Текст книги "Палочка для Рой (ЛП)"

Автор книги: ShayneT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 72 страниц)

В отдалении слышался кудахчущий смех Кричера и чей-то визг.

– Что ты сотворила с моим домовым эльфом? – спросил Сириус.

– Дала ему цель, – отозвалась я. – Превратила его в Смерть Крыс. Для всех остальных у меня гораздо бóльшие планы.

– Какие? – осторожно спросил он.

– Тёмный Лорд... как вы думаете, что означает его имя?

– По-французски, да? – Сириус нахмурился. – Полёт от Смерти?

– Что-то вроде того, – сказала я. – И я хочу, чтобы люди, работающие на меня, стали смертью. Я хочу, чтобы маглорожденные стали именно теми, кем он их назвал... теми, кто заменит его и ему подобных.

– Амбициозно, – признал Сириус. Осторожно опустил чашку. – Особенно для второгодки.

– Почти третьегодки,– сказала я. – И честно, нынешний тёмный лорд просто двоечник. Я, за свою первую пару лет в школе, уже достигла большего, чем он за шесть.

Моя организация определённо была больше его.

– Хорошо, – произнёс Сириус. – Что нужно сделать?

– Мне нужно будет связаться с моими друзьями, – ответила я. – И затем нужно будет собрать воедино ингредиенты. Мне потребуется точный список, включая то, что вы пропустили. Нет смысла выводить всех из дела, если мы не сможем достать компонентов для всех.

Сириус кивнул.

– А затем мы посмотрим, что у нас за внутренние звери.

Глава 97. Лунный свет

― Вы оказали нашей семье услугу, мисс Эберт, – сказала бабушка Невилла. – Но я всё ещё не понимаю, почему этим нужно заниматься здесь.

– Место, где я проживаю, слишком маленькое, – ответила я. – Не соответствует масштабу того, чем мы займёмся. К тому же, весь смысл тут в сохранении секретности. Чем больше людей, знающих об этом, тем выше шанс, что кто-нибудь проболтается.

– И вы решили рассказать мне? – спросила она. – Кому-то, кого вы едва знаете?

– У вас репутация честного человека, – ответила я. – И что ещё важнее, Невилл – хороший друг, и он о вас высокого мнения. Я научилась доверять его суждениям.

– Высокая похвала, – произнесла бабушка Невилла. – Не думайте, что я не в курсе вашего вклада в его развитие. Он едва ли похож на того мальчика, которым был, когда я отправляла его в Хогвартс два года назад.

– Невозможно превратить свинью в рабочую лошадку, – отозвалась я. – У него всегда была способность стать кем-то бóльшим; просто пришло время ей проявиться.

Наши занятия изменили Невилла во многих отношениях. Детский жирок, покрывавший его, практически исчез, и он больше не запинался, когда говорил.

Снейп всё ещё ужасал его, но Невилл научился прятать свои чувства за стеной невозмутимости. Тот факт, что остальные помогли ему улучшить навыки в зельеварении, привел к тому, что Снейп не так уж сильно беспокоил Невилла.

– В том, что вы затеваете, есть риск, – заметила бабушка Невилла.

– Нам будет помогать тот, кто прошёл через весь процесс, – ответила я.

Она фыркнула.

Несомненно, её мнение о Сириусе было не таким высоким, как на мой счёт.

– Вы займётесь всем здесь, – произнесла она. – Под надзором, по крайней мере, в тех частях, что являются опасными.

Я кивнула.

Она застыла в нерешительности.

– Мой сын никогда не станет прежним, мисс Эберт, – сказала она. – Но вы частично вернули его мне. Я буду вам вовеки признательна.

– Я не сделала ничего такого, чего не сделал бы кто-то иной, – возразила я. – Подумай они об этом.

– Значит, вы мыслите не так, как остальные, да?

– Вот почему хорошо, когда посторонние привносят новые способы мышления, – сказала я. – Я может и вижу вещи не так, как вы, но это не означает, что я не смогу чему-то у вас научиться.

