Текст книги "И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)"

Автор книги: Алексей Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 89 страниц)

– Хочу, – сразу же ответил я. Кто же откажется от возможности воспользоваться бесплатным баром? И мне сразу представилось, что я ем фрукты. Я ведь их так давно не ел, наверное, целый год: то был без работы в 1998 году, то всю зарплату (почти всю) отдавал матери, и в сезон яблок 1998 года я не съел ни одного, ведь ещё и дефолт как раз пришёлся на это время. В общем, я сразу подумал о яблоках (что у меня дёсны гниют от недостатка витаминов, то есть от отсутствия в моём рационе питания фруктов, я ещё такого вывода для себя не сделал).

– Тогда я даю тебе задание нарисовать на листе ватмана во весь лист игровое поле как на рулеточных столах. Вот тебе образец, – Дима протянул мне небольшой картонный лист, на котором были напечатаны типографским способом круг с числами и чередованием чёрного и красного цветов и что-то вроде таблицы с заполненными числами клетками. – Также вырежи из картона от коробок, так называемой гофры, круглые фишки диаметром чуть меньше клеток нарисованного тобой игрового поля. Понадобится несколько десятков фишек. Сделай сколько сможешь, но не больше ста – хватит. Также выучи три прогрессии (прогрессия – это ряд возрастающих по определённому правилу чисел), – Дима написал на обратной стороне картонки числа: трижды по шесть чисел. – И начинай учить числа: как они расположены на рулетке. Видишь, они не по порядку, а 32, 15, 19, 4...

– Да, вижу...

– Ладно. Давай продолжим играть в карты, – предложил Дима. – Чья раздача? А, вижу. Ну, давай.

Мы продолжили играть в карты, более не возвращаясь к рулеточной теме. Кто из нас выиграл в этот день и сколько, я уже не могу точно вспомнить, так как Дима давно уже играл не хуже меня. При прощании Дима произнёс следующее:

– Ты давай не затягивай: чем скорее ты начертишь поле и вырежешь фишки и я тебя научу системе, тем скорее мы пойдём в казино.

На следующей неделе я купил лист ватмана и достал из магазина коробку из гофрокартона и в ночь с пятницы на субботу, поскольку утром мне не надо было рано вставать на работу-арматурку, и чтобы никто из моих домашних не увидел, что я делаю, я расчертил-нарисовал рулеточный стол-таблицу и вырезал 70 круглых фишек. Встав в субботу поздно, я позвонил Диме и сказал, что приготовил всё, что он просил и выучил прогрессии.

– Тогда приезжай, хоть сейчас.

Я тут же собрался и приехал к нему. Распластав лист ватмана с игровым полем на журнальном столике и составив картонные фишки в столбики по 20 штук Дима произнёс:

– А сама рулетка мне для объяснения тебе системы не нужна. Вот, я вёл запись, как выпадает шарик в реальной рулетке, и я буду диктовать тебе числа так, как они выпадали, а ты будешь смотря по тому, что выпадет, делать ставки по системе куда и сколько надо. Я же, будучи в роли крупье, буду производить тебе выплаты призовыми фишками или сгребать проигранные тобой фишки.

Далее последовало объяснение правил игры в рулетку, а затем игры в неё по системе. Выяснилось, что заученные мной прогрессии чисел не что иное как количество фишек, по сколько я должен ставить, то есть моя ставка, в каждый следующий ход, чтобы отыграть проигранное и получить минимальный выигрыш. Приводить в данной Книге подробности игры по системе я не буду, поскольку не преследую цели популяризации рулетки, да к тому же все казино уже позакрывались (кроме особых зон в разных концах страны), но отмечу, что игра по системе – это не беспроигрышный способ игры, а только снижающий риск проигрыша, но зато он, не будучи особенно рисковым, не позволяет добиваться быстрого крупного выигрыша. Итак, Дима научил меня куда и сколько ставить. Довольно быстро.

– А сколько стоят фишки? – задал я справедливый вопрос.

– Мы пойдём в казино, в котором минимальная цена фишки 5 рублей. Итого, решив играть по системе нужно быть заранее готовым проиграть 170, 340 или 510 рублей смотря по сколько фишек начинать прогрессию: по одной, по две или по три...

– И что это за казино?

