Текст книги "Steamout. Story of Joanna (СИ)"

Автор книги: Sonata D.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 49 страниц)

Анна не ответила ей, а предприняла ещё одну попытку, что на этот раз увенчалась успехом. Она откатилась в сторону и схватилась за саблю. Замахнулась – и тут же встретила сопротивление.

– Ну-ну! – вскрикнула хозяйка поместья, перехватив её удар массивной шпагой. Старой, наверняка снятой со стены в одной из гостиных, но все ещё прекрасно справляющейся со своей главной целью.

Анна предприняла ещё одну попытку, тут же завершившуюся провалом. Похоже, несмотря на то, что рассудок леди Ребиндер явно пострадал, её нечеловеческие рефлексы всё так же оставались при ней. Впрочем, не этого ли она ожидала?

А хозяйка дома тем временем переняла лидерство в бою на себя и принялась теснить Выжившую к стене.

– Чего же ты пришла, Джоанна? – и говорила, и нападала она, в то же время как Анна едва успевала отбивать её удары.

– У меня нет на это времени!

– Неужели? За два года-то?

Анна не ответила. Впрочем, леди Ребиндер повод для разговоров и не нужен был.

– Все, все меня бросили! Как будто эти приёмы ничего не стоили! Агенты Института даже не удосужились сообщить мне, что больше не будут сотрудничать со мной!

Значит, она таки лишилась его поддержки. Немудрено, что её безумие так прогрессировало за это время.

На секунду-вторую Анна представила, как леди Ребиндер сидит в огромном, наполовину сожженном особняке одна. И единственная её отдушина – это слежка за жителями Содружества. Подслушивание их разговоров и тайн. Их жизни, которая никогда не будет дана ей… Но потом Выжившая вспомнила обезображенное тело гуля-управляющего в коридоре, убитого своей же хозяйкой. То, как жестоко она обошлась с ней – и главное, из-за чего. То, что после их встречи жизнь Джоанны пошла под откос и вновь привела её сюда с одной целью. Закончить начатое ещё тогда. Поставить толстую точку в их с Валентайном расследовании, пришедшем к такому исходу. Покончить наконец-то с этим.

И Анна начала действовать. Она поудобнее перехватила саблю и в момент, когда леди Ребиндер ударила с новой силой, не позволила ей вновь завладеть ситуацией, а начала наступать. Краем глаза женщина заприметила топор и, нанося удар за ударом, стала теснить хозяйку поместья в его сторону. И когда наконец-то осуществила задуманное, резко нырнула вниз от удара шпаги роботессы и проскользнула мимо неё, ухватившись за рукоятку топора левой механической рукой.

Едва увернувшись от новой атаки, Анна вновь пошла в наступление, и в этот раз замахнулась топором. Он просвистел практически у её головы, но леди Ребиндер успела увернуться.

– Я смотрю, что за два года ты времени не теряла! – голос роботессы уже переходил на визгливые нотки. – Где тебя так покоцало, Джоанна? Такие метки я точно не оставляла. – Она кивнула на её шрамы от молнии.

– А знаешь, они по тебе страдали! Когда ты укатила из Содружества! Журналюга, конечно, не так долго, но месяцок-третий ходила смурная. Ну, а уж твой ухажёр…

– Заткнись! – оборвала её Анна, не желая это слушать.

– …он оббегал все берега восточного Содружества ради тебя! А потом и вовсе укатил на какой-то остров – только его и видели. Вернулся уже не тем. Как и ты.

– Мне плевать!

– Неужели? – мимика леди Ребиндер знатно пострадала, но даже сейчас Анна смогла уловить холодную ядовитую усмешку. – Разве ты думаешь, что мне ничего не известно? Зачем ты пришла сюда? И что тебя на это сподвигло?

Стало светлее – это они в пылу битвы перебрались к нише и начали сражаться там.

– Мне. Плевать, – опять отчеканила Выжившая и толкнула роботессу к периллам. А затем нанесла решающий удар топором.

