Текст книги "Steamout. Story of Joanna (СИ)"

Автор книги: Sonata D.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 49 страниц)

Она кинула ей «Кассиопею», и миссис Джексон едва поймала свою шпагу на лету.

– Кто же заподозрит, что глазами обычной вороны или чайки может смотреть главный страх Содружества. Или я?

– Вот как, – произнесла Джоанна, уже даже не удивляясь услышанному. От всей полученной за сегодня информации кипели мозги, и новые открытия уже не стали сильной неожиданностью.

В руках у леди Ребиндер был недлинный хлыст – таким знатные дамы погоняли своих лошадей во время конных прогулок. Но в её руках с нечеловеческой силой он вполне мог бы превратиться в смертоносное оружие.

– Начнём, Джоанна? – вкрадчиво произнесла её оппонентка.

– Мы будем сражаться во тьме?

– Так – намного интереснее.

– Боюсь, что только для одной из нас.

Без каких-либо предупреждений, леди напала первой, и Джоанна едва успела вскинуть вперёд руку со шпагой, отбив удар.

– Ну надо же, ты хоть что-то умеешь, – язвительно цокнула языком аристократка, а миссис Джексон лишь сдула упавшую на глаза чёлку.

Так продолжалось минут десять. Они медленно кружили по комнате в боевом танце, где одна нападала, а вторая пыталась отбиваться, параллельно стараясь не натыкаться на невидную в полутьме мебель. Но бой заранее был нечестным, как бы не была обучена фехтованию Выжившая: учитывая, что кое-кто обладал нечеловеческими рефлексами, не уставал и легко уклонялся от выпадов в свою сторону. Выбитая «Кассиопея» с металлическим лязгом покатилась по полу, а Джоанна была повалена наземь.

– Вот и всё кончено, миссис Джексон, – немного скучающим тоном поговорила робо-женщина, подходя к выбитому оружию, и занесла ногу над тонким лезвием клинка. – Эх, я хотела было оставить эту шпагу в качестве трофея. Ну, что ж. Не судьба.

Миг – и раздался хруст, а верная «Кассиопея» под давлением сапога Ребиндер раскололась на две части, уже не подлежащие реставрации. Вместе с ней миссис Джексон почувствовала, будто разбили её сердце: верная шпага так долго была с ней и никогда не подводила, но сдалась под натиском этой психопатки. В невменяемости той Джоанна больше не сомневалась. Она попыталась было подняться, схватившись за скатерть, но та легко соскользнула со стола, забирая вместе с собой и свечу. Она завалилась на бок, и огонёк, добравшись до ткани, начал жадно пожирать её, постепенно увеличиваясь в размерах.

Тем временем леди рушила к ней, совершенно не обращая на это внимания, ведь ставила пред собой более значительную цель, и Выжившая поняла что всё, это – конец.

– Убедилась, какую цену нужно заплатить за любопытство? – злорадно произнесла та, отводя руку назад для удара. – А ведь всего этого можно было бы избежать.

Она замахнулась и резким ударом полоснула беззащитную Джоанну прямо по лицу, от чего та, вскричав от невероятной боли, прикрыла себя ладонями.

Тем временем пламя становилось всё больше и больше и уже перекинулось на портьеры, быстро сминая их своими красными язычками.

– Прошу прощения, фрау, но я видел дым и… – робко выглянул из-за дверного проёма дворецкий.

– Пошёл вон! – взвизгнула та, повернувшись к нему.

Разгорячённая, злая хозяйка в отблесках огня явно смогла хорошенько припугнуть его, так что тот, пробормотав «Понял, удаляюсь», поспешил немедленно скрыться, перед этим почему-то запнувшись, но на это леди Ребиндер не обратила никакого внимания. Она в который раз пнула миссис Джексон по рёбрам, заставив ту отвести вымазанные в своей же кровью руки, и нанесла новый удар хлыстом. Кажется, в тот момент женщина потеряла сознание, ведь совершенно не помнила происходящее далее.

А случилось вот что. Замахнувшись в третий раз, леди Ребиндер внезапно почувствовала, как её руку перехватили и выхватили оружие из неё. А в следующий момент поле невидимости спало, и перед ней появилась Литрис.

