Текст книги "Почувствуй (СИ)"
Автор книги: Алейна Севимли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 59 страниц)
– Как-нибудь расскажу тебе, если пообещаешь не влезать в чужие дела.
– Мои интерес это уже чужие дела.
– Это просто любопытство. Я своего коллегу спаиваю тоже, чисто ради интереса.
– Тебе и бояться нечего, сбежишь через несколько лет. Можешь, даже пошантажировать кого-то.
– Боюсь, при таком раскладе даже до аэропорта не доеду. Тебя куда вести?
– К причалу довезешь? – Спросила я после продолжительного молчания, когда мы уже сели в машину. Не вовремя вспомнилось обещание, вернее моя просьба, провести время с Бирканом.
– Надеюсь, не топиться.
– Тоже на это надеюсь. Когда Бурсу выпишут? Из-за этих проблем я давно к ней не приходила.
– Пока неизвестно. Она радуется, когда ты приходишь.
– Всего раз была.
– Остальные её «друзья» ни разу не были. Давай, пиши мне свой номер. Как что-то узнаю, позвоню. Если ты узнаешь, тоже позвонишь. Все задачи помнишь?
– Узнать о трагедии на стройке, спросить о врагах Джана. Всё?
– Почти, ещё быть осторожнее, не лезть куда-то без меня. От семейства Анлачик держишься подальше, как и от Йетер.
Мы с Танером попрощались, я честно пообещала ему не искать себе неприятностей, и заниматься только разговорами, и даже при беседе не лесть на рожон.
Сегодня судьба не очень мне благоволила, ибо на пристани людей не было, вообще никого. Погода пасмурная, люди стараются не появляться на улице, и уж тем более не выходить в море. Моя идея провалилась, стоило ещё утром об этом подумать.
– Ты кого-то ищешь? – Отвлек меня голос, ранее не замеченного мной человека, скрытого цветной клеенкой, коей покрыта вся крыша его водного средства передвижения, понять что это, мне так и не удалось.
– Здравствуйте. Я немного сглупила, собиралась организовать небольшой ужин на катере.
– И какие проблемы, дитя? Моя яхта разве не подходит тебе? – Мужчина ступил на деревянное основание пирса, так близко, что мне пришлось сделать два шага назад.
Взрослый мужчина, лет тридцати пяти-сорока, ростом чуть выше меня, с черными волосами и бородой, тронутыми сединой. Не знаю почему, но что-то в нем меня отталкивало. Во время каждой своей фразы он активно жестикулировал руками. А ещё у него такие загадочные глаза, словно сейчас н предложит мне угадать под каким стаканом купюра, которая уже давно у него в руке.
– Разве погода подходит для водных прогулок?
– Тебе разве надо далеко плыть? За ужином и не поймешь, близко ты к земле плаваешь или далеко. Главное в этом деле что? Романтика. Беседа. Еда вкусная. А море это дополнение.
– Я не уверена, что…
– Как это не уверенна? – Перебил меня мужчина, вновь приближаясь ко мне. – Не хочешь разве хороший сюрприз сделать? По глазам вижу, не понимаешь, как я догадался. А дядя Сахир всё знает, знаешь, сколько я влюбленным парам помог воссоединиться? Те, кто ненавидели друг друга, на моей прекрасной яхте влюблялись. Я свое дело знаю.
Против такой настойчивости я просто не смогла отказаться, впрочем, как и всегда. Мы с мужчиной договорились встретиться в восемь, я приду чуть раньше и подготовлю всё необходимое для ужина. Оставив предоплату, я спокойно поехала по своим делам.
К моменту моего появления в своем почти родном районе, погода разгулялась, небо прояснилось, солнце пыталось осушить лужи.
С огромными пакетами, набитыми продуктами для ужина, в руках, я направлялась к отцовскому дому, обходя ямы и грязь. Я собиралась занести пакеты, а после отправиться к своей соседке, от которой слышала о трагедии.
– Тихо-тихо. Ты куда мчишься, не разобрав дороги? – Говоривший человек забрал у меня из рук дурацкий пакет без ручек, неся который, я лишилась обзора.
– Спасибо. Ты здесь какими судьбами?
