Текст книги "Красная - красная нить (СИ)"
Автор книги: unesennaya_sleshem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 54 страниц)
Вот первый... Это впечатление от того, куда я попал, толкнув дверь и пройдя вниз по лестнице и дальше, по длинному полутёмному коридору. По стенам были развешены атрибуты Хэллоуина. Можете себе представить длинный коридор, увешанный всякой дрянью? Лично я проникся, и мне не терпелось поскорее оказаться в зале, откуда уже доносился гомон многочисленной толпы фанатов The Misfits. Я мечтал оказаться среди них, вдохнуть общий воздух, проникнуться этим настроением и атмосферой, стоит ли говорить о том, что моё сердце колотилось, как бешеное?
Вот мы в толпе, на сцену после приглашений и выкриков выходят музыканты, все как один похожие на ходячие трупы разной степени свежести, и мы взрываемся воплями и визгами, руки взметаются вверх, приветствуя их. Они играют вступительную тему, и мы начинаем двигаться – синхронно, слаженно, понимая эту бешеную, вызывающую музыку с полузвука. Мы, мы... Мы все тут – как единый организм, внутри которого нет разногласий. Это умножает твои ощущения от музыки, это делает их острее и ярче – одни эмоции, один восторг, один драйв на всех. Мы дёргаемся в одинаковом ритме с музыкантами, выкрикиваем слова любимых песен, машем поднятыми руками, и это сказка! Свет из-за сцены просвечивает музыкантов со спины, и их фигуры от этого кажутся еще более нереальными и дикими. Эти лучи взрывают мозг, добавляя мистичности происходящему. Иногда от странных звуков и световых эффектов становится страшно, и я, поддаваясь эмоциям толпы, искренне боюсь вместе со всеми. Misfits отжигают настолько здорово и раскованно, что я уже давно забыл о внешнем мире. Вся вселенная сейчас сосредоточена тут, в этом большом зале клуба “Скала”.
Вот Рэй и Джерард на правах старших привносят диссонанс в слаженный организм фанатов, протискиваясь к бару за пивом. Раскрасневшиеся, с горящими глазами возвращаются обратно с добычей, и я уже пью прохладное пиво, не отвлекаясь от музыки. Эта атмосфера и моё состояние позволяют опьянеть очень быстро, но от этого становится только круче и веселее.
Вот ребята подговаривают Рэя, как самого крупного, на что-то. Он через пару секунд соглашается и предлагает мне залезть ему на плечи. Я ржу как безумный над этим, но соглашаюсь. Честно, мне хреново видно происходящее, это не странно с моим ростом. Несколько секунд – и я становлюсь самым высоким придурком в этом зале. Я едва не взрываюсь от этого странного ощущения и переполняющей меня радости, а Рэй откуда-то снизу ворчит, что согласен вытворять такое не чаще, чем раз в год. Еле разбираю эти слова из-за оглушающей музыки, которая заставляет мои лёгкие резонировать. Я снова смеюсь и треплю его по недлинным кудрявым волосам. Очень необычное ощущение, они упругие и пушистые. Я бы продолжал это занятие и дальше, но Рэй вопит, чтобы я, цитирую: “Отвял от его волос, а иначе он скинет меня на пол”. “Какие мы нежные”, – думаю я, но руку из волос от греха подальше убираю.
Спустя пару песен он устаёт. Я горжусь таким другом – выдержать на шее мою далеко не лёгкую, танцующую и дёргающуюся в ритм музыке задницу в течение десяти минут – это не шутки, скажу я вам! Еще несколько песен я стою на ногах, как вдруг мою ладонь кто-то крепко сжимает прохладными пальцами и начинает тянуть куда-то в сторону. Знакомое волнующее ощущение простреливает от низа живота, я оборачиваюсь – Джерард. Он тянет меня, и я поддаюсь его настойчивому движению. Он, извиняясь направо и налево, а иногда – просто нагло расталкивая народ, протискивается ближе к сцене. У меня бы так не вышло, да и он тоже не Майк Тайсон, но, видимо, берёт силой своей мысли. Не знаю, как у него это получилось, но мы уже стоим в первых рядах, и я вижу Грэйвза и братьев Джерри и Дойла так хорошо, как это только возможно. Это непередаваемое зрелище! Мокрые, потные, со свисающими чёрными чёлками, полностью ушедшие в музыкальный угар, эти парни до самого края души отдаются музыке и нам. Это заводит! Я прыгаю и ору с ними, как ненормальный! Misfits и прохладные пальцы Джерарда в моей горячей ладони – это лучшее, что могло случиться со мной сегодня, я счастлив настолько полно, что боюсь сдохнуть от этого разрывающего чувства прямо здесь и сейчас.
