Текст книги "Красная - красная нить (СИ)"
Автор книги: unesennaya_sleshem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 54 страниц)
– Закончил с перевязкой, Рэй? Чаю попьём?
Рэй быстро поднял голову и встал с колен. Он выглядел смущённым, а ресницы были мокрыми. Он провёл руками по глазам и сказал:
– Да, давай я помогу.
Мы ушли на кухню, налили чай и взяли пачку какого-то печенья. Майку налили ещё воды.
– Как он, Рэй?
– Уфф... – друг устало выдохнул и провёл пятернёй по волосам, немного запрокинув голову, – в целом нормально. Знатно его отметелили, конечно. Сегодня договорюсь с мамой, надо будет завтра свозить его в клинику и сделать снимки, чтобы не было никаких переломов. А так… Не знаю. Я сделал всё, что умел. Какого хрена с вами произошло, Фрэнк?!
Мне пришлось кратко пересказать ту часть, участником которой я стал. Больше я ничего не знал, и мы, взяв кружки и печенье, пошли в гостиную к Майки, надеясь вытрясти из него хоть что-то.
Он смотрел в потолок здоровым глазом, и даже повернул голову к нам, когда мы подошли.
– Фрэнк, Рэй… спасибо... – тихо сказал он, едва шевеля разбитыми губами.
– Просто помолчи, чувак, хорошо? – Рэй поставил кружки на низкий столик у дивана и сел рядом на пол, прямо на колени. Я последовал его примеру, сидеть на ковре было приятно. Мы молча попили чаю и похрустели печеньем, а потом напоили Майки водой.
– А теперь выкладывай всё, – не выдержал Рэй, едва Майкл допил воду. Он немного ожил и дышать стал намного спокойнее, обработанное лицо уже не пугало мешаниной ссохшейся крови. – Если эти ублюдки, что напали на тебя, из чёрного гетто, надо будет заявить в полицию. Они давно обрабатывают тот район.
– Нет! – поспешно сказал Майкл.
Немного помолчав, он начал рассказывать. Майки говорил медленно и с большими остановками, выравнивая сбивающееся дыхание, после чего снова продолжал. С каждым словом мы с Рэем всё больше приходили к мысли, что сегодня тут будет ещё один покалеченный.
Рассказ Майки сводился к следующему. По дороге из школы к нему подошли те парни, что-то говоря про Джерарда. Только поэтому он вообще остановился. Оказалось, почти месяц назад Джерард покупал у их банды небольшую партию качественной травки, но не расплатился до конца. Они ждали до срока, а потом ещё немного, но тот не выходил на связь и не приносил остаток денег. Тогда они сами пошли за деньгами. Слава богу, они не знали точного адреса Уэев, знали только школу, в которую он ходит. Но он там не появлялся. Зато там был его брат, через которого они и решили передать послание. А чтобы было понятнее – подкрепили слова делом. Эти выродки прекрасно знали, что нет смысла поджидать самого Джерарда: когда делают плохо и больно любимым и родным людям – это всегда больший удар для человека, нежели собственная боль. Я застал их где-то на середине «разговора». Я даже и думать не хотел, что было бы, задержись я попить кофе в столовой или пойди я другой дорогой. Тошнота снова комком подошла к горлу, и я еле собрался с силами, чтобы прогнать её. В глотке осталось отвратительное послевкусие, и я налил ещё чаю.
Входная дверь хлопнула, и из прихожей раздался голос Джерарда:
– Майки, я пришёл! Есть кто дома?
Рэй посмотрел на меня глазами, полными ярости, и медленно поднялся с пола.
– Не перегни палку, – только и успел сказать я, а Майки тихо попросил:
– Не надо, Рэй...
Но тот уже вышел из гостиной и направился к прихожей.
– О, привет, Рэй! Не знал, что ты … – Бац! – раздался звонкий шлепок удара. – Шурх! – послышался звук падения.
– Фрэнки, останови его! – тихо, но требовательно сказал Майки.
