Текст книги "И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)"

Автор книги: Алексей Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 89 страниц)

– Где тут поблизости можно поужинать?

Я указал на соседний дом. Заходим.

– Это несерьёзная еда, – осмотрев, чем здесь кормят, заключил Роман.

– Тогда вон там, – указал я рукой на вывеску "Макдональдса".

– Нет, там не ужин, – привередничает немец, – Я там есть не буду.

И слава Богу, что он отказывается от этого заведения, ведь я зарёкся не есть в "Макдональдсе". Тогда в поисках ресторана мы направились по Садовой в сторону Невского. На углу с Гороховой попалось заведение "У тёщи на блинах". Выбор Романа был сделан в пользу него, хотя это и не ресторан, где еду подносит за столик официант, а столовая с раздаткой, вдоль которой посетители двигают свои подносы, и им накладывают еду из больших ёмкостей, где приготовлено еды сразу на многих, то есть в этом заведении отсутствовало индивидуальное приготовление блюд под заказ. Но вид добротной еды утвердил Романа в намерении здесь поужинать. Роман двигал свой поднос впереди меня и заказывал накладывать себе первым. Я с ужасом глядел, какие вкусные и большие блюда он себе берёт. Сейчас же по моему мнению каждый из нас должен будет платить за себя сам. Вот он и не стесняется, голодный. А мне что делать? Прикидываться неголодным? Я понял, что сейчас в кассе столовой я оставлю все свои последние деньги, если закажу столько же, как и Роман. Но нет, я не опозорюсь! – так я решил, – и страну не опозорю! Я, как и Роман, не справлялся о цене блюд, которые себе заказывал, хотя ценник висел с краю раздатки, и заказывал на свой вкус примерно столько же, сколько и немец. Вот я подъезжаю с подносом к кассе. Немец уже расплатился и ушёл со своим подносом в обеденный зал. Хлеб у кассы. Я прошу у кассирши пару кусочков и спрашиваю её:

– Сколько с меня?

Ожидаю внушительной суммы. Но вот что отвечает мне кассирша:

– С вас только за хлеб. Остальное оплатил ваш друг.

Ведь мой поднос стоял рядом с его перед кассой. Но, задумавшись об оплате своего ужина и внутренне дрожа от страха, что вдруг не хватит моих денег для этого, я упустил момент, когда и как немец успел (на пальцах, что ли?) объяснить кассирше, что желает оплатить и мой заказ. По-моему, в моём комментарии поступок немца Романа Шнайдера не нуждается...

В четверг я, порядочно подуставший, не вышел на работу. Мне звонил мой начальник отдела ВЭД. Я объяснил ему причину своего невыхода. Я знал, что меня посреди периода монтажа не уволят. Надеялся, что моя дневная забастовка позволит мне вернуть мои деньги. А если в пятницу не выплатят, то я физически по причине безденежья уже больше не смогу выйти на эту работу в понедельник. Отдыхая провёл целый день дома, слушая почти одно радио "Классика" да свои мини-диски с записями с этого радио. Сидеть почти целый день в квартире летом мне было не напряжно, так как у комнаты, которую я занимал у тёти Сони, имелась застеклённая лоджия, на которую я выходил курить как на прогулку. Стоишь себе на лоджии, куришь, а из открытой двери в комнату доносится серенада Франца Шуберта. Это работает SONY ZS-35M. Хорошо!..

Пятница. Утром на работу я еду коротким путём, а не через "Ломоносовскую". В первой половине рабочего дня на строительной площадке произошла такая сцена. Из административного здания выходит директор. Роман замечает его и просит меня подойти вместе с ним к директору.

–Переводи, – обращается немец ко мне, а далее стал говорить, глядя на директора с недовольным выражением лица. – Это свинство – так поступать с Алексеем! Если вы сейчас же не оплатите ему его расходы, то я встану вот так, – и Роман показал, как он встанет: он сложил руки на груди, показывая тем самым, что он прекратит работу.

