Текст книги "Почувствуй (СИ)"
Автор книги: Алейна Севимли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 59 страниц)
Глава 20. Биркан
После вчерашней ночи я долго не мог успокоиться, я винил себя, осуждал, принимал их мнение, правду, о том, что есть и будет, но если бы я вернулся в тот момент, когда предлагал девушке сделку, то не изменил бы ничего.
Всю эту ночь я не спал, ездил и ходил по городу, размышляя о своих ощущениях, и последствиях.
Я не знаю почему, но мне не хотелось расставаться с ней, будто что-то в моей жизни перевернулось с появлением Кадер, но стоит вспомнить прежние времена, всё так же, как и сейчас. Кадер не была каким-то особенным человеком, она не влияла на меня, но она казалась мне дополнением всего. Будто придавала моей жизни остроту, а вроде и не делала ничего.
Я ощущал резкую необходимость быть с ней, это не было влюбленностью, это странная привязанность к человеку, чью жизнь ты ломаешь по кусочкам, при том, что этот человек по тем же кусочкам, сам того не понимая, собирает твою жизнь, пока его лежит в руинах.
Я знал, что Кадер ушла к тете, поэтому не стал останавливать её, утром, едва на часах появилось более менее приличное время для визитов, когда люди уже проснулись, я поднялся в квартиру госпожи Фазидовой.
Женщина встретила меня в легком платье сиреневого цвета, я порадовался, что не разбудил её. Она, кажется, обрадовалась моему приходу, улыбнулась и весело сказала:
– Биркан, добро пожаловать. Проходи, как раз вместе позавтракаем.
– Прошу прощения за столь ранний визит, – начал я речь, проходя в квартиру.
Мне нравилось это место, оно было уютное, умиротворенное и солнечное. Например, сейчас по всему коридору расплывались квадраты света, идущего через большие окна по всей квартире. Пусть здесь в какой-то мере тесно, но сразу создается впечатление, что здесь живут люди, живут и радуются жизни.
Всё пространство усеяно мелкими деталями интерьера или вещами, принадлежащими хозяйке, в моем же доме нет ничего подобного. Там свободно и чисто, всё лежит на своих местах, и нет никакого напоминания о жителях дома, если не считать облюбованного дедушкой кресла. Если бы кто-то посторонний вошел в дом, то подумал бы, что это просто помещение на продажу, не принадлежащее долгие годы одному семейству.
– Что ты, проходи, я сейчас подойду, – женщина пропихнула меня вглубь квартиры, а сама осталась у зеркала, заканчивая прическу.
Я сделал шаг и, остановившись в дверном проеме, заметил сидящую на розовом диване Кадер.
Одной рукой она облокотилась на стол, придерживая пальцами лоб. Она задумчиво смотрела мне под ноги, лицо её не выражало никакой эмоции, заметив меня, она не пошевелилась. Лишь перевела задумчиво-печальный взор на меня.
– Глупо было надеяться, что ты оставишь меня, – тихо произнесла она, а я только сейчас заметил, что она в пижаме.
– Мне не стоило так поступать, – тихо проговорил я, не зная, как оправдаться.
– Как именно? – Она убрала руку со стола и прямо взглянула на меня.
– Ладно, всё, что я делал было немного неправильным.
– Немного? – Усмехнулась девушка. – По-твоему, это ничего? И я выдумала проблему на пустом месте?
– Нет, я осознаю всё произошедшее, – я старался подбирать ничего не выдающие слова, понимая, что тетушка слышит всё, ибо находится в двух шагах от меня. – И я сожалею, но иначе нельзя было.
– Нельзя?
– Хорошо, можно было, но я не мог.
– Ты объяснишь мне хоть что-то? – Устало вздохнула Кадер, обхватывая свои плечи руками.
– Если бы я сам понимал, – так же печально вздохнул я, отвернувшись.
– Ничего ведь не изменится?
– Пока нет, договор в силе. И, Кадер, – я дождался, пока она посмотрит на меня. – То, что произошло вчера, больше не повторится.
Она медленно прикрыла глаза и слабо кивнула, чтобы через секунду подняться и спросить:
– Ты, наверное, хочешь есть?
