Текст книги "Ангелы бездны (СИ)"

Автор книги: tatateo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 51 страниц)

- Вот видите! Скажу вам по секрету: король Филипп после возвращения из Монсегюра слегка тронулся рассудком: из добропорядочного и, в общем то, незлого человека он превратился в самого настоящего душегуба и распутника – так подействовал на него отказ юного графа. А одна восточная принцесса, имени которой я не то, что не помню, но даже не выговорю, после того, как граф выпроводил ее из замка, она… Смешная и грустная история: уж не знаю, о чем и какими словами она его умоляла, но он, не говоря ни слова в ответ, закинул ее на плечо, вынес ее из замка, посадил в карету, молча поклонился и все так же беззвучно кивнул страже закрыть за собой ворота. Так вот, бедняжка-принцесса, говорят, приняла христианство, сделалась монашкой и удалилась в какую-то пустошь, где умерла от истощения. Ну, а о простых смертных я и говорить не буду: таких, как ваши друзья, знаете, сколько насчитать можно?.. А вы сомневаетесь. Он вас пожалел – это ясно и слепому. Я глубоко задумался, положив руки на «Историю ведьм». То, что сказал мне сейчас Леру и то, что (будем уж говорить откровенно) подсказывало мне сердце, давало мне, если не надежду, то хоть какой-то ее проблеск. Эти несколько минут раздумий решили мою участь: я словно бы проснулся – я захотел жить. - Так что же мне теперь делать? – совсем другими, живыми и ясными глазами глядя на профессора, робко спросил я. Тот снова пожал плечами. - Не могу вам ничего посоветовать, юноша. Кроме, пожалуй, одного: слушайтесь своего сердца. И, если оно подсказывает и зовет вас – идите напролом, хоть в замок, хоть за речку, хоть к черту на рога. И дай вам бог удачи! Я крепко пожал ему руку, и мы расстались. Вернувшись на постоялый двор, где я снимал небольшую комнату под самой крышей, а первым делом принялся собирать вещи. Плевать на учебу, плевать на университет! Все равно из меня не выйдет ни доктора, ни ученого. Отец как-нибудь это переживет. Я должен попасть в Монсегюр. Это – главное. Важнее этого нет ничего на свете. Я должен увидеть ЕГО еще раз. Я не знаю, что я ему скажу, да он и сам прочитает мои мысли, если сочтет нужным. И от его, только от его ответа будет зависеть, жить ли мне дальше, или… Впрочем, об этом не хотелось думать. В комнату заглянула маленькая Аннет, семилетняя дочка трактирщицы – круглолицая, золотоволосая, в розовом кружевном чепчике и новых деревянных башмачках. Она вполне серьезно считала себя моей невестой и делилась со мной конфетами, новостями и своими маленькими детскими секретами. А вот теперь она потеряла кошку. Кошка еще утром полезла на чердак, и больше ее никто не видел. Аннет ужасно беспокоилась, как кошка обошлась без обеда и вот теперь останется и без ужина, и просила меня слазить на чердак, поискать ее любимицу. - Маменька не давала ключи, а я их стащила, - сказала маленькая проказница, протягивая мне целую связку ключей в одной руке и кусок вишневого пирога – в другой. Опять вишни! С некоторых пор я весьма осмотрительно отношусь к вишням. Разумеется, я полез на чердак. Кошку я нашел быстро и без проблем – оказалось, что она родила трех мурчиков на старой перине и теперь, блаженно вытянув лапы и громко мурча, вовсю вылизывала их розовым шершавым языком. Я посмеялся, и полез было обратно, когда… Я услышал голос, и этот голос, вернее, то, что он сказал, моментально привлек мое внимание. - Двадцать рыцарей! Подумать только – как напугали! Да ОН их в порошок сотрет меньше, чем за минуту! Кто это говорит? А, главное – о ком? Внизу, под самым чердаком была комната, окно в которую было слегка приоткрыто, и разговор шел явно оттуда. - Вы ошибаетесь, ваше преподобие. У меня очень хорошие рыцари, - с холодной вежливостью отвечал первому голосу второй. – Но, если вы сомневаетесь, я пошлю еще десяток. Он же не Геракл, этот ваш магистр ордена тамплиеров? Я задрожал так, что едва не вывалился из окна прямо на голову проходившему внизу булочнику. Магистр ордена тамплиеров?! Боже мой! Или скорее – черт возьми! С риском быть обнаруженным я быстро заглянул в окно. В небольшой полутемной комнатушке за деревянным столом с догорающими свечами сидели двое – священник и рыцарь. Лица священника я не видел, оно было скрыто черным