Текст книги "Красная - красная нить (СИ)"

Автор книги: unesennaya_sleshem

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 54 страниц)

Мы переговаривались, с огромным удовольствием поедали тёплую вкусную пиццу, дурачились, делая друг другу сырные усы, и вообще вели себя как малолетки, дорвавшиеся до свободы.

Покончив с едой и допив чай, меня ошарашили вопросом, заданным в один голос:

– Покатаемся?

– Да ладно?! Вы с роликами приехали?

– Обижаешь, – сказал Эл. – Естественно. Даже отдельную сумку взял для них. Иначе сестра бы съела меня.

Лала легонько толкнула брата в затылок и ушла в ванную.

– Значит, катаемся! – сказал я и отправился одеться потеплее, всё-таки, первое ноября, и в футболке и шортах на улице было совершенно неуютно.

На улице было хорошо. Не тепло, но и не холодно. Одолжив Лале ветровку, а Элу тёплую кофту, которая была мне на пару размеров больше, чем надо, я сам оделся достаточно тепло – чтобы не потеть сильно, но и не простыть от осеннего зябкого воздуха. Улицы к вечеру становились малолюдными, и мы неслись по ним, не особо боясь напугать или сбить пешеходов.

Сначала проехались по нашему парку, где Уэи под моим чутким руководством вспоминали, как стоять на роликах. Потом направились в сторону центра, к Вашингтон-парку, проехались там, поглядели на трамваи – это была редкость для пригорода Нью-Йорка, и направились на набережную Гудзона.

Пешком я бы такие расстояния не осилил, но вместе с друзьями, на приличной скорости, я даже не чувствовал, как быстро километры улетали из-под колёс роликов.

Там, с другой стороны залива, уже зажигался вечерними огнями Нью-Йорк, и мы, замедлив скорость, не спеша ехали по широкой асфальтовой набережной, глядя на это волшебство во все глаза. Слов не находилось, да они и не были нужны: медленно темнело, и чем сильнее садилось солнце, тем ярче и интенсивнее разливался свет от небоскрёбов, усиленный отражением в воде.

Тут было более оживлённо, прогуливались люди, семьи и парочки, ловя последние, как я чувствовал, сухие вечера осени. Мы объезжали их, стараясь не отрывать взгляда от зарева иллюминации, разрастающегося с той стороны.

Наконец, Лала не выдержала и, подъехав к бетонному ограждению у воды, припала к нему локтями. Мы присоединились к ней, заняв места по бокам от девушки. Стояли, молчали и смотрели туда, на огромный город, где только-только вступала в силу насыщенная ночная жизнь.

– Мне нравится смотреть на ту сторону, – сказала наконец подруга. – И нравится, что тут спокойно. Всё-таки, круглосуточная нью-йоркская суета утомляет.

– Было бы здорово учиться в Ньюарке. Не такая задница, как Бельвиль, и не так дорого и сложно, как в Нью-Йорке, – подхватил мысль сестры Эл.

– Так в чём дело? Поступайте к нам в Рутгерс или в Технический. Вы же умники, у вас получится, – выпалил я, хотя сам ещё даже примерно не размышлял о своём будущем. Как-то не до этого было.

– Мы думаем об этом, честно, – сказала Лала, поворачиваясь ко мне.

– Ну и то, что ты тоже будешь тут, подкупает, – закончил Эл и улыбнулся.

Постояв ещё немного и дождавшись, пока совсем стемнеет, мы решили возвращаться домой. Обратно ехали ещё быстрее, почти что неслись, и ветер оплетал наши тела сильными порывами. Несмотря на это, к дому мы подъехали взмыленные, и Лала, не успев войти внутрь, сказала:

– Я в душ.

Эл закатил глаза, проследив за тем, как быстро закрылась дверь в ванную.

– Это надолго, – сказал он. – Может, покажешь мне свой хвалёный музыкальный чердак?

– Конечно, пошли, – мы поднялись наверх, мамы дома уже не было. Я включил свет, и друг присвистнул от вышедшего из темноты зрелища.

– Обалдеть, Фрэнки. Тут целая репетиционная база.

Мы прошлись по аппаратуре, подключая её к сети и щёлкая тумблерами, потом Эл осмотрел все стены, обклеенные постерами.

– Отличная идея, – похвалил он.

