Текст книги "Почувствуй (СИ)"
Автор книги: Алейна Севимли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 59 страниц)
Почувствуй
Алейна Севимли
Глава 1. Биркан
День сегодня выдался жаркий. Солнце припекает так сильно, что, кажется, вскоре начнет плавиться асфальт, а вместе с ним и головы несчастных прохожих, неосмотрительно не надевших головные уборы.
Я отношусь к той же категории, хоть я и слышал об аномально жарком июне, который, к слову, ещё не наступил, ведь пока ещё середина мая, возможности взять кепку у меня не было.
Этой ночью я был у своего друга, где мы в очередной раз отмечали быстро сданные экзамены, а точнее купленные, и теперь были свободны до августа, а уж потом нам вручат дипломы, столь дорогие, и дороги они не нашему сердцу, а материальному состоянию родителей.
Мало того, что на мне черная рубашка из шёлковой ткани, из-за которой я неимоверно вспотел, так ещё передвигаемся мы на кабриолете с открытой крышей.
– Может, ты закроешь этот кумпол и включишь вентилятор? – Простонал Анри с заднего сидения, он намотал на голову куртку, не понятно зачем, взятую в доме Озгюра, и меньше нас всех страдал от слепящего света.
– Откуда ты эти слова только берешь… Хорошо, что хоть вентилятор, а не ветряк, – едва слышно пробурчал один из близнецов, сползая куда-то под сидения, чтобы ему не припекало. – Ещё бы попросил помахать перед тобой папоротником.
– Сядь нормально, ещё не хватало, чтобы нас остановили, – возмутился я, глядя на друга через зеркало заднего вида, затем взял предложенную Джаном бутылку с водой, и приложил её ко лбу, чтобы хоть немного охладиться, но вода нагрелась так, что в неё смело можно было кинуть чайную заварку и получить горячий чай. Бутылку от лица я так и не убрал, и, оглядываясь по сторонам, дабы понять, не выезжает ли кто из поворота, ответил, – Крыша не поднимется, там механизм сломался, я собирался сказать об этом Ферхату, но вы очень просили покататься именно на кабриолете, типа девчонкам нравится.
– И так мы никого и не нашли, – вздохнул Джан, толи из-за отчаяния от неудавшегося свидания, толи из-за жары. – Остановись там, вроде бы это кафе, надеюсь, там есть кондиционер.
Я спустил темные очки на нос, чтобы посмотреть, куда предлагает зайти друг, так как по дороге мы тащились, будто на черепахе, гнать я не мог, на солнце дорога будто расплывалась передо мной, и даже солнцезащитные очки не выполняли своего прямого назначения, и на ходу смог рассмотреть здание с большими окнами.
– Думаешь в этом районе где-то можно поесть без отравления? – С сомнением спросил я.
– Понятия не имею, но выпить сока со льдом точно можно.
– А хотелось бы чего-то покрепче, – озвучил свои желания Озгюр.
– Вчерашнее вспомни, и слюни вытри, ты как бочка, лей в тебя и лей, – возмутился его брат.
Ничего не ответив, я свернул к общепиту, к счастью парковка оказалась сбоку от здания, не пришлось даже никуда заворачивать. К слову, на парковке всего три места, и все они пустые. Не порадовало меня только то, что кожаные сидения на солнце накалятся ещё сильнее, и ехать дальше без ожогов на мягком месте мы уже не сможем.
Бросив прощальный взгляд на машину, пёкшуюся на самом жарком месте, я хотел было вернуться, и ехать дальше, но осознал, что ещё немного и я точно перегреюсь.
Кафе находится в довольно высоком одноэтажном здании из белого кирпича, на лицевой стене расположено несколько больших окон, из которых видно зал, полностью заполненный людьми, с остальных же сторон окон нет совсем, если только на кухне, или же они скрыты с другой стороны. Дверь массивная, деревянная, со стеклянными вставками, через которые можно видеть всех кто заходит в кафе.
Над дверью закреплены большие буквы, ярко бирюзового цвета, название было бы ещё ярче, если бы не пыль покрывающая вывеску, «Эдер» говорилось в названии, только буквы были так слеплены между собой, так ещё и выписаны курсивом, что казалось, будто это витиеватый старинный арабский символ.