Она имела в виду, что я думаю не так, как другие маглорожденные. Происходило это потому, что система поощряла мысленный конформизм. Возьмите детей впечатлительного возраста, ослепите их магией, и затем держите их вдали от их магловских жизней. Иные секты хуже справлялись с работой по индоктринации.

– Я даю вам разрешение.

* * *

– Приклеивающие чары – это жульничество какое-то, – проворчал Сириус.

– Мне казалось, что жульничество было самым важным в ваших делах, – ответила я. – И мы не нашли никакой информации о том, что такие чары вызовут хоть какие-то проблемы с заклинанием.

Вид у Гермионы был самодовольный.

Приклеивающие чары были её идеей, так же, как и само исследование. Мы посылали Сириуса, чтобы он принёс нам книг, и просмотрели всё, что он разрешил, в библиотеке Блэков.

Все мы только что закончили пристраивать небольшой лист к внутренней стороне щеки, и моя уже онемела.

– Следующие три дня будут нелёгкими, – в третий раз повторил нам Сириус.

– Лист ядовит, – отозвалась Гермиона. – Я знаю.

Сириус улыбнулся, и улыбка эта была неприятной.

– Ты даже не представляешь.

В лице его было нечто странное. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что происходит – лицо выглядело так, словно нечто двигалось там под кожей.

Был ли этот Сириус настоящим, или его заменили кем-то под Оборотным зельем?

Я открыла рот, чтобы заговорить, но мир, казалось, завращался вокруг своей оси. Я ощутила, что соскальзываю на пол, и ощущала, как бьется сердце в груди.

Остальные выглядели не лучше.

Гермиона тоже упала, Невилл и Гарри, кажется, справлялись немного лучше, вероятно из-за того, что их размеры и вес были больше.

– Я же упоминал, что яд является галлюциногеном, правда? – спросил Сириус.

Он наклонился надо мной, и голова его раздулась, как воздушный шарик.

Ещё хуже, мое зрение при помощи насекомых тоже оказалось искажено. Я видела его тысячей разных глаз, словно в калейдоскопе.

Мир вокруг меня расширялся и сжимался, и мне пришлось прилагать усилия, чтобы оставаться в сознании. Сириус предупреждал, что процесс будет неприятным; я отмела в сторону его беспокойство.

Наверное, не следовало этого делать.

Я видела насекомых, выползающих из стен. Я не контролировала их и не ощущала чувствами моих насекомых.

Я видела, как они ползают по всем моим друзьям и слышала жующие звуки, когда эти насекомые быстро пожирали их.

Всё, что я могла делать – смотреть, и в этот момент я осознала, что осталась одна.

Почему моё лицо нависало над чашей унитаза?

Ой.

Мышцы живота снова напряглись, пока тело пыталось избавиться от яда, всё ещё текущего по моим венам.

– Выпей это, – посоветовал Сириус. – Поможет избавиться от части повреждений твоим органам, без разрушения самого листа.

Я взяла то, что он предложил, флакон, и выпила его, даже не проверив, яд там внутри или нет.

Содержимое было прохладным, и мне стало лучше в то же мгновение.

– Ну разве я не молодец, что я настоял на обучении только вас четверых? – спросил он.

Я слабо кивнула. Живот снова напрягся, и мне оставалось надеяться, что я смогу удержать в себе хотя бы часть зелья.

– Сколько прошло времени? – спросила я.

– Пятнадцать минут, – ответил Сириус. Ухмыльнулся. – Ещё всего лишь три дня, и всё будет нормально.

Я устало показала ему палец, когда Сириус покидал кабинку, направляясь в ванную рядом, откуда доносились звуки рвоты Гермионы.

И он проделал всё это самостоятельно, без надзора? Ради Ремуса?

Как, чёрт побери, они ухитрились сохранить всё это в тайне, когда находились в Хогвартсе?

По словам Сириуса, им потребовалось почти три года, чтобы разобраться, как сделать всё самостоятельно. Возможно, они использовали Визжащую Хижину.

Срезали ли они углы, когда придумывали процедуру, или там были вещи, о которых они не знали, вещи, которые облегчали всё?

Почему-то я не могла себе представить, как МакГонагалл занимается всем этим.