– Казино "Конти". В здании "Гигант-Холла". Это поистине народное казино, ведь есть другие, в которых минимальная ставка 10 рублей, и даже доллар... Всё. На сегодня хватит. Давай ещё немножко поиграем в карты. А в следующий раз я тебя проэкзаменую и мы пойдём в казино. У тебя есть что-нибудь одеть поприличнее?

– Нет, – не раздумывая ответил я, который всю учёбу в университете проходил всего в трёх свитерах и трёх джинсах.

– Ну ладно, тогда иди так. Только ботинки не забудь почистить и взять паспорт... И продолжай учить порядок чисел на рулетке.

В следующую субботу под вечер я приехал к Диме, и он меня проэкзаменовал – убедился, что мне можно доверить деньги, то есть фишки. И мы поехали в казино «Конти» на маршрутке. В казино меня ждала приятная неожиданность: на каждом игровом столе, будь то для игры в рулетку, будь то для игры в блэк-джек, стояли стаканчики с сигаретами фильтром вверх разных американских марок, типа: кури – не хочу. Дима указал на единственный свободный табурет у рулеточного стола и предложил мне сесть.

– Цвет по пять, – заказал я игральных пятирублёвых фишек на пятьсот рублей, которые мне предварительно дал Дима, и которые я теперь положил на стол перед крупье. Крупье пододвинул мне 5 стеков зелёных фишек (стек – это столбик из 20 фишек). Дима заказал цвет, положив на стол пятьсот рублей по сотне. Крупье разложил на столе сотенные бумажки в ряд одну рядом с другой и пододвинул 5 стеков бледно-голубых фишек к Диме, который не сидел, а стоял, и не рядом со мной, а напротив меня, то есть сбоку от крупье. Всё. Понеслась. Рулетка. Я начал делать ставки и записывать ходы на специальной картонке, которые лежали стопкой у колеса-рулетки. Именно с такой картонки я срисовывал поле для обучения меня игре. На одной стороне картонки была памятка с кругом-рулеткой и таблицей-полем, а другая сторона представляла из себя разлинованный лист, который предназначен для записи ходов в столбик желающими вести статистику игры. Заметив, как другие игроки заказывают проходящим мимо за спинами игроков официанткам, я попросил принести шампанское с фруктами. Мне захотелось фруктов, а шампанское я заказал до кучи, не просто же фруктов заказывать! Интересно, что же из фруктов мне принесут? Принесли банан и яблоко. Сто лет не ел бананов, если не тыщу (зелёные бананы, дозревающие на шкафу – это не про нашу семью), а яблок, как уже писал, наверное, целый год. Ходы тем временем я продолжал делать. Иногда казалось, что вот-вот и я проиграю, то есть не угадаю с шестого раза, то есть я доходил до шестого хода, но система срабатывала, и я возвращая проигранное медленно полз вверх. Заметив, что кому-то принесли виноград, и я заказал его. Его я тоже не ел с советских времён, когда родители летали в Узбекистан. Принесли виноград. Мне определённо начинало нравиться в казино. К тому же сигареты бесплатные. Вон опять проходит официантка. Нет, я ей ничего не буду заказывать, потому что я ей уже делал заказ – дождусь другую (я заметил, что их несколько ходит по кругу), а то подумают, что я пришёл поесть-попить, а не поиграть. Но ведь на самом деле я пришёл именно поесть-попить! Всё, есть больше не хочу, но выпить ещё стоит. Что бы заказать выпить? Коньяк! Я ведь его всего раз в жизни пил, и то до армии, на концерте "Åквариума" в БКЗ "Октябрьском", и всего-то 50 грамм. Надо разобраться в этом напитке, не зря же он такой дорогой. Коньяк мне принесли с лимоном. Я ещё не знал, что так полагается. Выпив с расстановкой (я слыхал, что надо его пить именно так) и закусив долькой лимона, я отметил: недурно. Теперь надо бы покурить. Покурил. Хорошо! Не забывайте, я пью не переставая играть в рулетку. Определённо стоит ещё заказать коньяку. Я щёлкаю пальцами проходящей сзади официантке (этот жест я перенял у других игроков) и прошу:

– Повторите коньяк, – и добавляю: – пожалуйста.

