Текст книги "Красная - красная нить (СИ)"
Автор книги: unesennaya_sleshem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 54 страниц)
– Джи?
– М-м? – он уткнулся холодным носом в мою шею, втягивая запах своего же геля для душа.
– Чего ты хочешь от меня? – как можно спокойнее спросил я. Я не думал над тем, что хотел бы услышать в ответ. Но почему-то для меня было важным услышать хоть что-нибудь кроме грёбаных туманных намёков.
– Хм-м… – выдохнул он, обжигая шею тёплым воздухом. – Я не знаю. Тебя. Наверное, если бы я мог контролировать и понимать все свои «хочу», я был бы самым счастливым человеком на планете.
Его пальцы уверенно забирались под футболку, надетую на меня. Они были прохладными, впрочем, как всегда, и очень желанными. Я сглотнул, прикрывая глаза и чувствуя, как он поглаживает мой живот и волосы под пупком. Для его руки не было никаких границ, и я ощущал, что сегодня он хочет так много, как только можно. Глубоко вздохнув, я перевернулся и оказался к нему лицом. Прикрытое запутанными прядями, оно выглядело слегка горячечно – странно блестящие темнотой глаза и бледная кожа. Сухие, чуть приоткрытые губы, оказавшиеся так близко. Но я не поцеловал его. Вместо этого я, повторяя его движение, забрался под растянутую старую футболку, чтобы прикоснуться к невероятно мягкой, какой-то нереальной коже. Он зажмурился от этого, облизывая губы. Я буквально слышал, как быстро колотится его сердце, мечтая разбиться о рёбра. Точно так же, как и моё…
Наши пальцы, точно клубки слепых змей, исследовали тела друг друга, причиняя бесконечно странное удовольствие, заставляя подрагивать от наиболее удачных прикосновений. Я удивился, как он отреагировал на то, что я погладил, а затем сжал его торчащий сосок. Он почти простонал, закусывая губу, стараясь быть тише. Мой член напряжённо дёрнулся под тканью.
– Мне нравятся эти звуки, что ты издаёшь, – сказал я, с усилием заставляя язык двигаться.
– Ох, чёрт, закрой рот. М-м-м… – я повторил своё действие, с удивлением понимая, что его руки остановились. Значит, это было так приятно, что он переставал отвечать за свои движения?
Его нос касался моего, мы вдыхали и выдыхали друг другу в рот, не целуясь. Я так хотел видеть его, что не собирался мешать происходящее с поцелуем.
– Сними футболку, – вдруг сказал он, подхватывая края своей и стягивая её через голову. В темноте одеяла было плохо видно, но я успел разглядеть темнеющие кругляшки ореол. Почему-то это настолько ударило в голову, что вся кровь, ещё оставшаяся на свободном токе в организме, ломанулась в пах. Голова слегка закружилась. – Снимай чёртову футболку, – уже прошипел он, теряя самообладание. Его руки помогали стягивать ткань, и едва я оказался с обнажённым торсом, как он безумно и яростно вжался в меня плечами, грудью и животом.
– Ох, господи… Да… – простонал он, держа меня крепко-крепко. Его тело дрожало, но вряд ли от холода. Я прижимал его к себе ещё сильнее из-за этого. Наши затвердевшие члены столкнулись под одеялом, но даже не это сводило меня с ума. Я закрыл глаза и представлял, как наша кожа и мельчайшие капельки пота трутся друг о друга, перемешиваясь, становясь чем-то общим. Ещё никогда я не чувствовал так много Джерарда на своём теле. И это сводило меня с ума.
– Как хорошо, чёрт, – выдохнул я, подаваясь ему навстречу бёдрами.
– Может быть ещё лучше, – прошептал Джерард, выбивая в мгновение ока все перепутанные мысли из моей головы. Его руки поползли вниз, он взялся за резинку моих штанов и чуть отстранился: – Позволишь?
Я только кивнул в ответ. Во рту безвозвратно пересохло. Приподнимая бёдра, помог ему стянуть штаны почти до колен и закончил сам. Господи. Я был совершенно голый под одним одеялом с Уэем. В голове стучало, а сердце разбивалось до крови о грудную клетку. Выдохнув, я так же уверенно взялся за резинку его штанов и потянул вниз, стараясь делать это как можно аккуратнее.
