Текст книги "И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)"

Автор книги: Алексей Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 89 страниц)

– Это точно. Потому что ты выступил против их человека.

– Человека... Нет, его нельзя уже называть человеком. Люди – существа социальные, то есть живущие сообща, в обществе, считаясь с интересами других людей. А этот Корнев, постоянно врубая Таню Буланову на всю катушку, пытал нас ею, не давая нам жить спокойно. А подлость на лестнице с выманиванием меня на живца? Это же охота зверя, жаждущего моей крови!

– Точно: зверь. Причём хищный зверь. И точно бы подложил тебе в карманы какой-нибудь наркотик. Они, ведь, часто так делают. А в твоём случае, когда ты перешёл дорогу менту и стал ему мешать-досаждать, однозначно, он захотел бы с тобой расправиться таким способом...

– А вы обратили внимание, как поразительно быстро явилась милиция? По вызовам простых граждан её или не дождёшься, или она является слишком поздно. Помните, мы вызывали милицию из-за бомжей, а потом из-за соседей сверху? Ведь её не было ни в том, ни в другом случае. А тут: какая оперативность! Всего через 10 минут! Это с момента начала наших прыжков. Только мент для самого себя мог организовать прибытие милицейского наряда так быстро.

– Да уж.

– Да-а.

В разговоре наступила пауза. Все молча курят.

– Мент родился! – этим сообщением прервал я тишину. – На смену Корневу. Он, ведь, переродился в зверя. Из мента в зверя. И, я думаю, что пора идти в прокуратуру заявлять о нём как о звере. Звере в погонах. Я подробно опишу развитие нашего с ним конфликта. Может, его и уволят тогда. Что было бы справедливо. А если не заявлять, он, точно, начнёт мстить всем нам и мне в первую очередь. Я завтра же пойду в прокуратуру. Сейчас чай попьём, и пойду писать заявление.

– Правильно, давай пиши.

Мы вернулись в большую комнату пить чай-кофе со сладостями. За столом снова воцарилась празднично-весёлая атмосфера, и мы к теме конфликта с соседом-зверем более не возвращались.

По окончании праздничного застолья я написал подробное заявление в прокуратуру, в котором последовательно описал и вытворяемые соседом-зверем безобразия с громкой мощной музыкой, и про засланного соседом-зверем провокатора-"гимнаста", и про милицейскую засаду с соседом-зверем во главе. Да, я так и называл Андрея Корнева в заявлении – зверем в погонах, обосновав. Как-нибудь по-другому я его в заявлении не называл: слишком много чести – сочинять ещё какие-нибудь подходящие ему гнусные определения и предоставлять возможность оценивать мою фантазию в этом деле. До кучи я подчеркнул, что зверь в погонах неофициально сдаёт всякому сброду комнату (так мы решили, раз "гимнаст" заявился в майке и тренировочных штанах), что делать нельзя, а ментам тем более. Я отнёс заявление в прокуратуру, и мы стали ждать применения репрессивных мер в отношении Андрея Корнева. И вот через какое-то не очень большое время нам пришло письмо из милиции. Из отдела милиции, в котором разбойничал ("работал" могу написать только в кавычках) Андрей Корнев. То есть прокуратура "спустила" моё заявление для принятия мер туда, где он "работал". В ответе на моё заявление сообщалось, что информация, изложенная в нём, частично подтверждена, и с милиционером Корневым А. проведена воспитательная беседа. И всё. И как прикажете понимать такой ответ? Что означает, что информация подтверждена лишь частично? Что в неподтверждённой части я сочиняю или, если резче сказать, вру? То есть я врун! Я врун? И каково соотношение подтверждённой и неподтверждённой частей? То есть мне остаётся гадать, какой я врун – большой или маленький? А судя по принятой мере к Корневу А. – всего лишь какой-то воспитательной беседе, можно сделать вывод, что я в глазах милиции большой врун, ведь, если бы милицией подтвердилось всё, что я написал в своём заявлении, то Корнева А. следовало бы изгнать из милиции пинком под зад. И вообще, скажите, кто и с кем обычно проводит воспитательные беседы? Насколько я знаю, такие беседы проводят участковые милиционеры с проживающими на их участке бывшими уголовниками да с "трудной" молодёжью, склонной к правонарушениям. А ещё напоследок следует указать на форму ответа из милиции. Он был написан на клочке бумаги размером менее половины стандартного листа А4 – на узенькой такой полоске. Ещё один способ показать своё неуважение к нам, порядочным людям. И какой же я делаю вывод после получения такого вот ответа-отписки милиции? А вот какой. Милицейские чины нашего отдела, защищая зверя Корнева А., показывают-доказывают, что он для них свой, и они такие же, как и он, то есть тоже звери в погонах. Печально. Одно хоть радует, что больше громкой мощной музыки у соседа-зверя не звучало, чего мы и добивались.