Я закрыл глаза, посчитал до трёх и пошёл к входной двери. В коридоре Рэй нависал над почти лежащим и ничего не понимающим Джерардом, одной рукой крепко держа в кулаке его рубашку, а другую он занёс для нового удара. Никогда я не видел Рэя таким. Он был зол, он просто горел яростью, глаза были почти как у безумца, а губы скривились. На лице Джерарда наливался синяк, оставленный горячей встречей Рэя, и я думал, что хочу добавить, пока не увидел его глаз. Он был напуган, он был в шоке, он совершенно не понимал, что происходит… Возможно, он сам никогда еще не видел Рэя в таком состоянии. У него был вид, будто он сейчас заплачет от обиды. Мне тут же стало очень жаль его, в конце концов, он ещё не знал, что произошло.
– Хватит, Рэй. Отпусти его, – я старался говорить спокойно и негромко, чтобы слова дошли да замутнённого яростью разума Рэя. Джерард перевёл взгляд на меня и спросил дрожащим голосом:
– Что происходит, Фрэнк?
Кулак Рэя еще некоторое время висел над Джерардом, но через секунду Рэй уже сдулся и, без слов отпустив рубашку и поднявшись на ноги, ушел в холл.
– Майки сильно избили два чернокожих мудака по пути из школы. Ты ведь понимаешь, что происходит?
Глаза Джерарда расширились от осознания сказанного, я, кажется, даже почувствовал, как его сердце пропустило пару ударов, а лицо побелело и замерло маской шока. Еще секунду он полулежал на полу, а потом резко вскочил и, оттолкнув меня к стене, понёсся за угол, где только что скрылась понурая спина Рэя.
*название школы выдумано, но суть в том, что обычно школы в США носят имя одного из своих лучших выпускников, а не порядковые номера.
<и снова – отлличная бета от Эйк, спасибо!!!>
====== Глава 9. ======
Я сидел за столом в кухне Уэев и крутил в своих пальцах пустую кружку. Шурх – керамическое дно делает пол оборота по кругу, и я смотрю внутрь на стенки жёлтого цвета и несколько капель чая, оставшиеся внизу… Они забавно трясутся от этого движения. Шурх – кружка возвращается в прежнее положение, увлекаемая моими пальцами. Я не знаю, сколько таких полу-оборотов она сделала уже за сегодняшний вечер. Наверняка, на лаковом покрытии деревянного стола останется какой-то след на память...
– Ёпт, прекрати уже, Фрэнк. Это выбешивает, ты знаешь?
Джерард всё так же сидел напротив меня, опустив голову вниз, спрятавшись лицом в руках, скрещенных на столе. И СТРАДАЛ. На самом деле, человек, ушедший в себя и неосознанно что-то творящий при этом, совершенно не знает, как его действия (или звуки от них) могут бесить окружающих. Но я сознаюсь. Я делал это специально. Мне надоело любоваться на макушку Джерарда. И так казалось, что я уже начинаю считать волосы на его голове.
Когда он вернулся и получил от Рэя... а потом я рассказал, что случилось с Майки... я думал, Джерард сделает что-то сумасшедшее. Заорёт? Заплачет? Ударит кулаком о стену? Я не знаю. Я ждал чего угодно от него, и в итоге не получил ничего. Нет, я не расстроился, просто это было неожиданно. Джерард был побелевшим, жутко напряжённым и очень переживающим. Он гладил Майки по голове, так осторожно, будто тот был фарфоровым. Что-то спрашивал у него. Что-то говорил извиняющимся тоном, очень тихо, порой совсем утыкаясь в его лоб и закрывая лицо Майки своими волосами. Рэй всё это время стоял у окна тут же, в гостиной, и наблюдал за ливнем, разразившемся на улице минут пять назад. Он не оборачивался и не произнёс за всё это время ни слова. Поглядев на это из холла, я просто вернулся на кухню. Уже подкрадывалась усталость, а завтра была только пятница, и какой-то хренов доклад в школе, и серые непроницаемые глаза-сканеры нашего классного куратора, которые следили за мной непрестанно. Это напрягало меня. А теперь ещё эта история с травкой. Блять, я просто хотел уже отдохнуть. Я перенервничал, я был голодный. Я жутко переживал за друга. Я хотел поколотить Джерарда. Все эти желания перемешались во мне, скрутившись в толстый разноцветный жгут, а потом ещё завернулись восьмёркой. Снова сделав чаю, я сел за стол и стал заливать пустой желудок жидкостью.