Какое-то время мы лежали на расстоянии, осознавая произошедшее. Я вглядывался в его глаза и губы, пока не решился, наконец, снова прижаться к нему. Но теперь уже полностью, всем обнажённым телом.
– Ох, мать твою… М-м-м… – мои руки прижимали его за спину и ягодицы, ноги переплелись, а твёрдые и безумно горячие члены перекатывались между животами.
Как можно объяснить, что происходило в этот момент с нами? Уже совершенно вспотевшие от напряжения под толстым одеялом, влажные и горячие, мы медленно двигались, не отрываясь друг от друга ни на миг. Мне было настолько хорошо, что я почти кончал от этих невероятных ощущений. Вдруг Джерард чуть отстранился и протиснул свою руку между нами, обхватывая мою плоть.
Из пересохшей глотки вырвался странный сдавленный звук, когда его пальцы сомкнулись на мне, так бесстыдно и просто. Я был ошеломлён. Сколько бы я ни представлял, как чувствуется чужая рука на твоём члене, реальность ломала все ожидания. Когда ты сам трогаешь себя, ощущения своей руки затирают около половины удовольствия. Ты знаешь все свои действия наперёд, и нет никакой интриги. Но тут… О-ох… Это было невероятно и безумно возбуждало. Он медленно исследовал мой член, не касаясь головки. Просто трогал, мял его, скользя пальцами по коже, не сводя серьёзных, но совершенно пьяных глаз с меня. И именно когда я не ожидал ничего, вдруг провёл пальцем по головке, забираясь под крайнюю плоть. Я резко выдохнул, ощущая новую ласку настолько остро, насколько вообще могло чувствовать моё тело. Меня трясло, а он никак не заканчивал эту пытку.
– Ты такой мокрый и скользкий там, – тихо сказал он, сглатывая. – Это… возбуждает. Так горячо... Прикоснись ко мне тоже… – он остановился, просто оставив свою руку там, где она была, ожидая ответного шага. А я, робея и смущаясь, повёл ладонью вниз по его животу, через пупок, по жестковатым волосам, так медленно, как только мог, наблюдая за тем, как он закрывает глаза и как трепещут его чёрные ресницы. Он судорожно вздохнул, когда я робко обхватил его, ощущая всю твёрдость и обжигающе-горячее состояние. Он открыл глаза и посмотрел на меня с вызывающей улыбкой, чуть сжимая свою руку на мне. Я знакомился с ним так же, как и он со мной. По ощущениям, он был чуть толще и немного длиннее меня. Я не стал мучить его ожиданием и нежно, неторопливо провел по освободившейся головке пальцем, размазывая скользкую смазку. Его и без того широкие зрачки затопили чернотой всю радужку.
– Ты мокрый не меньше меня, – прошептал я, наклонившись к его уху. Он вздрогнул. Я почувствовал отдачу этого в своей руке. Господи, я сам был на пределе. Как вдруг его рука начала неторопливо, но довольно настойчиво двигаться, заставляя меня прикрывать глаза от удовольствия, напрягать ноги и бёдра, подстраиваясь к его движениям. Я и так был безумно близко. Моя рука совершенно потерялась и не дарила ему никаких ласк, пока я нёсся в свой стремительный оргазм, подчиняясь его чуткому руководству. Я так много мечтал об этом по ночам или в душе, оставаясь наедине со своими грязными мыслями о нём. Но реальность однозначно превосходила все ожидания. Ох, никогда ещё я не кончал так быстро и сильно, выворачиваясь наизнанку от каждой судороги, скручиваясь всеми внутренностями навстречу его руке. Моё лицо оказалось так близко к его, наши губы почти соприкасались, и я не удержался от лёгкого и сухого поцелуя.
– Охренеть, – выдохнул он в мои губы, заставляя улыбнуться. Мы тяжело дышали, я медленно возвращался на землю. – Помоги мне, Фрэнки, – прохныкал он, обхватывая мою руку на своём члене и начиная двигать ею.
Я ещё не пришёл в себя окончательно, но он просил настолько эротично. Он выпрашивал у меня движений, и я просто не мог отказать ему. Убрав его руку, я задвигал своей неторопливо и с оттяжкой, завороженно наблюдая за каждой мельчайшей сменой выражения его лица.
