Текст книги "Почувствуй (СИ)"
Автор книги: Алейна Севимли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 59 страниц)
Глава 75. Кадер
Через неделю после свадьбы, всё же назначаю матери встречу. Интересно чем она занималась всё это время? Языка она не знает, да и заниматься здесь особенно нечем. Проживала она в отеле, принадлежащем семейству Кара, стала бы она жить там, зная, что наследница этой империи несколько раз пыталась убить меня?
Встретиться мы должны после обеда, в ресторане неподалеку от отеля. С самого утра и до назначенного времени мы с Бирканом были в доме Танера, только сегодня мы впервые смогли увидеть малышку.
– Волнуешься? – Спросил Биркан, остановившись у здания ресторана.
– Даже не знаю, непонятное чувство.
– Если хочешь, я могу пойти с тобой.
– Я сама-то не хочу туда идти, но мне нужно это сделать.
– Ладно, не буду мешать. Позвони мне, я заберу тебя, или вас двоих, – с плохо скрываемым беспокойством говорит муж, гладя меня по затылку.
Целую любимого в щеку и выхожу. На улице пасмурно, дождь недавно закончился, но по темно серым тучам легко заметить, ещё пару минут и капли снова оросят улицы. Стоит запах сырого асфальта и пыли, горячий воздух будто подталкивает меня внутрь.
– Вы заказывали столик? На какое имя? – Спрашивают меня на входе.
Я растеряна, сердце клокочет, дыхание перехватывает. С беспокойством выглядываю в зал, надеюсь найти её внутри.
– Кадер Ташлычунар, – отвечаю я, чувствуя, что начинаю трястись не то от холода, не то от нервов. Как жаль, что доктор запретил мне пить успокоительные капли.
– Вы будете одна?
– Нет, ко мне придёт женщина, только вот, она не знает языка…
– Мы разберемся, не волнуйтесь, – приветливо улыбнулся парень, и приглашающим жестом указал на зал. Проводив меня до столика, он удалился, пожелав хорошего вечера.
Заказываю кофе, мне нужно согреться, а то даже руки начали холодеть. Нервно дергаю ногой в ожидании давно отложенной встречи.
Успеваю выпить кофе и потерять множество нервных клеток прежде чем вижу появление матери в зале. Она легко обняла меня, так невесомо, будто мы старые приятельницы.
Объятие длилось секунду, и мать тут же отстранилась и села за стол. Удивленно приподнимаю брови, и сажусь рядом, отказавшись от какого-либо комментария.
– Я так рада, что ты не отказала мне во встрече, – говорит она, широко улыбаясь.
– Как ты нашла меня? – Напрямую спрашиваю я, миновав прелюдию.
– Мне случайно попалась газета, там говорилось о твоей свадьбе с преуспевающим молодым бизнесменом. Только вот, я так и не поняла, он умер?
– Что?
– В тот день, твой отец кричал на меня, сказал, что я появилась в такой ужасный день. Сказал что-то об аварии, или чём-то таком.
– Он не умер. Тебя я тоже когда-то похоронила, но вот, ты сидишь передо мной.
– Он просто сбежал или что?
– Нет, – удерживаюсь, чтобы не сделать едкое замечание по поводу её побега, и сказать, что это в крови только у нас двоих. – На прошлой неделе мы поженились.
– И меня даже не пригласили на свадьбу, – обиделась она.
– А других новостей в газетах ты обо мне не читала?
– Ты знаменитость? – Почему-то обрадовалась мать. – Как жаль, я не знаю об этом ничего. Журнал с твоей фотографией, хотя узнала я тебя по имени и фамилии, мне привезла отсюда коллега, посчитала забавным, что на обложке красовалась моя старая фамилия. Я тоже сначала смеялась, а потом посмотрела на статью и всё поняла. Это высшие силы направили меня к тебе.
– А раньше у тебя не появлялось мысли найти меня?
– Я не хотела вам мешать, но теперь, теперь ты богатая женщина и у тебя появилось время на родную мамочку.
– В первую очередь тебе нужны деньги? Ты не приезжала раньше, так как боялась решать чужие проблемы? А теперь мне ничего от тебя не нужно, и ты сама можешь что-то получить. Ведь так? – Хмыкнула я.
