Текст книги "Палочка для Рой (ЛП)"

Автор книги: ShayneT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 72 страниц)

Так что я пила молоко и ела сыр из их холодильников – роскошь, недоступная в моем маленьком туннеле. Я проверила банковские книжки и паспорта, просмотрела записи; сделала все, что в моих силах, дабы найти любую возможную подсказку, которая дала бы необходимую мне зацепку, ведущую к следующему шагу.

В одном из домов нашлась одежда, подходящая мне по размеру. Это было кстати – одежды, прихваченной из дома Скривнеров, было недостаточно. Я даже рискнула принять быстрый душ.

Все драгоценности и ценные вещи, какие можно, я складывала в рюкзак. Всё ещё было неясно, как их в ломбард потом сдавать, но несколько идей у меня имелось. Четыреста фунтов, которые я получила от родителей, рано или поздно закончатся, и вряд ли у меня получится устроиться на работу.

Это было унизительно: я была супергероиней а до этого – боссом преступного мира. А теперь опустилась до мародёрства и домушничества.

Проверяя их почту, я услышала, как открывается входная дверь. Я застыла, затем осторожно скользнула к большому панорамному окну, выходящему на задний двор, со шторами до самого пола, и я спряталась за них, позаботившись о том, чтобы мои ноги не торчали наружу. Свой рюкзак я сунула за другую половинку штор.

Помогло и то, что я была маленькой и худой.

– Маглы тут еще не проверяли? – услышала я голос.

– Они были заняты двумя другими случаями. Здешние маглы просто погибли в автокатастрофе, так что обыск тут не являлся первостепенной задачей.

– Выглядит подозрительно, что трое детей, поступающих в Хогвартс, погибли в одну ночь, и ещё один ребенок пропал. Маглы всё время погибают, но мне это не нравится.

– Думаешь, кто-то нацелился на них? Наши противники любят делать вид, что ничего не знают о жизни маглов, но они знают достаточно, чтобы сфабриковать одну или несколько смертей.

– Ну, они бы обратили на себя внимание, не так ли? Чистокровные любят делать вид, что они не понимают маглов, причем так сильно, что намеренно одеваются так, словно никогда не видели ни одного магла. От обливиаторов поступали кое-какие жалобы о проблемах, которые вызывает такое поведение.

– Словно половина из них и не живёт прямо посреди маглов. Не все могут жить в Хогсмиде, – произнёс второй голос. – Просто не хотят, чтобы их чистокровные дружки знали, что они контактируют с маглами.

– Ну, те, что постарше, всё ещё помнят, как одевались маглы, и думают, что с тех пор ничего не изменилось. Словно магловская мода не меняется каждые лет двадцать.

– Мне кажется, что она меняется скорее каждые десять лет, – сказал второй голос.

– Чёрт, у маглов кучу всяких товаров по дешёвке можно приобрести. А ты знаешь, некоторые из этих богатых ублюдков прижимистее, чем гоблин в день уплаты налогов. Они наверняка тайком приобретают всякое дешёвое магловское дерьмо.

– Ну, это уже вне нашей компетенции. Мы здесь просто для того, чтобы убедиться, что маглы не найдут ничего компрометирующего. Меньше всего нам нужно, чтобы какой-то магловский аврор нашел уведомление о зачислении.

– Мне казалось, что паренёк ещё не получил своё письмо.

– Это самое забавное – у всех этих детей дни рождения в августе. Они должны были получить свои письма последними, и когда профессора заметили, что письма не отправлены, они подняли тревогу и указали, где искать.

– Разве эти письма не должны были вручаться из рук в руки?

– Мертвецу письмо не вручишь.

– Так из-за чего беспокоиться здесь?

– Этот знал полукровку. Предполагается, что они не должны, но иногда детишки обмениваются игрушками, шоколадными лягушками, карточками… обычными вещами. Что, как ты думаешь, сделает магловский аврор, если увидит прыгающую рядом шоколадную лягушку?

