Текст книги "Палочка для Рой (ЛП)"

Автор книги: ShayneT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 72 страниц)

– Риддикулус, – произнесла я, указывая палочкой.

Боггарт умчался прочь, и я заснула. Снилось что-то нехорошее.

Глава 80. Протоколы

― Сегодня мы поговорим о мерах обеспечения секретности операций, – произнесла я.

Когда мы только начинали, некоторые из старших учеников задавали вопросы, откуда я всё это знаю. К данному моменту этот вопрос их уже больше не волновал.

Они даже не спросили, что я имею в виду; уже знали, что последует объяснение.

– В военных организациях маглов меры обеспечения секретности операций – это попытка взглянуть на всё глазами врагов, предвосхитить то, что они могут сделать, пытаясь украсть у вас информацию, и затем придумать способы, как остановить эти их попытки. В магловском мире это тяжело... в волшебном – ещё тяжелее. Почему так?

– Любой может оказаться под Империо, – сказал Колин Криви. – Даже если он того не хочет.

– Может кто-нибудь придумать способ справиться с этим? – спросила я.

Все оглянулись, никто ничего не сказал. Наконец, одна девочка подняла руку:

– Чары Фиделиуса?

– Они могут сработать для некоторых разновидностей секретов, – согласилась я.

Лично я с удовольствием бы освоила это заклинание. Заколдовала бы им Гринготтс и держала бы весь банк в заложниках, пока волшебный мир не уступил бы нашим требованиям. К несчастью, Фиделиус считался настолько сложным заклинанием, что даже наши семикурсники не справлялись с ним, хотя они, может, и смогли бы, если бы их лучше обучали.

– Однако мне нужно что-нибудь попроще, – заметила я.

Никто не поднял руки.

– Вы не сможете выдать секрета, если не будете его знать, – объяснила я. – Представьте себе, что мы группа незнакомцев и на каждую встречу приходим в мантиях и масках, и только лидер знает, кто мы все на самом деле. Изменилось бы что-то, если бы кто-то из нас оказался под контролем?

– Он мог бы выдать место встречи, – сказал один паренёк. – И затем они смогут схватить нас всех.

– Есть способы справиться и с этим, – ответила я. – Например, никогда не встречаться на самом деле. Разделиться на группы по пять; члены каждой группы знают только тех, кто в их пятёрке, за исключением лидера, который знает одного человека из другой ячейки.

– Разве нельзя будет просто переходить от одной ячейки к другой? – спросил Колин.

– Это возможно, но каждый раз есть шанс, что что-то пойдет не так... может, человек даст отпор немного лучше, чем вы рассчитывали, может он умрёт... может, ваше прикрытие провалится, и остальные ячейки окажутся предупреждены о вас. Сравните такое с вариантом, что прямо сейчас на эту встречу явятся все авроры.

Все медленно кивнули.

– Для нас здесь слишком поздно... мы уже знаем друг друга, и даже если бы не знали, маглорожденные в Хогвартсе – довольно-таки ограниченная группа.

– Разве мы не подписали контракт? – спросил Гарри.

Его принудили отправиться домой на время каникул, к вящему его разочарованию, но теперь он вернулся.

– Это подспорье, – признала я. – Но вы можете заимперить кого-нибудь, чтобы последствия достались ему, и мы практически ничего не сможем с этим поделать.

Эти слова, кажется, дошли до них, и они начали тревожно переглядываться.

– К тому же это не единственный риск. Вы все знаете, на что способно Оборотное Зелье. Как нам справиться с ним?

– Пароли? – спросил паренёк.

Я видела, как он у себя в комнате читал шпионские романы, так что, вероятно, был знаком с вопросом хотя бы отчасти.

– А ещё постоянное наблюдение, – сказала я. – Если вы подозреваете, что кто-то попытается подменить одного из ваших, то постоянное наблюдение всех друг за другом до самого конца операции окажется полезным.

Оборотное обычно работало не так быстро, но мне требовалось, чтобы они привыкли думать тактически.

