Текст книги "Красная - красная нить (СИ)"
Автор книги: unesennaya_sleshem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 54 страниц)
– Да, мисс Айеро. Думаю, с химией и физикой мы должны справиться, – ответил ей Майки, без зазрения совести утаскивая с блюда вчерашнюю булочку и тут же надкусывая. – Ещё бы тему для сочинения узнать заранее, – мечтательно протянул он, прожевав и проглотив.
– Это было бы слишком круто, поэтому даже мечтать не стоит, – пробубнил я. В эти дни последнее, что меня волновало – это грядущие тесты. Всё же мы не выпускной класс.
– Ладно, катайтесь осторожно, – ответила мама и вернулась к готовке чего-то ароматного, такого, что я уже подумывал, как наемся от пуза (и плевать, что перед сном), когда вернусь. – И не долго, Фрэнки…
Последние слова я едва расслышал из-за уже закрывающейся двери, улыбнулся Майки и присел рядом с ним на крыльцо, чтобы обуть ролики.
– Хэй, справишься? – уточнил я, подхватывая под локоть закачавшегося Майки, как только он встал на ноги.
– Ну, ты же меня страхуешь? – хмыкнул он и робко покатил вперёд. Впрочем, не так уж и плохо для человека, который ездит на роликах так редко.
«Страхую, страхую», – подумал я про себя, закатывая глаза и догоняя Майкла в два движения. Для того, кто еле стоит на роликах, он позволял себе смелость довольно далеко от меня отъезжать.
– Ох, мать твою, тут же горка, – спохватился Майки, только повернув за таунхаусом на асфальт вдоль парка. Его ролики неторопливо разгонялись, младший Уэй балансировал с помощью рук, а я пытался его догнать поскорее, потому что мысленно уже видел эпичное падение лицом в асфальт.
– Стой, придурок, – я вдруг улыбнулся. Мне стало как-то истерически смешно. Я вспомнил, как вечность назад сам совершенно намеренно летел по этой дорожке вниз, чтобы врезаться в Уэя, показавшегося из-за угла ограды.
– Как стоять-то? Я ж не умею… Фа-ак… – в голосе Майки начали проскальзывать панические нотки, и я, давя в себе истерический смех, поднажал.
– Ох, ну ёпт… ох уж эти ролики, – отдыхивался Майки уже в парке, когда я достал ему бутылку с водой и крепко держал под локоть. – Вот велик – это я понимаю. Едешь и всё контролируешь…
– Ну вообще-то на роликах тоже едешь и всё контролируешь, – улыбаясь, возразил я, как вдруг поймал тот самый «я-всё-знаю-но-молчу» взгляд Майкла.
– Да-да, я помню. А потом Джи месяц с костылём ходил, после твоего контроля…
Удар ниже пояса.
– Эй, это нечестный приём, – я шутливо пихнул Майки в бок, забывшись, и тот чуть не упал задницей в стриженую траву газона. Его рука вцепилась в моё предплечье мёртвой хваткой, я даже почувствовал на том месте зародыши будущих синяков.
– Так, ладно. Давай уже покатаемся, хватит болтать. Надо развеяться, а то голова так уже вспухла от этих подготовок к тестам, сил нет.
И мы покатились. Неторопливо, в темпе Майки, который стал более осторожен и поубавил самоуверенности. Пару раз мы, конечно, чуть не навернулись нашей дружной сцепкой, один раз Майкл задел проезжающую в противоположном направлении девушку на скейте. Она грозно показала нам средний палец, наверняка подумав, что мы к ней пристаём. Пускай мечтает.
Так мы доехали до середины парка, сделали несколько кругов по центральной аллее, болтая о разной ерунде в стиле «что вижу, то и говорю».
– Майки?
– М? – сразу откликнулся друг, который после получаса катания снова осмелел и стал всё чаще вырываться вперёд. Но так даже проще – больше вероятности, что успею схватить в случае фиаско.
– Майки, ты же… видел тогда? – спросил я о наболевшем, хотя секунду-другую назад даже не думал ни о чём подобном и не знал, что оно, оказывается, «наболело». Просто с языка сорвалось, сердце забилось быстрее, но в то же время стало ощутимо легче внутри.
– Что видел, Фрэнк? – улыбаясь, спросил Майки, чуть обернувшись и едва не вписавшись при этом в клён. Он вообще не понимал, о чём я. Очередное подтверждение того, что большинство наших страхов и переживаний имеют место только в нашей голове.