– Так вот ты какая без маски, – проговорила та, покрепче сжимая выкраденную плеть.

– А, Лиатриса. Всё-таки пришла спасать её? – насмешливо произнесла леди Ребиндер, понимая, что она полностью потеряла контроль над ситуацией. – Удачи. Конечно, её тело ещё можно исцелить, но вот душу после пережитого… Ха. Ты ведь сама знаешь, какая она ранимая.

– Не недооценивай её.

– Куда уж. Кто она без вас, «друзей»? Пустое место, которое даже себя защитить не может. Ну давай. Забирай её. Можете уходить.

– С превеликим удовольствием, – пробормотала Литрис и замахнулась хлыстом на неё так же, как леди в свою очередь несколько мгновений назад, от чего та опрокинулась навзничь, а её искусственная кожа на лице лопнула, обнажая истинную оболочку. Но всего этого Литрис не видела: подхватив Джоанну под мышку, она поспешила скрыться.

Петляя по затемнённым коридорам искательница уже не особо заморачивалась с тем, что её заметят. Главное сейчас – выбраться наружу. На ходу она вколола бесчувственной Джоанне сразу два стимулятора, надеясь, что это хоть как-то поможет. Больше у неё с собой не было.

В это же время пришедший в себя Хайсмит брёл в сторону объятых огнём покоев, от которых простилался дым на весь коридор. Прикрыв нос ладонью, он шагнул внутрь, держа наготове поднятый с пола плазменный пистолет. Но внутри не увидел противников, а лишь свою нанимательницу, пытавшуюся потушить перекинувшееся на её платье пламя. Он помог ей и вытащил наружу.

– И-ди-от! – сразу же накинулась на него она, стоило им только выйти из задымленного коридора на нижние этажи. – Как ты умудрился проворонить мимо себя эту Лиатрису?!

– Она победила меня в схватке, – фыркнул он.

– Ну так догоняй их теперь! – взвизгнула леди, совершенно «случайно» забыв, что сама отпустила Литрис с пленницей.

Вместе они кинулись наружу и, выйдя за ограду увидели, что убегающие были на приличном расстоянии.

– Чего ты застыл? Стреляй по ним!

Вскинув руку с оружием, наёмник прищурился и, затаив дыхание, выпустил сразу два залпа густой зелёной плазмы. И попал! Но узнать об этом уже не успел: в следующий миг он пал наземь с дыркой от крупнокалиберной пули во лбу. Быстро поняв, что к чему, леди Ребиндер стремительно кинулась за ограду, и только это спасло её от выпущенной Валентайном пули, предназначенной, чтобы забрать её душу.

Парами секундами ранее Литрис почувствовала, как правый бок прожгло невероятной болью (знатно над ними поизмывались в «РобКо», прописав такие алгоритмы имитации), но она, лишь слегка запнувшись, уже медленнее продолжила идти к дому напротив, не выронив свою ношу. Перед глазами замигали предупреждения о числительных повреждениях корпуса, но та отклонила их, сама понимая, что с такими неисправностями ей осталось недолго. Взглянув вниз, она увидела тому подтверждение: справа зияла дыра размером с огромный кулак с обугленными краями. Кто же знал, что её так покалечат из собственного пистолета (об этом искательница догадалась сразу, едва завидев характер увечий). Разгорячённая плазма помимо корпуса зацепила несколько систем, которые не подлежали мгновенному ремонту.

Конечно, Литрис могла оставить Джоанну и заняться хотя бы примитивной починкой себя. Быть может, она бы и протянула после неё максимум день, но до единственных двоих, что смогли бы починить её, попросту не успела бы. Да и, признаться честно, Литрис попросту не могла. Человеческую жизнь она ставила приоритетнее своей, механической. И в этом даже не были замешаны какие-либо алгоритмы, прописанные Беннетами, нет – к этому Литрис пришла сама, ещё давно, и вполне понимая всё именно сейчас. Так что, оставляя за собой дорожки из машинного масла и вытекающего из повреждённой трубки подачи хладагента, искательница упорно шла вперёд, с каждым шагом не нарочно убавляя темп. На губах образовались подтёки из густого масла. «Значит, дело совсем плохо», автоматически отметила она, продолжая шествие.