Тот во всё лезвие пробил её металлическую оболочку, вгрызаясь в конструкцию. Леди Ребиндер лишь принялась хохотать на это, хохотать своим жутким, искажённым голосом, звучащим будто далеко в глубинах пещер, едва пробивающимся наружу. А затем поручни начали крошится под её весом, и она принялась заваливаться. Клокочущий смех леди Ребиндер затих, а глаза заметались в ужасе. Миг – и она уже падает вниз, к полу бального зала. Ещё миг – и в последний момент леди ухватилась за подол жилета Анны и утянула её следом.

Выжившая едва успела сгруппироваться, как тут же последовал удар от падения и её сильно тряхнуло, а сознание на несколько секунд уплыло. Когда же Анна, шипя от боли, вновь очнулась, то поняла, что госпожа удача, похоже, хоть в этот раз решила соблаговолить ей. Весь удар приняла на себя леди Ребиндер, Анну завалило уже на неё.

Женщина приподнялась на локтях и откатилась от её тела. Нащупала в одном из внутренних карманов стимулятор и вогнала его иглу в пылающий огнём бок, а затем другой – в повредившуюся ногу. Выдохнула, когда почувствовала привычное покалывание – препарат незамедлительно начал свою работу. И лишь тогда Анна, пошатываясь, попыталась встать. Организм тут же запротестовал и картинку перед глазами повело в другую сторону, а в ушах пронзительно запищало. Тем не менее, времени на передышку у неё не было.

Тело леди Ребиндер раскорячило от падения, разметав металлические конечности под странным, неестественным углом. Из пробоины, нанесённой топором, сочилась вязкое машинное масло. Выжившая схватилась за его рукоятку и выдернула. Хотела было завершить начатое и уйти, как вдруг роботесса распахнула глаза.

– Уже… собираешься… уходить… – с сильными помехами в звуковой матрице просипела она.

– А ты живучая, паскуда, – вздохнула Анна.

– Могу… сказать это… и о… тебе.

Выжившая лишь посмотрела на неё с каким-то подобием жалости. Её противница, когда-то такая могущественная, слава о таинственной личности которой шла на всё Содружество, сейчас выглядела жалко. Куда и делись её манеры, идеальная внешность за вуалью, блеск и роскошь балов и приёмов. Рано или поздно, Пустошь потребовала своего и возобновила баланс. Следовало лишь завершить начатое ею.

И Анна поудобнее сжала рукоять топора в ладони.

***

Сумерки уже окутали своей полутьмой Даймонд-Сити, когда она наконец-то добралась к нему. Охранники на входе недружелюбно покосились на неё, но всё же пустили, когда узнали цель её визита. И Анна, превозмогая накатившую на неё волну воспоминаний об этом месте, принялась спускаться вниз по ступенькам к оживлённым в вечернее время главной улице города Алмазов. Но интересовала её не она – не всё такие же палатки с продавцами различной утвари, не парикмахерская, где остался только Джон, а Кэти было не видать, не лапшичная с протектроном, знающим одну-единственную фразу… Выжившая свернула в сторону от этих фонарей и зашагала вдоль узкой улочки между сколоченными абы как домами. Её необычная ноша в сумке всю дорогу била её по механической ноге, а другая ещё болела после падения, но женщина не обращала на это никакого внимания. Тем более, она уже пришла.

Неоновая вывеска абсолютно так же отбрасывала красноватые отблески на стены и издавала едва уловимый гул. Анна равнодушно прошла мимо неё к двери и толкнула её.

– Мы уже закрыты, – раздался голос арендовавшего это помещение детектива, пишущего что-то за столом, – но вы можете прийти к нам завтра…

Он поднял на неё голову и осёкся. Будь он человеком – наверное, побледнел бы, ибо сейчас Анна Харрис являла собой то ещё зрелище. Её лицо украшали застывшие брызги чёрного машинного масла, которые ей попросту некогда было смыть из себя – настолько она спешила добраться сюда и как можно скорее покончить с этим.

– Анна.

Не отвечая на его приветствие, она потянулась к своей набедренной сумке и извлекла из неё голову леди Ребиндер.

– Прошу, Саломея, – она театрально изогнулась в полупоклоне. Из трубок, торчащих из головы, вылились остатки машинного масла.