– Начнет расследовать?

– Он задаст обливиаторам ещё больше работы. Лучше всего убрать эти штуки до того, как они превратятся в проблему.

– Ты же установил чары, отталкивающие маглов, так?

– Я что, похож на неумеху? Давай уже, переходи к поискам.

В течение нескольких последующих минут я стояла так неподвижно, как только могла, беспокоясь, как бы один из них не заметил несвойственное портьерам шевеление. Время тянулось и тянулось, хотя в общем-то не могло пройти больше тридцати минут.

В конце концов, двое мужчин снова встретились у подножия лестницы.

– Нашел что-нибудь?

– Нет. Похоже, тут всё чисто.

Я закрыла глаза и попыталась дотянуться до хоть какого-нибудь насекомого вокруг. Мои чувства всё ещё были не слишком хороши, но в конечном итоге удалось ухватить муху.

Мухи страдают близорукостью и не могут фокусировать зрение, но я даже и помыслить не смела о том, чтобы подсмотреть из-за занавесок, а мне хотелось взглянуть на этих парней. Я всё ещё жалела о том, что не смогла даже мельком увидеть человека, убившего Скривнеров и остальных.

Сейчас, я никогда не узнаю их, даже если они пройдут рядом со мной; по крайней мере, пока не услышу их голоса.

Я напряглась и ощутила установление связи. Потребовалось мгновение, чтобы принудить муху двигаться, и затем ещё мгновение, для осознания того, что я же вижу посредством её плохого зрения. К счастью, у меня имелись годы опыта в умении смотреть глазами насекомых, и я могла строить достаточно правдоподобные догадки о том, что же вижу.

Выглядело всё так, словно это двое белых мужчин, носящих длинные плащи... вероятнее всего, что-то вроде плащей свободного покроя с поясом. Когда я контролировала рой, то использовала различные виды насекомых, чтобы они компенсировали зрительные слабости друг друга, но здесь у меня имелось только одно, и по большей части всё было размыто.

Я заставила муху приблизиться к ним. Может, я и смогла бы разглядеть их лица, но это было всё равно что разглядывать кого-то, не надев очки, да ещё и прищурившись. Никаких гарантий, что получится.

Часть меня хотела выглянуть украдкой из-за занавески. Даже единственного взгляда мельком могло оказаться достаточно, чтобы позднее опознать обоих. Но если я смогу увидеть их, то и они смогут увидеть меня, а человеческий глаз устроен так, чтобы улавливать движение. Так что я не осмелилась пошевелиться.

Я дышала медленно и неглубоко, не желая привлекать их внимания.

– Хочешь пропустить стаканчик в Дырявом Котле? Я слышал, Тому завезли какую-то новую выпивку из Франции.

– Нужно заполнить отчёт, но я присоединюсь к тебе позже.

– Отлично.

Затем вдруг громко хлопнуло, и выглядело всё так, словно человек, стоявший в отдалении, просто исчез. Мгновение спустя мужчина, рядом с которым находилась муха, поступил также, и муху снесло в направлении того места, откуда он исчез, её тельце закувыркалось неконтролируемо, и раздался второй хлопок.

Я вздрогнула при этих звуках; причина была понятна – в прошлой жизни мне дважды выстрелили в затылок, а эти хлопки немного напомнили двойной выстрел из пистолета.

Какого... чёрта?

В этом мире не было никаких паралюдей, по крайней мере знаменитых. Я смотрела, как в библиотеке, так и в газетах. Возможно, я и пропустила что-то, в отсутствие Интернета, но даже если так, каковы были шансы того, что в одном месте окажутся два телепортера?

По своей природе парачеловеческие способности, как правило, уникальны. Сущности, даровавшие их, были заинтересованы в том, чтобы увидеть, что мы будем делать с этими способностями, и им, казалось, не нравилось повторяться, не в точности. Не имелось двух паралюдей обладавших одинаковыми суперсилами, хотя некоторые были весьма схожи.