– Ну… Тогда, в Ашбери, на пляже, – начал я. Майки тянул с ответом, и я совсем осмелел: – Я и Джерард.
– А, ты про то несанкционированное поведение на общественном пляже? – парень хмыкнул, но это не было обидно. Я даже улыбнулся. – Видел, угу. И что?
Тут пришёл мой черёд тупить и молчать. А ведь правда, «и что»? Проехав длинную аллею почти до конца, я всё же открыл рот снова.
– Ну… тебя это не волнует?
– Пф-ф… – младший Уэй не смеялся. Он совершенно реально подавился слюной. – С чего это должно меня волновать? Если вам, придуркам, не хватает проблем помимо существующих – это ваши, придурков, дела. При чём тут я?
– Эм… – я как-то оторопел. – Не знаю.
Мы снова ехали в молчании какое-то время. Внутри меня медленно разливалось вялое подобие обиды – то дурацкое чувство, когда хочешь получить как минимум взрыв, а в итоге тебя ожидает вялый пшик бракованного бенгальского огня.
– Слушай, Фрэнки, – Майки доехал до ближайшей свободной лавочки, неуклюже притормозил, схватившись за гнутую спинку рукой, и с размаху приземлился на жёсткую поверхность. – Давай расставим все точки над «и», – он запалённо дышал, а я уже устраивался рядом с ним, пытаясь поудобнее умостить задницу на твердых рейках. – Ты – мой друг. Ты мне на самом деле нравишься, парень, ты крут, – он подмигнул мне, и я улыбнулся в ответ, предательски краснея ушами. – А Джи – он мой брат. Он, чёрт, лучший брат на свете, хоть и тот ещё говнюк. И я люблю его. И я нахожусь в такой неловкой ситуации, как… м-м-м… – он неопределённо помахал рукой около коленки, словно пытался выловить нужные слова в воздухе.
– Как между двух огней? – предположил я.
– Да, точно! – обрадовался Майки. – Как между молотом и наковальней. То ты мне хочешь на уши присесть, то Джерард.
Я весь подобрался. Такое возможно? Возможно, что Джерард что-то говорил о нас? Или спрашивал? Или…
– Боже, ты сейчас лавку прожжёшь, успокойся, – примирительно сказал друг, увидев, как хищно загорелись мои глаза. – Он со мной не обсуждает личную жизнь, и слава Богу. Это было бы слишком. И я был бы счастлив, если бы ты тоже…
– Я понял, – перебил я Майки, откидываясь на деревянную спинку и шаря в отсеке рюкзака на тему найти бутылку с водой.
Майки кивнул и улыбнулся, мы выдули полбутылки воды, и я уже было поднялся, чтобы ехать дальше, как Майки осторожно взял меня за запястье, останавливая.
– Фрэнки, – сказал он как-то неуверенно. – На самом деле я очень рад, что вы так… э-э… подружились, но… Ты же помнишь, что Джи – он… Ну, своеобразный такой. И если честно, я беспокоюсь, что он в любой момент может выкинуть что-то этакое, чего ты не оценишь, и… В общем, я бы не хотел, чтобы ты расстраивался. И не хотел бы потерять нашу дружбу из-за гипотетического этого.
Я не знал, что ответить. Я услышал Майки, услышал каждое слово, они упали мне в уши, достигли мозга, словно провалились в жидкий кисель и плавали там, не желая растворяться. Я не мог осознать, переварить их до конца, поэтому молча перехватил руку Майкла и дёрнул его к себе, поднимая.
– Такого не случится, – ответил я, чуть сощуривая глаза. Этакий намёк на улыбку, но не улыбка. Я ответил уверенно, не зная точно, о чём именно говорю – о Джерарде или нашей с Майки дружбе. Я старался не думать, откуда эта уверенность и не пытаюсь ли я обмануть сам себя.
– Отлично. Доедешь со мной до дома? – поинтересовался младший Уэй, выглядывая из-под козырька бейсболки.
– Конечно. Я же должен поздороваться с твоим братом?
Мы свернули в ближайшую аллею, что направлялась в сторону улицы дома Уэев. Я правда рассчитывал встретить Джерарда. Кажется, мы снова не виделись больше недели со всеми его подготовками и работами. Я хотел посмотреть на него, услышать голос, прикоснуться, если повезёт. И волновался при этом так, что сердце колотилось, а ладони начали предательски потеть. Между нами, несмотря на всё произошедшее, всё равно было что-то очень странное. И каждая встреча напоминала мне экзамен с совершенно непредвиденным исходом, как к нему ни готовься.