Не проходит и трёх минут, как я снова с коньяком и лимоном. Выпил. Закусил. Надо бы закурить. Но американских сигарет чего-то не хочется: после коньяка хочется чего-нибудь покрепче. Но прерывать игру в данный момент нельзя: я ведь начал уже ставить и проиграл три хода – надо отыграть. На пятый ход я отыгрываюсь и снова зарабатываю призовые. Только теперь можно пойти покурить свой "Беломор" в туалет (Дима предупреждал меня, что курить "Беломор" в казино не принято). Я подошёл к Диме вокруг стола и на ухо сказал ему, что хочу в туалет. Он сказал:

– Подожди, я сейчас доиграю и мы сходим вместе. Я понял, что Дима не может оторваться от игры по той же причине, что и я чуть ранее. Через пару спинов (закручиваний рулетки) Дима отыгрался, и мы пошли в туалет. Я ему объяснил, что на самом деле я хотел покурить "Беломора" после коньяка, на что он мне заметил, что курить можно и на улицу выходить. Я спросил у Димы, скоро ли мы пойдём домой.

– А ты что, устал уже играть или уже напился-наелся?

– Да нет..., – ответил я.

– Ну, тогда посидим ещё немного, – сказал Дима. Я был не против, ведь я чувствовал способность ещё выпить некоторое количество алкоголя, чтобы стало ещё приятнее на душе и в теле. Я решил в третий и последний раз заказать себе коньяку и остановиться на этом: я ведь никогда до этого не возвращался домой откуда-нибудь пьяным, и боялся расспросов матери "где был, с кем пил?". Ну что я ей скажу? Нет, напиваться мне нельзя. Да мне и так уже хорошо, вот выпью третью рюмку коньяка, и вообще будет всё прекрасно.

Дима попросил меня сложить фишки в стеки, чтобы легко было подсчитать, сколько у меня всего. Его фишки уже стояли в стеках.

– На сегодня хватит, – заключил он. – Двигай стеки на середину стола и проси кэш. Я исполнил Димино приказание. Крупье отсчитал мне фишки с указанием на них их стоимости, то есть кэш, на сумму 735 рублей. В свою очередь Дима обменял цвет на кэш. Он получил 520 рублей: пятисотрублёвую фишку и четыре по 5. Эти четыре "пятака" Дима попросил оставить крупье на чай, а забрал только пятисотку. Я было подумал, что Дима ничего не выиграл, ведь он в начале игры покупал фишек на 500 рублей.

– Пойдём на диван, – сказал мне Дима слегка улыбаясь, так что по нему не понятно было, что он проиграл. – Давай свои фишки.

Мы сели. Я отдал Диме свой кэш – 735 рублей.

– В начале у тебя было цвета на 500 рублей. Значит, ты выиграл играя по системе 235 рублей. И у меня было сначала цвета на 500 рублей, а теперь...-Дима достал из кармана джинсов две фишки кэша по 500 рублей и присовокупил к третьей, только что полученной им от крупье.-как видишь, 1500 рублей. Итого я выиграл 1000 рублей.

Предвидя мой вопрос Дима опередил меня:

– Ко мне ведь во время игры переходил весь мой цвет, он, кстати, называется джин-тоник – это я тебе на будущее: чтоб знал, как называется этот цвет; а цвет по 5 рублей – это 10 стеков по 100 рублей каждый, итого 1000 рублей за весь цвет. Ты не заметил, как я приобретаю пятисотрублёвый кэш, потому что ты был увлечён своей игрой и коньяком. Но я-то следил, как у тебя прибавляются фишки, и как ты пару раз сыграл на последнем ходу прогрессии. И как ты не терял времени и потягивал коньяк – я тоже видел. Молодец, не растерялся и не стеснялся. Так и надо. Так что, не сомневаюсь, что тебе понравилось.

Мне не терпелось перебить Диму и спросить его, как, насколько удачная была сегодня игра, но он сам начал:

– Тебе сегодня повезло так себе: 235 рублей за два с половиной часа при игре по системе – это неплохо: и ты ни разу не прогорел. А мне сегодня повезло очень здорово. Я решил остановиться, решив, что для твоего первого раза будет достаточно. – Дима замолчал и, составив на картонке со статистикой игры пропорцию, подсчитал обещанные мне 20 процентов от суммы нашего совместного выигрыша, то есть от 1235 рублей:

– Ты заработал 250 рублей (это я округлил). Предвижу твой вопрос насчёт чаевых, что я дал. Так принято. Во время игры после крупного выигрыша, и после игры, если ты выиграл. И даже если проиграл, можно дать, если тебе возвращают какое-то количество фишек на некруглую сумму: мелочь отдай – округли свой кэш. А вообще, им, то есть крупье, неизвестно, выиграл ты или проиграл, ведь, как ты заметил, наверное, крупье часто сменяются, и ты в процессе игры иногда выигрыш берёшь кэшем, так что количество фишек на столе ещё не показатель: может, у тебя полные карманы кэша. Так что, давать или не давать – дело личное и добровольное. Ну ладно, идём в кассу обналичивать кэш.