Хуже того, то, как они разговаривали, предполагало, что в наличии имеется целое сообщество, и некоторые из них занимались сохранением секрета. Я не знала, кто эти “обливиаторы”, но звучало так, словно у них есть специалисты по устранению проблем и людей.

То, что в наличии имелось две стороны, ничуть не утешало, так как было возможно, что ни одна из сторон не является по-настоящему хорошими людьми. То, что Империя 88 была не так плоха, как Бойня номер Девять, не делало их автоматически героями. Они всё ещё оставались нацистами.

Хотела ли другая сторона убить меня, чтобы прикрыть убийство моей семьи? Заставить меня исчезнуть было бы хорошим способом не дать мне раскрыть рта, особенно сейчас, когда я уже сама скрылась.

Выезд из страны мог оказаться единственным вариантом, и тут всё зависело от того, насколько велика их организация. Она не могла быть такой уж большой – чем больше людей знают секрет, тем труднее его сохранить.

Они использовали термины, которые я не понимала. Словом «маглы», похоже, определяли некое большое сообщество... и в речи не ощущалось одобрения. В словах о маглах был определенный бытовой расизм, наводивший на мысль, что данные люди отделяют себя от остального мира, даже если эти двое мужчин и сказали, что практически все из них живут среди нас.

Я не была уверена, как можно достичь такого, но всегда существовали группы, пытавшиеся провернуть подобное... амиши, определенные еврейские группы... другие. Как правило, подобное было связано с религией.

Меньше всего мне нужны были разборки с сектой паралюдей. В моем мире Падшие были из числа наихудших... поклонники Губителей и фанатики. С религиозными фанатиками бесполезно обращаться к рассудку. Они совершали сумасшедшие вещи, вроде взрывов террористов-смертников и атак камикадзе.

И в любом случае, что такое «шоколадная лягушка»? Какого-то рода редкие земноводные, которых держали скрытыми? Почему они должны возбудить подозрения властей? Офицеры полиции – не зоологи. Они глянули бы на коричневую лягушку, подумали бы, что она странная, но забыли бы о случившемся довольно быстро.

Они постоянно говорили о чистокровных, полукровках и маглорожденных. Звучало практически так, словно силы здесь были связаны с геномом, передаваясь из поколения в поколение. Сын появился только в 1982 году, и этого времени явно было недостаточно, чтобы появились кровные линии.

Так что, у этих людей были суперсилы, происходящие не от Сына и его жены? Что бы это могло значить?

Были ли они мутантами, как в старых комиксах отца из времен до того, как настоящие супергерои вынудили издателей бросить это дело?

Слишком много вопросов без ответов, и, хотя встреча заполнила несколько пробелов, попутно на каждый отвеченный вопрос появилось десять новых. В итоге, я ничуть не приблизилась к выяснению того, что мне нужно было узнать.

Кто пытался убить меня, и почему они выбрали мишенями детей, рожденных обычными людьми? Звучало так, словно это зачистка по национальному признаку, но, чтобы подобное было верным, в ней на самом деле должны были принимать участие представители этих самых национальностей.

Они упоминали некоторые места... Дырявый Котел, очевидно, был баром или пабом. Хогсмид являлся местом, где не жили нормальные люди, что, вероятно, было причиной его отсутствия на карте. Хотя, как можно спрятать целый город? Я никогда не слышала о силе Скрытника, достаточной мощной, чтобы скрыть целую деревню.

Может быть они использовали иное имя, в присутствии других людей, и просто не давали «маглам» возможности купить там дом?

И тем не менее, там нашлись бы обычные люди, просто проезжавшие мимо по дороге куда-то еще. То, как они говорили о Хогсмиде – это не выглядело похоже на одно из вызывающих дрожь религиозных поселений.

Они были второй группой, упомянувшей письма. Были ли это какого-то рода предсмертные записки? Было ли убийство людей, до того, как они получали эти письма, какой-то формой жульничества?