Наверное, из-за этого постоянного тонуса и неизвестности я и сходил по нему с ума.
– Майки? – спросил я снова почти на выезде из парка.
– Ну? – на этот раз Майкл благоразумно не стал поворачивать ко мне лицо. Правильно, целее будет.
– А ты к Торо, ну… так же? – у меня явно было плохо с подбором слов, когда дело касалось чего-то личного. Но мне и правда было интересно. Мне хотелось бы поддержать Майки хотя бы плечом, потому что внешне – я поражался – ничего особенного к Рэю у него не прорывалось.
– Так же, – ответил Майки после мгновений молчания таким тоном, что я понял – тема не слишком удачная. Но мне было интересно.
– То есть, ничего не изменилось между вами? Друзья?
– Блин, Фрэнк, – он вздохнул так горестно, что мне даже стало совестно на какой-то миг. – Вот любишь ты поковыряться там, где болит. В психологи тебе надо, Фрэнки.
Я усмехнулся. Фрэнк – психолог. Хах, ничего страннее не придумать.
– И всё же? Не подумай, я просто помню, как ты… переживал в тот раз, и теперь поражаюсь твоей выдержке.
– Нет ничего. Мы просто друзья, как и сто лет назад. И пускай так и будет, – на одном выдохе проговорил Майки, уже переезжая дорогу рядом с их улицей. До их с Джерардом дома оставалось всего ничего. – Я не уверен, что хочу чего-то большего. Не уверен, что готов к чему-то большему вообще. Мне ведь и девчонки сейчас как-то нафиг не сдались. Когда такие весёлые друзья рядом.
Я хихикнул. А потом снова стал серьёзным.
– А ты не думал, что, может, ну… рассказать ему?
– Сдурел? – Майки притормозил и выпучил на меня глаза. – Не думай даже. Зачем? Мне не нужно, чтобы в голове Торо появились никому не нужные стремные мыслишки. Я тащусь по нему, но это совсем не значит, что хочу воплощать свои фантазии в реальность. Блин… – он сдулся и перевёл дыхание. – Просто, Фрэнк, в Рэе–друге я уверен так, как ни в чём другом. Он невероятный. А вот в Рэе-парне… Короче, тошно это. Я не готов потерять его дружбу и не хочу, чтобы он всё оставшееся время смотрел на меня с этаким виноватым сочувствием, словно я больно и с последствиями головой ударился. Закрыли тему?
– Окей, – я приподнял руки, сдаваясь. Я отлично понял позицию Майки, хотя сам вряд ли смог бы жить с подобной установкой. Уж слишком сильно кипело и бурлило внутри, когда я влипал в чувства, чтобы сохранять хорошую мину при плохой игре. Майки однозначно был крут.
Меньше чем через минуту младший Уэй уже распахнул передо мной дверь, приглашая на чай. Передо мной открылась знакомая прихожая, вешалка на стене с висящими на ней джинсовкой, кожанкой и худи, неопрятно брошенные прямо посередине прохода кеды Джерарда. Словно он разувался на ходу, не останавливаясь ради этого вовсе. Пол у двери казался ощутимо грязным – видимо, парням было не до уборки.
Я хлопнул дверью и присел рядом с Майклом расшнуровывать ролики. В доме было тихо.
– Майки, это ты? – раздался вдруг громкий голос Джерарда откуда-то со второго этажа.
– Я, – крикнул в ответ друг, вставая и подмигивая мне. Я понял, что он затеял, без слов. Улыбнулся и смутился. Фрэнки – чёртов сюрприз…
– Чайник поставь. Я сейчас дорисую и спущусь, – раздалось со второго этажа.
– Окей, – крикнул Майки, а потом нормальным голосом сказал мне: – Поставишь чайник, Фрэнки? Я в душ сгоняю по-быстрому. Весь мокрый и воняю, кажется.
Я только хмыкнул и кивнул, отправляясь знакомым маршрутом на кухню. Меня встретила немым стоном раковина, с горой заполненная немытой посудой…
– Ну как позанима… Фрэнк?! – раздалось растерянным голосом у меня из-за спины. Я улыбнулся, пытаясь унять трясучку, закрыл воду, руки небрежно вытер о джинсы и обернулся.