Стоило нам войти внутрь, как выходить перехотелось, в помещении так прохладно, будто мы оказались на севере, но выйти приходилось, так как все столики заняты. К счастью, Озгюр, чья привычка постоянно смотреть по всем сторонам и знать абсолютно всё обо всём и обо всех, раздражала этих всех, заметил что-то вроде кабинок, расположенных под этими большими окнами.
Сидеть там никто не хотел, так как солнце припекало, но выбора у нас не было, поэтому мы сели в кабинку справа от входа.
Кабинки не были никак отделены, различались они от основного зала только низкими диванами, подходившими под цвет к вывеске и длинными квадратными столами, а так же видом на дорогу и на облезлые магазины напротив. Но портили вид не старые магазинчики, они, наоборот, создавали некий колорит, мешало этому уединенному району огромное здание с офисами внутри, она никак не вязалось с общим видом.
Во всем же зале расположены круглые небольшие столики, а к ним кованые стулья с круглыми сидениями, на которых, как мне показалось, не очень удобно сидеть.
У меня жутко разболелась голова, поэтому уложив локти на стол, я уткнулся лбом в ладони, надеясь, что в темноте глазам станет легче, от того и голова перестанет болеть.
Однако этому не суждено было сбыться, неугомонный Озгюр продолжал смотреть по сторонам и разглядел официанток, посему толкнул меня, и когда я с недовольством посмотрел на него, он указал мне бровями на девушек. Тяжело вздохнув, потакая любопытному характеру друга, я всё же повернулся.
По залу циркулируют стройные девушки, на них бирюзовые блузки, с закатанными выше локтей рукавами. Блузы заправлены в темно-синие юбки, длиной до колена, кажется, такой фасон юбки называется колокол. Но это мне только кажется, это слово я узнал от одной из своих подружек, которая целый день жужжала над моим ухом, что подобное больше не в моде.
Форма официанток могла бы показаться вполне симпатичной, если бы не странные босоножки на плоской подошве, застежка которых обвивает щиколотку.
– Эх, печально, и не поглазеешь на ножки, – тут же выдал Анри, как всегда говоря как-то странно.
– В туфлях было бы намного лучше, – совершенно не к месту, озвучил мою мысль Озгюр, оказавшись знатоком моды, не зря ведь он на протяжении нескольких лет влюблён в модель.
– Тоже мне собрались, законодатели моды, – недовольно пробурчал я, ибо девушки уже с сомнением поглядывали на нас.
Я взял в руки меню, оно напечатано на большом ламинированном листе, от этой забегаловки не стоило ждать многостраничную книжку в кожаном переплете. Судя по блюдам, здесь подают домашнюю еду, в основном даже традиционную кухню.
Я пробежался глазами по первой странице: долма, чечевичный суп, кускус с овощами, шурпа с бараниной, кюфта. Дальше читать я не стал, ничего нового я для себя не найду. На обратной стороне были десерты и напитки. К слову, десертов было столько же, сколько и основных блюд, может и чуть больше, помимо домашних сладостей полно и всяких пирожных и чего-то ещё, название остального я слышал, но так и не понимал, что это.
От изучения меню меня отвлекла сама судьба, а вернее мой неуклюжий друг Анри, у которого из рук выпал телефон, брякнувшись на красивую каменную плитку, на полу. Поворачиваясь на этот звук, я заметил девушку. Она выходила из кухни, или что это было за помещение, когда она проходила по залу перебросилась с другими девушками словами, от чего те рассмеялись, а она улыбалась, так искренне, так не наигранно, казалось, она мерцает на солнце, так же как светятся камни, как показалось мне.
На душе вдруг стало так тепло, и я тоже улыбнулся ей, вернее из-за неё, она не смотрела на меня, взгляд её обращен к ясному небу и яркому солнцу за окном, будто её оно не слепит.
Незнакомка двигалась к нам, так и не взглянув ни разу на нас, когда она почти подошла вдруг замерла, из-за чего я смог заметить её тонкие ножки, с изящными, миниатюрными щиколотками, из-за отвратительной обуви, щиколотки казались очень привлекательными.