Я, должно быть, отключилась, потому что очнулась с головой на крышке унитаза. Мутным взглядом посмотрела на Сириуса.

– Тебе, вероятно, приходится хуже, потому что ты такая мелкая, – сказал он. – Мы были пятикурсниками, когда взялись за это дело. Сколько ты весишь?

– Тридцать килограмм? – пробормотала я.

– Мы тогда весили вдвое больше, – ответил Сириус. Он больше не ухмылялся. – Если хочешь прекратить, можно...

Я покачала головой.

– Пока этот ущерб не из разряда постоянного, меня он не волнует.

Он пристально смотрел на меня мгновение, затем кивнул.

– Давай, поднимем тебя и отведём в спальню. Я разместил на полу спальные мешки; не хочу, чтобы кто-то из вас свалился с кровати. Из личного опыта могу сказать, что это совсем не весело.

– А если нам нужно будет... – я указала жестом на туалет.

– Ночная ваза, если нужно будет сблевануть, – отозвался он. – Домовые эльфы позаботятся о ней. Если нужно будет воспользоваться уборной, попроси кого-то из взрослых, и мы поможем.

Он помог мне подняться. Ноги онемели и не ощущались, и волочились за мной, так что мгновение спустя Сириус поднял меня и отнёс в приготовленную ранее комнату.

Оттуда вынесли всю мебель за исключением двух постельных принадлежностей в скатке и двух стульев, наверное для взрослых, которые будут приглядывать за нами.

Сириус уложил меня поверх спального мешка, и я перекатилась на бок.

Женщина, тридцати с небольшим лет, держала голову Невилла у себя на коленях. Она нежно гладила его по волосам и тихо напевала.

Лицо её всё ещё было истонченным, но истощённый облик, виденный мной на более ранних фотографиях Невилла, исчез. На лице её, когда она смотрела на своего сына, была написана тихая безмятежность.

Невилл, кажется, проводил время лучше, чем я. Может, дело было в том, что у него на самом деле была мама.

Вид того, как она гладила его волосы, порождал боль в моей груди... или, возможно, это действовал яд.

Тем не менее, я видела, как Гарри глазеет на них обоих, на Невилла, лежащего, с рукой мамы на голове, и на лице его была написана неприкрытая тоска.

Если Гарри был как другие знакомые мне сироты, то он, вероятно, мечтал о том, что в один прекрасный день его родители окажутся живы, спасут его из того ада, в который превратилась его жизнь.

– Гарри, – сказала я, и, к моему огорчению, слова вышли невнятными.

– Да? – спросил он.

Он не посмотрел на меня, вместо этого решив продолжить глазеть на Невилла, словно умирающий от жажды.

– Хочешь, я поговорю с твоими тётей и дядей?

Его голова крутнулась резко, и теперь он смотрел на меня. Гарри поморщился, несомненно, резкое движение вызвало у него головокружение.

– Что?

– Я могу поговорить с ними, – сказала я. – Сделать так, чтобы они были милыми с тобой.

– Я знаю, как ты разговариваешь с людьми, – отозвался он.

Секунду он пристально разглядывал потолок, словно размышлял на эту тему, а затем покачал головой.

– Не сработает, – сказал Гарри. – Щиты тебя не пустят. Они защищают их так же, как и меня.

– Они не всегда дома, – кротко заметила я.

Я слышала звон в ушах... было ли это нормальным?

– Ты подстережешь их на работе, или в магазине, или где-то ещё? – спросил он. Голос его звучал так, словно он был слегка испуган. – Тебе нельзя использовать магию на маглах.

– Ты что, думаешь, я не могу... быть убедительной без магии? – спросила я в ответ.

– Они мои родственники, – поморщился Гарри. – Они ужасные люди, но они не Пожиратели Смерти.

Он считал, что я буду пытать их или делать что-то в этом роде? Благодаря такому, просто возникли бы вопросы, на которые никто из нас не захотел бы отвечать. Между твёрдым разговором и отрыванием конечностей была большая разница.

Конечно, его семья и правда выглядела так, словно они особенно глупы.

– Только скажи, – произнесла я.