Наконец, из гостиной послышались звуки, и оттуда медленно вышел Майки, поддерживаемый Рэем и Джерардом.
– Фрэнки, дружищще. Спасибо тебе. Ты знаешь, я не ожидал что ты так… Если бы не ты...
– Просто иди, отдыхай уже, чувак. Тебе крепко досталось, тебе надо поспать. Я прикрою тебя в школе завтра, – я подошёл к ним и легонько похлопал Майки по плечу. – И не нужны мне твои благодарности. Я чертовски рад, что всё более-менее обошлось. Завтра увидимся.
Майки улыбнулся, насколько мог с разбитыми губами, и они начали не торопясь подниматься по лестнице, а я вернулся за стол к своей верной кружке с чаем. Только она меня выручала сегодня, и я почти притерпелся к вкусу чая без сахара, которого у Уэев почему-то не было. Через минут пять спустился обиженный чем-то Джерард, наверняка, Рэй сказал ему что-то не особо ласковое, уселся напротив меня и уткнулся лицом в руки, просидев в этой позе без движения довольно долгое время, пока я не вывел его из себя шуршанием кружки по столу. Я хотел было уже поговорить с ним начистоту, как с лестницы послышались шаги, и спустился Рэй, всё с таким же непроницаемым лицом. Если бы я совсем не знал его, я бы подумал, что всё в порядке. Но нет. Он был раздражён и разочарован. Он злился. Это читалось в его скупых движениях, в намеренно неподвижном лице и чуть сдвинутых бровях. Лучше было его не трогать сейчас, он мог снова взорваться в любую секунду.
– Майки уснул. Я дал ему ещё обезболивающего и противовоспалительного. Завтра мы с мамой заедем утром и отвезём его в клинику на небольшое обследование, мама уже договорилась, всё сделают по знакомству. Будь дома. – последние слова были сказаны в макушку так и не поднявшего головы Джерарда сухо и резко, я даже ощутил холодок в районе позвоночника. Еще несколько секунд Рэй смотрел на друга, потом повернулся ко мне, и, чуть смягчившись лицом, сказал только:
– Спасибо, Фрэнки. До завтра.
Входная дверь хлопнула, и мы с Джерардом остались одни на кухне, только струи дождя долбили по стёклам и навесу над крыльцом, и это создавало монотонный однообразный фон к нашим посиделкам.
– Что ты собираешься делать, Джер?
Молчание. Сопение. Он даже не пошевелился. Я снова начал елозить кружкой по столу. Если этот парень думает, что он более упёртый, чем я – то хрен ему. Когда мне надо, я достану кого угодно.
– Блять, прекрати уже!
– Я спросил, что ты собираешься делать, Джерард.
Несколько секунд молчания, но, в надежде на ответ, я перестал мучить стол.
– Я поднимусь наверх. Укурюсь до состояния супер-героя оставшейся травой. Возьму свою старую бейсбольную биту. И пойду убивать этих ублюдков. Ты доволен?
Это всё было сказано в стол и тихо, но я понял каждое слово. Он шутить изволит?
– Это херь какая-то.
– Твою мать! – вскинулся Джерард. Его покрасневшие дикие глаза сверлили меня, а губы скривились. – Эти суки тронули моего брата! Моего Майки! Моего грёбаного любимого Майки! На нём, блять, здорового места нет, они его избили как будто он кусок мяса, а не человек!
Кажется, он еще не осознавал, но слёзы двумя уверенными дорожками уже начали катиться по его щекам, медленно скапывая с подбородка на футболку. Он двинул кулаком по столу и продолжал орать.
– Я убью их! Мне плевать, что они сделают. Майки ни в чём не виноват! Он не делал ничего плохого этим выродкам! Убью... Мне плевать... – плечи Джерарда начали сотрясаться, кажется, он наконец-то понял, что рыдает. Резким движением он попытался стереть слёзы с лица, но только размазал их по щекам.
– Сука! – он дёрнулся, вскакивая со стула, и торопливо скрылся в коридоре. Входная дверь снова хлопнула, видимо, он вышел на улицу.
Я тоже поднялся и пошёл за ним. Я очень надеялся, что скоро его отпустит, и мы сможем нормально поговорить. Мне было жаль его, хотя вся эта история и случилась целиком по его вине.