– Да, здорово вышло. Каждый притащил сюда то, что ему дорого, и потом мы пол дня убили на то, чтобы приладить это к стенам. Вот это Рэя, – я указал на несколько постеров в разных частях чердака, – а это – Майкла и Джерарда. Остальные – мои, – я улыбался, наблюдая за заинтересованным Элом.

Осмотревшись, он добрался до кресла-качалки и сел в неё, и я невольно отметил, как чужеродно высокий и широкоплечий парень смотрелся там.

– Любимое место Джерарда, – прокомментировал я свои мысли.

– Губа не дура, – усмехнулся друг, пытливо глядя на меня.

– А Майкл обычно валяется там и читает старые журналы, пока мы репетируем, – я кивнул в соседний угол, где на раскладушке и около неё все было завалено глянцевой прессой.

– Поиграем? – предложил Эл, и я без раздумий согласился.

Мы сели на соседние колонки и начали наигрывать классику рока, негромко подпевая себе. Потом вспомнили Kanzas и спели несколько их песен. Было уютно и привычно играть с Элом, хоть он и уступал Рэю в мастерстве. Что-то тёплое, что-то родное и домашнее было в нашем музицировании. Сказать честно, я около месяца не поднимался сюда, потому что Рэй вытягивал всю душу со своими репетициями, и играть ещё и дома не было никакого желания.

– Что у вас с Лалой? – неожиданно сам для себя спросил я, когда мы закончили очередную песню, а подруга так и не поднялась к нам.

Эл слегка напрягся, выискивая в моих глазах информацию, которой я не должен был владеть. А я просто ждал, что он скажет. Наконец, отведя взгляд и негромко вздохнув, Эл отставил гитару в сторону.

– Не знаю, что у нас. Нам хорошо вместе. Настолько хорошо, что никто больше не нужен. Это пугает, если честно.

– Но я ведь нужен, получается? – улыбнулся я, пытаясь разбавить неловкое молчание.

– Ты друг, Фрэнк. Друзья всегда нужны. Но я говорю про другое. Чёрт… – он замолчал ненадолго. – Это на самом деле пугает. Я не знаю, что нас ждёт в будущем, и мне стрёмно думать об этом. Но сейчас я совершенно счастлив, вот, – сказал Эл, и я понял, что тема закрыта.

– Мне понравились твои друзья вчера. Классные, и они тобой дорожат, – снова прервав молчание, сказал он. Я улыбался в ответ, тихонько перебирая мелодичные аккорды пальцами.

– Мне они тоже нравятся.

– Ты везучая задница, Фрэнк. Я не знаю, как по-другому объяснить это, – Эл потрепал меня по отросшим волосам.

– Или везение, или какая-то насмешка судьбы. В принципе, мне пофиг, пока от этого моего «везения» никто не страдает, – закончил я, и тут, наконец, чердачный люк приоткрылся, и показалась макушка мокрых волос Лалы.

– Нашла вас, – радостно объявила она, – а то так тихо вокруг, не могла понять, куда вы делись.

– Я тоже в душ схожу, – Эл встал с колонки и, придерживая Лалу за руку, помог ей подняться на чердак, после чего сам спустился вниз.

– С лёгким паром, – сказал я подруге.

– Спасибо, – ответила Лала, которая снова по-кошачьи знакомилась с новым пространством, осматривая каждый угол, вещь, постер, посидев на качалке, полежав на раскладушке и полистав журнал. В конце концов, она осталась довольна и опустилась рядом на колонку, где совсем недавно сидел её брат.

– Рассказывай! – заявила она, глядя на меня горящими любопытством глазами.

Я поперхнулся слюной, настолько голодное и разнузданное было это любопытство. Оно прямо горело внутри глаз, и это даже пугало.

– Чего рассказывать? – сделал я невинные глаза.

– Что там у вас с Джерардом. Мне жуть как интересно.

Я тихо застонал, возводя глаза к единственной лампе без абажура на потолке.

– Ну чего ты такая неугомонная? – спросил я у лампы.

Лала рассмеялась.

– Завтра после двенадцати мама приедет за нами, так что сегодня последний вечер, когда мы сможем поговорить друг с другом о чём угодно. Так что не думай, что я от тебя отстану. Лучше рассказывай сам, а не то не дам спать.