– Не отказался бы, – согласился я, устало опускаясь на стул.
Кадер подошла к холодильнику, стоило ей открыть дверцу, как в кухню залетела тетушка.
– Не надо, я покормлю нашего гостя, я обещала ему завтрак.
– Обойдется, пусть столкнется с неизбежным, раз ему так этого хочется, – кажется, она больше не злилась. Приподняла бровь и переглянулась со мной.
– Никогда не ел, то, что ты готовишь, – усмехнулся я, почему-то перспектива позавтракать едой, приготовленной этой девушкой, показалась мне приятной.
– Значит, до этого самого момента Всевышний ценил тебя, – грозно сказала она, шутливо приподнимая брови, и в этот момент захлопнула дверцу холодильника.
– Может, тогда лучше закажем что-то? Или воспользуемся гостеприимством тетушки? – Почему-то немного испугался я, ища пути отступления.
– Поздно, друг мой, поздно.
Кадер испекла яблочный пирог с корицей, кажется, она зря запугивала меня. Получилось вкусно, насколько я, человек нелюбящий ни сладкое, ни выпечку, могу оценить пирог. Я даже с удовольствием запихнул в себя два больших куска, ещё три были съедены с чуть меньшим восторгом.
Тетушка от угощения отказалась, сославшись на свою диету, Кадер же пошутила, что стоит ей приготовить что-то, как все массово перестают есть сладкое, мясо, и всё, что когда-либо произрастало из земли, в зависимости от приготовленного. Не могу сказать точно, но поэтому я с удовольствием проглотил пять кусков сладкого пирога, того, что не проглотил бы при других обстоятельствах, ни при каких условиях.
– Ты выглядишь уставшим, – проговорила Кадер, когда мы уже возвращались домой.
– Я всю ночь не спал.
– Я тоже, на пару минут только заснула, – она сделала небольшую паузу. – Но лучше бы совсем не спала.
Мы переглянулись, её взгляд был каким-то странным, и я не смог догадаться, что он означает, наверное, этот сон расстроил её, поэтому я не стал спрашивать, не возвращая её в неприятные воспоминания.
– Можешь поспать сейчас, ехать ещё долго.
– Нет, потом весь день буду сонная, лучше перетерпеть.
– Считаю этот день заведомо бесполезным, поэтому предлагаю просто его проспать.
– Отличное решение, – усмехнулась она. – Но я воздержусь.
Её голос становился всё тише, глаза слипались, некоторое время она пыталась сопротивляться, крутила головой, но в конечном итоге уложила голову на спинку сидения, и заснула.
При взгляде на неё я зевнул, глаза заслезились. Я вцепился в руль и приложил большое усилие, чтобы не заснуть.
По приезду домой, я уже не в первый раз вытащил спящую Кадер из машины и понес её в дом, стараясь не разбудить.
Я уложил девушку на кровать поверх одеяла, и сверху накинул плед, но она тут же откинула его, удобнее укладываясь на подушке, отвернувшись от меня к стене. Сам я лег на противоположный край, между нами оставалась куча места.
Стоило моей голове коснуться подушки, как глаза закрылись, погружая меня в темноту. Я будто провалился в яму, ничего не слышал и не ощущал, мне даже ничего не снилось, впрочем, как и обычно.
Проснулся я в полной темноте. За окном медленно пробуждалась ночь, и только бледный свет едва проявившейся луны оставлял свой след на центральной части комнаты.
Я включил несколько светильников, чтобы темнота перестала сгущаться передо мной. Я посмотрел на время, было только семь часов вечера. Я подумал, что это самое подходящее время, чтобы поговорить с Джаном, поэтому написал ему, попросил о встрече в баре.
До этого момента я спустился вниз и попросил сделать мне чай.
– Я сейчас принесу, господин Биркан. Ещё мне нужно сообщить. Наверное, вы не знаете. Приезжала госпожа Йетер.
– Что ей было нужно?
– Она спросила, дома ли вы, а потом поднялась к вам. Она быстро ушла, сказала, что вы спите, и просила не говорить о её приходе.
– Хорошо, что сказала. Больше ничего не было?
Девушка отрицательно покачала головой, и отправилась на кухню, оставляя меня с размышлениями.
