Текст книги "Красная - красная нить (СИ)"
Автор книги: unesennaya_sleshem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 54 страниц)
Хотя, конечно, я не мог понять, как два подростка разного пола, шестнадцати лет, с одинаковыми лицами, вообще уживаются в одном доме. Загадка... В моих чёрных фантазиях при любом развитии событий они должны были уже поубивать друг друга, но нет же. Живут и радуются.
– Лала, выдохни. То, что я видел, меня мало интересует. Я шёл кататься с вами на роликах, и намерен получить своё, потому что кататься с вами – это круто.
Видно, как её глаза потеплели, а губы, собранные в «скорбную птичью попку», расслабились.
– Я понял, что ты в расстройстве, и вряд ли услышу связную речь, где не будет фигурировать «этот гадёныш» и прочие ласкательные. Давай я расскажу, как это вижу, а ты меня поправишь потом, если что? – на миг Лала вспыхнула, готовая снова огрызнуться, но тут же отошла, налила вскипевшую воду из чайника в заварник, куда уже положила чёрный чай и мяту. Села напротив и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди:
– Валяй уже, Агата Кристи недоделанная.
– Ну, начнём. Похоже, твой брат влюбился, – Лала поморщилась, как от оскомины, но смолчала. – Где-то он подцепил симпатичную девушку, и, что странно, он ей тоже пришёлся по вкусу.
Я сказал так, но на самом деле, в том, что Эл кому-то понравился, не было ничего странного. Эл был чёртовым Ахиллесом, особенно, если меня поставить рядом с ним. Высокий и жилистый, он очень быстро загорал на солнце, а его волосы, наоборот, выгорали сильнее, чем у Лалы, и из каштановых превращались в светло-русые. За последние месяцы Эл совсем не стригся и отрастил себе практически «каре», и ему это охренительно шло. Вкупе с широкими плечами, голубыми глазами и тёмными размашистыми бровями, его облик редко оставлял девушек равнодушными. Боюсь об этом думать, но не удивлюсь, если и Лала попалась в сети своего же брата. В конце концов, жить вместе и не замечать его – совершенно невозможно. Лала тоже была очень симпатичной, но я не мог судить об ее женской красоте объективно. Внешне она мне больше напоминала парня, излишне нежного и тонкокостного, потому что я просто привык так ее видеть.
– Скорее всего, Эл познакомился с ней совсем недавно, иначе бы ты уже звонила во все колокола и вызывала пожарных, могу поспорить. Ну, или, как минимум, всё бы мне рассказала. Или Эл сам бы поделился. Видимо, он так обрадовался, что недавняя знакомая откликнулась, что слегка забыл о наших планах и повёл её на свидание. Это, конечно, обидно, но в целом лечится хорошим, дружеским пенделем и задушевным разговором, разве нет? Мне кажется, что нет причин расстраиваться сегодня, даже если вы и поругались. Мы отлично покатаемся вдвоём, а завтра я выловлю его после репетиции и поговорю с ним, окей?
Лала сначала скривилась, делая вид, что у меня всё просто и красиво получается, а ей, бедной и несчастной, так грустно и обидно, что хоть вой. Но потом она улыбнулась и расцепила руки, чтобы помешать содержимое заварника ложечкой.
– Замётано, бро*. Потом обязательно расскажи мне, до чего вы договорились. И давай уже пить чай, а то кататься хочется, аж жуть!
И, напившись чаю с мятой, мы поехали накатывать километры.
Мне никогда не хватало слов, чтобы выловить из своей памяти все те ощущения, которые испытываешь, катаясь на роликах с друзьями по летнему уставшему городу. Как мимо проносятся люди, деревья, машины, как постепенно темнеет, и уже начинают призывно светиться витрины, вывески и уличные фонари. Как всё проносится мимо тебя, будто ты участник какого-то бала-маскарада, а вокруг краски, цвета, запахи, но ничто не задерживается надолго в твоём сознании, кроме ощущения детского, заполняющего тебя до краёв восторга.