– Тебе не стыдно? Деньги нужны не мне, но нужны твоему брату. И почему ты говоришь так, будто обвиняешь меня в чём-то?
Прелестная наивность. В её зеленых глазах плескается детская простота. Она не выросла, словно стала ребенком, которого сама и бросила.
– У меня есть брат? – Я нервно рассмеялась, привлекая к себе лишнее внимание со стороны других посетителей.
– Да, Максим, ему восемнадцать лет, позже покажу фотографии. Он очень красивый, талантливый, умный, целеустремленный.
– Ты родила его сразу же, как бросила меня, мило, – бормочу я, продолжая нервно улыбаться.
Она предпочла пропустить это замечание мимо ушей.
– Знаешь, я подумала, раз у твоего мужа бизнес, уж найдется Максиму там должность. Многое просить не будем, но уж заместителем или директором какого-нибудь отделения он может быть. Как удачно. Только вот, сперва надо уладить небольшую проблему.
– Какую? – Глухо спрашиваю я, чувствуя неприятный комок в горле.
– Максим сбил человека на машине, его могут посадить. Дело очень легко замять, тот человек попросил денег, у тебя их теперь много, так что не вижу проблемы.
– Я не понимаю, ты действительно, – делаю паузу в этом моменте, так как не понимаю, какое слово подобрать. – Я, правда, даже не знаю, как назвать тебя. Ты либо специально так ведешь себя, думая, что я поддержу этот веселый настрой, либо ты глупая.
– Тебе не стыдно так говорить с мамой?
– Тебе не стыдно, дорогая мать, появляться в моей жизни через столько лет и в первую очередь трясти с меня деньги?
– Я совершила ошибку, но я приехала, чтобы изменить её, – женщина сменила интонацию, осознав, что её трюк не прошел.
– В мае будет девятнадцать лет. Девятнадцать лет, как ты бросила трехлетнего ребенка и за все эти годы даже не попыталась связаться с ним.
– У меня была на то причина…
– Последнее время я перестала винить тебя, так как когда-то сбежала сама, ибо не могла выносить испытания, я всеми способами оправдывала тебя, говорила себе, что ты была не готова к ответственности, к материнству. И что в итоге? Почти сразу же ты рожаешь другого ребёнка, а когда тому по его глупости нужна помощь, обращаешься ко мне, узнав, что у моего мужа есть деньги, – продолжаю я выговаривать всё, что было у меня в голове и душе.
– Я исправляю свою ошибку. Максима могут посадить в тюрьму, а ты, эгоистка, вместо того, чтобы сразу же помочь ему, начинаешь читать нотации? У тебя куча денег, красивый муж, и ты ещё жалуешься, что я бросила тебя? Ты как Золушка выскочила замуж за принца, так ещё и живешь теперь в сказке, и жалеешь каких-то копеек для своего единственного брата.
Ненадолго я потеряла дар речи. Мне не хотелось жаловаться этому человеку, не хотелось оправдываться и переубеждать её, но мне так захотелось выплеснуть свои эмоции, сказать, сколько всего могло не произойти со мной, если бы она не бросила меня.
Я так хотела, чтобы моя мама, человек, которого я мечтала встретить, которого долгое время ждала, как своё единственное спасение, чтобы она выслушала меня, и обняла, сказав, что всё уже позади, что вернись она в прошлое, она бы не оставила меня.
– Да, ты права. Я, как Золушка, очутилась в сказке. Только вот мой принц купил меня как вещь, когда отец потерял дом, и нас могли выгнать на улицу. Мне повезло, что на месте принца оказался Биркан, что я полюбила его, но все могло обернуться иначе. Как жаль, что ты не читала других газет и журналов, где так же печаталось мое лицо на обложках, как жаль, что ты видела объявлений о моих поисках. Как жаль, что ты не волновалась, когда человек, который похитил меня, признался, что убил меня, и поиски продолжать бессмысленно. Как жаль, что ты не молилась за меня, когда я умирала в том подвале. Как жаль, что ты ни разу не навестила меня в больнице, хоть я и провела там несколько месяцев. И ещё мне очень жаль, что ты пропустила десяток других моментов, которые сломали меня.