Навстречу им вышел Ник, которого Лиатриса сначала не заметила из-за постоянно мигающих предупреждений о неисправности.

– Боги, Литрис, как же так получилось? – послышалось ей, а затем она почувствовала, как миссис Джексон забрали у неё из рук.

Без ноши она опустилась на колени. Системы отключались одна за другой. «Ну, – подумалось ей, – это было более интересное существование, нежели роль робота-библиотекаря».

В следующий же момент её подняли за плечи и заставили идти. Видела Литрис уже слабо, но легко смогла предположить, что кроме Валентайна этого бы никто не сделал. Внутри здания она прислонилась к стене и сползла по ней. Программа координации знатно сбоила.

– Т-т-теперь буду ржаветь внутри, – проговорила она искажённым голосом и даже силилась усмехнуться, но это у неё не вышло.

– Неужели… неужели ничего нельзя сделать? – донеслось до неё.

– Ч-ч-чем? Из-з-золентой?

– С-с-сейчас ей нужна п-п-поддержка. Поза-за-заб… – Она прервалась, чувствуя, что голосовой модуль тоже начал отходить на покой. Собравшись с последними мыслями, Литрис произнесла: – С-с-спа-пасибо. Ты хороший д-д-д-д-д…

И замолчала. Откинувшись назад, она уставилась невидящим взглядом вверх. Системы деятельности LE-TRS 17 полностью отключились и прекратили своё существование.

Комментарий к Глава XXIV: Цена любопытства

Итак, не прошло и года, как я написала новую главу. Честно сказать, страх как переживаю за неё, ибо она… выделяется среди остальных. Так что, прошу, оставляйте комментарии, мне нужно знать всё, что вы о ней думаете.

Надеюсь, я не исчезну так надолго и следующую принесу побыстрее :)

Около иллюстрация раз: https://pp.userapi.com/c845120/v845120491/c5bf5/f3JTT4K67AM.jpg

Около иллюстрация два-с: https://pp.userapi.com/c840735/v840735344/66deb/Tg8SbCI1PSE.jpg

========== Глава XXV: К маяку ==========

Отчаянно зевая, постовой на вратах Пристанища боролся с накатившим приступом сонливости, улавливая, что, похоже, эту битву он бесславно проигрывает. Ещё бы – утро стояло раннее, четвёртый час; ещё даже звёзды не легли спать, но на замену им постепенно приходило солнце, медленно выплывающее из-за горизонта. «Ничего, ещё немного – и Дин заступит меня на посту. Главное – собраться», – подумалось мужчине, и тот, чтобы взбодриться, надавал себе пару оплеух и покрепче сжал ружье в руках. Затем вгляделся в горизонт – благо, находился он сейчас на возвышении, так что обзор ему открывался хороший. Окинув взглядом местность, постовой не заметил ничего интересного. Но минуты через три… Его взгляд сфокусировался на дальней точке, которая всё росла и росла в направлении поселения.

Прильнув к биноклю на шее, страж всмотрелся в неё и присвистнул. Да это же тот робот, который живёт с интересной, но двинутой миссис Джексон, благодаря которой тут и было основано селение. Как его там зовут-то?.. Не выспавшийся мозг всё никак не хотел давать ответ. Что самое интересное, постовой успел отметить, что тот нёс на руках какую-то ношу. И чего это его принесло в такую рань?

Впрочем, разгадки этих тайн вскоре предстали перед мужчиной: этот робот пришёл с обездвиженной Джексон в руках, болтающейся как сломанная кукла. «Доктор на месте?!» – вместо приветствия спросил у стража Валентайн (а, так вот как его звать-то), и тот кивнул, но докинул вслед: «У себя, но спит и…»

Завершение фразы абсолютно не интересовало Ника, ведь он уже двинул в сторону импровизированного госпиталя Пристанища, обустроенного в одном из домов. Время шло на секунды, ведь все эти три дня пути Джоанна не приходила в сознание, несмотря на то, что он вколол ей весь свой запас стимуляторов (две штуки), который всегда имел в запасе ради неё – как знал, что однажды пригодятся.

