Текст книги "Почувствуй (СИ)"

Автор книги: Алейна Севимли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 59 страниц)

– Сомневаюсь, что в здешнем высшем обществе вас примут, если заметят меня рядом, – подхожу к последней зацепке, надеюсь, жажду получить отказ. Я не хочу предавать Биркана в своём сердце, не хочу быть с другим человеком, не зависимо от того, как отнеслась ко мне моя любовь.

– Вы ещё так юны, Кадер, – только сейчас замечаю, что он прекращает называть меня госпожой, он улыбается обольстительно, притягательно, кому-то это могло бы понравиться, но не мне. – Потратив большие усилия и убив кучу времени, оказавшись в самом центре мира людей, считающих себя выше и лучше кого-то, я понял, что они ничем не лучше, и я не желаю быть одним из них.

Молча киваю, чувствуя себя загнанной в угол. Переживания из-за свадьбы Биркана на некоторое время отошли на дальний план, теперь я боялась собственной свадьбы. Зная, что мне будет неприятно каждое прикосновение, постоянное, почти насильственное, истязание себя, чтобы в мыслях смириться, принять этого человека.

Не смотря на всё своё внутреннее сопротивление, нежелание, избегание, чувствуя себя собственной безвольной марионеткой, киваю головой, и произношу:

– Да, господин Эрдал, я согласна стать вашей женой.

Проговорив это, снова погружаюсь во тьму, в ту тьму, из которой с таким трудом выбиралась, и почти достигла света, но вновь, с головой упала в эту пропасть, только теперь я не видела способов подняться, даже направления не знала.

Глава 52. Кадер

Жизнь снова завертелась, превращая дни в какую-то общую цепь, где я не различала ни дни, ни ночи, не испытывала эмоций, наблюдала за всем будто из толщи воды, точно ничего не видя и не слыша.

Это не была моя жизнь, я не контролировала ничего, словно я слабо наблюдала за сериалом по телевизору, занимаясь другим, наиболее важным делом, едва улавливая суть сюжета. Но важного дела не было, просто не существовало, а все события просто фон, становящийся белым шумом.

Зацепить удавалось лишь некоторые события, например мою помолвку. Отец уже знал о намерениях господина Эрдала, познакомился с ним по телефону, так как тот не мог приехать из-за навалившихся проблем на работе.

Узнав от меня новость о женитьбе, отец вспыхнул, чуть было не разозлился, собираясь схватить ветреную дочь за волосы и хорошенько встряхнуть, но оценив моё состояние прострации, пустой, ничем не осмысленный взгляд, промолчал, сдержав эмоциональный порыв.

И только спустя несколько минут, поздравил нас, пожелав дальнейшего счастья, и даровал своё отцовское благословение.

Следующим утром я отправилась на могилу Джана, только войдя на пределы кладбища, заметила спешно уходящего Биркана. Не могу сказать, заметил ли он меня, или только сделал вид, что не видит, наши взгляды не пересеклись, а прощальные слова так и не были сказаны.

Моя душа рвалась, разрываясь на тонкие нити от целой материи, мне чего-то не хватало. Какого-то объяснения, между нами рыла яму недосказанность.

Что я хотела услышать, не понятно, по сути, он сказал, то, о чём думал, то, что тревожило его так, как беспокоит сейчас меня, знание об отсутствии любви ко мне.

Заметив его на кладбище в тот день, растерялась, не знала, стоит ли продолжать идти, не зная точно, пересекутся ли наши пути, специально встать перед ним, сказать, что гложет мою душу, и, не дожидаясь ответа уйти. Или просто стоять на месте, словно гипсовая статуэтка, являющаяся ненужным подарком, и не имеющая возможности найти себя место, собирая на своей поверхности пыль, что в очередной раз доказывало бы мою ненужность.

Естественно, я выбрала последний вариант. Выбрала – это громко сказано. Последние месяцы я ничего не выбираю, не имею своего мнения, и не совершаю действий.

По этой причине я пошла на поводу у чего-то неизвестного, или же пошла по пути меньшего сопротивления, являющегося полным бездействием.