– Что это за нахрен?! – опешил я вместо того, чтобы поздороваться. Джерард стоял в арке входа, а под его правым глазом цвёл и переливался синюшными оттенками роскошный фингал. Губа, кажется, тоже была подбита…
– Да это так, фигня… – совсем растерялся Джерард, прикладывая пальцы к глазу, словно хотел прикрыть его. – А ты тут какими судьбами?
– В смысле фигня? – обалдел я. – Тебе заехали по лицу, и не слабо так, видимо, а ты мне ни слова не сказал, и что из этого ты считаешь фигнёй? Кто это был? – я пошёл к Джерарду, намереваясь поймать его за волосы, развернуть к свету люстры и рассмотреть повнимательнее. Я на самом деле заволновался. Побитый Джерард выглядел как-то особенно жалко.
– Стоп, – Уэй вытянул вперёд руку, и я буквально наткнулся на неё грудью. – Я же сказал, всё нормально, – с нажимом повторил он, складывая губы в прямую упёртую линию.
– Нихера это не нормально! – вспылил я. – Какого чёрта ты не можешь просто взять и рассказать мне всё? Я тебе что, ребёнок?
– А какого чёрта ты постоянно лезешь в то, что тебя никак не касается, Фрэнк? – не выдержал Джерард и повысил голос. – Я подрался и сам виноват, что получил. Ты тут вообще ни при чём!
Я стоял напротив него и чувствовал себя глупой рыбой, перепутавшей мелководье и глубину и теперь выкинутой прибоем на берег. По крайней мере, рот я открывал и закрывал именно так. Я был в шоке. Мне казалось, что этап «не твоё дело» мы уже прошли и давно, где-то тысячу лет назад… Но этот мудак всё возвращался и возвращался к пройденному, словно заевшая виниловая пластинка.
– Как же ты задолбал меня, Уэй, – резко выдохнул я, наконец, и, толкнув его, когда проходил мимо, уверенно зашагал к выходу. Нахуй. Сколько можно? Словно и не было ничего. Ничего. Совершенно ничего…
– Эй, – донеслось сзади. – Эй, Фрэнки…
Я не останавливался. Сел на пол и принялся натягивать обратно ролики. Дольше разувался…
– Эй, Фрэнки, – в поле зрения возникли его ступни – голые, и голени в извечных чёрных джинсах. – Фрэнки, прости меня, – тихо и виновато сказал он и положил руку на макушку, запуская пальцы в волосы. Я зажмурился. Кукловод хренов… Я злился. Я знал, что прощу его. Чёрт, как можно не простить, когда так клокочет от чувств внутри? Но сейчас я чувствовал вместо нежности и желания гнев и навязчивую тягу съездить этому болвану по лицу – для равномерности рисунка.
Он гладил меня по волосам, не рискуя что-то ещё сказать, а я безвольно отпустил застёжки роликов и дышал, закрыв глаза.
– Как ты не можешь понять, – начал я, – я с тобой, с тобой, и мне теперь до всего есть дело. Ты бы забил, если бы меня так разукрасили? Сказал бы – оу, ну ничего, Фрэнки, всё путём, тебе даже идёт. Ты бы был таким? – я поднял глаза на Уэя, когда услышал его тихий смешок. – Придурок, – констатировал я, встречаясь взглядами.
– Придурок, знаю. Не сердись, а? – Джерард замолчал, а потом той же рукой, что гладил меня, забрался себе в волосы. – Чёрт… Я просто не привык, что до меня есть дело ещё кому-то, кроме Майки и Рэя. Впрочем, последнее время и им как-то пофиг. Я уже давно перестал быть сенсацией дня, – он криво усмехнулся здоровой половинкой рта. С другой стороны отчётливо виднелась алая трещина. Вокруг всё припухло и явно болело.
– Что плохого в том, что мне не всё равно? – с вызовом спросил я. – Мы ведь вместе? И ты мой друг…
Джерард снова улыбнулся мне, как смог. И очень грамотно ушёл от ответа на последний вопрос.
– Ничего плохого, Фрэнки. Ох… – он чуть сильнее дёрнул пряди. Я понял, что это своеобразная нервная привычка – дёргать свои волосы, когда переживаешь или припёрт к стенке. – Я просто не привык. И каждая подобная попытка для меня, словно кто-то посягает на моё личное пространство. Я не привык, понимаешь? И не хотел тебя обидеть.