...Бухгалтер вызвал меня к себе в кабинет и выдал мне деньги. Что-то около тысячи двухсот рублей. Как мне объяснил бухгалтер, эта сумма компенсирует мои транспортные расходы со дня прилёта Романа и расходы на его обеды, то есть бухгалтером в расчёт была взята только половина указанных в чеках из стеклянной столовой сумм. Вот уж действительно: свиньи! Это я про директора с бухгалтером будущего завода.

А главный инженер между тем продолжал в конце каждого рабочего дня приглашать Романа к себе выпить. Вот и сегодня, когда мы обедали бутербродами в кабинете главного инженера (мои были сверхскромные, а Роман, видно, вчера заходил сам в наш магазин, и его бутерброды выглядели ничего), главный инженер предлагал Роману составить компанию, но Роман оставался верен своему туристическому интересу к городу на Неве и выбирал моё общество, укрепляя главного инженера в ненависти ко мне.

В эту пятницу мы также где-то вечером гуляли с Романом. Где – не буду утруждать себя напряжением памяти и загружать читателя лишней информацией. Одно лишь скажу: после половинчатой победы (оплата обедов была ведь на половину – только за Романа) я оказался при каких-то деньгах, что подняло моё настроение, вследствие чего я был расположен преподносить-показывать мой родной Город командированному немцу и дальше. Так что и в пятницу мы с ним погуляли неплохо.

Суббота. Короткий рабочий день. До обеда. Подкрепившись бутербродами (сегодня они и у меня были с колбасой) в кабинете главного инженера, по обыкновению предлагающему Роману, ну, хоть сегодня поехать к нему попить, мы с Романом поехали в Артиллерийский музей, который успели осмотреть в нужном нам объёме, если не сказать полностью. После посещения музея, подобных которому нет в Западной Европе, Неву мы перешли по Троицкому мосту и оказались на Марсовом поле, где Роман уже узнавал сбоку и Летний сад с одной стороны, и Спас на Крови с другой. Это у меня здорово получилось, выбрать в предыдущие дни и сегодняшний такие маршруты, которые позволяют закреплять пройденное, то есть увиденное, но глядя с другой стороны, и складывая фрагменты Петербурга в целостную картину. Но хватит мне хвалить самого себя.

В воскресенье, которое будет для Романа вторым и последним на Русской земле, мы по желанию Романа и моему согласию с ним решили поехать в Петергоф на фонтаны. То есть смотреть на их большое количество и изящество. Больших и маленьких. Я решил прокатить Романа до Петергофа по Финскому заливу на "Метеоре", самом быстром и удобном способе попасть на фонтаны прямо от Зимнего дворца. А что находится на стрелке Васильевского острова напротив Зимнего? Военно-морской музей. Поэтому мы решили посетить и этот музей сначала, ведь это непозволительная для иностранного туриста роскошь убивать день на один только Петергоф. При подходе к Военно-морскому музею на Дворцовом мосту Роман спрашивает меня, почему я не пошёл в экскурсоводы, ведь у меня неплохо получается, на что я ему ответил:

– Это не моё, – развивать этот короткий ответ я не стал, зачем грузить немца?