Молча наблюдала, как безмолвный, бестелесный призрак, как любой всей моей жизни проходит в метре от меня, и даже не поднимает головы. Это я постоянно кручу головой, в надежде наткнуться на этого человека, он же, никого не ждёт и не ищет.

Он уходит, а я преодолеваю путь к могиле покойного друга. Рухнув на землю, оказавшись лицом к большому, мраморному памятнику, произношу, едва сдерживая слёзы:

– Ты был прав, нужно самому контролировать свою жизнь. Отвечать за свои поступки. Но я не могу, я безвольный лист, колышущийся от порывов ветра, в какую сторону потянет, туда и наклонюсь. Я должна была сбежать, сразу же, едва засомневалась в себе, в этом городе, в чувствах. Кто-то скажет, неправильно избегать проблем. Но как иначе? Если я не избегаю их, погружаюсь в самое нутро, где множу большие и маленькие проблемы. Я – своя самая большая беда. Мне стоило сбежать от прежней Кадер, стать другой, той, которую никто бы не узнал. Джан, я испортила всё. Хоть я и пообещала тебе, обещала сбежать, быть счастливой, почувствовать свободу. Но вместо этого я осталась на месте и заковала себя в цепи, а ключ выбросила на дно озера, и если нырну за ним, тут же утону. Я прекрасно всё понимаю, Джан. Осознаю, насколько я глупая, знаю, когда и что нужно сделать, но не делаю.

– Как интересно получается, – послышался голос над ухом, от которого я вздрогнула, подскочила на ноги, и обернулась. – Всё в жизни возвращается, не так ли, Кадер?

– Мне лучше уйти, – смахиваю едва навернувшиеся на глаза слёзы. Надеюсь уйти, не вступая в конфликт. Кладбище сегодня оказалось местом встреч, местом встреч с людьми, коим не следовало бы встречаться.

– Ты не чувствуешь некоторую связь, Кадер? – Мне не дают уйти, хватают за руку. Была ли я такой слабой всегда, либо обессилила в физическом и моральном плане за последнее время, так или иначе дать отпор я не смогла.

– Мелике, пожалуйста, я не хочу ссориться с тобой, – как можно миролюбивее проговариваю я, не имея смелости взглянуть подруге в глаза.

– А если я хочу выяснить всё? Поговорить. Например, о том, что все мои страдания вернулись к тебе.

– А если я не захочу разговаривать, что будет? Помощники твоего отца больше не будут пугать меня, а завершат своё дело пулей в мой лоб? – Повышаю голос я, вспоминая свой дикий страх в день перестрелки, тогда я почти попрощалась с жизнью, удивительно, как легко в конечном итоге это обошлось.

Впервые за несколько месяцев чувствую злость, на кого-то кроме себя, отвыкла от этого чувства.

Вспомнив момент со стрельбой, думаю, сколько раз за последние полгода я могла умереть. И если это всё же случится, никто даже не удивится. В день, когда Биркан объявил о свадьбе с Рувейдой, а я ушла из дома, на меня напал человек, и я почти не обратила на это внимание. Странно, но это событие даже не повлияло на меня, будто я не бежала через пол города от маньяка, рискуя жизнью, а всего лишь проехала на автобусе свою остановку.

Если перестрелка напугала меня, заставила присесть на одно место на продолжительное время, минимально стремясь помочь Танеру с расследованием. А потом я регулярно просыпалась по ночам, слыша несуществующие выстрелы и звон стекла, и долго лечила раны.

Тот побег от насильника никак не сказалось на мне. Я забыло о нём на следующее утро, встретив на лестнице соперницу. И не вспоминала ровно до этого момента.

Зато этот неприятный момент подействовал на Биркана. Только сейчас я подумала, что увидев меня тем вечером на парковке, беззащитную, всему оставленную, не имеющую возможности уйти, он пожалел меня.

Знаю, что они с Танером вскоре нашли этого человека, он попал на камеры, а позже неудачно скрылся, его посадили в тюрьму, при этом мои показания не пригодились, это всё произошло в стороне от меня.