Обналичив, Дима отсчитал мне 250 рублей. После мы вышли на улицу и, закурив, остановились на остановке общественного транспорта, в ожидании которого Дима говорил:

– Сегодня было много народу, потому что вечер субботы. Всегда так в такое время. Много народу, и поэтому много ставят и долго выплачивают, так что игра идёт медленно. По будням не так: и народу меньше, и крутят чаще. Ты это на будущее учти, если захочешь пойти сам. Это я хожу по любым дням недели, потому что для меня главное – это поиграть, а в целях попить-закусить лучше ходить именно в выходные: игра идёт не спеша и ставки можно делать не торопясь, потягивая коньяк.

– А ты, всего пару раз заказал себе пиво, – заметил я.

– Три. Один раз ты не заметил... А смотри, как интересно мы с тобой сегодня поиграли: я нисколько не нажился на тебе, на том, что привлёк тебя к игре-ты получил столько, сколько заработал сам, даже чуточку больше... Ну ладно, моя маршрутка. Я поехал. Пока. Созвонимся.

Я остался один в ожидании трамвая или автобуса. Мне было хорошо. Я закурил "Беломор" – так стало ещё лучше. Когда приехал домой, мать меня спросила как маленького:

– Где был?

Я не стал отвечать.

– Всё ясно, – сказала мать и спросила: – Ужинать будешь?

Я согласился и поев отправился в комнату-курилку смотреть телевизор как ни в чём не бывало будучи в хорошем настроении. И от выигранных денег, и от выпитого коньяка, и от съеденных фруктов. Нет, пока я не готов ходить самостоятельно в казино. Но придёт и моё время. Думал я. А с Димой сходить ещё раз следует. И не один раз.

Но в феврале больше ходить не пришлось. Диме в выходные было некогда, а по будням я физически не мог: не было физических сил после работы-арматурки – настолько изнуряла меня эта работа, что я валился спать придя с неё домой.

Настал март. Дима пригласил меня в выходной приехать поиграть в карты. Я приехал и во время игры спросил, когда мы в следующий раз пойдём в казино.

– Сейчас я на мели. Когда будут деньги, я обязательно позову тебя.

Меня такой ответ удивил, поскольку я уверился, что Дима не испытывает никогда финансовых затруднений играя в казино и не только в них. Значит, он проигрался, подумал я, ведь он предупреждал меня, что везёт не всегда. Но вслух я не озвучил свою догадку, типа: зачем лишний раз травмировать его душу. И в продолжение игры в карты мне в голову пришёл вопрос: а на что будет жить Дима? Или он собирается устраиваться на работу? Дима разгадал ход моих мыслей и произнёс:

– Как-нибудь проживу. Мне скоро родители обещали прислать денег из Германии.

– У них что, много денег?

– Нет, они живут на государственные немецкие пенсии, которые совсем небольшие, но и этих пенсий им больше, чем хватает, им ведь, старикам, уже больше ничего не нужно. И они меня, их единственного сына, любимого, поддерживают в трудную минуту. А я ведь не стремлюсь обарахляться-обживаться здесь – зачем мне всё? ведь я собираюсь уезжать туда. Так что мне работать здесь не зачем. Не зачем мне работать, если я могу позволить себе жить играя при таких родителях как мои.

Живут же люди, подумал я, но без зависти.

– Хочешь кофейного ликёра? я сам приготовил, – вдруг спросил меня Дима.

– Попробовать не откажусь, – ответил я, никогда не пробовавший такого напитка.

Дима разлил ликёр по чашкам (рюмок у его не было) и произнёс:

– Спирт ЛИВИЗовский: у меня есть канал. Я готовлю такой ликёр и продаю такой спирт. Тебе случайно не надо? Отдам по 15 рублей за литр, а ты себе возьми – это же дёшево, и на своей работе на ДСК предложи мужикам: по 30 рублей за литр у тебя его с руками оторвут.

