Текст книги "И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)"

Автор книги: Алексей Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 89 страниц)

* * * (Звёздочки ╧46)

Январь 1999 года. Сессия. День консультации перед каким-то экзаменом. Мы, студенты, ждём её начала в коридоре. Я и ещё несколько человек стоим у окна и разговариваем о том, кто какую тему диплома пишет и у кого какой научный руководитель. Я тоже сообщил свою тему и назвал фамилию Босфоров.

– Да, поздравляю, он же берёт! Ты что, не слышал об этом? Все это знают, – заявил мне один из стоявших рядом со мной студентов.

Нет, я этого не слышал. Возможно потому, что такой темой за всё время учёбы в университете не интересовался, так как рассчитывал всё время на свои собственные силы, и пользование шпаргалками считал ниже собственного достоинства (но про шпаргалки это я здесь просто к слову). Сообщение о взяточничестве Босфорова прозвучало из уст такого студента, который, я удивляюсь как, переходил с курса на курс после пересдач экзаменов и вечно показывал своё незнание на семинарах, о чём бы его не спросили. Так что, я поверил этому студенту, который по моему мнению не мог доучиться до конца иначе как с помощью взяток.

* * * (Звёздочки ╧47)

Расправившись с экзаменами в последнюю мою сессию в университете в январе 1999 года, я звоню Диме Блюменталю (далее я буду называть его просто Димой). Он приглашает меня к себе домой в этот же вечер, когда я позвонил. Он живёт на Большой Монетной улице на Петроградской стороне. В большой комнате в тихой коммуналке на последнем этаже. Окна комнаты выходят во двор-колодец. Мебели в его комнате совсем мало: кроме дивана, кресла, пары стульев и низкого журнального столика больше ничего нет, поэтому одежда сложена в углу, и сумки там. Вешалка на стене в углу тоже есть, и я вешаю куртку на неё. В комнате я не замечаю ни телевизора, ни магнитофона с радио. Но я нисколько не смущаюсь скудостью интерьера и не успеваю задуматься о возможных причинах отсутствия в комнате этих электроприборов, так как Дима, словно читая мои мысли, говорит:

– Я недавно переехал сюда.

Я не стал уточнять, сколько времени подразумевает Дима под словом "недавно", – для меня это было неважно, как неважно было и отсутствие возможности слушать музыку у него в комнате во время игры. Журнальный столик располагался вдоль дивана. Дима пододвинул к столику кресло, предложив мне садиться в него, сам же он расположился на диване. Я достал из своей зелёной папки зелёную же материю и расстелил её на столике. Вопроса, зачем я это делаю, не последовало, что свидетельствовало о том, что Дима действительно знаток игральных карт. Это импонировало мне. Я достал принесённые с собой карты из папки и произнёс:

– Как видишь, карты не заигранные и плоские, так что с сукна их легче будет брать. И прошу тебя, не сгибай их в трубочку.

– Хорошо, всё понятно, – кивнул мне Дима. – Вот пепельница. Курить можно в комнате, если куришь.

– Да, курю.

– А что у тебя за сигареты?

– "Беломор".

– Тогда, если хочешь, то бери мои, – сказал Дима пододвигая ко мне свою пачку "Союза-Аполлона".

Мы оба закурили "Союз".

– Тогда я начну объяснять правила. Не перебивай меня, пожалуйста. Ты не первый, кого я обучаю, а, может, сто первый, поэтому я научился объяснять. Я объясню тебе не только правила, но и тактику игры, ведь я хочу, чтобы ты хорошо играл, и мне было бы с тобой интересно играть.

– Да, да, конечно, – согласился Дима слегка улыбаясь и сложив ноги под себя на диване.

Далее я изложил правила и тактику игру в Rommé.

– Теперь давай попробуем сыграть взакрытую, – предложил я.

– Тогда давай уж и счёт записывать, – в свою очередь предложил Дима.

– Не рано ли, – засомневался я. – Может, сначала сыграем разок так.

– Нет, давай играть под запись прямо сейчас: я ведь прекрасно понял всё, что ты мне объяснял – ты хорошо объясняешь.

