Текст книги "Красная - красная нить (СИ)"
Автор книги: unesennaya_sleshem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 54 страниц)
Я подошёл к высокому окну и, забравшись на батарею, приоткрыл форточку. Устроился прямо под ней и прикурил сигарету, сладко затягиваясь поглубже.
– Гранитная столешница, кто бы мог подумать, – сказал Джерард. – Такие понты в простой школе. Боюсь представить, что за снобы тут учатся.
– Они просто учатся, я думаю, – сказал я между затяжками. – Они же не должны быть виноваты в каждой гранитной столешнице здесь?
– Всё равно понты, – упрямо сказал Джерард, снова и снова плеща воду себе на лицо. Я решил не спорить.
Наша школа хоть и считалась не самой плохой, до отметки «хорошая» слегка не дотягивала. Финансирование не то… И всё же были в нашем районе совсем уж неблагополучные школы. С изрисованными матами и граффити, прокуренными насквозь туалетами, в мусорках которых часто попадались скуренные до самого конца косяки-самокрутки, с неработающими сливами и полу-разбитыми унитазами. Мы были раз в подобной школе, и этого вполне хватило, чтобы сейчас считать школу Лейфеца верхом благообразности и крутости. Что ж, меня наша «почти хорошая» школа вполне устраивала. Дышалось в ней уж точно легче.
– Поделишься? – Джерард незаметно подобрался ближе, приготовив руку, чтобы принять скуренную до половины сигарету.
– А тебе стоит? – поинтересовался я. Я не считал, что курить и петь – это хорошая идея.
– Хуже точно не будет, – уверенно заявил Джерард, почти выдёргивая сигарету из моих пальцев. – Если нас поймают – снимут с выступления.
– Хрена с два, – возразил я, но на всякий случай подпёр спиной входную дверь. – Скажем, что не знали, что в их туалете нельзя курить.
– Будто в нашем можно, – хмыкнул он, изящно крутанув кистью в воздухе. За сигаретой остался лёгкий дымный шлейф.
– Уже скоро начнётся, – сказал я. – Нужно идти. Мы выступаем ближе к концу, но всё равно. Ещё переодеваться…
– Господи, я только начал расслабляться, – с грустью выдохнул Джерард. – Ты можешь не нудеть, Фрэнки? – он уже докурил и смыл фильтр в ближайшем унитазе. Забавно помахал руками в воздухе и, встав на цыпочки, прикрыл форточку. А затем медленно и с каким-то странным выражением лица пошёл в мою сторону.
Я изо всех сил налегал спиной на дверь, когда Джерард оказался вплотную ко мне.
– Я обниму тебя, ладно? – это не было вопросом, больше утверждением, и я ничего не смог ответить, только медленно выдохнул, когда его руки неторопливо обвили мои бока, прижимая к себе. – Так лучше, да… Правда лучше.
Я тоже обнял его, не слишком крепко, просто укладывая руки на пояснице. Тепло и как-то… спокойно? Волнение странным образом отступало, более того, оно словно спряталось, робко выглядывая из-за угла, наблюдая наши объятия. Я улыбнулся, вдыхая смешанный с табаком запах лосьона. Пластырь Джерард давно отлепил и выбросил, являя миру небольшой тонкий порез слева на подбородке.
– У меня день рождения через неделю, ты знаешь? – спросил он вдруг, щекоча волосами моё ухо.
– Майки говорил когда-то, – соврал я. На самом деле я знал о его апрельском дне рождении ещё с зимы, тайно ожидая этой даты. Хотелось вытворить что-то особенное. Чтобы Джерард запомнил.
– Это хорошо. Обычно я отмечаю у бабушки на побережье. Там живут несколько старых друзей, но как правило это скучные традиционные посиделки. Ты… поедешь с нами? Рэй тоже приглашён.
Я хмыкнул. Побережье… Океан… Выходные… День рождения Джерарда… Будто наличие или отсутствие Торо могли для меня что-то изменить.
– Конечно, я поеду, – улыбаясь, тихо ответил я.
– Это хорошо… Если честно, я так жду этого… – его тон был странным, волнующим, а руки на талии сжались крепче. Парад мурашек промаршировал по моей спине, опалив холодом лопатки.
Он отодвинулся и, всего на секунду заглянув в глаза, решительно сказал:
– Пора?