Я поднялся на ноги, чуть пошатываясь на неустойчивых коньках. Зато стал выше и почти сравнялся с Уэем ростом.
– Ладно, извинения приняты. Так ты расскажешь, кто это был? – не сдавался я.
– Ребята с параллельного класса. Мы не общаемся с ними. Просто на дополнительных занятиях они громко говорили в конце ряда, ржали, как свиньи последние. Кажется, именно так я и сказал им. После окончания занятия меня уже ждали, – безразлично пожал плечами Джерард. – Это ещё гуманно. Всего пара ударов и оставили в покое. Так что не бери в голову, я правда сам виноват.
– Пара ударов, говоришь, – нахмурился я, не в состоянии удержаться. Мои пальцы заскользили по его скуле, ощущая, насколько горячечная его кожа и насколько она же мягкая, без намёка на щетину. Осторожно прикоснулся к синяку под глазом, неловко сполз к губам и повёл по слегка шершавой коже, сглатывая.
– Ну, ещё педиком назвали. Но это херня, даже как-то не обидно было, – усмехнулся он, вдруг хищно сверкнув глазами. Было так забавно ощущать, как он говорил, пока я придерживал пальцами нижнюю припухшую губу. Я наклонился. Нос к носу, слушал дыхание, отдающее солёными крекерами.
– Можно? – тихо, жарко спросил я, скашивая глаза вниз. Он облизнулся. Зрачки потемнели и расширились. Джерард не ответил, просто сам чуть ткнулся вперёд, касаясь губами.
У меня напрочь перехватило дыхание от этого сухого, целомудренного касания. Он отодвинулся почти тут же, не спуская с меня тёмных глаз, но теперь уже я не удержался. Снова ощутить теплую шершавость его губ было так… Ох. Я безумно соскучился без этого всего. Внизу живота, под ширинкой голодно заворочалось желание.
Вдруг Джерард рвано вдохнул, заставляя меня приподнять брови, и вцепился в мою футболку, буквально вынуждая упасть на него. Мигом накрывая раскрытыми губами мой рот, он тихо простонал, опаляя воздухом мой язык. Я выронил рюкзак и стиснул его поясницу с такой силой, что наши члены вписались друг в друга. Это было и больно, и сладко, но для меня сейчас существовал только Джерард – весь, целиком. Такой тёплый, такой мой, и я прижимал его к себе и гладил, гладил его язык своим, упиваясь вкусом слюны с ароматом крекеров. Чёртов придурок…
– Ауч, – скривился Уэй, отстранившись. Видимо, я слишком разошёлся и потревожил подбитый краешек его рта.
– Прости, – виновато улыбаясь, прошептал я, мягко целуя ссадину. – До свадьбы заживёт.
– Идиот, – Джерард толкнул меня в плечо, не сильно, но достаточно для того, чтобы заставить себя отпустить. Словно дал понять – хорошего помаленьку. – Мне на работу скоро уходить, сегодня ночная смена.
– Ясно, – выдохнул я. – И как долго будет эта канитель с занятиями, тестами, выпускным и прочим?
– До середины июня, – расстроенно ответил Джерард, сутулясь буквально на глазах. – Ты же понимаешь, что надо просто как-то пережить это чёртово окончание школы?
Я поймал его взгляд и кивнул. Конечно, надо пережить. А потом я ему отсосу. Я не раз и не два мастурбировал до онемения в кисти, представляя, когда, наконец, решусь воплотить свои грязные и безумно возбуждающие фантазии в жизнь. Я до сих пор был совершенным профаном, но от недостатка фантазии уж точно не страдал. Даже сейчас от одной залётной мысли член под давящей ширинкой дёрнулся, а уши загорелись ещё больше.
– Эй, хватит там уже в дверях обжиматься, извращенцы, – прогнусавил Майки, спускаясь по лестнице. Румяный, распаренный после душа, с мокрыми волосами и чуть запотевшими очками.
Я от всей души показал ему средний палец, на что получил незамедлительный зеркальный ответ.
– Не завидуй, – рассмеялся Джерард.
– Больно надо, – хмыкнул Майки. – Вы чай-то попили?
– Некогда было, – ответил старший Уэй, заставив Майкла театрально закатить глаза и скрыться на кухне.
