Текст книги "Почувствуй (СИ)"
Автор книги: Алейна Севимли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 59 страниц)
Глава 15. Биркан
Резкий и пронзительный писк будильника разбудил и меня и девушку, которая от неожиданности подскочила на диване и ударилась ногой о приставной столик с книгами.
– Который час? – Сонным голосом протянула она, потирая ушибленную часть тела.
– Самое время, начать новый день, восемь тридцать.
– Отлично, я успеваю на работу, – едва слышно проговорила девушка, усаживаясь на диване, потирая сонные глаза. Остатки макияжа, который она не в состоянии была стереть до конца перед сном, осыпались под глаза, и размазались по её руке.
– Сложно опоздать туда, куда тебе не надо, – попытался я напомнить о нашем уговоре, но встретился с недовольным, и при этом утомленным, взглядом. – Что? Мы всё обговаривали.
– Мы ничего не обговорили, пойми, мне нужно…
– Хватит, это уже надоедает. Сейчас, уж извини, ты вынуждена играть по моим правилам и слушать меня, – довольно резко проговорил я.
Она тяжело вздохнула и вновь повалилась на подушку, пряча лицо в ладонях.
– Нет уж, вставай, завтракаем мы все вместе.
После этих слов, рука медленно сползла с её лица, и изумрудный глаз посмотрел на меня с надеждой. Надеждой, что я шучу.
Кадер долго отпиралась, не желая влезать в наши семейные традиции, но когда мне всё это надоело, я перекинул её через плечо и понес к выходу из комнаты. Только тогда она поняла, что выхода у неё нет, вырвалась, переоделась во вчерашнюю одежду, чем навела меня на мысль, что стоило бы купить ей что-то ещё, и покорно, пусть и с видом человека, идущего на смертную казнь, спустилась на первый этаж.
Дед уже восседал во главе стола и с печальным лицом, почти таким же, как у моей спутницы, ковырялся в глубокой тарелке, переполненной геркулесовой кашей. Из-за проблем с желудком дедушке то и дело назначают диеты, соблюдает он их редко, и только по утрам. Обычно съев с трудом половину тарелки каши, у него заканчивалось терпение, и он заедал завтрак … по дороге на работу.
– Доброе утро, приятного аппетита, – проговорила Кадер, потирая большой палец на левой руке, казалось, она просто не знает, куда день свои руки.
– Спасибо, девочка, присаживайся, – дед указал на свободные места за столом.
Кадер неуверенно повернулась ко мне, взгляд её будто просил меня о подсказке, или же, я просто не понял, что она хотела.
– Садись, – поторопил её я. – Я схожу за Фериде, наверное, она заснула.
Взгляд Кадер вновь умоляюще пронзил меня, кажется, она боится оставаться тут одна, и тем более, наедине с дедом. Ну, что ж, надо же приспосабливаться в этом жестоком мире. Я приятельски похлопал её по плечу, развернулся и пошел к лестнице, чувствуя, как изумрудные глаза прожигают меня ненавистью.
Завтрак прошел как никогда спокойно, почти никто ничего не говорил, и это не из-за постороннего за столом, а потому что на завтрак была каша. Мы всегда немногословны, когда едим геркулес без всего. Фериде и вовсе так тяжко вздыхала, что без слез на неё посмотреть было нельзя, но, тем не менее, все справились с первым днем диеты, это далось чуть легче, ведь мы знали, что завтра каши не будет. Кухарке тоже не очень нравится ограничиваться только этим.
После завтрака мы с дедушкой засобирались на работу, и я поторапливал сестру, приговаривая:
– Фериде, скорее, нам нельзя опаздывать.
– Куда вы? – Спросила девушка, помогая убирать тарелки со стола, хотя Чичек, дикими глазами поглядывая на неё, пыталась помешать.
– Сегодня у меня занятия, – скорбно вздохнул ребенок, принимая в руки маленький сиреневый рюкзачок с бабочками, в который едва помещалось несколько тетрадей и пенал.
– Что за занятия? – Мягко спросила новая обитательница дома, наклонившись к девочке.