капюшоном, а рыцарь был средних лет мужчина, высокий крепкий блондин со скуластым лицом и выразительными светло-серыми глазами. В уголках его тонких губ залегла сардоническая складочка, в руке он вертел большую медную кружку с вином – видно было, что он очень хочет пить, но брезгует пить из таких черепков. Точно такая же нетронутая кружка вина стояла и перед священником. - Он далеко не Геракл, г-н Буазон. Более того, он ниже вас ростом и гораздо уже в плечах. Но я видел… Я сам видел, как менее, чем за 5 минут он покрошил к капусту передовой отряд мавров. Их было человек 30-ть – 40-к. - Да быть такого не может! – пожав плечами, пренебрежительно усмехнулся рыцарь. – Ваше преподобие что-то путает. - Вы мне не верите? – глаза священника под черным капюшоном метнули молнии. - Да что вы, ваше преподобие, конечно, верю, - спохватился его собеседник и, собравшись с духом, отхлебнул все-таки из кружки. – Не вино, а козлиная моча, прошу прощения за грубость. Я уже слышал что-то такое насчет этого юного Ахиллеса – будто он творит чудеса на поле боя, но как-то не верится. К тому же говорят, что он красив, как бог, а, насколько я знаю, все красавчики… Нет, не буду осквернять ваш слух неприличными высказываниями. Может быть, в чем-то другом он и хорош, но… Мгновение – и священник, резко поднявшись, выбил кружку из рук рыцаря. - Считайте, что мой слух вы уже осквернили. Извольте попросить прощения за свои грязные намеки. Рыцарь растерянно перевел взгляд с откатившейся в сторону кружки на священника. - Что ж, виноват. Прошу прощения. Только я никак не пойму вас, преподобный отче: то вы его хотите убить, то – взять в плен, а то – просто за него заступаетесь. Вы уж как-то определитесь. Однако священнику, видимо, было не до шуток. Опершись о стол длинными и худыми, так напоминающими лапы гигантского паука, руками, он, глядя в глаза рыцарю, сказал отчетливо и холодно: - Да, я хочу его убить и да, я за него заступаюсь. Да, этот юноша творит чудеса на поле боя и да, он красив, как бог. Но вас это не должно касаться. Ваше дело – устроить засаду в Оленьей роще сегодня вечером. И – чтобы с вами было не менее 50-ти, слышите – 50-ти человек. Вы поняли меня, г-н Буазон? - Да понял я, понял, чего уж тут непонятного. Но почему вы решили, что он явится именно туда и именно один? В эту минуту в дверь трижды громко и резко постучали. Глаза священника торжествующе блеснули. - Вот почему, - сказал он, указывая на дверь, и громко воскликнул: - Входите, мадам! Вошла дама. Самая странная дама из всех, кого мне когда-либо доводилось видеть. Одета она была, как аристократка: зеленый бархат и черный горностай, на голове – изумрудный берет и такое же покрывало, на ногах – мягкие изумрудные сапожки, однако выглядела – мещанка мещанкой. Может быть, потому, что была до ужаса некрасива и еще до большего ужаса вульгарна. Наверное, именно так описывали бандерш в тех похабных книжицах, которые время от времени потихоньку приносили в университет мои товарищи. - Добрый вечер, сеньор рыцарь! Добрый вечер, преподобный отец-инквизитор, - сказала она, без приглашения присаживаясь к столу. Голос у нее был соответствующий – громкий, визгливый, на высоких нотах режущий уши до спазма в желудке. Но… НО. Что-то в ней было, что бросалось в глаза с первого же взгляда. И это что-то – сила. Но не просто сила, а СИЛА – первобытная, мощная, беспощадная. Она словно рвалась из нее, сметая все на своем пути и разряжая воздух нервным дрожанием своих невидимых лапок-паутинок. Или – щупалец осьминога?.. Я невольно поежился. То же самое незаметно сделали и оба собеседника. - Почему вы назвали меня инквизитором, мадам? – с легким удивлением спросил священник. Дама невозмутимо пожала своими пухлыми плечами под черным горностаем. - Потому, что вы – инквизитор. Не спрашивайте, как я об этом уз-нала – маленький женский секрет! И она визгливо рассмеялась. Рыцарь смотрел на нее с недоумением: он, видимо, никак не мог уяснить для себя связи между своим собеседником, дамой в зеленом и тем, что ему предстояло сделать. - Я пришла сказать, что помогу вам, сеньор инквизитор. - Почему вы это делаете? – насторожился священник. – Ведь вы же сами говорили, что великий магистр – какой-то ваш дальний родственник. Вы настолько не любите свою родню? Она снова рассмеялась, кокетливо