Разглядывая её ноги, я и не заметил, что она смотрит на дверь, а на лице меняется эмоция, от улыбки не осталось и следа, даже глаза будто потухли.
Видимо, никто не заметил перемены в ней, кроме меня. Это было столь мимолетно, официантка быстро взяла себя в руки, сменила растерянное выражение лица, теперь оно стало нейтральным, но каким-то немного обиженное. Я считал, что сейчас она неестественно улыбнется, так как работников в подобных заведениях заставляют это делать, но она не хотела быть лицемерной, или же не могла справиться с эмоциями.
Она подошла к нам и спросила, что мы будем заказывать, она так и не посмотрела на меня. Я начал закипать. Она не отрывала взгляда от стола до тех пор, пока в двери не вошел высокий парень, обнимающий какую-то простушку, чья внешность не очень то и привлекательна, стоило ему войти, официантка бросила на него взгляд из-под ресниц. Это разозлило меня ещё сильнее.
Я что не нравлюсь ей? С каких это пор девушки не вешаются на меня? Особенно из обслуживающего персонала, поняв, сколько у меня денег.
И сейчас я вздохнул с облегчением, она просто не знает о моем материальном положении, я ведь сейчас не в дорогостоящем ресторане, и она и подумать не может, что люди такого уровня могут зайти в эту забегаловку.
Этот парень подошел к ней, продолжая обнимать дурнушку за плечи, и произнес:
– Хорошего дня тебе. Сегодня мест не будет?
– И вам хорошего дня, – будто бы забыв о то, что нужно дышать ответила ему официантка. – У нас есть места, но только у окон.
– Здесь жарко, в зале ничего нет?
– Люди на обед пришли, не думаю, что долго будут сидеть, вы можете подождать и…
– Нет, спасибо, сестра, ещё где-нибудь пообедаем, – и с этими словами он отправился к выходу.
– Так рядом же ничего нет, – неуверенно крикнула ему вслед девушка, но он, не оборачиваясь, махнул рукой и, в сопровождении не очень-то привлекательной компании, вышел.
Официантка на мгновение прикрыла глаза, а затем вновь обернулась к нам, ожидая нашего заказа.
Я хотел было оставить её в покое, видимо, она влюблена в этого парня, сомнительно расстраиваться из-за упущенного клиента, когда зал полон, поэтому и не бросается мне на шею, но моё самолюбие было задето, поэтому я решил, во что бы то ни стало, получить её.
– Я бы хотел суп с нутом и говядиной и черный кофе, – глядя в большой лист меню, заказал Анри, из-за чего и приковал к себе удивленно-негодующие взгляды. – Что вы уставились?
– Так ты изнутри сваришься, баран ты эдакий, в такую жару ещё и суп с кофе хлебать, – высказал Джан, как всегда не скрывающий своего истинного отношения ко всему происходящему.
Я же, решив воспользоваться очередной глупостью друга, улыбнулся девушке и сказал:
– Не обращайте внимания, он у нас немного странный, – в ответ мне сдержанно улыбнулись, но в ней нет нужной мне заинтересованности, мимолетно взглянув на меня, она вновь отвела взгляд. – Мне принесите, пожалуйста, холодный чай со льдом.
Она молча записала мой заказ и заказы парней и так же молча удалилась.
– Что же это ты, теперь к беззащитным девушкам, незаинтересованных в твоей персоне, приглядываешься? – Насмешливо спросил Джан.
– Я могу к кому угодно приглядываться, мне ведь родители не нашли невесту из хорошей семьи, в которой всё хорошо, кроме неё самой, – так же насмешливо ответил я, из-за чего все кроме Джана рассмеялись.
– Хватит, не напоминай. Недостаточно мне этой свадьбы, так ещё и вчера ни с кем не познакомился, – лицо друга такое несчастное, что можно было бы ему посочувствовать, но что же за друг из меня был бы, если бы я не рассмеялся.
– Это брачный обед, пояс верности никто не отменял, – продолжил издевательство Озгюр, с ухмылкой наблюдая за реакцией предмета насмешек.