Выжившая приземлила свою необычную ношу ему на стол.

– В ней – всё. Ответы на вопросы. Особенно на тот, почему я захотела исчезнуть после того, что со мной произошло.

Валентайн ответить не успел – послышался шум шагов по лестнице, а затем вниз спустилась и его секретарша.

– Какого… – проговорила она, едва завидев картину происходящего. Голову на столе, оставшиеся от неё лужи. И всклоченную женщину на их пороге. – Вы… вы что тут устроили?!

Анна обернулась и посмотрела на неё своим жутким механическим глазом, являя пострадавшую от молнии сторону, и Элли осеклась. Затем же быстро взяла себя в руки, вздохнула и, смотря только на детектива, кивнула в сторону швабры.

– Убирать за своей… посетительницей сам будешь.

Что он бы ответил ей, Элли так и не узнала – Анна не прощаясь покинула помещение. Ник же встал и с задумчивым видом принялся крутить голову леди Ребиндер в руках, пытаясь отыскать механизм открытия черепной коробки.

– А ты был прав. Джоанна теперь… какая-то даже дикая. Это она в сама завалила такое чудовище?

– Похоже на то, – проговорил детектив, наконец-то обнажив внутреннюю обшивку, и извлёк оттуда плату памяти.

А потом ему дошло.

Анна Харрис… Анна… Да чёрт с этим, его Джоанна в одиночку справилась с этой паучихой, когда-то опутывающей своими сетями всё Содружество. Кем же… во что же она превратилась, если смогла победить такую противницу, в бой с которой даже он не рискнул бы выйти? Что же она должна была перенести – или перетерпеть, – чтобы стать такой?

Выхватив из стойки верного «Сердцееда», детектив поправил шляпу и поспешил к выходу, бросив на ходу своей секретарше «Я в Добрососедство».

– Эй! – возмутилась она вслед. – А мне что с этим делать?! – Элли кивнула в сторону разобранной головы на столе и учинённого ею беспорядка, но ответа не последовало.

Возмущенно вздохнув, Элли засучила рукава и схватилась за швабру. Ну и выскажет же она ему всё, когда он вернётся!

========== Глава XXXVI: «Конститьюшн» ==========

Спустя несколько дней после расправы над леди Ребиндер Анна прибыла в Добрососедство. Без удивления отметила, что, как и всё в Содружестве за время её отсутствия, городок изменился: бродяг на улице стало меньше раза в полтора, некогда совсем уж разваливающиеся строения кое-как подшаманили, а на одном из них развивался знакомый сине-белый флаг, четко дающий понять, кто за этим стоит. Даже воров-карманников на улицах стало куда меньше. Один, правда, всё же нашёлся и потянулся сзади к мешочку с крышками у неё на поясе, но Выжившая успела перехватить его руку и сжать запястье. Тот сдавленно пискнул – её хватка была, буквально, стальной и наверняка сломала ему кость. После этого к ней больше никто не лез.

Они с Америкой договорились встретиться в «Третьем рельсе» именно сегодня, но, когда Анна спустилась к бару, среди присутствующих свою знакомую не обнаружила. Заказав себе выпить и перекусить, женщина прождала её целый день, однако Америка так и не объявилась. Плюнув на всё, где-то к третьему часу ночи Анна пошла к местному отелю снять номер.

На следующий день Америки тоже не было. Переждав ещё один, Выжившая решила действовать. Что-то тут было неладно. Америка явно не из тех, кто предпочтёт просто так бросить пиратов «Галатеи» и исчезнуть. Или неверно оценить свои силы, взяв непосильное для себя задание.