– Математика, – поведал я. – В нашем мире главное цифры и то, как они складываются, – по лицу Кадер я заметил, как она покусывает внутреннюю часть нижней губы, стараясь не сказать кое-чего лишнего. – Да чего уж, говори, раз не терпится.
Она мотнула головой, с соответствующим этому жесту отрицающим мычанием. Я остался стоять неподвижно, продолжая ждать от неё этих едких слов, точно осознавая, что это как-то связано со мной. В это время сестра смотрела на нас снизу и крутила головой, поворачиваясь то к одному, то ко второй.
– Что вы стоите? Опоздаете ведь, – попыталась перевести тему девушка, отведя взгляд в сторону.
– Скажешь, и пойдем, – неумолимо стоял я на своем.
– Глупости, не обращай внимания. Просто хотела сказать, что с цифрами у тебя лучше, чем с людьми. Но не стоит переживать, ведь ты сам поставил себе такие приоритеты.
– Отлично, – проговорил я холодно, без капли эмоций, направляясь к выходу.
Девочки же попрощались, пожелав друг другу хорошего дня, а заодно и мне, ну так, чисто ради приличия, или чтобы я перестал обиженно смотреть на неё. Хотя я надеялся, что по моему лицу не видно, что это её замечание немного, но смогло задеть меня.
– Подожди, – остановила меня Кадер, когда я уже выходил из двери, догоняя меня. – Что мне делать весь день? Теперь даже Фериде уехала.
Я вздохнул, открыл дверь, чтобы пропустить сестру, которая тут же побежала к машине, и медленно повернулся к девушке, прислонившись спиной к дверному косяку.
С минуту я размышлял, совсем не собираясь придумывать ей что-то дельное, потому что таких занятий в доме нет, и ответил:
– Отдыхай, думай, тебе это не повредит. Не смотри на меня так, я про отдых говорю. А вообще, ты же любишь язвить, так вот, потренируйся, запиши несколько лучших вариантов, вечером похвалишься, когда мы поедем убирать в твой дом. Даю подсказку, убираю я ужасно, так что можешь настроиться на эту тему, не всё же время один и тот же прием использовать.
– Мы поедем ко мне домой? – Кажется, она даже обрадовалась.
– Можем остаться у меня, – попытался я пошутить, зная, что получилось плохо, но после завтрака и тех слов, сказанных в мой адрес, настроение, а вместе с тем и чувство юмора, исчезло. – Будь готова часам к пяти-шести, как раз окна вставят.
С настроением, далеким от нормального, я завез сестру к учителю, и направился на работу, недоумевая, как этой девушке парой слов удается испортить мне день, особенно не усердствуя, кажется, такое ещё никому не удавалось.
Либо мое состояние как-то сказалось, либо день сам по себе был обречен на неудачу, поэтому всё кругом давало сбои и непредвиденные «сюрпризы». То поставщики перепутали материалы, то компьютер, с почти готовым проектом, нигде ранее не сохраненным, вышел из строя, подцепив вирус, то кто-то по ошибке заказал три сотни воздушных шаров черного цвета, увидев которые дедушка подумал, что это прямая угроза, а я едва успокоил его, с трудом уговорив и не обзванивать конкурентов с ответными угрозами. Пока я разбирался с шарами и оправлял их на тематическую вечеринку в здание на соседней улице, на первом этаже прорвало трубу, и именно в комнате с оборудованием, вода забрызгала стоки с приборами, от которых работала вся коммуникация в здании, и все процессы сбились.
За этот день я устал настолько, что даже вождение машины казалось мне продолжением экзекуции, но выбора не было и мне в любом случае пришлось бы вести Кадер домой, и помочь ей привести комнаты в порядок.
После того, как проблемы, которые я в состоянии был решить, закончились, я устало повалился на диван в своем кабинете, надеясь, хоть ненадолго насладиться тишиной, и быть может, вздремнуть. После вчерашней помолвки я не смог выспаться и побежал на работу, надеясь, что день закончится быстро, и я почти ничего не буду делать, но не все мои желания хотели сбываться. Вздремнуть мне тоже не удалось, почти сразу зазвонил телефон.