– Ты бы язык придержал, дорогой, а то через пару лет и тебе невесту сосватают. Уж я-то попрошу маму, скажу, что совсем ты невнимательный, всё кругом обсмотрел, пора бы и за ум браться, – припугнул брата Джан, хотя все мы прекрасно знали, что он не сможет так поступить, и наоборот, сделает всё, чтобы уберечь братца от нежеланного обретения семьи.
Джан и Озгюр двойняшки, совсем непохожие между собой, что внешне, что внутренне полные противоположности. Джан имеет довольно крепкую, коренастую фигуру, невысокий рост, черные, жесткие, словно собачья шерсть, волосы, часто стриженные максимально коротко, и черные глаза.
По характеру он довольно сложный человек, он часто недоволен всем, но всегда говорит правду в лицо, не будет скрывать, что ему кто-то не нравится, поэтому все мы удивились, узнав, что женят его на крокодиле высокого статуса, а он не высказал ей, всё что думает о ней. Джан увлекается скалолазанием, а ещё, любит пробираться на стройки и забираться на краны или на всякие крыши, а висеть на всяких балках его самое любимое занятие. Как бы мы не упрашивали его не рисковать жизнью, он никого не слушал.
Озгюр же имеет худощавое телосложение и высокий рост, темно-рыжие, кучерявые волосы, которые большую часть времени небрежно торчат во все стороны, и такие же, как у брата, чёрные глаза.
Он довольно непостоянный, невнимательный и любопытный. Не зря внешностью он пошел в мать, видимо оттого и появилась его любовь к сплетням. Мы можем не смотреть новости и не узнавать людей, ведь Озгюр знает всё обо всех, будь то приезжий из другой страны, или же человек, которого он никогда в жизни не видел. Озгюр постоянно крутит головой, высматривая всё, что может.
Свое любопытство он оправдывает тем, что собирается стать журналистам, а их учат обращать внимания абсолютно на всё, но мы-то знаем, что он с детства такой вертлявый и любопытный.
– Так не честно! – Искренне забеспокоился Озгюр, даже пересел, убрав из-под себя согнутую ногу. – Мне ведь работать надо, куда же мне жену!
Это правда, Озгюру не нашли невесту только потому что он собрался ехать в столицу и строить карьеру, Джан же остается здесь и позже займет место отца в фирме, и чтобы скорее остепениться ему нужно жениться. Хоть эта причина довольно веская, но невеста предполагалась именно для Озгюра, но Джан спас его, зная, что брат много лет влюблен в другую девушку.
– Какой из тебя работничек то? Только и можешь сплетни собирать.
К моменту пика их разборок вернулась официантка и раздала нам напитки, чтобы не позориться перед ней я ущипнул сидящего рядом со мной Озгюра и пнул Джана.
– Благодарю, быстрая ты, – я широко улыбнулся, хваля девушку, но она так и не взглянула на меня.
– Это на кухне люди шустрые, – без каких-либо эмоций ответила она, и направилась к другому столику.
– Что, не везет тебе сегодня в любви? – Попытался подколоть меня Озгюр.
– Какая любовь, брат? Она довольно симпатичная, но любая девица из нашего окружения будет красивее её.
– Но выделываешься ты перед этой, – парировал друг, драматично утыкаясь в меню, чтобы не встретиться с моим недовольным взглядом.
– Она немного заинтересовала меня, но ничего такого.
– Так мы и поняли, по твоему пылающему взору, – вклинился в разговор Анри.
Не желая быть посмешищем, так как я ненавижу когда меня обсуждают или поднимают на смех, я разозлился и заткнул парням рты. К тому моменту нам принесли еду и девушка наконец взглянула на меня, но в этот раз отвернулся я, ибо заметил как Анри толкнул локтем Джана, и демонстративно пошевелили бровями, указывая на переглядку между нами.
– Вы сейчас дошутитесь и пойдете пешком по солнцепеку, вот тогда я и посмеюсь, – грозно предупредил я, от недовольства я пододвинул к себе тарелку с супом, заказанным Озгюром, и уже собирался есть, но быстро опомнился и отшвырнул от себя ложку.