Вот они завершают шоу, но мы не отпускаем их и вызываем несколько раз на бис... Позже, не веря, что концерт всё-таки закончился, с потоком гудящей толпы вываливаемся на влажный зябкий воздух улицы... Завидев ребят, ждущих нас чуть в стороне, Джерард мягко выпутывается из моих пальцев, и мне становится немного обидно и пусто без его руки. Но я не подаю вида, ибо, чёрт, этих потрясающих эмоций от сегодняшнего вечера мне, кажется, должно хватить на год вперёд!
И вот теперь мы все вместе шли к остановке, чтобы проводить близнецов, а я всё прокручивал и прокручивал в голове эти моменты, словно поставил плеер на “повтор”.
– А ведь он вроде как серьёзен, Фрэнки, – выдала вдруг Лала, прижимаясь ко мне сильнее и обхватывая локоть обеими руками.
– О чём ты? – резко выныривая из своих мыслей, спросил я.
– Джерард. Ты ему нравишься. Я наблюдала за ним и за вами вместе сегодня. Ты нравишься ему, Фрэнки, – она закончила фразу, прошептав окончание мне в ухо, а потом тихонько засмеялась, наблюдая мои округлившиеся глаза.
Мы почти подошли к остановке, так что развить тему не получилось. И тут Лала совершенно выбила меня из реальности. Подошёл их с Элом автобус, и она, прошептав мне на ухо: “Завтра расскажешь, что из этого вышло”, неожиданно приникла ко мне всем телом и, удерживая голову рукой так, чтобы я и не подумал отстраниться, вкусно, влажно и не торопясь поцеловала меня. На глазах у всех! Я чувствовал, что моментально закипаю, как чайник, мне не хватало только дребезжащей мультяшной крышечки на голове и бьющей вверх струи пара! Все лицо залила краска, я физически чувствовал, что становлюсь красным, как помидор. Зрители двусмысленно засвистели. Эл схватил сестру за руку, отлепляя от меня, и затащил в ожидающий автобус. Она с широкой улыбкой на лице махала руками уже из салона и кричала: “До завтра, мальчики! С днём рождения, Фрэнки!”. Двери закрылись, и автобус увёз этих исчадий в ночь, а я стоял в полнейшем ахуе и не мог проронить и слова.
– Фрэнки, подними челюсть с асфальта, иначе простудишь кишки, – сказал Рэй, ощутимо хлопая меня по плечу.
– Давайте уже в сторону метро двигаться, не хочется пропустить последний поезд, – подал голос Джерард, почему-то стараясь не смотреть на меня, и мы пошли вперёд, туда, где виднелся спуск в подземку.
Пока ждали поезд до Ньюарка, снова пили из банок пиво, купленное Рэем, и обсуждали самые классные моменты концерта. Мы с Майки иногда начинали пропевать некоторые строчки из песен, трясли головами и смеялись как придурки. Пьяно, весело, свободно – как давно я не чувствовал себя так!
Уже в Ньюарке, попрощавшись с Рэем на перекрёстке, еле переставляя ноги от пьяной усталости, решили завалиться ко мне. Я был только за – мне нравилось просыпаться не в одиночестве после таких событий. Наличие двух храпящих парней в комнате помимо меня с утра будто доказывало, что все произошедшее сегодня не было сном.
