это не так плохо. Я вижу, что она любит моего брата, а он безумно влюблен в неё. Разве я могу быть против?
– В таком случае и Танер не должен высказываться негативно по поводу твоего выбора. Готова поспорить с кем угодно, что вы с Озгюром будете счастливы.
– Возможно, – странно, будто что-то скрывая, улыбнулась подруга, отводя глаза в сторону.
– Что такое? Рассказывай, не утаивай. Если держать всё в себе, можно сойти с ума, – я нервно хмыкнула, осознав, что именно это я и делаю со своей жизнью.
– Я боюсь, что Озгюр никогда не полюбит меня так, как любит Сурию.
– Бурсу, то была нездоровая любовь. То было помешательство. Не больше чем игра, он хотел получить то, что никак не желало идти к нему в руки. Поверь мне, я замечала его поведение, помнишь, мы только начинали дружить все вместе.
– И что было с его поведением? – Нетерпеливо спросила девушка, с надеждой вглядываясь в мои глаза, ожидая ответа.
– Сурия была там, но он почти не разговаривал с ней. Он уделял своё внимание только тебе. Тогда вы и сблизились. Только вспомни, как много вы разговаривали.
– Да, разговаривали, – печально вздохнула она. – И я начала влюбляться в него, думала, как и ты. Хотела верить в его чувства. Но он уехал, Кадер. Едва Сурия махнула хвостом, он бросил всю свою жизнь здесь, сбежал в другую страну.
– Бурсу, дорогая, – тихо начала я, опустив глаза, пытаясь правильно сформулировать мысль. – Как человек, однажды сбежавший от своих чувств, могу сказать. На поводу ложных мыслей, можно совершить разные поступки, редко они бывают правильными. В какой-то момент, оставаясь наедине со своими мыслями, начинаешь понимать много вещей. Я не Озгюр, и не могу сказать, о чем он думал, но судя по всему тому, что происходит, предполагаю. Он подвел итог, и вернулся сюда. Хотя мог бы не возвращаться.
– Я последняя узнала о его возвращении… Возвращалась со свадьбы Мелике и столкнулась с ним. Он смотрел на меня так, будто был не готов к встрече.
– Он мог волноваться, иногда мы иначе представляем некоторые моменты. И он не хотел, чтобы ваша встреча прошла так, случайно, без предварительных объяснений.
– Хочу в это верить. К тому же, со дня его возвращения не было и дня, чтобы он не позвонил мне. Встреч он мне долго не назначал, – наконец улыбнулась Бурсу, воспоминания подняли ей настроение. – Приходил к брату, и искал предлоги, чтобы остаться.
– Вот видишь, не стоит переживать из-за его чувств. Как-то мы разговаривали с ним, ещё в больнице, и поверь, я поверила в его чувства к тебе.
– Ты уже тогда знала? – Удивилась девушка.
– Он тот ещё болтун. А когда мне было плохо после операции, Биркан оставил нас ненадолго, разговаривал с врачом, Озгюр сидел рядом, хотел поднять мне настроение, и рассказал, что влюблен в тебя.
Бурсу засияла, это именно то, что ей хотелось услышать. Надеюсь, больше у неё не возникнет сомнений по поводу нашего сплетника, ибо они прекрасная пара.
За разговором мы не заметили, как прекратился ор, и Рувейда вернулась к нам.
– О чём разговариваете? – Как ни в чём не бывало, спрашивает она, широко улыбаясь.
– О Йетер, – соврала Бурсу, выпалив первое, что пришло в голову.
– Зачем ты вспоминаешь её, милая? Это ведь она в тебя стреляла? – Девушка присаживается напротив нас, с её появлением выходит Нихан, не желая разговаривать с мужем при лишних свидетелях.
– Она такой человек, что поделаешь, – пожимает плечами подруга.
– Такой человек? Слабое оправдание, цветочек, – Рувейда элегантно берет с тарелки бутерброд, она невинно хлопает глазами, будто несколько минут назад не кричала во всё горло. – Не знаю, что может произойти, чтобы я выстрелила в другого человека.
– Скажем, она была не в том настроении, – загадочно протянула подруга, закусив нижнюю губу.