– Я пойду тогда, – сказал я сквозь улыбку и пылающие щёки. К этой иногда возникающей между нами неловкости невозможно привыкнуть. – Маме обещал, что недолго…
– Ага, давай, – стушевался Джерард, натягивая рукава растянутой водолазки на пальцы.
– Майки, до завтра, – крикнул я в сторону кухни.
– Бывай, Ромео, – донеслось оттуда. Вот засранец!
Я развернулся и уже переступил порог, как Джерард поймал меня за руку, притянул к себе и быстро, отчаянно, влажно поцеловал. Словно крик души.
– Я зайду как-нибудь ночью после смены на следующей неделе, – прошептал он, заставив меня вздрогнуть от волны желания, пробежавшей по телу. – Как обычно. Не закрывай окно.
Я не помню, как за мной закрылась дверь, не помню, как докатил до дома. Кажется, даже с мамой о чём-то говорил – весь оставшийся вечер прошёл под толстым одеялом тумана. Едва дожил до момента, когда можно было потушить свет и спрятаться под покрывалом на кровати. Я тут же забрался ладонью под резинку белья и обхватил себя, возбудившись до края за мгновение, просто вспомнив последний поцелуй и жаркий, будоражащий шёпот. Под пальцами жгло и пульсировало. Если бы моё чувство к Джерарду можно было нарисовать, это был бы кол. Огненный кол, прошивающий меня насквозь. Едва двинув несколько раз рукой, я позорно кончил, промычав его имя в закушенную губу.
Комментарий к Глава 40. ураа! я смог! :)
не бечено, роднули.
спасибо всем, кто ждал, ждёт и будет ждать! Я вас не подведу.
/бечено – Эйка/
====== Глава 41. ======
Комментарий к Глава 41. немного Рэйки, немного Фрэрарда :)
и начало интриги...
Рэй возвращался домой после выматывающих курсов. На улице уверенно и быстро темнело, в голове глухо ухало от монотонного голоса лектора. Рэй подтягивал историю и химию, он должен был закончить очень хорошо, чтобы попасть на операторский курс по стипендии от города. Он знал совершенно точно, что если не сможет – отправится работать в ближайший магазин – расставлять банки и пакеты по полкам, таскать привезённые брикеты, улыбаться на кассе, когда потребуется кого-нибудь заменить. О, он не то чтобы боялся подобной работы, совсем нет. Но в его мечтах он был именно тем, кто принимает непосредственное участие в съёмке фильма. Он хотел этого, мечтал об этом. Как можно было профукать этот шанс? Терять целый год Рэй посчитал смерти подобным. За год работы в забегаловке общепита или магазине парень боялся растерять всё желание стремиться куда-либо и последние мозги.
– Чёрт, – тихо выругался он уже у самого дома. На его крыльце, обнимая гитару в чехле, сидел донельзя угрюмый Майкл Уэй и смотрел очень недобро. – Майки… чёрт, точно… Прости, Майки, я совсем забыл про нашу репетицию сегодня, – начал оправдываться Торо, потому что Майкл без малого просидел под окнами его пустого дома больше двух часов. Потрясающая упёртость… Мог бы и домой пойти, не так далеко они живут друг от друга…
– Знаешь, что, Рэй? – тихо и жёстко начал Уэй-младший, поднимаясь. – Я всё понимаю – курсы-хуюрсы, выпускной класс, поступление, но, чёрт, у меня тоже на следующей неделе начинаются контрольные тесты! И я тоже занимаюсь, как проклятый, но я не пропускаю с методичностью наши репетиции! Я так вообще нахрен забуду, как играть, понял ты, засранец? – Майки выговорился, ссутулился и уверенно прошёл мимо обомлевшего Торо, намеренно толкая того плечом. Он успел сделать пару шагов до того, как крепкие пальцы Рэя схватили его за запястья и крутанули к себе.
– Успокойся, Уэй, – сказал Торо мягко, притягивая Майкла к себе. Он начал гладить его зажатые плечи, но друг только сильнее сгорбился и вообще всем своим видом напоминал израненное дикое животное – словно время доверия кончилось, кануло в лету, и не вернётся больше никогда. Рэй поёжился. Он нуждался в Майкле, он любил его и было тошно даже думать о том, что эта ерунда пошатнёт их дружбу. Но он ещё никогда не видел Уэя таким расстроенным и обиженным одновременно. Что ж, всё же время летних зачётных недель – крайне нервное для всех. – Я не хотел тебя обижать, чувак, – вздохнул Торо и перебрался ладонью на волосы затылка. – Но в последние дни у меня и правда мозги набекрень. Не устраивай глупых истерик.