Я кивнул. Внизу живота и в груди осталось сладкое томительное предчувствие чего-то… Чего-то глобального. Я не стал зацикливаться на этом, и уже через несколько минут мы оказались в аудитории с остальными ребятами, натягивающими юбку на смеющегося Тома.
Комментарий к Глава 35.1 Будет ещё кусочек главы, который у меня уже просто нет сил выписать сегодня.
Пока без беты и вычитки. Публичка не возбраняется и принимается с радостью и адекватно :-)
я отбетиль! (Эйка)
====== Глава 35.2 ======
– Да перестань ты ржать, придурок! – первым не выдержал Дерек. Он всегда очень ответственно подходил ко всему, что было связано с его другом и барабанщиком по совместительству.
На самом деле, картина в аудитории смахивала на зарисовку из дурдома. Рэй в незастёгнутой белой рубашке и с галстуком, залихватски закинутым на плечо, Майки, успевший только расстегнуть ремень джинсов, Дерек, уже в юбке и одном гольфе, но отчего-то не снявший худи с черепами, и все они приплясывают с юбкой вокруг толстяка Тома, который над всем этим просто нагло ржёт. А может, это он от нервов?
– Финиш, – поражённо выдохнул Джерард, заходя следом за мной.
– Полный, – согласно хмыкнул я. – Юбка не налезает? Или Том за неделю добавил ещё десяток кило?
– Эй-эй, обижаешь! – толстяк отодвинул навязчиво протянутые к нему руки помощи и спокойно, одним движением застегнул молнию сбоку.
– И… какого чёрта мы тут мучились целых десять минут? – поражённо застыл с вытянутыми руками Дерек. – Ах ты гад! – он чуть было не накинулся на барабанщика с кулаками, но Торо вовремя подцепил воротник его худи и удержал на месте.
– Ну, вы так старались… И это было мило и весело. Я не хотел вам мешать, – честно признался Том, всё ещё улыбаясь во все свои кривоватые зубы. И всё-таки не успел увернуться от затрещины от Майки, довольно мягкой, впрочем.
– Ладно, ребята, нам и вправду надо поторопиться. Уже начало, судя по звукам, – Рэй нервно трепал свои волосы, и я снова начал медленно впадать в панику. «Уже началось… началось…»
Мы только кивнули, и я потянулся к своей сумке. Рубашка оказалась как из задницы… Незадача. Будем надеяться, что на теле разгладится.
– А ты чего не переодеваешься? – спросил я, обращаясь к Майки. Он как-то потерянно стоял в сторонке у соседнего стола и находился в некой прострации, наблюдая за нами. Дерек был практически готов, застегнув рубашку и натягивая второй гольф, Том неловко мучился с галстуком. До меня донеслись заунывные мелодии песен первой выступающей группы. Ну кто выбирает подобное на весенний фестиваль? Разве что девчонок влюблённых на слёзы разводить…
– Эй, Майки… – Рэй тронул парня за плечо. Рубашка на нём так и не была застёгнута. – Переодевайся, ладно? Третья песня твоя, чувак.
– Я… я… – Майкл как-то нервно заозирался, словно ища у меня поддержки. Я пожал плечами. Всю последнюю неделю у него вполне сносно получалось на репетициях. Да и надо начинать когда-то, в конце концов. В любом случае после этого будут ещё две песни, которые в случае непредвиденных обстоятельств затрут негативное впечатление. – Мне точно стоит выходить на сцену сегодня? Я не уверен в этом, если честно…
– Эй, – в игру вступил Джерард. Он подошёл ближе к брату и, оттеснив Торо, взял его за плечи. – Братишка, у тебя отлично получалось на репетициях. И вообще, ты хочешь, чтобы мы одни остались в памяти всех школ района как банда «парней в юбках»? Нет, так не пойдёт. Ты или с нами, или против нас. И второй вариант не рассматривается, – улыбнувшись, он ненадолго притянул Майки к себе, встрёпывая и без того не слишком послушные волосы, и я ощутил странный горький укол в груди. Его он имел право прижимать к себе и обнимать вот так, не стесняясь. Потому что брат, и это нормально… Я сжал зубы и продолжил натягивать юбку на короткие спортивные шорты, которые мы уговорились оставить снизу. В одних трусах ощущение голого тела и неловкости было слишком явным.