Шекер знала, что мы с Кадер немного поругались, и та отправилась к тете, когда я забирал вещи из ресторана, пришлось сказать, что ей пришлось срочно уехать, поэтому я и забрал её сумку.
Видимо, Йетер хотела навестить меня, пока я был один, и продолжить свои тщетные попытки вернуть прошлые времена.
Пока я вспомнил, быстро сходил за телефоном Кадер и положил его на диван в спальне, к тому моменту мне ответил Джан, соглашаясь с необходимостью поговорить.
В этот момент я зачем-то взглянул на спящую девушку. Она потянула руку вперед, коснулась одной из прислоненных к стене подушек, от её касания подушка упала прямо на лицо Кадер.
Девушка тут же испуганно подскочила, сон отпустил её из своих цепких объятий, и она мгновенно взбодрилась, растерянно глядя на эту подушку.
– Нашла кого бояться, – сказал я, вежливо подавляя рвущийся наружу смех.
Кадер посмотрела на меня и тоже засмеялась.
– Сколько же я проспала, теперь всю ночь буду искать себе занятие.
– Кстати, дома ты будешь одна. Дедушка с Фериде уехали на пару дней в деревню, может быть, вернутся не одни.
– А с кем? – Испугалась девушка, её рука будто нащупала что-то под подушкой, она взглянула туда, и лицо её обрело странное выражение. Рассеянное разочарование.
– Что с тобой? – Испугался я, подходя к ней, но она быстро вернула неизвестный мне предмет под подушку, чуть тряхнула головой и посмотрела на меня с долей неприязни.
– Нет, ничего, – шепчет, избегая моего взгляда. – Ты куда-то уходишь?
– Мы встретимся с Джаном, поговорим немного.
Кадер молча кивнула, её задумчивый взгляд не обращался ко мне, она разглядывала стену над кроватью.
Джан, вникая в мой рассказ, задумчиво запивал своё алкогольное месиво, водой, и медленно качал головой.
– Я понимаю, поступок неправильный, понимаю, что и без того испортил её отношение ко мне. На тот момент мне казалось, она привыкнет ко мне, узнает лучше и перестанет злиться. Не знаю, на что я надеялся, всё получилось иначе. Я уже не вижу в ней девушку, знаешь, как с Йетер и остальными, прогулки, близость, посидеть в кафе, посидеть в клубе, и всё это просто так. Здесь что-то другое, будто моё отношение ко всему поменялось.
– Просто Кадер другая, как ты не понимаешь, ей тяжелее пришлось в жизни. Она взрослее и этой проклятой Йетер, и остальных. Она не верит, и тогда не верила во все твои слова, уловки, просто потому, что никому не доверяет. Это я понял из того недолгого общения с ней.
– Так и есть, может, из-за того, что она так не подпускала меня к себе, мне и захотелось всеми способами приблизить её. Вероятно, это была единственная возможность.
– Сомневаюсь, ты заставил её быть с тобой, а нужно было медленно и осторожно преодолевать все эти барьеры, чтобы ты не остался в её глазах маньяком.
– С каких это пор ты разбираешься в девушках? – Засмеялся я.
– С тех пор, как женюсь.
– И как оно?
– Женишься на Кадер, чтобы отчистить её и свою репутацию, узнаешь, – улыбнулся друг. – Но и то будет не так. Всё же, она тебя хотя бы не раздражает.
– Знаешь, кажется, вы с Кадер в одинаковом положении, – вновь засмеялся я. – Вас заставляют быть с людьми, которых вы ненавидите.
– Я бы не сказал, ваша ситуация иная, – возразил Джан. – Кадер не знает чего ожидать от тебя. Да ещё ты постоянно крутишься с этой игольчатой ведьмой.
– Ты ведь всегда её ненавидел, – вдруг вспомнил я.
– Мерзкий человек, представить себе не могу, как ты мог с ней связаться.
– В последнее время её становится всё больше и больше, наверное, так подействовало появление соперницы.
– Вернешься к Йетер, я сломаю тебе нос, а её закрою в подвале, чтобы она никогда оттуда своего носа в порошке не показала.