– Хорошо. Счёт буду записывать я, и поэтому моя раздача. Если возникнут вопросы в процессе игры, то задавай их, – говорил я раздав карты.

И мы начали играть. С самого начала игры Дима показал себя способным учеником, то есть он практически не задавая вопросов стал самостоятельно делать выкладки и применять тактические уловки. После записи пары раздач карт поняв как набираются очки и растёт счёт Дима предложил следующее:

– Давай не будем доигрывать эту партию, – (мы договорились играть до 500 очков), – а начнём следующую уже на деньги.

– Но ты же только сейчас научился играть, – заметил я ему. – И я вообще, честно говоря, никогда не играл на деньги. Да и нет у меня с собой денег.

– А я, напротив, не привык играть просто так. Давай хоть по копейке за каждое набранное очко. Это позволит более ответственно делать ходы и появится чувство риска. За партию до 500 очков максимум можно будет проиграть 5 рублей при счёте 500:0, но ведь такого счёта не будет.

– Ладно, давай, – согласился я играть по копейке.

Во время игры мы не сидели молча, а постепенно, небольшими порциями, стали рассказывать друг другу о себе. Причём беседа не мешала игре – игра такая, что позволяет совмещать эти два занятия-собственно играть и беседовать.

Я рассказал своему новому приятелю (да, именно приятелю, ведь с ним оказалось так приятно играть), где я учился раньше и учусь теперь, то есть на последнем курсе юрфака СПбГУ, куда я поступил после армии, и что после армии, и что после армии я начал собирать игральные карты, но не лишь бы собирать, а чтобы играть ими в единственную игру – Rommé.

– А есть ли у тебя такая наша колода, в которой дама крестей с зелёными волосами сидит в болоте? Раньше такая была, а сейчас нет.

Я улыбнулся. Ведь такая колода, имевшая хождение в пору моего детства и остававшаяся долгое время лишь предметом воспоминаний детства, мной была приобретена сравнительно недавно. Люди на пляже в Озерках, которых я научил играть в Rommé, в знак благодарности за это подарили мне такую колоду.

– Такая колода у меня есть, но ею невозможно играть в Rommé, ведь она преферансная, – ответил я.

– Точно, точно, она преферансная, – припомнил-подтвердил Дима.

– Эта колода-предмет моей гордости, – заявил я, продолжая играть с Димой.

А ещё я ему рассказал, что я работаю арматурщиком на ДСК.

Доиграв партию, в которой я выиграл где-то два с полтиной, Дима вежливо предложил мне чаю. Я не отказался.

– Тебе с сахаром? – спросил Дима, – к чаю ничего предложить не могу.

– Тогда да, – ответил я.

– Сам-то я пью несладкий, и сахар покупаю только для гостей, – пояснил он.

– Ну и на этом спасибо. А вообще в Rommé или Rummy играли в прежние времена под ром. Отсюда и название игры от слова "Rom" или от английского "Rum". Но чаще мне приходилось играть под пиво.

– Да, согласен, в следующий раз, когда соберёмся, то надо будет затариться пивом. Игра ведь мне понравилась, и непременно следует продолжить наше знакомство.

– Тогда соберёмся где-то через неделю, – предложил я. – Я как раз получу аванс и смогу себе позволить попить пива: я ведь всю зарплату отдаю матери. Ну, почти всю. Она ведь у меня на шее. Понимаешь?

– Да, бывает. А я живу совсем иначе, – продолжая играть начал рассказывать Дима. – Я ведь еврей (тут только я обратил внимание на его лицо: и вправду у Димы лицо было еврейское). И как еврей я мог бы уехать с родителями в Германию. Они уехали, а я остался. Ты ведь слыхал, наверное, что Германия принимает евреев на постоянное жительство как пострадавшую от нацизма нацию. Я вышел! – произведя карточную выкладку на стол закончил игру Дима.

После записи счёта и новой раздачи карт Дима продолжил:

– Но я только пока не захотел ехать туда. Пока. Пока молодой. Нет, я, конечно же, в конце концов уеду в Германию. Но когда я уеду, я пока не знаю. Просто не знаю... Меняю даму на джокера. Десятку достраиваю вот сюда к валету... И мне очень спокойно сейчас живётся здесь, когда знаю, что в любой момент могу уехать туда. Легко.