Сначала Анна начала опрашивать всех наводнявших улицы добрососедей, но никто не видел – или не запомнил – то, когда им встречалась «молодая светловолосая девушка с татуировкой под глазом». Лидеры местных группировок смотрели на неё свысока, когда она обратилась с этим вопросом, но стали куда разговорчивее, когда Анна заговорила о вознаграждении. Однако ни они, ни их люди, которых удалось опросить, не припоминали, была ли здесь Америка. Немолодая женщина за стойкой отеля ответила, что та занимала у них одну комнату, но они не ведут им учёт и не нянчатся с каждым. Комната Америки же была почти пуста, а оставленные вещи не давали никакой информации. Продавщицы Дейзи и K-L-E-O ответили что-то подобное: они вроде-как припоминали, что девушка с подобной внешностью закупала припасы у них, но вот когда… кто знает. K-L-E-O в своей самой оптимистичной манере заметила, что людям свойственно умирать и, возможно, она стала не исключением. Об этом Выжившей думать не хотелось, но она не исключала и этого варианта. Однако же, вопрос всё равно оставался нерешённым – куда пропала Америка?

Под вечер Анна решила сделать передышку и, купив у одного из торговцев миску с супом, варившего его в котле прямо посреди улицы, умостилась на пороге какого-то пустого дома и принялась сёрбать безвкусную для неё жидкость с попадающимися иногда кусочками мяса кротокрыса.

– Миссис… миссис Джексон? – раздалось неподалёку, и она вздрогнула, едва не выронив тарелку.

Отложив её, Анна подняла голову и не поверила своим глазам – возле неё стоял Закари, робот-механик братьев Беннетов. А он-то что здесь забыл?

Вопрос женщина задала вслух вместо приветствия, и робот простодушно ответил:

– Да вот, уже как два года с Гарриет перебрались сюда.

Гарриет. Шляпница, программы характера которой переписывали столько раз, что она уже начинала сбоить.

Болтать с ним не хотелось, но тот стоял, словно ждал чего-то, поэтому Анна задала первое, что в голову пришло:

– Почему же?

– Как, миссис? Вы не знаете? – Похоже, о её долгом отсутствии Закари не догадывался. – После того, как Литрис… не вернулась, Беннеты решили сделать Гарриет новой искательницей. А её системы бы точно этого не выдержали. Поэтому мы решили и сбежать сюда.

– И как сейчас Гарриет?

– А хотите, я сейчас вас проведу к ней? Думаю, она будет рада увидеть вас.

«Не думаю», – подумала Анна. Никто в Содружестве уже не хотел видеть её. Она пожала плечом, что робот немедленно воспринял как согласие. Пришлось встать и последовать за ним.

Они долго блуждали по всяческим закоулкам, пока наконец-то не пришли к какому-то захудалому дому и начали спускаться к его подвальному помещению. Двери на входе не было, вместо неё – неплотный полог из каких-то длинных тряпок, которые Закари придержал, пуская Анну вперёд.

– Гарриет, к нам гостья! – торжественным голосом провозгласил он.

Шляпница тут же отвлеклась от своей работы, обернулась и, завидев, кем была их посетительница, поспешила к ней.

– Миссис Джексон! Я столько лет вас не видела!

Анна кивнула и осмотрела её. Без надзора Литрис выглядела Гарриет куда хуже – искусственные волосы растрепались, одежда местами была рваной и испачканной. Зато новая шляпка на голове – идеальной. Относительно.

– Садитесь, садитесь! – Закари подвинул к ней на середину комнаты табурет. Затем, проследив, как Выжившая исполнила его просьбу, проговорил: – Вот так мы живём. Небогато, но как есть.

Анна оглядела помещение. По правую руку от неё была мастерская шляпницы в идеальном порядке, где та и занималась изготовлением головных уборов. Правда, из подручных материалов, ведь новые по известной причине ей искательница не поставляла. Выглядели они, мягко говоря, странно и слишком вычурно. Явно не для жителей пустошей. Неудивительно, что их было тут много: они складировались все два года, оставаясь на полках и манекенах без какого-либо спроса. Слева же Закари установил себе стол механика. Заметив, что Анна смотрит в эту сторону он не без гордости произнёс:

– Я вот всё это время занимаюсь починкой всего, что принесут. Правда, в большинстве случаев сам прихожу на вызов. Но иногда случается, что тащу заказы сюда. Мы с Гарриет пытаемся насобирать крышечки ей на магазин.

– Магазин? – переспросила Анна, не веря в услышанное. Уж для жителей Добрососедства-то? Добрососедства?