Я едва сдерживалась, чтобы не заплакать, мать, ошеломленная моим неожиданным монологом, молчала. Шмыгая носом, я допивала вторую чашку кофе, отчего-то перестав чувствовать его вкус.
– Мне жаль, что ты пережила такие вещи, – тихо начала женщина, после продолжительной паузы. – Но всё могло быть куда хуже, а тебе повезло. Ты права, я уже никогда не проживу с тобой эти моменты. В отношении к тебе, я ужасная мать, я не знаю, почему так вышло, но мой сын, я очень люблю его. И если бы мне не нужно было устраивать его жизнь, а у тебя не было бы денег, да, я не приехала бы. Но мне больше не к кому обращаться за помощью, ты наша последняя надежда.
Пожалуй, эти слова мне было больнее всего слышать, хотя эта правда, о которой я всегда молила. Моя мама, человек, которого я не помнила, хоть и её образ был для меня оплотом надежды и спасения, призналась, что не любит меня, не жалеет, и более того, приехала, чтобы попросить денег для другого своего ребенка, которого, в отличие от меня, любит.
– Сколько нужно денег? – Холодно спрашиваю я, проглатывая колючий комок в горле.
– Миллион рублей, и если твой муж найдет ему здесь хорошую должность…
– Сейчас я поступлю ничуть не лучше тебя, – объявляю я, и вижу, как женщина напрягается. – Я не хочу видеть здесь ни вас, ни воспоминаний о вас. Если твой сын хочет работать, сам найдёт эту работу. Деньги я тебе перечислю, в эту сумму войдёт не только спасение твоего сына из тюрьмы, но и залог того, что ты больше никогда не появишься ни передо мной, ни перед отцом. Ты меня поняла?
– Большое спасибо, – сердечно благодарит она, выдохнув с облегчением, пусть высокооплачиваемую работу для сына она не нашла, зато лишилась необходимости общаться со мной. – Мы всегда будем благодарны тебе…
– Не стоит, я буду не против, если ты, как и раньше, просто вычеркнешь моё существование из головы, – достаточно жестким тоном говорю я, поднимаясь из-за стола, оплачиваю счёт и собираюсь уходить, бросив напоследок. – Передай номер своего счета через тетю.
Долго плачу на плече Биркана, он гладит меня по голове и спине, шепчет что-то на ухо. Мы выехали за город, когда я немного успокаиваюсь, замечаю, что здесь красиво, и вот-вот начнёт садиться солнце.
– Принести тебе воды?
– Нет, и так хорошо.
– Что-нибудь расскажешь или не хочешь этого делать?
– Только подведу итог, раньше, ещё до встречи с тобой, я готова была заплатить любые деньги, только бы мама вернулась. А теперь, собираюсь их заплатить, чтобы никогда её не видеть.
– Иногда такие вещи должны происходить, так гораздо легче ставить точку.
Позже, во время прогулки, я перескажу Биркану весь разговор, и мне станет гораздо легче. Окончательно я закрыла эту книгу после перечисления на счёт матери суммы немного превосходящих её просьбу, не зря ведь я обещала откупиться от любой из причин её возвращения.
Глава 76. Кадер
Общение с подрастающим поколением – то ещё занятие. Сначала тебе весело и забавно, а пару часов спустя валишься с ног от усталости, и хочешь посидеть в тишине.
Встречи с друзьями обрели новый вид, мы делились на две команды. Первая – носилась за Онуром, потакая его потребностям бегать и быть в центре внимания, а вторая команда из рук в руки передавала Джессику, ибо малышка успокаивалась только на руках.
Мы только вернулись из свадебного путешествия, и это был не тот отдых, после которого нужно отдыхать ещё неделю дома, нет, я так расслабилась и покорилась безделью, что возвращение домой резко выдернуло меня из сладкой неги.
Я резко выдохнула, взгромоздившись на диван, по возвращении домой.
– Как тяжело ходить в гости, – протянула я, нагло забросив на Биркана ноющие ноги. – У меня ноги ноют. Они скучают по безделью на берегу океана.