– Я тоже собираюсь в Бундес, – вставил своё слово я , – не на совсем, а учиться. Хочу выучиться там и вернуться на топ-менеджерские должности тут.

– Ты хорошо знаешь немецкий язык?

– Не то, чтобы хорошо, но языковую базу имею. Отличную базу. В универе мне поставили "отлично" на экзамене по немецкому языку. Ведь к нам в Союз приезжали афганцы, вьетнамцы, негры и учились. Сначала языку. А потом получали высшее образование, слушая лекции на русском языке. Так чем же я хуже них? Если у них получалось, то и у меня всё получится. Я ни сколько не сомневаюсь в этом. Ведь в Германии высшее образование бесплатное. И грех мне упускать такую возможность достижения успеха в жизни.

– А финансовую сторону вопроса ты продумал? На что жить будешь там?

– Да, продумал, но давай, я это расскажу в другой раз: сейчас неохота, – честно признался я Диме, так как подумал, что рассказывать про продажу-размен нашей квартиры во время игры будет тяжеловато. И тяжеловато мне говорить, и тяжеловато понимать меня, то есть объяснение повредит игре, а мы же собрались именно поиграть.

– Но сначала я обзаведусь женой здесь, – прервал наступившую тишину во время игры Дима. – То есть сначала нагуляюсь, и только нагулявшись выберу себе жену. И только тогда мы вместе уедем с ней, – поделился своими планами на будущее мой новый приятель. И после опять наступившего в процессе игры молчания Дима вдруг огорошил меня следующим сообщением:

– Я ведь сидел. Недавно вышел. В "Крестах". Был под следствием. Выпустили за недоказанностью обвинения. В мошенничестве. За махинации с квартирами, – произносил он с паузами, чтобы дать мне время осмыслить сказанное им.

Я никак не стал комментировать это Димино признание, потому что мне на ум не приходило ничего. И таким образом, моей реакцией было молчание.

Так во время игры незаметно пролетели три часа. К Диме зашёл его знакомый, прилично одетый. Они стали разговаривать между собой, и я из их разговора понял, что сегодняшней игре пришёл конец, что им надо куда-то идти. Я оказался прав, но не совсем:

– Всё, эта партия последняя. Доигрываем, и нам надо будет уйти.

В этом проявился Дима. Как игрок. С уважением относящийся к сопернику и игре. Что необходимо закончить начатую партию. Ведь вроде бы мы играли всего-то по копейке. И в партии решалась участь каких-то двух-трёх рублей, но уговор дороже денег.

Напоследок следует ещё упомянуть, что у Димы в комнате был кот. Симпатичный, но всё-таки недостойный, чтобы о нём сказать ещё что-нибудь кроме однословного упоминания, что он был.

Доиграв партию Дима рассчитался со мной мелкой монетой, и мы втроём покинули его квартиру. Я обратил внимание на Димину верхнюю одежду: одет он был прилично.

На углу с Каменноостровским проспектом мы расстались.

Таким образом, во время этой нашей с Димой встречи так я и не успел узнать, а чем же живёт он, кем и где работает. Или же ни кем и ни где, потому что недавно вышел из "Крестов"? об этом я думал по дороге домой.

В субботу в конце января я съездил на юридический факультет в библиотеку. Я выбрал несколько книг, в которых я надеялся найти что-нибудь по выбранной мной теме дипломной работы. Но я ничего в них не обнаружил. Только зря потратил время на обзор их. И на стояние в очереди в библиотеке. Короче, зря съездил. Надо будет ещё раз приехать поискать нужную литературу. Не идти же на консультацию к Босфорову. Мне ещё с ним разговаривать абсолютно не о чем. Надо хоть что-то прочитать и хоть сколько-нибудь написать, чтобы было что обсуждать при встрече с ним. Думал я. Настроение моё от неудачного посещения факультетской библиотеки, ясное дело, испортилось.