– Быстрее, – хныкал он, чуть морщась, походя сейчас больше всего на маленького мальчика. Я почувствовал, как мой член снова начинает реагировать на происходящее. Джерард был слишком горячим. Слишком откровенным. Я не мог остаться равнодушным. Ускоряясь, иногда делая паузы, от которых он дёргался, будто от электрического разряда, я чувствовал, как он становится всё тверже. Кожица под моими пальцами была настолько мягкая и нежная, что это сводило меня с ума. На мгновение я закрыл глаза, представляя, как может выглядеть его член сейчас. Горячая волна возбуждения снова ударила в пах, как вдруг я ощутил его первую судорогу. Он впился в меня пальцами, наверняка оставляя синяки назавтра. Я ощутил всем телом, как он содрогается, как вязко, раз за разом кончает в мою руку. Но не это было самым важным.
Его лицо в этот момент было неповторимо. Такое напряжённо-прекрасное, с зажмуренными глазами и алыми, обкусанными и влажными губами, за которыми затихал слабый стон. Потом он вдруг распахнул ресницы, встречаясь со мной взглядом. О господи… Такого опьянённого и благодарного, какого-то безмерно измученного и при этом счастливого выражения глаз я ещё никогда не видел. Ни у кого. Неужели я после оргазма выгляжу похоже? Ох…
Джерард улыбнулся. Контрольный выстрел в голову. Я обнял его, притягивая ближе. Такого податливого и вялого. В кулаке густо перекатывалась его сперма. Сейчас мы все будем в ней, если ничего не предпринять.
– Джи. Салфетки. У тебя есть салфетки?
Он сфокусировал глаза, в них появились признаки мысли. Я улыбнулся ему.
– В ящике стола. В верхнем.
– Блять. Мы сейчас все уделаемся…
И вдруг этот парень захихикал, затрясся всем телом.
– Да и чёрт с этим. Мне кажется, я тебя уже умазал, – смущённо сказал он. – Прости…
– Пофиг, – ответил я, улыбаясь в темноту и разваливаясь на спине, вытирая руку и тело добытыми салфетками. – Схожу в душ утром.
– Вместе? – странным голосом спросил Джерард, прогоняя по моей едва успокоившейся коже стаю мурашек.
– М-м-м… – неопределённо промычал я в ответ, протягивая ему салфетки. – Будешь вытираться?
Спустя ещё несколько минут копаний и шорохов, он, наконец, замер. Мне было так хорошо… Так спокойно и тепло рядом с ним, что я буквально наслаждался каждой ерундой, что делал сейчас. Слушал его дыхание совсем рядом. Радовался тому, как мой локоть касался его плеча. Блаженствовал от прохлады простыни под своей расслабленной спиной и задницей. Каждый вдох был исполнен сладостного запаха, такого, который всегда на время зависает в комнате, где люди занимались любовью. Его ни с чем не спутать. Как же хорошо… Мне хотелось что-то сказать ему. Но всё это выглядело так глупо, едва я перекладывал слова из головы на язык. Поэтому я решил помолчать. Почему люди так любят что-то говорить, когда и без слов всё понятно? Слова не имеют значения. Сказать можно что угодно, тут же опровергая сказанное действиями.
Я повернулся и уверенно обнял его, притягивая к себе, но так, чтобы мы не соприкасались ничем, кроме ног. Я боялся снова возбудиться. Это было более чем реально… Джерард лежал с закрытыми глазами и лёгкой, словно кот, объевшийся сливок, улыбкой на губах. Я медленно поцеловал его, неожиданно почувствовав, как самозабвенно он отвечает, как подаётся к моим губам. Мне не хватало воли, но страх и волнение помогали в подобных ситуациях. Оторвавшись от него, пока всё снова не зашло слишком далеко, сказал:
– Спокойной ночи, Джи. Надеюсь, нам удастся поспать, – я всерьёз опасался за своё самообладание.
– Спокойной ночи, Фрэнки, – хихикнул он. А затем мягко поцеловал меня в нос и, устроившись поудобнее, сладко засопел, касаясь моего лба своим.
====== Глава 26. ======
Дверь хлопнула. Я вздрогнул и проснулся, с трудом осознавая, где я и что происходит. Повернул голову и увидел спящего без задних ног Джи. Сколько времени вообще?
