Текст книги "Палочка для Рой (ЛП)"

Автор книги: ShayneT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 72 страниц)

– Это совсем немного, – сказала я. – Мне не разрешили покидать замок, так что не получилось ничего купить.

Она ахнула, вытащив из обёртки сотканный мной платок.

Учитывая, что времени у меня была всего неделя, а подарки требовалось подготовить для нескольких людей, платок был небольшой.

Некоторые пауки в замке выделяли золотую паутину. Это были не Золотые Пауки, те жили на Мадагаскаре, и климат для них тут был совсем неподходящий. У здешних нити были более крепкими и упругими.

Этих пауков было совсем немного, так что золотой нитью я вышила имя Гермионы на белой ткани.

Дарить ей паучий шёлк было рискованно; Снейпу я такой бы ни за что не подарила. Тем не менее, я была обоснованно уверена, что ни она, ни Невилл не станут болтать о чём-то, о чём я просила помалкивать.

С первого взгляда было совсем неочевидно, что платки чем-то отличаются от обычной ткани. Они были ненормально крепкими, но вряд ли Гермиона станет пытаться порвать свой.

– Это ты сделала? – спросила она. – Использовала заклинания из Сборника Домашних Чар Маргарет?

– Я не пользовалась заклинаниями, – сказала я.

Я не стала говорить, что не использовала магию, потому что это было бы ложью. Насколько я знала, моя способность контроля насекомых была магической. Врать другим людям для меня было в порядке вещей; даже солгать Гермионе можно было при серьёзной необходимости. Но врать о таком – было бы ошибкой.

– Ты сделала его сама? – ахнула она, вновь прикипев взглядом к платку. – Сколько это заняло? Когда ты успела? Это должно было занять целую вечность!

В следующую секунду она обнимала меня, а я стояла, не зная, куда себя деть.

– Я не ожидала ни от кого подарков, – признала я. – Не в этом году. Получить что-то на рождество было полнейшим сюрпризом.

Она улыбнулась, отпуская меня:

– Так значит, у тебя было счастливое Рождество?

– Местами очень даже.

Мой разговор с Грюмом не получил продолжения. Я подозревала, что это потому, что история о нападении никогда не доходила до ушей Министерства. Иначе вокруг уже давно толпились бы люди, обвиняющие меня в том, что я заманила Мальчика-Который-Выжил в лес, чтобы его там убили; и наплевать, насколько по-идиотски бы это звучало.

Грюм поступил умно, поделившись информацией лишь с узким кругом лиц, которым всецело доверял.

Хоть я и провела прошлую неделю под плотным присмотром, мои насекомые исследовали тайные ходы. Я обнаружила лаз, ведущий в заброшенный женский туалет, но пока не сообразила, как его открыть.

Я не стала рассказывать Гермионе о своей встрече с Пожирателями Смерти. Она всё ещё была довольно впечатлительной, и от рассказа о настоящем бое с настоящими Пожирателями у неё могли приключиться кошмары.

Меня поразило, насколько легко мальчишка Поттер перенёс произошедшее. Это несмотря на то, что его натурально пытали. Пусть продлилось это недолго, но я видала и взрослых мужчин, заполучавших от подобного куда более очевидные психологические последствия. Возможно, он был более стоек, или же у него, как и у меня, в жизни случалось такое, на фоне чего произошедшее не воспринималось как конец света.

Это была тревожащая мысль. Общественное мнение утверждало, что мальчик, даром что сирота, живёт счастливой жизнью, спрятанный от сообщества волшебников.

Послушав его редкие замечания во время отработок, я стала думать совсем иначе.

Когда мы шли по вестибюлю, я понизила голос:

– Ты когда-нибудь слышала о существе, похожем на гигантскую змею, которое убивает взглядом?

– А что? – подозрительно спросила она.

– Наткнулась на несколько легенд о чём-то подобном и заинтересовалась, – небрежно сказала я. – Может, поможешь выяснить?