Биркан засмеялся, он снял с меня тонкие носки и заботливо массировал ноги. И что может быть лучше?
– Завтра отвезу тебя в особняк, ляжешь возле бассейна, и никто не будет тебя трогать.
– Так не получится, – мгновенно жалуюсь я. – Для меня постоянно находятся дела. Это правильно, я и так отдыхала слишком долго. Скоро возвращаться на работу, а я не помню, как карандаш в руке держать.
– Нет, завтра будешь отдыхать, и я никого к тебе не подпущу.
– Так не пойдёт, я хочу, чтобы ты был рядом, – хватаю мужа за край футболке и тяну на себя, пока он не оказывается так близко, чтобы я смогла поцеловать его в губы.
Наконец, мы въехали в нашу квартиру. И это место я считала полноправным домом, здесь была особенная энергетика, что-то моё, что-то Биркана, а всё остальное – наше общее.
Я закрыла глаза и погрузилась в ощущение. Тишина, а на душе покой, расплавленным маслом растекается приятная истома, чувство, будто всё идёт так, как надо.
Всё плохое, все недосказанности, тайны и обиды, остались где-то далеко позади. Будто у нас не было прошлого, только настоящее. Будто в этом мире мы были созданы в один миг и тут же повстречались.
Наше счастье оказалось таким большим, что прошлое не имело значения, его не существовало. В этой квартире были только мы, и наша любовь.
Открываю глаза, смотрю на мужа, он со всей внимательностью продолжает массировать мои ноги, изредка озабоченно поглядывает на меня, пытаясь раскусить мои мысли.
– Хорошо так, спокойно, – тихо говорю я, боясь потревожить это мгновение, что было трепетно и нежно, как сон ранним утром. – Лучше любого чувства. Это вы, мужчины, любите скандалы, движение. То сумасшедшее и яркое, что ярко горит, но быстро надоедает.
– Хоть спокойствие, хоть истерики и постоянные приключения, пусть будет, главное, чтобы ты была рядом и тогда, для меня всё будет хорошо.
Я тихо смеюсь, на лице расплывается улыбка.
– А говорил, что не умеешь так.
– А это не я, – хитро улыбается Биркан. – Когда душа танцует, слова сами на ум приходят.
Он прекращает массировать мои ступни, я сажусь ближе к нему, укладываю голову на плечо. Биркан мягко проводит по моим волосам, тихонько дует на них, и прядка, что неуверенно держалась в прическе, падает мне на лицо. Он хохочет и нежно заправляет волосы за ухо, не забыв легонько шлепнуть меня по носу.
Мы включаем телевизор, фильм, который мы не досмотрели вчера, повтор с самого начала. Биркан хмурится, а я прошу не переключать. Снова обсуждаем то, что обсуждали вчера. Нам не нравятся ни эти герои, ни события, что окружают их, но мне интересно, чем всё закончится.
Дотягиваюсь до кофейного столика, достаю темный шоколад с миндалём, кажется, его оставил мой отец, когда заезжал к нам на днях. Я, как единственная сладкоежка в этом доме, собственными усилиями съедаю почти всю плитку, и искренне расстроилась, когда шоколад закончился.
Биркан, оглядев моё горестное выражение лица, встряхнул упаковку и сказал:
– Так вот, два куска ещё, ешь. Или ты решила любимому мужу оставить две дольки, щедрая моя?
– Не хочу, – обижено протянула я. – Я её только из-за орехов ела. Можешь доесть, да, ненавижу горький шоколад.
Биркан смеется. Снова тронул мой нос, стер большим пальцем разводы шоколада, что остались возле моих губ.
– Хочешь миндаль?
– Хочу, я целую плитку шоколада стерпела, чтобы насладиться им.
Он что-то бормочет себе под нос и продолжает улыбаться. Прерывает объятия, поднимается с дивана.
– И куда ты?
– Принесу своей любимой миндаль. Как раз успею, чтобы к концу этого безобразия, – он указал на экран телевизора. – Ты могла вдоволь наесться орехов. Хоть что-то же должно скрасить эту муть.