– Если вы окажетесь лицом к лицу с двумя версиями меня и не сможете сказать, кто есть кто, что вы будете делать?

– Риддикулус на вас обеих? – спросил Колин.

– А если это не сработает?

– Оглушить вас обеих, – сказал Томас Купер. – Та, что повырубает нас всех – это ты.

Все рассмеялись.

– Он прав, – вмешалась я. – Лучше оглушить обоих и позже разобраться, кто самозванец, чем позволить одному из них ударить в спину.

Я задумалась, не пойти ли в учителя, когда всё это закончится. Может, смогу преподавать в Хогвартсе или тренировать авроров, или заниматься чем-то схожим.

Думать о будущем было проявлением оптимизма с моей стороны; последние полтора года я провела, сосредотачиваясь на выживании.

– Время возвращаться, – произнесла Гермиона, указывая на часы.

Я кивнула.

Найти время, когда все могли собраться вместе, оказалось непросто; мы больше не были тем секретом, что раньше, но остальные всё ещё были связаны подписанным контрактом. Помимо этого, Выручай-Комната была нашим козырем, местом, куда мы сбежим в случае крайней необходимости.

В связи с этим, мы проводили данную встречу в одном из классов. Выручай-Комнату мы приберегали для практических занятий.

Роули одобрил наш клуб, и иногда нас слушали другие профессора. Я разрешала такое только тогда, когда занятия касались более невинных тем.

Я приберегала Выручай-Комнату на то время, когда мне придется учить их бить людей ножом в подмышки. Почему-то мне казалось, что МакГонагалл посмотрела бы на такое без одобрения.

Я задержалась, пока все покидали комнату; Снейп ожидал снаружи, прислушиваясь.

Когда все ушли, он вышел из теней и вошел в комнату.

– Какие у вас познания, – начал он.

– Плохой район, – ответила я, пожимая плечами.

Мой стандартный ответ на подобные вопросы, и, тем не менее, он продолжал спрашивать время от времени. Может, в один прекрасный день я расскажу ему правду... вероятно, после того, как действительно хорошо освою заклинание стирания памяти.

– Я однажды просил вас не начинать революцию, – заметил он.

Я ухмыльнулась:

– Разве это революция, если вы изменяете образ мышления людей?

– Это единственный тип революций, который на самом деле имеет хоть какое-то значение, – ответил он. – Большинство просто заменят один набор правителей другим, точно таким же.

Он тоже хлебнул горя, будучи полукровкой на Слизерине. У меня было ощущение, что он, по крайней мере, негласно одобрял часть моих действий, хотя у него были подозрения, что я творю ужасные вещи или собираюсь их сотворить.

– Полагаю, я должен поблагодарить вашу организацию за улучшившееся поведение ваших одноклассников. Некоторые из них... почти приемлемы.

– В отличие от чистокровных? – спросила я.

Он ничего не сказал. Просто пристально смотрел на меня.

– Зачем вы пришли? – спросила я.

– С вами хотел бы поговорить новый Министр, – объяснил он. – И так как я глава вашего факультета, то сопровожу вас туда.

Как выяснилось, я ошибалась насчет того, что Дамблдор подделал документы, связывающие Амбридж с Пожирателями Смерти. Таковые документы оказались вытащены на свет после смерти Амбридж. Несомненно, это была часть страховки с её стороны, чтобы избежать участи быть убитой.

Главы дюжины выдающихся семей были обозначены как Пожиратели, и пока они находились под следствием и не могли голосовать, партия Дамблдора сумела протащить своего кандидата, Амелию Боунс.

По словам старших маглорожденнных учеников, в ходе первой войны Волдеморт убил родителей Боунс, вместе с её братом, его женой и их детьми. В результате, общее мнение было таково, что Боунс вряд ли будет связываться с Пожирателями, по крайней мере добровольно.

Она считалась строгой, но справедливой.

Я не испытывала такого энтузиазма. Она была главой Отдела Магического Правопорядка, и не смогла вычистить собственный же отдел. Всё ещё нужно было посмотреть, насколько компетентна она окажется в роли Министра. Тем не менее, казалось маловероятным, что она активно будет пытаться убить нас, так что даже в случае некомпетентности, она будет лучше своей предшественницы.

