Текст книги "Палочка для Рой (ЛП)"

Автор книги: ShayneT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 72 страниц)

– Так почему же вы тогда не позаботились о Гитлере? – спросила я.

– Мы были заняты Гриндевальдом, и у Гитлера имелись его собственные волшебники, – ответил Грюм. – Мы говорим волшебникам, что причина, по которой мы не помогаем маглам магией, в том, что они будут ждать от нас решения всех своих проблем с её помощью, но причина вовсе не в этом.

– А в чём же тогда?

– В том, что вещи, к которым могут прийти волшебники и маглы, работая вместе, могут уничтожить мир.

Я нахмурилась.

– Не уверена, что понимаю, как именно, – заметила я.

– Попробуй этот свой трюк на чем-то большем... вроде тех бомб, которые маглы сбросили на Японию, – ответил Грюм. – Используй заклинание, чтобы воспроизвести ту дьявольскую начинку, которой были набиты эти бомбы. В Отделе Тайн есть подразделение, чьей задачей являются размышления как раз о том, что может произойти, и как все это остановить, прежде чем оно станет проблемой.

– В конце концов это неизбежно случится, – сказала я. – Я уверена, что не все волшебные правительства так стабильны, как наше.

Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга, затем оба рассмеялись.

– Если ты начнёшь делать такие штуки, то в конечном итоге Пожиратели Смерти будут вынуждены ответить взаимностью и начнут делать нечто похожее. Это черта, которую никто из нас не хочет пересекать, потому что она означает, что смертность будет намного выше.

Они не хотели, чтобы я начинала гонку вооружений. Это означало, что мне придется быть ещё более осторожной в плане раскрытия своих методов. Я проявила небрежность, оставив непроницаемую бочку; мне следовало найти способ, при котором она уничтожила бы сама себя, или по крайней мере расположить её так, чтобы она взлетела как ракета и, может, оказалась бы в озере.

– Я мог взять тебя под арест за это дело, – сказал Грюм. – Но мы уже возвысили тебя как государственного героя. Официальным заключением будет то, что Сириус Блэк взорвал хижину во время разногласий с Пожирателями Смерти.

– А если Блэк невиновен? – спросила я.

– Тогда у него были героические разногласия с Пожирателями Смерти, – пояснил Грюм. – Мы прикроем историю с твоими ранами; тебя обнаружили домовые эльфы и притащили сюда прошлой ночью, и ни одному ученику не было разрешено посещать медпункт.

Я кивнула.

– На твоих плечах вес всего движения маглорожденных, – сказал Грюм. – И Министерство вложилось в то, чтобы ты выглядела хорошо. Но есть и предел, после которого я уже не смогу отворачиваться. Это не правление Амбридж.

Тот факт, что они отпускали меня, немного ухудшил моё мнение о Боунс, несмотря на политические аспекты. Тем не менее, я не собиралась заглядывать в зубы дареному коню.

– Что же, приложу все усилия, чтобы меня не поймали за занятием, за которое вам пришлось бы меня арестовать, – ответила я.

– Девочка, ты думаешь, это смешно? – спросил он, делая шаг ко мне.

– Я отвечаю за свои слова, – произнесла я. – И мне честно не нравится делать нечто морально серое.

– Серое, – отозвался он. Хохотнул. – Да ты, походу, даже чёрное уже переросла. Причём ещё до прибытия в школу.

– Защищать себя и других людей – это не чёрное, – возразила я. – Я видела чёрное. Чёрное – причина того, что я здесь... вы думаете, что хоть что-нибудь из этого случилось бы, если бы они не совершили то, что совершили?

– Тёмная магия ранит душу, – произнес Грюм. – Так же, как и убийство. Печально то, что чем больше ты их творишь, тем легче всё становится. Может, из-за того, что каждый раз, как ты это делаешь, твоя душа становится всё меньше.

– Вы убивали людей, мистер Грюм, – произнесла я.

– И сожалел каждый раз, – ответил он. – Почему-то мне кажется, что ты не сожалеешь.