Гермиону неожиданно вырвало в её тазик, и звуки эти вызвали у меня тошноту. Мгновение спустя я хваталась за свою чашку.

После того, как, казалось, прошла вечность, я услышала сухое замечание Гарри.

– Рон огорчится, что пропустил такое.

Иронию в его голосе можно было практически пощупать. Тем не менее, Рон, скорее всего, не поверит Гарри о том, насколько всё это сложно, по крайней мере пока не пройдёт через всё сам.

– Как себя чувствуете? – жизнерадостно спросил Сириус. – Еще не готовы сдаться?

Невилла вырвало, и затем он покачал головой. Выглядел он ещё более жалко, чем мы трое вместе взятые. Тот факт, что он вообще взялся за освоение, произвёл на меня впечатление.

Гермиона и я, мы обе были в списках Пожирателей Смерти на уничтожение, равно как маглорожденные, так и по причине того, что я убила множество их друзей и родственников. Гарри был с нами в одной лодке; я слышала пророчество и знала, что Волдеморту, рано или поздно, придётся убить Поттера.

Голова Невилла не лежала ни на чьей плахе. Дружба со мной не защищала его, как остальных в моей организации. Если уж на то пошло, дружба только сделала его жизнь более опасной.

Он легко мог предоставить нам дом и просто отстраниться от обучения анимагии. Из-за того, что он быстро бы сдался, я не стала бы хуже думать о нем.

– Что ж, – сказал Сириус. – Если вы уверены... тогда сейчас начнется весёлая часть.

– Что? – спросила я.

В этот момент мир вокруг меня начал трансформироваться и изменяться.

– Магловская мандрагора достаточно плоха, – заметил Сириус. – Но волшебная мандрагора... у-у-у.

Следующие три дня были значительно труднее, чем рассказывал Сириус. Месяц после них пролетел быстро.

* * *

– Всё затянуто облаками, – пожаловался Сириус.

За прошедший месяц я узнала его лучше. Очевидно, он рассматривал преуменьшение силы яда мандрагоры как разновидность розыгрыша.

Причина, по которой Снейп ненавидел его, была очевидна; не могла представить себе Снейпа, который вообще когда-либо хорошо воспринял бы розыгрыш, не говоря уже о настоящей травле.

Конечно, Сириус не считал, что травил Снейпа. Он, кажется, вспоминал те дни в школе через розовые очки. Хотя я смогла прочесть между строк, из тех историй, которые он рассказывал Гарри, и, что гораздо важнее, из тех историй, которые он не рассказывал.

– Ритуал требует ясного неба или просто лунного света? – спросила я.

Мы спорили об этом уже дюжину раз.

– Лунного света, – пробормотал Сириус.

– Самое опасное – возможность того, что могут появиться Пожиратели Смерти, когда мы взлетим.

– Ты можешь упасть с метлы, – возразил он.

– Приклеивающие чары, – напомнила я ему.

Одним из наших преимуществ было то, что мы будем находиться в воздухе. В порядке подготовки я целыми днями собирала насекомых; они такого не ждут.

Если они аппарируют на мётлах, то имелись шансы, что у них будет момент дезориентации. Я вымочила некоторых насекомых в яде, безвредном для них, но смертельном для млекопитающих. Один из наиболее успешных промахов в наших экспериментах над зельями.

Мне нравилось думать о нём, как об ироничной обратной версии пестицида. Яд был достаточно опасным, чтобы несколько мушек во рту смогли справиться с человеком среднего размера. Единственной неудачной стороной яда было то, что его требовалось проглотить.

Безоары также не сработают против него. Лекарство имелось, но я держала формулу в тайнике, а антидот – в своей мошне.

– Готовы? – спросила я остальных.

Они кивнули.

Всё было бы безопаснее, будь мы в состоянии просто стоять на крыше и смешивать зелья там, но я не собиралась ждать ещё месяц.

По словам Сириуса, зелье было всего лишь первым шагом. Освоение новой формы потребует времени, и от лета осталось не так уж и много, так что я ощущала странного рода спешку.

– Чары головного пузыря? – спросила я.

Все кивнули.