У меня было так много вопросов, и совсем мало фактов, на основе которых я могла действовать, чтобы получить больше информации. Что я точно не могла сделать – дать знать второй группе о своем присутствии, иначе они пришлют обливиаторов, чтобы разобраться со мной.

Их предположение о том, что члены одной группы, чем бы она ни была, не будут вписываться в общество – вот что могло оказаться полезным. В том, как они одеваются, будут преднамеренные странности, и можно было следить за подобным. Конечно, полагаться на это я не могла.

Если некоторые из них работали в полиции, это означало, что кое-кто из них был вполне в состоянии нормально выглядеть.

Я подождала десять минут за шторой, с мухой, летающей вокруг всё это время. В конце концов, не было никаких гарантий, что они действительно телепортировались. Что если они просто стали невидимыми со странным посторонним эффектом? В конце концов, я видела и более странные вещи в своем мире.

Вероятно, это не являлось проблемой. Мушиные особи обладают великолепным слухом, и я просто превосходно слышала собственное дыхание. Вместе с тем, способности Скрытников по определению скрывают. Люди, способные становиться невидимыми, возможно, могли становиться и неслышимыми тоже.

Ужасные образы того, как я выскальзываю из-за шторы, только для того, чтобы столкнуться с убийцем-психопатом, промелькнули в моей голове. Я осторожно раскрыла свой нож, прежде чем обогнуть угол.

Мне и правда требовалось узнать, какое оружие можно было легально носить в этой стране... не потому, что ношение чего-то нелегального сильно беспокоило меня, а из-за того, что легальное оружие будет легче заполучить. Также это даст мне понять, чего ожидать от врагов.

Выбралась из дома я легко. Даже не стала красть ничего из еды, кроме баночки маринованных огурцов. Я припарковала свой велосипед неподалеку на этой же улице, и когда выскальзывала через заднюю калитку, то пыталась высмотреть любых возможных наблюдателей.

По дороге домой я ощущала на себе воображаемые взгляды. Я прибегла ко всем известным мне хитростям для отрыва от преследования: запутывание следов, быстрая смена курса… ничего из этого не получалось слишком хорошо на девчачьем велосипеде. Отсутствовала толпа, в которой можно было затеряться, и ничего нельзя было поделать с моей черепашьей скоростью.

Снова заняться бегом было бы полезно для моей выносливости, но еды и без того получалось добывать впритык. В ситуациях, когда еда в дефиците, каждая калория на счету.

Как бы то ни было, я добралась домой вскоре после наступления темноты, и провела остаток вечера, практикуя свои навыки в управлении насекомыми. В конечном итоге у меня получилось контролировать два насекомых одновременно, несмотря на то, что подобное всё ещё напоминало жонглирование, вместо той легкости, с которой всё когда-то происходило.

Если бы я могла использовать насекомых, чтобы они летали снаружи, выискивая людей, пытающихся ко мне подкрасться, то никто не смог бы обвинить меня в этом.

Единственным, что я могла сейчас сделать – это быть настороже и высматривать людей и вещи, которые выглядели неправильными. Эти люди намеренно отделяли себя от нормальных, вероятно затем, чтобы быть в состоянии узнавать друг друга. Этим можно было воспользоваться.

В ту ночь мои сны были искажёнными и перекошенными.

Я видела Сына, снова уничтожающего весь мир, все миры, и в этот раз меня не было там, чтобы остановить его. Вместо этого меня преследовали телепортирующиеся мужчины в коричневых свободных плащах.

Глава 4. Проездной билет

Бездомный, с которым я двумя днями ранее поделилась пиццей, протянул мне проездной билет. Взамен я отдала ему пятифунтовую купюру.

– Были проблемы? – спросила я.

Он покачал головой.

Я взглянула на билет. Это был сезонный проездной, позволяющий мне ездить на автобусах и в метро. Цена заставила поморщиться, но билет подарит мне такую свободу, которую не сможет предоставить велосипед. Я нашла вход в метро в противоположной стороне от библиотеки, неподалеку от моего убежища.