Чтобы я не говорил другу, как бы не оправдывал себя и не винил, в отношении с Кадер у меня было одно чувство. Мне казалось, что все люди были кислородом, а я человеком в реанимации, не имеющим возможности самому дышать этим воздухом, поэтому мне и нужна была Кадер, как искусственная вентиляция легких.
Глава 21. Кадер
Биркан уехал пару часов назад, а я продолжала тупо сидеть на диване и смотреть на кулон в своей руке.
Стоило мне проснуться, а руке случайно угодить под подушку, как она тут же наткнулась на что-то. Черное сердце в мелком жемчуге на короткой серебряной цепочке.
То самое украшение, красовавшееся вчера на шее Йетер.
Биркан обманул меня, ночью он не бродил по городу в раздумьях, а спокойно, а может быть и не совсем спокойно, спал в объятиях девушки в черном платье.
Меня переполняли странные эмоции. Я не могла бы назвать это ревностью. И никак иначе тоже не могла назвать.
Я чувствовала непонимание, обиду и почему-то, боль. Зачем он обманывает меня? Разве не мог просто промолчать на тот мой вопрос об усталости? Хорошо, он не захотел объявить о ночи, проведенной с Йетер, но и врать не стоило, ведь я ему никто.
Если у них всё хорошо с этой девушкой, тогда зачем он забрал меня сегодня утром? Не хотел оставить покупку неопробованной? Или его цель ещё не достигнута, и худшее открытие будет впереди?
Я не знала, куда деться от этих мыслей, в какой-то момент мне так это надоело, что я решила сразу расставить всё на свои места, и как бы Биркан не пытался обойти эту тему, впервые в жизни настоять на своем и добиться ответа.
Я взяла в руки телефон, собираясь позвонить Биркану, не в силах дождаться его возвращения. На экране обозначились несколько непрочитанных сообщений. И все от Нихан.
Самое последнее, но первое, бросившееся мне в глаза, содержало следующее: «Прости, если я что-то сделала тебе, прошу, не обижайся, иначе я не могу».
Мысли о Биркане и кулоне тут же отошли на последний план. С подругой что-то случилось.
Сердце забилось чаще, и я будто перестала существовать в этом пространстве. Похолодевшими пальцами я нажала на вызов.
Нихан долго не отвечала, от страха я не могла пошевелиться, только механически перезванивала, раз за разом.
Когда моё терпение было на пределе, и я уже не могла сидеть на месте и поднялась на дрожащие ноги, мне ответили:
– Да.
– Нихан, что случилось? – Крикнула я в нетерпении, теряя контроль.
Послышались истеричные всхлипы, девушка пыталась что-то сказать, но слова невозможно было понять, они тонули в тихом вое.
– Я не смогу так, – первая часть оказалась понятной, остальное объяснение так и осталось для меня загадкой.
– Успокойся, прошу тебя, всё пройдет, – по моим щекам потекли слезы, я не понимала, что произошло, но чувствовала, подруга на грани, что бы ни случалось ранее, она не бывала в таком отчаянии. – Расскажи мне всё, давай, расскажи, тебе станет легче.
Ещё некоторое время подруга судорожно дышала, стараясь унять рыдания, но получалось плохо, вздохи прерывались отчаянным, истеричным плачем, в некоторых моментах таким срывающимся, что это походило на смех.
Я не могла сидеть на месте, расхаживая по комнате, неистово прижимая к себе телефон, чтобы услышать всё, не переспрашивая, стараясь вникнуть во всю ситуацию, попутно вбрасывая однотипные утешающие слова, и узнала я следующую информацию.
Сегодняшним вечером в кафе вновь арендовали помещение, Нихан, страстно желающая сделать своему жениху подарок в виде понравившихся обручальных колец, бралась за любую возможность заработать, этот праздник не стал исключением.
В заключение праздника, когда основная масса гостей разошлась, а оставшиеся ждали такси, Нихан пошла в раздевалку, остальные официантки прибирали в зале.
Чтобы попасть в нашу раздевалку, необходимо пройти через узкий и короткий темный коридор, в нём три двери, одна ведет в зал, другая в морозильную камеру, и последняя в нашу раздевалку. В коридоре мало движения, всего пару раз за день там проходят люди. Из холодильника с утра достается всё необходимое, а вечером совершается обход и проверка испорченности.