– Ладно, – Майки сглотнул, выпутываясь из объятий брата. – Ладно, ладно, я всё понял. Никуда мне от вас не деться.
– Именно, – поддакнул Дерек, справившись с гольфами и кедами. Его криво завязанный галстук завершал образ, в целом производивший довольно неплохое впечатление.
Я закончил с рубашкой и теперь краем глаза поглядывал на Джерарда, который, совершенно беззастенчиво задрав ногу на стол, натягивал гольфы. Его были разноцветные – Дерек уломал сестру, выпросив их для концерта, а затем сказал, что «фронтмэн группы должен выделяться», и всучил радужно-полосатые тряпочки Джерарду. Я ожидал новую волну сопротивления, но нет… Посмотрев на гольфы пару секунд, Джерард только пожал плечами и кивнул. Что-то будет…
На мгновение я потерялся, наблюдая, как полосатая ткань скользит по щиколотке и выше, к колену, направляемая его белыми пальцами. Вкупе с задравшейся юбкой и короткими спортивными шортами под ней, было в этом странном действе что-то, от чего я забыл, как дышать.
– Фрэнки, рот закрой, – едва слышно прошептал он, даже не глядя. А потом так выразительно перевёл глаза на меня и улыбнулся, что я вздрогнул. Чёрт… надо держать себя в руках. Но он такой… Я медленно выдохнул и отвернулся, продолжая мучить свой галстук. Джерард сейчас был таким, что у меня не хватало слов и воздуха в лёгких. Я даже забыл, что должен волноваться. Нахрен волнение, когда мне как-то резко и нестерпимо захотелось вдруг прижать его к стенке где-нибудь, где не будет лишних глаз. Вот же…
– А у кого-нибудь есть зеркало? – поинтересовался Дерек, вертя в пальцах чёрный карандаш.
– А вы уверены, что на самом деле надо… – попытался воззвать к нашему разуму Майки, пытаясь завязать хоть какой-то узел на галстуке, но получалось лишь вялое подобие «морского». В итоге Рэй просто отодвинул его пальцы и взялся за эту задачу сам. Определённо, Майки был в надёжных руках.
– Надо, надо, – совершенно серьёзно ответил Джерард, завязав шнурки на левом кеде и спрыгнув со стола. Он был готов и… о, он был хорош. Хоть и видеть его коленные чашечки под краем юбки было странно непривычно и очень волнующе. – Раз уж входить в образ, то до конца.
– Главное потом благополучно из него выйти, – философски заметил Том. Пожалуй, из-за его фигуры он был самым нелепым представителем нашей команды. Но это с лихвой окупалось его пофигизмом и добродушием. Даже если его кто-то заденет по этому поводу, максимум, что он получит в ответ – улыбку и оттопыренный средний палец.
– Так что с зеркалами? Тут нет ни одного, – снова вернулся к своему вопросу Дерек.
– Незадача, – Рэй стал оглядываться. – Идти в туалет?
– В таком виде? – встрял я. – Ты шутишь?!
– Не вариант, – согласился Майки.
– Тише, девочки, у меня есть зеркало, – как-то обречённо вздохнул Джерард, роясь в рюкзаке. – Только я вам его не дам. Вы же криворуки.
– От криворука слышу, – обиделся Дерек. Он вообще оказался самым говорливым и, видимо, так выплёскивал своё волнение. Но на самом деле мне показалось очень милой нашей чертой то, что мы, волнуясь, старались утешить и подбодрить друг друга, а не замыкались и не тявкались. От этого и собственное волнение, и истерика медленно, но верно отпускали.
Джерард пожал плечами и, отойдя немного подальше, отвернулся, чтобы подвести глаза. О, я бы многое отдал, лишь бы посмотреть на это… Правда. Но мои телодвижения однозначно выглядели бы странно, поэтому я просто оставил его в покое и решительно отвернулся, предоставляя Рэю поправить и свой галстук тоже.
– Кто следующий? – вооружившись карандашом, Джерард встал возле стола, приглашая жертву для макияжа. Торо перевязывал мой галстук, и как бы ни хотел, я не мог вырваться из его рук.
– Сиди смирно, – на всякий случай сказал Рэй. – Иначе сам будешь завязывать.