– А что бы ты сделала с чем-то подобным, если бы нашла? – требовательно спросила она.

Вообще-то, я до сих пор не решила, что. Похоже было, что это существо спит под замком; это было логично, на дворе ведь зима. Я была не уверена, холоднокровное оно или нет; дыхание у него вообще-то было тёплым. Просто многие существа на зиму впадали в спячку.

Это была хорошая стратегия сбережения калорий, когда наблюдался их серьёзный недостаток. Проблема была в том, чтобы подсчитать, сколько вообще калорий нужно существу такого размера. Я однажды читала, что африканские слоны должны потреблять семьдесят тысяч калорий в день. Если бы они были хищниками, при переводе на мясо это было бы под сотню фунтов в день.

Когда существо полностью выйдет из спячки, ему что, нужно будет в день съедать мяса, как весит взрослый человек? Насколько опасным и хищным оно должно тогда быть? На эти вопросы я должна была найти ответ, прежде чем решить, убивать его или использовать в качестве союзника.

– Найду ему тёмные очки и поеду в битву на его спине? – усмехнулась я.

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Рассмеялась:

– Как ты очки на неё наденешь? – спросила она. – У змей же ушей нет.

– Магия, – со знанием дела ответила я.

Я не лгала. Если змея сможет стать нашим союзником, рано или поздно нам придётся увидеть её при свете, значит должен быть способ нейтрализовать её взгляд. Если от неё станут умирать союзники, это сделает её участие в приближающейся битве хуже чем бесполезным.

Наши отработки закончились; меньше всего Дамблдору хотелось, чтобы люди стали задавать вопросы, что мы натворили такого, чтобы схлопотать отработки на каникулах. Наказание, назначенное нам, было ну очень мягким. Я думала, нам баллов начислят, но Грюм и остальные думали совсем иначе.

Если бы стало известно, что я подвергла опасности жизнь Мальчика-Который-Выжил, а потом за это меня наградили, то политически такой шаг очень многие люди бы не поняли. Поэтому нас просто пожурили для проформы; меня это не напрягало от слова совсем.

Поттер, вроде бы, тоже проявил понимание. В конце концов, мы подвергли себя опасности, пусть и не специально.

– Гарри Поттер теперь в нашей группе, – как ни в чём ни бывало сказала я.

– Что? – переспросила Гермиона. – Почему?

– Я провела с ним некоторое время на каникулах. Думаю, он нам подходит, – сказала я. – А с учётом обстоятельств, он – единственный полукровка, который рискует не меньше магглорожденных; его вырастили магглы, и он не знал о Волшебном мире ничего, так же, как и мы.

Гермиона нахмурилась:

– Я думала, Министерство должно было проявить о нём куда больше заботы; в конце концов он – национальное сокровище.

– Он мальчишка, – сказала я. – Такой же, как любой другой. В некотором роде ему пришлось даже похуже, чем нам.

– Хуже, чем тебе?

– Я знала своих родителей, – ответила я. – И они меня любили. После этого очень непросто стать плохим человеком.

– И ты думаешь, он может?.. – спросила она.

– Я думаю, он может расшибиться, как жук об лобовое стекло, – сказала я. Это была метафора, которая до большинства чистокровных бы просто не дошла; но Гермиона, конечно, поняла.

Она поджала губы:

– Он сможет держать наши встречи в секрете ото всех, даже от своего друга Уизли?

Она была права. Гриффиндорцы, казалось, были помешаны на храбрости и славе. Поэтому они куда вероятней, чем ученики других факультетов готовы были рассказывать всякое. Особенно, если речь шла об их достижениях.

Младший мальчишка Уизли, кажется, больше любил развлекаться, и мотивации вступать в нашу группу не имел. Хуже того, у него, кажется, было предубеждение против слизерницев. И пусть основания для этого были железные, я была не уверена, сможет ли он смириться с моим участием в той же группе.