Спускаемся к воде на острие стрелки между шарами. Посещаем Военно-морской музей. Возвращаемся к Зимнему дворцу. Оказалось, что проезд на "Метеоре" стоит 200 рублей. Для меня ясное дело, что как и за вход в Военно-морской и в Артиллерийский, будет платить за проезд Роман. За двоих это 400. А если ехать (не могу сказать "плыть", ведь "Метеор" летит над водой) и обратно на "Метеоре", то это 800. я считаю, что для командированного немца, не туриста-это непозволительно большая сумма за проезд, о чём я ему и говорю, и предлагаю поехать в Петергоф на автобусе, а обратно, когда Петербург по берегам Финского залива будет впереди перед нашим взором на него – на "Метеоре". Роман соглашается. На автобусе мы едем по Вознесенскому проспекту (первые два "луча" от Адмиралтейства – Невский и Гороховую мы с Романом уже знаем: проходили). От Балтийского вокзала едем в полном автобусе до Петергофа. Доехали. Надо покупать билеты для входа в Нижний парк, где фонтаны. Оказалось, что для иностранных туристов входные билеты намного дороже, чем для неиностранцев. Вспомню здесь, что и в Артиллерийском музее было так же. А мой спутник, Роман, ну, вылитый иностранный турист, и ещё в Артиллерийском, где Романом было куплено 2 дешёвых билета для нас двоих, его чуть было не пустили в музей, когда он открыл рот и тем самым выдал себя, что он иностранец. На этот раз, в Петергофе, я предупредил Романа, чтобы он проходил билетный контроль сняв улыбку со своего лица: ну очень уж счастливая она у него была, типичная улыбка иностранца, а также попросил ни в коем случае ничего не говорить при прохождении билетного контроля. У Романа всегда за спиной был маленький аккуратненький рюкзачок, который, на мой взгляд, также как и улыбка выдавали его за иностранца, так вот, я попросил на время прохождения билетного контроля по купленным мной на его деньги дешёвым билетам в Нижний парк отдать рюкзачок мне. Так мы и прошли на фонтаны: Роман, молча, без улыбки и рюкзака, а я предъявляя дешёвые билеты за двоих. Нагулявшись, Роману захотелось пообедать, но к его неудовольствию в Нижнем парке нам это не удалось: было негде, что было для него удивительно. Обратно в Петербург мы летели на "Метеоре", сидя в креслах на носу судна прямо перед лобовым окном. Так что 400 рублей за "Метеор" немцем были потрачены не зря.

Настала вторая и последняя рабочая неделя немца в России. Теперь он приносил с собой бутерброды. Как все. После работы мы продолжали с ним ездить не напрямик в колледж, а высаживаясь на разных станциях метро. В нерабочее время Роман продолжал покупать на двоих пива, сам иногда выбирая вместо него кока-колу или простую питьевую воду в бутылочках. Я же всегда предпочитал пиво. Немцу наше пиво понравилось, по крайней мере то, которое пил я.

Среда. Дошла очередь до монтажа трубы с охватывающими её кольцами. А колец нет. Выяснилось, что директор будущего завода, которому было о них доложено, и о которых он должен был подумать, где их лучше заказать, после получения предъявленного мной полученного из Германии факса с расценками на эти кольца попросту забыл о них. И обвинил меня в своей забывчивости! А главный инженер, уже потерявший надежду выпить с Романом и тем самым укрепить с ним дружбу, на стройке начал на меня уже открыто ворчать, что я плохой переводчик, что со мной плохо работать.

В четверг мы с немцем работаем последний раз на строительстве завода целый день. В последнюю нашу прогулку вечером этого дня Роман мне признаётся, что Петербург ему очень понравился, и в этом есть моя заслуга, что, вообще, я хорошо работал, равно как и наши монтажники, то есть простые люди в России, – заключает Роман, – хорошие люди, в отличие от наших начальников, которые, по выражению Романа, свиньи. Я с ним полностью согласился. И по поводу наших начальников, имея в виду не только директора с бухгалтером будущего завода, но и заводского главного инженера с начальником моего отдела ВЭД. И по поводу высокой оценки простого русского народа, а это ведь высокая оценка, когда простой немец назвал русских просто хорошими людьми. В четверг я не стесняюсь поужинать в столовой колледжа в третий раз, ведь я остаюсь у Романа до разводки мостов, и мы пьём наше пиво, которым забили холодильник в гостевом номере Романа, и играем в карты. В Rommé. Которое немцу знакому. Я же быстро ввожу его в курс дела, как играют в эту игру у нас, и мы играем в Rommé по-петербуржски. Попивая пиво. Колодой карт, купленной мной за 70 рублей в Петергофе. Называющейся "Романов". С портретами русских царей и цариц из этой династии. После игры я делаю приятное Роману и себе: я дарю эту колоду ему, я ведь так люблю дарить карты! Роману колода нравится, ведь ещё давно во время наших прогулок по городу он интересовался царями: что при каком было сделано и построено.

В пятницу с утра ненадолго заезжаем на стройплощадку будущего завода, где Роман даёт последние указания нашим монтажникам. На газвагене провожаю Романа в аэропорт опять же я.