– Откуда такая опытность в подведении глаз? – недоверчиво спросил Дерек, присаживаясь на край стола прямо напротив Джерарда.
– Меньше знаешь – лучше спишь, – изрёк Уэй, примериваясь карандашом. – Только не дёргайся и не двигайся, переделывать намного сложнее, лучше, чтобы вышло с первого раза.
Он делал вид – в очередной раз, и я ощущал эту его игру на публику. Получалось хорошо, очень хорошо. Но от моего внимательного периферического зрения не укрылись его порозовевшие кончики ушей. И правда, откуда у него опыт в плане подрисовки глаз? Он художник, конечно, и всё же…
Заунывные звуки сменились роковыми воплями, потом зазвучал какой-то танцевальный поп.
– Нужно поторопиться, – Рэй стоял возле Джерарда, пока тот наводил макияж Майки. Дерек и Том были уже готовы к выходу на сцену, стреляя в нас подведёнными глазами. Я едва удерживался от истерического смеха. Нет, на самом деле они не выглядели смешно. Наверное… Просто всё происходящее вокруг вдруг показалось мне до безумия упоротым… Словно какой-то затянувшийся болезненный сон.
– В этом деле нельзя торопиться, – кончик языка Джерарда так же, как и у меня, мелькал между зубов, когда он старательно обводил правый глаз брата. Я терпеливо дожидался своей очереди. – А ты ничего, детка, – ухмыльнулся Уэй, отодвигая карандаш и щипая Майки за бедро.
– Сам ты детка, – парень ловко соскользнул со стола, потирая пострадавшую ляжку. – Спасибо, Джи.
– Обращайся, – улыбнулся он. – Фрэнки?
Я кивнул. Остальные отошли за инструментами и примеривались к первым аккордам, Майки стал вскользь повторять сложные места. Том просто оперся на стену и умело подкидывал в воздух свои «счастливые» палочки, почти жонглируя ими. На нас никто не обращал внимания.
Он стоял так близко, и моё лицо чувствовало его прохладную руку кожей щеки. Приятное и расслабляющее ощущение. Смотреть на него было смущающе, особенно когда он с лёгкой ухмылкой придвинулся ещё ближе между моих колен и специально ловил мой взгляд. Едва его глаза сталкивались с моими, меня прошибало лёгким свежим ударом тока, а он шипел, твердя одно и тоже: «Не двигайся, Фрэнки». А я не мог не двигаться. Старался, но выходило плохо. В итоге, решил просто закрыть глаза. И тут же начал представлять, как мы смотримся со стороны: я, с отведёнными назад руками, присевший на край стола, и он между моих ног, держащий меня за скулу… Оба с голыми коленями и в юбках, стоящие так близко друг к другу… Я сглотнул. Кажется, я пришёл в ту степень возбуждения, когда срочно нужно было отправляться на сцену. Или хотя бы подрочить…
– У тебя красивые глаза, – первое, что очень тихо сказал Джерард, когда закончил водить карандашом по веку, и я встретился с его взглядом. – И брови такие… аккуратные, – он провёл по ним пальцами, заставляя дышать меня ещё чаще. А потом улыбнулся – совсем легко, уставившись на мои губы.
Честно, брови, доставшиеся мне от мамы, я не считал достоинством. Он был прав – слишком уж аккуратные для парня. Но это всё было не важно, пока он стоял так близко и кусал свои губы, и я, явно помутившись рассудком, потянулся к нему…
– Эй, вы скоро? – вопрос Торо был крайне своевременен. Мы подпрыгнули и шарахнулись друг от друга, словно ошпаренные. Я, со стремительно краснеющими щеками, отправился к сиротливо лежащей на дальнем столе гитаре, а Джерард последний раз окинул свой вид в зеркало. Ничего не произошло, нет, но… Это было близко.
Когда мы все собрались у двери из аудитории, та вдруг приоткрылась, и, спиной вперёд, внутрь просочился не кто иной, как Карго Блом.
Обернувшись и увидев всех нас – в «костюмах» и с инструментами, при «сценическом» макияже, он замер. Потом открыл рот. Закрыл. Со свистом втянул носом воздух. Снова открыл рот.
– Меня уволят… – тихо сказал он, а затем, криво улыбнувшись, поправил очки на переносице.