Свет в этой тесной комнате, длиной в пять шагов, обычно не включается, никто в жизни не ошибался, в какую дверь ему заходить, в этот раз, как и в другие, Нихан, не беспокоясь, проходила в раздевалку. Стоило ей схватиться за ручку двери, сзади неё появился свет. Свет из зала.
Она обернулась, думая, что встретит госпожу Фатму, Ышика, но в комнате появился неизвестный. Лицо невозможно было разобрать, только силуэт, и свет пробивавшийся сзади.
Дверь за ним быстро захлопнулась, оставляя неизвестного в полной темноте, наедине с моей несчастной подругой.
Нихан не стала медлить и задавать какие-то вопросы, она тут же забежала в раздевалку и попыталась запереть дверь, но некто просунул руки и ноги в проем, и как бы девушка не старалась, дверь закрыть не могла.
От страха она могла даже вскрикнуть, хотя понимала, что нужно звать на помощь, но все свои силы она приложила к запиранию двери. Ей казалось, если она закроет её, то всё закончится. Эта лихорадочная мысль не подпускала другие мысли к ней. Девушка вцепилась в дверь, навалившись всем телом, пытаясь захлопнуть её.
Щуплое тело Нихан, как и следовало ожидать, не было ни в каком сравнении с неизвестным, чей рост превышал средний, так же, как и всё его сложение в целом.
Девушке казалось, она держит эту дверь вечность, она верила, кто-то сейчас зайдет и спасет её, но в действительности борьба длилась меньше минуты, а в зале никто и не хватился несчастной, если бы Нихан закричала, её услышали бы, но она будто потеряла голос, не в силах даже вскрикнуть.
Когда война за дверь закончилась, официантка отлетела в сторону, споткнувшись о низкую скамью, на которой мы обычно переодеваемся, она прижалась к стене, придавленная деревянно-металлическим сидением, жалея, что не включила свет, когда сразу забежала сюда, потаенно надеясь, что он не заметит её.
Свет мужчина не включил, но тьма не помешала ему найти её, не приложив к этому никаких усилий.
Только в тот момент Нихан начала кричать, но её крик больше походил на писк котенка, она открывала рот, но оттуда вырывалось что-то похожее на глухое шипение.
Незнакомец зажал ей рот, она вырывалась, кусалась, била его руками и ногами, отползала, отталкивая обеими ногами, ударяя со всей силы, ей почти удалось сбежать, она схватилась за дверь, надеясь откинуть её так, чтобы попасть по обидчику, но получилось наоборот.
Насильник встал на ноги, в то время пока Нихан отползала, схватил её за шею, она пыталась бить его снизу, вцепилась в его руки, вонзаясь ногтями в толстую кожу, но все попытки были тщетны. Он ударял её головой об угол двери, то тех пор, пока девушка не потеряла сознание.
Она очнулась, когда его уже не было рядом, а она так же валялась на полу, под головой натекла небольшая лужица крови, волосы на затылке слиплись и запутались, смешавшись с кровью, рабочая форма была частично порвана, а тело болело, будто по ней проехал каток, перемолов кости, сдавив органы.
Нихан не могла пошевелиться, она тупо смотрела в потолок, надеясь, что вот-вот умрет, она не представляла, как будет жить с этим дальше, как сможет хоть на мгновение забыть о произошедшем, казалось, это навсегда останется с ней, в каждой клеточке тела, не давая забыться даже на секунду.
Рядом, в том самом коридоре, послышались звуки, кто-то собирался войти туда, слышался веселый, пусть и уставший, голос одной из девушек. Услышав их, Нихан будто воскресла. В ней появились силы, она тут же, пусть и тяжело, поднялась на ноги, они тряслись так, будто в них не было костей, не было опоры.
Девушка боялась, что её увидят в таком состоянии, боялась, что не дадут умереть, все узнают о её позоре, абсолютно все.
Она схватила первую попавшуюся вещь с крючка на стене, это оказалась большая вязаная кофта, принадлежащая непонятно кому. Нихан надела её, скрывая грязную, рваную форму, и вышла через запасной выход, за секунду до того, как её коллеги увидели погром в раздевалке.