Иван Грозный

Весной мы пошли с Улей в Манеж, что у Исаакиевского, на выставку И. С. Глазунова, творчество которого я полюбил ещё в 1988 году, когда в первый раз увидел его картины в этом же Манеже. На этот раз длинной-предлинной очереди не было, как в два прошлых раза... Во время осмотра картин мы с Улей не молчим, а обмениваемся впечатлениями от них, либо я выдаю Уле какую-нибудь интересную информацию в доступной ей форме. И вот мы смотрим картины уже на втором этаже Манежа. И во время перехода от одного стенда с картинами к другому Уля вдруг остановилась и с улыбкой сообщает мне тихо:

– Лёша, а ведь я его знаю! – и поворотом головы указывает мне на расположенный поодаль в проёме между стендами, вдоль которых мы идём, известный мне по предыдущим выставкам Глазунова большой портрет. – Это Иван Грозный! – повернулась Ульяна ко мне лицом с расплывшейся уже до ушей улыбкой.

Мы, естественно, сразу же поворачиваем направо к портрету царя с характерными профилем и бородкой в золотом одеянии и шапке.

– Как на картах, – отмечает Уля, выдавая свой источник знания этого царя.

"Надо же, запомнила! А ведь мы играли этой колодой ох как давно, даже не помню когда! Впрочем, чему тут удивляться? Выражение лица его, ведь, что на картах, что на портрете действительно грозное, так что эпитет "грозный" легко мог отложиться в памяти ребёнка", – быстро прокрутив в голове эти мысли, вслух я замечаю:

– Да, похож, – и улыбаюсь в ответ Уле...

Весной 2000 года мать узнала, что я хожу в казино. Нет, я ей не говорил, а она сама поняла, увидев у меня в комнате исписанные числами картонки с логотипом казино «Конти груп». Я накануне поздно вечером пришёл домой под шафе и забыл вытащить из кармана рубашки эти картонки. А утром следующего дня, выходного, мать забрала стирать эту рубашку.

– Так вот ты где пропадаешь? Деньги, что ли, завелись? – спросила меня она, тряся передо мной картонками.

– Да нет, – ответил я.

– Проиграл, что ли?

– Да ничего я не проигрывал! Отстаньте от меня с расспросами! Я хожу, куда хочу и с кем хочу – я уже не маленький. Отдаю деньги? – Отдаю! А остальное – не ваше дело!

– Как это не моё?! Как это не моё?!

– А вот так!

Рассказывать матери, что я хожу в казино не ради возможности выиграть, что это только во-вторых, а из-за возможности выпить и поесть фруктов, я не стал, а предложил матери:

– Пойдёмте со мной! Вам понравится, – как обычно без обращения и на "ВЫ" я обратился к матери.

– Что ты говоришь? Зачем?

Сознаваться, то есть говорить про возможность выпить и поесть фруктов, я не стал – боялся быть заклеймённым словом "алкоголик" и не хотел акцентировать внимание матери на проблеме недоедания мной дома фруктов.

– Пойдём, увидите сами, – ответил я матери.

– Да ну тебя! – уходя из моей комнаты с рубашкой в руках сказала мать.