Дома я первым делом заставил себя подняться к маме и, разбудив её, нежно поцеловал в щеку и сообщил, что я дома. Она сонно улыбнулась и сказала мне убираться в постель. Я галопом спустился на первый этаж к себе, чтобы стать свидетелем потрясающей своей наглостью картины: свет выключен, а оба Уэя, развалившись на моей кровати, делали вид, что спят, и я тут явно лишний. “Хрена два вам!” – подумал я и, горя жаждой справедливости, пошёл к кровати, прилагая все усилия, чтобы сдвинуть Джерарда хоть немного, освободив место для себя. У меня большая кровать, правда, но все же не настолько, чтобы удобно разместить трёх парней. Эти хреновы придурки пьяно ржали, переталкиваясь между собой. Джерард оказался между двух огней, я пихал его на Майки, а Майкл ответно пытался откатить брата ко мне, от чего идиотическая картина в целом никак не менялась, мы только уже не смеялись, а больше хрюкали от этой возни. Вдруг неожиданно Майки повернулся боком и, делая резкое движение бедрами, задницей толкнул брата на меня.
Я с матом навернулся на пол, сверху прилетел Джерард и удобно распластался по мне. Повезло ему. Как там говорил его брат? Я мягкий и тёплый, ага... Джерард с фырканьем разразился новыми приступами смеха, его лицо так близко к моему, мы почти касались носами. Смотря в его еле угадываемые в темноте глаза, я тоже начал хохотать, и мы дышали перегаром друг на друга, счастливые и пьяные.
– Заткнитесь там уже, а? – заворчал с кровати Майкл. – Я спать хочу.
Вдруг Джер резко, быстро и невесомо коснулся моих губ своими, за секунду становясь серьёзным. Я замолк и только смотрел на него широко раскрытыми глазами. В его зрачках читался немой вопрос. Он будто спрашивал разрешения? “Охренел?” – подумал я и сам, отрывая голову от пола, легко дотянулся губами до его губ, задерживаясь чуть дольше. Отрываясь, снова посмотрел на него. Без удивления, просто передавая эстафетную палочку. Он еще секунду искал что-то в моих в глазах, как вдруг в его собственных что-то поменялось, он с тихим сдавленным стоном приник ко мне приоткрытым ртом, влажно, порывисто начиная касаться, мять, посасывать мои губы. Крышу от такой ласки снесло сразу же, и я обнял его, бесстыдно запустив руки под футболку. Его спина была гладкой и тёплой, мне это нравилось.
– Какого хрена вы там делаете? – сонный голос Майкла донёсся как сквозь туман, и мы не обратили на него никакого внимания, просто старались меньше возиться и тише дышать.
Джерард несколько раз провёл языком по моим сомкнутым губам, и я догадался, что нужно сделать, приоткрыл рот... Его язык сначала осторожно, а потом более настойчиво проскользнул внутрь, исследовал, мягко толкался, потом вдруг Джер отстранился и тихо прошептал в ухо: “Слишком широко, Фрэнки... Прикрой губы, так намного приятнее и удобнее...” Я послушался, и он тут же продолжил. Так и правда было намного лучше. Мои ощущения взлетели на новую высоту, краем мозга я отметил, что у меня уже давно и безвозвратно стоит, я упирался в Джерарда и, похоже, чувствовал, как он давит на меня своей эрекцией. Это заводило еще больше, и я, окончательно утратив разум и стыд, тоже попробовал двигать языком, заскользил по языку Джерарда, стал мягко кусать кожу его губ, неторопливо пропуская её между зубами. Он смотрел на меня совершенно затуманенным взглядом, надо думать, я выглядел не лучше. Мы снова и снова проникали друг в друга языками, это было так приятно, настолько здорово, что мне хотелось, чтобы это продолжалось вечность...
Майки давно похрапывал на кровати в гордом одиночестве, обмотанный простынёй. Мы, закутавшись в одеяло, как в кокон, обессиленно лежали на полу, обнимая друг друга. Ни одного слова. Зачем? Только дышали. Только чувствовали. И сладко засыпали...
< DeanCastiel, спасибушки, хорошая!!! >
====== Глава 14. ======
– Эй, парни. Парни… – голос Майки доносился издалека, как из-под ватного одеяла, и я попытался разлепить хотя бы один глаз, но у меня ничего не вышло… Было тепло, было сонно, и очень хорошо лежать тут, укутанным одним одеялом с… Джерардом? Определённо, вчерашний день не был галлюцинацией или фантазией, и это так… Странно. Определённо, я счастлив. И растерян. Но счастлив всё-таки больше.