Майки, начавший было расслабляться под уютными поглаживаниями, дёрнулся. Резко поднял голову, чуть не ударившись о подбородок Рэя. Глаза его смотрели зло и с вызовом.
– Глупых истерик, говоришь? – прошипел он. А потом вдруг подался вперёд и вверх, впечатываясь приоткрытыми губами в губы Рэя, не закрывая глаз. Он видел донельзя удивлённое лицо и ждал, когда Торо его уже оттолкнёт, но этого не произошло. Сердце бухало так громко в ушах, что физически оглушало. Майки заставил себя почувствовать вкус полных, мягких губ, запомнить лёгкий аромат каких-то цветов в вечернем воздухе, стрёкот цикад под стеной дома… Вполне вероятно, что это вообще последний раз, когда он так близко к Торо. Он всё испортил… Но он так устал. – Вот это – глупая истерика, – сказал он наконец, оторвавшись от спонтанного и незапланированного поцелуя. – А до этого я был вполне адекватен.
На чистом упрямстве, вредности и нервах он позволил себе улететь в тартарары. Поцеловать Рэя… Почувствовать снова – чтобы разрушить всё раз и навсегда. Он так верил своим успокаивающим заверениям, что ему ничего не нужно. Но тело и жар внутри раз за разом опровергали его убеждения, гнусные, грязные мыслишки прорывались в сны, потому что их так усиленно давили во время бодрствования. Он на самом деле просто устал держать это в себе. Будь что будет – думал Майки. Будь что будет, потому что никто не смог бы продержаться и половину того времени, которое продержался Майкл.
Он отстранился ещё больше, попятился. Руки Торо расслабились на мгновение, и он уже было вывернулся из них, чтобы поднять гитару и зашагать уже восвояси, оставив друга (Майки искренне надеялся, что ещё друга) переваривать произошедшее. Но Рэй вдруг снова поймал его за бока и вернул на место – в тепло его груди, мерно дышащей под рубашкой.
– Майки, – вздохнул он. – Ну вот какого ты вытворяешь, Майки? – его голос был до омерзения спокоен. Словно он, всепонимающий и всепрощающий, теперь жалеет его, Уэя-младшего, будто он болезный. Майки передёрнуло. Предательская влага уверенно подступала к уголкам глаз, и он ничего не мог с этим поделать. Лоб упёрся в ключицы Рэя, а плечи вздрогнули первый раз. – Ну перестань, чувак. Напридумывал себе всякого, а теперь мучаешься. Перестань, – негромко приговаривал Торо, приглаживая мягкие русые волосы на затылке. – Тебе это всё не нужно, слышишь?
– Почему ты считаешь, что вправе решать, что мне нужно, а что нет? – глухо спросил Майкл, шмыгнув носом.
– Потому что я знаю тебя с самого детства, потому что ты мой друг, чувак, – уверенно ответил Торо. – Я не знаю, что с тобой происходит, но я уверен, что это пройдёт. Я не хочу терять тебя, Майки.
Уэй всхлипнул сильнее. Поёжился. Проныл жалобно:
– А если не пройдёт? Если это не пройдёт никогда?!
Рэй молчал. Стоял, держал в своей руке бок Майкла и его затылок. Думал.
– Знаешь, что? Пойдём, – вдруг сказал он. Опустил руки, наклонился, чтобы поднять гитару. А потом взял Майкла за ладонь и потащил к дому.
– Что? Куда… Что ты задумал? – Уэй пытался избавиться от слёз под очками. Он уже не считал свою идею вывалить всё на Рэя сегодня хоть сколько-нибудь хорошей.
– Ничего особенного. Взглянем на ситуацию под другим углом, – ответил Торо.
Он открыл дверь в тёмный и тихий дом, затащил Майкла внутрь. Бережно поставил гитару у стены. Всё так же за руку провёл Уэя наверх, в свою комнату. Быстро задёрнул шторы и потом вдруг включил весь свет, что был – верхний, ночник и настольную лампу. Освещение больно резануло по глазам, только-только привыкшим к темноте. Майкл поморщился. Тем временем Рэй расстегнул рубашку и кинул её на спинку стула, оставшись в футболке и джинсах. Вздохнул как-то печально, зарылся пальцами в свои кудри.