поправив свой изумрудный берет с похабной розочкой почти на самом лбу. - Да, этот юноша – мой родственник, что-то вроде племянника. Нет-нет, вы не поймите меня превратно – я вовсе не желаю ему зла. Просто он, как бы это сказать, немножко зарвался, и его следует проучить. Да и потом… Я не спрашиваю его преподобие, это прозвучало бы уж слишком непристойно в его отношении, но вы, сеньор рыцарь… Тот моментально вздрогнул и напрягся всем телом от взгляда ее странных блекло-невыразительных глаз с дышащими безграничной силой всевластными звездами черных зрачков. - Ведь вам, сеньор рыцарь случалось в детстве подкладывать на стул кнопку лучшему другу, а? Непередаваемое ощущение! Рыцарь вздрогнул и быстро спрятал глаза. Священник, слегка откинув капюшон, еще более пристально взглянул на даму. - И вы не будете сожалеть, если мы убьем вашего племянника? Она с невинным видом вскинула свои узкие, словно крылья стрекозы, брови. - А кто говорит об убийстве? По-моему, у вас, ваше преподобие, на его счет совершенно иные намерения. Священник быстро опустил голову, словно улитка, снова спрятавшись в капюшон. - Да, в любом случае его нужно вначале допросить. На предмет связи с дьяволом. Улыбка дамы сделалась еще более невинной. - Допросить?.. Вот как это, значит, сейчас называется. - Что вы имеете в виду? – в голосе отца-инквизитора прозвенел металл. - О, ничего такого, о чем вы подумали, что я подумала. Только то, что вам необходимо допросить этого юношу. А для этого вам необходимо взять его в плен. Ну, а для того, чтобы взять его в плен, в свою очередь необходимо, чтобы он оказался где-нибудь в безлюдном месте один и без оружия. Тогда у вас будет шанс – правда, крошечный, совсем крошечный (он и без оружия – мальчик весьма опасный), но все-таки шанс. - И что вы решили? - Перед тем, как прийти к вам, я отправила ему записку о том, что хочу встретиться с ним сегодня ночью ровно в 11-ть часов в Оленьей роще у реки. И – чтобы он пришел один и без оружия. - Неужели он вас послушается? – рыцарь с явным недоверием покосился на даму. – А что, если обманет? - Ну что вы! Во-первых, он никогда не лжет. А, во-вторых… - Он вам доверяет? - Нисколько. Просто он слишком хорошо воспитан, чтобы обманывать даму. Дверь слегка приоткрылась, и в комнату просочилась шавка. Именно шавка – назвать это собакой язык просто-таки не поворачивался. Маленькая белая моська с короткими лапами и коротким жирным хвостом, напоминающим непроваренную сардельку. - А это еще что такое? – привстал от удивления священник. - Кассандра, радость моя! – всплеснула руками дама. – А я думаю, куда ты пропала? Иди скорее к мамочке. Собака с сосредоточенным видом надула в углу большую желтую лужу и, небрежно отряхнув лапы, потрусила к хозяйке. - Гадость-то какая, - поморщился святой отец. Рыцарь от души, громко рассеялся. - Так значит – решено? – брезгливо косясь на деловито копошащуюся на коленях у дамы моську, спроси священник. - Ждите условленного времени, и он – весь ваш. Если, конечно, сам этого захочет, - странно улыбнувшись, добавила она и встала. - Ну что ж, милейшие сеньоры – мне пора. Моя малютка проголодалась, так что разрешите откланяться. Приветливо кивнув на прощание обоим собеседникам, она удалилась стремительно и быстро, как и вошла. Священник и рыцарь озадаченно переглянулись: казалось, что после ее ухода комната сделалась как-то меньше в размерах, а свечи на столе стали гореть менее ярко. - Чертовщина какая-то! – тихо пробормотал себе под нос рыцарь. – Кто она? Где вы ее откопали? Настоящая ведьма. Священник многозначительно взглянул на собеседника. - Ведьма и есть. Ванда фон Петраш. Гадалка, ворожея, алхимик и по совместительству – содержательница самых шикарных борделей в Неаполе и Тулузе. - Да? – рыцарь открыл рот от изумления. – Так почему же инквизиция допускает… - Инквизиция допускает, - безапелляционно заявил священник. – Иногда она бывает полезна святой церкви, и мы ее терпим. Вот, как в данном случае. - Она и вправду – родственница этого вашего красавца? - Вряд ли. Однако она вхожа в его замок, и их явно что-то связывает. - Уж не роман – это точно! – пренебрежительно фыркнул рыцарь. Священник запахнул рясу и быстро встал. - Нужно делать дело, а не говорить глупости. Сейчас почти 8-мь часов вечера. Через три часа ваши