Текст книги "Почувствуй (СИ)"

Автор книги: Алейна Севимли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 59 страниц)

– Как жаль, – женщина сложила брови домиком, от этого движения её муж запыхтел. – А я-то думала, навести визит, может, мы с господином Айятом поговорили бы с вашей семьей. А Йетер могла бы помочь по хозяйству.

Поняв, в какую степь клонит Эда, а намекает она на помолвку, Шекер даже вздрогнула, перестала бессильно ковырять кашу с ягодами, глаза её приобрели некое подобие ясности, она толкнула мать локтем, и тихо спросила, но это было не так тихо, чтобы мы с Айятом не услышали:

– Перестань, не пугай его, иначе он наш порог больше не переступит.

– А что такого? – Быстро заморгала густыми, ненастоящими ресницами, будто непонимающе, госпожа Эда. – Вы взрослые люди, оба из приличных семей, пара бы нам и задуматься о свадьбе, иначе слухи пойдут.

– Госпожа Кара, – голос мой показался излишне серьезным, даже грубоватым. – Мы с Йетер не встречаемся, и более того, не собираемся, мы просто друзья, как дружили в школе, так дружим и сейчас.

– Вы ночевали в одной комнате, – пустилась в атаку женщина, будто это была последняя возможность избавиться от дочери.

– Но не в одной постели, – поведал я, и краем глаза заметил, печальное лицо Шекер, будто она сейчас расплачется. – Спасибо за гостеприимство, но мне уже пора, нужно проводить дедушку. Господин Айят, госпожа Эда, – кивнул я, и направился к выходу из столовой.

Йетер спрятала лицо в ладонях, едва слышно взвыла, вскочила на ноги и подбежала ко мне, догнала она уже в коридоре, взяла за руку и, не решаясь взглянуть мне в глаза, пролепетала:

– Извини, не знаю, что на неё нашло…

– А я знаю, Йетер. Она увидела нас вместе и началось. Перестань подставлять и меня и себя, не зови меня никуда, особенно спасать тебя по ночам, думаю, ты в силах найти себе другого спасателя.

– Биркан, – девушка с полными слез глазами двинулась ко мне, но я выставил руку вперед, и она остановилась. – Пожалуйста, я ведь… Я не забыла. Я всё также люблю тебя, вспоминаю, как нам было хорошо вместе.

– Тебе было хорошо только с наркотиками, и если бы всё было так, как ты говоришь, ты бы не вешалась на каждого встречного.

– Ты не понимаешь, – разозлилась она, и топнула ногой. – Я просто…

– Хватит. Я всё сказал.

Покидая дом, через стеклянные двери я увидел, как Шекер сначала присаживается на колени, прикрывая заплаканное лицо ладонями, а потом хватает подставку для зонтов и швыряет её в окно. Хорошо, что её отец дома, уж он-то сможет успокоить её, всегда мог.

Я проехал всего пару улиц, чтобы оказаться у своего дома, в гараже меня встретил Ферхат, наш помощник по всем делам, в особенности он управляется ремонтом и всем подобным, а также является доверенным лицом дедушки.

– Он ещё не уехал?

– Нет, всё скандалит с госпожой Мехтебер, – недовольно пояснил он, как всегда, излишне серьезно.

– Он знает, что я не дома?

Мужчина отрицательно покачал головой и продолжил свой путь к машине деда, дабы вывести её в сад. Ферхат живет с нами всю жизнь, могло бы показаться, что он здесь и родился, сразу с гаечным ключом и сверлом в руке, для выполнения любых наших прихотей. Насколько я знаю, у него нет никого, ни родителей, ни жены и детей. Он всегда неулыбчив и серьезен, кажется, что он ко всему в этой жизни равнодушен, но стоит на горизонте появиться Фериде, так он расплывается в улыбке, и каким-то чудом находит в кармане шоколадную конфету.

Этой девочке позволено всё, она может перебирать его инструменты, которые стоит взять кому-то из нас, он грозится руки оторвать. А так же ей разрешено поливать, и даже переливать цветы в саду, и ничего кроме благодарности он ей не скажет.

К слову, Фериде действует так на всех, будь то кухарки, горничные, люди доставляющие продукты, или наша бывшая грозная управляющая.