В Лондоне имелась такая система общественного транспорта, какой никогда не было в Броктон Бей, даже во времена его расцвета, и с её помощью весь город оказался оказался открыт для меня. Что означало больше возможностей в розыске мест, где можно получить бесплатную еду. Ну, и мест для развлечения.

Как выяснилось, наисложнейшей вещью в жизни бездомного была чистейшая скука. Время, проводимое в библиотеке, было ограничено, тем более что я не могла брать книги по абонементу. Я даже не могла говорить в присутствии кого бы то ни было из полиции, потому что они наверняка попросили бы мои документы.

Я пыталась имитировать британский акцент, но Найджел, тот самый бездомный, считал, что он звучит ужасно.

Несомненно, речь моя была, как у Дика Ван Дайка из Мэри Поппинс.⁽³⁾

В своей прошлой жизни я приобрела множество навыков. Я научилась сражаться и двигаться тихо. Я научилась запугивать людей, хотя, когда тебя поддерживает рой из миллионов жалящих насекомых, устрашение становится совсем нетрудным.

Мне никогда не требовалось использовать другие акценты, и я не была уверена, с какой стороны браться за эту задачу. Наилучшим вариантом мне представлялось просто слушать людей, держа рот на замке, и потом пытаться говорить так, как они.

– Готов к следующей задаче?

Я слишком доверилась Найджелу, и это беспокоило. Сочинила историю о том, как моя бедная мамочка оказалась в госпитале, а я ударилась в бега от жестокого отчима. Непонятно было, насколько он поверил. Единственным, что имело значение было то, что он не пошёл в полицию и помог мне.

Он кивнул.

Я протянула ему пару украденных ювелирных изделий, и вместе мы подошли к ломбарду. У Найджела были документы, удостоверяющие личность, и я проследила за тем, чтобы давать ему изделия исключительно из коробки с драгоценностями моей “родной” семьи. Если бы нас поймали, я бы постаралась доказать, что изделия были частью моего наследства, и у меня было право забирать их.

Полчаса спустя он вернулся с двумя сотнями фунтов. Вполне возможно, что за украшения можно было выручить и больше, но я сомневалась, что такое получилось бы. Неформалы как-то сбывали краденные драгоценности, и при такой торговле ты никогда не получал чего-либо близкого к настоящей стоимости.

Зато он без лишних вопросов отдал мне деньги, и выглядел при этом признательным.

Я сунула деньги в мошну⁽⁴⁾, которую носила под рубашкой. Еще одна вещь, украденная из второго дома, в котором побывала. Сумка была достаточно широкой, чтобы в нее поместилась книга, но слишком неглубокой. Идеальное место для хранения денег, и, так как у меня не имелось кошелька, и так как мошна располагалась спереди, вероятность того, что ко мне залезет карманник, уменьшалась.

Крупнейшим из рисков оставалось то, что кто-то схватит мой рюкзак, в который я сложила кое-какие из украденных ювелирных изделий. Я спрятала их под одеждой и другой рухлядью, надеясь, что никто не заметит.

– Может, я смогу потом достать ещё, – сказала я. – Ну, хотя придется идти в другой ломбард, чтобы не возбуждать подозрений.

– Ты странная маленькая девочка, – пробурчал Найджел.

Он был чернокожим, с бородой, испещренной проседью и глубоким, густым голосом. Мне было интересно, что же привело его к жизни на улице, но я так и не спросила.

Мы приобрели ещё одну пиццу и разделили её, и затем Найджел показал мне, как приготовить печку бомжа. Она изготавливалась из консервной банки или банок, размером вплоть до банок из под краски, хотя Найджел предупредил меня не использовать ничего, в чем содержались ядовитые химикалии.

Мы расстались по-дружески, и я почувствовала себя намного лучше, особенно с того момента, когда достала остальное своё добро, размещённое по полудюжине тайников.