– Это же не ловушка, да? – спросила я. – Вроде того, чтобы сказать преступнику, что он выиграл приз, лишь для того, чтобы он сам себя сдал?

– Считаете себя преступницей? – спросил он.

– Кое-что натворила, – ответила я. – То, что было необходимо, хотя некоторые могут и не согласиться с этим.

– Мне кажется, вы найдете, что Министр Боунс... более приемлема, чем предыдущий Министр.

– Медоед в мешке был бы более приемлем, чем Амбридж, – проворчала я. – Мне нужно приодеться или что-то в этом духе?

Он покачал головой.

– Просто следуйте за мной.

Я последовала за ним в кабинет Директора.

Несомненно, мы собирались отправиться туда при помощи камина. Это можно было проделать только с разрешения Роули, что слегка умерило мою тревогу насчет того, что всё это дело рук Снейпа, принужденного к тому, чтобы притащить меня к Пожирателям Смерти.

Это не означало, что всё это не окажется ловушкой. На другой стороне меня вполне мог поджидать круг авроров, готовых к захвату, благодаря тому, что они прослушали воспоминания в омуте памяти и осознали, что в услышанном ими голосе есть американский акцент.

Я не расслаблялась, пока мы не прошли через камин в Министерство.

Мы снова оказались в атриуме. Плакат с Амбридж сняли со стены, и в самом атриуме было не так пусто, как в прошлый раз.

Люди прибывали и проходили сквозь камины достаточно часто, чтобы постоянно появлялся кто-нибудь.

Перед постом охраны стояла очередь на проверку палочек.

Вместо сонного охранника, там трудились пятеро авроров; они выглядели закалёнными в боях и злыми, и руки их постоянно находились неподалёку от палочек. Они тщательно наблюдали за каждым, проходящим через очередь, несомненно выискивая любые признаки подозрительной активности.

Я встала в очередь, и вскоре кто-то встал за мной. Снейп стоял рядом, терпеливо выжидая. Я тщательно наблюдала за людьми вокруг, просто на всякий случай. Просто я была настолько везуча, что убийца вполне мог напасть на меня здесь, прямо на публике.

– Полагаю, я должен был спросить, есть ли у вас при себе какая-либо контрабанда, – тихо сказал он.

– Я бы первым делом попросилась в туалет, – сказала я. – У меня нет с собой даже моей второй палочки.

Конечно, он не знал ничего о других моих палочках; тех, что я забрала у Пожирателей Смерти. Я обнаружила, что некоторые в моих руках работали лучше, чем другие. Некоторые, казалось, активно сопротивлялись мне.

Я всё ещё хранила их спрятанными по всему Хогвартсу в местах, в которых скорее всего окажусь, просто на всякий случай, если я каким-то образом окажусь захвачена врасплох без моей палочки.

Палочку Амбридж я хранить не стала. Она являлась изобличающей уликой, и скорее всего привела бы меня в Азкабан или куда похуже.

Я бросила её на месте преступления, рядом с её телом, предварительно протерев. Я считала, что волшебники не знают, как снимать отпечатки пальцев, но рисковать не могла.

Меня похлопали по плечу.

Обернувшись, я увидела юного волшебника. Он таращился на меня. Я напряглась, но тут же ощутила руку Снейпа на плече.

– Вы мисс Эберт? – спросил он.

В мозгу пронеслось изображение того, как он сует мне нож в живот; я положила руку на палочку и отступила.

– Да.

– Героиня Хогвартса? – спросил он.

Ухмылялся он как маньяк.

– Я себя так не называю, – осторожно ответила я.

– Хотел поблагодарить вас, – сказал он. – Я встречаюсь с тамошней семикурсницей, Грейси Хокинс... она сказала, что вы спасли ей жизнь.

Он был молод; учился ли он в Хогвартсе в прошлом году? Не могла вспомнить. В любом случае, семнадцатилетие считалось возрастом совершеннолетия в волшебном мире. Тем не менее, свидания с школьницей казались мне немного сомнительными.