– Я здесь иногда живу, если ты забыла.
– А я разве знала? – Растерялась я, совсем не в силах собрать мысли воедино.
– Я ведь говорил, что племянник дяди Али. Раньше я здесь и жил, несколько лет назад купил квартиру, но иногда остаюсь здесь. А ты здесь каким чудом оказалась? Ты вроде живешь у Ташлычунаров.
– Иногда возвращаюсь, – меня расстроило, что Хасан знает, где я живу. Особенно волновал тот факт, что через него, точнее через жену его дяди, всем будет известно, что я блудная девица. – Спасибо, что помог донести. Увидимся.
Как же я надеялась, что он уйдет, пока я пытаюсь попасть ключом в замок. Надеждам не суждено было сбыться. Хасан продолжал стоять рядом.
– Ты сюда надолго? А то я бы мог отвести тебя после к вам. Ты не подумай, я и так собирался ехать по делам к господину Тунгючу.
– Не думаю, что он будет дома раньше восьми. А я ненадолго. Сделаю пару вещей и всё.
– У вас в доме очень гостеприимно, пока ждем господина можно и чай попить, как раз бы с тобой пообщались. Кажется, ещё и госпожа Мехтебер вернулась, я бы с радостью с ней познакомился.
– Езжай, она как раз должна быть дома, я не знаю точно, когда освобожусь. Не будешь же ты меня ждать.
– Почему бы и нет? Как соберешься уходить, зайдешь к нам. Тетушка с дядей всегда тебе рады. Начнем пить чай у нас, а потом поедем продолжать у вас, – Хасан ослепительно улыбался, словно не замечая моего довольного лица, и отговорок.
– Как хочешь, но я не обижусь, если поедешь без меня.
– Я дождусь, не волнуйся. Занимайся делами, не торопись, зайдешь, как закончишь, – проговорил парень, когда я, наконец, смогла открыть дверь, а после этого отправился к своему дому.
Раздражаясь такому раскладу, я залетела в дом, случайно разбрасывая продукты из пакета по комнате. Мне не хотелось приступать к приготовлению еды в таком упадническом настроении, но выбора не было.
К моему счастью, в процессе готовки, я успокоилась, даже смогла насладиться процессом, и немного пофантазировать на счет вечера. Себя я тоже решила подготовить. Завила волосы и выбрала одежду.
Опираясь на погоду, следовало выбирать что-то теплое, но я одевалась под настроение, а оно подсказывало мне надеть короткий сарафан бледно-желтого цвета, с узором в мелкий, не броский цветочек.
Когда и я и ужин были готовы, последнее я запаковала в контейнеры, заранее собрала рюкзак, в который сложила скатерть, тарелки, приборы, салфетки, и оставила всё это в доме. До вечера много времени, успею оставить Хасана на попечение бабушки Мехтебер, а сама заскочу сюда и успею всё подготовить.
Перед тем, как сдаться некогда старой любви, как мне тогда казалось, я направилась в опрятный домик, на краю улицы, предварительно взяв с собой конфеты, печенье и другие сладости.
Дверь мне открыла добродушная старушка, голова которой вечно покрыта черным платком, во всяком случае, я её помню только в трауре, с самого момента нашего переезда.
– Добрый день, бабушка Хасибе, – я поцеловала её руку и приложила ко лбу, от чего её лицо озарилось доброй улыбкой. – Не угостите ли меня чаем?
– Конечно, дорогая. Добро пожаловать. Правильно сделала, что зашла.
Мы прошли в гостиную, пол которой устлан яркими, броскими коврами, сделали чай, выложили сладости на большую расписанную тарелку, сели за низкий столик, и погрузились в разговор.
Мне очень не хотелось переводить нашу беседу в воспоминания о трагедии, уж очень мило мы разговаривали, и старушка казалась такой счастливой, что язык не поворачивался начать тяжелую для неё тему. Вдвойне не хотелось врать ей, чтобы получить нужную информацию.
– Бабушка Хасибе, могу я у вас спросить?
– Конечно, спрашивай, – тепло предложила женщина, от чего я вновь замерла на пару секунд.