"Ну и слава Богу, что наконец-то произошёл и закончился этот разговор, – подумал я. – А то я раньше всё гадал, как это произойдёт, моё сообщение матери о том, что я хожу в казино, не мог же я скрывать это бесконечно!"

Спрашивается: зачем я не выбрасывал картонки с записью игры на рулетке, а приносил их домой? Отвечаю: для статистики в двух смыслах. Первый смысл: я анализировал в часы досуга, как выпадает шарик, прикидывая, сколько бы я выиграл или проиграл, играя по той или иной системе. Второй смысл: я копил картонки для наглядной статистики, как долго я пробыл в казино суммарно за все посещения, для того, чтобы поразить Диму, когда он зайдёт ко мне в гости – до этого всё как-то ему не доводилось побывать у меня, всё не было необходимости.

Вскоре после обнаружения, что я хожу в казино, мама сообщила об этом зашедшей домой Полине, которая, напоминаю, жила в это время у Марка. И мать заявила мне прямо в коридоре (Полина оставалась сидеть на кухне):

– Больше я на тебя готовить не буду – живи один как хочешь.

Из этого заявления я понял, что, видно, мать рассказала Полине о моих походах в казино, и что, видно, Полина стала зарабатывать сравнительно много (в сравнении со мной), так что Полина, Уля и мама могли обойтись без моих денег. Естественно, что я был рад этому заявлению, что, таким образом, я могу теперь, наконец, сам распоряжаться своими деньгами. И за Полину, естественно, был рад.

Первым делом я пошёл и купил себе хорошие фирменные кроссовки, а то до этого я их покупал всё только матери. Трудно мне пришлось с выбором их. Пришлось обойти полгорода, ведь я всё искал такие, в которых прилично было бы пойти и в казино. Наконец, нашлись матерчатые тёмно-синие.

Астория

К началу лета 2000 года я уже бывал не только в пятирублёвых казино "Конти" на Кондратьевском проспекте и "Паласе" у зоопарка, но и в десятирублёвой "Олимпии", что на Литейном проспекте, то есть расположенной совсем рядом с моим домом на Сапёрном. Но пока она родной мне не стала, потому что дешевизна "Конти" и "Паласа" меня подкупали, да и добираться до них от меня было сравнительно удобно. Все эти три названные казино входили в систему "Конти груп". Кроме них в неё входило десятирублёвое казино "Астория", которое, правда, располагалось не в самой гостинице "Астория", а в примыкавшем к ней корпусе "Англетера". Но "Англетер" в наши времена, по-моему, не является самостоятельной гостиницей с собственным названием, а входит в состав "Астории". Так вот, про казино "Астория" Дима мне рассказывал, что туда не пускают в кроссовках, типа: статус казино такой. Также Дима выразил предположение, что скорее всего по его мнению и в "Асторию" пустят в кроссовках вопреки собственному запрету, если прийти в неё рано днём, когда в ней никого из игроков нет и столы простаивают, ведь для казино важно, чтобы потенциальным игрокам продемонстрировать бурлящую жизнь в казино: что рулетка крутится или сдаются карты, делаются игроками ставки, выплачивается выигрыш, официантки носятся и разносят игрокам алкоголь, в общем, казино выгодно создать себе притягательный образ для зашедших в него, но ещё не решивших, зачем же они сюда зашли, то есть казино должно заманивать людей, ещё не решивших играть или нет, созданной вокруг первого и единственного игрока атмосферой, а то, – продолжил предполагать Дима, – зайдёт человек в казино и испугается, что никого нет из игроков, и не решится играть сам, не видя наглядного примера, что кому-то пододвигают выигранные фишки, и, что, таким образом, выигрыш возможен, и, ведь, не будут же официантки ходить с бокалами просто так по кругу, никому их не отдавая.