– Я уже сообщила ему, что случится, если не сможет, – сказала я.

Я оставила невысказанную угрозу висеть в воздухе; вообще-то я просто пообещала ему рассказать Снейпу о чудовище в подземельях Хогвартса. Поттер со Снейпом никогда не ладил и был уверен, что тот порежет змею на ингредиенты чисто в пику ему.

Нет, мальчишке Уизли Поттер ничего не скажет. А вот хватит ли у него мозгов не притащить кого на хвосте – совсем другой вопрос. Впрочем, на этот случай у меня тоже были заготовлены планы.

Чем дольше продолжались наши занятия, тем выше был шанс, что нас раскроют. Чудом было, что этого не случилось до сих пор. И самым умным в данной ситуации было самим заявить о себе – в каком-то смысле это будет лучше воспринято обществом.

– Думаю, если нас раскроют, нужно будет организовать что-то типа подпольного дуэльного клуба, – сказала я.

– А?

– А потом, может быть, легализуем его постепенно, – сказала я. Или, может быть, создать сразу официальный и убедиться, что никто не в курсе, что идея наша.

В конце концов, могут найтись люди, которые бойкотируют данное начинание просто потому, что оно связано со мной. Лучше будет, если на первый взгляд инициатива будет исходить от профессора.

– Но разве тогда все остальные не начнут прогрессировать так же быстро, как мы? – спосила Гермиона.

Я одарила её взглядом, и она застенчиво хихикнула.

Нашими настоящими врагами были совсем не школьники, а Пожиратели Смерти. Важно было стать лучше именно по сравнению с ними. С другой стороны, эта фраза показывала, что она начинает мыслить стратегически. Видимо, общение со мной сказалось.

– Тренировочные бои с Уизли – это хорошо, но ты лучше учишься, если приходится сражаться против множества разных стилей боя. Даже если противники для нашего уровня слишком сильны, мы можем учиться, просто наблюдая за их боями.

Я чувствовала, как сама загораюсь энтузиазмом.

– Можно будет, наверное, даже Трэверса или Снейпа в кураторы заполучить, – сказала я.

– Профессор Флитвик был чемпионом в магических дуэлях, – строго ответила Гермиона. – то, что он маленького роста, не означает, что его не надо принимать во внимание.

Оказывается, у неё была кое-какая факультетская гордость. Хорошо ли это? Я не знала.

– Как думаешь, люди запишутся на такое? – нерешительно спросила я. Наверное, у меня получится убедить магглорожденных, если они поверят, что им и их семьям угрожает опасность, но вот вероятность того, что присоединятся другие ученики, была куда ниже.

– Ради шанса сразиться с тобой и не быть до смерти истыканными ножом? – Гермиона покачала головой. – Любой волшебник, у которого есть хоть унция гордости, вцепится в такой шанс обеими руками. Конечно, ленивых придурков в школе тоже полно.

– Ну, всех не получится затащить никогда, – сказала я.

Всегда существовали люди, которые отказывались себя защищать, из страха, или питая надежды на то, что их беда не коснётся. Эти люди будут бесполезны в любом случае. Солдаты, потерявшие боевой дух и бежавшие с поля боя, оставляли своих товарищей в куда худшем положении, чем если бы вообще не явились на бой.

Спланировать бой при недостаточной численности бойцов можно, а вот при недостатке решимости – куда сложнее.

Для этой задумки у меня был ещё один мотив, скрытый. Было возможно, что война с Волдемортом затянется; в этом случае население, которое неспособно даже на простейшую самооборону, станет серьёзным препятствием.

Кто бы ни победил – Волдеморт или Министерство, возможно было, что эта сторона обратится против меня, и в этом случае мне понадобится армия. Мне нужна будет группа верных людей, людей, привыкших меня слушать, неважно, насколько бы мелкой девчонкой я ни выглядела.

Волдеморт послал людей в мой дом с приказом убить меня и Гарри Поттера.