Хорошая идея – лишний рубль не помешает. А мои мужики на арматурке действительно любят спирт попить и не только по окончании рабочей смены, но и во время её. И я пил с ними, чтобы не отделяться от коллектива. В бытовке прямо в цехе.

Так что в марте-апреле 1999 года я возил на ДСК несколько раз спирт канистрами по 5 литров и пластиковыми бутылками. Через проходную я проходил без проблем. Точнее: через постоянно приоткрытые ворота. Сбывал я спирт не только за деньги. Дело в том, что администрация ДСК преподнесла каждому рабочему комбината в качестве подарка длинную куртку с капюшоном цвета зелёного хаки. Как я выяснил – это были куртки парашютистов NATO, а именно бельгийские. Через какой бартер эти куртки оказались на ДСК, можно только гадать. Кто-то надел куртку в качестве рабочей одежды, кто-то оставил для рыбалки, леса и т.п., а кому-то она была не нужна. Так вот, я у последних выменял 4 куртки на 5 литров спирта каждому. Одну я оставил себе, одну отдал Диме, а 2 остальные отнёс в магазин "Солдат удачи", где продавалась военная экипировка западных стран, на комиссию. Я выручил по 800 рублей за каждую, на которые в том числе приобрёл игральные карты за 600 рублей и альбом с отдельными листами для него, в которых можно разместить часть моей коллекции: разложить валетов, дам, королей, тузов и джокеров в 4 ряда по мастям на каждом развороте альбома. Сам тёмно-зелёный альбом стоил больше 400 рублей, отдельно продаваемый футляр для него 100 рублей, и листов с прозрачными кармашками по 12 рублей мной было куплено несколько десятков. Но ведь я был истинный коллекционер и любил свою коллекцию! – так как я мог не купить такой альбом с листами? Тем более деньги, на которые они были куплены, были легко добытые, без пота. Вот такой подарок я сделал себе на день рождения в апреле, который как обычно никак не праздновался у нас в семье. К слову скажу, что у нас в семье обычно обязательно праздновались лишь два праздника: Новый год и день рождения Ули, а остальные нерегулярно. Нет, мной, конечно, была куплена пара бутылок пива мне и матери, но разве это можно засчитать за празднование – вот уж действительно: просто отметили.

Именно в мой день рождения 19 апреля 1999 года за пивом сидя на кухне я признался матери, что у меня нет сил написать дипломную работу. Просто нет сил.

– Да я уже догадывалась об этом. Но только не спрашивала. Я же помню, как ты в прошлые годы писал курсовые...

– Но ты пойми меня, мама.

– Ладно. Но ты сходи в университет и поговори с преподавателем. Проконсультируйся. Сейчас. Чтобы написать дипломную работу в следующем году.

Я пообещал, что сделаю это. Но после дня рождения я как-то вдруг стал совсем плохо чувствовать себя: совсем не находил в себе сил собраться поехать в библиотеку на юридический факультет. Я связывал это своё состояние с накопившейся усталостью от работы-арматурки. И к концу месяца у меня загнила на этот раз нижняя челюсть в невиданных прежде масштабах. Я пошёл всё в ту же районную стоматологическую поликлинику, где мне раньше просто делали надрезы на десне и выпускали гной наружу и иногда заодно удаляли зуб с загнившим корнем. Но в этот раз стоматолог-хирург Нуримáн Мухтарович Ризаев сказал мне, что не хочет лишать меня, молодого, сразу трёх нижних передних зубов, то есть он пожалел меня (он так и сказал, что ему меня жалко), но что требуется немедленно настоящая операция на моей нижней челюсти, которую он готов провести бесплатно, но после которой мне потребуется пить антибиотики, которые стоят 800 рублей за все. Недавно у меня был аванс, но что такое аванс, разве это деньги? Мне пришлось обратиться к родственникам-Павловым за помощью деньгами. Они дали (кто конкретно, уже не помню). А ведь за все девяностые я, можно сказать, и не общался с ними. Видел их всех на похоронах бабушки Тони; дядю Сашу приглашал на свою свадьбу; да к тёте Миле приезжал пару раз: один раз с женой, другой раз с Улей.