Можно развести руки чуть в стороны и ловить ими потоки летнего, прогретого на солнце, воздуха, чувствуя, как он сочится между пальцами, жалобно свистя в ушах и, в итоге, остаётся за твоей спиной, а впереди ждёт что-то новое, такое, о чём ты даже думать боишься, чтобы не спугнуть это чудо! Именно так я воспринимал своё пятнадцатое лето в Белльвиле, мне хотелось думать именно так – что впереди нас ждёт что-то волшебное и новое, такое, что его не захочется оставлять позади. Я уже давно перестал ощущать себя жуком, которого выпустили из банки, жуком, которого кормили, за которым наблюдали и иногда стучали пальчиком по стеклу, чтобы он подрыгал лапками и подал признаки жизни. Но в такие моменты, как сейчас, это ощущение освобождения возвращалось, и я не мог не согласиться – тут, вне банки, всё-таки чертовски хорошо!
Лала ехала рядом, иногда выделывая трюки на роликах, чтобы развеселить меня. У неё отлично получалось, но и я был неплох! Всё-таки близнецы сами научили меня кататься. Когда я только начал пробовать несколько лет назад, они уже вовсю рассекали, выряженные в эти дурацкие шлемы и огромные наколенники. Я так хотел кататься вместе с ними, что начинал кусать губы, видя их на роликах. Но они добрые ребята, и сами предложили помочь. С ними я очень быстро поехал, и с тех пор не намерен прекращать кататься. Это нереально, это свобода, это ветер! Мне, по крайней мере, ролики подходили больше всего. Я даже освоил несколько фишек специально, чтобы порадовать ребят – вот он, какой я одарённый ученик, любите меня, хольте и лелейте!
С тех пор еженедельные катания летом стали для нас важным, почти сакраментальным ритуалом, который был обязателен к исполнению, невзирая на настроение, погоду и прочие отговорки, которые бывают у людей. Часто мы катались, даже не разговаривая. Неслись, дурачились, обгоняя друг друга, всегда с улыбками и сияющими глазами. Иногда мы катались спокойно, с наушниками в ушах, и нам было очень тепло просто от общества друг друга.
– Поехали к гавани? – предложил я. Солнце уже опускалось за деревья, и закат вот-вот грозил раскрасить небо в алые и оранжевые цвета. Небо было сегодня особенно прекрасным, по нему лениво плавали облака таких причудливых форм и размеров, будто вырвались из сна полоумного художника.
Мы понеслись в Виктория парк, чтобы успеть к самому закату. Запыхавшись, подъехали к воде, где покачивались на своих местах яхточки, и, усевшись на тёплые бетонные плиты, стали ожидать закатное шоу.
Люблю я это зрелище! Сегодня небо выглядело как место недавнего убийства. Такие дикие сочетания алого, красного, оранжевого и бордового я надолго запомню! Внутри было тихо и спокойно. Начало июня сулило отличное лето впереди, школа подходила к концу, и не было никаких причин для печали. Даже сегодняшнее происшествие с Элом представлялось мне как нечто комичное, нежели тревожное.
Мы сидели и молча наблюдали за тем, как солнце опускается за горизонт. Всё было так замечательно, что внутри у меня появилось смутное чувство тревоги. Даже не чувство – так, предчувствие, неоформленное и очень непонятное. Почему-то мне захотелось встать и уже направиться ближе к дому, тем более, Лалу надо было довести до двери и отбиться от предложений ужина от её родителей.
– Ого-го, Фрэнки! Ты только посмотри, – Лала почему-то восторженно глядела мне за спину широко распахнутыми глазами и улыбалась безумной улыбкой.
Я оглянулся тоже и обалдел: с востока на нас наползала огромная, тёмно-серая, низкая туча, и было ясно, что еще недолго, и начнётся гроза.
– Так чего ты сидишь, впечатлительная моя? Руки в ноги и помчались! По-любому промокнем уже…
– И откуда она взялась? Вроде ехали, и небо было вполне чистым.
– Да ты на небо-то смотрела разве? Неслась, как очумевшая, хорошо, хоть дорогу под ногами видела.