Дверь была заперта, но ненадолго: ворча, кого это черти принесли ни свет ни заря, Бетани отперла её и на секунду замерла, увидев, какая пациентка к ней прибыла. Мгновенно избавившись от сонливости, женщина-гуль быстро проговорила: «Налево её, на стол», а сама подошла к миске с водой. Набрав в обе руки воды (немного радиоактивной – ей точно поможет), она быстро умылась, полностью избавляясь от остатков сна, а затем устремилась к потерпевшей.

– Что с ней? – спросила Бетани, накидывая халат и завязывая волосы в пучок на затылке.

– Очень долгая история, – проговорил Валентайн. – Подозреваю, что у неё всё ещё сломаны рёбра, несмотря на то, что мы кололи ей стимуляторы.

– Вижу, – кивнула медик, натягивая резиновые перчатки. То, как часто и неровно дышала пациентка было заметно сразу, а дорожка из крови, начинающая от уголка рта и идущая к подбородку, красноречиво намекала на то, что, похоже, задеты внутренние органы.

Она поспешно избавила ту от одежды и корсета и осмотрела то, сколько урона нанесено повреждениями. К сожалению, увиденное не радовало: ушиб разлился многочисленными гематомами, налившимися кровью.

– Господи, – пробормотала Бетани, продолжая обследование, – а с лицом-то что?

– Увы, мне ничего не известно об этом. Миссис Джексон спас не я.

– Это теперь не затянется без следа, – сокрушённо цокнула языком женщина, осторожно осматривая два пересекающие лицо леди толстых рубца. – Нужно было зашивать. А сейчас они под стимуляторами зажили, но очень неровно.

– Ну извините, что у робота не оказалось с собой хирургической нитки в экстренной ситуации, – не выдержал детектив, сжав руками краешек стола.

Бетани лишь поджала губы, но ничего не ответила. Что сказать, в ней заговорили привычки ещё с тех времён, когда не упали бомбы, она была юной медсестрой, а её кожа была гладкой и румяной, а не шелушащейся уродскими слоями.

– Дальше я сама, – недвусмысленно намекнула ему женщина, завязывая сзади маску. – Санитария, сами понимаете.

– С ней всё будет хорошо? – обеспокоенно спросил Ник, устремляясь к выходу.

– В моих руках – да. Но задержитесь вы хоть на несколько часов дольше… Я сообщу, когда закончу операцию. Также, сами понимаете, обойдётся это недёшево.

Кивнув, мистер Валентайн вышел и присел на лавочку под окнами, установленную специально для посетителей. События недавних дней просто не укладывались у него в голове. Он устало прикрыл веки, отключив на время визуальную функцию, и попытался осмыслить произошедшее, о котором в дороге попросту некогда было подумать. Литрис мертва. Ублюдок, выстреливший в неё, – тоже. Но леди Ребиндер успела скрыться. Что с ней, и где она сейчас – не известно.

Времени на то, чтобы хоть как-то упокоить оболочку искательницы попросту не было, да и приоритеты были расставлены иначе. Что будет дальше с Джоанной? Как она переживёт это потрясение? Когда ей сообщить весть о том, что их подруги больше нет?

«Похоже, золотые деньки окончились навсегда», – совсем не оптимистично отметил робот, приоткрыв веки. Машинально он провёл анализ и выявил, что его одежда насквозь пропиталась кровью леди – а ему только сейчас удалось это заметить. Так странно.

***

«So you’ve tried to pass along your doubt

Oh you need somebody’s ears to hear you shout

All your wasted and days and twisted ways are up

So now it’s time to see the cards your dealt

Don’t let the ones that want to steal your dreams

They’ll steal your dreams away

Just laugh and let it go».

Old Man Canyon – Phantoms and Friends

Джоанна Джексон открывает глаза. Поначалу щурится и совсем не понимает, где же она, и что с ней стряслось. Голова непривычно пуста, словно оттуда вымели все воспоминания. Но ненадолго – вскоре те возвратились, ворвались вихрем и расставили всё на свои места. Её похитила леди Ребиндер. Которая… ей вспомнилось, что та, оказывается, являла собой совсем не то, что кто-либо мог вообще предположить. Боже, да она же её чуть ли не убила. Ещё немного – и миссис Джексон навсегда бы прекратила своё существование. Но, судя по тому, что она жива, может видеть перед собой резкий свет лампочки на потолке и находиться в лежачем положении, всё обошлось. Но как?.. Как она выжила? Память услужливо подсказала, что Джоанна не успела отметить это – ведь потеряла сознание от побоев.