Я лежал с закрытыми глазами и улыбался своим мыслям. Со спины чувствовалось тёплое тело Джерарда. Мы были укутаны одеялом и лежали на нём же, благо, размер позволял, потому что ночью было чертовски холодно. Я заснул в его объятиях очень быстро, но перед рассветом ощутил, как Джерарда трясёт. Было сонно и лениво, но я повернулся и даже открыл глаза. Он спал рядом, раскрывшись, и ему было явно холодно. Как можно трястись от холода и при этом продолжать спать? Подтягивая его ближе к себе и снова укутывая одеялом, я чувствовал, как моё тепло медленно смешивается с холодом его тела, побеждая и прогоняя его. Мне безумно нравилось это ощущение. Уже не первый раз я концентрировался на нём и перед тем, как снова провалиться в сон, отметил, что Джерарда уже не колотит, я согрел его. Давно я не спал так сладко. Калейдоскоп сновидений захватил меня и не отпускал до самого утра, точнее, до въедливых слов Майкла – они были тем, что заставило меня вынырнуть из сказки.
– Блин, видели бы вы себя сейчас, – усмехнулся друг. Его голос звучал откуда-то сверху. Видимо, он разглядывал нас, лёжа на моей законной кровати.
На секунду я увидел всё глазами Майкла. Двое парней под одним одеялом, Джерард очень тесно прижимается ко мне сзади и по-хозяйски обнимает рукой. Мне стало безумно неловко, и я попытался выпутаться из его объятий, слегка отстраняясь от такого приятного тепла.
– Чего пристал, Майки? – Джерард ненавязчиво, но уверенно придвинул меня к себе обратно, и я замер. – Я чуть не сдох тут от холода ночью. А Фрэнк очень тёплый. Он спас меня от окоченения. Всё-таки уже давно не лето. Кто вообще виноват, что мы оказались на полу?
Майки только хмыкнул и заворочался, видимо, устраиваясь поудобнее на моей любимой кровати. Засранец. Нам сегодня ночью пришлось знатно повозиться, превращая большое, но не бесконечное одеяло и в матрас, и в укрытие. В итоге мы закопались под него с головой и только тогда смогли уснуть.
– У меня тут вообще одна простыня. И кому вы говорите про холод? Я обернулся в нее, как в вафельную трубочку, и то не скажу, что мне было слишком тепло.
– Значит, надо было спуститься на пол и спать тут. Мы бы с радостью поменялись, – сонно пробубнил Джерард, заразительно зевая. Его выдох защекотал шею, и я улыбнулся.
Вчера случилось столько всего, что отголоски этих событий до сих пор кружили голову. Я совершенно не отдавал себе отчёта в том, что же мы вчера творили. И какого вообще мы это делали? Что на нас нашло? Мне не хотелось думать об этом, честно говоря, я вообще не склонен вдаваться в разбор ситуаций и долго размышлять над причинами и следствиями своих поступков. Всё случившееся мне понравилось, было бы глупо отрицать это. У меня встал. От поцелуев. Встал от поцелуев с другом. И это было так круто… Это было лучшее, что я испытывал. И это были мои первые осознанные, взрослые поцелуи. С парнем… Чёрт!
Я делал вид, что ещё не проснулся до конца, просто лежал, прижимаясь спиной к тёплому, размеренно дышащему Джеру, и улыбался. Никто не видел моей улыбки, и я позволил ей занять почти половину лица. Наверняка, я выглядел тупо, но было плевать. Я был счастливым придурком, этого не отнять, да. Мне нравился Джерард. Нравился. И я не собирался разбираться, какого хрена это произошло, в этом не было смысла. Просто лежал вот так и был невозможно, дико счастлив.
Раздался стук в дверь, и мы услышали мамин голос:
– Мальчики, вы думаете просыпаться? Уже первый час. Я приготовила вам завтрак. Поднимайтесь.
Наша обувь, кучей сваленная в коридоре, не прошла мимо внимания мамы. Что ж, так даже намного проще. Перекусить, и правда, не помешало бы, желудок обиженно ныл пустотой.
Привлечённые предложением еды, мы все синхронно зашевелились. Джерард наконец ослабил хватку, и я повернулся на спину, потягиваясь всем телом и выпрямляя затёкшие руки над головой.
– Есть хочется, – озвучил я общую мысль. – Так что всем доброго утра, и я первый в ванную.