– Она что-то принимала? Когда я видела её в последний раз, она была очень странная, – Рувейда особенно выделила слово «очень», и приступила к новому бутерброду. – Одежда у неё была в крови, она вся тряслась, слёзы ручьем.
– В крови? – Заинтересованно переспросила я, повернувшись к собеседнице корпусом.
– Наверное, я не рассматривала, – пожимает плечами девушка. – Я спросила, что случилось, она крикнула на меня, просила не вмешиваться. На самом деле я испугалась, пару недель смотрела новости, читала газеты, если бы увидела объявление об убийстве, или пропаже, обвинила бы её.
– Когда это было? – Продолжала допрос я. – Недавно?
– Несколько лет назад. Не вспомню точной даты. Я дважды прилетала из Америки на каникулы, это было либо через год после моего отъезда, либо позже.
– Ты можешь подробно рассказать об этом случае?
– Кадер, тебе ведь не нужно волноваться из-за неё, она не посмеет приблизиться, – Бурсу положила ладонь на моё плечо, будто я сильно переживала из-за всего этого.
– Нет, просто, – замолчала на секунду, подбирая слова, нельзя, чтобы девушки догадались о чём-то. – Разве вам не интересно, что могло произойти? А так мы вместе подумаем. Возможно, она просто облилась краской, это было похоже на краску?
– Там было темно. Те каникулы я провела в доме моей тёти, Бурсу знает, это в районе с текстильной фабрикой, там неплохой район, разумеется, в нескольких километрах от фабрики. Небедные люди там живут, и дома там старые, традиционные богатые особняки, вся элита раньше жила там.
– Да, где-то там стоит старый дом Ташлычунаров, и дом родителей Йетер, – пояснила для меня Бурсу.
– Мы часто там бываем, тётя не оставляет тот дом. Кажется, с нами соседствовал участок, принадлежащий Сеиту Гювену, тоже печально известный персонаж. У него там был не дом, склад, или гараж, раньше принадлежало его отцу. После стало чем-то вроде логова, не нахожу подходящего названия. В общем, там иногда собирались его друзья, уж не знаю, что там происходило.
– Йетер выходила оттуда?
– Да, я выходила вечером на пробежку, столкнулась с ней. Она шла по дороге, тряслась, у неё была истерика, она не могла отдышаться, так громко плакала. Я подбежала к ней, спросила, чем можно помочь, а она накричала на меня, думала, в горло мне вцепиться. Но тогда она была убитая горем. Уселась на землю, начала колотить себя руками по коленям, тогда я и заметила кровь, много крови. Возможно, это было что-то другое, в темноте особо не разглядишь.
– Ты так и оставила её на улице? В таком состоянии? – Нахмурилась Бурсу.
– Я хотела позвонить куда-нибудь, позвать на помощь. Но из того логова вышел Джан, заверил меня, что всё в порядке, просто они поругались. И я ушла, хотя сильно беспокоилась, не могла уснуть и постоянно подходила к окну, думала увидеть их.
– Джан был с ней? – Переспрашиваю я.
– Да, обнял её, и успокаивал. А она ещё громче закричала, просила прощения.
– Он ведь ненавидел её, – прошептала я, ничего не понимая.
– Он был влюблен в неё, когда-то, – едва слышно проговорила Бурсу, я обернулась к ней, требуя объяснений. – Я не говорила никому, это была наша маленькая тайна. Йетер рассказала только мне. Она почти никогда не рассказывала о той компании, но как-то обмолвилась, что у них с Джаном начинались отношения, но она не стала их развивать. Ты знаешь её помешательство на Биркане. Она могла кем-то увлечься, но ненадолго.
Я тяжело вздохнула, перед глазами появилось фото из тайника Севиляй, на нём Джан и Йетер целовались.
– Мне казалось, он так искренне её ненавидел…
– Да, думаю, это после её отказа. Хотя то была слишком явная ненависть, от одного отказа такого не будет. Она могла во многих фактах разочаровать его. Раньше я не думала об этом.
Вздрагиваю от звука открывающейся двери, никогда не замечала, что она так громко и противно скрипит, как не замечала и такого громкого топота Нихан. Каждый звук резал по ушам.
– Наши приехали, – улыбаясь, произнесла она, и тут же вышла на улицу, не закрывая за собой дверь.