Медленно начало накатывать осознание, что я сплю у него дома, совершенно голый, перемазанный в своей и его сперме и… чёрт, дверь хлопнула! Снизу доносились приглушённые голоса. Сотни грёбаных картинок со стен его комнаты смотрели на меня осуждающе. Ну что вам? Лично я не чувствовал никаких угрызений совести. Немного стыда, немного смущения, когда увидел белеющую голую задницу Джерарда под краем одеяла, и очень чётко оформленное чувство, что с удовольствием повторил бы все эти странные вещи, что мы с ним делали ночью, ещё несколько раз. Но внизу кто-то ходил, и волнение, а точнее, всё быстрее подступающая паника заставляла размышлять, в каком я положении и что же можно придумать. Одежда самым идиотским образом забыта на стиральной машинке в ванной комнате… Я сам весь в засохшей сперме и мне нужно в душ. В окно… я бы не полез ни при каких обстоятельствах даже летом, а в минус пять в декабре – так тем более. Оставалось спрятаться под кровать? Чёрт… А ведь всё довольно дерьмово. Если сейчас Майки зайдёт в комнату и увидит нас такими…
– Джи… – затормошил я его. Проще было мёртвого воскресить. Да сколько времени вообще? В этой комнате есть хоть одни часы? Я шарил взглядом по стенам, то и дело натыкаясь на ответные укоризненные рисованные взоры. – Джи, твою мать, просыпайся, – я легонько похлопал его по щеке, ущипнул за холодное, выглядывающее из-под одеяла плечо. Он заворочался. – Давай, давай же, детка, – я был взвинчен до предела. Если честно, мне было очень страшно. – Там, кажется, Майки вернулся.
Наконец, услышав волшебные слова, этот парень резко распахнул глаза и уставился в потолок на какие-то секунды. Потом перевёл взгляд на меня. – Что ты сказал?
– Я сказал, что Майки вернулся, чёрт! – не выдержал я, повышая голос.
И тут до него дошло. Он вскочил, резко выпутываясь из-под одеяла, сначала выглянул в окно, стараясь что-то увидеть внизу за ним. – В окно я не полезу, – серьёзно сказал я Джерарду, на что тот даже не отреагировал. Затем он подскочил к двери. Приоткрыл её как можно тише, сверкая голой задницей. Голоса стали довольно понятны, говорили двое, и мы услышали примерно следующее:
– Да не надо его будить, бабуль. Я же сказал, что он будет дрыхнуть. Он всегда спит так долго, а сейчас каникулы и отпуск на работе.
– Но уже второй час. Разве не вредно для здоровья столько спать?
– Ба, ну перестань. Всё зависит от того, во сколько он лёг. Поехали, в магазин пока съездим. Я же говорил, что холодильник будет пуст, как поверхность Луны.
– Ну… хорошо. Надо купить вам чего-нибудь вкусненького. Праздник, всё-таки.
– И ящичек пива? Ба, ну подумай, что такое ящик пива для четверых здоровых парней на Новый год?
– Нет, Майкл Джеймс Уэй. И не поднимайте больше эту тему, молодой человек. Мы договаривались на две бутылки каждому. Хватит с вас.
– Ну… Тогда на обратном пути заедем за Рэем?
– Ладно. Я тебе говорила, что ты шантажист? Ничуть не хуже, чем твой отец был в твоём возрасте.
– Говорила, ба. Поехали уже? Как раз Джи проснётся, когда вернёмся.
Я облегчённо выдохнул только тогда, когда входная дверь снова гулко хлопнула, и на первом этаже воцарилась тишина. Всё это время я сидел, точно заледенелый, напряжённый до предела, и не сводил глаз с белой кожи ягодиц Джерарда. Его задница была чем-то невероятным.
Друг закрыл дверь и, развернувшись, расслабленно привалился к ней спиной. Посмотрел на меня. Потом на себя и вдруг, чертовски смутившись, прикрылся руками и вернулся к кровати. Я улыбнулся, не меняя довольно откровенной позы, в которой сидел.
– Чёрт… – тихо донеслось из-под одеяла, куда он зарылся с головой. – Я думал, сдохну. Чуть не обделался.