Я снова вздохнул, но больше для вида, чем реально переживая. Мне было жалко, что у нас так немного времени вместе, но и за это я был благодарен и ребятам, и их родителям.

– Пошли, что ли, на кухню. Сварю вам свой кофе «вырви глаз», чтобы на дольше хватило сил слушать мою трескотню.

Мы были на кухне. Самое домашнее и уютное место любого дома. Ну, по крайней мере, нашу кухню я воспринимал именно так. Я стоял у плиты и следил за кофе, а Лала, сидя за столом, поедала завалявшееся в недрах морозильной камеры мороженое.

– Ну и? – нет, я не надеялся, что она забудет. Просто мне нравилось молчать и тянуть резину.

– Ну-у… – медленно начал я и снова замолк.

– Фрэнки! – она повернулась, схватила висящее на спинке стула полотенце и кинула его в меня. Всё как всегда, да.

Я улыбнулся.

– Мы целовались.

Её губы разъехались в широченной улыбке, а глаза загорелись. Но надо отдать ей должное, она молчала. Я решил поощрить её за это.

– Вчера, после концерта, когда пришли ко мне и улеглись спать. Может, мы были пьяные, может, ещё что-то, но… Это было лучшее, что со мной происходило.

– Чёрт, я начинаю ревновать, – сказала она, всё так же улыбаясь. – И как этот жгучий брюнет целуется?

Я залился краской от нахлынувших воспоминаний и быстро повернулся к джезве на плите.

– Так как? – не унималась эта девчонка. – Если ты думаешь, что со спины мне не видно твоих малиновых ушей, то ты ошибаешься, – саркастично выдала Лала, и мне пришлось отвечать.

– Классно он целуется… – тихо выдавил я.

– С языком?

– Чёрт! Да…

Наконец, стало тихо. Я медленно помешивал кофе, растягивая по его поверхности вязкие нити корицы. Я был очень смущён, потому что впервые говорил с кем-то о произошедшем. Озвучивать это оказалось весьма неловко. Я тут же вспомнил, как несколько раз мастурбировал, думая о Джерарде и представляя, что он помогает мне в этом. В целом, мои фантазии были более чем невинны, но для меня это было верхом развратности. Не знаю, что сделал со мной этот парень, но именно его я должен был благодарить за возникновение этих похабных мыслей в моей голове.

– И что ты думаешь обо всём этом? – прервала наше молчание Лала.

Не знаю, что она хотела услышать, поэтому я ответил то, что хотел сказать сам:

– Я влюбился в него. Уже месяц, как влюбился, – тихо добавил я. – И я не знаю, что делать дальше.

Стул отодвинулся, и через мгновение я почувствовал, как подруга крепко обнимает меня со спины. Это было приятно и подбадривало, но не более того. Если бы на её месте был Джерард, я бы уже давно расплылся от этого объятия.

– Не вздумай ничего делать дальше. Само всё образуется, вот увидишь, – сказала она, положив голову мне на плечо. На левое плечо, что знаменательно. Ведь именно с той стороны я обычно слышал голос своего подсознания… – Чем больше хочешь что-то сделать и улучшить, тем больше шансов, что получится полная фигня, – продолжила Лала. – В таких делах, как чувства, надо просто чувствовать, и дарить их избраннику. Почему-то сейчас многие путают чувства и действия. Действиями подменяют чувства, и наоборот. Это неправильно, это всё усложняет. Если есть чувства, действия не заставят себя ждать, – закончила она свою запутанную мысль. Хотя, кажется, я понял то, что она хотела сказать мне.

Прижимая своё худенькое тело к моей спине, она сцепила руки поперёк моего живота и уложила голову на бок.

– В любом случае, я очень рада за тебя, Фрэнки. И буду поддерживать любые твои чувства, потому что ты честный и искренний человек, и чувства твои такие же. Да и Джерард мне по душе. Он, конечно, себе на уме, но очень симпатичный, и ты ему однозначно нравишься.

Знала бы она, как одной фразой ей удалось сделать меня самым счастливым человеком на земле! «Я нравлюсь Джерарду… Я нравлюсь Джерарду…» – сладко застучало в моём мозгу, и я чуть не пропустил момент закипания кофе.

– Что это тут за полуночные обнимашки, пока меня нет? – донёсся голос Эларда из-за спины.