– Вообразите, что вы могли бы убить Гитлера, – предложила я. – Может, не тогда, когда он был младенцем, а позднее, но до того, как он стал опасен. Или Гриндевальда, или Волдеморта, или любого из них... разве вы не воспользовались бы таким шансом?

– Что дало бы мне на это право? – спросил Грюм.

– Люди, с которыми я сражаюсь, уже опасны. Они уже убивали детей, убивали семьи. Эти люди ― не младенец-Гриндевальд... они и есть Гриндевальд, только тупее.

– Однажды он придёт за тобой лично, – заявил Грюм. – И когда придёт, все твои фокусы тебе не помогут.

– Я планирую в конечном итоге встретиться с ним лицом к лицу, – ответила я. – Пускай он и хорош как волшебник, но умрёт так же, как и все остальные.

– Не будь так уверена, – заметил Грюм. – Ходят слухи, что он нашел способ сделать себя бессмертным. Пока ещё не известно ничего определенного, но Пожиратели Смерти, которых мы допрашивали, определенно верят в это.

– Есть способы справиться и с бессмертными, – сказала я. – Вещи, что похуже смерти.

Я видела некоторые из них. Одни только жертвы Серого Мальчика создали бы столько ночных кошмаров, что их хватило бы на целую жизнь. Также имелись и другие вещи, которые сделали бы бессмертного бессильным, пока остальной мир пребывал бы в безопасности.

Грюм некоторое время пристально разглядывал меня.

– Ты и правда в это веришь, – произнес он.

– Я знаю, – последовал мой ответ.

– В тебе есть множество вещей, которые не сходятся, – заметил Грюм. – То, что ты знаешь...

– Я провидица, – сказала я. – И много читаю.

– Твои знания получены на практике, – возразил он. – Не те вещи, которые узнал бы ребенок, прочитавший руководство пользователя.

– Может, меня с самого младенчества тренировали маглы в роли ребенка-солдата и секретного агента, – сказала я. – Или, может, у меня есть воспоминания из прошлой жизни, в которой я была солдатом. Может, я вообще на самом деле не ребенок, а боггарт, создавший себе тело из плоти. Я слышала все слухи, мистер Грюм, и не заинтересована в создании новых.

– Ты могла бы сказать правду, – ответил он.

– В этом мире? – спросила я. – Мне требуются все преимущества, каждое из них, просто, чтобы выжить. В отличие от того, что, кажется, думают некоторые из детишек, я с огромнейшим трудом ускользаю от смерти. Одна ошибка, вспышка зелёного, и для меня все кончено.

– Ты видела убивающее проклятие, – произнес Грюм.

– Сражалась с Пожирателями Смерти, – отозвалась я. – И не уверена, знают ли они вообще другие заклинания. Конечно, сама я никогда не пользовалась этим заклинанием.

– Не то чтобы ты сказала мне, если использовала.

– У вас мои палочки.

– Палочки Пожирателей Смерти пропадают каждый раз, когда ты убиваешь нескольких из них, – сказал Грюм. – И я не нашел ни одной в твоей комнате. У тебя, должно быть, где-то тайник с ними.

– Я не использовала это заклинание, – повторила я. – Не то чтобы не было мотивации, но пока что у меня нет желания оказаться в Азкабане.

– Пока что?

– Мне придется серьёзно пересмотреть свой альянс с Министерством, которое пошлёт меня туда, – объяснила я. – И прямо сейчас я занята сражением с Пожирателями Смерти.

– А если тебе придётся прекратить сражаться с Пожирателями Смерти?

– Всё будет зависеть от того, как всё пройдет, – ответила я. – Я искренне надеюсь, что Министерство будет и дальше трудиться в направлении справедливости и честности для всех и каждого. Если это случится, то подозреваю, что уйду в отставку. Может, стану аврором или тренером авроров.

– А если Министерство не будет соответствовать твоим высоким стандартам?

– Зависит от того, насколько все плохо. Если просто немного плохо, то я тогда поработаю над заменой проблемных политиков другими, получше. Мне кажется, моя подруга Гермиона Грейнджер станет отличным Министром Магии, когда придёт нужное время.