9 июня 2000 года в 10 часов вечера открывался Чемпионат Европы по футболу, которого я ждал 2 года, ведь я смотрел кроме ежегодно проводимых игр Лиги чемпионов только чемпионаты мира и Европы, каждый из которых разыгрывается каждые 4 года, и интервал проведения между которыми составляет 2 года. Вот я проснулся утром этого дня в 10 часов. А это была суббота, то есть выходной у меня. Дел на день никаких не было запланировано. Как обычно. И вот я подумал, что скорей бы прошёл этот день, и наступило бы время начала трансляции первой футбольной игры Чемпионата. Открывать Чемпионат должна была игра сборных команд Бельгии и Швеции. То есть, можно сказать: сборных команд каких-то там Бельгии и Швеции. Ведь эти страны никак нельзя назвать монстрами в футбольном мире. Но я всё равно собирался смотреть эту игру и рассчитывал получить удовольствие и от неё. Я ведь планировал просмотреть все игры Чемпионата. А погода в этот день шептала: "Смотри, Лёша, какой чудный денёк: и солнце, и пока не жарко, а то скоро наступит жара, так что не упускай случай совершить променад!" Я прислушался к шёпоту погоды и в 11 часов пошёл на Невский. Дай, думаю, съем мороженое (любил я такое дело – есть мороженое на Невском) и зайду в магазин, где продают хорошие игральные карты, и в котором я давно не был. На Невском по привычке я обращал внимание на телефонные будки, в которых была вероятность обнаружить забытые несговóренные телефонные карточки. Съел мороженое, зашёл в магазин: новинок не обнаружил, пошёл по Невскому дальше в его начало, то есть к Адмиралтейству. Почти дойдя до него я подумал, что не плохо бы выпить пива (сразу после съеденного мороженого, естественно, мне такая мысль не могла прийти в голову). А где тут его купишь? Место такое, что особо и негде (в то время). Но не возвращаться же назад – так неинтересно, надо двигаться вперёд, – размышляю я. И вот дойдя по Невскому до Малой Морской я вспомнил про казино "Астория", в котором можно найти пиво, только потребуется крутануть рулетку. А был я в сером свитере, в котором отходил всю учёбу в университете, чёрных джинсах и в новых тёмно-синих кроссовках. И денег в кошельке было достаточно, чтобы смело идти в десятирублёвое казино, а именно семьсот с чем-то рублей – я ведь кошелёк для променада брал без вложения необходимых или выкладывания лишних денег, то есть взял кошелёк из дома с теми деньгами, которые лежали в нём на тот момент. И тут я вспомнил про запрет входа в казино "Астория" в кроссовках и про Димино предположение, что днём в качестве исключения могут впустить. Естественно, что я решил это проверить, а заодно и время скоротать, то есть убить, в ожидании большого футбола.

Громыхнула пушка на Петропавловской крепости – стало быть, полдень.