Лала хмыкнула, не расцепляя объятий.

– А ты сиди в ванной ещё дольше, и у нас тут не только обнимашки будут, правда, Фрэнк?

– Не дождёшься, – нагло ответил я, выпутываясь из её рук и не торопясь разливая кофе по чашкам.

Время и правда подходило к полуночи, и мы, допив кофе, решили перебраться в комнату. Я тоже быстро принял душ, а потом мы долго спорили, кого и как уложить спать. Вариантов было много: положить Лалу на раскладушку, а самим спать на кровати, на что Лала только пошленько засмеялась, а Эл покраснел; было предложено близнецам лечь на кровати, а мне – на раскладушке, но тут уж я показал им фигу и отказался. В итоге решили все вместе спать на кровати, и это было вполне возможно, размеры позволяли. Если бы не вчерашние переталкивания Джерарда, мы бы отлично уместились тут с братьями. Хотя я совершенно не расстраивался, что в итоге спал на полу.

Я думал, что вот оно, долгожданное решение, и можно укладываться, как эти двое заспорили, кто из них будет в середине. Я пригрозил, что если они не замолчат, то в середине буду спать я, на правах хозяина. Лала заскулила и сказала, что мёрзнет и не хочет спать с краю. Чёрт, где-то я это уже слышал. Наконец, Эл сдался, и мы улеглись по бокам от Лалы, накрываясь одним одеялом.

Выпитый кофе давал о себе знать, и сна не было ни в одном глазу. Поэтому мы тихо переговаривались и смеялись, рассказывая друг другу о разных событиях этой осени. Друзья говорили о нестандартных школьных мероприятиях, потому что учились в улучшенной продвинутой школе, вспоминали все наши любимые места в Бельвиле и как они выглядели сейчас, осенью. Я в ответ делился с ними радостью от участия в музыкальном клубе и рассказывал о том, какой Рэй отличный чувак и как он вдохновляет меня. Вспомнил первый концерт, после которого прошла лишь пара дней, а мне казалось, что уже целый месяц – настолько насыщенными событиями были эти дни.

Ребята заговорили о будущем, о том, что будут пробовать поступать в Рутгерс, и, желательно, на стипендию. Я уважительно присвистнул, и был уверен, что у них получится. Рассказал им про Майки, который научил меня учиться, после чего у меня получилось любить сам процесс. Упомянул то, как мы курили травку, и как это странно и смешно. Ребята изъявили желание в следующий раз покурить со мной, и я пообещал, что всё устрою.

Мы говорили и говорили, прижимаясь друг к другу, было очень уютно лежать тут с ними и болтать обо всём. Я снова подумал о том, что мне очень не хватает братьев или сестёр. Я был бы безумно счастлив, будь они у меня. Мне захотелось, чтобы у меня было много детей. И чтобы мои дети были дружны и не испытывали моего чувства одиночества. Покачиваясь в этих мыслях, сознание незаметно уплыло в сон.

Проснулись мы поздно, в обнимку, и успели только наскоро умыться и перекусить, как на улице уже засигналила машина, приехавшая за близнецами. Мы быстро, но очень эмоционально попрощались уже на улице, опять пообещали созваниваться почаще, и вот я уже стоял на обочине дороги, махая тёмно-серому кадиллаку, в заднем стекле которого видел улыбающихся и машущих мне друзей. На секунду стало пусто и тоскливо внутри, но я усилием воли задавил эти дурацкие чувства. Машина скрылась за поворотом, и я снова остался один. Зашёл в дом, в свою комнату, и снова завалился на кровать, которая ещё пахла близнецами. Стало противно и грустно, и жутко захотелось одеться и пойти к Уэям, но я вспомнил слова Джерарда: «Увидимся в школе, Фрэнки». С силой одёрнув сознание, которое хотело наплевать на всё и сорваться в гости, я закрыл глаза. Я упёртый. И не собираюсь идти на поводу у глупостей. Сказали – в школе, значит, в школе. И незаметно для себя я снова задремал.

Комментарий к Глава 14. Прошу прощения за задержку, но зато глава вышла побольше.

Надеюсь, дальше всё пойдёт по стандартному графику.

Спасибо всем, кто ждал эту историю!