Отчего-то ей было тяжело дышать. «Ну конечно, – подумалось Выжившей, – мне же переломали рёбра». Она хотела было привстать и осмотреть себя, но стоило только её голове подняться над подушкой, как она тут же откинулась обратно от недостатка сил. Похоже, её здорово поколошматили, раз она даже привстать не может.

– Не вставай, – как подтверждение этому услышала знакомый голос женщина. Послышался скрип ботинок о деревянный пол, и над Джоанной нависла Бетани. Это же значит, что она сейчас в безопасности? В Пристанище? – С тобой всё будет хорошо. Ты дома. Всё обошлось, – успокаивающее проговорила доктор. – Но пока ты слишком слаба. Пережила, помимо физического, и эмоциональный шок. Так что постарайся ещё отдохнуть. Героизм тут ни к чему.

В этот момент она ещё не осознает, что героизма у этой женщины уже не осталось.

Миссис Джексон кивает и с лёгкостью опять соскальзывает в объятия небытия, словно, пробив лёд, погружается в пучины реки со студеной водой. Во сне приходит забвение – и она рада этой недолгой передышке.

Второй раз Джоанна просыпается следующим вечером и автоматически отмечает, что ей стало легче. Грудь уже не стискивают разгорячённые стальные обручи, хотя дыхание всё ещё приносит с собой болезненные ощущения. Опять пытается подняться и в этот раз Бетани не останавливает её, а, придерживая, помогает сесть и спрашивает, как она себя чувствует. Выжившая лишь неопределённо мотает головой в сторону на её слова, ещё не совсем соображая, что с ней.

Вместо этого она окидывает взглядом палату и отмечает, что здесь из пациентов она одна. А за дверью слышатся какие-то голоса. «Это к тебе, – говорит женщина-гуль, отметив, куда смотрит её пациентка. – Если хочешь, я позову их».

Кивнув, Джоанна соглашается. Она догадывается, что это, вероятно, Ник и Литрис. Быть может, ещё кто-то из Пристанища?

Её ожидания оправдываются наполовину. Первый действительно оказался там и стремительно шагнул за порог комнаты, стоило только Бетани открыть дверь. Быстро преодолел расстояние к Выжившей (невольно можно отметить, что это прозвище вновь заиграло новыми красками) и осторожно взял её за руки, а потом с неподдельной тревогой в голосе спросил: «Как ты, Джоанна?» Она взглянула ему в глаза, а затем отвела взгляд и неопределённо мотнула головой. Чувствовала женщина себя действительно не лучшим образом.

Затем же послышались другие шаги, заставив миссис Джексон поднять голову, и к ним присоединилась Пайпер. Увидев подругу, журналистка улыбнулась, но Джоанна заметила, что улыбка эта вышла скорее нервной и дёрганной, нежели подбадривающей, а в глазах Райт до этого мелькнуло странное удивление и беспокойство. «Что же она такого непонятного увидела?.. Во мне?» – подумалось Выжившей, и та машинально начала осматривать себя. Руки и ноги были целыми и не повреждёнными. Но…

– О, Блу, мы так беспокоились за тебя!

Волосы на ощупь вроде тоже. Тогда – что?

– …пришла из Даймонд-Сити, чтобы навестить тебя. Принесла «Сахарных бомб» и…

Повернувшись налево, Джоанна заметила покрытое трещинами зеркало над раковиной в приёмной. Привстав, она ещё нетвёрдой походкой двинула в нему.

– …хорошо, что теперь всё в порядке. Погоди, что ты там делаешь?

– Джоанна? – обеспокоенно отозвался Ник, не решаясь препятствовать ей. Рано, рано, очень рано сейчас узнавать правду.