– Да уж… – согласно поддержал я. – Было охеренно стрёмно, – почему-то меня очень забавляло то, что именно Джерард, который старше меня почти на три года, а не я, сейчас прячется в одеяле и смущается моего голого вида и, вероятно, наших ночных игр. У него ведь было столько всего… Но возможно ли… Возможно ли, что парень в его кровати оказался впервые? Жар осознания ударил мне в голову. Это было так волнительно! Лично я сейчас, когда паника отступала, хотел только одного – повторить всё, каждую минуту думая о том, что Майкл с Рэем и Елена могут вернуться в любой момент. Ох, как же меня это заводило! Я наклонился к одеялу и негромко сказал:
– Пойдём в душ, Джи? Вместе?
Блять. Я чёртов подросток в самый пик полового созревания. Мне было стыдно и томно, и у меня снова стояло колом, и я ничего не мог с собой поделать.
– Иди первый, – наконец, раздалось из-под одеяла.
– Вчера ты хотел пойти вместе, – не преминул подначить я, улыбаясь.
– Чёрт, Фрэнк, – не выдержал он, убирая одеяло и являя свету дня покрасневшее пятнами лицо. – Вчера я не был на волосок от того, чтобы навернуться в самую середину ямы с дерьмом, которую сам же себе и вырыл.
Я оторопел. Мне захотелось его ударить. Вот просто так взять и врезать, расквашивая нос. С силой, до крови, чтобы он заплакал. Я даже не мог осознать, почему это жгучее желание накатило на меня. Но я только молча встал, отодвинул ногой сброшенные вчера вещи, что он мне дал, и пошёл к двери, покачивая членом. Мне было плевать на то, как это выглядело. Мне было нужно в душ. И я чувствовал, что он наблюдает за мной. Это походило на лёгкое зудящее чувство чуть пониже спины.
– Фрэнки, – вдруг сказал он. – Фрэнки, прости?
До чего милая эта грёбаная вопросительная интонация в конце!
– Я в душ, – развернулся я, совершенно не стесняясь своего вида. Твою мать, я – это я. – Дашь мне какие-нибудь трусы?
На мгновение он залип, не реагируя. Его глаза уставились в одну точку на моём теле, и я даже ощутил вновь просыпающееся смущение. Может, я перебарщивал?
– Возьми сам в шкафу. Вторая полка… – сказал он, сглотнув, и снова закрылся одеялом с головой.
Я старался помыться побыстрее. Мне нужно было успеть высушить волосы, слава богу, короткие, и сделать вид перед всеми, что я пришёл совсем недавно, «буквально за пять минут до вас». Я не особенно злился на Джерарда. Чёрт, я и сам понимал, что ситуация сегодня была на грани фола… Но то, что сказал Джерард, и главное, как он это сказал, почему-то взбесило и задело меня. Выглядело так, что в случае чего он отпёрся бы ото всего, в том числе и от меня, если бы пришлось. В то время как я был готов принимать происходящее, как есть, не отрицая. На кону стояла наша дружба, и мне это не нравилось. Я совершенно не хотел терять его, как друга. Но и не хотел открывать его тёмные, возможно, мерзкие стороны, если они были, из-за подобных ситуаций. Думаю, я бы пережил это вместе с ним, оставаясь его другом. Но если бы он предал меня, нашу дружбу? Если бы открестился, сказав, что «всё не так, как выглядит»? Чёрт… Я не знаю, как поступил бы тогда. В любом случае, внутри остался осадок. Кто был виноват в том, что я влюбился в парня? В том, что я хотел своего друга? Кто вообще обустраивает все эти взаимные привязанности? И точно ли этим занимается грёбаная «Небесная канцелярия»?
Под такие безрадостные мысли я вытерся, со странным чувством натягивая нижнее бельё, одолженное у Джерарда, и быстро оделся в свою вчерашнюю одежду. Я даже не стал заходить к нему. Просто постучал в дверь спальни, где буквально ночью был счастливее всех на планете, и спустился вниз. Включил телевизор и рухнул на диван в гостиной, совершенно не вникая, что смотрю и зачем. Часы на стене показывали половину второго…
Замок щёлкнул, и я услышал голоса входящих людей. Собравшись с духом, натянул на лицо приветливую улыбку и пошел навстречу. Джерард ещё не спускался, хотя я слышал, как он выходил из ванной.
– Фрэнки? – удивлённый дуэт Рэя и Майкла, и добрая улыбка Елены были мне как бальзам на душу.