Я молча наблюдала за ним, он так решительно подорвался, чтобы исполнить мою маленькую прихоть. По сердцу разлилась приятная тяжесть. Одно дело не давало мне покоя уже несколько дней. Я не могла найти для неё подходящих слов, не могла выбрать момент.
Придумывала что-то особенное, и могла бы обратиться за помощью друзей, вот только хотела, чтобы мой Биркан первым узнал это. Он уже собирался выходить из квартиры, когда я приблизилась к нему и сказала:
– Я так люблю нашу квартиру. Здесь тихо, спокойно. И мы оба очень старались, чтобы сделать этот великолепный ремонт. Я знаю, что ты тоже любишь умиротворение нашего милого гнёздышка. И я очень хочу, чтобы ты ещё сильнее полюбил это место, когда оно перестанет быть тихим. Совсем скоро здесь будет так же громко и беспокойно как в доме Танера и Рувейды.
Глава 77. Кадер
Я гладила последние вещи, не рассчитала время и доделываю домашние дела перед гостями, дело стало веселее, рассказ подруги об отпуске оказался очень смешным.
– По сравнению с вашим путешествием, наше приключение в Монреале просто меркнет, – смеясь, проговариваю я.
– Когда вы соседствовали с гиперактивными туристами? – Уточнила Нихан, поправляя примятую шапочку на голове спящего ребенка.
– Да, у нас ни днём, ни ночью покоя не было, каждую секунду они находили активный отдых, а мы стеснялись им отказать. Они уехали на день раньше нас, и свой последний день мы провели в коттедже, то ели, то спали, отдыхали от отдыха.
– Хорошо, что с нами не происходит ничего такого, и мы действительно отдыхали, – похвасталась Рувейда, запрокидывая ноги на кресло.
– Вы передумали покупать дом в Лондоне?
– Да, моя дорогая матушка сбавила опеку над нами, и жизнь стала прекрасной. А сбежать мы хотели только от неё.
– Перестань говорить про матерей, – нахмурилась Бурсу. – Мама собралась переехать к нам, пока ребёнок не родится, и потом. Но помимо неё, мама Озгюра напрашивается жить у нас. А они не переносят друг друга.
– Ты ведь ещё даже не беременна, они сведут вас с ума к тому моменту, – посочувствовала Нихан.
После возвращения Бурсу и Озгюра из путешествия мы собрались у них в доме, где уже ожидали их родители, в целом было неплохо, если не брать в расчёт споры по поводу и без повода между матерями. Зато Танер радовался, он не переставал предупреждать Озгюра, что после свадьбы ему будет очень весело.
– Госпожа Бехидже хочет, чтобы мы переехали в их особняк, наш дом ей совсем не нравится.
– Их можно понять, особняк Бетлюч один из самых больших в городе, а они живут там вдвоём, не считая, конечно, прислуги, – проговорила Рувейда.
– И в большом доме легче спрятаться, – пошутила я.
– Ещё с нами рядом будет бабушка Чаглайан, она больше понимает в воспитании детей. Ни Бехидже, ни моя матушка с нами в детстве не сидели. Но Озгюр не горит желанием возвращаться домой, с момента смерти брата он почти не появляется там.
– К слову, Кадер, почему вы назвали сына в честь него?
На меня тут же уставились три пары глаз, будто они впервые услышали это имя, хотя, до этого момента никто не решался задать столь каверзный вопрос.
– Он всегда был нашим лучшим другом, и стоило оставить о нём память.
– И имя хорошее, – тихо заступилась за меня Нихан. Она была уверена, что я так же любила Джана, как и он меня, поэтому назвала сына его именем, как когда-то сделала и она.
– Что за тенденция называть детей именами бывших? – Продолжала Рувейда.
– Помниться, у брата была девушка Джессика, он даже привозил её знакомиться к отцу… – прошептала Бурсу, пряча улыбку за загадочной задумчивостью.
– Что? – Подскочила на месте Рувейда. – Нет. Это я предложила это имя.
– Но Танер даже не пытался переубедить тебя, интересно почему.
– Так, нам нужно серьёзно поговорить, – девушка решительно поднялась на ноги.