– Мне кажется, или вы говорили когда-то об обвале на стройке. Это было больше десяти лет назад. Строили гостиницу.
– Я поняла. Да, говорила. Ты что-то хочешь знать об этом? – Спросила старушка, словно совсем не смутилась, и не расстроилась. – Не стесняйся, можешь не называть мне причину, по которой интересуешься.
– Благодарю, что там произошло? – Задала я первый вопрос, пришедший в мою голову, хотя я прекрасно знала, что там произошло.
– Тогда почти все наши на стройке работали, город приводили в порядок, тогда то он и начал выглядеть так, как сейчас выглядит. Работы было много, платили хорошо, и когда мой сын согласился строить гостиницу, я радовалась. Думала, как хорошо всё складывается. Вместе с ним работало много мужчин с нашего района, взрослые, молодые. Как там дело обстояло, я не знаю. Но однажды, уйдя на работу Явуз пропал, вечером не пришел, днем не появился. Жена его ко мне прибежала, мы собирались по больницам бегать. И так и получилось. Был он в больнице, но нам никто не сообщил. Это всё так скрывалось. Родственники погибших узнали обо всем нескоро. Нам повезло, сын переломами отделался, а сколько людей погибло. Всем потом деньги платили, хотели, чтобы никто не рассказывал. Сына моего вынудили уехать, они на той же неделе с женой и детьми в соседний город сбежали. Кто похитрее были, горе свое в деньги превратили. Тот же Али, была бы у него сейчас лесопилка, если бы ему из-за трагедии не заплатили? Нет, так и работал бы на непонятно кого.
– Дядя Али тоже там работал?
– Наверное, все молчали же, молча деньги в карман сунули, а потом того и гляди, у кого лесопилка появилась, кто в богатый район переехал, кто машину купил. Из старых жителей у нас остались только те, кто отношения к этой гостинице не имел, да я с Али, ему на дом новый не хватило, он все на дело пустил.
– Значит, вы не знаете, кто погиб там? – Расстроилась я, одна из версий провалилась.
– Знаю много тех, кто работал. В тот день они там были, не в тот, живы ли, умерли, не могу сказать. Но если тебе нужны их имена, могу сказать. У меня память хорошая, до сих пор могу всех по именам и фамилиям вспомнить.
– Вы могли бы это сделать для меня?
– Если тебе это нужно, конечно, я сегодня посижу, подумаю. Завтра, послезавтра списочек заберешь.
Глава 37. Биркан
Настроения ехать к Кадер у меня не было. Мало того, что её забрал тот же парень, что привозил пару недель назад, остается позавидовать моему везению, в какие важные моменты я оказывался у окна, так ещё и Йетер заявилась.
Она утверждала, что изменилась, тот наш разговор повлиял на неё, и теперь она совершенно другой человек, и вместе с этим посочувствовала мне, сказав, что ей жаль Джана, пусть они и не ладили, но всё же, когда они были друзьями.
Ни разу за время нашей встречи она не взглянула мне в глаза, словно чего-то стыдилась, или же, боялась не сдержаться и вновь заговорить о своих якобы чувствах.
После её визита, откуда ни возьмись, навалилась работа, чему я обрадовался, с каждым днем я всё больше становлюсь похожим на деда, тот в свое время тоже закрылся от всех проблем и переживаний за работой. Если судить по его примеру, этот способ не работает, или же он теперь не может остановиться, сделав бизнес смыслом своей жизни.
Настал час моего обещанного приезда к дому, Кадер тревожно позвонила мне, спустя двадцать минут моего отсутствия. И что ей нужно? Неужели не проще отказаться друг от друга? Если мы будем вместе, проблемы только увеличатся, а лучшее решение проблемы, просто не создавать её.
Я не мог быть уверен, что у девушки зародились ко мне чувства, то и дело она убегала от меня, и вот, даже собиралась сбежать с моим другом, а теперь приезжает и уезжает с неизвестным мне человеком, о котором и слова ранее не говорила. И если бы я не понял некоторых вещей, продолжал бы мечтать, чтобы однажды она посмотрела на меня не с ненавистью. Теперь же, моей единственной надеждой было вновь увидеть в них ненависть, пусть возненавидит меня, пусть ненавидит так, как никого не ненавидела.