Это был салон, в который я водил Кадер, как я и просил ей подготовили гардероб и уже готовы были отправить его, оставалось только назвать адрес. Что ж, пусть эти люди и не дали мне насладиться последними мгновениями покоя, но я хотя бы сдержал свое обещание, что девушка ни в чем не будет нуждаться, хотя, скорее всего, речь шла не о нарядах.
Наконец, настал момент возвращения домой, и окончание этого тяжелого, насыщенного событиями дня. Я даже не смог забрать сестру с занятий, поручив это дело Ферхату, когда я зашел в дом, увидел милую картину.
Кадер сидит на ковре, высоко задрав голову, Фериде напротив неё, обхватив своими маленькими ладошками кучу восковых мелков, изображая что-то на лице и шее девушки. Подойдя ближе, я увидел зеленую траву на подбородке и лбу, голубое небо с белыми облаками на веках и переносице, и оранжево-желтое-красное солнце на правой щеке, а на шее совсем необъяснимое множество красок, но в основном сочетание розового и синего цветов. Мелки оставляли слабоватый цвет, поэтому сестрица макала их в стакан с водой.
Девчонки смеются, Кадер говорит, что это лучший салон красоты, из тех в которых она бывала, а Фериде восхищенно смотрит на неё. Кажется, Кадер и впрямь встретилась в моей жизни ради Фериде. Одновременно я был рад, что сестра получает женскую заботу, и, кажется, считает новую подругу своим идеалом, ибо такого восхищения я никогда не видел в ней, но вместе с тем я частично ревновал девочку. Ведь мы стали меньше времени проводить вместе, хотя дело в том, что я и дома сейчас не бываю, и скорее всего я должен быть благодарен Кадер, ведь она не позволяет сестре чувствовать себя одинокой.
Чуть поодаль от них, перекрывая от обзора обеденный стол, растянулась длинная напольная вешалка на колесиках, на ней разместилось несколько комплектов одежды, туфли и несколько сумок.
Первой меня заметила Фериде, с визгом она кинулась мне на шею, Кадер же встретила меня, обидчиво нахмурив голубые брови. От её сурового вида, который с разрисованным мелками лицом выглядел комично, я не выдержал и рассмеялся. Из-за моего смеха обиженных в комнате стало на одного больше.
– Тебе не нравится мой живой рисунок? – Надула губки Фериде.
– Очень нравится, из тебя получится великолепный стилист, – я чмокнул сестру в щеку и поставил на ноги.
Кадер продолжала смотреть на меня с обидой, но когда с её брови закапала вода из-за сырых мелков, и весь «макияж» начал превращаться в непонятное месиво, она тоже рассмеялась. Приняв у сестры влажную салфетку, вытирая лицо, спросила у меня:
– Зачем ты купил мне одежду? У меня есть своя, только нужно забрать её.
– Пожалуйста, – поблагодарил я сам себя, раз это забыла сделать девушка. – Твою тоже можем забрать.
– Тогда верни эту.
– Её нельзя вернуть, её подогнали под твои размеры.
– А простую одежду для всех продавать перестали? – Смутилась девушка.
– Ну, уж извините, на ваши тощие руки даже наручники не подойдут, а ведь они универсального размера, – попытался пошутить я, усаживаясь на диван.
Кадер отложила салфетку и, повернувшись ко мне, с долей отвращения посмотрела на меня, сказав:
– Наручники? Может, ты ещё и на цепь меня посадить решил?
– Продолжишь постоянно лаять, то надену намордник и буду таскать везде с собой, чтобы даже руки от меня отвести не смогла.
– Сам себя ведь этим накажешь.
– Разве? Вроде это только ты едва терпишь мое присутствие.
Глава 16. Кадер
По дороге к дому мы заехали в кафе, чтобы я забрала свой телефон, и пока Биркан ждал в машине, я разговаривала со своими приятелями.
– Милая, как же я переживала за тебя, – обнимала меня Нихан, уткнувшись в мои волосы. – Почему ты не позвонила? И куда пропала?