– Да! – ответила ей Гарриет и тут же спохватилась. – Ой, простите наши манеры, миссис Джексон! Вы, наверное, голодны? А я не могу ничего вам предложить.

– Я поела. – Обстановка явно не располагала на долгое пребывание здесь. Анна искала предлог поскорее удалиться отсюда, чтобы больше не видеть эту имитацию человеческой жизни от роботов, но всё никак не могла его придумать. Да, в отличие от её предыдущих встреч со старыми знакомыми, никто не сокрушался от того, какой она стала и как её потрепала Пустошь. Казалось, роботы даже и ничего не заметили. Неизвестно было, что из этого пугало больше. Ясно только одно: ещё немного – и она не выдержит. Нервно вцепившись пальцами в табурет, Анна попыталась было успокоить себя мыслью, что скоро она отсюда уйдёт, но предательская дрожь в коленях всё никак не унималась.

Неожиданно Выжившую посетила мысль, что, возможно, с ней что-то не то. Ведь сейчас ей следовало бы радоваться, что её приятели смогли сбежать и зажить свободной жизнью, а не роботов-слуг. Вместе с ними смеяться, вспоминая весёлые моменты, перемерять сотни шляпок Гарриет и позволить ей найти самую подходящую для неё. Расспросить, как отразилась на чокнутых учёных потеря их искательницы… А вместо этого она сидит и пытается придумать предлог, чтобы сбежать отсюда. Хотя изначально её встретили дружественно и, как смогли, гостеприимно.

Анна знала, что она изменилась. Много раз менялась. Но никогда, словно обухом по голове, её не ударяли мысли о том, кем-таки она стала. Бессердечной, хладнокровной, абсолютно невосприимчивой ко всему. Айсбергом, только дрейфующим по волнам судьбы. И похоже, ей нужна помощь.

Но просить её было у некого.

Тем временем Закари отвлёк её от мыслей новым неожиданным вопросом:

– А как там поживает мистер Валентайн? Мы не видели его с тех пор, как сбежали от Беннетов… – Анне стало ещё хуже. Она побледнела, что не укрылось от внимания самих роботов, тайком обменявшихся взглядами.

– Я не знаю, – выжала она из себя.

– Как? Вы давно не виделись? Он ушёл на какое-то задание?

– Я не знаю, – ещё тверже произнесла Анна и поднялась.

Кажется, Гарриет поняла, что случилось, но Выжившая больше не хотела развивать эту тему. Она подняла свою оставленные на полу винтовку и набедренную сумку, закрепила их, а затем, вздохнув, задала вопрос:

– Девушка… Вы не видели светловолосую девушку тут? С татуировкой под глазом?

Роботы покачали головами, и Анна поспешила покинуть их, не прощаясь, как всегда. Значит, оставался только «Третий рельс». О случившемся она старалась не думать. Как и о мыслях, не вовремя вторгшихся тогда в её сознание.

Под мелодии певицы Магнолии, что всё так же неизменно оставалась тут, но, похоже, пополнила репертуар, Анна подошла к роботу-бармену. Действуя напрямик, она вывалила перед ним горсть крышек.

– Девушка. Молодая. С татуировкой. Под глазом, – отчеканила заученный текст, уже следуя манере изложения самой Америки.

Бармен отложил в сторону стакан, который как раз полировал – хотя тому не поможет никакая уже полировка – и задумчиво уставился всеми тремя своими глазами-мячиками.

– Я пару раз видел её. Но в разговоры посетителей никогда не вмешивался. Спросите в Эр-Джея, он всегда тут сидит, – с чопорным британским акцентом произнёс робот и махнул манипулятором к одному из столиком в тени, где, сгорбившись, сидел какой-то мужчина.

– Что он больше всего любит выпить?

Робот сделал вид, что не услышал её. Закатил глаза, Анна выложила на стойку ещё два десятка крышек, и бармен неторопливо, словно его отвлекали от какого-то сверхважного задания, потянулся к полкам с алкоголем.

Через несколько минут Анна шла к незнакомцу с бутылкой виски и двумя стаканами. Остановившись возле столика, она придвинула к себе стул и уселась напротив.