На следующий день, то есть в воскресный выходной, встав, я с утра был в прескверном настроении. Пойти в Публичную библиотеку – нет, я морально не готов к очередному приступу диплома. Я позвонил Диме и выяснил, что он готов принять меня для игры в карты сегодня хоть сейчас, хоть чуть позже, но только не вечером. "Деловой," – подумал я. Мы договорились, что я приеду сейчас же. "Развеюсь," – подумал я. А на счёт пива я сказал, что я не в настроении его пить. Дима согласился поиграть без пива, лишь бы я приехал.

Мы снова стали играть по копейке и курить его "Союз". Играли, естественно, снова на моей материи моими картами, правда, другой уже колодой. Дима высоко оценил её. Казалось бы, он только научился играть в Rommé, а играл уже со мной на равных. Но в этом ничего нет удивительного: игра хотя интересная, но не сложная.

Попили чаю во время игры. Играли опять не молча, а чем-нибудь делясь друг с другом. Дима сообщил, что он тоже когда-то учился, в Техноложке на химика, но забросил учёбу. Также он сообщил, что раньше он жил с родителями в отдельной квартире, но уезжая насовсем в Германию они квартиру продали, купив для Димы эту комнату, в которой мы сейчас находились, а остальные деньги увезли с собой. Типа, всё равно Дима не собирается оставаться здесь, так на какое-то время ему сойдёт и комната. Доиграв партию, и не приступая к новой, я, закурив, рассказал ему свой план, как я распоряжусь своей долей от продажи нашей пятикомнатной квартиры, и как на эти деньги обеспечу себе житьё-бытьё в первые месяцы своего пребывания в Германии.

– А, освоившись-осмотревшись, я найду себе деньги и на дальнейшее пребывание в Бундесе: займусь каким-нибудь купи-продайством, используя своё преимущество-владение немецким языком, или посредничеством, или устроюсь каким-нибудь агентом или представителем какой-либо российской фирмы. Мне это очень надо будет – так устроиться, и другого выхода я для себя не вижу... – закончил я свою речь.

Дима курил и внимательно выслушал меня. Мы продолжили играть в карты, то есть от комментария рассказанного мной плана он отказался. Тут я предложил ему следующее:

– Слушай, Дима, а тебе не нужна случайно телефонная карточка для автоматов? А то я нашёл забытую кем-то в телефоне-автомате. Она несговóренная. Мне она не нужна, потому что у меня есть ещё две. Я их постоянно нахожу: у нас в центре города телефонов-автоматов так много, что не в одном, так в другом в месяц я обязательно нахожу вставленную в щель карту-они, светлые, так и светятся издали из чёрной щели. Я отдам тебе намного дешевле, чем в магазине-и мне будет на пиво.

– А сколько на ней осталось единиц разговора и сколько конкретно ты хочешь?

Я назвал ему два числа. Сейчас по прошествии столько времени я, естественно, не могу вспомнить, и даже прикинуть приблизительно эти числа. Но сделка состоялась. Мы оба были довольны ею. С тех пор я часто буду сбывать свои найденные телефонные карточки Диме. Ведь это время было ещё домобильно-телефонное, то есть до наступления "всеобщей мобилизации".

В эту сегодняшнюю игру я выиграл несколько рублей, может, рубля три-четыре. Больше мне нечего сообщить об этой встрече с Димой. Мы расстались, и я и на этот раз не узнал, кем и где работает Дима. Ещё узнаю. Думал я по дороге домой. Купил бутылку пива. И я отметил про себя, что настроение у меня как-то улучшилось. Вот что значит пообщаться с приличным человеком! Или он неприличный человек? Пока я не знаю. Но всё равно непременно надо будет ещё как-нибудь поиграть с ним в карты: уж больно хорошо он играет.