Мы больше не могли сдерживать смеха, из-за чего Рувейда немного успокоилась, но сделала обиженный вид.
– Ладно, шутницы, пойду, посмотрю как они там. А то Танеру только дай волю, мигом отвезет её в парк развлечений.
– Что странно, ведь Джессика действительно была, – хмыкнула Бурсу уже после ухода золовки. – Если у нас будет девочка, надеюсь, Озгюр не предложит назвать её Сурия.
– Опереди его, – засмеялась Нихан и чуть не разбудила ребёнка. – Ой, прости, сынок. Мама больше не будет смеяться, как кобылка.
– Онур всегда говорит, смеяться, как кобылка? – Улыбаюсь я, заглядываю в переноску.
Младший сын Нихан и Анри, Амеди, имя для него выбрали французское бабушка и дедушка, всего на два месяца младше нашего Джана.
– Да, Анри научил его, и теперь он называет маму кобылкой.
– Больше похоже на шутку Озгюра, – подозрительно сощурилась Бурсу.
– Всё может быть.
– Пойдемте на улицу, они уже развели огонь, и почти приготовили мясо, – крикнула Рувейда, заглянув в квартиру.
– Наконец-то, – обрадовалась Нихан, вставая с дивана. – Да брось ты уже свой утюг, будто в особняке Ташлычунаров не найдется желающих погладить.
– Не могу же я приехать туда на выходные, и первым делом сунуть Сарихин стопку детской одежды.
– Будь у нас в доме прислуга, я бы никогда не гладила. Ненавижу гладить рабочие халаты Анри, теперь он носит их в химчистку. Но иногда поручаю маме эти дела, она ведь всегда вещами Тюркан занималась, и получается у неё лучше, чем у меня.
– Выходите во дворик, я как раз приготовлю для Джана смесь и спущусь, – пообещала я.
Подруги и младенец направились к двери, о чём-то шушукаясь, а я вышла на свою любимую, светлую кухню.
Сегодня жарко, солнце освещает кухню, отражаясь от металлических предметов. Здесь жарче, чем на улице, но мне нравится.
Работает телевизор, Биркан не выключил его, взял сына и сразу отправился встречать гостей. Не нахожу пульт, подхожу к монитору, собираясь нажать на кнопку, но не делаю этого.
Новость, сообщаемая ведущей новостей, повергает меня в шок.
– Прошлой ночью, бывший глава преступной организации, а так же бизнесмен из обанкротившегося торгового объединения «Йилдыз», Эрдал Кызыреччи сбежал из тюрьмы. Полиция активно ищет его. Следов он не оставил.
Вот так спокойный, праздничный вечер обернулся для меня новым приступом волнения и страха, как давно я не испытывала ничего подобного, и была счастлива.
– Неужели сейчас самое время ехать куда-то? – Злюсь я, достаточно нервно тряся погремушку у лица сына.
Мы ехали по трассе, муж за рулём, а мы с сыном пытаемся развлекаться на заднем сидении.
– В особняке есть охрана, туда он точно не пройдёт. Пока вы будете там, мы найдём его, – отмахивался Биркан. – Прошу тебя, расслабься, у него же есть дела важнее нас.
– Надеюсь, ты прав, он провел в тюрьме больше года, не станет же он первым делом вымещать злость на нас, он попытается скрыться.
– Именно, всё будет хорошо. Не тряси ты так эту игрушку, Джан ещё больше пугается. Сынок, совсем скоро ты увидишь дедушку, он соскучился по тебе.
– Прадедушку, – непонятно зачем поправляю я, от Биркана веет таким спокойствием, что и я постепенно проникаюсь этим чувством.
– Нет, там Джошкун. Посидим всей семьёй, ты успокоишься, и эти напряженные дни закончатся. Вчера ведь ты не смогла весело провести время, проведём его сегодня, на этот раз в полной безопасности. А если бы я вовремя выключил телевизор, ты и вовсе ни о чём не узнала бы.
– Ты бы скрывал это от меня?
– Нет, но выразился бы мягче, это было бы плюсом к вашей безопасности.
– К нашей? Ты же не хочешь сказать, что собираешься лезть на рожон? Почему нельзя предоставить это полиции?