Выйдя на улицу, я застал Джерарда, пытающегося прикурить, стоя под навесом на краю крыльца. Я еще не видел, как он курит, хотя иногда чувствовал от него запах табака. Видимо, он не злоупотреблял и курил время от времени. Сигарета никак не поддавалась, слабый огонёк зажигалки гас под порывами влажного ветра, осыпающего Джерарда мелкими водяными брызгами. Я подошёл к нему и соорудил из своих ладоней укрытие вокруг зажигалки. Он, наконец, прикурил, и, кинув на меня быстрый взгляд, отвёл глаза и глубоко затянулся.
– Спасибо...
– Угу, – пробурчал я.
Мы стояли рядом на крыльце и смотрели на ручьи воды, стекавшие с навеса, на ливень, который почти стеной стоял там, сразу за последней ступенькой. Будто в этом месте мир заканчивался, и за этой границей было только серое влажное нечто. Давно я не видел таких сильных ливней. Наверное, принесло какой-то циклон с побережья...
Невольно я вдыхал дым, который выдыхал Джерард. Было в этом что-то странное. Его выдох – мой вдох. Мой выдох – его вдох. Этот странный ритм, который я сам себе задал. Почему-то это успокаивало.
– Какой долг у тебя остался за травку? – наконец, решился спросить я его. – У меня есть кое-какие сбережения, я мог бы...
– Это. Тебя. Не касается. – Выплюнул Джерард в пространство впереди себя, прежде чем снова затянуться.
– Какого хрена, Дже… – Я не успел договорить, потому что он развернулся ко мне, и впечатал палец свободной руки куда-то мне в грудь. Это было неприятно.
– Мои проблемы – это только мои проблемы, Фрэнки, – он продолжал нарезать каждое слово, будто заготовки из свинца. – И я сам их решу. Ты понял? – Джерард смотрел на меня, затягиваясь снова, и огонёк от сигареты подсвечивал радужку его глаз алым. Но взгляд был холодным, чужим, и он пробирал меня до костей.
Я опустил глаза и посмотрел на упирающийся мне в грудь палец, как дуло пистолета. Это бесило. Хотелось сломать его. Сам Джерард бесил. Я ничем не заслужил такого обращения. Обида и гнев медленно поднимались внутри, этот разноцветный жгут, скрученный в восьмёрку, неожиданно пришёл в движение, и резко развернулся, хлестнув меня по глазам. Я поднял взгляд на него и резко, наотмашь хлопнув рукой по пальцу, сбил его руку.
– Иди ты на хрен, понял?! Ты тупой, упёртый осёл! – Я громко выплёвывал эти слова в его лицо, и по моим щекам катились горячие слёзы обиды, но мне было всё равно. – Я думал, мы – грёбаные друзья! Я думал, мы – одна команда! – каждая фраза у меня получалась громче и громче предыдущей, я уже почти орал. – Если ты не заметил, урод, мне тоже досталось, я еле унёс ноги оттуда, вытаскивая твоего брата! – я разошёлся не на шутку, размазывая ладонями слёзы по своему лицу, и почти не видя Джерарда за этой туманной пеленой в глазах.
– Придурок! Идиот! – он резко схватил меня и притянул к себе, крепко стискивая одной рукой моё тело, которое трясло от слёз и обиды. Я по инерции с силой ткнулся носом ему в плечо, и в глаза попали его волосы. От него пахло дождевой свежестью и табаком, такое странное сочетание.
– Чёртова ослиная задница, – уже тише говорил я, шмыгая носом. – Говнюк... – Джерард только еще сильнее сжал меня, и стало трудно дышать.
– Прости, Фрэнки, – тихо сказал он через какое-то время. Видимо, он докурил, и теперь стискивал меня обеими руками. – Правда, прости меня. Я на самом деле придурок. Спасибо тебе за то, что вытащил Майки.
– Заткнись, – отрывисто всхлипнув, сказал я. – Я не ради тебя это сделал. Он мой друг.
– Я знаю. Поэтому и говорю спасибо. Ты очень хороший друг, а я веду себя как козёл. Ты прав. Поэтому прости меня, хорошо? Я очень испугался сегодня. Я думал, что умру, когда увидел Майки таким, когда понял, что это я виноват. Мне даже показалось, что сердце начало останавливаться, – он усмехнулся.