– Ну, не психуй же, наш дорогой принц, – уже без насмешки протянул Джан, и передал брату ложку, перед последним словом он сделал небольшую паузу, он совершил большое усилие над собой, чтобы не произнести «принцесса».
– К слову о поездке, быть может, не стоит держать путь к загородному дому? – Как обычно в своем духе, спросил Анри.
– Я тоже передумал, – подхватил Озгюр. – Кажется, с одной попойки ехать на другую, не лучшая идея. Да и там ещё жарче будет, и к морю мы бегать не будем.
– Мы столько ехали по этим трущобам, чтобы сейчас вернуться домой? – Идея не очень понравилась Джану, он опять нахмурился.
– Пусть так, лучше вернуться домой и выспаться, – согласился я с Анри, ведь настроение у меня уже пропало.
– Вечно вы всё портите.
Я залпом допил свой чай, бросил на стол купюру, и, не желая вновь встречаться с той девушкой, направился к машине, чтобы придумать, как сесть внутрь без ожогов на причинном месте.
Глава 2. Кадер
Вечером резко похолодало, ветер проникал под одежду, с намерением частично оголить части моего тела. Я добежала до дома, светильник надо входом не горел, поэтому пришлось ориентироваться по свету от фонарного столба. Навалилась всем телом на дверь, она не поддалась, толкнула ещё раз, изнутри послышался звон стекла.
Кое-как отодвинув дверь, стараясь не повредить хрупкую помеху, чтобы потом не собирать осколки, вошла в дом и включила свет. Моему взгляду предстал маленький коридор, на полу которого валяется тонкое пальто бежевого цвета, под дверью же обнаружилось несколько пустых стеклянных бутылок. Одну взяла в руки, темное стекло, пиво, это даже немного порадовало меня, от пива он вполне адекватен.
Я сбросила с ног босоножки, застежка которых расстегнулась еще по дороге, но из-за спешки и быстрого шага закреплять её я не стала, и прошла на маленькую кухоньку, по пути захватив пальто.
В животе урчало, за всю смену я так и не поела, открыв холодильник, увидела пару яблок, полупустую сковороду со сгоревшими макаронами. Выпрямилась и захлопнула низкий холодильник, размышляя, куда делась вся еда. Вчера я потратила последние деньги на продукты и наготовила на неделю вперед.
Из крохотной кухни, в которую вмещался крошечный холодильник, две тумбочки и плита, я вышла в столовую, которая раньше являлась гостиной, но так как стол на кухню не вмещался, мы решили, что гостей у нас не бывает, вместе время не проводим, а питаться мы ещё не перестали, поэтому столовая нам нужнее.
Продолговатый стол, предназначенный для большой семьи, завален блюдами, в центре стола же обнаружилась ещё одна бутылка, на дне которой плескался спирт. За столом обнаружился и отец, развалившийся на стуле, левая рука его свисала вниз, а правая погрузилась в хрустальную салатницу, в которой осталась небольшая горстка тонувшего под отстоявшимся майонезом салата с мясом и редькой.
Видимо папа захотел устроить себе застолье, выложил всю еду из лотков в праздничные наборы, разложил столовые приборы на трех человек, но в его голове что-то переклинило, и он просто напился.
Сейчас он спит, развалившись на стуле со спинкой, и храпит. Ещё бы, выпить бутылку разведенного с водой спирта и бутылок пять пива, даже для него это много. Возле его тарелки стоит календарь, где отмечено сегодняшнее число красным цветом.
Каждый год он покупает календарь и выделяет красным маркером пятнадцатое мая, и в этот день обычно не возвращается домой, приходит он ближе к двадцатому числу. В этом году я замоталась на работе и не вспомнила о сегодняшнем дне, иначе бы и вовсе не ждала его.
Видимо, в голове отца щелкнуло что-то новое, поэтому он решил накрыть для нас семейный ужин, забыв, что семьи у нас и нет.
Я хотела было поесть, но еда уже испортилась, наверное, стол он накрыл сразу после моего ухода, и сейчас, к половине двенадцатого, продукты можно смело отправить в мусорное ведро.