Полежав ещё несколько секунд и услышав ответное «доброе утро», я медленно сел, собираясь так же не торопясь встать, как Майки вдруг резко подскочил с кровати и, зарядив в меня подушкой, с гиканьем унёсся в направлении ванной. Вот же придурок, а?
Я громко вздохнул и стал обниматься со своей ни в чём не повинной подушкой. Очень хотелось снова принять горизонтальное положение, но там лежал Джерард, и я не мог снова лечь рядом. Это было выше моих сил. Поэтому я просто сидел на полу на одеяле, смотрел вперёд и тискал подушку. Висело неловкое молчание.
– Представляешь, а я с ним всю жизнь живу. Видишь теперь, что мне приходится терпеть? – Джерард, как всегда, на высоте. Так ловко перевёл тему и снял напряжение. Всё-таки в подобные моменты я явно ощущал, что он старше.
Я улыбнулся и повернулся к нему. Он так и не соизволил открыть глаза и лежал на спине, скрестив руки и закинув их за голову. Сейчас мне было очень комфортно рядом с ним, и ничего не клокотало внутри, ничто не пронизывало меня насквозь. Я чувствовал только тепло и спокойствие, будто на смену буре пришёл штиль. Мне нравилось ощущать это. Потому что целый месяц что-то, поселившееся внутри, не давало мне покоя. Мучило, доводило до исступления. Прошибало потом и учащало сердцебиение. А теперь это всё затихло, затаилось. И я радовался долгожданной передышке. Надолго ли?
– Джерард.
– М-м?
– Спасибо за такой подарок. Я был самым счастливым человеком во вселенной вчера. И до сих пор чувствую себя так. Спасибо, что устроил это всё для меня.
Джерард на секунду замялся, будто подбирая слова.
– Фрэнки, это был наш общий подарок, с чего ты взял, что это я устроил?
– Лала сказала, – я нагло улыбался, глядя на то, как резко он открыл глаза. На самом деле, она мне ничего не говорила, просто мне захотелось испытать Джерарда и проверить свои догадки.
Он быстро глянул на меня и со стоном повернулся, чтобы залезть головой под подушку. Видимо, его это смутило. Оттуда донеслось глухое ворчание:
– Твоя подруга несносна. Она вообще знает, что значит держать язык за зубами?
Я искренне рассмеялся от этой картины. Смущённый Джерард, кто бы мог подумать? Тот немного помолчал и так же тихо добавил:
– Я рад, что тебе понравилось. Надеюсь, ты запомнишь своё шестнадцатилетие.
Я грузно свалился на него сверху, припечатывая второй подушкой.
– Попробуй такое не запомнить...
– Ай, ты тяжёлый, слезь с меня.
– И не подумаю.
Дверь открылась, и в комнату вошёл сверкающий, умытый и причёсанный Майкл. Кинув взгляд в нашу сторону, он поднял глаза к потолку и шумно вздохнул.
– Парни, вы можете уже отлипнуть друг от друга? Смотреть на вас тошно, вот честное слово.
– Не ной, братишка. Ты вообще без очков ещё, вон они, у кровати лежат. Что ты там можешь видеть?
– Бесформенную кучу из Фрэнка и своего брата, и поверьте, моя фантазия куда круче, чем реальное зрение.
Я живо скатился с Джера и с разворота швырнул в Майкла подушкой. Извращенец!
Подушка прилетела пониже лица, а я кое-как поднялся на ноги и пошёл умываться.
Через какое-то время мы уже сидели и мило завтракали все вместе за нашим небольшим столом. Мама подливала кофе, подрезала сыр, когда тот заканчивался, и просто составляла нам компанию, попутно выспрашивая подробности вчерашнего вечера. Мы смеялись, рассказывали самые весёлые моменты, я от восторга при этом чуть не подавился, пока пил. Меня очень радовала эта атмосфера. Наша одинокая кухня «на двоих» редко была такой оживлённой и наполненной общением, поэтому я всей кожей впитывал это необычное, такое тёплое настроение, заполнившее воздух. Мама тоже улыбалась, глядя на довольных нас, с интересом и удовольствием слушала все смешки и обрывки впечатлений.
Время уже подходило к двум, и парни засобирались домой.