Без меня ей будет лучше, и я найду покой, займусь значимыми делами, найду свой путь в жизни, и больше никогда не влюблюсь. Я не знаю, что люди делают с подобными чувствами.
Начиная эту игру, я и представить не мог, чем она закончится для меня. Встретив человека, не собирающегося вставать передо мной на колени, я сломал ему ноги, сам того не планируя. Что ещё я могу сделать ей? Взорвать всё, что осталось после разрушения? Пора это заканчивать, пока что-то ещё можно изменить.
Я молча сидел в кресле, в полной темноте, из-за ливня последние солнечные лучи не проникали сквозь тучи, наблюдая за то светящимся, то гаснущим экраном телефона. Кадер продолжала звонить, в какой-то момент ей надоело, она отправила сообщение с адресом, на случай, если я захочу приехать.
Опоздав на целый час, не сдержавшись, всё же поехал в указанное место. Из-за ливня почти ничего не было видно, я с трудом разбирал дорогу, в душе вновь появилась острая ненависть к себе, почему я не могу жить, как обычный человек? Откуда взялись все эти сложности? Разве я не могу сейчас быть с важным моему сердцу человеком?
Оказавшись на месте, я выскочил из машины, холодные дождевые потоки всего за несколько шагов намочили мои волосы и одежду, с волос капли стекали в глаза, замирая на ресницах.
Кадер сидела на камне, не пытаясь укрыться от ливня, у её ног покоился огромный, набитый чем-то рюкзак, и без того легкая, неподходящая по погоде, одежда промокла насквозь, сырые волосы, обретя от воды черный цвет, прилипали к её открытым плечам и рукам.
– Почему ты не ушла? – Едва заметив девушку, я подбежал к ней, схватил за плечи, поднимая на ноги, собираясь, как можно скорее увести её в машину.
– Я всё жду, а никто не приходит. Я даже организовать ничего не могу. У меня ничего не получается, – всхлипнула она, и я только сейчас понял, что она плачет.
– Тише, я ведь пришел, – я обнял её, прижимая к себе, чувствуя, как она трясется от холода, а стоило чуть зажать пальцами её сарафан, так из него лилась вода. – Ты насквозь промокла, пошли отсюда.
– Нет, человек должен прийти, он обещал, он же не мог меня оставить, когда я просила его о помощи. Он ведь не поступил бы так, да?
– Какой человек? О чем ты говоришь?
– Я хотела устроить ужин на лодке, договорилась с человеком, он взял деньги и обещал прийти. И никто не пришел, ни он, ни ты.
– Он не пришел из-за погоды, нельзя же в такой ливень плыть, – проговорил я, не стоит говорить ей, что человек изначально не собирался приходить, деньги он получил, а обещание выполнять не хотел. Почти, как я.
– Нет, просто я неудачница.
Кадер подняла голову, печально посмотрев мне в глаза, зачарованно глядя на неё, меня словно притягивало, неожиданно для себя самого, я прикоснулся к её губам. Холодные, мокрые от дождя губы слились в поцелуе с моими ещё теплыми губами, своими прикосновениями я пытался согреть её, прижимал к себе так близко, словно желая растворить в себе.
– Едем домой? – Спросил я, на мгновение прервав поцелуй, продолжая сжимать девушку в объятиях.
– Ты обещал побыть со мной, – прошептала она, не отодвигаясь от моих губ.
– Я с тобой, но ты замерзла, – с трудом отвел намокшую, тяжелую прядку волос, за ухо, не отрываясь от её глаз.
– Можем пойти в другое место, – нехотя пришлось опустить руки, больше не удерживая её.
– Как ты узнала, что здесь никого не будет? – Спросил я, наблюдая, как Кадер достает из сырого рюкзака свои приготовления.
Мы отправились в кафе, то самое кафе, где когда-то на работающую в нём красавицу, напало проклятье, в лице меня. Зашли через запасной выход, попав в раздевалку, Кадер знала, где хранятся ключи, и уже после разместились в зале.
По дороге мы купили свечи, которые сейчас были единственными объектами освещения. Из-за непогоды в половине города неполадки с электричеством.