– Здравствуйте! Привет, чуваки! Я скучал, – улыбался я, забирая пакеты из рук ребят и приветственно хлопая их по спинам ещё неснятых курток. – С наступающим всех вас!
– Я тоже скучал, чувак, – Рэй сграбастал меня в медвежьи объятья, а сверху навалился Майкл. – Долго тут киснешь? – спросил младший Уэй.
– Эм, да нет, совсем недавно пришёл. Минут десять, может. Джерард ушёл наверх переодеться и потерялся там, – не моргнув глазом, соврал я, получив в ответ быстрый странный взгляд Майкла.
– Елена, давайте я помогу, – кинулся я на кухню, слыша, как женщина шуршит оттуда пакетами.
– Ох, милый, не стоит волноваться. Лучше сходи до машины и забери из багажника картонную коробку. Осторожнее, там гирлянды. Надо украсить дом снаружи.
– Я помогу, – вызвался Рэй, ещё не успевший раздеться.
– Бабуль, тебе нужна тут помощь? А то я бы пошёл с парнями на улицу… – Майки выглядел как мальчик, выпрашивающий сладкое.
– Нет, милый, – улыбнулась она, складывая невероятного вида вкусности на полки холодильника. В моём животе требовательно заворчало. – Сейчас спустится Джерард и поможет, если понадобится.
Через минуту мы с Рэем уже тащили увесистый ящик из «жука» к дому, а Майкл ушёл в гараж за стремянкой и удлинителем. Сверху коробку венчал красивый, но слегка обшарпанный новогодний венок, который обычно вешают на входную дверь в качестве украшения.
– Ну как праздники, Фрэнки? – Рэй выглядел очень довольным и свежим, в отличие от меня. Мне не помог ни душ, ни то, что я, в общем-то, выспался сегодня. Я чувствовал себя так, словно на меня слегка наступили сверху, но не раздавили до конца, а так, немного приплющили. Под ногами скрипел нападавший за вчера снег, и я был счастлив, что сегодня этот дом оказался полон людей. Это вселяло надежду.
– Если честно, то не очень, – кисло признался я, вешая венок на еле заметный гвоздик во входной двери. Стало намного праздничнее, а если повесить гирлянды, будет просто волшебно! – Так уж вышло, друг, но ничем не могу похвастаться. Чужие люди, чужие дети, чужой дом. Ничего страшного, но и ничего особо интересного не происходило, – вяло закончил я. К нам уже шёл Майкл с лестницей наперевес. – А вы как отметили? Признавайтесь? – с улыбкой спросил я ребят.
– Эта пьянь бухала с братом все эти дни, – бодро заложил Торо Майкл, расставляя стремянку и разматывая шнур удлинителя.
– Ох, кто бы говорил, – закатил глаза Рэй, явно не принимая атаку всерьёз. – А кто жаловался мне по телефону, что тебя закармливают всякими вкусностями, и ты скоро будешь похож на шоколадный пончик?
Я прыснул. Это было именно то, чего мне не хватало. Друзья. Их добрый позитивный трёп. Их невидимая, но такая ощутимая поддержка.
– А почему шоколадный? – поинтересовался я у Майкла. Он уже придерживал шатающуюся стремянку, по которой поднимался Рэй, а я полез в коробку, отыскивая начало гирлянды.
– Да не знаю я, – смутился Уэй, и я снова рассмеялся.
– Расскажите, как отметили. Чёрт, я хочу порадоваться за вас, потому что мне самому совершенно нечем вас порадовать, – попросил я, подавая Рэю начало длиннющего провода, усеянного лампочками.
Пока Торо зацеплял гирлянду за специальные крючочки, которым, по словам Майки, уже сотня лет, я узнал вот что:
Первое. Если едете к бабушке Уэев, запасайтесь таблетками, помогающими пищеварению. Ибо там вас будут кормить невозможными вкусностями, от которых вы просто не в состоянии отказаться, как на убой. Если вы всё же найдёте в себе силы и откажетесь, то тем самым нанесёте несмываемое оскорбление прекрасной миссис Елене ли Раш.
Второе. В Ашбери в канун Рождества свято блюдут традиции. На столах стоят специальные блюда, которые едят только в Рождество, а по домам ходят дети в нарядах ангелов и поют Рождественские песни, взамен прося сладкое.