– А если прегрешения хуже, чем только что описанные?

– Мне кажется, что у нас не будет никаких проблем с мадам Боунс, – сказала я. – Я удовлетворена её деятельностью. Если же во власть придёт ещё одна Амбридж, то мне придётся серьезно пересмотреть свою позицию.

– Стало быть, ты говоришь мне, что восстанешь против правительства.

– Я не говорила такого, – последовало возражение. – Просто говорю, что я счастлива при нынешнем правительстве и стану несчастлива, если придётся сражаться на два фронта.

Грюм покачал головой.

– Год назад я бы отправил ребёнка, произносящего нечто подобное, в госпиталь святого Мунго. Я всё ещё не уверен до конца, что тебя не следует туда послать, но мне не хочется, чтобы они столкнулись с атакой Пожирателей Смерти, которая, вне всякого сомнения, закончится тем, что пострадают невинные люди и целое крыло будет разрушено.

Я пожала плечами.

– У меня есть право на самозащиту.

– Но у тебя нет права убивать или втягивать в свои дела невинных людей, – возразил Грюм. – Они за пределами.

– В этой войне нет невинных, – произнесла я. – За исключением, пожалуй, детей, слишком молодых, чтобы отправиться в Хогвартс. Вы считаете, что Пожиратели Смерти позволят хоть кому-то остаться нейтральными? Все, кто способен поднять палочку, участвуют в войне, нравится им это или нет. Всё это притворство с нейтралитетом в том, что ты делаешь шаг в сторону, дозволяя Пожирателям Смерти заниматься зверствами, какие они только осилят.

– Или позволить безумной юной девочке продолжать эскалацию? – тихо спросил Грюм. – Ты пока ещё не убила ни одного невинного, но если это изменится, я не смогу более оправдывать то, что тебя не прячут за решётку. Моё нутро кричит мне, что тебя следует запереть в клетке где-нибудь, где ты не сможешь заражать людей своими идеями.

– Идеи наиболее опасная вещь, – ответила я. – Но люди, громче всех кричащие против перемен, обычно те, кто больше всех ошибается.

– Ты спрашивала, почему мы не остановили Гитлера, – произнес Грюм. – Были провидцы, предсказывавшие его восход, но мы думали, что это не наше дело. Когда я смотрю на тебя, то вижу харизматичную дурочку с радикальными идеями, которая верит, что только она права. Ты на втором курсе, и семикурсники следуют за тобой. Даже Ты-Знаешь-Кто не восходил так быстро. Ты небрежно и обыденно, в возрасте двенадцати лет, говоришь о свержении правительства. Ты думаешь, что в двадцать один год оно не будет ещё более привлекательно? Если я проживу столько, люди, может, спросят меня, почему я не остановил тебя.

– Потому что я как молниеотвод, – ответила я. – Если я исчезну, то все ужасы, происходящие со мной, окажутся направлены на Министерство или избирателей. Я полезна прямо сейчас, вот почему ваши боссы хотят, чтобы я оставалась на свободе.

– Если бы ты была настоящей двенадцатилетней девочкой, то не знала бы этого, – проворчал Грюм.

Он повернулся и направился к двери. Не оборачиваясь, он бросил:

– Никакой больше взрывчатки, или твоя полезность не будет иметь значения.

Глава 89. Планирование

― Бомбы были плохой идеей, – сказала я. – У нас оказалось недостаточно информации о том, насколько силён окажется взрыв, и из-за этого я чуть не погибла.

Если бы дело происходило в моё время, то мы смогли бы всё найти в интернете. Из-за того, что это был направленный взрыв, поиски информации осложнились бы, но мы бы разобрались, в конечном итоге.

В библиотеках магловской Англии в начале 90-х было мало подобной информации; ещё хуже, я оказалась вынуждена посылать маглорожденных, которым годами не приходилось иметь дело с карточными каталогами, и они не могли оставаться надолго из-за страха нападения на публике.