Вошел в просторную гостиную комнату, являющуюся также столовой, и застал своего могучего дедушку, держащегося за трость. Сидит он в своем любимом кресле, расположенном близко к дивану, оно ничем не отличается от другого кресла, но сидит он всегда именно в этом, и даже при генеральных уборках, когда их случайно меняют местами, он всегда находит то самое.

Частенько эта преданность поражает меня, а Фериде шутит, что также нужно искать и свою любовь, это она приплела к тому, что если моя жена будет такой, как и все, или у неё будут сестры-близнецы, я всегда должен находить её.

Лицо деда покраснело, а брови соединились в одну единую бровь, но лбу появилась кучка складок, а карие глаза устало смотрели в одну точку, губы плотно сжаты.

Подле него на диване сидит хрупкая старушка, в странном длинном платье с круглыми узорами, а её седые волосы прикрыты платком. Она, с несчастным видом, что-то тихо говорит, от чего лицо деда всё больше краснеет, а щеки надуваются, будто у хомяка, кажется, что он набивает щеки словами, которым не дает сойти с губ.

– Доброе утро. Что тут у вас за посиделки?

– Доброе утро, сынок. Как непривычно видеть тебя лохматым, ты же всегда с утра волосы свои засаливаешь. А тут посмотри, какой красавец, у тебя так и лицо попроще, не то, что у этого потного индюка, – бабушка Мехтебер мимолетно взглянула на деда и сжала губы.

– Прекратишь ты меня злить, женщина? – Наконец подал свой грозный голос дед, пронзая сестру свирепым взглядом. – С самого утра рот не затыкается.

– Что вы не поделили?

– Уехать она хочет, видите ли, такая жизнь не для неё, она хочет в деревню, как в старые времена, завести людей и хозяйство.

– Если есть желание – пусть едет. Хотя бы сейчас она может делать всё что захочет, – подмигнул я Мехтебер, отчего её лицо разгладилось в улыбке. Но сам я удивился, ведь только утром обсуждал якобы отъезд бабушки на родину.

– Так она там с ума сойдет от тоски! – Как всегда громко и недовольно заметил дед. – Негоже женщине её возраста ехать в глушь и на деревья смотреть. Сядь в саду, и смотри, сколько хочешь, чем тебе не природа?

– Чем тебе мой возраст не угодил? – Округлила глаза старушка, от недовольства она даже ахнула. – Не намного уж я старше тебя. Не всю же жизнь мне около тебя сидеть, могу уже заниматься своими желаниями.

Бабушка Мехтебер настоящий ангел, всегда добра, мила, не повышает голоса, не вмешивается в дела, не касающиеся её, не управляет прислугой, не приказывает, кому, чем заниматься, но стоит ей загореться какой-то идеей, которую не примет её брат, так она превращается в фурию. Достается только деду, и только в определенный момент, до этого она будет ныть, хмуриться, и цокать языком, но поток обиженных фраз, и долгие споры начнутся, если дед коснется этого щекотливого, женского возраста.

– Да делай ты что хочешь! – В конец разозлился господин Тунгюч, поднимаясь с кресла, – Посмотрим, когда тебе надоест. А вообще, взяла бы Фериде, села бы в саду, и играла бы, она вон, коров там каких-то в своем экранчике кормит, и ты бы покормила, вот тебе и хозяйство, – дед рассмеялся, удовлетворенный своей шуткой, а вот Мехтебер сжала губы и медленно отвернулась.

Дедушка немного посмеялся, потом заметил, что никого это не развеселило, сурово хмыкнул, поправил дорогостоящий жилет, собравшийся на его большом животе, нахмурил брови, и обратился ко мне:

– Пока меня не будет фирма остается на тебе. Это твой шанс показать, что ты повзрослел и готов к жизни, и заслуживаешь моего уважения, – проходя мимо, дед похлопал меня по плечу, затем обернулся к сестре, и сказал, – Идешь ты или нет? Если хочешь уехать, я должен посмотреть на условия, в которых ты собралась жить.