====== Глава 15. ======

Майкл стоял у двери дома Рэя и немилосердно давил на кнопку звонка. Суббота, и в другой ситуации он бы не позволил себе подобной наглости. Но вчера Торо сам развязал ему руки, сказав, что его мама сегодня уходит на суточное дежурство. Поэтому Майкл стоял и с совершенно невозмутимым видом, придерживаясь одного ему понятного ритма, вдавливал квадратную кнопочку в стену. Поднять Рэя было не таким уж и простым делом.

Но вот послышался щелчок проворачивающегося замка, и дверь резко (по мнению Майкла, чересчур резко) распахнулась. На пороге стоял Рэй, преграждая путь чему угодно и, похоже, внутренне уже готовый убить нарушителя его похмельного сна.

«Вот всегда так с ним, – подумал Майки, – вроде парень как парень, а после пьянки полсуток приходит в себя. Надо его спасать!».

– Какого хрена, Майкл? Трезвонишь, будто у себя дома. Я вообще-то спал... – недовольно прохрипел сонный Торо, рукой убирая непослушные кудряшки с глаз.

Его друг тем временем, молча подвинув покачивающееся тело от прохода к стене, неторопливо прошел внутрь и направился сразу на кухню. Майкл бывал тут нечасто: раньше братья Рэя постоянно зависали дома после учебы, играли на гитарах, приводили друзей, и младшему было особо негде развернуться. Потом в колледж уехал старший брат, а через пару лет, в этом году, так же покинул родной дом и средний. Теперь Майки чаще бывал тут, более того, он иногда думал, что знает расписание смен и дежурств матери Рэя лучше, чем сам Рэй. Он улыбнулся этим мыслям и, наконец, сказал шлепающему за ним босиком другу:

– Я тоже рад тебя видеть, чувак. Я знаю, у тебя болит голова. Это происходит каждый раз, стоит тебе выпить чуть больше нормы. Так что я принес тебе джерардову волшебную таблеточку. Сейчас закинешься – и будешь снова белым и пушистым Рэем, с которым можно разговаривать.

Майкл не знал, насколько близок был к получению телесных повреждений. Но его действия со стаканом воды и шипучей растворяющейся таблеткой в ней заворожили друга – похмельного страдальца. Рэй стоял и выжидательно, словно на какое-то чудо, смотрел, как в стакане в руке Майкла булькали и поднимались со дна маленькие пузырьки от чудодейственного кругляша, который с каждым мгновением становился все меньше. Его дико мучила жажда, он понял это особенно остро сейчас, глядя на ёмкость с вожделенной жидкостью в руках друга.

– Давай уже, – нетерпеливо сказал он, протягивая руку к стакану.

– Не-ет, чувак, – ехидно улыбнулся Майкл, отодвигая руку в сторону. – Джерард сказал, что таблетка должна полностью раствориться. Иначе эффект будет недостаточным. Так что терпи.

– Изверг! – Рэй со стоном опустился на стул у обеденного стола.

– Это тебе наказание за «теплый» прием, – улыбаясь краешками губ, ответил Майки.

На самом деле он не испытывал особого удовольствия, глядя на мучения друга. Он знал, что того на самом деле беспокоила сильная головная боль каждый раз, как он хотя бы немного перебирал с выпивкой. Но видеть всегда крутого и уверенного в себе Рэя сейчас таким беззащитным, слегка помятым, уязвимым, с покрасневшими глазами... Черт, да он был просто воплощением милости! Ранимый большой ребенок с копной кудрей на голове.

У парня сладко защемило сердце от этой картины, и он отвел глаза в сторону, свободной рукой машинально поправляя очки.

– Вроде растворилась. Пей, – он подошел и поставил волшебный напиток перед загрустившим другом. Тот выпил почти залпом и вернул стакан обратно.

– Налей еще, пожалуйста. Так пить хочется, аж дурно.

Майки послушно налил воды и снова оставил ее перед Торо. Ему нравилось видеть его в такие моменты слабости. Это доказывало, что этот чувак – не киборг и не супермен, что он живой и так же подвержен влияниям извне. Он собирал все подобные случаи в свою особую копилку памяти с надписью на ней: «Рэй тоже человек», и когда становилось особенно фигово или печально – запускал в неё своё сознание и копался, перерывал, вспоминал тот или иной момент, тихонько посмеиваясь. Это было здорово и, как ни странно, настраивало на боевой лад, не давало опустить руки.