Я весело подмигнул ей и двинулся с места, постепенно разгоняясь всё быстрее. Но, как бы быстро мы не ехали, успели только немного отдалиться от парка, как началась гроза. Нет, не так. Началась Гроза! Потому что это была стихия и безумство, дождь хлынул сплошной стеной, и мы с Лалой промокли до нитки буквально в считанные секунды. От гавани ехать было недалеко, но когда по дорожкам струятся потоки воды, это очень затрудняет передвижение на роликах. Мокрые до нижнего белья, уставшие, в прилипшей к телу одежде мы кое-как добрались до дома близнецов.
– Сразу говорю – заходить не буду, – отдышавшись, сказал я. – До меня совсем близко, и мама уже ждёт, наверняка. А к вам если зайдёшь – на пару часов, не меньше. Спасибо за катание, подруга, созвонимся завтра, расскажу, как пройдёт с Элом.
Я потянулся, чтобы обнять Лалу на прощание, как неожиданно она вплотную прижалась ко мне и быстро поцеловала в губы. А потом, ни с того, ни с сего, резко ущипнула за нос. И это было вовремя, это привело меня в чувство, потому что я уже готов был впадать в ступор и задаваться сотней вопросов на тему: “Что это сейчас было?!” А после такого обидного щипка мне показалось, что ничего и не было. Вот она, стоит передо мной. Лала, которую я знаю уже больше семи лет.
– Ты замечательный, Фрэнки. Спасибо за такой отличный вечер. Поторопись домой, чтобы не простудиться, – она улыбнулась и покатила к двери своего дома. Перед тем, как зайти, помахала мне на прощание и скрылась внутри.
Мечтательно улыбаясь, я двинул к дому. Похоже, у Лалы всё-таки было что-то под рубашкой. Вечер, и правда, выдался классный. А дождь только добавил остроты ощущениям.
“Надо не забыть принять горячий душ, чтобы не разболеться”.
Дождь еще лил, но уже не так остервенело, как это было в начале. И я был настолько вымокший, что мне уже было абсолютно всё равно. Я почему-то задумался, можно ли считать этот чмок от Лалы первым поцелуем? Ясно, что она дурачилась, но тем не менее?
Под такие мысли я очень быстро добрался до дома. В окнах уже горел свет, а значит, мама была дома.
– Фрэнки, милый! Я уж думала, где тебя искать – погодка просто отличная выдалась вечером, да?
– Привет, мам, – я быстро чмокнул ее в щёку и пошёл к себе, наверх.
– Я сейчас принесу тебе полотенца, ты мокрый и выглядишь, как мышь.
“Ну спасибо, мама. Я и так не великого мнения о своём внешнем виде, но мышь… Это что-то новенькое”. Я зашёл в свою комнату и сразу начал освобождаться от мокрой одежды. Это было непросто, всё жутко липло к телу и никак не хотело сниматься. Через минуту мама занесла полотенца, и я отправился в душ.
– Только не долго, Фрэнк. Я жутко голодная и хочу поужинать вместе.
– Ла-а-дно, мам. Я быстро.
Выползши из душа в самом благостном и разморенном расположении духа, обмотанный полотенцами с ног до головы, я рухнул на кровать. Но уже через минуту я вспомнил своё обещание про «недолго», наскоро вытерся, оделся и спустился в кухню.
– Ну как, хорошо покатались? – поинтересовалась мама от плиты.
– Да, очень даже. Только сегодня без Эла.
– Что так? Он не приболел, случаем?
– Ха-ха, даже не знаю, наверное, можно и так назвать. Он пошёл на свидание с какой-то девушкой вместо того, чтобы кататься с нами.
– О! – многозначительно сказала мама и продолжила мешать что-то, шипевшее на сковороде и благоухающее жареным мясом со специями, ммм! – Получается, у вас с Лалой сегодня тоже было свидание?
Я даже слюной подавился от такого заявления. Постепенно начинало хотеться есть, особенно, когда вокруг витали такие запахи.
– Я бы так не сказал. Мы просто катались, как и всегда, только что без Эла. И к тому же, Лала – это Лала.
– Да-да, милый, я поняла тебя. Хотя, конечно, она замечательная.
– Однозначно. Она самая крутая девчонка в округе. Вот только еще пара лет, и она перерастёт меня на пол головы, если не на голову, тебе так не кажется?
Мама рассмеялась.