Я хихикнул, разряжая обстановку. Потом ко мне присоединился Дерек и Джерард. Остальные просто улыбались.
– Ну как мы выглядим, мистер Блом? – поинтересовался Рэй, скромно поправляя подол юбки под гитарой.
– Убойно… – мужчина осматривал нас критически. – Я не ожидал, что эффект будет столь…
– Мощным? – ехидно подсказал Джерард. Он до сих пор точил зуб на председателя совета. Особенно после того, как Блом, услышав историю о том, что Джерард помогает школьной группе с выступлением на фестивале, сказал, что «это проблемы Джерарда» и не облегчил его участи по части ответственности за комикс.
– В любом случае, вам пора на сцену. Я позаботился о том, чтобы в коридоре не было лишних глаз, так что смелее и вперёд, девочки, – он хмыкнул, открывая перед нами дверь.
За сценой оказалось темно и волнительно. Неподалёку ошивались несколько человек из тех, кто занимался техническим обслуживанием, и эти ребята очень походили на студентов, проходящих стажировку или же вообще старшеклассников из этой же школы. До нас донеслось несколько тихих перешёптываний и «вот это да»-присвистов. Блом оставил нас за кулисами, пожелав удачи и сказав: «Хочу посмотреть на это из зала». Впрочем, мы все были ему благодарны. Мандраж требовал заветной фляжки Рэя, которую он старательно заталкивал в задний карман своих спортивных шорт ещё в аудитории. И учитель среди нас был явно лишним.
Слушатели, уже неплохо разогретые, принимали на ура, судя по взволнованным и подбадривающим возгласам со стороны зала. Это было приятно. Все пришли сюда послушать музыку, потанцевать и поддержать команды своих школ и тех, кто понравится. Фестиваль – это не столько соревнование, сколько «выставка». И если ты чего-то стоишь, это обязательно заметят. Так же, как заметят и то, если ничего из себя не представляешь интересного. Именно это волновало – остаться в памяти ребят, с которыми ещё учиться, как «группа лузеров».
Столпившись кругом избранных в самом тёмном углу рядом с нагромождением каких-то пыльных фанер, мы, затаив дыхание, наблюдали, как Рэй изворачивается, вызволяя небольшую фляжку. Её бок матово блеснул в сумраке закулисья. Вокалист играющей на сцене группы мило картавил слова припева, и я, прислушавшись, улыбнулся. Том гулко чихнул, хватанув носом пыли.
– Ну что, парни. Или, правильнее сказать, дамы? – начал Рэй, отвинчивая крышку. Раздались нервные смешки. Плечо Джерарда крепко прижималось ко мне справа, а Майки – слева, и я буквально таял, будучи зажатым между двух Уэев. – Сегодня у нас концерт, который мы обязаны отыграть, отдавшись до самых кишок. Потому что неизвестно, выпадет ли ещё подобный шанс. Так что волнение оставляем здесь, сопли тоже, и идём жечь так круто, как только можем.
– Аминь, – поддержал Дерек, присасываясь к горлышку на пару глотков после Тома.
– Да пребудет с нами сила, – прогнусавил Джерард, прежде чем глотнуть и передать фляжку мне. – Крепкая, зар-раза…
И правда. Обжигающая пара глотков ломанулась вниз по пищеводу, опаляя жидким огнём стенки, со всей дури ухая в желудок и там расплескиваясь, точно миниатюрные волны. В голове приятно зашумело, а тело наполнилось теплом и странной лёгкостью.
– Чёрт, чёрт, чёрт… – заладил Джерард, держа Майки за руки и прыгая на месте возле него. Уэю-младшему выходить только на третьей песне, и он мог позволить себе немного расслабиться. Хотя выглядел бледнее обычного.
Раздался вой и аплодисменты. Группа перед нами закончила и, после непродолжительной речи, они ушли со сцены. Сбоку было видно, как упал занавес – Рэй говорил об этом с техником и осветителем, ещё когда мы только приехали сюда, перед репетицией. Это часть заготовленного нами шоу. В зале должно быть темно, когда поднимется занавес. Иначе терялся эффект неожиданности нашего появления. Оставалось только надеяться, что никто не напортачит.