...А матрёшек Роман всё-таки смог купить в самом колледже народных промыслов. Сделанных учениками колледжа. Топорной работы. В последний момент хоть таких. Зато дешёвых...

К лотку, где торгуют сувенирами, в международном аэропорту "Пулково-2" Роман уже и не подходит, купив матрёшек в колледже. Я же, решив соблюсти правила хорошего тона и дождаться посадки Романа в самолёт, в ожидании этого момента подхожу к лотку с продаваемыми сувенирами и обнаруживаю в продаже колоду игральных карт "Петербург" с видами города. Естественно, что я её покупаю, хотя она и дорогая по цене, приемлемой разве что для богатеньких иностранных туристов. И дарю эту колоду Роману, который вряд ли бы её купил сам. Я это делаю и по указанной мной причине приятности для меня этого дела, дарения карт, и ради удовлетворения моего любопытства, сколько видов города на картах мы не пропустили с Романом в натуре. Роман перебирает карты и говорит:

– Был, был, видел, был, был, узнаю...

Из 55-ти карт только на пяти виды города остались незнакомыми Роману. Эта статистика мне очень понравилась, значит, я правильно водил Романа по Петербургу!

А кроме сувенирных карт с видами города я купил ещё календарь из двенадцати больших листов того же содержания, где все они были заполнены самыми известными местами города, естественно, нами с Романом посещёнными. А то ведь немец приобрёл только альбом на немецком языке по Петербургу для иностранных туристов (хороший альбом: на Невском в Доме книги именно на немецком языке его не оказалось, и я не рекомендовал Роману покупать другой, и мы во время прогулок нашли в городе то, что надо – именно этот альбом на немецком языке), да десяток открыток. Я не знаю, почему Роман сам не захотел купить себе такой календарь на следующий год. Но тем самым он предоставил мне возможность сделать ему ещё раз что-то приятное. Ведь дарить подарки – это радость не только для одаряемого, но и для дарителя. Не меньшая, если не большая. Я ведь был уверен, что моё начальство высоко оценит мой вклад в монтаж оборудования на новом заводе и не обманет меня с выплатой мне зарплаты за первый месяц работы в размере десяти тысяч рублей. Если вычесть полученные мной авансом 3 тысячи – то семи тысяч рублей.

Итак, Роман улетел в пятницу 20 августа 2004 года. Вечером, когда я приехал из аэропорта домой (к тёте Соне), мне звонит мой непосредственный начальник – начальник отдела ВЭД строительной компании, и приглашает меня завтра утром, в субботу, явиться на стройплощадку будущего завода. Я прихожу. Там в одном помещении собрались директор, главный инженер и начальник отдела ВЭД. Говорить со мной стал последний:

– Алексей! Закончился логический этап твоей работы. Всё, немец улетел. Директор завода и главный инженер жалуются на тебя, говорят, что ты плохо работал. С кольцами вышла заминка, да и переводишь ты, по словам главного инженера, плохо. Так что я вынужден прислушаться к руководству завода, к которому ты был прикомандирован на испытательный период, и заявить тебе, что ты не справился со своей работой. Строительная компания не будет продолжать с тобой трудовых отношений. Ты уволен. Деньги мы тебе выдадим сей момент, чтобы больше с тобой не встречаться.