– Не занято ведь было? – спросила Выжившая и поставила стакан мужчине, а затем наполнила его выпивкой, отодвинув уже пустую бутылку в сторону.

– Ну и чего тебе? – беззлобно спросил тот, которого, похоже, эта ситуация ничуть не удивляла.

– Мне сказали, что ты тут знаешь, кто и когда посещал бар. Я ищу одного человека.

Эр-Джей взялся за свой стакан и мгновенно опустошил тот. Его лицо с неухоженной бородой и крючковатым носом на несколько мгновений показалось из тени, и Анна отметила, что выглядел тот человеком, потерявшим какой-либо смысл, и явно заседал в этом баре каждый вечер.

В очередной раз Выжившая описала ему Америку, и мужчина задумчиво склонился, постукивая пустой стопкой по столу.

– Кажется, припоминаю я твою знакомую, красотка. – Анна фыркнула, услышав, какое прозвище он ей дал. – Дня четыре назад разговаривала со Ржавым, чтобы свиснуть ему одну штуку из одного склада. Или она с Гнилым говорила? А, неважно. Главное, – Эр-Джей выпил ещё одну стопку, – что пошла она к какому-то бару в Бостон-Коммоне. Я сам слышал, сидя тут.

– Хорошо, – кивнула Анна. И даже смогла выдавить из себя «спасибо» для него. Всё-таки, куда проще произносить это, когда благодарность действительно заслуживает, а не из банальной вежливости.

Она уже собралась было уйти, как вдруг неожиданно Эр-Джей решил заговорить:

– Что же такое стряслось, что ты стала… эм.

– А что случилось с тобой? – парировала Выжившая и решила наполнить ещё один стакан и себе, и ему.

Мужчина на секунду задумчиво молчал, а потом всё же произнёс:

– Мою жену разорвали гули несколько лет назад. А наш сын… Моего сына скосила неизвестная болезнь. А я даже не успел увидеться с ним – всё мыкался тут в поисках заработка. И сейчас застрял тут, в этом стрёмном баре и живу лишь из таких, как ты.

Выжившая тихо вздохнула. Она отпила от своего стакана небольшой глоток и проговорила:

– За тебя… э-э-э.

– Маккриди. И за тебя…

– Анна.

Женщина заведомо почувствовала лишь тень горечи, которая должна обжечь горло, и наконец-то ответила то, что давно крутилось на языке, но в котором она никак не могла признаться.

– Я тоже потеряла всех, кто был мне дорог.

И, если ей не показалось это на пьяную голову, в глазах её собеседника отразилось такое понимание, подобное которому она не встречала вот уже столько лет.

***

– Скажи ещё спасибо, что я смогла вытащить твою задницу из этой западни. А то команда «Галатеи» потеряла бы двоих своих пираток, – ворчала Анна по дороге к кораблю. Америка плелась рядом.

Настроение у Выжившей было прескверным. После ночной попойки с Маккриди болела голова, отдаваясь тупыми ударами по вискам при каждом шаге, так ещё и оказалось, что по пути Америка оказалась в плену в одной группировки рейдеров и пролежала в отключке два дня, пока те в перерывах между наркотическими приходами решали, стоит ли продавать её в рабство или же просто грохнуть. А потом заявилась Анна, отследившая путь Америки, и им стало явно не до этого.

Сейчас они возвращались в Добрососедство, чтобы продать всё забранное с собой рейдерское добро, да и просто запастись на обратную дорогу к «Галатее». И всю дорогу Выжившей было что высказать.

– Я не знала. О рейдерах. Мне сказали – это простое задание. И крышек много пообещали, – ответила Америка спустя некоторое время.

– Простое, а как же. В Бостон-Коммоне. Где каждый камень готов убить тебя. И даже воздух. Воздух особенно.

Анна вздохнула. Злиться на Америку смысла особого не было – её не предупредили, что район, в который её послали, особо опасен. А точнее, наниматели и не думали предупреждать – да и какой смысл, если об этом знает каждый в Содружестве, от мала до велика? Ну, зато теперь понятно было, почему награда была большой.

– Я бы прокралась мимо них. Плёвое дело-то. Но у меня начался новый приступ кашля и меня заметили.