люди должны обложить Оленью рощу так, чтобы и мышь не проскочила. Я со своей стороны тоже подстрахуюсь – у меня в распоряжении есть кое-какие люди… Так вот, запомните, г-н рыцарь: чтобы без моего распоряжения ни один волос не упал с головы великого магистра. Иначе всех ваших людей вздернут на дыбу во главе с вами (Рыцарь снова фыркнул, но промолчал). Он будет без оружия, и я думаю, что ваши люди – не совсем идиоты, чтобы при таком раскладе не взять его в плен. Далее ожидайте моих распоряжений. Все. Можете идти. Рыцарь быстро, явно пересиливая себя, скользнул губами по желтой руке священника и поспешно покинул комнату. Священник подошел к окну – я едва успел отшатнуться. Но он не заметил меня – на улице сильно стемнело. - Ну вот, Александр Шелдон де Монсегюр, мы снова встретимся, - тихо сказал он, приложив к стеклу левую руку и тут же торопливо ее отдернув. – Черт! Опять это твое движение. Именно так ты сделал, стоя у окна моей резиденции в Риме и, глядя, как солнечные лучи скользят по стеклу, ты ответил спокойно и равнодушно: «Знаете, святой отец, мне это как-то не интересно». А ведь я предложил тебе целый мир… Проклятье! – он ударил рукой по стеклу. – На этот раз я буду разговаривать с тобой иначе. Он с яростью откинул капюшон и разорвал воротничок душившей его сутаны. Я задрожал так, что едва не свалился с крыши. Я узнал этого человека, очень хорошо узнал это красивое породистое лицо с горящими черными глазами. Два года назад я был на празднике Святых Даров в Лионе: человек, который сейчас так неосмотрительно подставлял звездам свое лицо, был ни кто иной, как сам великий инквизитор кардинал Афраний Благословенный, правая рука папы и доверенное его лицо во Франции. Черт возьми! Я стрелой слетел с балкона. А ситуация-то становится все более катастрофической и, прямо скажем, выходит из-под контроля. Без сомнения, именно об этой «даме в зеленом» говорил мой друг Гастон Леру, и именно она хочет теперь – предать, проучить, наказать – какая разница? Она без зазрения совести, спокойно отдает великого магистра в руки инквизиции. Но ведь это же просто… Часы на городской ратуши пробили 8-мь раз. Я вздрогнул и стиснул кулаки до боли в кончиках пальцев. Восемь часов. У меня осталось три часа, всего три часа для того, чтобы добраться до Оленьей рощи и предупредить графа о засаде. Нужно спешить! Значит, нужна хорошая лошадь. Я беспомощно огляделся по сторонам. Однако бог в тот вечер был на моей стороне: у постоялого двора как раз в эту минуту остановился рыцарь на прекрасном скакуне – дымчато-сером, с изящными сильными ногами. Рыцарь спешился и вошел в дом, а я, притаившись у ограды, тут же вскочил в седло. Через несколько минут я уже был у городской заставы. «Да, конокрадом я еще не был – а все благодаря вам, мой ангел!» - с нежностью подумал я и пришпорил лошадь – та понеслась стрелой. ========== Глава 3. ========== Я летел так, что, наверное, сами черти бы меня не догнали. Ветер свистел в ушах, а за спиной словно выросли крылья. «Успеть, успеть, успеть», - как молитву, все повторяли и повторяли мои губы. И я все-таки успел – на какие-то несколько минут мне удалось их опередить. Я знал, что дорога к Оленьему оврагу будет перекрыта, а потому понесся через рощу, ближе к реке. Ведь я вырос в этих местах и знал здесь каждую тропинку! Там, у самой развилки, над водою было плоскогорье, которое, уходя далеко в рощу, нависало над дорогой в виде небольшой скалы. И через несколько тревожно-отчаянных ударов моего сердца я был наверху – я остановился и замер, вслушиваясь и всматриваясь в ночь. Ждать мне пришлось недолго. Послышался стук копыт, и на дороге показался всадник: в темноте отчетливо был виден его белый тамплиерский плащ. Надо ли говорить, что он был один!.. От отчаяния у меня перехватило дух. Подогнав лошадь к самому краю обрыва, я привстал в стременах и, что есть силы, закричал: - Монсеньер! Монсеньер, это западня! Вас предали – уезжайте не-медленно! В ту же секунду на дороге с двух разных концов показались рыцари. Они двигались неспешно, шагом, два отряда вооруженных до зубов крестоносцев, два безликих многоруких и многоголовых черных пятна с разных сторон ползли по дороге, словно две черные тучи пытались поглотить, уничтожит, закрыть собою одинокое зимнее солнце в белом плаще тамплиера.