Бабушка Мехтебер от неожиданности округлила глаза, подскочила на ноги, так резво, будто ей едва исполнилось двадцать, подошла ко мне с улыбкой, и протянула руку, которую я, в знак уважения, поцеловал, затем мы обнялись, и она поплелась к выходу, а дед вновь смерил меня хмурым взглядом, в котором замаскирована тоска. За своей строгостью он всегда прячет чувства, и я сразу понял, что он не хочет ни покидать дом, ни оставлять без присмотра свою престарелую сестру.

Дальнейшие несколько недель были долгими, тяжелыми, но при этом незаметными. Я руководил нашей строительной фирмой, и почему-то все трудности начали происходить именно в отсутствие деда, наверное, потому что работники решили, что я ими заниматься не буду, и они могут делать, что пожелают.

Домой я приходил поздно и уставший, успевал только дойти до ванной, а после проваливался в сон. Частенько я забывал и о еде, перехватывая на бегу какую-нибудь еду из лотка, любезно уложенную кухаркой, в ярко-желтый контейнер с глазами, принадлежащий Фериде.

Я даже отключил телефон, и не связывался с друзьями, к счастью, из-за этого и Шекер не могла доставать меня.

И вот, за день до возвращения деда, я получил сообщение от Анри, что удивило меня, обычно он связывается с кем-то посредством звонков, поэтому я подумал, что его убивают, и в срочном порядке ответил. У друга и правда случилась беда, в сообщении сказано, что он, вероятно, влюбился, а так как один появиться перед девушкой не может, из-за своей привитой стеснительности галантного молодого человека, зовет нас всех на встречу.

Хоть я и очень устал, и считал это редкой глупостью, но интерес разыгрался, за все годы дружбы мы всё гадали, какие девушки нравятся нашему Анри, он никогда не признавался, и поэтому сейчас пришел момент кому-то выиграть спор. Забегая вперед, не выиграл никто.

Пока я приводил себя в порядок, после трех бессонных недель, проведенных в офисе и на стройке, получил адрес места действия, и это оказалось кафе «Эдер», и любопытство вновь разожглось. Друг решил позвать свою пассию в это сомнительное место, или же ему так же приглянулась моя официантка?

Глава 5. Кадер

С утра я пыталась зашить карман на своей униформе, и думала, что опаздываю, скорее это сложилось из-за моего просыпания. Вчера я закрыла последний долг в институте, но отчисление мне по-прежнему грозило, так же как и возможное увольнение, хоть я и взяла отпуск, на душе было неспокойно, но это не мешало мне проспать больше суток.

К счастью, боги услышали мои молитвы, и отец взялся за голову, пить он стал меньше, а главное, начал ходить на работу. В первый же день он принес продукты, и пообещал в следующий раз дать мне на «девичьи расходы», что он под этим подразумевал, я так и не поняла, но меня радовала сама суть.

Я достала телефон из-под кровати, и поняла, что у меня есть ещё целый час, чтобы выйти, и я смогу спокойно залатать юбку, подумав, что сидеть в тишине мне не хочется, я решила включить музыку.

Так как мой телефон представляет собой небольшой аппарат, больше похожий на куриное яйцо, хоть он и сенсорный, но даже смартфоном не является, выхода в интернет в нем нет, а памяти хватает только на номера в телефонной книге, пару фотографий. Поэтому для прослушивания музыки я использую либо свой старый ноутбук, включать которой себе дороже, так как он начинает пыхтеть и то и дело выключается, или же на музыкальный центр.

Сейчас я посмотрела на ноутбук, заваленный моим мусором, оставшимся после работы над проектом, и вздохнула, всё же, он будет грузиться дольше, чем я буду заниматься шитьем.

Я подошла к полке, на которой и покоился всю свою жизнь центр, и замерла. На месте ничего не было, даже самой полки, не говоря уже о вещах на ней. В ступоре я простояла около минуты, и вдруг ко мне пришло озарение.

Я выбежала из комнаты, и подошла к отцу, жующему бутерброд прямо в холодильнике, вероятно, он искал, что поесть, решил перекусить бутербродом, не отвлекаясь от поисков, и поэтому его голова находится на территории слабого холодка.

– Где мой центр? – Строго спросила я, появляясь из дверного проема. Отец от неожиданности вздрогнул и ударился затылком об морозилку.