– Ах, Фрэнки, это так мило, что ты думаешь о подобных вещах. Когда влюбляешься, кто выше, а кто ниже интересует человека в последнюю очередь. Садись за стол. Будем есть твоё рагу с моим жареным мясом. Ты молодец, что успел приготовить его до того, как ушёл.
Мы ели, переговариваясь о каких-то неважных вещах, но смутное чувство тревоги никак не покидало меня. Я не понимал, откуда оно взялось и из-за чего, но и отмахнуться от него у меня не получалось. После еды я помог с посудой и хотел уже было пойти к себе, как мама остановила меня.
– Фрэнк, останься, пожалуйста, со мной ненадолго. Мне нужно поговорить с тобой.
Вот оно! Сердце сделало тройное сальто, и, словно подтверждая мою догадку, забилось где-то в горле. Какое-то время я вообще не мог пошевелиться, но потом выдавил из себя:
– Что-то случилось, мам?
– Нет, дорогой. В смысле, ничего плохого не случилось, но случилось кое-что другое. Сядь рядом, пожалуйста, – она похлопала по дивану рядом с собой.
Я послушно сел, ожидая, когда уже успокоится сердце и я смогу адекватно воспринимать информацию.
– Видишь ли, есть некоторые обстоятельства, о которых я не хотела говорить тебе раньше времени, чтобы не портить тебе лето, но тянуть больше некуда, поэтому я решилась сказать сегодня. Наверняка, это расстроит тебя, но мы должны как-то справиться.
– Может, уже перейдёшь к сути?
– Твоя двоюродная тётя Ирма предложила мне очень хорошее место. Работа будет намного спокойнее и рабочий день короче, должность выше и зарплата более чем достойная. Она даже согласилась придержать эту должность до августа.
– Ну это же замечательно, разве нет? Не понимаю, почему я должен расстраиваться.
– Дело в том, Фрэнки, что работать надо в Ньюарке.
Финал. Финита. Я сидел, как ударенный чем-то тяжёлым по голове, потому что эта информация оказалась для меня слишком неподъёмной. В мозгу что-то медленно проворачивалось, и через какое-то время я смог хотя бы немного наладить мыслительный процесс.
– В смысле?
– Это означает, милый, что нам предстоит переезд в Ньюарк.
– Но это невозможно. У меня тут друзья. И школа. И наш дом. И вообще… Куда мы денем наш дом?
– Я уже пару месяцев искала покупателя, чтобы цена устраивала со всех сторон. И вот, недавно появилась очень милая пара, которая хочет его купить. Они согласны въехать в течение месяца и не будут нас торопить.
– Но…
– Милый, я представляю, как тебе сейчас сложно. И знаю как тебе тут нравится. Мы прожили здесь с тобой целую жизнь, и ты нашёл замечательных друзей. Но ты знаешь, как мне непросто одной. Я совершенно не имею права отказываться от такого шанса. Тебе еще поступать в колледж, а с нынешней работой я просто не потяну его.
– Мне кажется, ты сильно забегаешь вперёд…
– Нет, Фрэнк. Я просто здраво смотрю на вещи. В нашем переезде даже нет никакого риска, должность точно будет моей, и сложность лишь в том, чтобы обустроиться на новом месте и как-то пережить это всё, не упрекая друг друга. Мне очень важно, чтобы ты поддержал меня. Я уже не так молода, чтобы переносить такие серьёзные перемены с лёгкостью… Пожалуйста, милый, без твоего понимания мне будет очень сложно!
Я молчал какое-то время, переваривая всё то, что сказала мама. Ньюарк действительно находился слишком далеко, по моим меркам. Это был конец нашим встречам с близнецами. Для меня это было так неожиданно, что казалось сном, затянувшейся шуткой, которая вот-вот кончится. Я не знал, что ещё могу сказать сейчас, внутри всё перемешалось и превратилось в кашу.
Я был подавлен.
– Я спать. Поговорим завтра, если хочешь.
– Хорошо. Спокойной ночи, Фрэнки.