Он смотрел сейчас, как Рэй жадно и быстро опустошает стакан с водой, и не мог оторвать взгляда от ходящего вверх-вниз кадыка. На нём, как и на щеках, уже пробивалась лёгкая щетина, и почему-то это зрелище приводило Майки в состояние сладкого онемения. Вверх-вниз… Вверх-вниз… Он сглотнул, потому что у самого в горле пересохло. Последние месяцы он никак не мог достаточно далеко задвинуть в дебри подсознания тот день, когда спорол фигню Рэю и тот крепко обиделся, и разговор с Фрэнком в коридоре их дома. Сегодня первое ноября, а значит, прошло уже два месяца с тех пор, а он так и не смог толком додуматься ни до чего.

Однозначно, что его тянуло к Рэю. Тянуло сильно, и он бы не смог спокойно воспринять, если бы у того вдруг появилась девушка или новый круг общения. Это бы свело его с ума, заставило беситься и творить различной тяжести ерунду – парень точно понимал это. Он был привязан к Торо накрепко, с детства, с тех пор, как Джерард начал всё больше отдаляться и периодически пропадать по своим таинственным делам. Рэй в то время поддержал и стал намного ближе. Он просто почувствовал, что нужен, и был всегда рядом без вопросов.

А с братом у них вообще хрен разберёшь что. На Джерарда было невозможно обижаться, и все его интрижки не трогали Майкла. Сейчас он чувствовал их родственную связь так крепко и хорошо, как никогда раньше. Чувствовал этого парня на любом расстоянии, и стоило одному лишь начать говорить какую-то просьбу, как второй уже воплощал её в реальность. Это было несложно, когда живёшь фактически только вдвоём и только друг на друга можешь положиться.

«Майки, у меня болит голова…» – «Опять рисуешь?» – «Я всегда рисую, но голова всё равно болит…» – «Ох, чёрт, иду. Не помри там» – и он поднимался в комнату брата, чтобы спасти страдающего Джерарда, массируя своими, такими же холодными, как и у брата, руками кожу головы.

«Кофе, Джи-и… Свари кофе, я не могу продрать глаза» – «Ты знаешь, что ты – ленивая задница? Поднимись с кровати и сам свари, у тебя не хуже меня получается» – да, обычно именно так отвечал Джерард, в то же время спускаясь на кухню и начиная колдовать над джезвой. Это были обычные просьбы и обычные препирательства, и каждая такая мелочь создавала натяжение связи между ними. Сильной, крепкой, тёплой. Но с Рэем всё было по-другому…

– Майкл? Майки! – чуть громче сказал Рэй. – Ты куда там улетел?

– А? Что такое? – парень вынырнул из своих размышлений и понял, что всё так же, не моргая, пялится на шею Торо.

«Чёрт!».

– Да ты будто завис. Я говорил, что надо бы узнать, где твой брат-засранец берёт свои чудодейственные таблеточки. Мне на самом деле становится лучше. Очень быстро. Крутая вещь, – Рэй даже слегка улыбнулся, чем заставил Майкла снова судорожно сглотнуть. Внутри колыхалась какая-то неоформленная нежность, и хотелось обнять этого чувака, зарыться носом в волосы и сказать, как же круто, что ему лучше.

– У тебя щетина, – произнёс Майкл вместо этого.

– Ну прости, блин, – усмехнулся Рэй. – Как-то не до бритья было.

Он поднялся и подошёл к Майки, который загораживал собой мойку, чтобы сполоснуть стакан. Быстро омыв его под напором воды, перевернул рядом на полотенце и посмотрел на друга.

Потом что-то подтолкнуло его взять Майкла за подбородок и развернуть к себе лицом. Тот мгновенно напрягся, встречаясь взглядом с Рэем.

– Забавно. А у тебя до сих пор толком ничего не растёт на лице, – улыбнулся Торо.

– Иди ты, – огрызнулся Майки, высвобождая скулы из мокрых пальцев и вытирая лицо рукавом. – Хоть бы руки вытер, придурок.

Рэй легко рассмеялся. Было очевидно, что парню становилось лучше и лучше с каждой минутой.

– Так чего ты пришёл-то? Явно не ради того, чтобы спасать меня от похмелья? И что с Фрэнком и Джерардом?