– Это долгая история, сразу и не расскажешь, – я прервала объятия, но не отпустила её рук. – Ты не видела здесь мою сумку?
– Какая сумка, позже, что произошло?
Я замялась, нужная мысль так и не пришла ко мне, я растерялась. Но, тем не менее, начала говорить, не зная, как собираюсь продолжать:
– Помнишь того парня, которого я всё избегала?
– Тот, что приходил с друзьями? Он сделал что-то нехорошее? – Забеспокоилась подруга, присаживаясь со мной на скамейку.
– Можно и так сказать, но… Вернее не сделал, а… – я совсем зашла в тупик, не зная, как сформулировать мысль, сомневаюсь, что такое можно нормально объяснить, ведь маловероятно, что многие впадали в такие ситуации. – Слушай, Нихан, я не знаю, как сказать об этом, но этот человек спас меня, действительно спас, и так сложилось, что мы теперь живем вместе.
– Что? Как такое может быть? Ты с ума сошла? Это ведь грех. Да и вы знакомы меньше месяца, – подруга была настолько поражена, что отпустила мою руку, а её глаза в бешенстве не могли замереть на месте.
– Да нет, больше прошло, – не согласилась я, зная, что меня не поймут. – У меня не было другого выхода, он действительно спас меня, я не знаю, сколько это будет длиться, но сейчас моя жизнь принадлежит ему.
– Всё так серьезно, милая? Расскажи мне, может, я смогу помочь тебе, нельзя ведь так жить, вдруг он захочет чего-то большего?
Я тяжело вздохнула и медленно проговорила:
– Он уже захотел, Нихан, – мне же захотелось в тот момент провалиться сквозь землю от стыда.
Подруга открыла рот от удивления и прикрыла его ладонью. Эмоции так и распирали её. Я чувствовала, что она хочет закричать, на меня, на него, как она хотела поругать меня, пристыдить, но увидела то, как я сжалась от страха, изменила свои планы. Девушка приобняла меня, положив руку мне на плечо, утешающе погладила, нежно проговорив:
– Тише, мы со всем справимся, хочешь, Онур разберется с ним, он никогда и взглянуть на тебя не посмеет, а ты забудешь это всё как страшный сон.
– Не нужно, – я остановила её слишком резко. – Всё не совсем так, как ты думаешь. Пока он ничего не просил, я не знаю, что будет дальше, но у меня такое чувство, что он сам жалеет обо всем этом, и если когда-то я ему нравилась, то сейчас он едва терпит меня.
– В этом ли проблема? Проблема в том, что он похитил тебя и принуждает…
– Нет, подожди, не кричи. Я дала на это согласие, согласилась, как падшая женщина, ради лучшей жизни, для себя и для своего отца. И меня пугает, то, как я легко пошла на это.
– Тише, не плачь, может, в этом действительно нет ничего плохого? – по её интонации я поняла, что на самом деле она так не считает, но говорит так для меня. – Ты ведь так устала, от всего этого, от всей этой тяжелой жизни.
– Не в этом дело. У отца появились проблемы, ещё больше, если бы не Биркан, я бы не смогла справиться с этим, мы бы жили на улице.
Я как можно короче рассказала историю прошлых дней, не углубляясь в подробности, во время повествования подруга не произнесла ни слова, также она не решалась взглянуть на меня, когда я закончила мы немного помолчали. Я замерла, в страхе ожидая слов подруги, её обвинений в распутности и тому подобное, а этих слов от неё мне никогда не хотелось бы слушать, но она вновь взяла меня за руку и ласково поговорила:
– Знаешь, хоть это и совсем нехорошее дело, и потом тебе будет ещё тяжелее, чем сейчас. Я же знаю тебя, ты боишься, что тебя оставят, поэтому и не начинаешь общения, опасаясь всего этого. А тут тебе сразу обозначили, что тебя используют и бросят, – я странно посмотрела на подругу, нежность её голоса не вязалась со словами, и в горле заныло что-то, к глазам подступил слезы, но я попыталась сдержаться. – Пусть останется в прошлом. Но согласись, не станет ли это для тебя шансом? Шансом избавления от страхов? Ты станешь немного свободнее, проще смириться с расставанием, зная об этом заранее.