Принюхиваясь к блюдам, решая, что можно оставить, а что нет, я потихоньку убрала со стола, в процессе поужинав яблоком из холодильника, радуясь тому, что холодильник не морозит и от фрукта не сводит зубы. Закончив уборку, я толкнула отца за плечо.
– Просыпайся, – устало протянула я. – Завтра опять шея будет болеть.
В ответ протянули что-то непонятное, и попытались повернуться на бок, поняв, что это бесполезно, я кое-как перекинула руку отца через плечо и поволокла его к комнате.
После того как родитель мирно храпел прикинутый на свою кровать, так как нормально уложить его я не смогла, я направилась в душ, где стирая с глаз макияж долго проплакала.
Я так же как и отец ненавижу этот день, и хоть не переживаю по этому поводу так остро, но каждый год это дается мне довольно тяжело, в частности тяжелее переносится поведение отца.
Утро началось после отвратительно громкого звонка будильника. Каждый день я собираюсь сменить эту мелодию, и каждый раз забываю, поэтому вскакиваю, будто облитая ледяной водой. В ванной комнате я мимолетно взглянула на себя в зеркало, и решила, что впредь этого делать не буду. После вчерашнего плача я долго не могла уснуть, и к опухшему от слез лицу добавились синяки под глазами.
На кухне я рыскала по шкафам, в надежде найти хоть что-то, но отец растащил вчера всё что мог, даже последнюю буханку хлеба вытащил, и за день она превратилась в цельный сухарь. Я знала, что в морозилке оставалась засахаренная малина с прошлого года, но решила оставить её на потом.
– Доброе утро, – весьма зажато прозвучало со стороны.
– И тебе, – ответила я, продолжая заглядывать в верхний шкафчик, не зная, какую еду я хотела увидеть в отделении для посуды.
– Я вчера переборщил? – С грустью протянул отец.
– Ты удивил меня, думала, ты опять уйдешь, – я повернулась к отцу лицом, уперлась спиной в раковину, и сложила руки на груди.
– Прости, я обещаю, это скоро закончится.
– Хорошо, я буду ждать, – без особой радости ответила я, зная, что ничего не изменится. Такие обещания он дает почти каждый день, и детство, когда я верила в это, закончилось.
– Что ты ищешь? – Уже чуть веселее спросил он.
– Еду, – ответила я, возвращаясь к шкафам.
– Я тебе вчера макароны пожарил, – и с этими словами папа отправился к холодильнику, вытащил оттуда сковороду, которую я почему-то вчера не помыла, и уже помрачнев, продолжил, – Готовил я уже после пива.
– У нас ничего больше не осталось, а зарплата только через две недели, я займу у Нихан и куплю что-то.
– Извини меня, девочка, я обещаю, сегодня же я пойду на работу, – я никак не отреагировала на его слова, и он продолжил, – Али звал меня к себе на лесопилку, вот сегодня же и пойду к нему.
– Тебе ли место на лесопилке? А если ты напьешься? Если думаешь работать, иди в охрану, главное охраняй что-то не очень важное, – я не выдержала и чуть повысила тон, обычно я не говорю ему подобного, зная, что этими словами только отобью у него всякое желание, но терпение закончилось.
Я видела, как его глаза наполняются тоской, он и без того считает себя ничтожным, поэтому и пьет, а теперь и я подбросила дрова в костер. Отец грустно улыбнулся и ушел к себе, я хотела его остановить и извиниться, но на столе пискнул телефон.
«Сегодня господин Сёрен будет в институте в последний день перед отпуском, он уйдет в десять часов, и к нему большая очередь, поторопись» – значилось в сообщении от моей одногруппницы Айше, что меня удивило, она недолюбливает меня, и не станет сообщать о столь важном деле.
Набирая номер начальницы, я бросилась в коридор, чтобы вывернуть карманы курток, в поисках какой-нибудь мелочи, ведь на проезд у меня не было ни копейки.
К счастью деньги нашлись, а начальница отпустила меня до обеда, до тех пор, пока не начнется перерыв в бизнес центре неподалеку, и кафе не набьется посетителями.