– Всё, девочки, по местам, – сказал Рэй, ловко запрятывая фляжку в задний карман под юбку. Его подкачанные ноги были самыми смуглыми из всех наших ног.
Проходя к своему месту и воспользовавшись сумраком, я хлопнул Джерарда по заднице, подбадривая. Тот только шикнул на меня, занимая позицию у микрофона и борясь с высотой стойки, настраивая её под себя. Устраиваясь поудобнее, я чуть не навернулся, запнувшись о толстую смотку кабелей. Чертыхнулся. Пока перед сценой занавес, всё казалось не таким уж страшным.
– Удачи, Джи, – услышал я голос Торо с другой стороны. – У тебя всё получится.
Джерард только кивнул, обнимая стойку, а затем, набрав в лёгкие воздуха и окинув всех нас диковатым, незнакомым мне взглядом, спросил:
– Начинаем?
Том задал рваный ритм. Тот разрезал ставшую уже напряжённой тишину, и занавес медленно поехал вверх. Рампа взорвалась одиноким лучом света, который сразу выцепил фигуру Джерарда. Тот нервно притопывал в ритм, заданный Томом. Бедро в юбке двигалось в такт. Джерард не был похож на самого себя. Приложив руку к глазам, он сделал вид, что вглядывается в зал перед ним. Раздались первые возгласы и смешки.
– Добрый вечер, девочки и мальчики, леди и джентльмены. Вас приветствует музыкальная группа старшей школы Питера Мартинса, и сегодня для вас сыграют: Рэй Торо, – он махнул в сторону, позволив зажечься ещё одному лучу прожектора, выхватившему фигуру Рэя с гитарой. Тот сыграл небольшой риф в качестве приветствия. – Дерек Вазовски, – третий луч выхватил басиста, тут же добавившего гулкий бас к барабанному ритму. – Фрэнк Айеро, – он улыбнулся мне, и я увидел это, прежде чем меня ослепил луч софита. Я вклинил партию ритм-гитары в зарождающееся вступление первой песни. О да, над началом мы бились дольше всего. Всё было отлажено на сто раз, потому что начало – именно то, что задаёт характер всему выступлению. Тут никто бы и не поспорил с Рэем. – Том Веллингтон на барабанах, – Томми ловко бухнул по тарелке, когда пятый луч выхватил его из темноты, – и я, Джерард Уэй, сегодня спою для вас. Вы можете считать нас психами и даже покрутить у виска, – сказал он, и это уже не было запланировано. Пришлось удлинить вступление, позволяя Уэю договорить. – Но я бы рекомендовал слушать, танцевать и получать удовольствие, ведь, скорее всего, вы больше никогда не увидите подобного.
Я заметил, как он послал воздушный поцелуй в зал, и тот ответил смешанным подбадривающим воплем, а затем его тело дёрнулось, и Том, принимая сигнал, погнал нормальное вступление первой песни.
Это было безумие. Чистое, незамутнённое безумие сцены. Джерард, сначала довольно скованный, уже ко второй песне преобразился. Он словно влез в шкуру совсем другого человека – этакой стервы – разбивательницы сердец, и я честно был в некотором шоке и ступоре, пытаясь совладать с бушующими внутри эмоциями и не потерять при этом свою партию. Он пел и кричал в микрофон, в итоге сняв его со стойки и в какой-то момент подойдя к Рэю. Джерард пел, едва ли не упав на его плечо спиной и запрокинув голову, пока Торо выпиливал пальцами очередной риф. И в зале свистели и сходили с ума, а рок-энд-рол разогнанной ртутью тёк по нашим венам, заставляя тела дёргаться согласно едкому и колючему ритму.
На третьей песне Джерард, потный и раскрасневшийся, с чуть расплывшейся подводкой, снова завёл диалог с залом:
– Сегодня со мной мой братишка, его зовут Майки Уэй, и это будет первый раз, когда он выйдет на сцену с басом. Вы ведь поддержите его?
Разогретый и щедрый на эмоции зал, который почти не угадывался из-за лучей, бьющих в глаза с рампы, одобрительно взвыл.
– Майки, выходи, детка, – Джерард пошёл в сторону кулисы, где стоял брат, и вытянул его, совершенно смущённого, за руку. А затем, добивая и меня, и зал, и Майки, звонко чмокнул его в щёку. Младший Уэй запнулся о провода и громко выругался, едва не упав. Он старался вести себя как ни в чём не бывало, примериваясь к басу, но подрагивающие пальцы выдавали его с головой. Я знал, что Джерарду это не сойдёт с рук.