Я очень устал. И своей новостью мама доконала меня. Я хотел закрыть глаза и спать, спать, спать. И чтобы завтра мне не пришлось думать ни о чём. Тяжело было представить, что вот, уже через месяц, моя жизнь круто поменяется. Я понимал, что могу только поддержать маму. И моя истерика ни к чему не приведёт. По сути, выбора у меня и не было. Уже лёжа с закрытыми глазами у себя в кровати, я подумал, а что, если вот оно, то самое, волшебное и чудесное, что ждёт нас впереди? Я же сам мечтал об этом. Я просто обязан провести этот месяц так, чтобы искры летели из глаз. Всё-таки я очень люблю Белльвиль и своих друзей.
сокращение от английского brother
< u be my detonator., спасибо за бету главы!!! >
====== Глава 3. ======
Следующим утром я проснулся разбитым. Но в окно светило солнце, занавески колыхались от лёгкого ветерка, и вообще, вокруг царила идиллия из тишины, света и тени.
Я не хотел вставать с кровати. В голове прокручивались отрывки вчерашнего дня, наш разговор с мамой… Мне очень хотелось верить в то, что это просто дурной сон. Что никакого переезда, никаких разрывов со старыми друзьями не будет. И этот дом, где мы когда-то жили еще все вместе, с отцом… И его подарок «на вырост» – отличная акустическая гитара Martin D28. А потом еще одна, электро, найденная в гараже – оказалось, что это старая гитара отца. А потом там же были найдены несколько перкуссий, усилитель, губная гармошка и различные провода со штекерами. Без всего этого богатства, что таил в себе дом, не было бы нынешнего Фрэнки. Не было бы тех привязанностей и увлечений, которые стали смыслом жизни. И все воспоминания об отце, самые яркие, так или иначе, были связаны с этим домом. Ну как, скажите мне, как можно было продавать его?
Я лениво потянулся и решил, что постоянно думать об одном и том же, не имея никакой возможности найти решение или повлиять хоть как-то на реальность – это очень вредно. Потому что даже моя голова стала слегка побаливать. Хватит. Иногда надо просто двигаться по течению. Особенно тогда, когда ничего более дельного предложить не можешь. Сегодня у меня в планах было заглянуть в школу, нам должны были раздать какие-то материалы для тестов, а потом, после обеда, как всегда – репетиции у меня в гараже. До сих пор благодарен маме, что она мне его подарила. Точнее, сказала так: «Делай с гаражом, что хочешь, Фрэнки. Теперь это твоя личная берлога, но, будь добр, взамен я прошу поддерживать порядок в своей комнате. По-моему, это весьма выгодное предложение, как ты думаешь?». Пожалуй, это был самый дельный и нужный подарок за всю мою жизнь. Я зависал там каждый день после школы, если не было других планов или встреч. Я садился на старый, заляпанный разноцветной краской табурет, и играл. Иногда сочинял что-то, иногда просто пел любимые песни из R.E.M. или Misfits, или других групп. Часто начинал я в одиночестве, но обычно через час подтягивались другие желающие поиграть, и мы пытались что-то изобразить вместе. Дальше моего гаража наше творчество пока не выходило, но то, что происходило внутри, дарило мне полноценное ощущение счастья, каким себе его представляю я.
Заставив себя, наконец, подняться, я поплёлся в ванную. Пора уже начинать этот день, сколько можно отлёживать бока в постели? Вообще-то я привык вставать рано даже на каникулах. Ну, не настолько рано, как мама, конечно, но и не в одиннадцать утра. Если перележать дольше положенного, моё самочувствие и настроение начинали резко катиться в тартарары.
В школе, как обычно, не было ничего интересного. Сидя у окна за задней партой, я вдыхал потоки летнего жаркого воздуха, долетавшего из открытых створок. Слушать учителя не хотелось, он говорил что-то своим монотонным «усыплю-всё-и-вся» голосом. Кажется, уточнял что-то в содержании тестов. Я еще не додумался, что мне они вообще не светят, так как через месяц меня уже не будет тут… Блин!
В коридоре я старался как можно скорее продвинуться к выходу, как вдруг получил тычок в спину.