Моё ухо прижималось к тёплой шее Джерарда, а его острый подбородок упирался мне чуть ниже плеча. Я слышал слова, что он говорил, когда они были ещё внутри горла, я слышал, как он дышал. И успокаивался. Меня перестало трясти, и слёзы перестали бежать неконтролируемым потоком. Хотелось вытереть лицо, но мои руки были крепко прижаты к бокам руками Джерарда. Я хотел уже было высвободиться, но потом почувствовал, как тепло и спокойно мне становится. Даже почувствовал, как стучит его сердце там, под футболкой, защищённое рёбрами. Это было так необычно, так странно. И безумно приятно.
– Я очень ценю то, что ты предложил. Но постарайся понять меня, Фрэнки. Это ведь, и правда, моя проблема. И я уже давно её решаю. Мне не хватило какой-то долбаной недели… Я думал, они подождут… – он замолчал, и я почувствовал, как пальцы его руки на секунду впились мне в спину.
– Чёрт, прости. – Джерард опустил руки, и я оказался свободным от объятий, мне тут же стало зябко и грустно, но я не подал вида, а стал вытирать лицо освободившимися ладонями.
– Просто поверь в меня. Я всё улажу, обещаю. Если я не разгребу это дерьмо сам, то перестану себя уважать, понимаешь?
Я понимал. Наверное. Поэтому молчал и продолжал приводить себя в порядок. Джерард тоже замолчал, и вытащил ещё одну сигарету. На этот раз он прикурил быстро и без моей помощи.
– Зачем ты вообще решил купить столько травы? Для чего? – решил спросить я, раз пошёл откровенный разговор.
– Блин... – Джер выдохнул дым, – для вечеринки. Для той вечеринки, которую мы устраивали. Это первый раз, когда у нас проходила вечеринка с травкой. Было интересно.
– Ясно, – сказал я. – У тебя еще осталось? Я бы покурил сейчас.
– Давай не сегодня, Фрэнки? – улыбнулся он. – Если хочешь, я угощу сигаретой. А травку... Потом, как-нибудь. Уже поздно, я провожу тебя до дома.
– Нет, табак не хочу. Мама почувствует. Хотя, я, наверное, и так провонял уже, – я улыбнулся ему, а он нагло выдохнул в меня дым и усмехнулся:
– Придёшь – одежду в стирку, а сам под душ. И всё будет в порядке.
– Ага, – только и сказал я, и уже было понятно, что между нами снова всё стало хорошо, правильно. А может, мы даже стали чуточку ближе? Не знаю. Этого парня было тяжело пробить и вытащить на белый свет его настоящего. Но мне, почему-то, очень этого хотелось.
Джерард проводил меня до дома, как и обещал, а потом вернулся к Майки.
Мамы ещё не было, и я, начав раздеваться почти от порога, пошёл в ванную. Поставив стирку, залез под горячие струи воды с головой. Было так хорошо, что я невольно начал трогать себя. Как давно я не делал этого? Не знаю. По моим ощущениям, довольно давно. Я очень быстро возбудился и еще быстрее дошёл до крайней точки, двигая рукой. Захотелось оттянуть этот момент хотя бы ненадолго, и я замедлил движения, а потом и вовсе замер. Готовность взорваться в любую секунду, это балансирование на грани ввергало меня в полу-беспамятное состояние от эйфории. В голове непрошено всплыли ощущения тепла и комфорта, когда Джерард обнимал меня, пытаясь успокоить, я вспомнил, как крепко его руки стискивали моё тело, как стучало его сердце, так близко, а голос слышался через тёплую кожу на шее...
Содрогнувшись от волны безумно сладких конвульсий, прошедших по телу, я чудом удержался на ногах, успев упереться рукой в кафельную стену, чтобы не упасть, потому что ноги хотели подогнуться от накатившей после слабости. Чёрт, как сильно… Давно такого не было. Голова была туманная, и соображалось крайне плохо. Вымывшись окончательно, выйдя из ванной и съев наскоро сделанный сэндвич и запив его молоком, я ушёл в свою комнату и завалился на кровать. Уже засыпая, в голову пришла запоздалая мысль, что, кажется, я сделал что-то странное. Но усталость всё наваливалась, и последняя ниточка мысли ускользнула от меня, проиграв глубокому сну.