У Выжившей на это ответа не было, она лишь кивнула, принимая её слова. Несмотря на то, что операция по пересадке лёгких Америки прошла успешно, её последствия всё ещё аукались девушке. Особенно из-за того, что спустя несколько дней после она вынуждена была встать из на ноги, вместо долгого постельного режима, а затем вовсе сражаться и стимулировать организм наркотиками. Поэтому изредка её донимали приступы сильного кашля и лихорадки – тело всё ещё не адаптировалось к новым лёгким и не хотело делать этого. Помогали в такие моменты разве что стимпаки, отдых и желательно – горячий суп от повышенной температуры. Но Дафний отметил, что вот уже несколько недель Америка не заходилась сильным кашлем, и предположил, что она идёт на поправку. Похоже, рано все надеялись.

Они некоторое время шли молча, пока Выжившая наконец не спросила:

– Какое хоть задание было?

Америка хмыкнула, остановилась и извлекла из дорожного рюкзака свёрток, замотанный в несколько слоёв тряпок. Под ним же оказалась… бутылка пива.

– «Гвиннет Пилзнер». Эксклюзивное для Бостона. Подавалось только в этом баре.

– Какими только странными не бывают наниматели… – ничуть не удивляясь, проговорила Выжившая.

Америка спрятала свёрток обратно в рюкзак, едва не выронив его при этом – благо, Анна успела вовремя подхватить его чуть ли не над самой землей.

– Н-да, ты ещё очень слаба, а тут еще и дорога… – констатировала факт она. А затем заметила, что на Бостон уже опускался вечер, окрашивая его улочки последними заходящими лучами. – Вот что, – произнесла та, – сделаем привал в одном из домов.

Так они и поступили. Выбрав первое попавшееся выглядящее целостным строение, Выжившая и Америка решили провести ночлег там. Анна проверила, нет ли у них поблизости опасных соседей, а затем же устало плюхнулась на расстеленный Америкой импровизированный спальник. Девушка в это время копошилась в её сумке в надежде найти что-то съестное. Выудив оттуда банки с бобами в соусе, она ловко открыла их и подала одну Анне. Та, кивнув, принялась за еду, изредка поглядывая на Америку. Девушка выглядела на удивление сосредоточенной, словно обдумывала что-то про себя и всё никак не могла принять нужное решение. Но даже это не помешало ей очень быстро справиться сразу с двумя порциями консервов.

Наконец, она встретилась взглядом с Анной и выпалила мучившее её всё это время:

– Я… я хочу остаться здесь. В Содружестве.

Выжившая удивлённо подняла брови и даже отложила свою еду. Ободрённая её взглядом, – а от неё он сейчас много чего значил – Америка продолжила:

– Когда я сбежала от отца… Я не знала ничего. Куда деть себя. Что существует дальше Невады. Но потом… Потом вы показали мне. Что есть земли не с такими… проблемами, как в Мохаве. И что вовсе необязательно всё время летать, не привязанной ни к чему. А когда я попробовала жить… просто жить на поверхности… Мне понравилось. И я хочу осесть. Какое бы будущее мне не пророчил мне отец.

Анна кивнула ей – на большее она пока была не способна.

– Думаю, Мелисса отпустит тебя. Просто поговори с ней, когда мы вернемся на «Галатею». Она легко согласится, ведь ты у нас. скажем так, пассажир.

И это было правдой – в отличие от остальных пиратов, Америка не подписывала контракта с «Галатеей».

– Как ты думаешь, у меня получится?

Анна пожала плечами. Нужные слова ободрения находится не хотелись, ведь она оценивала шансы Америки на мирную жизнь тут как не самые оптимистичные.

– Содружество – такой же гиблый край, как Мохаве. Только он отравлен изнутри – за всеми следит Институт, любой житель может подстрелить тебя только потому, что увидит в тебе машину, а ты сама можешь быть заменена ею в любой момент. Но… – Выжившая решила-таки добавить, – …в последнее время я вижу, что он меняется. Меняется в лучшую сторону. И если ты станешь частью этого процесса… возможно, это именно твоя судьба – а не та, которую хотел для тебя Уинфред.