Впрочем, кинься он сейчас перехватывать её – и это бы не возымело никакого эффекта. Ведь миссис Джексон уже дошла до зеркала и всмотрелась в его поверхность. И отшатнулась – на неё смотрела какая-то незнакомка. Это из-за трещин на нём? Но наклонившись, Джоанна пригляделась, и поняла, что это вовсе не иллюзия, а напротив – она сама. Исхудавшая, с растрепанными волосами и бездонными синяками под глазами. Но сейчас это почти ничего не значило – ведь её лицо пересекали два узких рубца, казавшиеся настоящими. Дрожащей от осознаваемого ужаса рукой, Джоанна прикоснулась к ним и убедилась в их реальности. И прежде, чем закричать в ужасе, рухнула без чувств: это Бетани успела незаметно подкрасться к ней и дать успокаивающего, что и свалило её с ног.

– Что? – проговорила она уставившимся на неё посетителям, придерживая пациентку, чтобы та не распласталась на полу. – Знаете, какую истерику я сейчас предотвратила?

Спустя сутки Джоанна Джексон просыпается в третий раз – на удивление, уже у себя в комнате. Она не хочет подниматься и просто лежит, уставившись на стену с отклеивающимися обоями. И тонет, тонет в этом напускном спокойствии, когда в её душе сейчас творится чёрт знает что. Все мысли начали разбегаться от неё, как стая птиц, вспорхнувших с дороги, а она всё силится бежать за ними, но не догоняет ни одну – они либо взмывают в небо, либо садятся так высоко, что она не достаёт. Лишь одна остаётся у неё на плече. Эта твердит о том, что во всех своих бедах Джоанна виновата сама – и та согласно кивает. Что этого бы всего не было, если бы она не полезла не в свои дела. Что леди Ребиндер и пальцем бы её не тронула и, может быть, даже не знала бы о её существовании.

Джоанна чувствует, что вместе с этой подножкой, от которой простой обыватель пустошей не отчаивался бы, а, отряхнувшись, пошёл бы дальше, у неё, довоенной леди, что-то сломалось внутри. Как будто стержень, который она едва укрепила после смерти Нейта, вновь раздробили, оставив лишь щепки из которых, увы, нового не построишь. И она, растерявшись, сидит среди этих обломков и упрямо загребает их руками – авось, всё пройдёт? Но отчаявшись, миссис Джексон лишь падает наземь. И вновь закрывает глаза.

Впрочем, ей не дают долго побыть в одиночестве. Скоро возвращаются Пайпер и Ник и пытаются вытянуть её оттуда.

– Всё хорошо, Блу? – заботливо спрашивает репортерша, положив руку ей на плечо, и присаживается рядом.

Джоанна смотрит ей в глаза и силится ответить, сказать что-нибудь, – но внезапно понимает, что не может произнести ни слова. Слова умирают в ней, так и не успев расцвести, а мысли всё никак не могут сложиться в ряд. Устало выдохнув, она лишь прикрывает лицо ладонями и откидывается назад на подушки.

– Чтобы бы там ни случилось с этой леди, – предпринимает ещё одну попытку Райт, – ты можешь спокойно рассказать мне. Я тут же накатаю об этом публикацию для «Общественных событий», и мы выведем её на чистую воду. Обещаю, не пройдёт и трёх суток.

Но ответом ей служит лишь молчание. Вздохнув, Пайпер приподнимается и отряхивает юбку.

– Ладно, тогда я оставлю вас одних. Если что – подумай над моим предложением. Я буду тут до завтрашнего дня.

Попрощавшись, журналистка выходит, а на её место садится Валентайн. Впервые за долгое время ему нечего сказать леди и он молчит, перебирая по кругу свою шляпу в руках. Словно вся та их душевная близость, которой они обладали те недолгие два месяца, вновь ограждена барьерами. Словно ничего и не было.