– Какой ещё центр? – Глаза его растерянно забегали, но, увидев мой недовольный взгляд, он не стал долго препираться. – Так это же старье, дочка. Ими же сейчас никто не пользуется.

– Я пользовалась. Ну, так и кто им пользуется теперь? Ты ведь не устроился ни на какую работу, да? Просто начал продавать вещи из дома? – Пошла я в атаку.

– Да что ты такое говоришь? Ты не веришь мне? – Отец тоже сменил тон, будто я его оскорбила.

– Послушай, – чуть смягчилась я. – Я ведь не прошу от тебя денег, я прошу не врать мне. Если тебе было так нужно, попросил бы, как всегда это делал, но зачем ты ввязался в это вранье?

– Почему ты никогда не веришь мне? – Отец явно обиделся, он грозно захлопнул дверцу холодильника и прошел в столовую. – Да, я взял твой центр, но только из-за того, что отнес его на работу, всё же под музыку дела делаются быстрее. Уж извините, что не спросил вашего великого разрешения.

– И давно ли лес валят под музыку? – Продолжала возмущаться я.

– А ты у нас во всех областях мастер? Знаешь кто и как свою работу выполняет? Вечно ты всем недовольна, – отец с недовольством вошел в свою спальню, а я так и осталась пристыженная, с мыслью, что вечно я всё порчу своими расспросами, как довожу тетю разговорами о матери, так отца о работе.

На работе меня быстро подхватила под руку Нихан, и увела в раздевалку, где в подробностях рассказывала о том, как вернулся из армии в двухнедельный отпуск Онур, и как он просил её руки у родителей. Я видела, как она светится от счастья, а в глазах горят огоньки, и от всего этого счастья она стала ещё красивее.

– Мне так не хватало тебя, не с кем было поделиться этой радостью, и звонить я не стала, не хотела отвлекать. Надеюсь, тебя не отчислили? Ты ведь не уйдешь от меня раньше времени?

– Так если меня отчислят, я останусь здесь навсегда, – усмехнулась я. – А почему тебе не с кем было поделиться? Как же твоя сестра?

– Она не очень одобряет это, – стушевалась Нихан, начиная краснеть. Мнение старшей сестры для неё очень важно, поэтому ко всем её словам она прислушивается. – Не знаю, чем ей не угодил Онур, хотя сейчас она плохо относится ко всем молодым людям. После того как её мужа сбил уколотый подросток, угнавший у своего отца депутата гоночную машину. Знаешь, мне теперь стыдно, но в тот день я подумала, подумала, вдруг она мне завидует? Не рада тому, что в нашем доме вместо траура свадьба.

– Перестань, конечно, она рада за тебя, она очень переживает из-за смерти мужа, но ведь прошло уже два года, тебе то не нужно хранить траур, рано или поздно везде приходит праздник.

– К ней он никогда не придет, – вздохнула Нихан, подходя к двери, чтобы мы, наконец, приступили к работе. – Всё свое время она забивает работой, целый день в больнице.

– Зато она отличный хирург, сколько жизней спасла. – Да, но мать из неё не очень. Айлин полностью на мне. Даже Онур уже шутит, что после свадьбы она будет жить с нами.

Я стояла за стойкой, тем местом, где должны находиться официантки в нашем кафе, пока клиенты не пришли или не определились, таковы условия, что мы всегда должны быть на виду. Попеременно я наблюдала за парнем, внимательно изучающим какой-то каталог с деревянной мебелью, он пьет красный чай, и каждый раз заказывает к нему новый десерт.

– Что, опять караулишь? – Из кухни выпорхнула Нихан, вставая рядом со мной, ущипнула меня за бок. – Когда ты уже подойдешь к нему?

– Никогда, если бы я нравилась ему, он бы хоть слово проронил.

– Перестань, – отмахнулась подруга. – А когда тот парень открыто проявлял к тебе интерес, тебе тоже не нравилось.

– Так у него же ещё и девушка есть, – продолжила я ныть, по поводу своей симпатии. – Помнишь, они заходили? Тогда ещё мест не было. Кстати, до этого он приходил?