– Потому что они каждый раз немного не справляются, любимая. Мы с Танером только немного поможем им и всё. Больше никогда не будем вспоминать эту историю.
– В прошлый раз он представлял угрозу только для тебя, пожалуйста, останься с нами, если в особняке нам ничего не угрожает.
– Посмотрим, – он сказал это так, будто согласился на моё предложение, только вот я знала его гораздо лучше, он не оставил свою идею. – Когда это закончиться можем съездить за город. У господина Аббаса юбилей, он собирает всех на базе отдыха, как раз повидаешься с Памук.
– Он не обиделся, что ты соврал ему по поводу нашей свадьбы? По крайней мере, на празднике он был удивлен. Да и Памук не перестает напоминать мне о нашей лжи.
– Что поделать, зато мы действительно поженились, по сути, никакой лжи, – засмеялся Биркан, вглядываясь в дорогу.
– Мы не быстро едем?
– Медленно, вон, машина сзади вот-вот нас обгонит, – хмыкнул Биркан, и сразу после этой фразы лицо его изменилось, улыбка исчезла, следом за ним и легкое равнодушие, внушающее и мне покой, растворилось.
Он вглядывался в зеркало заднего вида, прибавил скорость, и сказал мне:
– Будь готова в любой момент бежать, а пока пригнись и спрячь Джана.
Не стала паниковать, кричать или говорить ему что-то, сейчас не лучший момент, он и сам не знает, что делать. Хватаю телефон, набираю Танеру сообщение.
Биркан так усердно рассматривал подступающую угрозу сзади, что не заметил чего-то наиболее подозрительного впереди.
– Биркан, тормози, – кричу я, стараясь закрыть ребёнка собой.
Он успевает затормозить, только у черной машины впереди на нас другие планы. Водитель разворачивает машину так, чтобы мы влетели в кузов. Удар вышел не сильный, но нас тряхнуло. Джан заплакал, а Биркан не шевелился.
– Биркан, – шепотом зову его я, тяну к нему руку.
Дверь тут же распахивается, какой-то мужчина вытаскивает переноску с сыном из машины. Успеваю ухватиться другой рукой, тяну ребенка на себя.
Меня тоже хватают и выволакивают из машины, Биркан что-то хрипит, пытается что-то сделать, но у него нет возможности, его прижала подушка безопасности.
Уже снаружи, когда меня тащат к другой машине, замечаю что он смог достать что-то из кармана. Внутрь кидают какое-то устройство и запирают дверь.
Я кричу во всё горло, вырываюсь, дерусь, но человек, удерживающий меня, гораздо сильнее. Не вижу сына, смотрю по сторонам и не вижу. Начинаю кусаться и царапаться.
Меня оттаскивают на несколько метров от нашей машины, вид сбоку, моё лицо специально поднимают, чтобы я увидела взрыв, помимо этого вижу кое-что другое, то, что не увидели они.
Кричать я так и не останавливалась, так же, как и драться, пока меня тащили, пока гремел взрыв, и даже сейчас, пока машина горит.
– Где мой сын? – Кричу я.
– Здесь, и если ты будешь вести себя, как умная девочка, с ним ничего не случится, – слышится знакомый голос позади меня. – Он должен был закончить в машине с взрывчаткой, так он и закончил.
Из передней машины, той, что специально врезалась в нас, выскакивает Йетер. Она мчится к машине, моё сердце замирает.
Она прикрывает рот руками и кричит, падает на колени возле передней двери, и с нашего угла обзора её скрывает пламя и кузов. Однако она оказалась умнее, чем я могла предположить.
– Чего ты хочешь? – Немного спокойнее проговариваю я, оборачиваясь к Эрдалу.
– Ты обещаешь хорошо вести себя? – Спрашивает он, поглаживая щёку Джана большим пальцем. Весь его кулак размером с его маленькое личико.
– Обещаю.
– Отлично, – проговаривает он, кивнув человеку, что удерживал меня.
Несмотря на моё обещание, мне вкалывают что-то в шею, и уже через пару секунд я нехотя проваливаюсь в сон.