– Свободнее? Я его вещь, как я могу быть свободной? Я ведь никогда не забуду этого позора, и боюсь, что никогда не смогу посмотреть кому-то в глаза, – все-таки я не выдержала и озвучила мысль, не дающую мне покоя с судного дня.
– Да, с нашего понимания это неправильно, унизительно, но с этим уже ничего не сделаешь, от любой ситуации нужно искать положительные моменты, и часть из этого знания и опыт.
– Такое ощущение, что это ты приехала из страны с другим менталитетом, ибо даже мне нелегко принять это.
– Потому что я всего лишь рассуждаю, а ты живешь.
Мои вещи так и не нашлись, либо кто-то случайно забрал их, или же за это время они куда-то провалились. В машине я всё же приняла телефон Биркана, который он так услужливо вытащил из коробки и протянул мне, едва я села на свое место, у меня даже появилось подозрение, что он сам растоптал мой старый сотовый.
Дом порадовал глаз, новые окна и дверь как нельзя лучше вписались в интерьер, однако из-за ремонтных работ внутри оказалось ещё грязнее, чем вчера. Повсюду валялся картон, клейкие ленты, пыль из частично выпиленных стен, монтажная пена и куски пластика, всё это великолепие красовалось на обеденном столе и полу, а также на моей кровати, которую сверху так присыпало пылью, что желтое покрывало стало серым. Радовало только отсутствие старых окон в доме и на улице, к счастью, их всё же увезли.
Биркан долго ругался, говоря, что им следовало бы убрать за собой хотя бы остатки пластика и коробки, а мне даже не хотелось ругаться, перешагнув порог домашнего очага, я вновь ощутила отчаяние, мне не хотелось ни ругаться, ни спорить. Стоит отдать ему должное, убирал он старательно, и не жаловался, что стало для меня приятным открытием. Когда он собрал мусор в пакеты и понес его на свалку, находящуюся в нескольких метрах от нашей улицы, я решила приготовить ужин.
К моей великой радости осталось несколько неразбитых после погрома тарелок и два стеклянных стакана для чая. Всё остальное же в виде осколков сейчас направлялось к помойке, от кастрюль разбились крышки, а от сковород частично отвалились ручки, но это не оказалось весомой проблемой.
К возвращению Биркана я успела только сделать чай и найти продукты, заметив мой растерянный взгляд, он сказал:
– Не переживай, потом поедим, сейчас присядь, отдохни.
Не знаю почему, но эти слова отозвались теплом в моей душе, проходя к столу, я вспомнила разговор с Нихан. Может, она и права, чему-то новому эта ситуация меня точно научит, главное не отчаиваться, в конце концов, Биркан в самом деле не такое высокомерное чудовище, каким я его представляла.
Я едва успела сесть на стул и сделать первый глоток горячего чая, как на комоде настойчиво зазвенел домашний телефон. Я удивилась, этот аппарат присутствует у нас только для того, если отец потеряет мобильный в пределах дома, то он набирает со стационарного телефона, или же иногда звонит соседям по мелким просьбам.
– Как думаешь, те люди могут звонить? – Я встала на ноги, но трубку так и не взяла, с беспокойством посмотрев на своего помощника.
– Сомневаюсь, если только это не другие люди, с похожими намерениями. Если ты уверена, что это не ваши знакомые, то давай я поговорю, – Биркан протянул руку, чтобы я передала ему трубку, но сначала я решила убедиться.
– Алло, – странно протянула я, переглядываясь с парнем, будто это спасет меня от неприятного разговора и дарует сил.
Из трубки полилась быстрая неразборчивая речь, такая громкая, что мне пришлось чуть отодвинуть аппарат от себя, дабы не оглохнуть.
– Тетя, это ты? – Едва я разобрала знакомый голос, отвернулась, пронзая взглядом несчастный расцарапанный комод.
– А кто ещё может быть? Что такое? Почему у тебя отключен телефон? Я даже отцу твоему звонила, но и с ним такая же история. Я уже к вам домой ехать собиралась.