– Я пойду к Рэю, потрясу его на тему доклада по Западноевропейской истории. К понедельнику надо сделать, буду вещать, – сказал Майки, завязывая шнурки на кедах.
Джерард просто молча обувался, а я наблюдал за ним, оперевшись на стену.
– Зайдёте завтра? Или я к вам? – спросил я, рассматривая тёмную макушку Джи. Он как-то странно посмотрел на меня, распрямившись. Сердце неразборчиво вякнуло внутри, но я тут же заткнул его.
– Я сегодня работаю, поэтому завтра буду отсыпаться. В школе увидимся, Фрэнк.
Хм… Мне показалось, или меня сейчас культурно послали? Не перестаю удивляться, как быстро меняется его настрой. Но это даже подогревает мой упёртый интерес. Будь по-твоему, хорошо.
Мы попрощались, и только я закрыл дверь за ребятами, как зазвонил телефон на тумбе. Взяв трубку, я услышал громкий, довольный голос Лалы.
– Привет, Фрэнки! Мы едем! Жди через час. Мы жутко голодные и съедим всё, что найдём у тебя, готовься.
– Хорошо, жду вас, – я улыбнулся и, поняв, что разговор окончен, повесил трубку.
Судя по всему, на улице сегодня было очень даже хорошо. По небу лениво тянулись кучные пушистые облака, изредка проглядывало солнце, а термометр за окном на кухне показывал четырнадцать градусов. Чудо, а не осень, скажу я вам.
Я поднялся наверх к маме, она уже читала какую-то книгу, полулёжа на диване перед выключенным телевизором в гостиной.
– Лала звонила. Приедут через час, – я пристроился в её ногах с краю. – Сказала, что они с Элом съедят всё, что найдут съедобного в нашем доме.
Мама улыбнулась, не отрывая глаз от строчек книги.
– Боюсь, тогда им мало что достанется. Я ещё ничего не готовила, так хочется расслабиться и ничего не делать. Но можно заказать вам пиццы, если хотите.
О! Отличная идея! Давно уже не ел пиццу.
Я довольно закивал и встал с дивана, чтобы спуститься к телефону и заказать пиццу. Как раз через час привезут.
– Фрэнки, – я обернулся на мамин голос, уже стоя на верхней ступеньке лестницы. – Меня вечером не будет, я пойду на… встречу, – она странно смутилась.
– Это же здорово! Что за встреча? С сотрудниками? – мне была интересна причина маминого смущения.
– Да. Почти… Один сослуживец пригласил меня на ужин, а я не стала отказываться.
Я присвистнул, на что мама улыбнулась, криво изогнув бровь. Этот смущённый взгляд говорил мне: «Перестань, я уже большая девочка», и от этого мне становилось только веселее.
– В любом случае, я рад, что ты не будешь сидеть дома в одиночестве, – сказал я. – Потому что наверняка мы с ребятами уйдём гулять.
– Спасибо, Фрэнки. Люблю тебя. Иди, заказывай свою пиццу.
Подпрыгивая на ступеньках, я спускался с лестницы, а в голове крутились странные мысли. После развода, сколько себя помню, мы всегда были только вдвоём с мамой. У меня даже не возникало предположений, что может быть как-то иначе… Конечно, я встречался с отцом, но с каждым годом это происходило всё реже и реже, пока совсем не сошло на нет.
Я не задумывался, каково маме быть одной, в смысле, быть только со мной и с работой. Переехав сюда, она тоже лишилась какого-никакого, но дружеского общения с соседками и знакомыми из Бельвиля. А я настолько был занят своей жизнью тут, друзьями, учёбой и развлечениями, что мне было не до неё. Изредка мы проводили вместе один из выходных дней, гуляли, немного разговаривали, бродили по магазинам. Я рассказывал что-то из событий своей недели, но редко интересовался тем, что происходит в её жизни.
Сейчас, спустя много лет, я вспоминал своё поведение тогда, и мне было противно. Поистине, подростковый эгоизм – невероятная штука, но, наверное, каждый человек проходит через него. Даже в тот момент, хоть я и задумался над тем, каково ей быть в этом городе по сути одной, без должного общения и поддержки, я больше волновался за неприкосновенность нашего с ней тандема и нерушимость привычного быта. Мне бы очень не хотелось, чтобы в этом доме появился какой-нибудь мужчина, даже если бы это сделало маму счастливой.