Начало третьей песни я честно проспал. Меня распирало, и я отвлёкся на Уэев, пропустив, в итоге, пару аккордов. Впрочем, Джерард зажигал так, что внутри просто не оставалось места для своего волнения. Он был потрясающ – и совершенно не был тем Джерардом, которого я знал. Это немного пугало.
К пятой, финальной песне, танцевали все. Том подпрыгивал за барабанами, Джерард пел, словно заложил душу в ближайшем ломбарде на время концерта, общался с залом жестами и крутил бёдрами, отчего юбка откровенно ходила из стороны в сторону, порой показывая край спортивных шорт. Рэй тряс головой, и его кудри, не слишком ещё длинные, смешно колыхались на голове. Я, пребывая практически в экстазе, прыгал, потому что просто не мог устоять на месте под этот горячий рок-энд-ролл.
Тот момент, когда Джерард вдруг очутился возле меня, я благополучно пропустил. Просто – раз – и он возле меня, тянет за край юбки к себе и смотрит так, что взгляд кажущихся безумными глаз прожигает насквозь и дальше. Мне стоило превеликого труда не слажать и попадать в верные аккорды. О нет, он не делал ничего такого, хотя я, если честно, боялся и ждал этого. Он просто притянул меня к себе поближе, пока пел припев, а затем, поправив мой галстук, съехавший от прыжков набок, отпустил. Он танцующей походкой вернулся в центр сцены, песня заканчивалась, а моё сердце стучало так быстро, что я грешным делом подумал, что сдохну.
Финальные крики Джерарда в микрофон, звон тарелок и скулёж гитары Рэя, – так завершилось наше выступление, плавно перетёкшее в гомон, вопли и аплодисменты из зала, слившиеся в один здоровый снежный ком, несшийся на нас со свистом, закладывающим уши. Поддавшись сумасбродному настроению, мы оставили инструменты и налетели на Джерарда, превращая наши тела в обнимающуюся кучу-малу с ножками, торчащими из юбок.
– Ребята, я люблю вас, – экзальтированно орал Дерек, и в ухе звенело, мы мешали наш пот, нашу радость и усталость, душа друг друга в объятиях и прыгая, словно выиграли матч по бейсболу. Майки, наш замечательный Майки тоже был тут. Он прибежал из-за кулис, едва закончилась песня, поздравляя и едва не пуская слёзы. Он на самом деле достойно отыграл для первого раза.
Расцепившись, мы вернулись, чтобы забрать инструменты и уйти со сцены, а Джерард, подобрав упавший на пол микрофон, сказал:
– Спасибо вам, ребята, за тёплый приём!
Я проходил мимо, думая, что Уэй уже закончил, как тот вдруг снова приложил микрофон к губам:
– И напоследок маленький привет. Бернард, я знаю, что ты где-то здесь. Так вот. Пошёл ты, Бернард!
После этого он оставил микрофон в покое и, послав последний воздушный поцелуй в толпу, позволил мне утащить себя за кулисы.
– В тебя словно бес вселился, – улыбаясь, говорил Майки, переодеваясь. Джерард, сидя на столе как был после концерта – в юбке и рубашке с галстуком, старательно прятал лицо в ладонях и стонал:
– Блять… Бля-ать… Не говорите мне, что я правда делал всё это…
– Ты делал всё это, – Том, изобразив воздушный поцелуй, двинул задницей. В его исполнении это выглядело внушительно.
– Это было круто, Джи, – улыбался Рэй. Он подошёл поближе и похлопал друга по спине. – Не вижу причин, чтобы расстраиваться. Мы отлично выступили.
– Зато я вижу… – простонал Джерард. Я представлял, насколько сильный отходняк его мучает сейчас. Быть кем-то, кем ты не являешься на самом деле, без должного опыта – довольно энергозатратно, я думаю. – Я послал Бернарда… Со сцены… Он меня убьёт.
– Не убьёт, – как можно увереннее сказал я. Ещё бы быть таким уверенным на самом деле. – Это было круто…
– И очень эпатажно, – перебил меня Дерек. – Но пел ты на самом деле отлично. У тебя талант. Я до последнего сомневался, сможешь ли ты. И ты смог.