По будням ходя на работу-арматурку я валился с ног спать после неё, так что очередное посещение библиотеки, на этот раз Публичной, состоялось лишь в выходной в начале февраля. В ней я также ничего не нашёл по моей теме дипломной работы. Вот какую тему я выбрал! И идти к научному руководителю налегке, то есть без чего-то прочитанного в голове и без чего-то написанного на бумаге, я считал для себя невозможным: я представлял, как Босфоров будет намекать на дачу взятки за то, что он поделится со мной своим знанием. Ещё есть время сменить тему дипломной работы на лёгкую. Но я ведь не хочу получать легковесный диплом! Он мне не нужен. Пусть у меня пока не будет никакого диплома, чем халтурный. Я не халтурщик. И мне самому стыдно будет за дипломную работу-отписку. Так я думал. Я уважаю себя и место, в котором учусь. Я решил, что не буду писать сейчас дипломную работу. Может быть, в следующем учебном году, или ещё через год напишу, найдя более лёгкую работу, а то эта работа-арматурка забирает все мои силы-полностью меня выматывает. Или, может быть, повезёт, и удастся устроиться на юридическую работу... А может быть, мы разменяем-продадим нашу квартиру (типа: и покупателя найдём с выгодным предложением, и отец даст согласие на размен-продажу), ведь мы вот уже почти два года как в постоянной готовности: только дай отец согласие, так мы сразу же разменяемся-разъедемся, и я сразу же окажусь при деньгах, на которые я тут же уеду за экономическим дипломом в Германию, и пусть у меня будет наше незаконченное юридическое образование, лишь бы был ихний диплом – мне и одного хватит плюс академическая справка с юрфака нашего университета.

Я согласен, что моё решение забросить написание дипломной работы может некоторым, если не многим, показаться глупым, или бредовым, или ещё Бог знает каким, и моё поведение может показаться этим некоторым или многим проявлением слабоволия – пусть так думают, но напомню, что человеку свойственно заблуждаться. И пусть такие люди просто поверят мне. Во всё написанное выше. И в экстраординарность моей работы-арматурки, что ТАК работать, как я работал, нельзя, и большинство ТАК не работает, и поэтому большинству (именно уже большинству) трудно будет меня понять. Поэтому я предвижу, что большинство меня осудит позорными словами: глупость, бредовость, слабоволие, дурак, слабак, предатель и т.д. Таким образом, отмечу, что демократическим методом, то есть мнением большинства, нельзя оценить правильно моё поведение, логику моих поступков. Это относится как к уже описанным мной в этой Книге моим поступкам, так и к ещё не описанным. Могу сейчас сказать лишь одно, что на цели оправдаться перед Тобой, мой любимый Народ, я при написании этой Книги не зацикливаюсь.

В следующую субботу я ещё раз съездил на юридический факультет в библиотеку, чтобы окончательно убедиться в отсутствии в ней материала по моей теме дипломной работы. Не найдя ничего и заметив самому себе, что жизнь на этом не кончается, я позвонил Диме и спросил его, как он относится к идее сейчас поиграть в карты (карты были со мной на всякий случай – я ведь почти всегда их носил с собой). К идее поиграть Дима отнёсся положительно. Я приехал к нему. Описывать эту встречу нечего. Разве что отмечу, что курить его «Союз» во время игры стало уже традицией, и я даже не доставал свой «Беломор» из куртки. Вернулся я домой вечером, как будто я всё это время провёл в библиотеке. На следующий день, то есть в воскресенье, я сказал дома, что еду в библиотеку, а на самом деле я поехал к Диме, с которым мы накануне договорились поиграть в карты и в воскресенье. Желая Диме удачи в будущем в Германии я захватил из дома тонкую брошюру краткой немецкой грамматики, чтобы оставить её почитать Диме – пусть освежит свои знания по немецкому языку (в школе он изучал немецкий).

Поиграв какое-то время в карты Дима разлил чай по чашкам и произнёс:

– Я тебе, Лёха, до сих пор не говорил, чем я занимаюсь. В основном. Теперь вот решил рассказать. И кое-что предложить, от чего ты, насколько я тебя уже узнал, вряд ли откажешься. Я часто хожу в различные казино. Играю и в карты, но в основном я засиживаюсь за рулеткой. Ты хоть раз был в казино?

– Нет, – ответил я.