Если бы у нас было время, чтобы продолжать поиски, то информация, пожалуй, существовала в таблицах по горному делу или чём-то подобном, но мы оказались вынуждены оценивать на глаз, что, несомненно, являлось очень плохой идеей, когда имеешь дело со взрывчаткой.

Я пристально оглядела всех за столом. В этот раз кто-то решил сделать так, чтобы Выручай-Комната выглядела как Овальный кабинет. Я чувствовала себя немного странно, сидя в большом кресле, особенно из-за того что кресло и стол преуменьшали меня, но это всё же было лучше, чем некоторые из других придуманных ими вещей. Я позволяла им выбирать обстановку, потому что это улучшало их навыки в визуализации деталей.

Это могло оказаться полезно во множестве областей. Визуализация была основополагающей в трансфигурации. Она была также важна во взломе проклятий, в поиске подсказок и в представлении того, как должна выглядеть комната, дабы увиденные небольшие различия указывали на ловушку.

Также это был шанс для них удариться в детские выкрутасы, и я и так уже украла достаточное количество их детства.

Оно дало мне представление о том, что они любили смотреть, когда не были заняты своими делами в роли подпольного детского партизанского движения. Пока что у нас были база рядового Джо, замок Скелетора, пожарное депо Охотников за Привидениями, канализация юных мутантов черепашек-ниндзя и логово Громокошек. Было несколько злодейских логов из Джеймса Бонда и ТАРДИС. Они соревновались друг с другом, кто сможет оказаться наиболее изобретательным и самым близким к исходному материалу.

Хотя мы немного смутились, когда Эдмунд отправил нас в Понивилль.

То, что они поместили меня в Белый Дом Никсона, и правда казалось странным. Выглядело всё так, словно половина из созданных ими мест были логовами злодеев.

Мне оставалось предполагать, что дело было в том, что злодеям доставалось самое классное снаряжение.

– Я никого не виню, – добавила я. – Именно мне пришла в голову эта идея, а вы лишь помогали.

– Означает ли это, что нам следует прекратить изыскания заклинания, обращающего заклинание уменьшения, когда кто-то прикасается к объекту? – спросил Джордж. – Потому что оно всё ещё выглядит полезным.

– Нет, – ответила я. – И мы всё ещё можем воспользоваться взрывчаткой в какой-то момент. Хотя, если мы так поступим, то нам захочется жахнуть чем-нибудь большим и не захочется находиться поблизости. Будет лучше, если никого из посторонних поблизости также не будет.

Грюм мог явиться за мной, но если бы с угрозой Пожирателей Смерти было покончено, то я сочла бы это равноценным обменом. Тем не менее, если бы не смогли обезглавить их, то я тогда впустую потратила бы все отношения, накопленные с правительством.

– Так что, почему ты находилась там, снаружи? – спросила Гермиона. – Ты сказала всем нам не выходить наружу самим по себе.

– Я ходила на встречу с Блэком, – объяснила я. – Он ждал меня в Хижине.

Технически это было правдой, пускай и создавало у них неверное впечатления, что я поджидала Блэка.

– И?

– Я не уверена, он ли всё сделал, – ответила я. – Но я не знаю наверняка, что он этого не делал.

Конечно, мы всё рассказали Гарри. Он сидел в углу, таращась на свои руки. Если Блэк был виновен, тогда Гарри возжелал бы возмездия. Если он был невиновен, то тогда он захотел бы освободить его. В настоящий момент Гарри пребывал в странного рода чистилище, в котором он не знал, чему верить.

– Проблема в том, что нам нужно заглянуть в его воспоминания, – сказала я. – Нужно будет удостовериться, что он не освободится, и всё нужно проделать без того, чтобы нас поймали.

– Можно нам омут памяти? – спросила я, посмотрев вверх.

Ничего не произошло, и я вздохнула.

Комната могла создавать определенные типы магических предметов, но все они были незначительными вещами того рода, который был доступен ученикам в Хогвартсе. Что-то вроде омута памяти было выстрелом наугад. Омуты были редки и дороги.