Сириус направлялся с нами; отчасти, чтобы защитить, и отчасти в надежде, что покажутся Пожиратели Смерти. Тренировался он с яростью, которую я обычно видела только у своих маглорожденных учеников.

Конечно, мы помогали ему с тренировками. Помогало поддерживать наши навыки в форме, и Сириус, как оказалось, знал несколько трюков, о которых я не слышала. Мы, в свою очередь, впечатлили его нашей организованностью и эффективностью.

– Вверх, – скомандовала я.

Чары головного пузыря потребовались из-за того, что я не знала, насколько высоко нам потребуется забраться, чтобы оказаться выше облаков. Ещё лучше, если Пожиратели Смерти аппарируют к нам, нехватка кислорода может замедлить их.

Я не знала, до какой высоты мои насекомые будут жизнеспособны. Оставалось надеяться, что на той высоте, на которую насекомые не смогут подняться, Пожиратели Смерти вообще задохнутся.

Мы взмыли в воздух. Конечно, на всех нас были чары хамелеона. Последнее, что нам требовалось – добавить обливиаторам сверхурочной работы. Это могло испортить доброжелательность между мной и Министерством.

Нахождение под чарами хамелеона поможет в случае нападения. Вероятно, Пожирателям Смерти придется использовать заклинание обнаружения людей, и они потратят на него время.

Хотя я не могла его видеть, я знала, что Сириус ухмыляется. Он уменьшил бладжер; целиком сделанный из железа, в полноразмерной версии тот весил шестьдесят килограмм.

Он был зачарован так, чтобы игнорировать нас и атаковать всех остальных, кто будет на мётлах.

У волшебников, когда дело доходило до падений, имелось немного стихийной магии, но при высоте в сотни метров, ничто не спасло бы их.

Если не потеряют головы, то смогут аппарировать прочь, но я собиралась сделать всё, что в моих силах, чтобы нарушить их концентрацию.

Ни один из планов не являлся беспроигрышным, но когда Гарри предложил эту идею, Сириусу она понравилась. Мысль о дожде из Пожирателей Смерти щекотала его воображение, хотя он и настоял, чтобы мы сдвинулись на два квартала вправо от его дома.

Мы достигли верхушки облаков. Там ярко сияла луна.

Облака здесь висели низко, в ином случае нам пришлось бы отложить всё на другой раз. Несмотря на это, мы всё ещё находились на высоте полутора километров.

При температуре в двадцать один градус, большинство моих насекомых могло достичь высоты только в тысячу сто метров. При тридцати двух градусах потолок высоты увеличился бы почти до двух километров.

Бывали случаи, когда мух находили на высоте почти шести километров, но нормой такое не являлось.

В любом случае, мы находились на безопасном пределе летательных способностей моих насекомых, но я просканировала местность и видела, что там всё ясно.

– Сбросьте невидимость, – сказал Сириус. – Зелье должно быть видимо луне.

Что бы это ни значило.

Я повиновалась, как и остальные. Ощущала я себя при этом лёгкой добычей.

Вытащила флакон из мошны и приложила палочку к щеке, чтобы отклеить лист. Затем выплюнула лист во флакон. Вырвала волосок и бросила внутрь, и вытащила ещё один флакон, окрашенный в чёрный.

В нем находилась роса. Добавив её к кокону бабочки «Мёртвая Голова», я подняла зелье навстречу свету, указывая на него палочкой.

Мы практиковали всё это внутри помещений, повторяя шаги снова и снова. Было множество ошибок; они не привели ни к чему ужасному, так как мы использовали фальшивые ингредиенты.

В этот раз всё прошло без осечек.

Я произнесла ритуальные слова, помахивая палочкой, и в то же мгновение зелье изменилось.

Убедившись, что остальные также все добились успеха, мы снова накрыли себя невидимостью, и вернулись в дом Невилла.

Это казалось невозможным; но всё прошло без изъяна, и ни один Пожиратель Смерти так и не показался.

Об атаке на Косую Аллею мы узнали только на следующий день.

Глава 98. Отчаяние

― Это знак отчаяния, – произнесла я.