Это было нарушение правил, по которым я жила с пятнадцати лет. Неписаные правила не были какими-то священными табу; просто способом сохранить как можно больше паралюдей, не дать им поубивать друг друга прежде, чем их всех бросят в мясорубку схватки с Губителями.

И всё равно, где-то в глубине души нападение не давало мне покоя.

Он пришёл в мой дом и пытался меня убить. Теперь это личное.

Раньше я сражалась с одним из его миньонов, сражалась, сдерживая удары и не переходя на личности. Этот же случай произошёл из-за приказа самого Волдеморта, что делало его из далёкого, отвлечённого зла чем-то более близким и не терпящим отлагательств.

Тот факт, что были накрыты несколько пожирательских баз, вероятно, делал меня целью куда более высокого приоритета.

Я сомневалась, что нападение последует вскоре, но рано или поздно он придёт за мной. Я должна как минимум усилить тренировки. А лучше – найти людей, которые будут прикрывать мне спину.

– Кого нам попросить первым? – спросила я. – Снейпа, Трэверса или Флитвика?

– Начнём с Флитвика, – сказала Гермиона. – Ты ему нравишься.

Она была права; Флитвик, кажется, видел во мне что-то от прежнего себя. Он был дитя двух миров; ему пришлось доказывать своё право на существование волшебникам, которые смотрели на него свысока лишь из-за его происхождения. Возможно, он стал чемпионом в дуэлях, чтобы утереть им нос, продемонстрировав, что превосходство чистоты крови на деле – чистая идиотия.

А ещё, Флитвик уважал чужую компетентность. В этом они были схожи со Снейпом, хотя Флитвик и был более мягок с людьми некомпетентными.

Нам удалось свести невилловы стихийные бедствия на зельеварении к минимуму, и я подозревала, что Снейп знал, что мы работаем вместе; он стал немного меньше его притеснять, и у мальчика стало лучше получаться. Это никоим образом не сделало Снейпа белым и пушистым – он был всё так же язвителен.

Если подумать, он был полной противовположностью мистера Глэдли. Тот хотел нравиться всем студентам и прогибался во всех направлениях, лишь бы это случилось.

Снейп, казалось, чуть ли не специально отталкивал своих учеников.

Я была не уверена, в чем причина, в том, что он просто не любил детей (но подозревала, что это правда как минимум частично); или потому, что в качестве двойного агента он не мог позволить себе привязываться к кому-либо.

Скорее всего, у Волдеморта были шпионы среди учеников, и любой, кого Снейп стал бы выделять, немедленно рисковал оказаться заложником, гарантирующим его верность.

Подчинённый сделал ошибку, достаточно серьёзную, чтобы Волдеморт в нём засомневался, но недостаточно серьёзную, чтобы лишится пользы, которую приносит агент? Берём его любимчика и устраиваем показательную порку.

Это было во многом схоже с угрозой, которую я бросила Пожирателям Смерти. Я, конечно же, блефовала. Я не собиралась выходить на охоту за ни в чём неповинными женщинами и детьми, хоть и было вполне возможно, что семьи Пожирателей пойдут по тому же пути, что и они сами.

Волдеморт же сомневаться не стал бы.

– Хорошо, – сказала я. – Поговорим с Флитвиком.

Мне ещё нужно было вручить Снейпу подарок. Это была маленькая вырезанная из дерева лилия.

Я раздумывала над тем, не сделать ли розу; подарок с шипами подошёл бы ему. Но с учётом романтического значения этого цветка, такой подарок смотрелся бы немного по-извращенски. Я видела у него в кабинете книгу про то, что символизирует тот или иной цветок.

Лилии означали чистоту и невинность. Я подумала, иронию такого подарка именно от меня он оценит.

Я создала её, подобрав опавшую ветку Дракучей Ивы и кусочек за кусочком удаляя лишнее дерево режущим заклинанием. Работать пришлось долго, но если вспомнить, что он мне подарил, думаю, оно того стоило.