– Я тебе предлагаю сходить со мной. Нет, я знаю, что ты не можешь играть на деньги потому, что их у тебя нет, что ты их отдаёшь матери. Зато у меня они есть. Нет, ты не думай, что их у меня много. Но я могу себе позволить рисковать ими. Какой-то их частью в разумных пределах. Я играю в рулетку, что называется, по системе. То есть по заранее продуманному плану куда и сколько ставить. Так вот, я знаю куда и сколько ставить, но не успеваю сделать все свои ставки – мне не хватает рук. Ведь за столом я играю не один, и меня крупье (это те, кто крутят рулетку) не ждут, пока я сделаю все ставки, ведь я играю мелкими фишками. Играй я крупными фишками, то, наверное, меня бы и стали ждать, а то ведь по фишкам видно, что я не крупный игрок. Нет, когда долго не выпадает туда, куда я поставил, то, конечно, и я дохожу до крупных ставок, чтобы отыграть проигранное, но, в общем, можно сказать, что я некрупный игрок. Так вот, я хочу, что называется, "нанять твои руки". То есть я объясню тебе систему и ты будешь ставить так, как ставил бы я сам, фишки, которые я куплю тебе сам, то есть ты будешь играть на мои деньги. И за такую работу, то есть за наём твоих рук, ты получишь 20 процентов от суммы выигранных нами обоими денег – я ведь тоже буду ставить и играть с тобой рядом, то есть, например, если мы выиграем тысячу рублей, то я тебе отдам двести из этой тысячи. Во время игры за столом я не смогу контролировать твои ходы, поэтому я должен тебя сначала научить играть по системе и проэкзаменовать, то есть убедиться, что могу тебе доверить свои деньги... Не перебивай, – сказал Дима заметив, что я давно хочу что-то спросить, – сначала я скажу всё, что хочу тебе сказать, а потом отвечу... Есть и приятная составляющая такой "работы", которую я тебе предлагаю – это бесплатный бар для игроков, то есть пока ты сидишь за рулеточным столом и играешь, тебе приносят выпивку (водку, пиво, шампанское, вино, коньяк), чай, кофе, соки, кока-колу, фрукты, бутерброды, и всё это бесплатно, типа: заранее считается, что ты проиграешь и тем самым оплатишь всё выпитое и съеденное тобой. Но если мы и проиграем, то есть проиграю я, то ты по крайней мере всё равно должен будешь остаться доволен пользованием бесплатного бара. Ну, так как, хочешь, чтобы я научил тебя системе?

– Хочу, – сразу же ответил я. Кто же откажется от возможности воспользоваться бесплатным баром? И мне сразу представилось, что я ем фрукты. Я ведь их так давно не ел, наверное, целый год: то был без работы в 1998 году, то всю зарплату (почти всю) отдавал матери, и в сезон яблок 1998 года я не съел ни одного, ведь ещё и дефолт как раз пришёлся на это время. В общем, я сразу подумал о яблоках (что у меня дёсны гниют от недостатка витаминов, то есть от отсутствия в моём рационе питания фруктов, я ещё такого вывода для себя не сделал).

– Тогда я даю тебе задание нарисовать на листе ватмана во весь лист игровое поле как на рулеточных столах. Вот тебе образец, – Дима протянул мне небольшой картонный лист, на котором были напечатаны типографским способом круг с числами и чередованием чёрного и красного цветов и что-то вроде таблицы с заполненными числами клетками. – Также вырежи из картона от коробок, так называемой гофры, круглые фишки диаметром чуть меньше клеток нарисованного тобой игрового поля. Понадобится несколько десятков фишек. Сделай сколько сможешь, но не больше ста – хватит. Также выучи три прогрессии (прогрессия – это ряд возрастающих по определённому правилу чисел), – Дима написал на обратной стороне картонки числа: трижды по шесть чисел. – И начинай учить числа: как они расположены на рулетке. Видишь, они не по порядку, а 32, 15, 19, 4...

– Да, вижу...

– Ладно. Давай продолжим играть в карты, – предложил Дима. – Чья раздача? А, вижу. Ну, давай.

Мы продолжили играть в карты, более не возвращаясь к рулеточной теме. Кто из нас выиграл в этот день и сколько, я уже не могу точно вспомнить, так как Дима давно уже играл не хуже меня. При прощании Дима произнёс следующее:

– Ты давай не затягивай: чем скорее ты начертишь поле и вырежешь фишки и я тебя научу системе, тем скорее мы пойдём в казино.