Она не сказала, где находится сейчас, мне оставалось радоваться, что в кармане оказался телефон, и она связалась со мной, до того, как приступила к выполнению задуманного действия.
Эти новости ввели меня в ступор, я не находила слов, чтобы хоть как-то успокоить её, не говоря уже о том, чтобы предотвратить тот крайний шаг.
Я пыталась не молчать, выжимать утешительные слова, всё, что когда-либо слышала, когда дело касалось жертв насилия, говорила, что её вины нет, и всё вскоре пройдет, главное идти дальше.
Но подруга кричала, убеждала меня и себя, в том, что вся её жизнь на этом моменте перечеркнулась, а ещё она не сможет смотреть Онуру в глаза, она винила себя, считая, что чем-то привлекла к себе внимания, не позвала на помощь, недостаточно боролась и не смогла спасти себя. С большей стороны она боялась осуждения со стороны, Нихан сгорела бы, узнай кто-то о произошедшем, люди всегда обсуждают такие вещи, многие будут говорить, что это она виновата, что повела себя беззащитно, и скорее всего, с легкостью могла спастись.
И если на осуждение от общества девушка могла не обратить внимания, то на мнение семьи и жениха она не могла закрыть глаза.
Я поняла, настал пик её душевных излияний, в своих мыслях она окончательно закопала себя, а значит, сейчас она бросит трубку и что-то сделает с собой.
Пытаюсь узнать, где она, предлагаю приехать и поговорить, просила ничего не делать с собой, но подруга настойчиво уклонялась от ответа, говоря, что всё уже решено.
– Прости меня за всё, – проговорила девушка на последнем всхлипе, послышалось судорожное дыхание, и вызов сбросился.
Настал мой черед плакать. Я едва сдержалась при разговоре с ней, и каждый свой всхлип заглушала прижатой ко рту ладонью, мне не хотелось расстраивать её сильнее, если бы она осознала и мое отчаяние, то ещё быстрее повесила трубку.
Я продолжила заниматься тем, чем занималась до этого, тупо набирала её номер, начиная ненавидеть каждый гудок.
Не хуже чем Нихан, меня охватил ступор, я перестала чувствовать свои ноги, тупо качаясь взад-вперед, с бескрайней надеждой глядя на экран мобильника, ожидая увидеть ответ на вызов.
Я ощущала свою беспомощность, и вместе с тем вину. Только я знаю о случившемся, только мне известно о её скором самоубийстве, на мне лежала такая тяжелая ответственность, в виде чей-то жизни. Я не понимала, жива она, или уже мертва.
Горячие слезы обжигали онемевшие щеки, я кое-как взяла себя в руки, я не могу сидеть на месте, и ждать пока подруга умрет.
Я не могла произнести ни слова, зубы тряслись, а голос дрожал, срываясь на истеричные всхлипы, поэтому начала писать подруге сообщения, и не только ей, я спросила у её сестры, дома ли Нихан, ответ пришел быстро, и он был отрицательным.
Не переставая плакать, я прикидывала все места, куда она могла пойти. Это было проблематично, одно дело место для успокоения, другое для кончины, ведь это можно сделать за любым поворотом, применив что угодно.
Было одно место, Нихан любила ходить туда в моменты отчаяния, тревожности, как-то после очередной истории с отцом, я чувствовала себя ужасно, тогда она позвала меня на утес. Мы взяли с собой чай в термосе, несколько печений из кафе, и отправились на место.
Утес находился за городом, но и кафе размещалось совсем не в центре, от Эдера до выезда две остановки на автобусе, и около двухсот метров по дороге, через небольшой лесок, и ты уже будешь на утесе.
Деревья там были вырублены, осталось несколько пенькой и поваленное, сухое, корявое дерево, использующееся путниками, как скамейка. Если подойти к краю, можно увидеть бескрайнее синее море и скалы, в низу, чуть левее от утеса размещен непопулярный пляж, люди на нем бывают редко, чаще только рыбаки с сетями, туристы часто попадали в эти сети, поэтому второй раз туда никто не рвется.