Итак, я достал быстро деньги. В назначенный день перед майскими праздниками я пришёл в стоматологическую поликлинику и меня в операционной положили на стол. Доктор Ризаев оперировал меня один. В операционной, комнате небольших размеров со столом посередине, кроме хирурга была одна медсестра, которая подавала Ризаеву необходимый инструмент и выполняла его просьбы. Глаза мне прикрыли тряпкой. Ризаев сделал мне много анестезирующих уколов в нижнюю челюсть. Потом, наверное, им был произведён надрез десны по центру нижней челюсти. Потом Ризаев маленьким диском-пилой распилил три центральных нижних зуба на две половины. Верхние половины зубов он оставил в десне, а нижние, то есть корни, он удалил. Потом Ризаев стал абразивным камнем стачивать загнившую кость нижней челюсти. После операции я оглядел операционную комнату: она вся была в красную крапинку – наверное, капли крови разлетались во время шлифования с абразивного камня. После операции у меня под нижними зубами была дыра, в которую пролез бы палец, она будет медленно зарастать-сужаться. После операции я был очень слаб, ведь я ничего не мог есть своей раскуроченной челюстью, и заливал в рот только жидкую манную кашу да бульон. Поэтому не зря мне дали больничный лист на две недели – освободили от работы. Мать и Полина никак не комментировали, от чего могла у меня загнить челюсть.

Следующая глава

* * * (Звёздочки ╧48)

Пора обозначить начало следующего периода моей жизни и соответственно ему начать новую главу, которую я не знаю, как и назвать. Пусть будет просто: следующая глава. Ведь продолжать повествование в главе под названием "Университет" будет ошибкой: всё – кончилась моя учёба в нём. И пусть воспоминание об операции на моей нижней челюсти будет её достойным завершением. И следующую, то есть эту, главу следует начать с какого-нибудь если не яркого события, которое завершало предыдущую главу (ведь кровавая операция – это яркое событие), то следует начать со значимого. Таким событием будет день рождения моей сестры Полины 13 мая.

Я только оклемался после перенесённой операции. И в этом 1999 году мы, можно сказать, что праздновали Полинин день рождения, так как были праздничная еда и бутылка шампанского на столе. Праздновали вечером на кухне. Гостей никого не было. Поев-попив сестра начала жаловаться нам, то есть матери, а заодно и мне, на жизнь, что она устала так работать как работала (напомню: она работала акушеркой), и что, может быть, нашей матери всё-таки следует куда-нибудь устроиться на работу.

– Ну куда я пойду? Кому я нужна? Да и где я смогу? – отвечала вопросами мать на упрёки Полины.

– Да, Полина, ты что, в самом деле, говоришь? Разве ты не знаешь, что мама уже не может работать? Одна надежда у неё на нас с тобой, – стал я защищать-оправдывать мать. – Думаешь, мне на арматурке легко? Да я из-за этой работы диплом не написал! Но я вкалывал на работе, потому что думал о матери да о вас с Улей тоже!

Полина заплакала и продолжила:

– Но что мне делать? Я больше не могу так жить: сил нету, – и после паузы: – Мне ничего не остаётся как пойти на панель.

– Полина! Ну что ты говоришь, как можно? – с укоризной в голосе выразилась мать.

– Нет, я пойду, – утирая слёзы повышенным тоном заявила Полина, – прямо сейчас!

Мать не знала, что ответить на такое заявление дочери, уже вставшей из-за стола. Я, конечно же, верил Полине, что ей приходилось очень тяжело на работе, ведь она брала дополнительные смены, чтобы хоть на сколько-нибудь больше принести домой денег, особенно в последнее время после дефолта, ведь я сам работал на износ, и мне, конечно же, было жаль её. Но мне одновременно было жаль и нашу маму, осознающую свою немощность и обременительность для нас, её детей; а также я представил, как больно и обидно слышать маме заявление Полины о её решении сейчас же отправиться на панель, и я представил, каково матери быть обвинённой, то есть быть причиной тяжкого положения Полины.

Я же в душе оправдывал маму, считая, что Полина сама виновата в своём тяжёлом положении матери-одиночки: что загуляла в сомнительной компании и забеременела от оказавшегося алкоголиком Андрея Погодина, не способного даже на выплату алиментов. Виноватя в этом деле саму Полину и оправдывая маму, я всё-таки оговорюсь в защиту Полины и в упрёк маме, что Полининым воспитанием мама, видно, плохо занималась. Такие мысли моментально появились в моей голове в этой ситуации. Также я подумал, что, шла бы Полина на панель, только молча, не ставя ни мать, ни меня в известность, а то получается, что она как будто ищет у нас оправдания, тем самым перекладывая на нас с матерью ответственность за этот её шаг; а также получается, что она заранее обвиняет мать в этом.