– О! Сам Фрэнки Айеро пожаловал в школу, вы только посмотрите на это! – Чёрт! Ну почему так не вовремя? Совершенно не было желания разговаривать с этим типом сегодня. Но Лойса Кеттерби мало интересовали мои желания. Он намеревался развлечься, и развлечься за мой счёт. Я обернулся. Естественно, этот жирдяй не ходил один. Все его дружки, в количестве трёх штук, стояли рядом, создавая ему хренов «плащ неприкосновенности»*, не иначе.
– Ну и что ты вылупился, выродок? Поиграем в молчанку? – этот тип никак не унимался, открывая и закрывая свой грязный рот.
Я понимал, что стоит мне ответить, и меня начнут гнобить не по-детски. Конечно, в школьном коридоре они себе многого не позволят, но стоит выйти наружу… А до выхода оставалось совсем немного, между прочим. Нужно было идти ва-банк. Я попытался здраво оценить свои силы, окружающую обстановку и составил план побега. Подождав, пока мимо будет проходить группа ребят на год младше, я резко схватил ближайшего парня за руку и толкнул его в объятия дружков Лойса. Парень вылупил глаза и чуть не разорался, как девчонка (прости, чувак, но мне просто не оставили выбора), а я так резко и быстро рванул к выходу из школы, лавируя в потоке людей, идущих по коридору, как только это было возможно в данной ситуации. Я знал, куда можно добежать быстро и отсидеться там некоторое время, не боясь, что тебя выловят и четвертуют за твою выходку. Я искренне надеялся, что сегодня была последняя встреча с этими говнюками, и больше не собирался приходить в школу. В конце концов, раз мама затеяла всю эту возню с переездом, то ей же решать и школьные вопросы с моим переводом и документами. Ноги моей больше здесь не будет!
С такими мыслями я миновал дружелюбно распахнутые двери, крыльцо и выбежал на улицу. Что там происходило за моей спиной – я не знаю, я не рискнул обернуться, считая это тратой времени и сил. Если уж драпать – то со всем самозабвением, не отвлекаясь на маловажные детали. Вылетев стрелой со школьного двора, я повернул налево и затерялся в узких проходах между невысокими домами. На самом деле я знал точный и путь, и место назначения, поэтому не боялся заблудиться. Я знал этот район как свои пять пальцев, и был бы полным идиотом, если бы эти гады смогли догнать меня тут.
Через минуту я уже открывал дверь магазина комиксов, и колокольчик сообщил о моём приходе продавцу. Это был суровый дядька лет сорока, но он был очень добр ко мне и никогда не вызывал негативных эмоций.
– Это снова вы, молодой человек? Что хотите почитать сегодня? – спросил он, выходя из-за прилавка со свежими комиксами. – Что-то новенькое или как обычно?
– Наверное, как обычно. – Мне отчего-то больше нравились старые, потёртые комиксы, которые уже читало много людей и которые принесли сюда и продали, потому что перестали нуждаться в них. Потому что их хозяин, к примеру, вырос, и груда макулатуры, которая раньше вызывала трепет и восторг, оказалась обузой, занимала место и просто мешала. И это здорово, что находился такой человек, как Фрэд, и покупал их.
В этот магазин я заходил каждую неделю на протяжении нескольких лет, и мне разрешалось брать старые комиксы и листать их, пока мне не надоест, и никто не гнал меня прочь. Мы давно были знакомы с владельцем, и он знал меня по имени, но всегда обращался не иначе, как «молодой человек». Тут было спокойно и уютно, мне нравилось посидеть вот так, на полу между стойками, пальцами касаясь бумаги, уже потрёпанной многократным чтением, и чувствовать специфический запах, который бывает только в магазинах книг. Это был своеобразный фетиш, и я даже старался держать его в тайне ото всех – чтобы оставить хоть какой-то кусочек своей жизни только для себя. Это было здорово.
Пролистав пару изданий, надышавшись и, наконец, расслабившись, я понял, что пора закругляться. Итак прошло больше часа, настолько мне тут комфортно, что время летит незаметно. Я поднялся, поблагодарил Фрэда и направился к дому. Нужно было пообедать и идти в гараж, совсем скоро должен был прийти Эл и поиграть вместе со мной. По четвергам мы всегда собирались с ним у меня в гараже, чтобы побыть только вдвоём, чтобы творить музыку. Он отлично поддерживал меня своей гитарой, а иногда подключался с перкуссией. В особые моменты душевных подъёмов Эл подпевал вторым голосом как бэк-вокалист, и тогда мурашки маршировали по моей спине вверх и вниз. Из нас выходил отличный тандем, играть с ним было одно сплошное удовольствие. После многочасовых зависов у меня мы вываливались на улицу, коматозные, но такие довольные друг другом, что слова были не нужны.