Я немного смухлевала, облепив своими насекомыми настоящую лилию, чтобы лучше представлять её форму; но угрызениями совести по этому поводу не мучалась. И в отличие от обычной скульптуры, если я ошибалась, то всегда могла использовать Репаро.

Конечный результат стал для меня настоящим поводом для гордости. У меня была назначена ещё одна отработка со Снейпом, и я хотела ему рассказать, что резьбой по дереву занималась самостоятельно.

После этого нужно будет ещё с Флитвиком поговорить, и, может быть, процесс пойдёт.

Глава 49. Подарки

– Это что? – спросил Снейп. Он подозрительно осмотрел ярко раскрашенную коробку на своём столе. МакГонагалл чуть ли ручки злорадно не потирала, делая расцветку обёрточной бумаги как можно более кричащей и весёленькой.

– Ваш рождественский подарок, – сказала я. – Знаю, он на пару недель запоздал, изготовление заняло у меня много времени.

Я уже отдала подарок Невиллу; такой же платок, который вручила Гермионе. Поттеру я подарила несколько карточек со знаменитыми волшебниками. Драко ещё не встречала.

Посмотрев на коробку так, словно в ней находилась оторванная голова, Снейп поднял глаза на меня:

– Мне не требуются подарки от учеников.

– Проявитель Врагов, который вы мне подарили – очень полезная штука. Мне нравится отдавать долги.

Он помолчал секунду, затем усмехнулся.

Да, Волдеморту я тоже отплатила; последствия того фиаско до сих пор будоражили весь волшебный мир. Это показывало, насколько мало его население – если смерть менее чем взвода мужчин стала таким взрывом.

Я пожала плечами и подала коробку ему. Хоть я и притворялась, что мне без разницы, что он подумает о подарке, я всё же вложила в него много труда. Если отвергнет – мне будет неприятно.

Он осторожно открыл коробочку с таким видом, словно ему хотелось сперва взять палочку и проверить подарок на ловушки. Впрочем, ничего подобного он не сделал, за что я мысленно поставила ему плюсик.

– Что это? – спросил он

Он смотрел на деревянную лилию так, словно держал в руках гремучую змею – с той же степенью ужаса и опасения на лице. По какой-то причине всё его тело напряглось, как струна.

– Сама сделала, – сказала я. – С помощью режущего заклинания.

– Что это должен быть за цветок? – спросил он странно звучащим голосом. Впечатление было такое, что он углядел в цветке какое-то значение, которого я не подразумевала. Я же в цветочном справочнике смотрела, неужели ошиблась?

– Это лилия, – осторожно проговорила я. – Символ чистоты.

Очень долгую секунду он смотрел на цветок взглядом, в котором отразилась внезапно нахлынувшая застарелая горечь. Мгновение он выглядел так, словно вдруг постарел на десять лет, но взял себя в руки и выпрямился.

– Я в курсе, – коротко проговорил он. – Кто вам рассказал?

– Что рассказал? – переспросила я. На сей раз моё замешательство было непритворным.

Он помолчал. Внимательно изучил моё лицо, словно выискивая малейшие следы обмана. На этот раз я встретила его взгляд, не дрогнув.

– Похоже, вам становятся известны вещи, не только связанные с опасностью для вас лично, – наконец сказал он.

Я пожала плечами. До сих пор не понимала, о чём это он, но я определённо наступила ему на больную мозоль. Я заметила, что страницы его книги, на которых рассказывалось про лилии, были более потрёпанными, чем другие; я посчитала, это это его любимый цветок. Возможно, я ошиблась.

– Это… должно быть, отняло немало времени, – сказал он, пристально разглядывая цветок. – Вырезано очень аккуратно.

– Резать у меня получается всё лучше и лучше, – радостно сообщила я. – Это была отличная практика на будущее. И я хотела сделать для вас что-нибудь приятное.