В институт я попала в 9:40, думая, что рядом с аудиторией не останется людей, я поднялась на третий этаж, надеясь сдать последний предмет. Ступив на последнюю ступеньку, я резко остановилась.
И о чем я думала? Как я могу сдать эту дисциплину без макета? Это ведь даже не рисунок или задание, которое я могу сделать за пару минут, плохо, но будет хоть что-то, макет я не успею сделать за двадцать минут, и уж тем более не смогу сдать его.
Уже медленнее, без капли надежды, я свернула к аудитории и увидела несколько человек, в нетерпении ожидающих своей очереди, с большими проектами в руках.
Я ошарашено тоскливо смотрела на них, они с высокомерием посмотрели на меня, а затем мы все вместе посмотрели на открывшуюся дверь, откуда появился наш профессор, он ругал кого-то, скрытого от наших глаз.
Проходя мимо меня, господин Сёрен остановился, и весьма недовольным тоном сообщил:
– А на что ты надеешься, девочка? Думаешь, выгодно выйдешь замуж? Или до конца жизни будешь подавать чай? Да, архитектура не твоё призвание, но ты и не стараешься, пока не поздно переведись, в конце концов, повара или швеи куда нужнее. У тебя незачет. И я ставлю вопрос о твоем отчислении, – повернувшись от ошарашенной новостями меня, к ожидающим очереди студентам, сказал, – К вам это тоже относится.
Слезы застилали глаза, я боялась моргнуть, чтобы они не потекли по щекам, и спускалась по лестнице. Мне некого винить в произошедшей неприятности, кроме себя, это ведь я забыла обо всём из-за работы, даже не приступила к этому проекту торгового центра.
На втором этаже меня перехватила Айше, и продолжила кричать на меня, она говорила много и быстро, я ничего не поняла, и не слушала, оттолкнув девушку, я быстро сбежала на первый этаж и закрылась в туалете.
По дороге на работу, уткнулась лбом в окно автобуса, и смотрела на красивые строения, ничего подобного в жизни не спроектирую, и мне уже это ни к чему. Профессор прав, из меня ничего не получится, мой потолок перевестись из официантки в повара, да только и кулинар из меня никудышный.
Размышляя, куда катится моя жизнь, я приехала на работу. Быстро переоделась в форму и вышла в зал.
– Если тебе плохо, могла бы и не приходить, сегодня почти никого нет, я и одна справлюсь, – Нихан погладила меня по плечу.
– Без работы мне теперь никак, меня скоро отчислят.
Нихан вздохнула и даже прикрыла свой аккуратный ротик ладонями.
– Бедная моя, ты ведь так хотела работать, но в последнее время совсем забыла об этом. Может, это к лучшему? Что хорошего в работе? Я отсюда скоро сбегу, вот Онур заработает нам на дом, мы поженимся, я буду за хозяйством следить. И ты выходи замуж.
– Кто же на мне женится, Нихан? У меня проблем, как волос на голове. Кому это нужно? Даже я от этого всего сбежала бы. И от себя самой.
– Не плачь, – девушка обняла меня и погладила по спине. – С Онуром один парень работает, он немного странный, но хороший, ты ему точно понравишься.
Я отстранилась от Нихан и улыбнулась ей, она хорошая, но считает, что брак может изменить всю жизнь, и как только она выйдет замуж сразу заживет как в сказке.
Хоть подруга и похожа на принцессу, и я искренне надеюсь, что её жизнь удастся, я не смогу так, и понимаю, что пока не смогу самостоятельно стоять на ногах ничто меня не спасет.
– Спасибо, но я не готова к любви, у меня нет на это времени.
– Конечно, нет. Откуда ему взяться? Ты ведь работаешь две смены, и учишься, когда тебе на прогулки время найти. А любовь это дело такое, не ждешь, а она берет и появляется.
– Отлично, пусть появляется, но она мне и даром, и за деньги не нужна, – я уже успокоилась, Нихан своей наивностью с легкостью поднимает мне настроение.
– И что вы тут уселись? – В раздевалке появилась наша начальница, ругая нас за медлительность, она прогнала нас в зал.
У окна, в кабинке, сидит парень, кажется, он был и вчера, но сейчас он один, и уткнулся в свой телефон.