Мне казалось, утес идеальное место, и именно туда подруга пойдет, для отправки в последний путь, во всяком случае, я надеялась, что найду её там.
Меня беспокоил ещё один вопрос, я ведь не смогу добраться туда быстрее, чем она, ещё хуже было бы, если она уже добралась туда.
Трясущимися руками я собиралась вызвать такси, как вдруг в комнате появился Биркан.
Он ошеломленно замер возле двери, не ожидая увидеть меня в слезах, второй вечер подряд, спустя мгновение он шагнул ко мне.
– Что случилось?
– Не спрашивай, Нихан собирается сделать что-то ужасное, – истерика накатила с новой силой, стоило мне вспомнить о случившемся с подругой.
Непонятно как, я уже плакала в объятиях Биркана, я уткнулась в его плечо, а он, не понимая всей ситуации, задумчиво и нервозно гладил меня по волосам.
– Мне нужно идти к ней, – вырвалась я, осознав, каждая секунда на счету.
– Ты знаешь где она?
– Точно нет, но я догадываюсь, и если она не там, то…
– Дай её номер, я позвоню людям, они узнают, где она находится, а сейчас накинь что-то, мы поедем куда ты собиралась.
На ходу я поблагодарила его, и задумалась. В моей жизни действительно кое-что изменилось, все свои проблемы я повесила на него, хотя изначально всё должно было получиться иначе.
По дороге он попросил меня рассказать обо всем, во время краткого пересказа я вновь затряслась от страха, всю дорогу я продолжала названивать подруге, но кроме гудков так ничего и не услышала.
Оставалось проехать по тропинке, вот-вот показалась бы пустая полянка, как вдруг Биркану пришло подтверждение, телефон Нихан был где-то поблизости.
Ещё из машины я увидела её на краю, я выскочила на улицу и побежала к ней, стараясь не испугать её неожиданным появлением, боясь, что она сорвется вниз.
– Нихан, – крикнула я, приближаясь к подруге. – Пожалуйста, остановись.
Больше всего я боялась, что она молча сделает шаг вниз, или мне придеться долго уговаривать её, и она долго не будет отходить от края.
К моей великой радости, подруга сразу же кинулась ко мне, обнимая меня, орошая мою кофту своими горькими слезами. Вместе мы уселись на землю, это получилось непроизвольно. Прижимая её голову к своей груди, прижимаясь лицом к слипшимся от крови волосам на макушке, я тоже заплакала, и шептала, что всё будет хорошо.
Нихан продолжала громко плакать в машине, мы сели с ней на заднее сидение, она обняла меня за колени, уложив туда же свою голову, и просила меня сделать что-то, чтобы она перестала чувствовать.
Биркан вернулся из аптеки, купив какое-то успокоительное, пластыри, перекись водорода, бинты, и какие-то заживляющие средства.
Подруга выпила таблетку, жадно запивая её водой из бутылки, норовя разбрызгать всё на себя, из-за трясущихся рук.
Некоторое время она тихо всхлипывала и тряслась, всё также лежа на моих коленях. Я накрыла её своей кофтой, девушка согрелась и минут через десять перестала дрожать, глаза её закрылись, и она уже спокойно сопела.
– Что будем делать дальше? – Спросил Биркан глядя через лобовое стекло на ночную, плохо освещаемую дорогу.
– Поехали ко мне домой, нельзя, чтобы её в таком виде увидела семья, от их беспокойства ей будет ещё хуже.
Нихан не совсем спала, она молча лежала так до конца дороги, с моей помощью дошла до моей комнаты, переоделась в мою пижаму, которая была на случай чей-то ночевки, позволила обработать рану на голове и ноге, полученную после падения через скамейку.
Мне уже не было страшно, подруга в безопасности, а со всем остальным мы справимся. Нихан держала меня за руку, пока не заснула, не без помощи снотворного порошка.
Биркан ждал в столовой, задумчиво и с отвращением глядя в стол, заметив меня, он сказал:
– Нужно сообщить в полицию, нельзя оставить всё так.
– Нужно, но я сомневаюсь, что она сделает это.
– В таком случае правильно будет найти и убить его.