– Грейси – отличная девушка, – ответила я. – Я многому у неё научилась.

– Удивлён, что она вообще согласилась проводить с вами время, мистер Брукс, – произнёс Снейп. – Насколько я припоминаю, Грейси была единственной причиной, по которой вы вообще сумели выпуститься в прошлом году, и она была шестикурсницей.

Брукс покраснел и уставился в пол. Несомненно, Снейп нервировал его практически так же, как и некоторых первогодок.

– Всё, что я хотел, чтобы вы знали – есть люди, готовые поддержать вас, – произнёс он. Подался вперёд. – Не все в нашем мире мудаки.

– Говорите за себя, мистер Брукс, – изрёк Снейп. – И не забывайте, что несмотря на все её достижения, мисс Эберт всё ещё ребёнок.

Я позволила себе ухмылочку в его адрес, и Брукс покраснел.

В отличие от большинства людей, он выглядел не таким уж и устрашённым. Может, из-за того, что в моей улыбке были какие-то зачатки искренности.

Мы развернулись и больше не разговаривали, хотя я поймала на себе взгляды нескольких человек из очереди. Моя фотография достаточно часто появлялась в газете, так что я теперь была своего рода несовершеннолетней знаменитостью.

Обследование меня и Снейпа детектором темномагических вещей заняло много времени. Я не хотела отдавать свою палочку; такой момент стал бы идеальным временем для моего захвата, в конце концов. Хотя всё равно пришлось отдать, и она оказалась взвешена и возвращена мне.

Я последовала за Снейпом к лифтам; теперь в них были лифтёры; очевидно, для некоторых волшебников было слишком сложно управляться с лифтом. Словно бы и не были лифты изобретены задолго до того, как родилось большинство из них.

– Вы, кажется, знакомы с этим местом, – заметил Снейп.

– Меня протащили здесь, перед тем как кинуть в тюремную камеру, – отозвалась я.

Лифтёр посмотрел на меня странно, и я ухмыльнулась ему.

– Надеюсь, это не тот опыт, который вам жаждется повторить, – сказал Снейп.

– Думаю, поймать меня в этот раз будет немного труднее, – ответила я.

Может, мне следует разместить в местной системе вентиляции некоторые из палочек Пожирателей Смерти; если меня когда-либо снова схватят, я смогу призвать палочку и сбежать, за исключением случая, когда Дамблдор снова применит чары фиделиуса.

В конце концов, предварительная подготовка – лучшая форма обороны.

Мы проследовали к кабинету Министра.

На мгновение мне стало интересно, не выдадут ли меня портреты котов на стенах, но когда два охранника снаружи впустили нас внутрь, я увидела, что со стен всё было убрано, из-за чего обстановка в комнате стала по-спартански простой: остались только стол и камин.

В углах комнаты находились охранники, пристально наблюдающие за мной и Снейпом с подозрением в глазах. У них был точно такой же вид, как и у охранников на входе, за исключением того, что они выглядели ещё более опасными.

Несомненно, в Министерстве восприняли всерьёз убийства двух министров.

Амелия Боунс была непривлекательной женщиной. Квадратная челюсть и коротко стриженные седые волосы. Монокль в глазу. Она сидела за столом, покрытым кипой бумаг; у Амбридж не было и десятой доли от их количества.

– Мисс Эберт, – произнесла она, подняв глаза.

Я выпрямилась.

Эта женщина, пожалуй, действительно сможет улучшить жизнь маглорожденных; моя обычная тактика – раздражать и сердить чиновников Министерства, пока они не потеряют самообладание, здесь не сработает.

– Министр Боунс, – уважительно произнесла я, кивая.

Она удивлённо посмотрела на Снейпа; очевидно, от меня ожидали чего-то иного. У меня что, появилась репутация в Министерстве?

– Вы оказали услугу стране, – сказала она. – Предотвратили зверскую расправу и защитили нашу величайшую ценность – следующее поколение.