Некоторые из парней строили теории, что в Комнате имеется секретное хранилище для определенных предметов, а другие вещи в комнате являлись просто иллюзией. Они подозревали, что сам замок каким-то образом хранил потерянные предметы в этом пространстве.

– Это означает, что нам придется ограбить директора, – произнесла я.

– Что? – шокированно спросила Гермиона. – Мне казалось, что тебе нравится директор Роули.

– Когда я сказала ограбить, я на самом деле имела в виду, что мы собираемся одолжить его омут памяти и вернуть, прежде чем он его хватится.

Похоже, Гермиона не испытала того облегчения, на которое я надеялась.

– И как ты собираешься добиться того, что мистер Блэк поместит туда свои воспоминания? – скептически спросила Гермиона. – Ты собираешься протащить его контрабандой в замок?

– Уже протащила, – ответила я.

Я вытащила камень из кармана и подняла его вверх.

Гермиона уставилась на него в лёгком ужасе.

– Ты превратила мистера Блэка в камень?

– Так он никому не навредит, – ответила я. – И если он невиновен, то тогда никто не сможет найти его и навредить ему до того, как мы докажем его невиновность. Также, он не стареет, так что сможет прожить дольше в мире, свободном от Пожирателей Смерти, и это бонус для всех.

– Тогда тебе следует превратить всех нас в камни, – сухо сказала Гермиона. – И разбудить нас через сотню лет.

– Грюм сказал мне, что Волдеморт, возможно, нашел способ стать бессмертным, – отозвалась я.

Все ахнули и уставились на меня, и вовсе не из-за того, что я произнесла его имя. Посмотревший на меня Гарри побледнел.

– Тебя это, кажется, не волнует.

– Ну, – ответила я. – Бессмертие мало что значит, если я превращу тебя в камень и сброшу на дно в самом глубоком месте океана или незаметно подложу тебя на магловский спутник, запускаемый в космос.

Гермиона нахмурилась.

– У меня есть дюжина, как минимум, способов справиться с бессмертным, – произнесла я. – И наша задача на эту неделю, после дела с омутом памяти, придумать столько способов справляться с бессмертными, сколько возможно.

– Мы сможем вообще воспользоваться омутом памяти? – спросила Гермиона.

– Со мной его использовали, – ответила я.

– Я могу, – сказал Эдмунд.

Он пристально смотрел на свои руки. Дразнилки из-за пони были беспощадными, пока я не вмешалась и не прекратила. Эдмунд казался немного тугодумным в сравнении с остальными шестикурсниками, по крайней мере, эмоционально. В магии он был хорош.

Я раздобыла ему разрешение ходить вместе с Хагридом, помогать с табунами единорогов. Я не могла отправиться сама, потому что на меня напали бы, но я подозревала, что Эдмунд не настолько важен для Пожирателей, чтобы нападать на него, не тогда, когда там находился Хагрид.

Волдеморт потерял достаточно ресурсов, так что я сомневалась, что кто-либо, кроме Гермионы, Гарри, Невилла или других членов внутреннего круга, вызовет ответную реакцию. Конечно, я удерживала остальных внутри из осторожности, но психическое здоровье иногда было практически так же важно, как и физическое.

Эдмунд понимал риски, и он был заметно счастливее после ухода за единорогами. Если бы Волдеморт убил его, то это взъярило бы моих последователей и только сделало бы их ещё более верными мне. Конечно, я не желала такого исхода. Эдмунд мне довольно сильно нравился.

Тем не менее, у Волдеморта имелась привычка извлекать маленькие победы из каждого поражения, и я собиралась поступать так же, если хотела не отставать от него.

– Нам вообще нужно красть омут памяти? – спросила Гермиона. – Почему бы просто не отпустить Блэка? Если он действительно ненавидит Пожирателей Смерти, то в любом случае будет сражаться с ними, и мы не будем обременены человеком, которого Министерство считает преступником. Если он Пожиратель Смерти, то тогда он не сможет причинить нам вреда, если не будет находиться рядом с нами.

– Если он невиновен, то тогда он мой крёстный отец, – тихо сказал Гарри. – И это означает, что он единственный настоящий родственник, оставшийся у меня.