Мне нечего было сказать собравшимся начальникам. Да они и не были расположены меня слушать. Ведь надо же было директору будущего завода, папенькину сынку, найти для папы крайнего, стрелочника, виновного в сдвиге сроков монтажа оборудования, виновного в сдвиге сроков ввода завода в эксплуатацию! Не может же сын-директор сознаться папе-хозяину, что он, сын, сам во всём виноват! И главному инженеру надо было мне отомстить за срыв его планов подружиться с немцем за бутылкой! Хорошо, хоть деньги дадут сразу. Дали всего 4 с половиной тысячи. Почему так мало, объяснять не стали. Но, повторяю, хорошо, что я с деньгами. И это последнее обстоятельство не позволило упасть моему настроению. Покинув территорию будущего завода, почти достроенного, я поехал в центр города погулять. Ну не ехать же с деньгами сразу в Купчино к тёте Соне! Я задался целью всё ж таки отыскать приличных матрёшек. И из "спортивного" интереса – лишь бы их найти, и по причине моего добродушного желания отослать по почте немцу, разбирающемуся в матрёшках, вдогонку подарок для его детей. Да и за страну я переживал, думал, что при взгляде на купленные Романом в колледже народных промыслах ученические матрёшки он будет испытывать эстетическое неудовольствие, навевающее на мысль, что в России разучились делать такую традиционную для неё вещь как матрёшку. Я нашёл приличный комплект матрёшек, таких, каких и хотел Роман, в магазине сувениров на Невском за 500 рублей. Цена меня не испугала, желание сделать доброе дело было сильнее. Купил ещё также с десяток открыток с видами Петербурга. И отправил всё это бандеролью на адрес немецкой монтажной фирмы с указанием для кого: для Романа Шнайдера.

А на следующий день, в воскресенье, я поехал туда, куда любил ездить отдыхать-погулять – в Павловский парк. Благо, я был с деньгами. Хотя мной проверено на практике, что там доставляет удовольствие погулять и без денег. Я ведь всегда ездил в Павловск после яблочного Спаса (19 августа), когда у вокзала бабки торгуют дешёвыми яблоками, и покупал их, и брал с собой на прогулку по парку. Гуляя, мне подумалось, что жаль, что немец улетел так быстро, а то ведь я его обязательно бы вытащил в эту мной любимую жемчужину-парк...

Понедельник, 23 августа 2004 года. Последние дни я уже начал несколько волноваться, что мне не пришло приглашение на учёбу из Германии, то есть нет сообщения от тёти Надины, что оно пришло на её адрес. И поскольку у меня выдалось время (я снова без работы), то я сам позвонил в офис UCI директрисе Якубовской Наталье Владимировне. Подчёркиваю, что поводом для моего звонка было именно волнение, потому что уже настала пора мне недоумевать, почему же нет до сих пор приглашения, то есть раньше, неделю или месяц назад, я ещё надеялся на получение известий от тёти Надины, и, следовательно, был ещё уверен, что надо ещё немного подождать. Теперь же ждать уже было нечего, и у меня назрел вполне резонный вопрос: "В чём дело? Почему я сижу до сих пор без приглашения?" Итак, я звоню Якубовской и выражаю удивление-недоумение-тревогу по случаю неполучения мной приглашения. До сих пор! Коротко выслушав причину моего звонка, Якубовская произнесла:

– И правда: странно, что до сих пор нет приглашения! Вы мне, Алексей, перезвоните завтра, а я сегодня же свяжусь с Германией и выясню, в чём дело.

То есть Наталья Владимировна была кратка со мной. Но меня это неприятно удивило, что только мой звонок ей побуждает её заинтересоваться причиной задержки моего приглашения. Я сразу почувствовал неладное в ответе Якубовской мне: замаячила угроза срыва моего намерения уехать в Германию учиться осенью этого, уже 2004, года, поэтому во вторник я уже не был убит новостью от Якубовской, что я сейчас никуда не уезжаю:

– Мой человек узнал причину отсутствия приглашения Вам, Алексей. Виноват немецкий университет города Мюнстера: немцы потеряли одну из Ваших бумаг, и без полного комплекта документов оставили Вашу заявку о приёме на учёбу без движения.

Услышав такую нелепую причину несоставления приглашения для меня, я как-то вознегодовал, но Якубовской было как-то недосуг слушать мои негодования, и она продолжила:

– Немцы сильно извиняются. Обещают, что в следующий раз Вас обязательно пригласят, если выслать им ещё раз копию Вашей бумаги. Ну, так как, Алексей, весной следующего года поедете учиться?