– Делать людям… приятное – не в вашем амплуа, – сказал он. – А если кто-нибудь заметит, что вы дарите мне подарки, это может быть опасно для нас обоих. Есть люди, которые желают вашей смерти, люди, с которыми я вынужден иметь общие дела. Если они об этом узнают, всё кончится печально для нас обоих.

Я только глаза закатила:

– Я бы не подарила её вам, будь рядом кто-то ещё, – сказала я. – Я не идиотка.

– Вы не так глупы, как ваши одноклассники, – неохотно признал он. – Но вы – не взрослая. Иногда дети совершают глупые ошибки.

– Так же, как и взрослые, – сказала я. – Сперва общаются не с теми, с кем надо бы, а потом оказываются в плохой компании.

– Моё терпение не бесконечно, в отличие от вашей наглости, – проговорил он. – Некоторые догадки опасны не только для вас, но и для меня.

– За мной прислали шестерых Пожирателей Смерти, – сказала я. – Сюда. Вы знаете, что я не похожа на других детей. Я не собираюсь ложиться на землю и молча помирать. Если они придут меня убивать, я постараюсь захватить с собой столько врагов, сколько смогу.

На его губах появилась бледная тень улыбки. Она была столь малозаметна, что, возможно, она мне только показалась. Было ли это одобрение, или он попросту наслаждался, представляя, что я могу сотворить с его дружками-Пожирателями?

– Пожалуйста, постарайтесь не вовлекать в ваши неприятности других, – сказал он. Помолчал секунду. – Некоторым людям нравится жить на этом свете, и у них нет гриффиндорских наклонностей подвергать себя опасности.

– Я не такая! – запротестовала я. – Это опасности преследуют меня, а не я их. Как будто я магнит для неприятностей.

– В этом мнении мы с вами едины.

– Это всё Шляпа виновата.

Мгновение он рассматривал меня, затем кивнул:

– Сортировочная Шляпа не принадлежит никому, – сказал он. – Это артефакт минувших эпох, столь же древний, как старейшие из хогвартских призраков, и, возможно, это одно из древнейших разумных существ в мире.

Я пока не успела как следует исследовать призраков; хоть их преимущества в качестве шпионов были очевидны, в замке и портретов было полно, которые выполняли ту же функцию. Привидения не могли нанести мне физического вреда и не могли захватить мой разум, так что я предпочла сконцентрироваться на более безотлагательных вещах.

– Я говорил со Шляпой, – продолжил он, – спрашивал о сделанном ей выборе. Она сказала, что ей поручено печься не только о благе отдельных учеников, но также и о благе школы в целом, а также о благе Магической Британии. Она посчитала, что вы станете проводником перемен.

Я помотала головой:

– Не хочу быть проводником перемен. Я устала от этого всего; мне бы просто пожить, не привлекая внимания.

– Боюсь, безвестность вскоре вам наскучит, – сказал он. – Вы выбрали тот единственный путь, что был близок вашей природе.

Я посмотрела на лилию. Что она значила для него?

– Вашему Тёмному Лорду не победить, – сказала я. – Он слишком мелочен и недальновиден. У такого, как Гриндевальд, ещё был бы шанс, но Том – не Гриндевальд.

– Вы не представляете, о чём говорите, – напряжённо проговорил он.

Он ведь и сам однажды пал на сторону Волдеморта.

– У него есть проницательность и решимость,– сказала я. – Непоколебимая уверенность. Люди ошибочно принимают это за харизму. Каждому хочется быть значимым; большинство людей направляют это желание в профессиональные успехи, или семью, или достижения.

– И вы всё это знаете в одиннадцать, потому что?..

Я проигнорировала его реплику:

– Когда люди чувствуют, что не справляются, им легко можно внушить, что они заслуживают лучшего благодаря своей расе, или полу, или религии. Людям это нравится, нужно просто сказать им, что их группу атакует враг, и им приходится защищаться. Это станет для них разрешением использовать насилие.