Возможно, я права в этом мнении. Биркан терпел меня до тех пор, пока жизнь не наладилась, я получила диплом, справлялась с работой, отец бросил пить и нашёл работу, у меня появились друзья, и вот, когда его терпение закончилось, он, со спокойной душой, избавился от меня.

– За пули прошу прощения, – спокойно произносит девушка, отпуская мою руку из своих тисков, выбив меня из осознания действительности. – Мне было бы искренне жаль, что ты умрешь, не увидев свадьбы Биркана.

– Благодарю, за оказанную возможность, – едко проговорила я, с печалью взглянув на некогда хорошую подругу.

Когда-то мы были очень близки, Мелике доверяла мне, рассказывала секреты, приняла меня, не смотря на запреты Йетер, а я предала её. Не намеренно, и если бы я имела возможность предотвратить это, я бы сделала всё возможное.

И у меня была эта возможность, я могла сбежать, не решив проблем, но сумев их избежать. В моей ситуации игнорирование было бы лучшим вариантом. Но я испугалась, пыталась что-то исправить, и получила то, что имею сейчас, то есть, ничего.

– Ты будешь страдать, Кадер, – печально хмыкнула девушка, явно сожалея о том, что происходит между нами. – Я ведь не хотела всего этого, хотела быть твоей подругой. Никто не говорил о тебе хорошо, тебя не знали, но Йетер постаралась, чтобы о каждой девушке Биркана ходили сплетни, и я не верила им. Я не могла поверить, что ты окажешься таким человеком, что даже сплетни покажутся пустым звуком.

– Я виновата перед тобой, все твои печали, горести, слёзы, всё это произошло из-за меня. Не появись я перед вами, всё могло бы быть хорошо. Но Мелике, я разрушила всё своим появлением, могу поклясться, специально я ничего не делала. Я не хотела быть причиной твоих страданий.

– Слишком много «я», тебе не кажется? Не перекладывай свои ошибки на обстоятельства. Да, ты не виновата, что Джан полюбил тебя, ты не виновата, что он не обращал внимания на меня, но ты дала ему шанс. Шанс думать, что между вами может что-то быть. В один из вечеров, когда ты рассказала ему почему вы с Бирканом вместе.

– Откуда ты знаешь? – Испугалась я, но не за свою репутацию, с ней давно покончено, стало страшно за то, откуда она может это знать. – Джан ведь не мог рассказать тебе.

– И не рассказал, Джан счёт в футбольном матче бы мне не сказал, не говоря уже о секретах своей любимой Кадер. А вот его телефон от меня ничего не скрывал.

– Я не понимаю…

– Не будь дурой, ты знаешь, кто мой отец. Установить приложение для прослушивания телефона, это ничего, один звонок, – наш разговор давно перестал быть эмоционально сдавливающим. Мелике беседовала спокойно, непринуждённо, будто у неё не было причин меня ненавидеть, она подавала это с лёгкой, немного утомлённой, ухмылкой.

– Подожди, ты слушала его разговоры? – Сердце забилось чаще, готовое выпрыгнуть из груди. От такого волнения стало тяжело дышать, а в ушах стучала кровь.

– Нет, хотелось бы сказать, что это прошлый век, но я бы не отказалась. По какой-то причине я могла видеть сообщения, и слышать всё, что окружает телефон в любое время, каждый разговор, запись с камер, но при звонке вся эта система отключалась. Ты чего заволновалась? Не ожидала, что я знаю твои секреты?

– Плевать мне на эти секреты, если ты слушала его телефон, то должна знать, что произошло в день смерти Джана.

– Это всё, о чём ты хочешь спросить? Не о том разговоре на балконе, когда ты согласилась сбежать с ним? Не хочешь объясниться? Те фотографии пшик, я уже знала правду о том разговоре, но когда Джан умер, мне не с кем было разделить свою боль. А потом я не знала, как подвести к этому делу, без упоминания прослушки. Фотограф пришёлся очень вовремя.

– Мелике, прекрати, – начала злиться я, искренне не понимая собеседницу, у нас в руках может оказаться такая ценная информация, а она продолжает говорить о ревности. – Джан умер, его убили, и ты единственный человек, который знает, что с ним произошло.