Я пристально посмотрела на неё, нахмурилась.

Пыталась ли она для чего-то меня умаслить?

– Что вы знаете об Ордене Мерлина? – спросила она.

Пожав плечами, я ответила:

– Не слишком много. Я выросла не здесь, и орден не упоминался на уроках изучения волшебников.

– Изначально он был создан Мерлином для продвижения законов и обычаев, идущих на пользу и маглам, и защищающам их. Со временем награды изменились и стали выдаваться в знак признания выдающихся достижений волшебников.

– Почему мы об этом говорим? – подозрительно спросила я.

– Я собираюсь выдвинуть вас на получение Ордена Мерлина первой степени, – объяснила она. – У такого решения есть преимущество того, что оно полностью заслуженно и при этом станет пощёчиной определённым членам нашего общества, которые цепляются за... устаревшие взгляды.

– Вы ожидаете нападения Пожирателей Смерти на церемонию, – произнесла я. – И хотите меня использовать как приманку.

– Неужели вас это беспокоит? – спросила она. – Принимая во внимание, что предложение искреннее. Награждение приведёт террористов в ярость, но они и так уже хотят вашей смерти. Вы станете самой юной обладательницей ордена в истории.

Норвел Твонк, чей портрет я использовала для оповещения профессоров в ходе нападения дементоров, получил посмертно Орден Мерлина за то, что погиб, спасая магловского ребенка. Вот почему я решила, что он окажется лоялен.

– Чем скорее мы сможем избавиться от Пожирателей Смерти, тем счастливее я буду, – ответила я. – Хотя мне хотелось бы взглянуть на меры по обеспечению безопасности.

– Вы получите такую возможность, – сообщила она. Замерла в нерешительности. – Я слышала, у вас есть некоторые... интересные идеи о том, как можно распознать, находятся ли люди под контролем или нет.

Я сообщила об этом Снейпу конфиденциально. Я бросила взгляд в его сторону и увидела, что он старательно рассматривает языки пламени в камине.

Скорее всего, он сказал Дамблдору, который без сомнений был тем, кто дергал нового Министра за ниточки.

Министр Боунс подалась вперёд.

– Мне было бы очень интересно послушать ваши мысли на этот счёт.

Она находилась в самом разгаре попыток очистки своего отдела; избавиться от скомпрометированных авроров было бы величайшим деянием из возможных на текущий момент, ведущим к усилению Министерства.

Тем не менее, я пребывала в нерешительности.

Не легче ли будет дать Министерству пасть и затем восстановить его из руин?

Все слухи, что я слышала о Боунс, утверждали, что она была известна за свою безграничную справедливость и честность на всем протяжении её карьеры. Она не развешивала по офису ненужных украшений; вместо этого она была здесь, вероятно, упорно трудясь.

Было ли возможно перестроить Министерство, не уничтожая его?

Дам им один-единственный шанс.

– Хорошо, – произнесла я, садясь. – Вам, возможно, захочется записать всё это. Мне нравится называть эти меры «протоколами Властелин-Скрытник», и они не станут лёгким решением всех проблем. Но если вы хотите избавиться от паршивых овец, то с чего-то вам всё равно придётся начать.

Она начала записывать.

– Это делается так… – начала я.

И рассказала им.

Глава 81. Яйца

― До награждения пройдёт ещё какое-то время, – сообщила я Гермионе.

Мы сидели в библиотеке, где я выискивала тёмные проклятия, пользуясь пропуском от Локхарта. Им оказалось достаточно легко манипулировать, и у нас установились странного рода рабочие отношения. Он, конечно, был мошенником, но полезным, так что я не трогала его.

Я сказала ему, что раздала различным людям информацию, которая увидит свет, если я внезапно стану забывчивой. Он, кажется, принял это во внимание, и по большей части оставил меня в покое.

– Они всё ещё пытаются навести порядок в своём доме, – продолжила я, – и рассказанное мной потребует некоторого времени на применение.