– У тебя есть тётя и дядя, – ответила Гермиона.

Гарри нахмурился и опустил взгляд на руки.

– Он будет единственным моим настоящим родственником.

Точно.

Гарри молчал о своих семейных обстоятельствах. Немного рассказал Рону, но выглядел при этом смущённым. Я услышала достаточно, чтобы понять, что дома он был несчастлив. Гарри, скорее всего, надеялся, что Блэк в конечном итоге станет кем-то вроде Ремуса для меня.

Надеюсь, это всё не выйдет нам боком.

Гермиона посмотрела на Гарри долгим взглядом, затем кивнула.

– Так как мы тогда будем действовать? – спросила она. – Вряд ли так уж легко вломиться в кабинет директора.

– Туда легко вломиться, – отозвалась я. – Но туда трудно вломиться незамеченным. В его кабинете множество картин, и пускай большинство из них ночью спит, всегда находятся одна или две, страдающие от бессонницы.

– Ты уже планировала проникновение в кабинет директора? – спросила Гермиона.

– У меня есть разговор к шляпе, – ответила я. – И, пожалуй, разведка. В конце концов, люблю держать обещания.

– Ты ищешь возмездия в адрес Распределяющей Шляпы? – с недоверием в голосе спросила Гермиона.

– Все мои проблемы с момента появления здесь – это ошибка Шляпы, – ответила я. – Я была бы полностью счастлива на Хаффлпаффе или Рэйвенкло. Пожиратели Смерти не нацеливались бы на меня... я была бы обычной ученицей.

– И сколько из нас оказались бы мертвы? – спросила Гермиона.

– Я бы в любом случае была с вами, когда напали дементоры, – ответила я.

– Но мы были бы не готовы, – возразила Гермиона. – Ты сделала нас тем, кем мы сейчас являемся, и единственная причина, почему все тебя слушают – они видели, как ты сражалась.

Я нахмурилась.

Она была права.

И тем не менее, часть меня хотела возразить. Шляпа никак не могла узнать о всех тех хороших вещах, что получились из моей отправки на Слизерин, но она легко могла предсказать плохое. Единственный способ, которым шляпа могла все узнать, если бы она обладала каким-то минимумом пророческих способностей.

Возможно, именно так она выбирала дома? Основываясь не на том, кем являлся одиннадцатилетний ребенок, а на том, кем он станет?

В этом случае, мне ещё больше требовалось поговорить с ней.

– Хорошо, – отозвалась я, потирая руки. – Мы собираемся вломиться в кабинет директора. Роули – человек привычек. Пароль для горгульи он меняет каждый вечер, перед тем, как отправиться спать. Портреты обычно засыпают в одиннадцать. Там у него есть вредноскоп, который засветится и пробудит картины.

– Каков его радиус? – спросила Гермиона, записывая всё.

Она уже делала набросок того, что помнила из внутренностей кабинета.

– Я не уверена, – ответила я. – Уверена, что он закрывает только его кабинет; если бы радиус был больше, то вредноскоп всё время срабатывал бы.

Ложные срабатывания сигнализации были плохой вещью; если их становилось слишком много, то в природе человека было заложено отмахиваться от них, что в итоге приводило к тому, что люди переставали обращать внимание на сигналы тревоги.

– Если он дотягивается до коридора, тогда у нас проблемы, – сказала Гермиона. – Он должен быть в поле зрения, чтобы мы смогли его отключить.

– Почему бы не украсть его днём? – неожиданно спросил Невилл.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Он же отключает вредноскоп каждый раз, когда ты к нему приходишь, так? – спросил Невилл.

Я кивнула. В целом я не считала себя человеком, не заслуживающим доверия, но директор не мог доверять мне больше, чем я доверяла ему.

– Омут Памяти в шкафчике, – сказала я. – Будет сложно достать его, не открывая шкафчик; все заметят.

– Использовать отвлечение? – предложил Невилл. – Миртл может заманить туда Пивза, оставить его сшибать вещи, открыть дверь.