Я искренне пожелал ей приятного вечера и был совершенно не против, если она будет с кем-то общаться и встречаться. Но при этом так же искренне надеялся, что она избавит меня от знакомств с этим человеком и от его присутствия в нашем доме. Да, как-то так…
Размышляя подобным образом, я добрался до телефона и позвонил в проверенную пиццерию, откуда мы периодически заказывали неплохую пиццу. Выбрал три больших и разных, я даже сам был в состоянии оплатить их – карманные деньги я практически не тратил.
Последнее время я всё чаще задумывался, глядя на Джерарда, а не найти ли себе подработку? Но потом следовал вопрос – зачем? Как таковые, деньги мне были не нужны. Я их никуда особо не тратил, а мои потребности были минимальны: струны, диски, книги, да и всё, пожалуй… Остальное – модная одежда или что-то подобное – меня совершенно не интересовало. Изредка я соглашался на мамины уговоры, и она покупала мне что-то, что, по её мнению, мне шло и не было футболкой или джинсами.
Ну и покушать. Любил я вкусно покушать и до сих пор люблю. Обожаю домашнее, жареное, ароматное, с приправами, запечённое. Такое, от витающих ароматов которого сразу усиливается слюноотделение, и ты хочешь попробовать это, даже понимая, что не голоден. Я всегда был зависим от запахов и вкусовых ощущений, это правда. И если бы был ленивым пофигистом, давно бы принял шарообразные формы. Моё тело было склонно набирать вес, если чрезмерно много есть и не следить за тем, что ты ешь. Но сейчас мне это не грозило – постоянное движение, постоянная трата энергии, занятия, переживания, ролики – всё это поддерживало меня в форме и не оставляло времени для переедания. Я был счастлив.
Поэтому, предвкушая сегодняшнюю пиццу, я был счастлив вдвойне. Вернувшись в комнату, я понял, что надо бы прибрать разваленную после ночных баталий кровать. Скомканная простынь на ней, валяющиеся внизу на одеяле подушки – всё это выглядело странно. Я заправил постель, вернул простынь на место. Две небольшие подушки…
Не удержался, прижался лицом сначала к одной, потом к другой. М-м-м… Сразу было понятно, на которой из них спал Джерард. У них совершенно не похожие запахи с братом, и я говорю не о парфюме, нет. Аромат тела. Лёгкий запах пота, а может, пролитой из приоткрытого сонного рта слюны – всё было различным. Я чувствовал эту разницу обонянием так же остро, как отличия между карри и кардамоном. Их невозможно было спутать, или это просто я такой придурок, слишком чувствительный к запахам.
Я не знаю, зачем мне две подушки. На одной я сплю, а вторую иногда обнимаю, только не смейтесь. Это забавно и так намного теплее. И не так одиноко, особенно когда ночью думаешь о некоторых людях, которые не дают покоя даже во сне.
Позволив себе откинуть подушку Майкла на кровать, я сел рядом и зарылся лицом в запах сна Джерарда, чувствуя, как внутренности затапливает приятная трепетная истома. Сердце ускорилось, а я всё втягивал и втягивал носом этот запах, заставляя наполняться им лёгкие до края, до того, что дальше вдыхать было некуда. Но я не торопился выпускать его обратно. Голова слегка кружилась, а я улыбался своим мыслям. Надо же мне было так глупо влюбиться? Я не сомневался по поводу природы этих чувств. Не имел привычки обманывать себя. Но и голубым себя я не чувствовал. Просто Джерард был каким-то особенным человеком для меня? Не знаю. Я не представлял, что делать теперь. Наверное, просто общаться? Быть друзьями и дальше? Наверное, так…
Я заставил себя оторваться от своего странного занятия и убрать до конца разбросанные по комнате вещи. Потом заглянул в ванную и, оценив свой внешний вид как «пойдёт», вышел из неё на кухню. Честно, я маялся бездельем и не знал, чем ещё себя занять до приезда друзей. Поэтому перемыл посуду с завтрака и набрал воды в чайник. Потом мне пришла идея сделать молочный коктейль с апельсиновым сиропом, но в холодильнике оказалось всего около полулитра молока, а идти в магазин сейчас я не рискнул.