Не сдержалась, схватила девушку за плечи, чуть встряхнула. Она уставилась на меня с отвращением и удивлением, ещё никто не позволял себе подобного обращения по отношению к ней.

– Убери свои руки, – прикрикнула она, схватив меня в ответ, но во мне будто ненадолго зажегся огонёк жизни, оказавшись близко к разгадке тайны смерти друга, и я нашла силы дать отпор. – А теперь ответь на вопрос. Ты любила его? Специально уводила его у меня?

Довольно странно, но первый вопрос поставил меня в тупик, я одновременно не могла сказать нет, и не могла согласиться. У меня были и есть чувства к Джану, но это не любовь, симпатия, но не романтическое влечение. Я бы хотела для него счастливой жизни, но сама не могла бы дать её ему.

– Хочешь честный ответ? Я не знаю, не могу найти название чувству, которое испытывала к нему, но скажу точно, вам не стоило быть вместе, никто не был бы счастлив в этом союзе. Не попросила бы его уйти от тебя ко мне, но и не радовалась, останься вы вместе всё в том же положении односторонней ненависти. А теперь, будь добра, так же честно ответь на мой вопрос. Кто убил Джана?

– Не знаю. Он выбросил телефон в воду по дороге. Оба телефона. Я думала, что он сбегает уже сейчас, а тебя забрал бы после, но когда утром нашли его тело…

– Ты врёшь. Кто убил Джана? – Продолжала наседать я.

– Понятия не имею.

– Ты постоянно слушала его телефон, читала сообщения, и ничего не заподозрила? Ты можешь говорить, что ничего не знаешь только в том случае, если сделала это сама.

– Я не буду оправдываться, можешь не верить мне. С убийцей он общался по другому телефону, к нему у меня не было доступа. А перед смертью он выбросил в море оба мобильника.

– Как много ты знаешь, и продолжаешь оправдываться.

– Тебе никто не поверит, а если и поверит, то мне ничего не будет, это ведь ложь, я ничего не скрываю. Можешь уйти, оставь нас наедине с моим женихом.

– Уйду, но перед этим спрошу, зачем ты рассказала мне о прослушке? Зачем вообще был нужен этот разговор?

– Надоело держать всё в себе, а подруг я больше не решусь заводить. Не волнуйся, люди моего отца не тронут тебя. А теперь уходи, и не забывай, что ты оказалась в моём положении, удачно посмотреть, как твоя любовь смотрит влюблёнными глазами на другую девушку, – едко проговорила девушка, хитро взглянув на меня напоследок, в её взгляде что-то скрывалось, она ждала отмщения, и месть не заключалась в свадебном торжестве Ташлычунаров.

Несколько дней пыталась дозвониться до Танера, сообщить о новой информации, но он не отвечал. Как позже узнала, на полгода он вернулся в Лондон, появилось некоторое незаконченное дело. О вмешательстве Мелике к убийству, больше сказать было некому. В полицию меня не пропустила бы семья Анлачик.

Настал день помолвки, он произошёл через пару недель после встречи с закадычной подругой на кладбище, все остальные дни, кроме этих двух, смешались в неясную, мутную картину, хронометраж которой, я усердно пыталась ускорить.

Пришлось заранее купить набор для приготовления кофе и потренироваться в его варке, ибо до этого момента кофе в нашем доме не варили и не пили.

Учились вместе с отцом, худо-бедно получилось на третий раз, когда позвонила тётя, и порекомендовала найти эту сложную тему в интернете. К шестой попытке нам надоело, мы забросили это дело и приготовили омлет с грибами. Последнее нам понравилось больше, но, к сожалению, в момент сватовства выносить омлет вместо кофе, не принято.

На следующий день, едва часы пробили семь утра, заявилась тётя, взяв с собой белое, хлопковое платье, предназначенное для моей помолвки. Самое простое платье, как я и просила, без изысков, длинное до пола, на пуговицах, с поясом на талии.

Отцу пришлось выйти к дяде Али, которого жена отправила узнать, что происходит в нашем доме, а пока его не было, тётушка поручила мне задание, перебирать рис, сама села рядом и завела разговор, отложенный ранее в долгий ящик.