Я изучала радикальные группировки, особенно организацию Падших. Они поклонялись Губителям, и, пусть даже близко не приближались по уровню опасности к Бойне Девять, они были фанатиками.

– Соберите несколько таких людей вместе, и они станут вскармливать друг друга. Насилие порождает насилие.

Он пристально смотрел на меня.

– Вы открыли, как стать Тёмным Лордом, – сказал он, с нотками недоверия в голосе.

– Я читала между строк, – сказала я. – К тому же, если побеждаешь, тебя не зовут тёмным лордом. Ты становишься Министром Магии, или Императором, ну и так далее.

– Никто не примет магглорожденного Тёмного Лорда.

– Не попытаешься – не узнаешь, – сказала я, ухмыльнувшись. – Нужно просто найти преимущество. Для победы нужно просто взять существующие предрассудки и расширить их. Сказать людям, что знаешь, как на самом деле устроен мир. Заставить их поверить, что они на самом деле могут что-то изменить. В конечном счёте изменится только одно – кто у власти. Вам расскажут, что вы лучше, чем все остальные люди. Если с вами случится что-то плохое – виноваты не вы, а те, другие.

Его губы сжались в тонкую линию. Неужели Волдеморт использовал против него подобную тактику? Я что, Снейпа круглым идиотом только что обозвала? Я не это имела в виду.

– Я не планирую становиться Тёмной Леди, – сказала я. – Это чёртова прорва работы, которой я предпочла бы не заморачиваться. А вы не думали над тем, чтобы самому стать Тёмным Лордом?

– Что? – в замешательстве переспросил он.

Я подавила желание рассмеяться над выражением его лица. Он был похож на оленя, замершего в свете фар. Неужели мысль о захвате власти никогда не приходила ему в голову? Пусть у него не было голой силы Волдеморта, зато он всегда был рядом.

Даже у Гитлера были генералы, желавшие его смерти.

– Внешность у вас уже подходящая, – сказала я. – Осталось только придать нужным людям… толчок в нужном направлении. Заставьте людей поверить, что предлагаете нечто лучшее, чем Пожиратели Смерти или Министерство.

Он восстановил самообладание:

– Как вы, очевидно, знаете, моё положение и так достаточно опасно. Я предпочту сохранить свою голову на плечах вместо того, чтобы за ней гонялся весь Волшебный мир.

– Что ж, если передумаете, дайте знать. Наслаждайтесь подарком, – сказала я.

Прежде, чем он успел меня поблагодарить или назначить отработку по какой-нибудь надуманной причине, я развернулась и была такова.

* * *

Прошагав к слизеринским спальням, я направилась к лестнице мальчиков. На них не было защитных чар, не дающих девочкам пройти, что мне, по правде сказать, казалось довольно глупым. С учётом поведения подростков, удивляло то, что окончание каждого года не знаменуется массовыми беременностями.

Возможно, в программе предусмотрен урок, где мальчикам и девочкам по отдельности прочитают лекцию о контрацептивных заклинаниях. Вероятно, они должны быть в Запретной Секции библиотеки. А может и в обычной, просто у меня ещё до них руки не дошли.

В конце концов, уж об этом-то я не собиралась переживать ещё очень долго.

Малфоя я нашла быстро. Он только вернулся с каникул, которые провёл с семьёй, и сидел один в общей комнате.

– Малфой, – сказала я. – Нужно поговорить.

Его опасливый взгляд изрядно меня повеселил. Как много он услышал от своего отца, который, вероятно, был на связи со своим хозяином? Если подумать, я теперь, вероятно, могла определить, чьи родители являются действующими Пожирателями Смерти, просто по их реакции на последствия моего приключения в Запретном Лесу.

Те, чья реакция не изменилась, были, наверное, ещё не включены родителями в круг посвящённых. Хотя они всё равно поставляли родителям информацию.

Решив в следующие несколько дней пристально следить за всеми поблизости от себя, я шагнула вперёд:

– Хочу поблагодарить тебя за подарок, – сказала я.