– Да, – отвечаю я. А что я мог ответить ещё? Ведь комнату мне фирма UCI всё равно не вернёт через суд, реши я судиться с ней! Но вот что мне подумалось: я ведь для надёжности обращался в эту фирму, а она оказалась не в состоянии проконтролировать процесс обработки моих документов немецким вузом при моей заявке на учёбу в этой Германии. Что стоило агенту фирмы UCI, находящемуся на территории этой страны, поинтересоваться движением моих документов в немецком вузе раньше, когда было ещё время дослать потерянную бумагу до истечения срока подачи документов?! Но задавать этот вопрос мне Якубовской не пришлось: она словно чувствовала, что я готов разразиться подобным вопросом-упрёком, а потому быстренько распрощалась со мной по телефону, сославшись на то, что ей некогда.

Невысказанность мной моего мнения о фирме UCI и её директрисе Якубовской всего, что я о них думаю, ей по телефону меня ещё больше удручала. А ведь мне было с чего быть удручённым. Полгода ещё как-то и где-то жить здесь, в Петербурге, как-то где-то работать опять-таки надо же. Ведь на днях надо съезжать от тёти Сони, к которой к 1 сентября приедут её близкие родственники (я ведь по договорённости с тётей Соней жил у неё именно до этой даты)! Куда же мне деваться от тёти Сони? Я не знал. Набережная – была не выход. Меня там не ждали. Тем более обитателям Набережной от тёти Сони стало известно, что я опять оказался без работы. Я позвонил Диме Блюменталю, с которым давно (аж с декабря прошлого года) не общался, чтобы поделиться своими проблемами. Особых надежд на помощь от Димы я не питал. Советов также не предвидел от него. Так, позвонил по той причине, что скоро и позвонить-то будет неоткуда – окажусь я скоро на улице под открытым небом. Так что пусть Дима знает, что я его не забываю. И это основная причина моего звонка, что я его не забываю, – и ты, Дима, типа, не забывай меня, если что – звони моей тёте (Надине на Набережную) – мне передадут. А позвонил я ему на мобильный телефон – где и как он сейчас живёт, мне было неизвестно, так что номер его допотопного мобильного телефона был для меня единственным каналом связи с ним, и последний раз я общался с ним в декабре.

Итак, вот что я узнаю от Димы, как он и где живёт. На 3 сентября у него намечен отъезд из России в Германию с женой Леной на постоянное место жительства как еврея (вот здорово, что я успел связаться с ним до его отъезда!). А живёт он сейчас не у жены, а в гараже. В некотором трёхэтажном доме для богатых имеется подземный гараж. И вот Дима устроился сторожем туда. Охраняет-сторожит роскошные машины, сидя в маленьком помещении при гараже и встречая и провожая их при автоматически поднимающихся воротах. Главное для него в этой работе было не деньги, а крыша над головой в последнее время перед отъездом в Бундес. Републик Дойчланд. Услышав о том, что скоро занимаемое Димой место станет вакантным, мне сразу захотелось его занять после Диминого отъезда. Я обрисовал ему свою ситуацию, и Дима согласился рекомендовать меня начальнику гаража в качестве смены ему по его отъезде, признав, что это выход для меня – поселиться после него в гараже и получать за пребывание в нём на дежурстве хоть какие-то деньги. А денег от начальника гаража Дима получал вот сколько. 2 тысячи рублей в месяц обязательно по устной договорённости с начальником гаража плюс набегала тысяча в месяц за мытьё иногда машин, стоящих в гараже. При графике работы сутки через двое. То есть двое суток выходных Дима мог теоретически не ночевать в гараже . но он ночевал в гараже. И я буду, если устроюсь. Дима попал в гараж по знакомству. Его рекомендовали начальнику гаража. Теперь Дима рекомендует меня. Начальник гаража Александр Семёнович Зайцев, чтобы доверить мне охрану роскошных машин-иномарок, должен знать обо мне всё, чтобы убедиться, что мне можно вообще доверять, что я ничего не скрываю, и он будет знать, где меня искать в случае чего. Поэтому мне пришлось достаточно подробно рассказать о себе и о том, как так получилось, что я нуждаюсь в крыше над головой, то есть и о своём намерении поехать на учёбу в Германию, когда-то бесспорном, не вызывающем сомнений в реальности осуществления, теперь же обставленном рядом дополнительных условий, среди прочих – если я хоть как-то доживу до весны 2005 года, когда должен буду уехать по долгожданному приглашению. Вот это "хоть как-то дожить до весны", – объясняю я Александру Семёновичу Зайцеву (далее просто Зайцеву), – и толкает меня занять после Димы освобождающееся место сторожа. Зайцев уловил из моего рассказа о себе, что случись что, ему есть где меня искать, куда я непременно должен буду обратиться перед выездом – немецкое консульство, и что я не намерен разменивать свою мечту уехать на учёбу в Германию на какой-либо криминал здесь на Родине, в России, будь то связанный с доверенными мне для охраны дорогими автомобилями, либо иной другой. То есть Зайцев убедился, что мне чужда психология преступника, и на меня можно положиться. Он озвучил, что за дежурства он мне будет платить всего 2 тысячи рублей в месяц.