– Миртл любит сплетничать, – возразила я. – Иначе она сидела бы здесь, вместе с нами.

– Оправданное отрицание, – произнесла Гермиона. – Используй посредников. Заставь её считать, что это розыгрыш для близнецов.

– А она вообще пойдёт на такое? – спросил Гарри. – Мне кажется, она не слишком-то их любит.

– Чем больше людей будет участвовать, тем выше шанс, что всё это выйдет наружу, – сказала я. – И координация по времени для таких вот дел должна быть идеальной. В кабинете множество глаз, и кто-нибудь, скорее всего, заметит исчезновение омута памяти.

– Так что нам делать? – спросила Гермиона.

– Перуанский порошок тьмы, – отозвалась я. – Он не даст свету пробудить портреты. Заглушающие чары, как правило, накладывают на определенные объекты или людей. Как наши продвижения с версией заклинания, воздействующей на площадь?

Гермиона потрясла головой.

– Для начала это чары пятого курса; их не так легко модифицировать, как некоторые из более простых чар. Команда работает над этой задачей, но если бы все было легко, кто-то уже придумал бы все ранее.

Это был бы фактор, меняющий положение дел.

Если я смогла бы накрыть площадь заглушающим заклинанием, то тогда волшебники оказались бы ограничены теми заклинаниями, которые они могли исполнять невербально. Тогда как предполагалось, что любой пятикурсник и все, кто старше, в состоянии колдовать невербально, заклинания, исполняемые таким образом, как правило, выходили слабее, чем произнесенные вслух. Всё это ослабило бы моих врагов.

– Я определю радиус действия вредноскопа, – произнесла я. – Покажусь неожиданно в его кабинете и послушаю, как быстро он выключится.

– Если сможем добраться до двери, то сможем заглушить его, – продолжала я. – В ином случае придется придумать способ сломать вредноскоп во время визита в кабинет директора. Скорее всего, нам придётся поискать карманный вредноскоп; насколько я могу сказать, большие вредноскопы, как правило, работают очень схоже с маленькими.

Гермиона кивнула.

– Близнецы знают, как его сломать, – сказала она. – Они уже занимались таким раньше.

– Хорошо, – ответила я. – Похоже, что у нас есть план.

* * *

– Я не ожидал вас, мисс Эберт, – произнес Роули.

У нас установилось взаимопонимание; пока я не причиняла проблем, он игнорировал большую часть моей активности. Я никогда не видела, чтобы он на самом деле использовал цепи в своем кабинете. Я не знала, было ли это вызвано тем, что мои люди продолжали сдерживать школу, или всё просто с самого начала являлось блефом.

– Нам нужно поговорить, – сказала я. – Мне нужно знать, что случится со мной летом. Вернусь ли я к Ремусу, или будут какие-то другие договорённости?

Он секунду смотрел на меня, затем покачал головой.

– Я не уверен, – ответил он. – Министерство держит детали вашего безопасного обустройства в секрете от всех, кому не положено знать.

– Стало быть всё так же, как в прошлом году, – произнесла я. Покачала головой. – Если бы они и правда хотели гарантий, что все будет в безопасности, то обучили бы меня окклюменции.

– Единственный способ обучиться – позволить кому-то проникнуть в ваш разум, – сказал Роули. – Вы не выглядите человеком, которому понравится такое.

Конечно, это было правдой. У меня имелись секреты, которые никто не должен был узнать, пока не умрут все мои враги. Разрешить кому-то залезть в мой разум даже не рассматривалось, так что я оказалась ограничена тем, что могла изучить по книгам, и попытками поддерживать ментальный барьер. Пока кто-нибудь не протестирует этот барьер, я не узнаю, насколько хорошо у меня выходит, и это означает, что я не могу скорректировать свои ошибки.

– Наносят ли ущерб повторные стирания памяти? – спросила я.

Роули, похоже, испытывал чувство неловкости.

– Да. Мне кажется, вы не согласитесь на то, чтобы обратиться к кому-то, согласному...