– Ышик звонил, спрашивал как у меня дела, заодно рассказал, что у него внеплановый выходной, так как в кафе нет света. Здесь даже лучше, чем было бы на катере. К твоему счастью, еда не промокла.
– Это тоже из всего, что было в холодильнике? – Улыбнулся я, вспоминая сегодняшний завтрак.
– Мы расширяем ассортимент, и это из того, что было в магазине. Там выбор больше.
– Прекрасно, – улыбнулся я, разглядывая девушку, кутающуюся в плед, который теперь, на случай ночлега в лесу, теперь всегда ждет своего часа на заднем сидении.
Я смело могу назвать это лучшим вечером в моей жизни, не смотря на то, как старательно я избегал его. Несколько часов мы разговаривали, так, как никогда не разговаривали, обо всём, что приходило в голову, на удивление, в ней было только хорошее. Никаких переживаний, словно у нас был только один вечер, в процессе которого мы были счастливы.
Ещё мы наблюдали за молнией, каждый раз в неожиданный момент появляющейся между грозовыми облаками, пару раз держались за руки, словно на мгновение, подбадривая друг друга. В этот самый час в моей голове не возникало и крупинки сомнения, можно назвать это счастьем.
Но вдруг, все впечатления, все чувства, перечеркнулись глупым событием, неожиданным стечением обстоятельств.
Мы уже собирались уходить, убирали за собой последствия праздника, я складывал опустевшие контейнеры в подсохший рюкзак, а Кадер возвращала на кухню некие временно позаимствованные нами вещи.
Её телефон лежал на столе, и когда я взял последний контейнер со стола, дисплей загорелся.
«Ты так и не забрала кофту» – значилось в сообщение, которое явно не было предназначено для моих глаз. Отправителем был некий Танер.
Я молча встал из-за стола, девушка уже стола рядом и тоже увидела сообщение.
– Идем домой, – строго сказал я, стараясь выглядеть безэмоциональным, на самом же деле мне хотелось что-то швырнуть или сломать.
– Я не знаю, что ты подумал, но, – начала было объясняться девушка, но я тут же перебил её.
– Замолчи. Иди в машину.
– Почему ты никогда не слушаешь меня? Не пытаешься понять, а тут же злишься и ненавидишь? – Спросила она, когда мы уже были возле машины, девушка явно не хотела завершать этот разговор.
– А зачем мне тебя слушать? Будто сложно представить, кто этот человек, – прорычал я, стараясь не повышать голос.
– И кто же? – Обиделась Кадер, словно я задел её чувства, хотя этим любит заниматься она. – Зачем что-то представлять, если можно просто узнать правду? И не обвинять человека не понятно в чем.
– Замолчи. Сядь в машину. Я не собираюсь тебя слушать, – вновь прорычал я, теряя терпение, мне хотелось схватить её за руку и усадить на сидение, будто это помогло решить нашу проблему.
– А том и дело, Биркан. Ты никогда не желаешь ни выслушать меня, ни понять, ни поверить. Ты не поверил мне даже в тот момент, когда меня хотели убить, тогда ты был готов поверить во что угодно, но не в мои слова.
Я не сдержался, обошел машину, подошел к ней, открыл дверь и попросил сесть, в моих словах чувствовалась злость, раздражение, но, тем не менее, я сдерживал лишние слова, и желание схватить девушку за шею, посмотреть ей в глаза и узнать, был ли этот вечер для неё таким, каким был для меня.
– Не будешь слушать? Великолепно. Прекрасно. Правильный выбор, сам ничего не говори и мне не позволяй. Останемся в той же точке, в точке ненависти, – прожигая меня печальным взглядом, в котором читалось разочарование, она молча погрузилась в автомобиль.
Едва мы оказались дома, Кадер, тихо поздоровавшись перед семьей, расположившейся в гостиной, направилась наверх, сестра побежала за ней. А мне пришлось остаться на обмен любезностями с дорогим гостем.
– Добро пожаловать, – проговорил я, чуть скривив губы, улыбка так и не далась мне.
– Спасибо. Давно не виделись. Как твои дела?