Я уже сидел на своём любимом табурете и наигрывал что-то, навеянное моим утренним состоянием, как открылась дверь, и в клубах пыли, подсвеченной ярким солнцем с улицы, появилась фигура Эла. Он зашёл, по-хозяйски бросил рюкзак в угол и ногой отодвинул какой-то хлам на полу.
– Эхэй, привет, чувак! Что за депресс ты тут гонишь? – он нагнулся, чтобы сжать мою руку, коснуться лбом моей головы и похлопать меня по спине – такое у нас было странное приветствие с самого начала нашей дружбы. Мне пришлось прекратить наигрывать, и я отложил гитару в сторону.
– Привет, чудила. Это не депресс, это состояние души. И вообще, кто-то вчера наглым образом отморозился от катания.
– Блин, вы всё таки катались? Ла не говорит со мной со вчерашнего дня. Вообще бред, ходит такая мимо и делает вид, будто меня нет. Пытался вчера вечером зайти к ней в комнату, поговорить – не представляешь, что учудила. Она закрылась! На замок! Первый раз за всю нашу жизнь, можешь себе представить? – Эл присел рядом на край огромной чёрной колонки, которая, казалось, видела момент закладки этого дома.
– Вообще-то, могу, – я улыбнулся ему. – Она была очень зла на тебя. Мы даже уговорились, что я дам тебе пенделя и проведу разъяснительную беседу, чтобы ты перевоспитался и впредь не общался ни с какими девушками, кроме неё.
– Блин, чувак... – Эл опустил голову на руки и зарылся пальцами в отросшие волосы. – Ты понимаешь, как я устал? Я всё-таки парень. Вот сколько нам лет, Фрэнк?
– У вас день рождения через две недели. Шестнадцать исполнится. До сих пор завидую, что вы взрослеете летом, а мне приходится ждать осени до своего шестнадцатилетия. Хорошо устроились. – Я улыбнулся ему, но Эл не поднял головы.
– В том-то и дело, Фрэнки. Нам уже по шестнадцать. Она никак не понимает, что это нездорово – быть всегда только вдвоём. Лала классная девчонка, и я люблю её, но... но она ведь моя сестра, понимаешь? А мне нужна сейчас девушка, а не сестра. Я ведь здоровый парень, я хочу целоваться, обжиматься, и всё такое прочее, – он смущённо улыбнулся, и продолжил. – Последнее время мне тупо хочется, и я ничего не могу с собой поделать. Поэтому вчера я ухватился за этот шанс свалить из дому, как утопающий за соломинку.
– Серьёзно тебя припекло, брат.
– Я бы посмотрел, как тебя припекло, если бы у тебя под носом постоянно расхаживала полуголая от жары девица, которая не понимает, что её брат – тоже человек, – Эл засмеялся. – Помнишь, как мы тогда смотрели с тобой родительскую порнушку? Нас ещё Лала застукала. Было весело...
Стоило ему вспомнить, как тот случай ярко всплыл в моей памяти. В один февральский день мы встретились с Элом после школы в закусочной. У Лалы были ещё какие-то дополнительные занятия, так что мы радовались своей мужской компании и поедали хот-доги с чаем...
... – Сегодня мы идём ко мне и будем заниматься непристойностями, – выдал вдруг Эл.
– Пф-ф-ф! – часть хот-дога вывалилась у меня изо рта, я не мог сдержать смех. – Это звучит стрёмно, ты в курсе?
– Ты извращенец, Фрэнк. Я имею в виду, что родители сегодня вернутся поздно, Лала на занятиях, а я позавчера нашёл тайник с порнухой. О, Фрэнк, знал бы ты, что там есть!