Мы снова находились в доме Сириуса, а зелья были аккуратно промаркированы и спрятаны. Ремус связался с нами, попросив вернуться с «каникул» у Невилла, ради нашей же безопасности.

Я не видела Дамблдора или Ремуса больше месяца. Я в любом случае не увидела бы Ремуса предыдущей ночью, так как было полнолуние.

Сегодня оно тоже было, так что вскоре ему предстояло покинуть нас.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ремус.

– Если бы они сражались с позиции силы, то напали бы на какую-нибудь сложную цель... Гринготтс, Министерство, другое хорошо защищённое место. Такая атака продемонстрировала бы, что правительство неспособно защититься.

– Но они этого не сделали, – заметила Гермиона.

Она всё ещё рассматривала газету, где были размещены фотографии бесчисленных магазинчиков Косой Аллеи, объятых огнем.

Всеми атакованными магазинами владели маглорожденные или полукровки. Магазины чистокровных никто и пальцем не тронул.

– Они напали на лёгкую цель, – отозвалась я. – И для атаки использовали кучку заимперенных марионеток. Им требуется оставаться значимыми, но между Министерством и Дамблдором они находятся под огромным давлением. Люди снова начали ощущать себя в безопасности, потому что большинство сражений не попадает на страницы газет, и единственное, о чём сообщают, так это о потерях Пожирателей.

Ремус нахмурился.

– Мне казалось, что мнение среднестатистического волшебника не слишком много для них значит.

– Мнение – это всё, – ответила я. – Их сила всегда основывалась на пускании пыли в глаза. Каждый волшебник вооружён, и они превосходят в численности Пожирателей Смерти в сотню раз. Даже Дамблдору пришлось бы бежать, если бы нашлось достаточное количество волшебников, пытающихся убить его.

Дамблдор, приподняв одну бровь, пристально посмотрел на меня.

– Иногда вам нужно спать, – пояснила я. – Немного успокоительного вам в суп, и кто-нибудь запросто сможет вас прикончить.

Дамблдор осторожно опустил столовую ложку и пристально посмотрел в свою тарелку.

Обычно перед тем, как приступить к еде, я обнюхивала её насекомыми. В этом мире ничему нельзя было доверять.

– Бывают проклятия, способные убить вас, просто если подберёте не тот предмет, – продолжала я. – Даже лучший волшебник в мире может быть ослеплён чем-то таким, и как только все его союзники окажутся убиты, ему придется бежать и прятаться.

– Он бессмертен, – напомнил Ремус.

– Правда? – спросила я. – Из того, что я слышала, его убийство просто приводит к тому, что он позднее обзаводится новым телом. Просто поступите с ним, как с Гриндевальдом, или ещё хуже.

– На словах у вас всё выходит очень гладко, – сухо ответил Дамблдор.

– Магловские правительства могут править людьми благодаря тому, что их ружья и бомбы больше, и у них есть подразделения, способные навалиться толпой. В волшебном мире это не так. Любой волшебник, готовый достаточно упорно и тяжело трудиться, может стать опасным.

– И как бы ты справилась с ними? – спросил Ремус.

Из-за того, что здесь находились Гермиона, Гарри, Невилл и Сириус, им приходилось проявлять осторожность в том, как они допрашивали меня.

– Если бы они были террористической группой маглов, то следовало бы нацелиться на деньги и связь, – ответила я. – У волшебников нет точно таких же нужд, как у маглов. Им не нужно оружие или боеприпасы; они могут воровать еду у маглов и находить у них приют.

При этих словах Ремус бросил на меня острый взгляд.

– Я считал, что они будут избегать мест проживания маглов. Большинство чистокровных мало что знает о них.

Я посмотрела на Сириуса.

– Вы не можете предполагать, что все чистокровные невежественны в отношении мира маглов. Том, в конце концов, вырос в магловском приюте.

Все нахмурились при этих словах.

– Как бы то ни было, сомневаюсь, что он и правда верит во всю эту чистокровную чепуху, – сказала я. – Он полукровка. Вероятнее всего он считает, что единственное, что в мире имеет значение – это он сам. Если бы он смог возвыситься во власть, заполучив лояльность маглорожденных, сейчас у нас происходил бы совсем иной разговор.