– Это мой брат, – Майки гордо взъерошил волосы Джерарда, а потом толкнул его в плечо: – Но поцелуй тот идиотский я тебе припомню, придурок!
– Это был не я, – простонал Джерард в который раз, заставляя меня расплываться в улыбке. Уже все переоделись, только я намеренно возился с совершенно мокрой рубашкой, да Джерард сидел в мокрых шмотках и страдал.
– Ладно, кто готов – спускайтесь в зал. Там ещё обещали накормить и напоить бесплатным пуншем. Присоединяйтесь, надо отметить наш фурор, – Рэй взял чехол с инструментом, и за ним, словно за мамой-уткой, потянулся Майки и Том с Дереком. Дверь закрылась.
Минуту, а то и больше ничего не происходило. Джерард так и сидел лицом в ладонях, а я медленно натягивал сухую футболку вместо мокрой насквозь белой рубашки. Потом я зачем-то дошёл до стены и выключил свет.
– Мне холодно, Фрэнки, – тихо простонал он в ладони.
– Тебе нужно переодеться, ты весь мокрый, – ответил я, подходя ближе. Встав рядом, нагло развёл его колени и протиснулся ближе. Он ощутимо вздрогнул, но рук от лица не убрал. Я, пробравшись под ними, ослабил узел галстука и снял его с головы. Тот двусмысленно повис на локтях – осталось затянуть, и у Джерарда будут связаны руки. Я нехорошо усмехнулся своим мыслям. Идиота кусок.
От него так здорово пахло отпускающим безумием сцены… Тот особый запах, когда засыхающий пот смешивается с ещё свежим, а может, так пахнет сам адреналин, что щедро выплёскивался в кровь во время концерта. Я добрался пальцами до ворота его рубашки и начал неуклюже расстёгивать пуговицы, путаясь и теряя их из хватки.
В моём рту давно пересохло, а в голове бухало сердце. Я чувствовал его торопливый ритм именно в голове – в затылке и висках. Молчание и неподвижность Джерарда завораживали и развязывали мне руки. Справившись с последней пуговицей и вконец осмелев, я осторожно коснулся влажной кожи на его груди. Он был таким холодным.
– Тебе нужно переодеться, иначе простынешь, – прошептал я, наклоняясь ближе. А потом взял за запястья и отвёл руки от лица. За дверью послышались шаги и голоса. Мы замерли, но те проплыли мимо аудитории. – Давай же, Джи, – настаивал я, спуская рубашку с его белых напряжённых плеч. Я бы ни за что не признался ему, как меня заводило всё происходящее. Я и так был на взводе после концерта, а теперь ещё он – такой потерянный и беззащитный совсем рядом. Голова плавно уезжала куда-то вдаль.
Джерард наконец поднял на меня глаза. Карандаш местами растёкся, местами – размазался, превращая их в два затягивающих мерцающих колодца. Он выглядел таким, словно хотел, чтобы его ущипнули. Хотел поверить, что всё произошедшее на сцене – не сон. Но я не хотел его щипать. О, я хотел совсем не этого…
– Поцелуй меня? – вдруг тихо попросил он.
Я на мгновение окинул его – бледного и голого до пояса, с покрывшейся мурашками кожей, – взглядом, торопливо вернувшись к лицу. Меня не нужно было просить дважды.
Опять пересохшие, до одури вкусные солёные губы. Я дышал им, притягивая к себе руками так крепко, как только мог в данной позе. Он был холодным. Я был тёплым. Я всегда был тёплым настолько, чтобы уметь согреть его. Я был уверен, что мог бы делать это нескончаемое количество раз, понадобись это ему. Я касался его губ, становясь всё более жадным и настойчивым, и он не сильно сопротивлялся. Впрочем, и не слишком отвечал, будто царственно позволяя мне проделывать со своими губами всё то, чего я по-извращенски хотел. Меня это устраивало.
Он оттаивал. Медленно и как-то тяжело, но оттаивал. Расслаблялся. Становился мягче в моих руках. И когда мой язык пробрался внутрь, вклинившись между его расцелованных губ, он сладко выдохнул, посылая по моему телу этим звуком тысячи мурашек.