Та версия протоколов, что я дала им, была вынужденно сокращённой. У меня не было идеальной памяти Александрии. Я не была куратором этих протоколов, и у нас не было доступа к такого рода сложным технологиям, которые действительно могли отследить тысячу различных способов, которыми люди могли оказаться в подчинении.

Тем не менее, пока я занималась поисками Бойни Девять, меня изолировали по крайней мере дюжину раз по протоколам Властелина/Скрытника, и по крайней мере часть технологий можно было воспроизвести при помощи заклинаний.

Они уже поймали парочку авроров, находившихся под Империо. Благодаря этому, процесс теперь отрабатывался в гораздо больших масштабах. Всё держалось в секрете, и процесс курировали наиболее доверенные агенты Отдела Тайн.

Для всех это был просто очередной эксперимент Отдела Тайн, и они впоследствии стирали протестированным память, неважно, прошли ли они проверку или оказались скомпрометированны, дабы не дать кому-либо возможности разобраться в том, как подорвать программу.

Тот факт, что программа оказалась успешной, доказывал, что даже такая, урезанная версия работает достаточно хорошо.

Они не арестовали и вообще ничего не сделали со скомпрометированными аврорами, чтобы не раскрыть карты Пожирателям Смерти.

Я не имела ни малейшего представления, что случится со схваченными аврорами. Имелись ли у Министерства какого-то рода депрограммирующие протоколы, или их просто освободят от службы?

Единственная причина, по которой я всё это знала, заключалась в том, что профессор Снейп время от времени сообщал мне новости. Несомненно, он к своему вящему неудовольствию считался моим куратором.

Если учесть, что к нему я относилась вполне терпимо, непонятно было, чего это он.

– Я просто волнуюсь насчет лета, – произнесла Гермиона. – Что тогда будет? Они всё ещё собираются послать нас в сиротские приюты или поместить нас в семьи волшебников?

– Я говорила об этом с Министром, – отозвалась я.

Доступ к лидеру государства был возможностью, которую не стоило тратить зазря. Обычно это требовало массы политического влияния, или, по крайней мере, массы галлеонов. Я приложила все усилия, проталкивая программу действий маглорожденных.

– И? – нетерпеливо спросила она.

Учитывая, что её родители были добрыми людьми, и она их любила, можно было понять, почему Гермиона так беспокоится. Всё могло сложиться так, что в ближайшие пять лет она своих родителей не увидит.

– Ну, – осторожно ответила я, – не то чтобы у нас был большой выбор. Можно воспользоваться планом Амбридж, только с теми волшебными семьями, кому мы действительно нравимся, мы можем отослать всех куда-либо еще на лето, или можно сделать нечто иное.

Она пристально посмотрела на меня, выжидая.

– Ты же знаешь, что большинство домов чистокровных имеют магические защиты? – спросила я. – Я предложила Министерству установить их в дома для маглорожденных.

– Что? – спросила она.

– Этого будет недостаточно, чтобы остановить решительную атаку, – ответила я. – Но мы наладим каминную связь со всеми домами, и надеюсь, предупреждение поступит достаточно заблаговременно, чтобы было время убрать семьи.

– Что насчёт людей в квартирах или домах, где нет каминов?

– Им посоветуют переехать, – ответила я. – Или поставить себе камин.

– Разве Пожиратели Смерти тогда не влетят просто через камины в дома? – спросила Гермиона.

– Камины можно включать только тогда, когда люди внутри дают разрешение, – объяснила я. – Мы сможем навещать друг друга, предварительно созваниваясь по телефону.

Если у человека на другом конце провода не будет связи, то всё просто вообще не сработает. Я не знала, что случится, если связь будет отключена, пока человек будет перемещаться между каминами. И не знала, хочу ли это знать.

– Это не постоянное решение, – добавила я. – Потребует огромных затрат, и это означает, что люди, которые будут все организовывать, будут заняты. Они уже работают над этим, и дом твоей семьи первый в списке.

Она пристально посмотрела на меня.

Я пожала плечами.

– Те, кто рядом со мной – в группе наибольшего риска, – ответила я.