– Не знаю, – пожала плечами Нихан. – Я не обращаю на них внимания, ходят и ходят. Мне же не нужно к ним приглядываться.

– А того надменного типа ты тоже не видела?

– Кажется, нет, но я не знаю точно.

– Вот видишь, поэтому я и не стала знакомиться с ним, как только он узнал обо мне чуть больше, так и не появился. Хотя это и хорошо, я не смогла бы смотреть ему в глаза после случая в магазине.

– А это не он ли идет? – Прищурилась девушка, выставляя ладонь над глазами, будто козырек. – Посмотри-ка, даже не один, привел компанию.

– Ещё лучше, коллективной насмешки мне уж точно не хватало.

Мы проследили как группа молодых людей заходит внутрь, «мой ухажер» собирался сесть на свое место в кабинке, но самый высокий из его друзей, наряженный в дорогой костюм, украшенный бабочкой из атласа, двинулся к столику в зале. Столик был в зоне Нихан, поэтому она посмотрела на меня, спрашивая, пойду ли я поговорить с ним, или же она выполнит работу.

К счастью, мой прекрасный незнакомец, имя которого я всё же знала, его зовут Хасан, подозвал меня к себе. Я, выпрямив спину и распрямив плечи, направилась к нему, случайно взглянув по дороге на своего спасителя, быстро кивнула, и тут же его отвлекла подошедшая за заказом Нихан.

– Можно мне ещё чаю и морковных пирожных?

– Конечно, – улыбнулась я, и отчего-то, чувствуя буравящий взгляд «ухажера» на своей спине, во мне проснулась уверенность, и я произнесла столь неожиданные для себя самой слова, – Вы скоро все наши десерты попробуете, а потом потеряете интерес и не придете?

– Что вы, – следом улыбнулся он, косясь куда-то в сторону. – Мне здесь очень нравится, когда попробую всё, начну сначала. Я работаю здесь неподалеку, на лесопилке, и когда у меня появляется свободна минутка, я прихожу к вам.

– На лесопилке Али Оглу?

– Да, вы с ним знакомы?

– Немного, он наш сосед.

– Как же это мы не виделись раньше? Я часто бываю в гостях у своего дяди.

– Он ваш дядя? – Я искренне удивилась, особенно потому, что дядя Али частенько предлагал мне познакомиться с его племянником, а я отшучивалась. Но лесопилка пробудила во мне ещё один вопрос, волновавший меня с самого утра. – Можно кое-что спросить? Вы случайно не знаете Джошкуна Весфеля? Он вроде бы работает там же.

– Я работаю скорее в офисе, занимаюсь переправкой, поставкой, и вот ещё мы думаем открыть своё производство. Он работает давно?

– Нет, пару недель.

– Может вы ошиблись? Дядя уже как два месяца жалуется мне, что рабочих не хватает, и никто не устраивается. И только вчера я слышал подобную песню. Но я и могу ошибаться, – последнее предложение он добавил после того, как заметил моё растерянное лицо.

А я действительно расстроилась, выходит, что отец врал мне? И сегодня так упрямо отрицал всё. К тому же теперь он выносит из дома вещи. Что ж, в этом я сама виновата, нельзя было попрекать его, да, ничего бы не изменилось, но он хотя бы не врал мне, и не продал мои вещи.

Собрав волю в кулак, я вновь улыбнулась, попыталась задержать слезы отчаяния, так старательно лезущие наружу, и продолжила:

– Вероятно, я и сама ошибаюсь. Спасибо, что уделили мне время.

– Не за что. Я поступил весьма неправильно, что не познакомился с вами раньше. Меня зовут Хасан, а вас? – Он встал на ноги, отодвинув стул, и протянул мне руку в знак знакомства.

– Кадер, мне очень приятно.

– И мне. Надеюсь, мы с вами ещё встретимся. И не только здесь, – со смешком добавил он.

Я улыбнулась и направилась на кухню. Конечно, мы встретимся, я же тебе ещё чай с пирожными не принесла.

Я пребывала в некотором замешательстве от событий сегодняшнего дня. Во-первых, со мной заговорил предмет моих воздыханий. Во-вторых, отец меня обманывал, и теперь из-за него будет чуть больше проблем, и то чувство облегченности, поселившееся в моей душе после того, как я подумала, что он занят делом, улетучилась.