Предположение Димы оправдалось: меня впустили в казино "Астория" в кроссовках! Не сказав мне ни слова про них. Войдя в игровой зал я огляделся по сторонам и обнаружил, что я первый посетитель. У каждого рулеточного и карточного стола стояли крупье, крутящие без толку рулетку и перебирающие без толку карты. Все они приветливо улыбались мне со всех сторон, выражая улыбкой желание, чтобы я подошёл играть именно за его стол. Необычное ощущение я испытал в этот момент, когда все вокруг улыбаются именно мне и только мне, и я один. В центре внимания. Я ощутил себя молодым клоуном, впервые вышедшим на арену цирка, от которого все вокруг ждут какой-либо выходки, и уже улыбаются, пока что только от его внешнего вида, но уже заранее готовясь рассмеяться, и который знает, что ему делать, но всё равно испытывает какое-то новое для него ощущение, что за ним следят: следят за каждым его движением много пар глаз со всех сторон, и что эта глазастая публика вот-вот готова рассмеяться в ответ на его следующее движение. Нет, я не оробел, и не смутился, а именно ощутил нечто новое и необычное. Я подошёл к рулеточному столу и осмотрелся по сторонам ещё раз, обращая внимание теперь не на людей-персонал казино, а на интерьер. И теперь я заметил стол с натюрмортом из фруктов и шоколадных конфет. Это для меня то, что надо, подумал я. Теперь мне надо составить план игры, то есть решить, по какой системе я буду играть, сколько денег я готов максимально проиграть сегодня и до скольки часов максимум я намерен сегодня пробыть в казино, если не буду проигрывать, или буду проигрывать немного. Поскольку к этому времени я был освобождён матерью от обязанности отдавать ей зарплату и лишь должен был платить за свет, телефон и половину квартплаты (вторую половину вносил отец), то у меня появилось "пространство для манёвра", то есть возможность рисковать не так, как прежде, а больше. И теперь я перестал бояться проиграть, ведь отдавать мне ничего было не надо. И поэтому я решил играть по особой, до сих пор не игранной мной, системе, про которую Дима мне сказал, что она применяется в игре, когда игрок вообще отказывается от намерения попытаться что-нибудь выиграть, зато позволяет долго просидеть за столом, медленно проигрывая или подолгу топтаться на одном месте. Дима сказал, что такая система применяется в случаях, когда игрок один за столом, и он хочет рискнуть большими деньгами, но уже на основании статистики выпадения шарика, для чего и ставит мелочь каждый ход, то есть в качестве прелюдии к большой игре. Я же решил играть по этой системе, лишь бы посидеть за игровым столом с целью, так сказать, отметиться, что был-крутил и в "Астории", и попить пива; и если у меня убудет рублей 200, то я останусь не в обиде на казино, типа: оплатил бар. Но фишек я купил не один стек, то есть не на 200 рублей 20 фишек цвета по 10 рублей, а 2 стека на 400 рублей – пусть стоят передо мной для солидности, а то один стек одинёшенек совсем смотрится несолидно, или пусть проиграю все 400 рублей, если 200 рублей улетят слишком быстро. И планировал первоначально я просидеть за рулеткой пару-тройку часов максимум.

И вот я начал играть. Взоры всех стоящих вокруг за соседними столами крупье и администратора зала были обращены на мой стол с моими скромными ставками. Играя один, я не пропускал ни одного спина (запуска шарика) и либо мало проигрывал, либо мало выигрывал. Допитую кружку пива я не успевал поставить на стол, как услужливая официантка подставляла ладошку под её донышко и произносила с улыбкой: "Чего изволите ещё заказать?" Допитую следующую кружку она снова ловила на лету, и это будет повторяться снова и снова, что я не буду успевать поставить на стол допитые кружки пива, бокалы шампанского, рюмки коньяка, стаканы сока, которые я буду пить в течение дня не сразу, а с расстановкой. Такой услужливости я ещё не встречал у официанток – это было как в сказке. Время шло, а моё положение в игре оставалось в пределах допустимого мной на сегодня проигрыша или чуточку в плюсе. То есть система работала! Часто сменяющим друг друга крупье и непостоянно следящему за моей игрой администратору было не понять, выигрываю я или проигрываю и сколько, ведь количество фишек цвета у меня постоянно резко менялось от нескольких штук до пары – тройки стеков, то есть столбиков по 20 фишек цвета, да часто мне выплачивали выигрыш сторублёвой фишкой кэша, что совсем сбивало с толку желающих разобраться в положении моих дел. Крупье предлагали мне попробовать увеличить ставки, но я им вежливо отвечал, что меня и так устраивают мои ставки. Когда мне стало в тягость сидеть на одном месте, я стал ходить взад-вперёд по игровому залу, пока крутится рулетка, иногда прихватывая шоколадную конфету со стоящего в стороне натюрморта и, подойдя к игровому столу, чтобы сделать следующий ход, запивая её шампанским. Давно прошли те максимальные 3 часа, которые я наметил изначально провести сегодня в казино, а мне так понравилась такая игра, что мне совсем не хотелось уходить, ведь дела мои по-прежнему оставались в порядке, и я ощущал себя уже не клоуном-новичком, а фокусником-мастером, очаровывающим своими проделками публику. В этот свой приход в казино я не писал на картонке, потому что разыгрываемая мной сегодня система позволяла играть без ведения записи. Курить после выпитого коньяка обычные американские сигареты, стоящие на столе в стаканчике, мне совсем не хотелось, и я выходил покурить на улицу перед входом свой родной и любимый мной "Беломор". Часа в 4 дня я понял, что пора объявить восторженной публике, то есть крупье и администратору, у которых наверняка уже назрел вопрос, как долго будет ЭТО продолжаться, что я намерен играть ТАК ровно до девяти часов вечера, ведь я сижу у них просто в ожидании вечернего большого футбола, чтобы просто убить время. Такое заявление я сделал, чтобы подогреть ещё интерес к моей игре, начавший уже остывать по причине затянувшейся уже продолжительности моего "фокуса", и по причине собственного интереса, как долго ЭТО может продолжаться и не бесконечно ли.