Весь прошлый год я собирала информацию о Волдеморте из всех возможных источников. Миртл училась вместе с ним, и Хагрид тоже.

Оба их рассказа я восприняла с долей скептицизма, потому что каждый из них явно был в той или иной мере пристрастен. Тем не менее, я прочла столько книг, сколько смогла, о последней войне, в попытке получить представление о тактике и стратегии Волдеморта.

– Он социопат, – сказала я. – Все классические симптомы налицо. Один из моих союзников нашёл его старый приют. Нелегко оказалось найти записи шестидесятилетней давности, но он нашёл их в кладовке. Вы знали, что он, даже будучи ребенком, вызывал беспокойство у персонала приюта?

Под союзником я имела в виду Наземникуса Флетчера. Я не готова была рисковать одним из своих старших маглорожденных в такой задаче, пускай и считала, что Волдеморт не так уж сильно заботился о том доме, в котором провёл детство.

– Он мучил животных, – продолжала я. – Он был одиночкой и издевался над другими детьми при помощи магии.

Чтобы раскрыть этот факт, мне пришлось читать между строк.

– И из чего ты сделала такой вывод о его поведении?

– Если бы он был маглом, то в конечном итоге оказался бы серийным убийцей, – ответила я. – Или, возможно, генеральным директором большой компании. Может, политиком. Если бы он стал серийным убийцей, то мог бы коллекционировать трофеи.

Дамблдор приобрёл задумчивый вид.

– У него была коробка, – сказал он. – С вещами, украденными у других детей.

– Кто-нибудь знает, как он стал бессмертным? – спросила я.

Ремус и Дамблдор переглянулись, причём так, что выглядело оно подозрительным.

– У меня есть подозрения, но пока что без доказательств, – сказал Дамблдор.

– Что же, у многих таких вещей есть лазейки. Я читала старые магловские легенды о волшебниках, которые вырезали себе сердце и прятали где-то, чтобы их нельзя было убить. Такое возможно?

– Вы и сами ищете способа стать бессмертной, мисс Эберт? – осторожно спросил Дамблдор.

Я покачала головой.

– Если бы мы знали, что он спрятал своё сердце, то можно было бы начать его поиски, – пояснила я. – Если бы он стал вампиром, то мы могли бы отравить его кровь или прибегнуть к солнечному свету. Если же он выпил крови единорога... ну, тоже что-нибудь придумаем.

– С трудом могу себе представить, что даже Том Реддл оказался бы настолько глуп, чтобы пить кровь единорога. C ней он был бы живым лишь наполовину, и такого бы ему никогда не оказалось достаточно.

– Как насчёт философского камня? – спросила Гермиона. – Я слышала, что он обеспечил Николаса Фламеля сотнями лет жизни.

Она проводила часть моего исследования о возможных источниках бессмертия. К несчастью, таковых было мало.

– Камень продляет жизнь, – ответил Дамблдор. – Но не спасает от смерти. Николас, как и любой другой волшебник, может умереть от практически любой из причин, за исключением болезни или старости.

– Можно подумать, что Волдеморт, по крайней мере, попытался бы получить от него формулу камня, – сказала я.

– Почему бы просто не взять камень? – спросил Ремус.

– Что произойдет, если ваш камень окажется уничтожен? – спросила я в ответ. – Если вы не можете сделать ещё один, то вы покойник. А вот если у вас есть формула, можно сделать запасной.

– Вроде запасной палочки? – сухо вопросил Ремус.

Я покраснела.

– Идея не такая уж и глупая. Она может, в конечном итоге, как-нибудь спасти мне жизнь.

– Камни можно дать тем, кто тебе дорог, чтобы они жили так же долго, как и ты, – пылко произнёс Гарри. – И тогда ты никогда никого не потеряешь.

– Сомневаюсь, что Волдеморта настолько заботит хоть кто-то из его последователей, чтобы делиться с ним подобным секретом, – заметил Дамблдор. – Для него всегда было важно быть особенным, и нет ничего более особенного, чем являться единственным бессмертным человеком в мире.