Она встретилась взглядом с Америкой и поняла, что приятнее этих слов от других девушка не слышала никогда в своей жизни. Она не знала, куда себя деть. Обнять себя Анна всё равно бы не позволила. А слова благодарности казались какими-то пустыми и бездушными в этот момент от неё.

И Америка не нашла ничего, кроме как выпалить, опустив глаза:

– Почему же ты покинула его?

Анна почувствовала знакомый укол воспоминаний и горечь во рту и на душе. Но в этот раз не отвернулась от них, как в любом случае. А встала лицом к лицу.

– Я струсила, – Выжившая провела большим пальцем вдоль старых шрамов, подаренных ей от леди Ребиндер. – И убежала ото всех своих проблем. И тех, кто бы помог мне решить их. Иногда бывает… ты просто не можешь больше терпеть и чувствуешь, что ещё немного – и больше не выдержишь этих давящих на тебя стен и сочувственных взглядов. И хочешь позорно сбежать, лишь бы не находится здесь. Сильные духом преодолевают этот порыв – а потом и примиряются с собой. Я не смогла.

Она вздохнула. Америка не перебивала её и слушала очень внимательно. Впервые в Анны была такая внимательная слушательница. Так что, чуть погодя, она продолжила:

– Но ты можешь не переживать. Этой угрозы больше нет. Я самолично убила её. Но это не помогло, – Выжившая вздохнула. – Я думала, что с её смертью стану дышать свободно. Но оказалось, это была лишь часть проблемы. А большая её – я сама.

Анна надолго застыла в молчании. А затем же тряхнула головой, словно пытаясь согнать это виденье.

– Впрочем, кому интересна эта моя история… Ты уже выбрала, где поселишься?

Они развернули карты Содружества.

– Добрососедство… не советую. Даймонд-сити – тоже, – Анна указала на него. – Что мест для жительства нет, что местные… специфичны. А остальные города – тут уже твой выбор. Но остановись лучше на одном из поселений – они как раз снабжаются всеми удобствами, но придётся, конечно, работать.

– Ты жила в одном из таких? – догадалась Америка.

– Да, – Выжившая не стала кривить душой. – И когда вернулась, увидела, что оно изменилось в куда лучшую сторону. Если минитмены продолжат так преобразовывать Содружество… Возможно, оно вполне станет комфортным для жизни. Но вступать в их ряды я тебе не порекомендую.

– Почему?

Анна пронзительно взглянула на неё.

– Разве ты опять хочешь подчиняться кому-то?

– Не думаю, что это схоже… с тем, что я пережила.

Молчание между ними воцарилось опять. Наконец, Америка спросила:

– А в каком из поселений жила ты?

– Здесь, – Выжившая указала на крохотную точку на карте. – Пристанище. До войны его звали Пайнфилдом. Хорошее было место…

– Ты-то откуда знаешь?

Анна пожала одним плечом и опустила взгляд. Нервно поправила платок на поясе, пока раздумывала, стоит ли доверять Америке такую информацию. Стоит ли вообще знать кому-то из команды об этом? Она не рассказывала о своём происхождении ни Дафнию, когда-то хорошему её приятелю, ни Мелиссе, с которой из команды была близка по духу больше всего. Однако же Америка отличалась, очень отличалась от них. И Анна сломалась. Она столько лет прятала своё прошлое в самой глубине души, словно в тёмных сырых катакомбах, не позволяя никому забредать туда. Настолько глубоко, что и сама забыла тропы и перестала наведывать. И теперь Анна почувствовала, что пришла пора зажечь факел и осветить себе путь, дабы провести ним Америку. Но она не могла. И дала ей только спичку, а сама не двинулась с места.

– Я жила тогда… в то время. Спаслась от бомбардировки, ведь у меня было место в одном из убежищ. Но там всех нас заморозили… и разбудили спустя двести лет.

– О! – Эти слова поразили даже флегматичную Америку. Та от неожиданности поперхнулась воздухом и в следующий же момент принялась истошно кашлять, наклонившись и прикрывая рот рукой.