– Девочка, ты же знаешь, что ты мне, как дочь. У меня нет никого роднее тебя, – начала она издалека, но я уже знала, к чему это ведёт.

– Да, тётушка, ты заменила мне родную мать, – тихо проговорила я, впервые не желая спросить, куда делась упомянутая женщина, сейчас я боялась продолжения.

– Раз в такой важный день честь сватать тебя переходит мне, я должна узнать, ибо иной возможности не будет. Ты любишь этого человека?

– Господин Эрдал хороший человек, жениха лучше него у меня не будет, – уклончиво произнесла я, не решаясь поднять глаз на тётю, усердно перебираю рис, хотя мы обе знаем, что это бессмысленно.

– Я не о нём спрашиваю, дочка. Ты так и не рассказала мне, куда делся Биркан, – место для моего ответа остаётся наполненным молчанием, поэтому женщина продолжает. – Хорошо, можешь не говорить. Но на мой предыдущий вопрос ты должна ответить. Ты любишь его?

Мне снова нечего сказать. Конечно, я знаю ответ на этот вопрос, но не могу ответить. Если скажу правду, тётя возьмётся за мою жизнь вместо меня, она не даст позволения на этот брак, зная, что я несчастлива. И Лидия – мой единственный шанс на спасение, если сама я не могу выплыть, она бросит мне спасательный круг.

Единственной проблемой в этом добром жесте было то, что я не нуждаюсь в чьей-то помощи. Я могу справиться сама, просто встав на ноги, ведь воды там ровно по колено, перестану тянуть себя на дно, и всему придёт конец.

Зная, чем это для меня закончится, понимаю, что моё сердце вскоре разорвется, а душа вырвется из тела, не желая находиться в непосредственной близости с таким глупым человеком, как я, твёрдо произношу:

– Люблю, но сегодня состоится моя помолвка, а через некоторое время я вступлю в брак, даже если это навсегда перечеркнет мою жизнь.

– Дочка, – тётя протягивает ко мне руку, в её голосе чувствуется боль, смешанная со слезами. – Ты встретишь другого человека, полюбишь, он тебя полюбит, и ты будешь счастлива. Брак с Эрдалом спешное решение, ты хочешь сделать Биркану больно, хочешь показать себя счастливой, желанной. Это не твоё решение, это эмоции, ты хочешь ревности от Биркана.

– Он не будет ревновать, он сам женится, и мне незачем красоваться перед ним, ему уже всё равно, плевать на меня, абсолютно, – впервые решаюсь посмотреть на тётю, она плачет, так же, как и я.

– Поэтому ты поступаешь так же, Кадер? – Она сжимает мою руку, словно пытается достучаться до меня. – Выходить замуж за человека, которого ты не любишь, не лучший вариант. Ты ведь просто не хочешь быть, как я? Не хочешь остаться никому ненужной старой девой? Боишься повторить мою судьбу?

Ей больно, она впервые произнесла это, чем удивила меня, ибо и мысли не возникало, что она не счастлива. В детстве, отец часто говорил мне, что если я не изменю свой характер, останусь одна, как моя тётя. Его слова действовали на меня обратным действием. Наблюдая с каждым годом ухудшения в его поведении, то, как разрушалась моя жизнь, я всё больше мечтала стать похожей на тётю, и мои жизненные планы тому соответствовали, ровно до того момента, как появился Биркан.

– Что ты такое говоришь, тётя? – Восклицаю я, встаю со стула, и обнимаю женщину. – Ты всегда была и будешь для меня примером, к коему я стремлюсь.

– Тогда для чего ты так быстро приняла предложение этого человека?

– Хотела доказать себе, что Биркан это не конец и не начало моей жизни. Что если с господином Эрдалом я буду счастлива? Что если это действительно мой шанс?

Неизвестно сколько мы могли бы говорить и плакать, но с улицы послышались гудки машины, а затем последовали громкие голоса.