На следующее утро я почти проспал. Вынырнув из мира снов одним рывком, я понял, что у меня всего полчаса до начала занятий. Как хорошо, что до школы всего десять минут спокойным шагом! Я наскоро оделся и отправился в ванную. Мои волосы, высохшие за ночь в страшном хаотическом порядке, представляли собой жуткую картину в стиле экспрессивных художников современности.
– Твою мать… – только и вырвалось у меня, когда я стоял и быстро умывался перед зеркалом. Исправить что-либо было уже невозможно, потому что время поджимало, нет, оно просто вопило о том, что я опаздываю. О кофе не шло и речи, но на столе в кухне я нашёл мамину записку. Она извинялась, что пришла поздно, и писала о том, что приготовила мне немного оладушек на завтрак. Они стояли тут же рядом, накрытые кухонным полотенцем.
– Мама, я люблю тебя! – сказал я, заталкивая в рот оладью целиком, так, что часть её всё равно свисала наружу, и без рук поедал её, потому что руки мои были заняты собиранием нужных для сегодняшних занятий лекций, журналов, каких-то бумаг, что нам выдал мистер Блом. Таким образом, запихивая нужное в рюкзак и в промежутках заталкивая в себя оладьи, я успел съесть штуки четыре перед тем, как вылететь на улицу. Слава Богу, сегодня стояла ясная погода, и тучи, несколько дней одолевающие Ньюарк непрерывными дождями, больше не висели в небе плотным толстым одеялом.
Я успел зайти в кабинет на третьем этаже до того, как через минуту в него зашёл мистер Блом. А это значит, что я уже в чём-то победил. Сегодня я собирался быть крайне внимательным и как можно подробнее записывать лекции по всем предметам, что стояли в расписании. Я хотел сделать это для Майки, так как знал, что он относится к учёбе довольно серьёзно, и не собирался подводить его. На переменах, перекинувшись несколькими фразами с одноклассниками, я старательно распускал слух о том, что Майки очень неудачно подвернул ногу, спускаясь дома с лестницы, и сильно упал, и теперь ему придётся несколько дней пропускать школу. Новость эта никого не удивила, хотя, если честно, я вообще сомневался, что этих людей удивит хоть что-то. Они были точно сонные толстые мухи, которых интересовало только хорошо покушать, крепко поспать и почесать языками, перемывая косточки друзьям и недругам. Меня это бесило, поэтому после занятий я бегом отправился к Уэям.
Там меня ждало несколько новостей. Первая была в том, что обследование в больнице никаких сюрпризов не принесло – хоть внешне Майки и выглядел сильно подбитым, внутри у него всё было цело. И это очень радовало. Рэй тоже был у Уэев, он сказал, что отпросился сегодня с занятий, чтобы помочь другу. Вторая новость была в том, что Джерард, съездив с ребятами в больницу и убедившись, что с Майки всё в порядке, снова исчез в неизвестном направлении. Именно поэтому Рэю пришлось пропускать школу – не оставлять же Майки одного? Хотя тот очень возмущался и говорил, что с ним всё в порядке. Рэй бесился (не по поводу пропуска, а по поводу поведения Джерарда), но сделать ничего не мог. Я тоже не понимал, что происходит, и только надеялся на то, что этот парень не наделает глупостей. Он ведь обещал, что разберётся? У меня не было причин не верить ему. Третья новость заключалась в том, что Майки не собирался отмечать свой шестнадцатый день рождения, который приходился на следующий четверг. «Посмотри на меня, Фрэнки, – говорил он, тыкая пальцами в своё лицо, – я похож на парня, готового устроить вечеринку в честь дня рождения? Если бы мне так повезло родиться в Хэллоуин, то, ещё куда ни шло, с такой рожей я был бы одним из лучших. Но увы...» – и он театрально взмахивал руками, чтобы прикрыть одной из них глаза и изобразить, что он в жутком расстройстве и рыдает.
– Ладно, клоун. Давай лучше позанимаемся. Зря я что ли горбатился, записывая все эти лекции?