– Что же, мне нужно возвращаться в класс, – произнесла я, вставая. – Если станет известно что-либо о том, где меня разместят на лето, пожалуйста, дайте знать.

Он кивнул.

Выйдя на лестницу, я подавила ухмылку. Вредноскоп не распространялся на коридор, и это означало, что можно было приступать к операции по добыче омута памяти.

Сегодня ночью мы вломимся в кабинет директора, и я заполучу Омут Памяти и Шляпу. Если повезёт, вернём их ещё до утра. Также это означало необходимость уклоняться от авроров, рыскающих по коридорам, но если повезёт, я смогу также ухватить и Шляпу и задать несколько вопросов, которые терзали меня всё это время.

Шляпа в прошлом видела подобных мне. Что она знала о моём возрождении?

Обладала ли она даром пророка, и если да, то что она знала?

Я воспользовалась ситуацией с Сириусом как предлогом, чтобы остальные поддержали кражу шляпы, по большей части из-за того, что я не хотела объяснять им, зачем мне это понадобилось. Тем не менее, если окажется, что Сириус невиновен, будет полезно иметь на нашей стороне взрослого, о котором никто не знает.

Никто из наших пока ещё не выпустился, и он сможет посещать места, недоступные для нас, особенно если мы сможем доказать его невиновность.

Также, скорее всего, его ресурсы были заморожены, когда Сириуса посадили в тюрьму, но из того, что я могла припомнить, его семья предположительно была весьма богата. Он мог оказаться решением наших проблем с деньгами.

Если он был Пожирателем Смерти, то его можно было допросить.

Вне зависимости от исхода, сегодня должно было состояться большое дело.

Я изнывала в нетерпении.

Глава 90. Затруднения

― Придерживайте на нём мантию, – сердито рыкнула я.

План казался очень лёгким – одна нога здесь, другая там. Пройти сквозь тьму, заглушить вредноскоп, войти и выйти. Вся операция в кабинете директора должна была занять менее пяти минут.

Прошло уже пятнадцать, и тревога звенела по всему замку.

Я бежала по коридорам и чувствовала, что задыхаюсь. Пообещала себе увеличить физические нагрузки в Выручай-Комнате. Боевая подготовка четыре раза в неделю хорошо нарабатывала рефлексы, но не выносливость. С учётом всех моих обязанностей и планов самым сложным было выкроить время на бег.

Ясно было, что мне потребуется найти на это время.

Как оказалось, Роули наложил на вредноскоп и Омут Памяти чары, блокирующие чужую магию. Мерзкий сюрприз, всплывший, когда мы попытались заглушить вредноскоп. Даже Омут Памяти левитировать не смогли, так что первую половину этой погони его тащили, надрываясь, трое парней. Сами они были невидимы, но Омут Памяти – нет, и из него по всем коридорам проливалась вода, или что там за жидкость содержалась внутри.

Портреты визжали, поднимая тревогу и направляя авроров прямо к нам. К счастью, мы сумели при помощи Патронуса отправить сообщение Гарри, получили его мантию и спешно опустошённый сундук. Сундук левитировался просто превосходно.

Тем не менее, авроры и Роули подобрались слишком близко, и меня не покидало ощущение, что мы в Пак-Мэна играем. Мы не могли остановиться и спрятаться, потому что от заклинаний обнаружения людей было не спрятаться. Мы не могли оторваться от них, потому что их было больше, и не могли рассыпаться в разные стороны – без меня остальных быстро бы схватили. Роули находился в движении, и только тот факт, что я в любой момент времени знала, где находятся он и остальные профессора, позволял нам сохранять свободу и мобильность.

– Здесь, – пробормотала я.

Открылся проход, и мы все скользнули внутрь, едва успев избежать авроров, пробежавших мимо нас. Это был один из более древних проходов, и поблизости не имелось портретов, так что мы были довольно-таки уверены, что нас не найдут. Если бы волшебники оказалась достаточно умны, чтобы использовать охотничьих собак, мы все пропали бы – никто не подумал о том, чтобы скрыть запах, прежде чем мы отправились на дело.