Третье. Джерард не любит встречать Рождество в Ашбери, потому что считает, что становится в два раза толще, чем был до приезда.
Четвёртое. Бабушка подарила братьям новогодние подарки раньше срока. И в обоих случаях это были вязаные свитера с оленями. У Джерарда – на красном фоне, а у Майкла – на синем. Братья поклялись друг перед другом той же ночью никогда не надевать их, спрятав в самый дальний угол шкафа.
Пятое. Брат Рэя – самый заядлый тусовщик из всех, кого Рэй знает. Вместе с ним Торо обошёл за несколько дней самые приличные места в Ньюарке, а ещё за два дня – самые неприличные. В итоге братья сошлись на том, что лучше просто пить дома – хотя бы ходить никуда не надо, а эффект тот же.
Шестое. Рождество в доме Торо – образец собранности и благих намерений. В этот праздник за столом читаются псалмы, яства дымятся и источают свежие аппетитные ароматы, скатерть бела и накрахмалена, все общаются друг с другом подчёркнуто-вежливо, а старший брат Рэя надевает чистую глаженую белую рубаху и играет на гитаре рождественские хиты для матери. Рэй подпевает и трясёт баночкой-перкуссией, ожидая, когда этот нестерпимо длинный вечер закончится, и можно будет пойти наверх и снова вмазать по пиву на пару с братом, а потом залабать что-нибудь из “Iron Maiden” на две гитары.
Седьмое. Средний брат не смог приехать на Рождество, чем подписал себе смертный разговор. «Если бы он видел выражение лица мамы, когда она слушала его вялые отмазки по телефону, он бы поторопился прийти в Ньюарк хотя бы пешком. Помяните моё слово, теперь у него бо-ольшие проблемы. Рождество для мамы – это что-то, что требует крайней сосредоточенности от всех членов семьи. Маму просто клинит в этот день, и даже отец не решается с ней спорить», – говорил Рэй, устало потирая затёкшую шею.
Восьмое. Эти ребята рядом – самые отличные ребята, которые только могли оказаться у меня в друзьях в этом городе. И, чёрт, я их обожаю.
Закончив на улице, мы отошли чуть подальше, пока Майкл бегал к гаражу, чтобы включить удлинитель в розетку.
– Готовы? – крикнул он откуда-то из-за угла.
– Врубай! – хором ответили мы с Рэем, замирая в ожидании. Секунда – и дом, такой обычный в череде похожих друг на друга, преобразился. Замерцал огоньками, окрашивая снег под собой во все цвета радуги. Оживился, вселяя в нас новогоднее настроение и ожидание какого-нибудь чуда. Майкл подошёл и встал рядом, улыбаясь такой же глупой улыбкой, что была и на наших лицах, я думаю.
– Круто, – сказал он. В его светло-карих глазах отражались блики разноцветных огней.
– Не то слово. Джерард много пропустил, – проговорил Рэй, убирая мешающие кудри за ухо. – Где он, кстати?
Я зачем-то посмотрел на крайнее справа окно. Гостиная, вроде бы. Свет не горел, но край занавески был приподнят. Я почувствовал, что Джерард был там, и он смотрел на нас из-за окна. Я улыбнулся туда. Занавеска упала на место, оставляя меня наедине со своим смятением и вопросами.
В доме пахло потрясающе. Едой. Очень вкусной домашней едой. Цитрусами и почему-то хвоей. Елена вышла из кухни с баллончиком в руках.
– Ну как вам? Всё-таки хорошо, что купили ароматизатор. Добавляет настроения, так ведь?
Я улыбнулся и кивнул, раздеваясь. Ребята уже прошли вперёд, где с ними здоровался Джерард. Несколько секунд я наблюдал за ними. За Джи. Такое живое и счастливое лицо, когда он обнимал Рэя и что-то говорил Майки. Мельком он посмотрел на меня. Так отчуждённо-виновато. Меня передёрнуло. Вот же дурак. Сам себе придумал проблему, сам же от неё страдает.