И каждый вечер, пока Майки окончательно не поправился, я приходил к нему после школы, и мы на самом деле занимались. Это время очень многому научило меня. Глядя, как уперто друг разбирается с тем, что было непонятно, как изо дня в день заставляет себя и меня (что намного сложнее) засесть за лекции, игнорируя предложения посмотреть фильмец или порубиться в приставку, я понимал, что просто не умею учиться.
– В учёбе нет ничего сложного, – говорил мне Майки, разбирая мои каракули. – Просто она – дама капризная, и требует, чтобы ей уделяли время. А когда это входит в привычку, становится ещё проще – пока не позанимаешься, не сможешь делать ничего другого.
И, несмотря на моё очень скептическое отношение к его словам, я на самом деле втянулся. Забегая вперёд, можно сказать, что те две недели занятий с Майки позволили мне начать учиться и даже иногда получать от учёбы какое-никакое, а удовольствие.
В некоторые вечера я захватывал к Уэям помимо школьных лекций свою гитару, и тогда мы с Рэем устраивали для Майки музыкальные вечера. Играли для него песни его любимых Smashing Pumpkins и Anthrax, угорали, трясли волосами (лучше всего это получалось у Рэя), снова играли, горланили песни до того состояния, что потом еле могли говорить. Майки был счастлив, а мы – тем более, потому что играли и потому, что были вместе. Единственная проблема была в том, что Джерард снова исчез. По рассказам Майки, его не было уже который день с утра до вечера, вечером он ненадолго возвращался, быстро ел, переодевался и снова уходил. После этого, как сказал Майк, он мог прийти утром, часа в четыре, и завалиться спать до восьми, а потом всё повторялось по новой.
– Так ты пытался выяснить, что он творит? Это же ненормально? – спрашивал я у друга, заранее зная, что он может ответить.
– Бесполезно. Он отговаривается тем, что всё в порядке, что надо немного потерпеть, и он вернётся в школу. А сейчас он очень торопится и чтобы я не переживал. И это я слышу раз за разом. Я не знаю, что происходит с ним, – расстроенно говорил Майки.
– По-моему, я мало ему врезал тогда, – вздыхает Рэй недовольно, но даже по нему видно, что он беспокоится.
Так мы и оставались в неведении, пока вечером в воскресенье мама не пришла с работы и не стала увлечённо рассказывать мне о том, что заходила в магазин на углу у трамвайной остановки.
– Фрэнки, мне показалось, но кажется, я видела Джерарда. Конечно, семь лет прошло, но такие глаза и улыбка так просто не забываются – она говорила, нарезая овощи для ужина, а я уже почти бежал в комнату, чтобы одеться. – Он не рассказывал, что работает в магазине?
– Мам, на каком углу, ты говоришь, этот магазин? – спрашивал я, уже надевая кеды в прихожей.
– Сразу за остановкой трамвая. «Продукты и мелочи», кажется. А ты куда? – она наконец повернулась, и увидела одетого меня. Удивилась. – Уже поздно и темно, куда ты собрался?
– Я быстро. Скоро вернусь. Быстро сбегаю туда и обратно, – я договаривал, уже закрывая дверь. Мама знала, что если я решу – меня невозможно остановить, поэтому и не пыталась. Я был благодарен ей за это.
Почти бегом я добрался до угла Спрингфилд авеню и Берген стрит, рывком открыл дверь небольшого магазинчика и зашёл внутрь. За кассой стоял парень, но это был не Джерард. Я какое-то время просто стоял, пытаясь отдышаться. Часы на стене показывали половину десятого.
– Тебе чем-то помочь? – спросил меня парень в униформе продавца.
– Эм... Я ищу Джерарда. Может… Ты можешь подсказать… – я сбивался и не мог толком договорить, потому что дыхание никак не хотело восстанавливаться.
– Джерарда? Его смена закончилась в девять, теперь он разбирается с товаром, если не ушёл домой ужинать. Зайди, посмотри, – и этот добрый парень гостеприимно пустил меня в служебное помещение, объяснив, что коридор один, а в конце надо повернуть направо.