Зазвучало в зале рэгги от Боба Марли (в зале постоянно играла хорошая музыка), и я дал на чай одну фишку – так мне стало хорошо от Марлéя. Съел бутерброд с красной рыбой и запил чаем, типа, чтобы протрезветь, ведь к футболу дома я должен быть трезвым, чтобы внимательно следить за игрой и получить удовольствие от купленных накануне и поставленных дома в холодильник пары бутылок пива – по бутылке на каждый тайм игры. Для окончательного протрезвления и подкрепления поел фруктов – вот и не надо готовить ужин, а можно являться домой прямо к началу футбола. Вот и 21 час. Значит, пора делать последнюю ставку и уходить. Вот я меняю цвет на кэш и обалдеваю: я проиграл за 9 часов всего 10 рублей! Да дал после Марлéя 10. Итого всего минус 20 рэ. А ведь ходом раньше или ходом позже могло быть не так, но вышло красиво именно так, а не иначе.

Также этим летом я выяснил, как и сколько мне нельзя пить во время похода на этот раз в "Олимпию". Я пил только водку и пиво во время игры. Пил много и всё продолжал играть. Почувствовав, что пить хватит, я пошёл домой, и у Спасо-Преображенского собора меня даже останавливала милиция, выясняя, дойду ли я до дома, и после моего внятного ответа, что я живу совсем близко, отпустила меня. Благополучно дойдя до дома, где не спала моя мама, уж не знаю, в ожидании ли меня или смотря телевизор, я в прихожей задрал высоко ногу, поставив её на одну из полок открытого стенного шкафа, чтобы развязать шнурок на кроссовке – я всегда так делал: не наклонялся до пола, а лишь слегка нагибался до высоко поставленной ноги – привычка. Мама стояла рядом. И вот тут у неё на глазах я, пьяный, не удержал равновесия, нога соскочила вниз, и я, уже склонившийся вперёд, врезался носом в ребро полки стенного шкафа, сосчитал носом и следующую нижерасположенную полку, оцарапав переносицу и под носом. Но я сам этого уже не помню: я был уже на автопилоте – меня уже ТАК развезло. Именно уже, потому что свой уход из казино я отчётливо помню: я ещё тогда удивился, взглянув направо от казино "Олимпии" на начало Литейного проспекта и увидев вместо пустоты между домами, расположенными по разные стороны проспекта, что-то чёрное и большое, запирающее проспект в его начале, и мне, пьяному, помню, стало даже жутко страшно от этой картины и от сомнений, неужто я до того напился, что не различаю света, а потом весело, когда я разгадал, что же это было. Да ведь это же разведённый Литейный мост! (Надо сказать, что до этого я ни разу не видел разведённых невских мостов.) Так что, шёл я домой навеселе, но в сознании, потому что помню об этом. А про то, как я "целовался" со стенным шкафом и упал, – уже не помню. На следующий день мама мне рассказала об этом, а также о том, что она меня буквально спасла, сидя всю ночь у моей постели, что не будь её, то я точно бы захлебнулся и в своей блевотине – она меня переворачивала и склоняла голову в сторону над тазом, и в своих соплях-слюнях (была у меня тогда заложенность носа) – она закапывала мне в нос "Нафтизин". Я пообещал маме, что больше ТАК пить не буду. Это был третий случай, когда я напивался до потери памяти: первые два были очень давно, аж в 1992 году. Первый – в армии в День Победы: напился я водки. Второй – на свадьбе сестры: напился спирта "Рояль" (о свадьбе я уже писал, а про армию, может быть, когда-нибудь ещё напишу).