– Это всё – не твоя вина, Джоанна, – осторожно начинает детектив, как всегда проницательно попадая своими словами в саму суть проблемы. – В том, что случилось. Более того, ты сделала всё правильно. Ты смогла остаться в живых. Пережила это. Потому, что ты – Джоанна Джексон. И разве… – он на секунду запнулся, – …разве такие незначительные трудности могут преобразить тебя? Я не верю в это – и не поверю никогда. – Он посмотрел на неё с надеждой, но леди продолжала упорно хранить молчание, уставившись на свои руки. Её взгляд не выражал ничего – лишь непонятное отсутствие, которое заставило Ника засомневаться, с ним ли тут она сейчас. Но сдаваться тот был не намерен и предпринял ещё одну попытку, попробовав отшутиться: – В конце концов, посмотри на меня. – Он усмехнулся, указав на стык металлов у себя на корпусе. – Вот кого Пустошь точно потрепала так потрепала. Будем теперь хорошо смотреться вместе.

Ничего в ответ. Всё такой же застывшей мраморной статуей миссис Джексон безмолвствовала и, казалось, даже не дышала. Едва сдержав рвущийся изнутри совершенно человеческий вздох разочарования, он предпринял последнюю попытку:

– Джоанна… Пожалуйста, возвращайся. Мы все очень беспокоимся за тебя. Да что там – я чертовски беспокоюсь. Прошу, скажи, что мы не теряем тебя. Что ты всё ещё тут – и всё будет хорошо. Ты ведь сильная женщина. И не такое переживала, правда? Пускай это дьявольски тяжело… подай знак, что всё обойдётся. Что мы преодолеем это. Вместе. Как тогда, когда подобное начало господствовать надо мной – ты, именно ты помогла мне перебороть его… Пожалуйста, вернись, Джоанна.

На миг ему показалось, что она была готова повернуться к нему. И не заговорить, нет, – хотя бы кивнуть головой или посмотреть в глаза. И этого было бы достаточно. Он понял бы всё. Но нет. Выжившая оставалась всё той же глыбой льда. Равнодушной ко всему. А к себе – тем более.

Валентайн понял, что проиграл эту битву, которая и определила исход войны. И хотя в нём ещё теплился совсем крохотный огонёк надежды, ему стало понятно, что с каждым часом всё становится только хуже и хуже, и миссис Джексон по крупицам теряла саму себя, замыкаясь ото всего мира.

Скрипнув сапогами, детектив приподнялся и не оборачиваясь – ведь знал, что увидит – направился к выходу, на ходу надевая головной убор.

***

– Ни слова? – спросила Пайпер у порога гостевого дома, дождавшись его.

– Ни одного. Даже не смотрела в мою сторону, – хмуро проговорил он, поравнявшись с ней.

– Плохо дело, – кивнула она, доставая из кармана мятую пачку сигарет, а потом протянула её приятелю: – Будешь?

– Есть своё, – ответил тот, выуживая трубку, уже набитую табаком.

– Что говорит докторша? – Райт чиркнула зажигалкой и сделала первую затяжку, нервно выпустив дым. Курила она в редких случаях – когда нужно было хорошенько обдумать материал для статьи или же снять напряжение, как в этом случае.

– Бетани сказала, что это мутизм. Есть надежда, что пройдёт со временем. Но она никогда не сталкивалась с подобным. Жители пустошей… не озабочены такими проблемами.

– А я думала, что Блу уже пообвыклась-то за год или сколько, – вздохнула журналистка и постучала указательным пальцем по сигарете, стряхивая пепел. – Ты ведь не думаешь, что она теперь…

– Кто? Умалишённая? Я не знаю, Пайпер. Не знаю, – повторил Ник и устало зажал переносицу пальцами. – Сколько всего за тот день случилось… И ведь мне даже не известно, что именно! Литрис… Она не успела ничего поведать.

– Хреново, – выдохнула дым Райт. – Что мы будем делать?

– Мы? Пайпер, ты вовсе не обязана…

– Она моя подруга, – перебила его репортерша.

– Тогда… Не знаю. Я не могу сутками быть возле неё – у меня есть работа и обязанности, которые я должен исполнять. У тебя – то же самое. Сестра. И Элли, в конце концов.

– Она так и не догадалась? Джоанна, – уточнив, грустно улыбнулась Пайпер.

– Нет, – вздохнул Валентайн. – Порой в некоторых случаях леди бывает совершенно недогадливой.

– Ну, что же. Будем возвращать эту её недогадливость. А затем – и её саму.