Я, конечно же, ни хрена не знал. Я вообще не представлял, что там может быть, хотя, теоретически был осведомлён о значении слова «порнушка». У меня дома подобное найти было в принципе невозможно, так что, когда мне было нужно, я довольствовался своими фантазиями. А тут такое событие! Сказать, что я был заинтересован – не сказать ничего!
И вот мы, все в предвкушении, отправились домой к близнецам. Эл включил видеомагнитофон, вставил кассету, и мы, два озабоченных подростка, расположились на диване, готовясь к захватывающему просмотру. В тот день для меня открылись жуткие вещи, скажу я вам. То, что я увидел на кассете, никогда не приходило мне в голову до этого, поэтому мы были настолько увлечены происходящим на экране, что не видели и не слышали ничего вокруг.
– А-а-а! Чёрт возьми, что здесь происходит?! Долбаные вы извращенцы! – при этом визге мы с Элом подпрыгнули на полметра, ещё не врубаясь, что происходит. За нашими спинами стояла Лала с красными ушами и щеками, и её глаза метали молнии.
– Выключите это немедленно! Как у вас только ума хватило смотреть такое! – Эл начал отходить от шока и быстро полез выключать видео. Я попытался успокоить Лалу, но она только скосила глаза куда-то вниз, фыркнула, развернулась на пятках и убежала в свою комнату. Мы какое-то время смотрели ей вслед, потом друг на друга и начали ржать, сползая с дивана на пол.
– Фрэнк, вот это подстава так подстава, ах ты ж, чёрт! – Эл хрюкал, смеялся и радовался, как ребёнок, которому пообещали мороженку.
– Блин, Эл. А если она расскажет родителям?
– Ну уж, Фрэнки. Это же наша девочка. От неё нам достанется по полной, конечно, но родителям она ни слова не скажет. Мы же близнецы.
В итоге, Лала игнорировала нас весь вечер и половину следующего дня. Не сказать, что мы чувствовали себя виноватыми, но всё же, это был первый раз, когда она с нами не разговаривала...
– Может, тебе стоит просто поговорить с ней? И объясниться прямо, так же, как ты говоришь о своих проблемах мне? Мне кажется, она просто не совсем понимает особенностей мужского темперамента. Но если с ней поговорить...
– Хэй, Фрэнки, как поговорить с девушкой, которая игнорирует сам факт твоего существования? Боюсь, что даже если я буду настаивать, она просто закроет уши руками.
– Да уж, она может. Значит, просто жди, пока сама не остынет. Я тоже попробую поговорить с ней.
– Спасибо, брат, – Эл выглядел умиротворённым и довольным, и мне хотелось узнать подробности его вчерашних похождений.
– Так чем у вас всё обернулось с той девушкой?
– О, было очень круто! Мы целовались на скамейке в парке без перерыва целый час, наверное. И моим шаловливым рукам, – Эл поднял свои грабли и изобразил ими тискательные движения, – тоже дали волю. Так что я отлично провёл время, если ты понимаешь, о чём я. – Подмигивание Эла смотрелось лишним, и так было понятно, что парень доволен, как мартовский кот.
– А как у тебя на ЭТОМ фронте? – друг многозначительно приподнял бровь и склонил голову набок.
– Хмм... Да особо никак пока. Если честно, меня еще не припекало настолько, чтобы начинать знакомиться с девушками. – Я задумался, стоит ли рассказать ему о вчерашнем поцелуе или нет, и, в конце концов, решился: – А вообще, когда я проводил Лалу домой, она меня поцеловала.
– О! – только и выдохнул Эл.
– Ну, на самом деле, никаких «О!». Это больше походило на шутку, потому что потом она меня так больно ущипнула за нос, что я тут же забыл про всякие там поцелуи.
– Хах, она в своём репертуаре. В любом случае, чувак, я тебе завидую. Мне и такое не светит в её исполнении. – Эл провёл рукой по волосам и продолжил:– Обязательно приходи к нам 22 июня, в субботу. Будем отмечать.
– Приду, дружище. Давай поиграем, что ли? Руки чешутся уже.
Мы несколько часов предавались музыкальному экстазу, переиграв все хиты любимых групп, перепев любимые песни, и надо было уже расходиться по домам.