– Посмотри на меня. Внимательно, – вдруг сказал он, заставляя Майкла отшатнуться и упереться спиной в дверь. – Я такой же парень, как ты. Ничего особенного. Две руки, две ноги, голова и член. Во мне нет ничего такого, Майки. Чего ты хочешь?
– В смысле? – набычился Уэй. Он не ожидал ничего подобного и был просто морально не готов к душеспасительным разговорам.
– Чего ты хочешь от меня? О чём мечтаешь? Что тебе нужно, чтобы успокоиться? – перебирал Торо, выглядя каким-то до жути уставшим. И Майкл только сейчас понял, что тот на самом деле весь день был на учёбе, и сейчас они занимались какой-то хернёй вместо того, чтобы поужинать и просто лечь спать.
– Не знаю, – пожал плечами Уэй, отводя взгляд.
– Я серьёзно, Майки. Давай, – подбодрил его Торо. Он уселся на кровать позади себя, откинулся на локти и размял шею.
– Я правда не думал об этом, – смело поднял глаза Уэй, встречаясь взглядом с другом.
– Так подумай, – пожал плечами Торо.
– Я не хочу ничего особенного, – снова склонил голову Майки. – Ты не девчонка и я не девчонка. Я всё прекрасно понимаю, не идиот. Просто… Чтобы ты обнимал меня? – с затаённой надеждой предположил Уэй.
– Разве я тебя не обнимаю? – удивился Торо.
– Обнимаешь, но это не то, – Майкл почесал затылок, мучительно собираясь с разбежавшимися мыслями. – Ты обнимаешь в крайних случаях, пытаясь поддержать. А я хочу, чтобы ты знал, что мне это нужно. И обнимал чаще. Просто так.
– И это всё? Из-за чего весь сыр-бор? – ещё больше удивился Рэй. – Ты мог бы просто сказать – хочу обнимашек, глупая кудрявая задница, – Майки улыбнулся, а потом снова стал серьёзным за мгновение. Он помолчал недолго, подбирая слова, и заговорил:
– Я просто хочу, чтобы ты знал. Мне приятно быть рядом с тобой. Меня тянет быть рядом, очень близко. Понимаешь? Я устал уверять себя и делать вид, что это не так, – Уэй поднял голову и смотрел уверенно, даже с вызовом. Торо глядел на него в ответ, и его губы уже не казались слишком полными, сжатые в прямую линию. Он думал. – Теперь я рассказал тебе и не чувствую себя лгущим ублюдком. И если ты не захочешь больше со мной общаться – пусть будет так. Я смогу принять это… наверное, – вяло закончил Майки и так же сник, как и его речь к концу.
– С чего ты взял, что я могу просто так взять и похерить столько лет дружбы? – устало вздохнул Торо. – Мне не сложно обнимать тебя хоть целыми днями, если тебя от этого штырит и это всё, что тебе нужно…
– Я не уверен… – тихо сказал Майки, перебивая.
– Что?
– Я не уверен, что это всё, что мне нужно, – закончил Уэй твёрже.
– Может, будем разбираться с проблемами по мере их поступления? – предложил разумный выход Торо. – Разве можно принимать решения, опираясь на что-то, что может произойти или никогда не произойти в будущем? Это глупо. На данный момент меня всё устраивает, чувак.
Майкл поднял голову и смотрел – не доверяя до конца ни Рэю, ни тому, что он говорит. Как это вообще возможно? Почему он так спокойно, так запросто принял его откровения?
– Ох, перестань, – Торо улыбнулся – широко, открыто. Жарко как-то, что у Майкла мурашки пробежали по спине. – Хватит уже разыгрывать из себя жертву. Иди сюда.
Уэй недолго подумал и пошёл. Дошагал шаркающей походкой до вытянутых рук, позволил обнять себя – тепло и до того уютно, что даже домой к брату совершенно не хотелось. Разрешил утянуть себя вниз, на кровать. Молчал и слушал в тишине гулкий, размеренный стук сердца Рэя под футболкой, кожей, в объятии рёбер. Он прикрыл глаза и наконец-то отпустил себя – медленно, начиная с зажатости в затылке, и спускаясь всё ниже. Пока тело не начало напоминать подтаявшее на солнце желе.