– Значит так, мальчики, – Елена сняла надетый синий в красную клетку фартук и небрежно кинула на стул. – Мне пора. Я буду встречать Новый год в Нью-Йорке вместе со старыми подругами. Обязательно украсьте дом внутри. Я завтра поеду обратно – заеду к вам, чтобы проверить. Да-да, Джер, не надо так смотреть. И то, что вы украсили, и то, что дом стоит, и то, что вы все тут живы. Не украсите – покусаю, – она уморительно несколько раз щёлкнула зубами, заставляя меня улыбнуться. Впрочем, не только меня. Эта женщина распространяла вокруг себя тепло и свет, и я очень сожалел, что моя бабушка была так далеко сейчас. Да и была она несколько другим человеком.
Мы все с теплотой простились в прихожей, Елена нежно и очень долго тискала внуков, вызывая у меня неконтролируемые приливы желания оказаться на их месте. А потом ушла, и мы как-то резко остались одни – причём и Майкл, и Рэй были такими предвкушающе-весёлыми, что я понимал – что-то тут не чисто. Наконец, Торо, с видом заговорщика, принёс свой огромный рюкзак и водрузил его на стол. Расстегнул молнию, открывая нашим жаждущим чуда взорам невероятную картину – много, много баночного пива матово поблёскивали бочками, так и призывая: «Выпейте нас!»
– Ну что, за встречу? – подмигнул Рэй, раскидывая пиво в наши алчущие руки. – Не спрашивайте. Я ограбил брата, запихав почти ящик пива в этот рюкзак. Надеюсь, он не убьёт меня завтра. А, чёрт с ним. Если и убьёт, то хотя бы сегодня оторвёмся на славу.
Мы поддержали Торо в его героическом поступке, обнимая, и я случайно пролил немного пива прямо на ковёр в проходе между гостиной и столовой.
– Чёрт, простите, – я почти дёрнулся на кухню, чтобы убрать, но Майкл остановил меня: – Фрэнки, забей. Знаешь, сколько всего пролито уже на этот ковёр? Чуток пива ему точно не повредит.
Я улыбнулся, мы снова скрестили банки, и я с наслаждением влил в себя залпом несколько глотков. И только тогда вспомнил, что ничего не ел с утра.
– Слушайте, может, поедим перед тем, как делать хоть что-то? – умоляюще спросил я. – Я жутко голодный, а если допью это пиво, то стану непередвигаемым дополнением к дивану в гостиной.
– Значит, надо перекусить. Ба собрала нам всё, что осталось из съестного в её доме. И там было полно вкусностей, – обрадовал меня Майкл.
Не сговариваясь, мы направились к холодильнику. О! Холодные закуски, горячее, несколько салатов… Это был рай! Мы ели, подшучивая друг над другом, прихлёбывая пиво. Жаркое умяли, даже не разогрев. День клонился к вечеру, за окном смеркалось, заставляя блики от гирлянды на доме играть ещё ярче на белом снегу.
– Ну что, распределим обязанности? – бодро поинтересовался Майкл. – Рэй собирает ёлку, как самый высокий и сильный. – Так точно, сэр, – шутливо отрапортовал Торо, козыряя у кудрявой шевелюры. – Фрэнк помогает наряжать, а Джи подключит приставку к телевизору внизу.
– А ты что собираешься делать? – подозрительно спросил старший Уэй.
– А я буду пить пиво и с наслаждением наблюдать за вашими праведными трудами, – зубасто улыбаясь, сказал Майки.
– Так разбежался, притормозить на повороте не забудь, – кинул на это Джерард. Он казался не слишком весёлым и достаточно тихим для своего обычного состояния в нашей компании. И я знал причину.
– А я буду накладывать еду на тарелки, болван, – с той потрясающей интонацией, когда что-то объясняют непутёвому ребёнку, сказал Майкл, выбивая из меня улыбку. – И носить её в гостиную. Сойдёт?
– Окей.
– За дело тогда. А то до ночи не управимся, – согласился Рэй и отправился куда-то наверх. Я решил идти за ним, логически предполагая, что Торо понадобится помощь.
– Ах ты ж мать твою! – заорал я дурниной, когда Рэй распахнул одну из дверей. – Что за пиздец?
Это была самая жуткая комната на свете, которую я когда-либо видел. Небольшая и словно переделанная из мрачного чулана, она всё же была с окном. И на всех поверхностях, полочках, комодах сидели жуткие, совершенно ужасающие в таких количествах куклы. «Чаки» отдыхает, моё сердце колотилось где-то в пятках, да и у Рэя вид был тот ещё.