Я так и сделал, повернул и упёрся в дверь склада. Толкнув её, я попал внутрь, в помещение, заставленное коробками, которые создавали непонятные, хаотичные переплетения рядов. Было сумрачно и плохо видно, где-то у противоположной стены я слышал присутствие человека, но как дотуда добраться – было для меня загадкой. Идя на ощупь и на звук, я кое-как продвигался по этим ходам, пока не увидел Джерарда. Он стоял спиной ко мне, одетый в рабочий комбинезон, который был ему чуть великоват. Джерард переставлял какие-то коробки и, судя по тому, как он двигался, был очень усталым.
– Хей, привет, – не придумав ничего лучше, тихо сказал я. Я не видел его уже три дня, и, кажется, соскучился. Он вздрогнул и повернулся. Лицо его было бледным, а под глазами красовались тёмные круги.
– Фрэнки? Что ты тут делаешь? – Джерард был удивлён и слегка растерян.
– Мама сказала, что видела тебя в этом магазине. Она что-то покупала тут сегодня. И я прибежал, чтобы проверить. И Майки очень волнуется. – Я говорил какие-то бессвязные фразы, потому что мне не хотелось его расстраивать. Всё сложилось одно к одному в моей голове. Долг, пропажа Джерарда, его усталость. Он что, впахивает тут без выходных и сна? Ну что за придурок?!
– Почему ты не сказал, что работаешь тут?
– Блин. – Джерард отставил коробку, что держал в руках, и сел на соседнюю. Зарывшись пальцами в волосы, он закрыл глаза и вздохнул. – Я не сказал, потому что не хотел. Потому что вас это не касается.
– Я думал, мы это уже проходили.
– Чёрт, я не в том смысле! Это моя проблема, Фрэнки, понимаешь? Я должен достать эти деньги. И я почти достал их. Осталось три дня отработать. Вы тут ни при чём. Я просто хочу сделать то, что должен, и забыть обо всём, как о страшном сне. Понимаешь ты меня? – друг говорил очень устало, мне было так жаль его.
– У тебя будет минутка? Я куплю перекусить, посидим немного.
– Не надо покупать, у меня есть с собой бургер. Купил по дороге, – Джерард полез куда-то в угол, чем то пошуршал, и достал на свет небольшой бумажный пакет.
– Подожди секунду. – Я вышел со склада и пошёл к тому парню на кассе. Хотелось купить воды и шоколадку. Обычно, когда срубает усталость, шоколад неплохо помогает.
Пробив всё необходимое, и ещё жвачку, я вернулся к Джерарду. Он уже жевал бургер, держа его за бумагу обеими руками.
– Я купил попить. Будешь? – он закивал в ответ, и я открыл для него бутылку.
– Спасибо, – сказал Джерард, прожевав и сделав несколько глотков. – Хотя я больше люблю колу, – улыбнулся он.
– Ну, извини, – я вернул ему улыбку и сел рядом на какую-то коробку.
– Бургер я брал только один, поэтому не предлагаю, прости. Мне ещё пол ночи работать…
– О чём речь. Доедай. Я взял шоколадку, – я развернул обёртку и отломил один ряд, начиная неторопливо его грызть.
– Ты похож на хомяка, когда ешь так, – откусывая большой кусок от бургера и пережёвывая его, сказал Джер.
– Кто бы говорил, – я улыбнулся, глядя на него, как он пытается пережевать слишком большой кусок. – Пф-ф, вот ты на самом деле сейчас похож на хомяка! – я рассмеялся, и Джерард тоже улыбнулся, насколько позволяли ему набитые едой щёки.
Перекусив с ним за компанию, я попытался узнать, чем могу помочь, но Джерард грубо выпроводил меня на улицу. Стоя под посвежевшим ночным ветерком, он положил руку мне на голову и сказал:
– Фрэнки, спасибо тебе за всё. И за шоколадку в особенности! Но пожалуйста, не приходи больше. И не рассказывай ребятам. Мне осталось несколько дней доработать, и вся эта история закончится. Потерпи, ладно? – и, развернувшись, он скрылся за чёрной дверью магазина.
Мне ничего не оставалось, как развернуться и пойти домой. Но отчего-то я шёл по освещённым оранжевыми фонарями безлюдным улицам, и на моих губах неосознанно гуляла улыбка. Я был очень рад, что встретил Джерарда сегодня. Кажется, я по-настоящему соскучился за эти дни.