К этому времени я наконец-то обзавёлся кошельком, если его можно так назвать. Я купил дешёвую чёрную полиэтиленовую сумочку-карман с двумя отделениями на молниях на шнурке для ношения на шее. Этот кошелёк-сумочка-карман был удобен для хранения и доставания казиношных фишек кэша во время игры и для постоянного ношения капель "Нафтизина" с пипеткой, на который я подсел года 2 назад и уже не мог обойтись без него – закладывало нос капитально. К слову укажу здесь, что в 2001 году я обзаведусь ещё одной миниатюрной "коробочкой" из чёрного кожзаменителя, крепившейся к брючному ремню: тоже для кэша. А то для того, чтобы доставать фишки кэша из кармана джинсов или брюк, приходилось вставать, что неудобно.

На ранней стадии Чемпионата Европы по футболу бывало, что одновременно проходили две игры, и они обе транслировались в прямом эфире по разным телевизионным каналам. К этому времени в комнате-курилке у меня стояло уже 2 неновых телевизора: кроме чёрно-белого цветной «Рубин», который отдал мне Сергей Петров, купив себе новый. И я смотрел сразу оба телевизора, поставив их рядом, и, таким образом, не пропускал ни одной игры Чемпионата. Именно в дни его проведения ко мне в гости зашёл Дима посмотреть футбол. Дело в том, что он не имел телевизора дома вообще. Принципиально. Объясняя это тем, что, имея его, он, конечно же, стал бы его смотреть, даже сознавая, что в большинстве случаев это пустая трата времени, а без него и соблазна нет, и жизнь его становится насыщенней общением с людьми и интересней. А если по телевизору хоккей или футбол, то Дима имел обыкновение ходить в гости то к одному, то к другому своему другу или приятелю или же, если ни с кем не удавалось договориться, в казино, в которых имелись телевизоры с большими экранами – и так весь чемпионат. Именно ко мне в этот вечер Дима пришёл потому, что обе транслировавшиеся футбольные игры обещали быть интересными. Мы расположились в креслах, попивали пиво, похрустывали сухариками, курили (у себя дома я курил свой любимый «Беломор»), в общем, наслаждались футболом на все сто. Включая звук то у одного, то у другого телевизора. Футбол закончился поздно, и Дима остался ночевать у меня, благо, лишний диван в моей комнате имелся. Моей маме Дима понравился настолько, что не смог разонравиться даже после моего сообщения о нём, что он игрок, настоящий, и именно он открыл для меня мир казино. Здесь укажу, что после этого визита ко мне Дима бывал у меня не часто, можно сказать, редко, и всё по каким-нибудь делам, сейчас даже не могу вспомнить, по каким. И редко заходя ко мне, он часто составлял мне партию игры в карты. А моя племянница Ульяна к этому времени играла уже в Rommé, прямо скажу, мастерски, и поэтому редко посещающим меня гостям, в том числе и Диме, было интересно играть и с ней. Даже можно сказать, что моим гостям доставляла удовольствие игра с ней, так как Уля во время игры не сидела молча, а комментировала делаемые ею или противником ходы серьёзно или шутя или же просто вела с моим гостем какую-нибудь беседу. То есть, можно сказать, что и ей нравилось играть не со мной. Но, пожалуйста, прошу не делать из моего повествования вывода, что я слишком много играл в карты. Нет, я играл просто много. Это в сравнении с совсем неиграющими и с такими игроками как Дима. Про мою игру в рулетку могу повторить слово в слово то же: я играл в неё не слишком много, а просто много. И в сравнении с теми же. Про то, как и сколько играл Дима я писать не буду, поскольку Книга не о нём. И ещё о рулетке. В этой книге я не собираюсь петь оду этой игре, описывая свои походы в казино, но отмечу, что, если бы все играли в рулетку так, как играл я, то содержать казино было бы убыточно.