На следующей неделе я купил лист ватмана и достал из магазина коробку из гофрокартона и в ночь с пятницы на субботу, поскольку утром мне не надо было рано вставать на работу-арматурку, и чтобы никто из моих домашних не увидел, что я делаю, я расчертил-нарисовал рулеточный стол-таблицу и вырезал 70 круглых фишек. Встав в субботу поздно, я позвонил Диме и сказал, что приготовил всё, что он просил и выучил прогрессии.

– Тогда приезжай, хоть сейчас.

Я тут же собрался и приехал к нему. Распластав лист ватмана с игровым полем на журнальном столике и составив картонные фишки в столбики по 20 штук Дима произнёс:

– А сама рулетка мне для объяснения тебе системы не нужна. Вот, я вёл запись, как выпадает шарик в реальной рулетке, и я буду диктовать тебе числа так, как они выпадали, а ты будешь смотря по тому, что выпадет, делать ставки по системе куда и сколько надо. Я же, будучи в роли крупье, буду производить тебе выплаты призовыми фишками или сгребать проигранные тобой фишки.

Далее последовало объяснение правил игры в рулетку, а затем игры в неё по системе. Выяснилось, что заученные мной прогрессии чисел не что иное как количество фишек, по сколько я должен ставить, то есть моя ставка, в каждый следующий ход, чтобы отыграть проигранное и получить минимальный выигрыш. Приводить в данной Книге подробности игры по системе я не буду, поскольку не преследую цели популяризации рулетки, да к тому же все казино уже позакрывались (кроме особых зон в разных концах страны), но отмечу, что игра по системе – это не беспроигрышный способ игры, а только снижающий риск проигрыша, но зато он, не будучи особенно рисковым, не позволяет добиваться быстрого крупного выигрыша. Итак, Дима научил меня куда и сколько ставить. Довольно быстро.

– А сколько стоят фишки? – задал я справедливый вопрос.

– Мы пойдём в казино, в котором минимальная цена фишки 5 рублей. Итого, решив играть по системе нужно быть заранее готовым проиграть 170, 340 или 510 рублей смотря по сколько фишек начинать прогрессию: по одной, по две или по три...

– И что это за казино?

– Казино "Конти". В здании "Гигант-Холла". Это поистине народное казино, ведь есть другие, в которых минимальная ставка 10 рублей, и даже доллар... Всё. На сегодня хватит. Давай ещё немножко поиграем в карты. А в следующий раз я тебя проэкзаменую и мы пойдём в казино. У тебя есть что-нибудь одеть поприличнее?

– Нет, – не раздумывая ответил я, который всю учёбу в университете проходил всего в трёх свитерах и трёх джинсах.

– Ну ладно, тогда иди так. Только ботинки не забудь почистить и взять паспорт... И продолжай учить порядок чисел на рулетке.

В следующую субботу под вечер я приехал к Диме, и он меня проэкзаменовал – убедился, что мне можно доверить деньги, то есть фишки. И мы поехали в казино «Конти» на маршрутке. В казино меня ждала приятная неожиданность: на каждом игровом столе, будь то для игры в рулетку, будь то для игры в блэк-джек, стояли стаканчики с сигаретами фильтром вверх разных американских марок, типа: кури – не хочу. Дима указал на единственный свободный табурет у рулеточного стола и предложил мне сесть.