– Тише, тише. Отец в больнице. Нет, не кричи. С ним всё хорошо. Просто… – я опять повернулась к Биркану, будто ожидая от него подсказки. Удивительно, я всего несколько дней нахожусь под его защитой, и уже разучилась полагаться на себя. – Он решил побороть свои зависимости.
И зачем я это сказала, кто только меня за язык тянул. Я вновь услышала неразборчивую громкую ругань на турецком.
– Я сейчас приеду к тебе, – пообещала тетушка, чем сильно испугала меня.
Думается мне, ей не нужно посещать нас и узнать всю правду, и даже если она не заметит некоторых перемен в интерьере, часть из которых произошла не в лучшую сторону, то обо всём расскажут соседи, а они мигом побегут к тете, едва завидев её на улице, чтобы узнать все подробности.
– Давай лучше я приеду к тебе.
– Хорошо, я всегда рада тебе. Только больше никогда не отключай телефон.
– Всё так резко произошло, отец захотел изменить жизнь, телефон сломался, – тетя собиралась что-то ответить, но я прервала её. – Я могу приехать не одна?
– Нихан с тобой?
– Нет, я как раз познакомлю тебе кое с кем, – я вновь переглянулась с Бирканом. Опять я сделала лишнее, ему не захочется знакомиться с моими родственниками, это не то, что входит в круг любимых занятий людей, которые вскоре оставят тебя.
К моему удивлению, Биркан не сопротивлялся, и даже не сказал мне что-то из тех фраз, что я придумала у себя в голове. Когда я вышла из машины, парень задумчиво приложил голову на дверь и проговорил:
– Да, знакомое место. А ты, оказывается, обманщица, Кадер.
– О чем это ты? – Обернулась я, не сразу поняв, к чему он клонит.
– Как-то я провожал тебя, и ты говорила, что это твой дом.
– В таком случае и ты обманщик, – не осталась в долгу я.
– Почему же? До этого самого момента я ни разу не солгал тебе.
– Если ты считал, что я живу тут, как ты оказался у моего настоящего дома? Да и вообще, узнал ведь ты как-то о моей проблеме, так ещё и раньше меня, – удивительное открытие поразило меня, до этого момента я ведь даже не задумывалась, как всё это произошло.
– А я разве врал? – Удивился он, выпрямляясь и захлопывая дверцу машины.
– Недоговаривал? – Ответила я за него. Моё желание ехидничать и задевать его вновь вернулось, едва я ступила за порог своего дома.
– Да ты и не спрашивала, – пожал он плечами, направляясь в совсем другую сторону.
– Куда это ты? – Почему-то я испугалась, мне показалось, что я довела его, и он уходит совсем. Но больше всего меня взволновала моя же реакция, почему меня испугал факт его возможного ухода?
– Нехорошо ходить в гости с пустыми руками. Пошли, там будет ещё одно знакомое место, супермаркет, место, где ты меня возненавидела.
– С чего ты взял? – Спросила я, ускоряя шаг, чтобы догнать его.
– Что возненавидела?
– Что это произошло именно там, – поправила я, за что получила странный взгляд, он едва сдержался, чтобы не закатить глаза.
– Здесь неподалеку есть хорошее место, мост, море, лавочки стоят и продают уличную еду. Если я оказывался в этом районе, то всегда останавливался там, очень уж это место похоже на Стамбул.
– Не знаю, никогда не бывала в Стамбуле, да и на этой мостовой не была, если говорить откровенно.
– Почему? Это близко и к дому твоей тети, и к твоему дому и уж тем более к кафе.
– Всё, что ты сейчас назвал, плюс ещё мой институт и несколько отделений полиции – вот все места, что я посещала в Турции.
– Разве ты не ходишь гулять?
– Если у меня освобождается время, то я не чувствую ног и с трудом могу добраться до дома, не говоря уже о лишних шагах.
– Может, сейчас самое время начать?