– Не пугай меня, – я отодвинула стул и села рядом. – Когда ей станет легче, мы все обсудим, без убийств.
– В этих делах нельзя медлить, пока больше шансов найти его.
– Я не знаю, как начать с ней этот разговор, – честно призналась я. – Не хочу вновь возвращать её в этот день.
– Она и без тебя будет возвращаться, это не пройдет, если перестань упоминать. Теперь ей нужна не только твоя помощь, нужно обратиться к специалистам.
– Да, завтра я поговорю с её сестрой, мы можем отправить её в клинику, там ей объяснят обо всем лучше, чем мы, и уговорят сходить в полицию.
– Моя помощь не нужна?
– Я не могу просить тебя ещё больше, с этим справимся сами. Езжай домой, отдохни, а я буду с ней.
– Не оставлю же я вас одних, если я не сильно раздражаю тебя, то разреши провести эту ночь здесь.
– Я буду даже рада. Могу постелить тебе в комнате отца.
– А ты где будешь спать?
– Я проспала весь день, да и после этой истории, я не засну. Сделать чай или кофе? – Биркан кивнул, я встала на ноги, вспоминая, что ещё есть дома. – Есть ещё засахаренная малина в морозилке, но ты вроде не любитель сладкого.
– Ты помнила об этом, когда кормила меня утром сладким пирогом? – Ухмыльнулся он, оборачиваясь на меня.
В ответ я только рассмеялась. Это была моя маленькая месть.
Позже, усевшись с ним рядом за стол, когда чай был почти допит, я, наконец, набралась смелости, и осторожно коснулась своей рукой его руки, очень краткое прикосновение, чтобы привлечь внимание.
– Спасибо, за всё, без твоего участия я не справилась бы ни с чем. Все мои проблемы взвалились на тебя.
– Какую-то часть твоей жизни я разрушил, и совсем немного восстановил.
– Всё было разрушено, и только ты решился возвести, – тихо сказала я, заодно решившись извиниться за свое поведение. – Я часто говорю тебе обидные вещи, не придавай этому значения. У меня такая манера общения. Мне начинает казаться, что так я не показываю своей привязанности, озабоченности, будто мне на все наплевать.
– Но это не так?
– Нет. Я не хочу казаться кому-то жалкой, если кто-то вновь уйдет от меня, пусть думает, что никогда не нравился мне, но, наверное, кто-то уходил по этой же причине. И ещё кое-что, извини, что рассказала Джану, мне не стоило этого делать. Вы смогли поговорить?
– Да, он принял моё мнение, хоть и не считает его верным.
– Теперь он ненавидит меня, – смущенно улыбнувшись, сказала я, разглядывая свои руки, чтобы Биркан не заметил моего взгляда.
– Джан? Он не будет плохо относиться к тебе, и не расскажет никому. Такое бывает редко, но вы поладили.
– У него разве бывают с этим проблемы? – Не поверила я.
– Куча, он закрытый человек, редко подпускающий к себе кого-то. И если бы мы впятером не дружили с детства, он, наверное, не стал бы общаться с нами.
– Впятером? – Первая мысль, посетившая меня, это то, что пятый друг – Йетер. Не знаю, почему я так подумала, но эта мысль мне очень не понравилась, наверное, это как-то отразилось на моем лице.
– Раньше нас было пять друзей, мы четверо и Сеит, – как-то скорбно проговорил Биркан, что натолкнуло меня на нехорошую мысль.
– С ним ничего не случилось?
– Случилось, глупость. Он виноват в этом, хотя и мы тоже виноваты, следовало быть к нему внимательнее. Особенно Джан разочарован в нём, наверное, там кроется что-то ещё, но он скрывает.
Я не стала узнавать причину ссоры, если бы Биркан хотел, то сказал бы. Скорее всего, это что-то тайное, и мне не стоит это знать. Не знаю, была я права или нет, но мне показалось это дело криминальное, не для чужих ушей и глаз.
– Вы больше не общаетесь?
– Нет, с ним теперь никто не общается, родители увезли его куда-то, либо на ферму, либо в другую страну, они и сами появляются в городе только по серьезным делам. Я попрошу тебя, это не та тема, на которую я способен говорить, не спрашивай ничего.