Мне захотелось защитить маму от Полины (я чувствовал, что, как сын, должен прийти на помощь матери в данной ситуации), а также захотелось удержать отчаявшуюся сестру от ухода её на панель (я чувствовал, что, как брат, должен ТАК поступить, как поступлю), и я чувствовал, что должен что-то сделать, как-то отреагировать, и я поступил ТАК: ударил её по щеке, типа: опомнись, Полина! этот твой шаг настолько неправильный, что я решаюсь поднять руку на тебя". Я ударил не кулаком, а, хотев ударить ладонью, ударил лишь кончиками пальцев – настолько я боялся сделать ей больно и перестраховался в выборе дистанции, с которой производил удар, ударил я без размаха. Так получилось, что я чирканул ногтём ей по щеке, то есть поцарапал. До небольшой крови. Сестра, зарёванная и с раскрасневшимся лицом, ушла из кухни, говоря мне из коридора громко:

– Я тебе этого никогда не прощу, что ты ударил меня!

Полина собралась и ушла из дома. Пока нам с матерью было не известно куда. Как выяснится позже-к своей однокласснице и Улиной крёстной Свете. Ночевала ли Полина после своего дня рождения дома, я не помню: я долго ещё не ложился спать, и мама тоже, но Полина всё не возвращалась...

* * * (Звёздочки ╧49)

Выйдя с больничного на работу, я во время перекура рассказал рабочим, что со мной случилось. Рабочие оказались эрудированными и заключили:

– Болезнь, когда загнивает челюсть, называется цингой.

Услышав такое заключение про цингу у меня, я согласился, что у меня была именно эта болезнь, ведь я припомнил, что в последнее время, целые годы, я действительно не доедал богатых витаминами фруктов и овощей, а после дефолта так практически вообще питался безвитаминно, то есть без них. Также я вспомнил о прочитанном когда-то факте, что моряки эпохи парусных судов брали с собой в многомесячные рейсы лук, который ели как яблоки во избежание этой самой цинги. Если бы я знал, где упал, то соломки подостлал – эта пословица про меня, не предвидевшего опасности наступления цинги, и потому не евшего даже лука. Если у меня гнили дёсны ещё до дефолта, то тó, что произошло с моей челюстью после него, вполне закономерно. Открыв для себя истинную причину скосившей меня цинги, я не стал делиться этим открытием дома с матерью и Полиной. Что толку от того, что я сообщу им об этом? Это будет упрёком, причиняющим им боль, и больше ничем, ведь изменить положение вещей они не в силе. По крайней мере сейчас или без посторонней помощи.

* * * (Звёздочки ╧50)

В середине мая, когда по идее, уже нужно было сдавать готовые дипломные работы, я отвёз на кафедру гражданского права почитать Босфорову то, что написал, типа: пусть почитает, и будет о чём поговорить, хотя бы с чего начать. Где-то через неделю я поехал в университет, чтобы уже поговорить. Я пришёл кафедру к Босфорову и представился, на что он, взбесившись, произнёс на повышенных тонах:

– Что это такое вы мне подсунули почитать? Пора дипломные работы уже сдавать, а это что? Не хочу с вами даже разговаривать, не хочу тратить на вас своё время. Покиньте кафедру!

...Документы с юрфака университета я не приезжал забирать. Зачем? Ведь я рассчитывал, что в будущем напишу дипломную работу. Или, если соберусь уезжать в Германию на учёбу, то только тогда заеду на факультет, чтобы забрать документы и взять академическую справку о моей учёбе на юрфаке.

200 лет Пушкину

6 июня 1999 года будет 200 лет со дня рождения А.С. Пушкина. Ещё задолго до этой круглой даты было сформулировано утверждение: "Пушкин – наше всё" одним из самых важных государственных шишек, обещавшим стране с телеэкрана произвести празднование этого юбилея с размахом шире некуда. В телерепортажах показывались образцы продукции предприятий, выпущенной по случаю юбилея, с портретом юбиляра как к нынешнему 200-летнему юбилею, так и к прошлому 100-летнему. Показали по телевизору и водку, посвящённую ему. И про игральные карты, выпущенные в честь Пушкина 100 лет назад, сказали, что они были интересны. "О! Интересная информация! Значит, можно ожидать юбилейного выпуска игральных карт. Либо новых, либо переиздания старых, ведь "Пушкин – наше всё", и празднование юбилея обещано состояться по всем фронтам, – так я подумал, посмотрев телерепортаж.