– Прекрасно, – ответил я, и всем стало ясно, что ничего хорошего в этом нет.
– Типичные женские истерики? – Хмыкнул Хасан, на его лице отразилась эмоция понимания, он даже хохотнул. Но после своего, не совсем уместного, смеха, замер на мгновение, устремив взгляд в пол, в глазах отразилась странная тоска.
Странная реакция заинтересовала меня, поэтому я прошел к дивану, где молча занималась вышивкой бабушка, присел, собираясь продолжить беседу. В этот момент даже моя злость исчезла, уступив место любопытству.
Мне хотелось услышать, что у него есть девушка, и Кадер его не интересует. В момент нашей первой встречи он ведь был не один, а теперь уделяет странное внимание бывшей официантке, хотя раньше, когда она питала к нему чувства, хотя кто знает, возможно, и сейчас что-то подталкивает её, он не уделял ей должного внимания.
– Знакомо? Твоя девушка тоже любит выяснять отношения?
– Нет, то есть, – замялся молодой человек, в его карих глазах вновь появилась тревога, но в этот раз какая-то нервная. Хасан часто заморгал, упорно не смотрел мне в глаза, его задумчивый взгляд метался по комнате. – Сейчас у меня нет постоянных отношений. А когда они были в последний раз, подобное происходило редко. Она была идеальна.
– И почему ты не схватился за неё двумя руками, сынок? По голосу твоему понимаю, до сих пор её любишь, – по-доброму улыбнулась бабушка Мехтебер, на секунду отвлекаясь от шитья.
– Нам пришлось расстаться, к сожалению, – едва слышно ответил парень, на него опустилась тяжесть прошлого, словно придавившая его горло, от чего голос казался потухшим, безжизненным. – Есть некоторые вещи, которые мы не в силах изменить.
– Ты ещё будешь счастлив, сынок. Всё в нашей жизни происходит правильно и в нужное время. Кому-то суждено со всем справиться, а кому-то нет. Единственное, что мы можем сделать, принимать с благодарностью все уроки, отправленные нам с небес.
– Это ужасно, нельзя упав в воду, просто смириться, и даже не попытаться выплыть, – не согласился я.
– Ты ещё не сталкивался с такими ситуациями, дорогой, – грустно улыбнулась старушка, в глазах её медленно зажглась привычная печаль. – Есть разные вещи, какие-то зависят от тебя, какие-то нет. Ко второй категории относятся события связанные с кем-то. Чья-то смерть, болезнь, желание уйти.
– Последнее как к этому относится? Это не что-то необратимое, как смерть.
– С этим есть отклики. Ты не можешь удерживать кого-то вечно. Если человек захочет уйти, он уйдет, а если ты не отпустишь его, то погубишь. Никто не будет счастливее от принуждения. Тяжело выпустить человека из своего сердца, но ещё тяжелее навсегда запереть его там.
– Твои слова ведь противоречат понятию вечной любви, – усмехнулся я.
– Любить и страдать от невозможности быть вместе, при этом не оставляя мыслей об этой любви, разные вещи. Второе можно называть болезнью.
– А если возлюбленный умер, неужели нужно забыть его? Это тоже невозможность быть вместе. Любовь к нему не погибает вместе с человеком, – частично разделил мое мнение Хасан.
– Верно, но если любовь не умерла, то и ты жив, не зарывать же себя в землю.
– Хватит, женщины, как всегда, раздувают конфликт из ничего, ты думаешь так, они думают иначе, каждый останется со своими мыслями, и мы перейдем к делам, – пресек наши разглагольствования дедушка. – Что там со следующей поставкой?
– Всё по условиям договора, даты там стоят, мы по всем срокам успеваем. Правда, теперь нам пришлось увеличить своё дело, сотрудничество с вами большая удача для нас, мы выходим на новый уровень, – улыбнулся парень, однако в его глазах застыл лед, закончившийся для нас разговор, не остановил его размышления.
– Хорошо, наш новый заказчик хочет экологически чистый дом, построенный с использованием натуральных материалов, в основном камня и дерева. Человек очень скрупулёзный, многие процессы строительства желает контролировать лично. Завтра он желает лично осмотреть ваше производство. Неизвестно зачем, но он хочет делать это с архитектором, и я думаю, нужно отправить с ним Кадер.