– Разве они не нападут просто на родителей, когда те пойдут на работу? – спросила Гермиона.

– Они, кажется, хотят поймать маглорожденных, а маглы их не волнуют, – сказала я. – Хотя это всё равно риск.

– И мы не окажемся в опасности, когда будем выходить из домов?

– Мы не будем выходить из домов, – пояснила я. – Я предложила, чтобы родители понакупили компьютерных игр, потому что для большинства из нас будет слишком опасно выходить наружу.

Она поморщилась.

– Лучшее, чего можно добиться в такой плохой ситуации, – сказала я. – Нам всем придётся чем-то жертвовать, пока не закончится война. Лонгботтомы добровольно предложили свой дом в качестве места встреч летом, и там мы сможем продолжить тренировки.

– Они не смогут поддерживать эту систему вечно, – продолжила я. – И, возможно, они не смогут закончить вовремя со всеми домами, и в этом случае некоторым придется пожить с кем-то другим. По моему предложению, они начнут с наименее способных к самообороне и затем по нарастающей. Шестикурсники идут последними.

– Не семикурсники?

– Они будут уже взрослыми, – ответила я. – Жить будут не дома. И у меня на них другие планы.

Будучи взрослыми, они смогут пройти туда и сделать то, что не смогли бы дети. Несколько парней уже согласились летом побыть моими агентами.

Нашей организации требовались деньги; то малое их количество, что я добыла, ограбив дом родителей моего тела, быстро испарялось. Нам нужен был стабильный источник доходов, и та афёра, на которую я сподвигла Люпина во Франции, так же отлично сработает и здесь.

Уже нашёлся семикурсник, брат которого был продавцом подержанных машин. Он будет искать автомобили, отправляемые в утиль, которые его магический родственник починит, а затем продаст их с прибылью. Семикурснику достанется половина денег, и половину из них он будет отправлять нам в форме галлеонов.

При курсе один к пяти, даже одного-единственного автомобиля будет достаточно, чтобы поддерживать нас какое-то время. Не то чтобы у нас было много расходов; по большей части нам требовалось покупать магические компоненты, вещи и снаряжение.

– Что насчет тебя? – спросила Гермиона. – Мистеру Люпину вообще есть, где жить? Я слышала, его дом оказался повреждён, когда Пожиратели Смерти пришли за ним.

– Он снимал дом, – ответила я. – Его вышвырнули. Сейчас у него, конечно, дела идут лучше.

Дамблдор платил ему из своего кармана, за то, чем там занимался Люпин. Он также получал деньги благодаря теме с подержанными машинами; достаточно, чтобы в последний раз, когда я говорила с ним, он ощущал себя заваленным деньгами.

Конечно, то, что для Люпина было рекой золота, для Малфоев было мелочью на карманные расходы. Оборотни, как правило, были привычны жить в бедности.

Гермиона молчала.

– Всё ещё не уверена, – призналась я. – Пока что даже не ясно, останусь ли я с ним или нет на время летних каникул. По очевидным причинам, они, как правило, держат подобное в секрете.

– Он же сможет вернуться, правда?

– Мадам Боунс отменила законы насчёт оборотней, – ответила я. – Освободила из тюрьмы всех оборотней, за исключением тех, у кого на руках имелись другие преступления.

Было у меня тревожное чувство, что этого окажется недостаточно. Министерство убило некоторых оборотней, и некоторые из тех, кто выжил, скорее всего, гневались на правительство за десятилетия официального расизма, даже если не имелось других причин.

Я ощутила чьё-то присутствие за спиной.

Там в нерешительности мялась Миллисент.

После смерти Трейси она провела большую часть года в состоянии шока и депрессии, став тенью прежней себя. Я редко видела её, несмотря на то, что мы были соседками по комнате, так как она не вставала, пока я не уходила, или ложилась до моего возвращения в спальню.

Не стоило недооценивать депрессию; я видела, как это бывает, на примере своего отца, и время от времени сама ощущала её следы, достаточные, чтобы я пыталась поговорить с Милли, но ничего не работало. Затем я оказалась занята, и как-то незаметно пролетела уйма времени.