Я быстро обнаружила, что жизнь стала намного легче с проездным билетом. Автобусы и метро, и правда охватывали большую часть города, и теперь появились места, к которым у меня ранее никогда не было доступа.

Например, сикхский храм, предлагавший бесплатную еду всем. Я не рисковала ходить туда слишком часто, потому что они, скорее всего, вызвали бы службу опеки, если бы решили, что у меня никого нет. Хотя, это было прекрасно – получать бесплатное угощение.

С музеями было легко – они не столько были частью моего общего плана, сколько были способом, помогающим заполнить бесконечные дни.

Я бы отправилась на рынок и прикупила еды, у которой истекал срок годности; обычно подобная еда была дешевле. Проблема заключалась в том, что такая еда обычно продавалась партиями гораздо большими, чем я успела бы съесть до того, как до нее доберутся насекомые.

Три дня я исследовала город, и затем начала замечать их.

Началось всё с женщины, надевшей платье задом наперед. Она выглядела так, словно хотела бы оказаться где угодно, только не здесь, и всё же она покупала вещи в магазине.

Затем был мужчина, который выглядел так, словно был выходцем из пятидесятых годов двадцатого века. Его одежда была устаревшей, и он не выглядел как человек, носящий её в ироничном ключе.

Я попыталась последовать за ними, но они всегда исчезали вскоре после этого.

Как только я заметила тенденцию, то начала видеть всё больше и больше похожих людей. Удивительно много их можно было встретить в метро. Они озирались и шептались друг с другом, словно туристы, но у всех имелся британский акцент.

Всё это было очень странно, сбивало с толку.

Забавная вещь – люди вокруг меня, казалось, не замечали странностей происходящего. Или эти люди были настолько распространены, что никто больше не обращал внимания, или тут происходило что-то ещё.

Мой контроль над насекомыми рос. После трёх дней я добралась до шестнадцати насекомых одновременно. Всё ещё крошечное число, но благодаря ему слежка за людьми стала намного легче. Я могла следить сразу за двумя, ничем себя не выдавая.

Я находилась в Уэст-Энде ⁽⁵⁾, просматривая книжные магазины. Тогда как владельцы продолжали бросать в мою сторону взгляды, исполненные подозрения, никто не останавливал меня в процессе перелистывания книг, на которые не стал бы тратить время ни один десятилетний. Я надеялась найти что-то... что угодно о людях, за которыми пыталась следить. Определенно, при такой их многочисленности, кто-то должен был знать хоть что-то?

Их обливиаторы убили всех? Даже это было бы замечено. Люди пропадают каждый день, но обычно по понятным причинам. Преследования жестокого возлюбленного, наркомания, нестабильное состояние.

Я вышла на Чаринг Кросс Роад, и заметила ещё одну парочку, проходящую мимо. Их одежда была такой же причудливой, как и у других, но опять, никто, кажется, ничего не замечал. Выглядело всё практически так, словно имелся какого-то рода эффект Скрытника, такой, который не позволял видеть их никому, кроме меня.

Возможно, из-за того, что у меня была суперсила?

Я отправила маленький рой насекомых проследить за ними, оставив нескольких, чтобы приглядывать за тем, что делается позади и вокруг меня. Я следовала за парочкой на пределе радиуса действия силы, который сейчас составлял в длину больше квартала ⁽⁶⁾.

Они вошли в здание, и я, как бы невзначай, приблизилась к нему, с замиранием сердца взглянула на это самое здание.

Оно угнездилось между книжным и магазином пластинок. Здание выглядело старым и странным в сравнении с более современными строениями вокруг, почти что так, словно оно было из другого столетия. Принимая во внимание, что Лондон сам по себе был полон схожих домов, то подобное не стало бы сюрпризом, за исключением того, что это здание выглядело намного, намного старше.

Это был миниатюрный, неряшливо выглядящий паб. Было что-то странное в том, как люди смотрели на него: их взгляды соскальзывали с паба, как будто они вообще его не видели.