Вот и настал день рождения великого русского поэта. Я в недоумении. От того, что игральных карт не вышло. Ведь если бы они вышли, то я-то уж точно их обнаружил бы в продаже сразу же после их выпуска. Ведь они должны были бы выйти до или в сам день рождения!

Теперь я продолжу повествование о юбилейных картах, посвящённых Пушкину, пропустив несколько месяцев этого 1999 года. Итак, ноябрь. В обычном газетно-журнальном киоске среди всякого борохла, каким обычно торгуют в таких киосках помимо газет и журналов, я обнаруживаю колоду игральных карт, на пачке которой изображён фрагмент известной мне картины "Переход Суворова через Альпы" Сурикова, той, что висит в Русском музее, и которая выложена мозаикой на фасаде музея Суворова. Я прошу киоскёра показать мне карты поближе. Он это делает. И если я дорогие иностранные карты никогда не покупаю, не ознакомившись с внутренним содержимым коробок, то есть с самими картами (и иногда мне это удавалось только со скандалами по причине нежелания продавцов распечатывать их упаковку, типа: по их мнению, кто же тогда купит распечатанную колоду, если я её не куплю после подробного ознакомления с ней?), то в случае с дешёвой колодой от родного КЦП (Комбината цветной печати) я решаюсь на её покупку только на основании ознакомления с коробкой, на которой изображён фрагмент названной картины, и присутствует надпись, что колода выпущена по случаю 200-летия перехода Суворова через Альпы. Но сами карты остаются для меня котом в мешке. Я, конечно же, распечатываю пачку и знакомлюсь с самими картами не отходя от киоска. И не сколько от нетерпения узнать, что же именно я купил (одно лишь любопытство я перетерпел бы), сколько по причине частого полиграфического брака, ну очень уж часто встречающегося в игральных картах как в отечественных (очень часто), так и в иностранных (просто часто); для меня главное, чтобы полиграфический брак, различных видов которого я насчитал чуть ли не десяток, не мешал бы честно играть и не раздражал бы. В случае обнаружения брака я тут же менял плохие карты на хорошие, или же отказывался от покупки в случае серийности брака. Итак, я достаю карты как всегда с замиранием сердца из коробки. Что ждёт меня: восторг или разочарование?.. Ха-ха-ха! Ну и карты! Обычные "Альтруссише", как они обозваны в немецком каталоге "Вокруг игральных карт", только рубашка у них как и на коробке-фрагмент картины "Переход Суворова через Альпы". Хотя нет, в них ещё вот что необычно: вместо привычных русских букв В, Д, К, Т на них латинские J, Q, K, A, что означает-экспортный вариант колоды, типа, круто! Но разве за границей кому-нибудь нужен такой страх? Ведь они там привыкли к высокому стандарту качества! Странная колода. Рассмешила. Но её выход заставил меня с новой силой надеяться, что и посвящённая Пушкину колода должна скоро, наконец-то, быть выпущена. Ведь юбилей Пушкина, такой же круглый, что и у перехода Суворова через Альпы, и не менее значимый. И даже более значимый. И если КЦП отметил выходом сувенирных карт первый юбилей, то он уж точно должен будет выпустить и посвящённые второму юбилею карты. Ну разве не логично я рассуждал? Ведь "Пушкин-наше всё"! но вот и прошёл этот год. Настал Миллениум. В продаже на Невском появился набор из двух колод "Pushkin" от "Фердинанда Пятника и сыновей" в роскошной коробке, стильный, с фишками. На Невском цена "Пушкина" в районе 20 долларов, а в ДЛТ торговцы вообще совесть потеряли: его цена не поддаётся никакому объяснению – около 30! Но я, слава Богу, к этому времени уже знаком с поставщиками на российский рынок иностранных игральных карт. Я приобретаю у них "Пушкина" без наценок: всего ровно за 10 долларов эС-Ша-А. Откуда-то из телевизора я скоро узнаю, что художник, нарисовавший с любовью Пушкина, его друзей, женщин и царей, наш. Стыдно. С одной стороны. А с другой стороны здорово, ведь уровень полиграфии соответствовал уровню художника.