Пайпер проговорила это с наигранным оптимизмом в голосе, но они оба знали и понимали слишком много, чтобы поверить этим словам. Что после такого не возвращаются прежними. Что довоенная леди переживает это куда сильнее за них вместе взятых. И что всегда был шанс возвратиться – и увидеть её не в живых, а болтающейся под потолком.

***

«Oh, the queen of peace

Always does her best to please

Is it any use?

Somebody’s gotta lose…

…Blood is running deep

Sorrow that you keep».

Florence and the Machine – Queen of Peace

Неожиданно для обоих, их предположения не начали оправдываться. На третий день миссис Джексон впервые встала с постели. Спустя два дня она начала покидать свою комнату – ненадолго, конечно, но это было хоть что-то. И даже съедала половину того, что ей оставляли. Леди всё ещё не разговаривала – и даже не могла смотреть на собеседника, однако Пайпер и Ник, скрестив пальцы, решили, что появился небольшой серебряный луч надежды на то, что миссис Джексон исцелится со временем. Время. Ей просто нужно время.

Но они не знали, что творилось у неё внутри.

А там творился настоящий хаос. Настоящая Джоанна словно бы уснула – и с каждым днём погружалась в небытие всё сильнее и сильнее, а оставшаяся от неё пустая оболочка не знала, как влачить своё существование.

Она пыталась свыкнуться со своим положением. Она пыталась возвратиться вновь. Она хотела забыть всё случившееся и заново начать с чистого листа. Но сколько не переворачивай страницы книги своей жизни на новые, незапятнанные, белоснежные, замаранные тёмными чернилами листы не деть никуда, не вырвать – они всё ещё остаются на месте, с тобой – и навсегда.

Так что леди Джексон просто сдалась. Стоит ли её винить за это? Ведь она была всего лишь простой женщиной с устаревшими принципами морали в голове.

Она поплыла по течению. Стала проживать однообразные дни в помрачневшем доме, ставшем её палатой и темницей одновременно. Просыпалась, когда не чувствовала слабости и шаталась по своему обиталищу. Ела то, что ей оставляли. Иногда по наитию принимала душ – или когда её заставляла Пайпер. Смотрела в окно на ежедневную рутинную возню жителей Пристанища. Шарахалась от каждой зеркальной поверхности. И мёрзла, нещадно мёрзла, несмотря на то, что стояло жаркое лето, а в гостиной и её комнате всегда теперь горел камин. Она куталась в халат и, придвинув кресло чуть ли не впритык к свету, забиралась в него с ногами, а затем, обняв себя руками, наблюдала за причудливой игрой пламени. И не думала ни о чём.

И постепенно Джоанна скончалась. Растворилась в серых безысходных, тоскливых днях. Она стала привидением, слоняющемся по дому без видимой цели. Теперь не жила.

Друзья всё ещё пытались возвратить её к жизни. Но они тоже уставали. И постепенно начали заходить чуть реже, нежели раньше. И хотя им было тяжело наблюдать за тем, во что превратилась миссис Джексон, они не могли посвящать ей каждую частичку свободного времени. Ведь у них были свои обязанности. Ник с головой погрузился в работу. Пайпер контролировала выпуск своей газеты – его нельзя было прерывать.

Тем не менее, в день, изменивший всё, они пришли вместе в Пристанище, чтобы предпринять ещё одну попытку вернуть назад ту Джоанну, которую они знали. И хотя она окончилась неудачно, те успели заметить, что леди Джексон начала выглядеть немножечко лучше.

Когда они вышли за дверь перекурить, то совершенно не догадывались, что их подслушивали – и не в первый раз. Ей нравилось просто слушать их голоса. От них веяло чем-то родным и знакомым из прошлого. Но в содержание бесед женщина никогда не вникала. До этого дня.

– Ты так и не рассказал ей? – послышался голос Пайпер.

– Нет, – ответил её собеседник. – Я не знаю как. Она только пошла на поправку. Не хочу рушить это сейчас.

– Смотри, чтобы потом не было ещё хуже. Они с Литрис были особенно дружны.

Литрис! От звука этого знакомого имени внутри Джоанны зажглись первые искры понимания. Искательница довоенных артефактов почему-то не навещала её. Была занята? Или её не отпускали Беннеты?