– Он только пришел, или ты не хочешь обслуживать мои столы?
– Он уже полчаса сидит, ничего не заказывает. Я уж думала выгнать его, но неправильно это.
Он поднял глаза, посмотрел на меня, улыбнулся и поманил рукой, я подошла.
– Доброго утра, вам. Чего вы желаете?
– Ты не помнишь меня, красавица?
– Помню, вы пили сок со льдом.
– Чай, девочка, я пил чай.
– Какая разница, лед то был, – пробубнила я себе под нос и равнодушно пожала плечами.
– Лед я и сейчас вижу. Что же, я тебе совсем не нравлюсь?
– Прошу прощения, я не могу общаться с посетителями на столь личные темы.
– А что если мы встретимся после работы, когда я уже не буду посетителем?
– Вы уже второй раз приходите, постоянным посещением попахивает, если встретимся, суть не изменится.
– Обещаю, ноги моей здесь не будет.
– Начальство не простит мне побега постоянного клиента, – едко улыбнулась я.
Этот парень абсолютно не нравится мне, слишком самоуверенный, и смотрит на меня как на мясо. Я знаю, откуда его интерес, вероятно, раньше ему никто не отказывал, и стоит мне погулять с ним, он забудет обо мне. Хотя кто знает, чего именно он хочет. Размениваться на таких людей я не хочу, и даже один раз видеть его не желаю.
Он даже рот приоткрыл от такой откровенной неприязни и, воспользовавшись ситуацией, я спросила:
– Так что вы хотите заказать?
– Сютлач, – холодно ответил он, выбрав первое, что ему попалось на глаза.
Я, довольная собой, отправилась на кухню, там меня уже ждал наш повар, наливая мне чашку супа.
– Хорошенько поешь, девочка, вчера убежала, ничего не проглотив, и сегодня надумала? – Этот добрый мужчина налил мне тарелку, по размерам напоминающую маленькую кастрюльку.
Я поблагодарила его и попросила приготовить рисовый пудинг для этого наглого ухажера.
– Хорошо он не пирог заказал, у меня со сладостями не очень, – посетовал Ышик, вытирая полотенцем нож для мяса, собираясь сначала настругать баранины.
– Дуйгу взяла выходные, вроде замуж собралась, – поведала Нихан, зачерпывая в ложку суп, изловчаясь, чтобы ей не попался лук.
– И что вы сидите? Нихан, ешь быстрее, кто-то же должен быть в зале.
– Там двое посетителей, мои вот ждут баранину, а клиент Кадер – рисовый пудинг, Дуйгу ведь нет, Ышик с десертом не справляется.
– Жуй быстрее, меньше времени сплетничать о дочери хозяина будешь, – прикрикнула наша начальница.
– Жаль её, – продолжала Нихан. – Столько лет училась в этом своем Париже на кондитера, и сюда вернулась, отец ради неё всё меню поменял, столько сладостей ввел, но никто их и не заказывает, кто угодно с ума сойдет.
– А ну прекрати, – женщина делает вид, что злится, но мы-то знаем, что её радуют сплетни о дочерях хозяина, иногда она и сама подбрасывает темы для разговоров. – Через пять минут жду тебя в зале.
Когда она вышла из кухни, Ышик повернулся к нам и едва слышно сказал:
– Госпожа Фатма может и хозяину обо всём рассказать.
– Мы ведь не уверены, что они любовники, – недоуменно произнесла Нихан, распахнув свои огромные серые глаза.
– Ну, это уже не наше дело, главное не говори лишнего, – подмигнув девушке, которая приходится ему племянницей, Ышик вернулся к приготовлению мяса.
Я, наконец-то, решилась попросить у подруги в долг, но она вновь затараторила, едва я открыла рот:
– Вчера я купила платье, такое, о каком мечтала всегда, нежно бежевое, гладкое, напоминает шелк, чуть ниже колен, и рукава до локтя, не мешаются. Надену его, когда Онур вернется и придет в наш дом просить моей руки, – девушка светится, её улыбкой можно темную комнату озарить. – Эх, Кадер, это такое счастье, тебе тоже нужно влюбиться.