Глава 6. Биркан

– Ну, и? – Нетерпеливо спросил я, после того как обе официантки скрылись на кухне.

– Видел её? – С восторгом прошептал Анри, продолжая смотреть на дверь служебного помещения.

– Которую?

– Вы серьезно? – Непонимающе, с каким-то ошеломлением и перекошенным ртом спросил Джан. – Вы оба втюрились в официанток? Я просто ещё надеюсь, что не в одну.

– Тебе-то какое до них дело, женатик? – Хмыкнул его брат, за что быстро получил по уху, из-за чего мы привлекли внимание этого любимчика, а по взгляду этой девчонки я сразу всё понял, моей официантки. – Всё хорошо, брат, не беспокойся, – поблагодарил парня Озгюр, и уже Джану, – Вот поэтому в приличных местах я никогда не сажусь с тобой рядом.

– А сейчас чего уселся? – Джан с раздражением смотрит на брата, после ситуации в клубе они так и не помирились.

Джан сегодня нервный, даже больше, чем обычно, он постоянно крутил что-то в руках и дергал ногой, и часто, будто случайно смотрел в огромные окна, но я заметил, как он с тревогой поглядывает на этого неприятного типа за соседним столом.

А тот, в свою очередь, делал вид, что наблюдает за официантками, но часто его взор обращался на нас.

– Хорошие места заняли, – пробубнил Озгюр, натянул на свою рыжую шевелюру капюшон, затянул нитки, чтобы нижняя часть лица его закрылась, и сполз по стулу.

– И вот теперь, когда все неприятные личности, с ещё более неприятными интересами, нам не мешают, говорите, какого черта здесь происходит?

– Не выражайся так, – попросил Анри, слабо следящий за ситуацией за нашим столиком. – Вот она сейчас возвратится, услышит твои поганые речи, и будет разочарована во мне.

– А она что, подслушивает чужие разговоры? – Пошел в атаку Джан.

– Здесь нет никого кроме нас и того молчащего парня, я уверен, что в такой тишине нас и на кухне слышно, – вступился я за Анри, и сразу задал ему вопрос, – Ты всерьез влюбился в кого-то из них? Когда только успел.

– Я бывал здесь некоторое количество раз, – тихо и смущенно произнес Анри, глаза его забегали. – Моя семья никогда не ожидала от меня этакого предательства. Чтобы я привел в дом официантку.

– Что-то в этом пошло тебе на пользу, – кивнул Джан, на лице его застыло строгое выражение, и только в глазах остался огонек, огонек недоверия. – В этот раз ты не называешь их подавальщицами.

– Да заткнись ты уже, – очнулся от немого пребывания в капюшоне Озгюр, вновь усаживаясь прямее, почуяв, что сейчас узнает что-то новое. – А чего сразу домой приводить?

– Прежде чем жениться, нужно устроить встречу с родителями, – от такой глупости с нашей стороны Анри даже покраснел.

– Ага, – Озгюр, как и все мы удивился, но так как он никогда не теряет дар речи, ведь его язык способен говорить в любом состоянии. – А вот, – продолжил друг, но с запинкой, впервые в своей жизни подбирая слова, чтобы не обидеть друга. – Ну вот, ты же… Ну… Из хорошей семьи. Любимец всеобщий. Как это господин Алькас не заметил это вовремя и не отвел к врачу? Да и госпожа Дюзийде попробовала бы заняться тобой.

– О чём ты толкуешь? – Анри, в самом деле, не понял, и с интересом взглянул на друга, а потом и на всех нас.

Джан, всегда говорящий, о чем думает, в этот раз решил промолчать, и вместо слов опять ударил брата по уху.

– Ну, ты же это, кукухой сдвинулся, – заморгал Озгюр, потирая ушибленное ухо. – Не смотри на меня так, я про то, что зачем тебе жениться? У нас уже есть один такой, и то он не по своей воле. Кто же тебе в наше время запрещает погулять, присмотреться…

– Я уже решил, – совершенно серьезно сказал Анри, от чего он стал похож на какого-то зубрилу, и вся его привлекательная внешность вдруг стала какой-то жалкой. – Да и неправильно это, в доме меня не поймут.