На входе не было вывески. Мне не хотелось ступать внутрь – в конце концов, я была несовершеннолетней, и вход в бар привлечет внимание, которое мне не требовалось.

И всё же, это была первая зацепка за три дня. Я нащупала нож в кармане.

Носить с собой такие ножи определенно было незаконно в Британии. Я обнаружила это во время моего последнего визита в библиотеку. Также не разрешались баллончики со слезоточивым газом или перцовые. С американской точки зрения было очень трудно уразуметь, почему людям запрещены средства, необходимые им для самозащиты.

Глубоко вдохнув, я скользнула внутрь паба.

Внутри было темно и запущено, но, едва войдя, я знала, что попала в нужное место. Все присутствующие были неуловимо неправильно одеты, и некоторые из них и вовсе носили чёрные мантии. Были и старушки в эксцентричных шляпах, и мужчины, игравшие в какие-то шахматы. Мне потребовалось мгновение на осознание того, что фигуры на шахматной доске действительно двигались сами по себе.

Человек за стойкой бара посмотрел на меня. Лысый, с тёмной кожей, и отсутствующими зубами.

– Только получила письмо, не так ли? Тут было ещё несколько отставших.

Моё лицо застыло, и я сильнее стиснула нож в кармане.

– Где твои родители? – спросил он.

– Они решили, что я и сама справлюсь, – ответила я, пожимая плечами.

Пусть я была не сильна в актёрском искусстве, но блефовать училась у лучших.

Он нахмурился.

– Это не слишком разумно. Большую часть времени Аллея достаточно безопасна, но суета уже схлынула, и сейчас там не так уж много детей. С тобой будет всё в порядке до тех пор, пока ты будешь держаться подальше от Лютного переулка. Он не для таких, как ты.

Махнув рукой, он вышел из-за барной стойки.

– Тебе потребуется помощь, чтобы попасть внутрь, пока ты не обзаведешься собственной палочкой, тогда ты сможешь входить самостоятельно. Если у тебя есть магловские деньги, сходи в Гринготтс, и они их тебе обменяют.

Увидев выражение моего лица, он оглянулся и наклонился ближе ко мне.

– Обладание маггловскими деньгами не то, чего стоит стыдиться. Люди не любят болтать об этом, но я догадываюсь, что ты полукровка, по тому, как ты одета, и потому что ты не с одной из тех групп маглорожденных, которым профессора устраивают турне.

Я кивнула так, словно знала, о чем он говорит.

Он провёл меня в область позади бара, и я напряглась. У меня были две пчелы, прячущиеся на тыльной стороне его шеи, готовые атаковать или, по крайней мере, попробовать ужалить его в глаза, но этого могло оказаться недостаточно.

Он остановился и затем повернулся ко мне:

– Важно запомнить; как только ты обзаведешься своей палочкой, я не хочу, чтобы ты возвращалась и переспрашивала. Тебе нужен третий кирпич снизу, второй с краю.

Кирпичи располагались достаточно низко, чтобы я могла дотянуться до них. Он постучал по одному из них три раза, и стена открыла проход в другой мир. Открывалась она отнюдь не механически – кирпич содрогнулся, словно был живым, и затем в нём появилась дыра, которая становилась все больше и больше.

Огромная арка вела на мощёную улицу, которая изгибалась и скрывалась из виду.

Я направила все силы, чтобы выглядеть так, словно это не произвело никакого впечатления, и прошла внутрь, а дыра исчезла за моей спиной. Там была груда больших металлических горшков... котлов, судя на вывеске на ближайшем магазине.

На одном из магазинов была реклама драконьей печени, но я не могла понять цены. Другой продавал сов. Почему сов вместо других птиц, я не имела ни малейшего представления. Там были магазины, продававшие метлы и телескопы, крылья летучих мышей и глаза тритонов.