– Два вопроса. С каких пор мы строим кому-то дома, и уж тем более экологические. И второй, почему именно Кадер?
– Ты правильно заметил, такой ерундой, с моей точки зрения, совершенно не выгодной мы не занимаемся, но если бы ты знал кто заказчик, он никаких денег не пожалеет, для своего особняка. Повезло, что их семья переезжает к нам, в эту глушь кто-то едет. Мы не могли упустить эту просьбу, в будущем нам пригодится знакомство, особенно то, что мы пошли человеку на уступки. Другое дело, что все архитекторы в штате заняты другими, наиболее важными делами, ездить по каждой прихоти клиента им некогда, наименее занята трудовыми буднями наша Кадер. К тому же она новичок, на её этапе проще учиться чему-то новому, наши люди будут пытаться навязать заказчику свою точку зрения, свое мнение, а этому человеку это не понравится.
– Кадер сейчас занята другими проектами, – не собирался соглашаться я. – Если нужно, освободим частично кого-то другого, кто не будет высказывать своё мнение. Халюк, например. Он в жизни возражать не станет.
– Зачем нам рисковать? Тем более Кадер часть нашей семьи, её работа подтолкнет наши семьи к тесному сотрудничеству.
– Так я и не понял, что это за человек? – Вмешался Хасан, в его глазах больше не отражались непонятные мне вселенские вопросы.
– Один министр, сомневаюсь, что кто-то из вас интересуется подобными вещами, и от его имени станет яснее. Этот дом прихоть его супруги. Она и будет контролировать всё, что ещё ей делать, ни министру же этим заниматься. Женщины от скуки любую глупость придумают и сделают.
– Отлично, пусть приезжают. Для их удобства я лично проведу им экскурсию. Подправим некоторые детали, чтобы госпожа не вздрогнула, а в остальном она будет довольна.
– Отлично, как раз развлечешь жену министра. Кадер завтра не может, и ещё где-то неделю не сможет.
– Это ещё почему? – Нахмурил свои, и без того суровые, и кустистые брови дед.
– Приболела немного. Мы поэтому и повздорили, она всё рвалась работать, и ещё что-то там, а я настаивал на больничном, полежит недельку дома, – моя ложь на дедушку не подействовала, он хоть и поверил, но не считал это уважительной причиной отказываться от такого дела, поэтому я поспешил добавить. – Не заражать же нам жену министра.
– Я с Бирканом согласен, вдруг это что-то серьезное, раз так резко схватило. Весь день Кадер выглядела неплохо, а сейчас, видимо, простудилась, не удивительно, такая погода, пусть девушка поправится, завтра я сам справлюсь с достопочтимой гостьей.
– Весь день? – Хасану вновь удалось насторожить меня, такое ощущение, что он специально провоцирует меня, только пока неизвестно зачем.
– Сегодня днем мы встретились у дома её отца, потом приехали сюда, госпожа Мехтебер напоила нас вкусным чаем.
– Да, славно посидели, жаль Кадер с нами надолго не осталась, наверное, к тебе поспешила, – бабушка тоже насторожилась от его слов, он намерено решил упомянуть об их встрече, поэтому она вступилась за девушку, сказав, что та ушла ко мне. На самом же деле она ушла не ко мне, а к некому Танеру.
При воспоминании о незнакомце, в кармане словно начал нагреваться телефон Кадер, я и сам не заметил, как схватил его со стола и забрал себе. Что ж мне это на руку.
К сожалению или счастью, в телефоне ничего не обнаружилось, только это сообщение, либо оно стало первым, либо остальные просто удалены.
Следующим утром, так как я всё ещё не был готов к разговору, и частицы злости всё ещё питали мою душу, я не отдал девушке телефон, а к тому же запер её в комнате, предварительно заблокировав и балконные двери, на случай, если ей захочется сбежать. Дав указание Сарихин часто приносить девушке еду и напитки, и при этом не вестись на её просьбы открыть дверь, я отправился на работу.