Майкл подумал, что как раз именно для этого. И чтобы полюбоваться на твою беспомощность, ага.

– Мы же у Фрэ ночевали. Все такие хорошие были, достаточно упитые. Не помню, как так вышло, но в итоге я спал один на кровати Фрэнка. Чуть не окоченел под утро. Они у меня одеяло забрали! – пожаловался Майкл.

– Оу. А эти двое где? – заинтересованно спросил Рэй.

– Обжимались на полу на одеяле, которое должно было меня укрывать.

– В смысле – обжимались?

– В прямом. Джерард прилепился к Фрэнку и не собирался отпускать, мне кажется, они так всю ночь спали, – хихикнул Майкл.

– Ясно, – многозначительно подвёл итог Рэй. – Когда он уже успокоится?

– Джерард? – Майки хмыкнул и дёрнул плечами. – Никогда, мне кажется. Джи – это Джи, если ему срывает крышу, это лечится только со временем, наверное. Сейчас он дома, не веришь – снова завалился спать перед ночной сменой.

– Всё так же в том магазине на остановке?

– Ага… Говорит, что ему нравится. Хрен знает, каждый развлекается, как может.

– Вам на жизнь-то хватает? – заботливо поинтересовался Рэй.

– Конечно. Каждую неделю с бабулей опустошаем супермаркет. А потом половину выкидываем, потому что не успеваем столько съесть. Да и карманных денег мне лично вот так хватает, – он провёл кистью выше головы.

– Ну, тебе девочек не надо по пиццериям водить.

– Откуда ты знаешь, может, надо, – вскинулся Майкл.

– Потому что я первый узнаю, если у тебя появится девушка. Ну, или второй, – добавил Рэй, вспомнив про Джерарда.

– Тебе не терпится, чтобы этот момент поскорее настал? – резко спросил Майкл.

Рэй смотрел на друга с лёгким удивлением, выискивая в глазах у того причины этого странного тона. Тщетное занятие, Майкл бы и сам не ответил себе, что с ним такое.

– Чего ты вскинулся? Я просто шучу, – примирительно заявил Рэй, отходя от друга и направляясь к холодильнику. Недолго порывшись в морозильной камере, достал оттуда пару мороженок на палочке.

– Ничего, – чуть мягче ответил Майкл, принимая холодный брикет и разворачивая обёртку. – Просто почему-то бесит эта тема.

– Ну ты не бесись, бро. Скушай лучше мороженку, – улыбнулся Рэй, сам уже надкусывая своё. – Ховоное, – доложил он другу, что, видимо, означало «холодное».

Майкл прыснул и рассмеялся. Рэй улыбался в ответ. Мир, а так же дружба и жвачка были восстановлены между ними.

– А с Фрэнком что?

– К нему же близнецы сегодня приезжают. Ночуют, а завтра обратно в Бельвиль. Так что в школе уже увидимся, в понедельник.

– Ясно, – ответил Рэй.

Они молча доели мороженое, и каждый думал о своём. Вчерашний концерт на всех произвёл сильное впечатление. Это было круто и здорово. Рэй ещё больше уверился в мысли, что очень хочет заниматься музыкой. Он мечтал так же стоять на сцене и, мотая головой в такт, играть любимую музыку. А Майкл думал о том, какого хрена Торо такой сексуальный сейчас, с обмазанными мороженым пухлыми губами и языком, которым он слизывал тающие потёки. Это выносило мозг, и он отвернулся, чтобы перестать, наконец, пялиться на друга.

«Неужели он мне нравится? Этого быть не может… Это чертовски глупо и странно. Рэй никогда не поймёт этого. А я на самом деле полный идиот…» – Майкл чуть поморщился своим мыслям.

Его тянуло к Торо, потому что он чувствовал в нём силу и какую-то уверенность. Он мог защитить и поддержать, но, чёрт, считать его сексуальным? Это было слишком. Но ведь он хотел тогда, чтобы они поцеловались? Хотел… Это было какое-то временное помутнение, какой-то выверт мозга, чтобы отомстить другу за прилюдный поцелуй. Хотя, чёрт, какая ему вообще разница? Пусть себе целуется, с кем хочет и где хочет. Но ведь разница была, и Майкл не мог её игнорировать… Потому что мгновенно выходил из себя.