Не придумав занятия лучше, чем почитать, я взял из комнаты книгу – я дочитывал “Властелина Колец” – и вернулся на кухню. Сел боком к окну, чтобы сразу увидеть, когда ребята приедут. Да, конечно. Будто, читая Толкина, можно что-то замечать вокруг. Звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть и вынырнуть из мира фэнтези, торопливо соображая, что это за звук. Включившись в реальность, я быстро побежал в коридор открывать своим друзьям.
– Дружище! – не успев открыть дверь на полную, я уже заполучил на свою шею подвеску в виде Лалы. Эл просто улыбался и сдержанно похлопал меня по плечу, ожидая, когда мои руки освободятся, чтобы провести ритуал нашего рукопожатия.
– Проходите. Безумно рад вас видеть. Сейчас даже кажется, что вы опять живёте через дорогу и мы встречаемся каждый день, – я искренне и широко улыбался, пропуская их внутрь, смотрел, как они скидывают рюкзаки и разуваются, с интересом оглядываясь.
– Это было бы очень здорово, чувак, – сказал Эл, пожав мою руку, согнув и ударив кулаком в кулак, как и всегда.
– Покажешь дом, Фрэнк? Кажется, тут очень уютно, – Лала уже с интересом заглядывала в обе стороны коридора и успела сунуть свой любопытный нос на кухню.
– Конечно, идём.
Я провёл им небольшую экскурсию по первому этажу, потом мы зашли в мою комнату.
– Как тут здорово! Нижний этаж, ты всегда мечтал о такой комнате, да? Первый раз вижу, чтоб кровать стояла прямо под окном, оно такое большое! Как ты до этого додумался, Фрэ? – Лала трещала без умолку, комментируя каждую деталь интерьера, весьма, к слову, скромного. Широкая кровать перед окном, рядом – стол со стулом, выдвижные ящики сбоку. Напротив – небольшой зелёный диванчик и стеллажи с книгами и дисками рядом, у дивана – акустическая гитара. Через дверь, у другой стены, платяной шкаф. Было бы что обсуждать. Но я не перебивал её, просто улыбался. Она вела себя, как кошка на новом месте – заглянула в каждый угол, всё обследовала и, только тогда успокоившись, вернулась к нам с Элом довольная.
– Мне тут нравится. Веди на второй этаж, – скомандовала она.
– Сестрёнка, ты наглеешь, – улыбался Эл, пропуская меня и сестру вперёд из комнаты.
Мы поднялись по лестнице, поздоровались и немного поговорили с мамой, как раздался очередной звонок в дверь.
– Пицца! – как сумасшедший заорал я и понёсся вниз по лестнице через две ступеньки, чтобы открыть дверь.
Ребята за спиной тоже явно оживились и последовали за мной.
Я расплатился с парнем чуть старше меня, Эл и Лала унесли пиццу на кухню. По глазам и правда читалось, что они ну очень голодные.
– Вас там что, дядя не кормил? – подшутил над ними я.
– Он – холостяк, – ответил Эл, разделяя слипающиеся расплавленным сыром кусочки ножом. – У него в холодильнике недопитая пачка просроченного сока, скисшее молоко и овсяные хлопья в коробке над плитой.
– Я хотела сварить кашу, но без молока и масла побрезговала, – подхватила рассказ брата Лала.
– Короче, мы выспались, напились чаю и попросили поскорее отвезти нас сюда. Он не слишком сопротивлялся.
Я слушал их связный рассказ и заваривал свежий чай. Мне очень нравилось, как история переходила у них от одного к другому и при этом совершенно не прерывалась. Они немного изменились. Эл ещё больше вытянулся, теперь он был выше меня больше, чем на голову, однозначно. Да и Лала не отставала – мы пока ещё были почти одного роста, но я был уверен, что в следующую нашу встречу она уже будет выше меня, эх… Их волосы сильно выгорели за лето и начало осени и сильно отросли. Но что осталось неизменным – это добрый лучистый взгляд светлых глаз, голубых у Эла и голубовато-зелёных – у Лалы. Они смотрели на меня так же, как и раньше, будто я никуда и не переезжал и не забывал подолгу звонить им. Это было для меня лучше всех расспросов и разговоров. Что-то, что не меняется в этом дурацком мире.