Мы быстро привели себя в порядок, и ровно за секунду до того, как в дом вошла взрослая, статная женщина, похожая на орлицу, тётя сжала мою руку и внимательно посмотрела на меня, ожидая ответа. Я кивнула, на что мне шёпотом ответили:

– Ладно, в конце концов, развестись не такая уж и проблема. А разорвать помолвку ещё проще.

Дальнейшая церемония оказалась немного волнительной и скучной, я нервничала из-за самого процесса, из-за своих непостоянных, обреченных мыслей, о взглядах будущей свекрови и её сестры. Но жених, сидящий слева от меня волнения не вызывал, кажется, я не до конца понимала, что брак это не просто подписать бумаги и сменить фамилию.

Гости прощались, завершив свои переговоры с моей семьёй, пока происходила светская беседа, проводимая моей любимой тётушкой, я сидела на стуле, едва слушая разговоры за столом, и рассматривала кольцо на пальце, с тянущейся от него уже разрезанной красной лентой.

Глядя на это, не могла перестать думать о Биркане, перед глазами стояла сцена их помолвки, счастливые взгляды. У нас обоих кольца на пальцах, от них недавно отходили связующие ленты, но они никак не связывали нас.

– Кадер, дорогая, – вздрагиваю от неожиданности, нехотя переводя взгляд с кольца на жениха. – Если на сегодня у тебя нет планов, не хотела бы ты сопроводить меня на приём? Так сложилось, что именно сегодня празднует юбилей один из моих партнеров.

– Не думаю, что появление в обществе со мной, улучшит ваши отношения, – тихо говорю я, нехотя замечая улыбающуюся будущую свекровь, не сводящую с меня глаз.

– Мы уже говорили об этом. Если это единственная причина, то будь добра собраться за час. Я отвезу матушку с тётушкой домой, а после вернусь за тобой, – немного недовольно проговорил мужчина, поднимаясь на ноги.

– Но… – искренне не хочу выходить в свет, даже иметь крохотную возможность встретить там Биркана, его невесту или тёщу.

– Никаких возражений, Кадер. Господин Джошкун, благодарю вас за гостеприимство, госпожа Лидия, – комплименты в сторону тёти продолжались достаточно долго, я не могла услышать полный текст, ибо ко мне тут же подскочили родственники супруга.

– Мы очень рады, что наш дорогой Эрдал выбрал такую хорошую девушку, – проговорила будущая свекровь, протягивая мне руку, чтобы я поцеловала её в знак уважения.

Я не нравлюсь ей, вижу по черным глазам, от уголков которых тянутся первые признаки старости, кои в народе называют гусиными лапками.

В целом, женщина приятная, хоть и не лишена некоторой доли самолюбования и высокомерия. Госпожа Айшегюль высокая ростом, немного полноватая, но умело скрывающая недостатки за правильно подобранной одеждой.

Чёрные, едва поддернутые сединой волосы, собраны в аккуратную прическу и закреплены на затылке. В ушах сверкают аккуратные серьги с жемчужинами, на пальцах несколько массивных колец, с большим переплетением золота.

Глаза добрые, в них отражается её душа, все мысли и страхи. Я не нравлюсь ей только по причине волнения из-за сына, остальные вещи её не заботят, она всеми силами пытается рассмотреть во мне достойную партию.

– Госпожа Айшегюль, – покорно прислоняюсь губами к ухоженной руке, усеянной мелкими, коричневыми пигментными пятнышками, пытающимися скрыться за тональным кремом. – Благодарю вас за добрые слова.

Тётя Эрдала тоже что-то говорит, я не слышу ничего, голова забита чем-то посторонним, но в ответ благодарю её и приглашаю их вновь навестить нас. Сваты уходят, на прощание напоминают, чтобы я была готова через час, молча киваю.

Закрываю дверь и тут же сажусь на пол, обессилив до такой степени, что не могу стоять на ногах. Я не знаю, что происходит, будто жизненная сила утекает из моего тела, а я просто позволяю этому произойти.

Тётя замечает меня, поднимает на ноги, разговор о моём неправильном решении продолжается, попутно с этим меня одевают, примерно так же, как Фериде наряжает своих кукол. Продолжаю быть безвольной марионеткой.