И пусть я почти согласилась с его предложением, но когда он таки повел меня на мостовую, я воспротивилась и повела его к тете. Мне хотелось подышать свежим воздухом, медленно походить, разговаривая, о чем попало, как это и делают люди, но в данный момент меня беспокоила тетя, хотя, каждый раз я нахожу какие-то отговорки, не делая того, что действительно хочу.
Знакомство прошло проще, чем я ожидала, Биркана я представила своим другом, но тётушка и не собиралась мне верить, ведь с каких это пор родственников знакомят с друзьями противоположного пола, во всяком случае, именно так она и считала.
– Чем же вы занимаетесь? – Спросила женщина, делая глоток чая, с хитрецой поглядывая то на меня, то на Биркана, поверх стеклянного стакана.
– У моего уважаемого дедушки своя строительная фирма, сейчас, когда я почти закончил своё обучение, полноценно помогаю ему с делами.
– Разве вам не хотелось бы создать свое дело? – Тетя начала любимую тему, уж в чем, а в бизнесе она преуспела, а работая в партнерстве, поняла, что двух владельцев у бизнеса быть не может. Поэтому всем дает советы уходить и начинать сначала, ибо из первого дела, хороший исход выгорит только для одного.
– У меня есть некоторые планы, но пока моя помощь требуется здесь, – учтиво ответил тетин оппонент, давая знать, что не хочет продолжать тему, связанную со своей работой.
– Ох, что же это я сижу, и ты, девочка. Помоги мне накрыть на стол, – тетушка стремительно поднялась на ноги, бросаясь к своему белому холодильнику, украшенному наклейками с розовыми и желтыми розами.
Сколько бы лет госпожа Фазидова не жила бы в этой стране, как идеально не владела бы турецким языком, но даже любя эту страну всей душой, она так и не привыкла питаться местными блюдами, и уж тем более их готовить. Честно сказать, пусть я и люблю данную кухню, но готовить, как полагается, не умею, ведь учила готовить меня именно тетя.
Поэтому сегодня на столе красовался жареный картофель, куриные котлеты, салаты с майонезом, а также различные виды солений. Споследними отдельная история, ни огорода, ни времени на закатку, ни желания ходить за грибами, поэтому каждый год, некая родственница из России, которую даже я, проживая там, не видела ни разу в жизни, отправляет посылку с банками солений и варенья. И так как годовой запас ограничен, то данное угощение подается только в моменты особых случаев, из этого я сделала вывод, что либо Биркан так понравился тете, либо повод думать, что я все-таки кому-то нужна, оказался грандиозным событием.
Приход Биркана так же пригодился и для отвода глаз, при постороннем человеке тетя не спрашивала про отца, и мою растерянность, из-за которой я не позвонила ей, списала на влюбленность.
Атмосфера этого вечера казалась мне уютной. За окном потемнело, а в комнате горел приятный, чуть желтоватый, теплый свет. Ещё теплее мне стало от вкусной еды в желудке и тесного контакта моего бедра с бедром Биркана, ибо на тетином диване невозможно держать дистанцию друг от друга. Позже мы пили чай и делились странными, но смешными историями. Даже я внесла свою лепту, рассказывая забавные случаи из кафе, чем подвела тетю к вопросу, к которому совершенно не подготовилась, а именно:
– А как вы познакомились?
Я непроизвольно повернулась к своему «хорошему другу», думая, что и он сейчас растерянно посмотрит на меня и тетушка догадается, что в чем-то есть проблема. К моему же удивлению, Биркан обаятельно улыбнулся, и даже не взглянул на меня, и ответил:
– Как-то волею случая я случайно заглянул в кафе, в тот момент, когда никого там не было. И я сразу обратил внимания на Кадер, – в этот момент он с наигранной нежностью взглянул на меня, а я постаралась не рассмеяться.
– Да, и так как смотреть больше было не на кого, этот достопочтимый человек обратил на меня свою благословенное внимание, – не сдержалась я, за что получила щипок от соседа по дивану, из-за чего я дернулась на месте.
Лидия приоткрыла от удивления рот, с приподнятыми бровями и ничего не понимающими, растерянными глазами, молча наблюдала за нами.