К слову, Анри самый привлекательный из нас. При виде него все девушки принимаются глупо и смущенно хохотать, стараясь привлечь его внимание, но этим они его только отпугивают. Он высокий, почти под два метра, стройный, но не такой худощавый, как Озгюр, у него светло-русые волосы, несколько лохматые, но всё же добавляют ему какую-то схожесть с семейством кошачьих, так же как и его лицо, с утонченным подбородком, узкими скулами, и чуть раскосыми изумрудными глазами.

Те девушки, что не отпугнули его своим глупым поведением, и оставшиеся на беседу с ним, убегают сами, из-за его странных выражений, и излишней требовательности к дамам, а ещё из-за серьезности. Поэтому, практически никогда с девушкой мы его и не видели, и не видели его интереса к кому-то.

– А она то, что думает? – Продолжал наступать Озгюр. – Подошла по всем твоим критериям и сразу согласна выйти замуж?

– С ней я ещё не говорил, – Анри смутился ещё сильнее и, почти как Озгюр, несколькими минутами назад, частично скатился под стол, но своими длинными ногами он только испачкал джинсы Джана. – Поэтому я и пришел с вами. Я не знаю, как мне поступить.

– Забыть об этом и гулять спокойно, – не выдержал Джан, отряхивая свои ноги.

– Ой, посмотрите-ка, женатик дает советы, так как сам не нагулялся. Я думал это входит в привычку после нескольких лет в браке, когда ты уже во всем разобрался и можешь смело наставлять неопытных холостяков, – с издевкой протянул Озгюр, уже подготавливая руку, дабы не допустить очередной оплеухи.

– А ты, я посмотрю, шутник. Ой, как мы все посмеемся, когда я поговорю с родителями и тебе так же найдут жену, но мне-то не обидно, у меня нет таких планов по охмурению самой популярной девчонки, которая, сбежала из этих мест, не смотря на прилипшее к ней «сокровище», – не остался в долгу Джан, драматично приложив ладони к лицу.

– Хватит, мы собрались, чтобы помочь Анри, – я попытался отвлечь их, чувствуя, что сейчас вспыхнет конфликт. – Ты вообще-то, с ней о вас разговаривал?

– Я с ней вообще не разговаривал.

– А, понятно, – настал мой черед пребывать в ошеломлении. – И вот, прям никак?

– Пару раз я пытался говорить о погоде, она соглашалась со мной и всё.

Я видел его отчаяние, понимал, как сильно она понравилась ему, и как редко кто-то может вызывать в нем подобные чувства. Анри не раз помогал мне с проблемами, и теперь мой черед помочь ему. Но с его стеснительностью нужно знать всё об объекте обольщения.

Что-то мне подсказывало, что влюблен он не в мою официантку, а в другую, но полной уверенности не было, и, не смотря на всё моё стремление помочь ему, не факт, что я решусь забыть о своей симпатии.

Однако, заметив светящиеся любезностью, а то и некоторой симпатией, глаза девушки, в момент её возвращения после разговора с этим человеком, пытающегося искоренить конфликт между братьями, в душе моей вспыхнула странная, необъяснимая злость. Эта девушка, имя которой я и представить себе не могу, хотя нет, как-то раз, во время перерыва в офисе я размышлял, и на ум пришла моя официантка, тогда я начал придумывать ей имя, наиболее подходящее на мой взгляд. Среди вариантов три показались мне наиболее подходящими, это Хазал, Демет, Мелисса, Долунай и сейчас, вспомнив об этом, я пожалел, что в данном заведении работники не носят бейджи. Она казалась мне собственностью.

Хоть нас ничего и не связывает, кроме моей возникшей из ниоткуда симпатии, но так или иначе, она моя, и никакому здоровяку, разгуливающему с непривлекательными девушками, как я смог заметить это в прошлый раз, не стоит флиртовать с ней.

Как только я приметил тень, смутно походящую на объект всеобщего вожделения, в непрозрачном квадратике стекла двери, ведущий в служебное помещение, стремительно поднялся, и под непонимающими взглядами друзей направился навстречу девушке.