– Звучит одиноко, – сказал Невилл.

Он сидел, уставившись в стол.

– Друзья и последователи для него заменяемы, – пояснил Дамблдор. – С точки зрения Волдеморта, пока они полезны, один не слишком-то отличается от другого.

– Ему следует быть осторожнее, – отозвалась я. – Войны – вопрос истощения.

Взрослые несомненно знали, о чём я толкую. А вот Гермиона, Невилл и Гарри выглядели растерянно.

– В магловском мире, та сторона, у которой больше оружия и людей, как правило, побеждает в конечном итоге, – пояснила я. – Разве что вам удастся сломать их волю к сражениям. Такое случается с демократиями, когда они чувствуют, что стоимость военных расходов превышает те цели, которых они хотели добиться.

Невилл выглядел смущённо.

– Но волшебники же не такие, да?

– Нам не нужно волноваться насчет боеприпасов, – ответила я. – Так что истощение в данном случае сводится к тому, у кого больше людей и насколько они обучены. По части численности, Пожиратели Смерти всегда находились в невыгодном положении в сравнении с Министерством. Их начальный гамбит, с контролем разумов, и правда был очень хорошим способом по устранению этой слабости.

– Но та штука, Скрытный Властелин, которой ты их научила, помогла все это прекратить, – сказал Невилл.

– Властелин – Скрытник, – рассеянно отозвалась я. – Требуется много времени на применение, так что в поле они не так уж и хороши. Протоколы на самом деле больше про то, чтобы не терять из виду товарищей по оружию, и о том, как они себя обычно ведут.

– Он потерял массу людей, пытаясь убить тебя, – прошептала Гермиона.

Я кивнула.

– Как только он увидел, что меня настолько трудно убить, ему следовало или прекратить посылать за мной людей, или прийти за мной самому. Я не мешала активно его планам, по крайней мере, поначалу, так что я являлась проблемой, которую можно было отложить на потом.

– Он изрядно вложился в твоё убийство, – сказал Ремус. – Неудача, должно быть, выглядела унизительно.

– Ему бы пригодились эти люди, когда Дамблдор начал давить на него, – ответила я. – Если бы у него не было его пророка, сомневаюсь, что мы бы сейчас о нём разговаривали.

– Вы очень сильно уверены в моих навыках, – прошептал Дамблдор.

Я покачала головой.

– Вам не требуется быть настолько же сильным, как и он. Все, что нужно, быть достаточно сильным, чтобы отвлечь его на время, достаточное для того, чтобы кто-то другой выстрелил ему в спину.

Ремус и Дамблдор, кажется, оба пришли в ужас от этих слов. Никто из детишек за столом даже отдаленно не встревожился из-за сказанного.

– Вам и самому следует быть осторожным на этот счёт, – заметила я. – Потому что если это пришло на ум мне, оно придёт на ум и ему. Волдеморт, вероятно, убьёт того, кто сделает такое, и затем скажет последователям, что сделал это из-за того, что убитый украл его шанс победить вас и доказать, что сам Волдеморт – сильнейший волшебник.

– Так бы вы поступили? – спросил Дамблдор.

Я опять покачала головой.

– Я бы вознаградила того из последователей, кто сделал бы такое; в конечном итоге, не имеет значения, кто самый сильный. Значение имеет, кто остается стоять на ногах, неважно, как ему удалось такого добиться. В выживании нет места для соперничества.

– У Тома всегда было огромное эго, – произнёс Дамблдор.

– Это показывает, что он боится, – объяснила я. – Боится смерти, боится того, что окажется недостаточно хорош. Он не может позволить никому сблизиться с ним, из страха, что его предадут.

– Одиноко, – вздохнул Невилл.

– Звучит так, словно ты жалеешь его, – заметил Ремус.

– Стали бы вы жалеть бешеную собаку? – спросила я. – Возможно... но жалость не изменила бы того, что нужно сделать.

– Судя по всему, Провидец – его величайшая ценность, – сказала Гермиона. – Мы можем что-то сделать с этим?

– Мы не смогли раздобыть никакой информации, – ответил Ремус, несмотря на острый взгляд со стороны Дамблдора.