– В отличие от тебя, девочка, я помню, что в тот день было достаточно людно, и официанток было даже далеко не две, – с некоторой долей возмущения проговорил Биркан, таким тоном, будто будучи его женой, я забыла о каком-то важном событии.
– Секундой ранее ты говорил, что никого там не было. Только ты и я, сидящие в одиноком кафе, страдающие от жары, но нашедшие оазис в «Эдере», – делано возмутилась я. Сделала странный жест ладонью, и вновь повернулась лицом к оппоненту.
И что говорит мой язык? Я ведь совсем слова через мозг не прогоняю, а стоило бы. Чего я добиваюсь сейчас? Чтобы тетушка засомневалась в чем-то? Разумеется, истинную причину она не узнает, особенно по нашим словам и поведению, но многое может смутить её.
– Так и было, – спокойно проговорил Биркан, грустно усмехнувшись, а от его дальнейших слов, что-то у меня в груди замерло, будто там появилась небольшая дыра, дыра вины и стыда. – Ведь для меня тогда не было никого, кроме тебя, даже я на секунду перестал существовать.
Я так и замерла с приоткрытым ртом. И в то же мгновение забыла все едкости, которые мне так хотелось сказать в его адрес.
И стоило мне на толику предположить, что он говорит это от души, и что действительно его слова соответствуют правде, как заметила в его глазах хитрый блеск. Ну, конечно, это было сказано, чтобы на секунду я замолчала, а он поставил меня в неудобное положение.
Я едко улыбнулась ему, стирая с лица растерянность и небольшое чувство вины, и обернулась к тете.
– Примерно так всё и произошло, а потом всё обычно, как у всех, разговоры, прогулки, – я пожала плечами и опустила глаза, почувствовав, как вся теплая атмосфера вечера улетучивается, и на смену спокойствию приходит печаль, а с ней и обида. Обида на то, что я такая несуразная.
Шутить в подобном ему стиле, я не стала, если бы сказала что-то с якобы затаенной любовью, то боялась бы, что он не поймет юмора, и задумается о моей влюбленности. А этого я не хочу. Пусть считает, что я сильнее всего на свете ненавижу его. Наверное, во мне никогда не исчезнет страх демонстрирования своих эмоций. Я боюсь, что на это мне ответят чем-то обидным, и скажут, что и надеяться мне не на что, и не стоило об этом даже думать, пусть для меня эти чувства просто шутка, ответ на неё в любом случае задел бы меня.
После этой показательной сцены тетя не решила задавать похожие провокационные вопросы, поэтому остаток вечера мы продолжили за милыми историями, затем мы попрощались, я уговорила тетушку предупреждать меня перед приходом, ведь если отца дома нет, она сможет и зайти.
– Вы очень близки, – проговорил Биркан, когда мы вышли на улицу.
– Да, тетя заменила мне мать, с кем, если не с ней, мне делиться всем?
– Хорошо, наверное, когда есть с кем проживать проблемы, – он сказал это как-то оптимистично, но за улыбкой его спряталась грусть.
– Разве у тебя нет таких людей?
Биркан пожал плечами, явно не желая говорить со мной по этому поводу, а это означало только одно, это действительно важно для него.
– У тебя ведь есть дедушка, он не выглядит, как человек, который мог бы отмахнуться от тебя, – на этой фразе мы уже подошли к машине, Биркан открыл переднюю дверь и замер, погрузившись в мрачные раздумья, скрытые и от меня и ото всех его близких, которым он не мог довериться. Кажется, я зря судила его, любому человеку есть из-за чего переживать, а тем, кто скрывает это чувство, приходится тяжелее остальных.
– Может, пройдемся? – Предложил собеседник, через несколько мгновений, во время которых он разглядывал бампер своего автомобиля.
Я кивнула, и мы не спеша двинулись к той самой мостовой, разговор о которой произошел в момент нашего прибытия. Какое то время мы шли молча, пусть я и хотела продолжить разговор, вернее мне хотелось, чтобы моего собеседника ничего не тянуло за душу, чтобы он рассказал и отпустил. Я ведь и, правда, очень несправедливо отношусь к нему с самого первого дня.