Рувейда подхватила Бурсу под руку, и они пошли встречать любимых, снаружи слышался звук подъезжающих машин, веселые голоса подруг. А я осталась на месте, будто кто-то ударил меня по голове.
Могла ли Йетер убить свою любимую подругу? Или её окровавленная истерика пришлась на другой день, на другой год? Мог ли Джан быть причастным к тому убийству? Или он только заметал следы? Или же он никакого отношения к этому не имел? Хасан врёт. Джан не мог бы убить кого-то. Джан не мог бы покрывать чье-то убийство. Как и не мог любить Йетер. Или же мог?
– Кадер? – Позвал меня Биркан, вздрагиваю, резко вскакиваю на ноги. – Тише. Что случилось?
Он придерживает меня, понимает, я едва могу стоять на ногах.
– Мы можем снова поговорить о тех ужасных событиях?
Биркан обеспокоенно кивает, приподнимает пальцами мой подбородок, вглядываясь в мои тревожные, испуганные глаза.
У нас был уговор, больше не вспоминать те события. Забыть о Хасане, об убийствах, о моём похищении. Не касаться тем расследования, смерти Себахат. Думать, что наш дорогой Джан погиб случайно, а не став жертвой обезумевшего убийцы.
Торопливо, перескакивая с одной мысли на другую, пересказываю то, что узнала от Рувейды, добавляя от себя несколько предположений на этот счёт.
– Тише, не нервничай, – шепчет Биркан, целуя меня в лоб. – Я займусь этим. Сейчас же обсудим всё с Танером. А ты успокаивайся, идём, выпьем чаю.
Спустя несколько минут выходим на улицу, Рувейда и адвокат обнимаются так, будто недавно не кричали друг на друга, у них вновь идиллия.
– Эй, хозяин, угощай гостей чаем, не стоять же нам на морозе, – кивает ему Биркан, прижимая меня к себе, растирая рукой мои руки, не давая замерзнуть.
– Конечно, чай Анри мы выхлебали, теперь за мой принимаемся. Идемте, гости дорогие.
– Мы поедем домой, Онур устал, мотаться в машине он точно не собирался, – говорит доктор, пожимая друзьям руки на прощание.
– Конечно, мы вчетвером не смогли его спать уложить, вот и взяли на ночную прогулку. Хотя если бы горластый адвокат не кричал бы на всю квартиру, у нас могло бы получиться, – хмыкнул Озгюр. – Мы тоже поедем домой. Доброй ночи.
– А ты куда собралась? У вас общего дома нет. Тут оставайся, – крикнул Танер сестре, не отпуская её с женихом.
– Он не может довести меня до дома?
– До своего не может. Смотри мне, я позвоню отцу, узнаю, доехала ли ты.
– Достаточно, нудила, – бросил на прощание Озгюр, усаживаясь в машину. Как жаль, ему не удалось увидеть неприличный жест, показанный будущим родственником специально для него.
Мы так же попрощались с Нихан и Бурсу, помахали рукой малышу Онуру, сонно крутящему в руках какую-то безделушку, и после этого отправились в дом.
Обиталище Танера было совсем не под стать хозяину, всё же у меня с адвокатом ассоциируется нечто более современное, а не старый, тёмный особняк, в английском стиле, с большой, тусклой библиотекой. Жилище больше подходит под место действия детективного романа, а не любовное гнёздышко молодоженов.
Мужчины отправились в кабинет, а мы, остановившись в библиотеке, так же выполняющей и роль гостиной, присели в мягкие, старые кресла. Рувейда быстро сбегала за чаем, в кухню, находящуюся по соседству, да, планировка в особняке тоже странная, и вот мы уже пили чай, молча глядя в ночную тьму за окном.
– Я ведь не вернула тебе телефон, – совершенно неожиданно воскликнула Рувейда, вытаскивая из кармана кардигана мой смартфон.
– Ты была слишком занята, – улыбаюсь я, принимая назад средство связи.
– Ты считаешь меня странной? – Последовал следующий вопрос. Девушка взволнованно смотрела на меня, потрясывая ногами, и нервно потирая свои ладони пальцами.
– Из-за твоих сегодняшних криков? Думаю, это немного странно.