Всё это было немного чересчур. Словно Массачусетский Салем принял одержимость ведьмами близко к сердцу и организовал торговый район, полностью посвященный стереотипным ведьмам. И всё это было немного безвкусно, в той части, которой я успела коснуться.

Тем не менее, люди здесь не выглядели так, словно они пришли повеселить своих детей. Они не выглядели так, словно совершали покупки в насмешку. Были и взрослые, без сопровождения детей; большинство из них было без детей, по факту, и они выглядели смертельно серьезными в том, что покупали.

Кроме того, имелись и знаки того, что всё не так, как кажется с первого взгляда. Я видела маленького мальчика, машущего рукой игрушечной метле, летящей позади него, без каких-либо видимых нитей. Там были предметы в окнах, которые двигались, хотя не должны были.

У всех здесь был этот особенный вид, и наличествовало множество людей, носящих чёрные мантии. Хотя, в их выражениях лиц было нечто, вызывающее беспокойство. Все казались напряжёнными, и словно постоянно оглядывались через плечо. Когда я была злодейкой в Броктон Бей, подобное вообще мной никак не воспринималось. В городе, управляемом бандами, всё выглядели похожим образом.

Но я два года была героиней в Чикаго, и видела, как выглядят люди, не живущие в зоне боевых действий. Здешние люди были напряжены, и я затруднялась сказать почему.

В конечном итоге я добралась до большого белого здания с охранником, стоявшим у входа. В моём мире его бы определили как Случай-53, парачеловека, силы которого исказили его тело в нечто нечеловеческое. Но Случаи-53 здесь, предположительно, не существовали.

Он был ниже меня, смуглокожий, с нечеловечески длинными руками и ногами. Он грубо уставился на меня, в то время как я разглядывала надпись на дверях, предостерегающую против воровства.

– Это Гринготтс? – рискнула предположить я.

Я слышала авроров, говорящих о гоблинах и деньгах, и бармен сказал мне, что здесь можно обменять деньги.

Он закряхтел и кивнул.

Держа его под тщательным наблюдением при помощи насекомых, я прошла мимо, скользнув в здание. Более высокое и величественное, чем любое другое здание, и внутри было много мрамора. Я видела такие же прекрасные места в Чикаго, но никогда в Броктон Бей, который пребывал в упадке на протяжении десятилетий.

Внутри находилось огромное количество банковских служащих, вероятно с сотню, и все они выглядели так, словно погружены в работу. Все они были гоблинами, если гоблином был охранник снаружи. Также стало понятнее, что он не был просто каким-то странным аномальным Случаем-53. Как и паралюди, ни один из Случаев-53 не имел схожих деформаций.

Здесь же все казались одного поля ягодами. Все были маленькими, у всех, в сущности, один и тот же цвет кожи, и руки, которые были за пределами человеческой нормы. Ноги, вероятно, тоже были одинаковыми, но их не было видно под стойкой.

Я откашлялась и заговорила с первым же гоблином, у которого не было очереди.

– Я здесь, чтобы обменять деньги, – сказала я.

Он усмехнулся и указал на прилавок в самом конце.

– Поговорите с Горлоком. Последний гоблин напротив южной стены.

Я видела гоблинов, взвешивающих драгоценные камни размером с тлеющие в костре угольки. Ценность даже одного из этих камней не укладывалась в голове, и хотелось бы мне знать, настоящие они или какого-то рода реплики. Если камни были настоящими, то тогда каждый из них стоил по меньшей мере миллион долларов, и то, в случае, если качество камней было низким. Перед гоблином была горка камней, которые он взвешивал, и это, вероятно, представляли достаточно денег, чтобы возродить мой умирающий город.

Сколько же денег контролировали эти гоблины?

– Я здесь, чтобы обменять деньги, – повторила я.

Не сказала на что менять, так как не знала.

Гоблин уставился на меня на мгновение, затем жестом пригласил меня сесть. Не зная, сколько мне потребуется, я подвинула по прилавку две сотни фунтов. С надеждой, что это не было большой ошибкой.