– Чем займёмся? – спросил Рэй, прерывая агонию мыслей друга. Он стоял довольно близко и облизывал губы, запачканные мороженым.

«А-а-а!» – мысленно взвыл Майкл, но это никак не отразилось на его лице.

– Вообще мне к понедельнику нужно приготовить доклад по истории Западной Европы. Я помню, ты в прошлом году делал что-то подобное, может, поможешь мне? Я буду благодарен.

Рэй хмыкнул, глядя на друга, и улыбнулся.

– С этого надо было начинать. Спас меня от похмелья, чтобы припрячь к работе над докладом. Ты просто великий стратег, Майки.

– Ну-у, за всё приходится платить, разве нет? – он многозначительно посмотрел на Торо, вскинув правую бровь. У них с братом это отлично получалось.

– Пошли, – Рэй отстранился от кухонного гарнитура и легонько ткнул Майкла под рёбра.

Они бились над этим грёбаным докладом до темноты. Если бы не друг, Майки бы точно зашился работать с таким объёмом информации. Они валялись прямо на ковре посередине комнаты Рэя, обложенные раскрытыми книгами, учебниками и старыми тетрадями Торо. Майкл делал заметки, записывал что-то, а его друг давал советы о том, какой материал стоит изложить покороче, а на чём сделать акцент. Иногда он диктовал целые отрывки текста, и Майкл, от усердия высунув кончик языка, быстро строчил в своей тетради косым почерком. Эта работа так увлекла их, что они очнулись только тогда, когда закончили.

– Твою мать, уже почти двенадцать, – удивлённо выдохнул Рэй, устало потирая глаза ладонями. – Ты меня загонял со своей историей.

– Жрать хочу, – сказал Майкл и снял очки, чтобы повторить манипуляции друга с глазами. Перед ними на самом деле плясали буквы в зареве разноцветных кругов. – Я голоден, как стадо сурикатов.

– Ха! Сам-то понял, что сказал? Стадо сурикатов, – Рэй истерически смеялся, откинувшись назад на локти. – Майки – сурикат, я сейчас сдохну.

– Иди ты, чувак, – улыбнулся Майкл, наблюдая за смеющимся Рэем и чувствуя, как внутри у него что-то замирает. – Лучше скажи, что у тебя есть поесть.

– Только замороженная пицца. Может, ещё вчерашнее овощное рагу осталось, не знаю.

– Сойдёт, – зевнув, ответил Майкл.

Они наскоро разогрели пиццу, но, достав её из микроволновой печи, Рэй изрёк:

– Это похоже на дерьмо.

– Где? – Майкл заинтересованно выглянул у него из-за плеча. Сам он накладывал уже разогретое на плите рагу в тарелки. – Ох ты ж… И правда, похоже.

– Заткнись, – ухмыльнулся Рэй. – Ты будешь это есть?

– М-м, может, попробуем ненадолго поставить её в духовку?

– Ты не перестаёшь верить в чудо, я смотрю? – Рэй зажёг конфорку в духовом шкафу и водрузил на противень нечто, отдалённо напоминающее размороженную пиццу.

– Как долго она лежала у тебя в морозилке? – поинтересовался Майкл, поедая рагу. Рэй напротив занимался тем же самым, они и правда очень проголодались.

– Не спрашивай, если не уверен, что хочешь знать ответ на этот вопрос.

– Пф-ф, надеюсь, мы не отравимся.

– Я вообще не уверен, что буду есть это.

– Предатель! – улыбаясь, сказал Майки. А потом почувствовал, как резко пахнуло чем-то горелым.

– Рэй, пицца горит, кажется.

Торо вскочил, чтобы открыть духовой шкаф, из которого повалил дым, и ещё больше запахло гарью. Майкл тоже вскочил, чтобы открыть окна в кухне:

– Ты на какую температуру ставил, придурок? – он носился по кухне, размахивая полотенцем, пытаясь выгнать дым в окна.

– На полную, – вяло ответил Рэй, доставая из духовки чёрное нечто, что теперь вообще никак не напоминало пиццу. – Святое дерьмо…

– Ты – идиот, – резюмировал Майкл. – Не зря мама не подпускает тебя к готовке и на милю.

– Ну прости, блин. Не все такие крутые повара, как вы с братом, – обиженно пробубнил Рэй, отправляя, пиццу, которой так не повезло, в мусорку.