Чуть было не беда

Однажды был такой случай. Я заигрался в казино допоздна. Сколько-то выпил. Возвращаюсь домой. Дверь квартиры открывает мама. А на следующий день она мне сообщает, что как и всегда по ночам в ожидании меня она смотрела в окно. И заметила за мной "хвост", то есть идущего за мной нехорошего человека. И этот редиска последовал за мной в парадную. И она сразу бросилась к входной двери квартиры. И был такой момент: я поднимаюсь по лестнице, за мной расторопный редиска, на лестничных пролётах сокращающий дистанцию между нами до нуля; и вот он уже прямо за моей спиной, готовый к нападению на меня, и в этот момент мы на предпоследнем лестничном пролёте, а я продолжаю не слышать его за собой; и вдруг моя мама открывает дверь квартиры и делает несколько шагов вниз по лестнице, и грозно шугает редиску:

– ... ... ... (её слова я приводить не буду, поскольку мама их мне не пересказала, наверное, по причине их грубой нелитературности).

И он, уже предвкушающий лёгкую победу надо мной, вынужден был укатиться вниз (редиски ведь круглые, значит, они катятся).

Боже, Царя храни!

Этим же летом Дима позвал меня на культурное мероприятие в Петропавловскую крепость. Называлось оно "Золотой карильон". На колоколах колокольни собора Святых Петра и Павла исполнялись затейливые мелодии, а разместившийся перед собором оркестр дополнял их звон, а в других мелодиях, наоборот, оркестр был на первом месте, а колокола на втором. Большинство слушателей разместилось сидя прямо на траве. И мы с Димой тоже. Где-то ближе к концу концерта зазвучала мелодия "Боже, царя храни!". И почти сразу после её начала, то есть когда все (или большинство) смогли её узнать, Дима встал и стал слушать стоя. К моменту вставания Дима я уже знал, что за мелодия сейчас звучит, и поэтому, посмотрев на него, стоящего, я задумался: "А чего это он встал, может, так нужно? Типа, может, эта мелодия обязывает слушать её стоя? Но ведь это же не гимн теперешний! Но всё равно, ах, как хочется слушать "Боже, царя храни!" стоя!" Быстро додумавшись до этого я встал. А за мной стали подниматься и остальные. Встали все. Кто сидел. И ощущалась торжественность момента. Хорошо!.. По окончании старого гимна я обратился к Диме:

– Вот уж не думал я, что ты идейный – монархист: первым встал ты. И поднял всех сидящих.

– Да нет, это случайное совпадение: у меня просто ноги затекли от сидения на траве, вот я и встал.

– Но, согласись, вышло же красиво. И ради одного исполнения этого гимна стоило нам сюда прийти.

– Ты прав, – только и всего ответил, улыбнувшись, Дима. И после паузы добавил: – Хороший концерт, не зря сходили.

А ещё в конце этого лета 2000 года Дима позвал меня составить ему компанию в бане. Любил он это дело – попариться в бане. Я же, напротив, находил необходимое и достаточное удовольствие в пользовании ванной. Но Диме удалось завлечь меня в баню весомым аргументом. Буквально весомым: арбузом. Весомым таким арбузом. Охлаждённым заблаговременно в холодильнике. А после бани не заходя домой Дима планировал пойти в казино. И туда тоже звал меня за компанию. Я согласился с его планом. И поэтому взял для банных принадлежностей не полиэтиленовый мешок, с которым несолидно было бы идти в казино, а дипломат. И вот мы в бане. Самой обычной. С большим тараканом. Откуда он такой здесь взялся?.. Несколько раз мы выходили в раздевалку, чтобы поедать арбуз, а все вокруг в это время пили пиво и смотрели на нас завистливыми глазами. Поев, мы снова залезали в парилку, и съеденный арбуз выходил из нас с потом. До этого случая я никогда не ел так много арбуза, а тут: влезло столько!