Пусть что-то в глубине души понимало, что этот поступок неправильный и ужасный, я ничего не мог поделать, сейчас нам обоим нужно время подумать. Как мне казалось, если остановиться на исходной точке, и спокойно размышлять, рано или поздно мы придем к правильному выводу.
Едва я вошел в офис, встретил странный, немного взволнованный взгляд Гюль. Она прятала от меня глаза, словно не решалась что-то рассказать.
– Доброе утро, добро пожаловать, – зажато проговорила девушка, что совсем не похоже на неё.
– Доброе утро, что происходит? – Спросил я, не собираясь разгадывать загадки, ибо загадок с собственным поведением мне и так хватало.
– Мне нужно кое-что сообщить вам, но я понимаю, что это вас расстроит, – честно ответила секретарь, наконец, взглянув мне в глаза, нервно потирая свои руки.
– Давай, резко и быстро.
Девушка вздохнула, протянула руку, схватила довольно мятую газету, и отдала мне. Терзаемый сомнениями я развернул бумажный вестник. На первой же странице меня пронзил знакомый взгляд человека, которого я меньше всего на свете ожидал увидеть в подобном издании.
«Тайна самоубийства младшего наследника, и скелет в шкафу семьи Бетлюч» – значилось в заголовке, ниже разместилась фотография Джана, рядом с ним фото чуть меньше, на нем лицо нашего старого друга Сеита.
Ноги стали ватными, ушные раковины будто проткнуло сотнями игл, с головы сошел жар. Не чувствуя земли под ногами, я ввалился в кабинет, где тут же раскрыл жалкую газетенку на нужной странице.
Первое, что бросилось мне в глаза ещё кучка фотографий, их я никогда не видел, как я понял, это было незадолго до исчезновения Сеита, в те времена, когда они оба отдалились от нас.
Чем они занимались, нам неизвестно, но почти на полгода наше общение сводилось до редких встреч, в то время, пока парни проводили время вместе, а когда мы виделись, зачастую, даже не понимали тем их разговоров. И вот, однажды, Сеит просто не пришел, а вскоре уехала и его семья, Джан сказал, что они просто переехали, а друг перехотел с нами общаться.
И вот теперь я смотрел на фотографии из странного места, интерьер напоминал чей-то заброшенный гараж, без машин и характерных вещей, а с диванами и столами, оборудованный под место встреч.
Если извлечь самое важное из статьи, то это то, что Джан и Сеит принимали наркотики, последний натворил дел, и семье Бетлюч пришлось избавиться от него, а у моего лучшего друга после этого появились проблемы с психикой и он покончил с собой.
После прочтения я разозлился, смял газету, и швырнул в мусорное ведро, если судить по прошлым вмятинам, то же самое хотела сделать и секретарша.
Наплевав на работу, я выбежал из офиса, кипя от нахлынувшего на меня гнева. Уже в машине набрал номер друга.
– Ты видел статью в газете?
– Какую ещё статью, половина седьмого, – сонно пробурчал в трубку Анри.
– Я так понимаю, ты дома, жди гостей.
– Добро пожаловать, дорогой. Как ты? – Госпожа Дюзийде встретила меня у дверей, я уважительно поцеловал её руки и прошел в квартиру.
– Держусь. Как вы, как Анри?
– Тяжело, но в таких случаях главное жить дальше. Пусть пройдет, сынок.
– Пусть пройдет, – согласился я, проходя вглубь квартиры, минуя библиотеку с редкими экземплярами и гостиную-галерею, все стены которой, завещаны произведениями искусства.
Зашел в отрешенную, идеально чистую, совершенно неуютную, спальню Анри. Темно синие цвета стен всегда напрягали меня, словно давили на голову, ещё сильнее давила антикварная мебель, словно хранящая упоминания о покойных владельцах. В этом и есть её ценность, но меня это смущало, будто я прикасался непосредственно к этим людям, к их жизни, чувствам, телу.
Друг, в растянутой, свободной кофте, и таких же штанах, куда это смотрит госпожа Дюзийде, свесил ноги с кровати, потухшим взглядом взирая на старую фотографию, запечатлевшую нас четверых ещё детьми, она сделана в самом начале нашей дружбы, когда нас с Анри только приняли в «банду» к братьям.