– Тейлор? – спросила она. – Можно поговорить с тобой?

Я бросила взгляд на Гермиону, та кивнула и поднялась.

– Мне нужно кое-что проверить, – произнесла она.

И быстро ушла.

Милли нерешительно села рядом со мной. За прошедшие четыре месяца она похудела; она долгое время не ела, и хотя сейчас выглядела лучше, под глазами её всё ещё виднелись мешки.

– Как ты? – спросила я.

Ранее я несколько раз пыталась поговорить с ней, но она никогда не проявляла интереса. Я бы надавила, но часть меня задавалась вопросом, не винит ли Милли меня в смерти Трейси. Она и Трейси долгое время были подругами, и в ходе прошлого учебного года сблизились ещё сильнее.

– Это же всё на самом деле, да? – спросила она невыразительным тоном.

Не нужно было спрашивать, о чём она. Когда мама умерла, были времена, когда всё казалось нереальным. Я справилась довольно быстро, но папе, кажется, потребовалось больше времени.

– Ага, – отозвалась я. – Мне жаль, что всё случилось именно так.

– Оно вообще не должно было произойти, – сказала Миллисент. – Трейси никому ничего не сделала. Она не заслуживала такого.

– Нет, – произнесла я. – Не заслуживала.

Можно было продолжить, но я не стала. Понятно было, что Милли хочет поговорить.

– Я винила тебя, знаешь ли, – произнесла она, не глядя на меня. – За то, что её убили.

– Я знаю, – ответила я.

Не знала наверняка, но подозревала. Это ощущалось во взгляде, который Милли от меня отводила, в том, как она избегала меня весь семестр.

– Если бы тебя там не было, Трейси не убили бы, – сказала Милли.

– В тот день – нет, – отозвалась я. – Но два или три года спустя? Она была полукровкой, а семья её придерживалась весьма либеральных взглядов. Думаешь, Пожиратели Смерти не пришли бы за ней рано или поздно?

Я перекладывала свою ответственность, но непонятно было, что тут ещё можно сделать. Вытолкнула чувство вины в рой, и разум прояснился.

– Это могла бы быть я, – сказала она, поднимая на меня взгляд. – Или моя семья. Если бы мы не…

– Твоя семья приняла меры предосторожности, – перебила я. – Трейси попросила свою семью поступить так же, но они лишь посмеялись. Я получила письмо, которое она отправила мне летом; письмо не смогли доставить, так что его придержали, пока я не вернулась в Хогвартс. Могу показать письмо тебе.

– Мои родители тоже не хотели верить в такое, – сказала она, уставившись на стол. – Но я продолжала говорить и говорить им.

– Ты заставила их прислушаться, – отозвалась я.

Ощущение контроля могло помочь с её травмой. Люди, как правило, оказывались более ошеломлены тем, что не могли контролировать, и по этой причине люди больше волновались насчёт полетов на самолетах, нежели насчёт поездок в аэропорт, тогда как статистика несчастных случаев утверждала, что им следовало бы гораздо сильнее беспокоиться о поездках в автомобилях, чем о полётах.

– Я долгое время размышляла над этим, – произнесла Милли. – И я осознала, что тут вообще нет твоей вины… всё дело было в них. Они разрушили всё.

– Мы достанем их, – последовал ответ. – Я, Министерство, кто-нибудь. Они заплатят за содеянное.

Это было не обещание. Это была твёрдая уверенность.

Я заставлю их поплатиться, даже если это случится после моей смерти.

Она подняла взгляд, выражение её лица внезапно стало решительным.

– Я хочу посчитаться с ними, – сказала она.

– Мы больше не отвлекаемся на тех, кто занимается школьной травлей, – ответила я. – Или… по крайней мере, занимаемся не только ими. Ты знаешь, что скорее всего сделают Пожиратели Смерти, если обнаружат, что ты помогаешь мне. У маглорожденных нет выбора… у Гарри Поттера нет выбора. Они все в расстрельном списке. Ты… у тебя есть выбор.