– Цвет по пять, – заказал я игральных пятирублёвых фишек на пятьсот рублей, которые мне предварительно дал Дима, и которые я теперь положил на стол перед крупье. Крупье пододвинул мне 5 стеков зелёных фишек (стек – это столбик из 20 фишек). Дима заказал цвет, положив на стол пятьсот рублей по сотне. Крупье разложил на столе сотенные бумажки в ряд одну рядом с другой и пододвинул 5 стеков бледно-голубых фишек к Диме, который не сидел, а стоял, и не рядом со мной, а напротив меня, то есть сбоку от крупье. Всё. Понеслась. Рулетка. Я начал делать ставки и записывать ходы на специальной картонке, которые лежали стопкой у колеса-рулетки. Именно с такой картонки я срисовывал поле для обучения меня игре. На одной стороне картонки была памятка с кругом-рулеткой и таблицей-полем, а другая сторона представляла из себя разлинованный лист, который предназначен для записи ходов в столбик желающими вести статистику игры. Заметив, как другие игроки заказывают проходящим мимо за спинами игроков официанткам, я попросил принести шампанское с фруктами. Мне захотелось фруктов, а шампанское я заказал до кучи, не просто же фруктов заказывать! Интересно, что же из фруктов мне принесут? Принесли банан и яблоко. Сто лет не ел бананов, если не тыщу (зелёные бананы, дозревающие на шкафу – это не про нашу семью), а яблок, как уже писал, наверное, целый год. Ходы тем временем я продолжал делать. Иногда казалось, что вот-вот и я проиграю, то есть не угадаю с шестого раза, то есть я доходил до шестого хода, но система срабатывала, и я возвращая проигранное медленно полз вверх. Заметив, что кому-то принесли виноград, и я заказал его. Его я тоже не ел с советских времён, когда родители летали в Узбекистан. Принесли виноград. Мне определённо начинало нравиться в казино. К тому же сигареты бесплатные. Вон опять проходит официантка. Нет, я ей ничего не буду заказывать, потому что я ей уже делал заказ – дождусь другую (я заметил, что их несколько ходит по кругу), а то подумают, что я пришёл поесть-попить, а не поиграть. Но ведь на самом деле я пришёл именно поесть-попить! Всё, есть больше не хочу, но выпить ещё стоит. Что бы заказать выпить? Коньяк! Я ведь его всего раз в жизни пил, и то до армии, на концерте "Åквариума" в БКЗ "Октябрьском", и всего-то 50 грамм. Надо разобраться в этом напитке, не зря же он такой дорогой. Коньяк мне принесли с лимоном. Я ещё не знал, что так полагается. Выпив с расстановкой (я слыхал, что надо его пить именно так) и закусив долькой лимона, я отметил: недурно. Теперь надо бы покурить. Покурил. Хорошо! Не забывайте, я пью не переставая играть в рулетку. Определённо стоит ещё заказать коньяку. Я щёлкаю пальцами проходящей сзади официантке (этот жест я перенял у других игроков) и прошу:

– Повторите коньяк, – и добавляю: – пожалуйста.

Не проходит и трёх минут, как я снова с коньяком и лимоном. Выпил. Закусил. Надо бы закурить. Но американских сигарет чего-то не хочется: после коньяка хочется чего-нибудь покрепче. Но прерывать игру в данный момент нельзя: я ведь начал уже ставить и проиграл три хода – надо отыграть. На пятый ход я отыгрываюсь и снова зарабатываю призовые. Только теперь можно пойти покурить свой "Беломор" в туалет (Дима предупреждал меня, что курить "Беломор" в казино не принято). Я подошёл к Диме вокруг стола и на ухо сказал ему, что хочу в туалет. Он сказал:

– Подожди, я сейчас доиграю и мы сходим вместе. Я понял, что Дима не может оторваться от игры по той же причине, что и я чуть ранее. Через пару спинов (закручиваний рулетки) Дима отыгрался, и мы пошли в туалет. Я ему объяснил, что на самом деле я хотел покурить "Беломора" после коньяка, на что он мне заметил, что курить можно и на улицу выходить. Я спросил у Димы, скоро ли мы пойдём домой.

– А ты что, устал уже играть или уже напился-наелся?

– Да нет..., – ответил я.

– Ну, тогда посидим ещё немного, – сказал Дима. Я был не против, ведь я чувствовал способность ещё выпить некоторое количество алкоголя, чтобы стало ещё приятнее на душе и в теле. Я решил в третий и последний раз заказать себе коньяку и остановиться на этом: я ведь никогда до этого не возвращался домой откуда-нибудь пьяным, и боялся расспросов матери "где был, с кем пил?". Ну что я ей скажу? Нет, напиваться мне нельзя. Да мне и так уже хорошо, вот выпью третью рюмку коньяка, и вообще будет всё прекрасно.