Когда я миновал этот путь, а она подняла на меня глаза, то вмиг испугалась и вздрогнула, произнести слова она смогла не сразу, и, подбирая слова, в процессе то открывая, то закрывая свои довольно пухлые губы, всё же собралась, и сдавленно обратилась ко мне:

– Вы что-то хотите?

– Ты и ему голову вскружила? – Мой тон оказался довольно угрожающим, хоть изначально я и собирался поговорить спокойно, но моё буйное нутро выдало себя раньше времени.

Её кошачьи глаза, цвета листвы, округлились, а брови непонимающе изогнулись, взгляд испуганно метнулся к окну, а именно к тому парню, это разозлило меня ещё сильнее. Нет, она не просила у него помощи, просто подумала, что я говорю о нём.

– Я про своего друга, – чуть смягчился я, ибо понял, что сейчас похожу на вора в темном переулке. – Ты ведь ему понравилась, не так ли?

– Я к вашему столу и близко не подходила, не говоря уже об обществе ваших высокочтимых друзей, – кажется, страх у неё начал уходить, и в голосе появились саркастичные нотки.

– А раньше? Он ведь приходил сюда?

– У него вы спросить не можете? Я его вижу первый раз в жизни, и сейчас, понятия не имею, о ком именно идет речь. С вашего позволения, я пойду.

Девушка попыталась выйти из подобия прилавка, но я преградил ей путь, уложив руку на деревянную столешницу, сделал я это без задней мысли, но получилось угрожающе. Переместив взгляд с моей руки в мои глаза, она попятилась назад, а я продолжил:

– Я говорю про высокого и светловолосого, он ведь приходил до этого?

– Откуда мне знать? Если тогда, в первую нашу встречу он был с вами, то да, приходил.

К моему удивлению, при нашем довольно странном разговоре в тихом, почти безлюдном кафе, никто на нас так и не обратил внимания, даже Анри, и всё же, если бы она была объектом его мечтаний, хоть какая-то реакция у него появилась бы.

Пока я задумчиво окинул взглядом зал, официантка тоже немного успокоилась, убрала чуть ехидную интонацию, и обратилась ко мне, будто разговаривала с душевно больным, как-то спокойно и с жалостью:

– Слушайте, я пару недель не появлялась здесь и не могу знать ничего о вашем друге. Пропустите меня, мне нужно работать.

И только сейчас я заметил в её руках маленький деревянный поднос с ручками, приделанными сверху, на него поместились небольшое блюдце и чашка чая, больше похожая на маленькое ведерко, а вокруг всё усыпано какими-то зелеными ветками и лепестками жасмина, видимо подобным образом здесь подают десерты. Хотя в прошлый раз, когда я умудрился заказать здесь рисовый пудинг, доставили его на обычном пластиковом подносе без какой-либо напущенной красоты.

– Извини, – я вмиг стушевался, даже ревность к поглотителю сладостей на секунду исчезла. – А твоя подруга работала? Она могла влюбить в себя Анри?

– Откуда мне знать? Не проще у своего друга спросить? Зачем для меня устраивать допрос?

– Я понял тебя, – тон мой чуть посерьезнел, хоть я и действительно задумался для какой цели я вообще к ней подошел, даже если Анри влюбился в неё, ей то откуда знать, ведь он, как и обычно, и слова не мог сказать. Признавать свою глупость я не стал, и со знанием дела продолжил. – Как зовут твою напарницу? Говорила ли она тебе, что ей кто-то нравится? В особенности из посетителей, а именно вон тот длинный парень?

Моя официантка разозлилась, я понял это по нетерпеливому медленному вздоху, взгляду вниз, и надменному взлету бровей. Казалось, она сама не понимает, зачем разговаривает со мной, и почему за это время нам так никто и не помешал, а из кухни никто так и не появился. Едва сдерживаясь, чтобы тон её был нейтральным, а не раздраженным, она ответила:

– Её зовут Нихан, и да, говорила. Ей нравится, нет, она даже любит одного человека. И это её жених Онур, – от последней новости я так и опешил, а девушка воспользовалась моментом и весьма грубо оттолкнула мою руку от столешницы и помчалась к парню у окна.