– Согласен?

– Согласен, – отвечаю я, не обременённый альтернативой. Мы с Зайцевым договорились, что я приеду в гараж ночевать 31 августа, то есть пока Дима ещё не съедет. Дело в том, что помещение для сторожа имело 2 лежанки, одна из которых была скрыта в закутке за дверью из основной части помещения. Не пишу, что это было 2 помещения, а не одно, потому что это будет громко сказано. Это действительно был закуток, ведущий из основной залы в туалет, то есть в длину в нём умещалась лежанка, да стоял шкаф, в торцах закутка 2 двери: одна в основную залу, другая – в туалет. Описываю так подробно этот закуток, чтобы читатель мог представить себе, где мне предстоит спать, поселившись в гараже, в смены, свободные от дежурств. В дежурства я должен буду находиться в ближней к выходу зале и смогу прикладываться на диван, когда буду взаперти. В закутке же был не диван, и не кровать, а именно лежанка, собранная из разных мягких частей разломанной мебели для спанья.

До 3 сентября, дня Диминого отъезда в Германию, я только ночевал в гараже. В нём ведь и поесть толком приготовить ничего нельзя. Есть только металлический неработающий электрочайник, маломощный электрокипятильник, который опускался в этот электрочайник, да еле работающая электроплитка. Но я, на самом деле, лишённый возможности что-либо приготовить поесть горячее, не унывал, питаясь булкой с йогуртом или кефиром прямо на улице. Вечерами этих дней до отъезда Димы мы с ним варили пельмени в электрочайнике, стоящем на плитке. Процесс этот был очень долгим из-за слабости электроплитки. За час варки пельмени успевали полностью развариться-развалиться.

Какой-то знакомый начальника гаража, который часто заходил к Зайцеву в гараж, после того, как услышал от Зайцева рассказ обо мне, обратился ко мне с советом:

– Лёша, нашёл бы ты какую-нибудь бабу, да жил бы у неё!

Меня такая альтернатива моему пребыванию в гараже в принципе устраивала. Это ведь всяко лучше гаражных условий жизни, да и на работу можно было б устроиться ходить от бабы. Да где её найти, вот так срочно, когда понадобилось, бабу-то? Легко сказать: "Нашёл-бы-ты-какую-нибудь-бабу!" Во-вторых, что значит нашёл? Это не гриб, и не ягода, пойдя по которые обязательно соберёшь их хоть сколько-то почти всегда. Хоть сколько-то к фемине применить нельзя – она унитна... Во-вторых, что значит какую-нибудь? Я красив, умён, здоров, трудоспособен, так зачем же я буду соглашаться на лишь бы какую – это неправильно. Для меня неправильно. И неприемлемо. Быть с уродиной и дурой. Неспособной подарить мне красивых и здоровых детей (о детях я думал – уже не маленький). Для меня это было бы противоестественно, грехом против собственной природы – быть с уродиной и дурой (красивые и умные в одном флаконе, я знал, я верил, что есть, найдётся рано или поздно и для меня). А во-первых, что значит бабу? Я никогда не общался с такими, про которых я мог бы сказать, что они бабы. У меня были девушки и женщины, и в семье у меня женщины, а не бабы. Что мать, что сестра. И племянница – будущая женщина, но ни как не баба. И сам я не мужик, а мужчина. И мне не нужна какая-нибудь баба. Или не какая-нибудь, но всё же баба. Мне нужна женщина. А женщина – это недостающее во мне, моя вторая половина. У мужчины вторая половина не может быть бабой – только женщиной! Возвращаясь к "во-вторых": найти женщину целенаправленно уйдя шершéть ля фам, именно свою женщину – редкая удача, и вот так – по простой житейской необходимости найти её – это маловероятно. К тому же найти какую-нибудь фемину лишь бы на период до моего отъезда – тоже было бы нелёгким делом. Ну какая порядочная согласится на временные – известные заранее как временные – отношения? А другая мне, подчёркиваю, не нужна. А скрывать это обстоятельство, что я скоро уезжаю – это нечестно, и сразу сведёт отношения с женщиной в разряд блуда. Я об этом думал и раньше. Поэтому совет воспринял без энтузиазма. Дешёвый совет. Для дешёвых людей. Не знающих себе цены. Или с низкой самооценкой. В общем, такой совет характеризует советчика как быдло: только быдло мог дать такой досужий совет. Причём и меня советчик меряет своим аршином, то есть считает за быдло. Но я его понимаю, и поэтому не обижаюсь на него за это.