– Немного, – хмыкнула девушка, отворачиваясь в сторону. – Я не знаю, правда. Иногда Танер дико раздражает меня, я просто не могу терпеть его, ревную, или бешусь, когда он ревнует меня. И каждый этот этап по-своему меня раздражает.
– И давно это с тобой? У этого есть причина? Может, стоит сходить в больницу?
– Каждый раз я успокаиваю себя, внушаю, что это нормально, и нет никакого смысла отвлекать докторов от более нуждающихся в них пациентов.
– Ты заблуждаешься. Если боишься идти одна, я пойду с тобой.
– Я буду очень рада, – девушка улыбнулась, протянула руку, и коснулась моей руки, в знак благодарности. – Ты не проголодалась? Я могу что-то приготовить.
– Мы только что ели, – улыбаюсь я, стараясь прислушаться к голосам за стеной. Сейчас меня пугали новые подробности, или же, возвращение к тем временам. Пожалуй, мне не хотелось бы вновь участвовать в расследовании.
– Так это разве еда была? Так, легкий перекус, – Рувейда поднялась на ноги, намереваясь вернуться на кухню.
– Ты всё больше становишься похожа на Танера, – усмехаюсь я, следуя за ней, больше не могу продолжать неосознанно вслушиваться в разговор за стеной.
– Если ты про любовь к еде, то в этом есть доля правды, – усмехнулась девушка, заглядывая в холодильник. – Не знаю, как это произошло. Я пытаюсь остановиться, но снова наедаюсь.
Она резко захлопнула холодильник, обернулась ко мне с бескрайним удивлением на лице, вернее это было осознание чего-то.
– Что такое?
– Я ведь села на диету. Каждый день о ней забываю. Съедаю всё, что попадается на пути, а потом удивляюсь увеличившейся цифре на весах.
Молчим, смотрим друг на друга, брови подруги медленно ползут вверх, рот открывается.
– А тебе не кажется что… – решаю озвучить нашу общую мысль, но продолжить так и не получается.
– О, боже мой, – шепчет Рувейда и испуганно прикрывает ладонями рот.
На некоторое время проблема с Йетер и расследованием отошла на второй план, мы с Рувейдой отправились в путешествие до магазина, у неё тряслись руки, и за руль пришлось сесть мне. Когда мы вернулись, разговор в кабинете продолжался.
Мы сели на пол в библиотеке, развели огонь в камине, открыли бутылку лимонада, разлили в фужеры, и заедали конфетами из коробки. Какое-то время мы молчали, обдумывая полученные результаты.
– Поможешь мне с ремонтом? Ты ведь разбираешься в дизайне, – тихо проговорила Рувейда, не отрывая взгляда от пола.
– Конечно, без проблем, – соглашаюсь я, с беспокойством глядя на подругу. – Ты ведь не волнуешься?
– Пока не понимаю. Не так я себе это представляла.
– Так всегда и бывает. Происходит то, что должно происходить.
– Тише, – прошептала девушка, когда мы услышали приближающиеся шаги и звук открываемой двери кабинета.
Через минуту мужчины стояли на пороге библиотеки и молча смотрели на нас, со странными, недоуменными выражениями на лицах, они даже переглянулись, желая найти, ответное непонимание на лицах друг друга.
– Всё в порядке? – Спрашивает Биркан.
Смотрю на Рувейду, она моргает, давая согласие на выполнение заранее продуманного нами плана.
– А поедание конфет признак чего-то ненормального?
– Конфеты то что, лица у вас странные.
– Своё лицо обсуждай, – разочарованно фыркает девушка, отворачиваясь в сторону.
– Вернемся домой? – Перевожу тему я. – Поздно уже.
Рувейда с напряженным лицом, и Танер, с полным непониманием происходящего, провожают нас до двери. Мы прощаемся, напоследок шепчу подруге утешающие слова.
– Что произошло? – Спрашивает Биркан, пристегивая ремень безопасности.
– Ничего сверхъестественного, – усмехаюсь я. – Кстати, свадьба у нас будет одиночная.
– Вы поэтому такие загадочные? Это ведь не проблема, захотели по отдельности, пожалуйста, никто не возражает.
– Почти. Рувейда беременна. Поэтому и собирается сделать свадьбу раньше, пока это не стало заметно. Не хочет, чтобы её родители, которые и так не поддерживают её выбор, создавали ложные надежды.