Вот с такими оговорками, то есть можно сказать, что только в принципе, меня устраивал поиск женщины на данном этапе моей жизни. Но эти размышления были лишь теоретическими, потому что в момент теоретизирования рядом со мной не было представительниц этого прекрасного женского пола, увидев которую по зову природы я забыл бы всю свою теорию и захотел бы быть с той, которую увижу рядом.

3 сентября я иду провожать Диму с Леной. Их автобус отправляется в Германию прямо от немецкого консульства. Денег на руках у Димы было в обрез, поэтому пару компакт-дисков с компьютерными программами я покупаю ему на свои (ведь где же там в Германии найти такие дешёвые, потому что пиратские, диски?). Подвозил от гаража Диму с Леной и их вещами его знакомый на машине. Вот смотрю я на отъезжающий автобус и думаю, что когда-то и я так уеду. Придёт ли кто меня провожать? Димин знакомый согласился довезти меня до гаража обратно. Так вот, именно он по дороге на улицу Софьи Ковалевской (именно там находился трёхэтажный дом ╧13А с подземным гаражом) снова озвучил с точностью эту фразу-совет:

– Нашёл бы ты какую-нибудь бабу!

Слова совета и их порядок были абсолютно теми же, что и высказанные накануне приятелем начальника гаража Зайцева. Мне было крайне неприятно слышать этот досужий совет второй день подряд, как будто человек наш измельчал, или это только меня окружает всё какая-то мелочь? Неужто большинство представителей мужского пола сегодня придерживаются этого правила – жить лишь бы с кем из фемин? А как же великие дела и любовь красавицы в качестве награды победителю?! Где они, созидатели земли Русской? Да, выросло целое поколение мужиков, которым не за что отдаваться красавицам. Мужчины не творят великих дел, и красавицы их не выбирают, и мужчины превращаются в мужиков, или же сразу из мальчиков в мужики, а мужику нужна баба. А не женщина. Какая нормальная женщина пойдёт с мужиком? Поэтому так много одиноких женщин, что свободных мужчин вокруг мало. А мужской пол без великих дел остаётся мужиками. А время сейчас нормальное, как всегда, и не надо серчать, что время сейчас не для появления героев! Герои ушли в подполье. Они ждут своего часа. И так же как одинокие женщины живут одни, не размениваясь на баб. Волна философствования нахлынула на меня не вдруг, а вызвана этим вполне конкретным "Нашёл-бы-ты-какую-нибудь-бабу!" Но завяжем с философией. Обратимся далее к фактам моей жизни, если не сказать, что жизнь проходит мимо меня стороной, пока я сижу в подполье, жаждя вырваться на свободу, чтобы созидать, или служить высшему идеалу. Любви. Равно Богу. Но о Боге я тогда ещё не сильно думал, в отличие от более поздних времён и теперешних. Но обо всём по порядку.