Облегчение на его лице можно было руками потрогать.

– Я тебе тоже подарок принесла, – сказала я, доставая из-за спины ярко раскрашенную коробочку.

В его взгляд вдруг снова вернулось беспокойство.

Да что такое с этими людьми? Почему они думают, если я протягиваю им подарок, в нём обязательно должна быть спрятана какая-то ловушка? Мне казалось, все уже знают, что когда я собираюсь на кого-то напасть, то действую куда более прямолинейно?

Он осторожненько взял подарок.

Я смотрела, как он аккуратно открывает коробочку. А когда открыл – внимательно изучила выражение его лица.

Снейп был не единственным, для кого я вырезала статуэтку. Тут я тоже постаралась – это был кулон, вырезанный в форме акромантула.

Его лицо побледнело; я была права – он точно знал о случившемся. Я подозревала, что набор шахмат был посланием от его отца. Этот подарок был моим ответом ему, посланием. Оно сообщало, что произошедшее не было совпадением, что смерти Пожирателей Смерти были спланированы.

Такие люди, как Малфой, уважали силу. Вопрос был только в том, поделится ли он сообщением со своим хозяином или оставит эту информацию при себе.

Этим я могла бы заработать немного его лояльности; посмотрев на его реакцию, я могла бы понять, есть ли вероятность склонить его на свою сторону, или это просто мартышкин труд.

Волдеморт правил при помощи страха.

Как он станет справляться со своим поражением? Оно выставило Волдеморта в плохом свете, но львиную долю внимания получил Грюм.

Серия поражений, которые они испытали, была куда серьёзней первоначальных потерь. Были пойманы и другие Пожиратели Смерти, пусть некоторые из них уже успели сбежать. Несомненно, часть была просто отпущена либо сторонниками Волдеморта в правительстве, либо людьми, которых контролировали магией.

– Что это? – спросил Драко.

– Подарок, – ответила я. – И напоминание.

Он мгновенно понял, что я имею в виду. И более внимательно рассмотрел кулон.

– Это не трансфигурация. Как ты его сделала?

– С помощью режущего заклинания, – сказала я. – Хорошая тренировка на будущее.

Я не улыбалась, говоря это, как перед Снейпом. Малфой немного побледнел. Мой подарок содержал в себе далеко не одно послание, и он был достаточно сообразителен, чтобы это понять.

Его, должно быть, приводило в замешательство, сколько времени и усилий я убила просто ради сообщения. По правде сказать, это был мой черновик, на котором я отработала навыки, прежде чем приниматься за лилию для Снейпа. Уж что-что, а пауков я представляла себе прекрасно.

Паук, вообще-то, получился не хуже лилии. Я делала куда меньше ошибок, потому что использовала в качестве образцов настоящих пауков, и потому что и без того представляла их строение. Это было легко. Несколько ошибок я всё же сделала, но тут же починила. В общем, хорошо получилось.

А тот факт, что Малфой укрепился во мнении, что я слегка чокнутая, был приятным бонусом.

– Я решила сделать это своим символом, – сказала я. – В честь… хм, думаю, ты в курсе.

– Это правда? – оглянувшись по сторонам, тихо спросил он.

Вокруг нас никого не было, и в гостиной Слизерина не было портретов. Так изначально было спроектировано, поскольку слизеринцы, в силу специфики своего факультета, не хотели, чтобы их подслушивали, когда они строят разнообразные планы.

Мои насекомые подтвердили, что вокруг также не было зрителей-невидимок. По крайней мере, насколько они могли услышать или унюхать.

Волшебники часто использовали невидимость, сокрытие звуков тоже не было чем-то из ряда вон выходящим, пусть и встречалось не так часто. Я сомневалась, что кто-то из них додумается скрывать свой запах, и теперь постоянные проверки окружающего пространства вошли у меня в привычку.

Второй раз ко мне в ванну невидимые убийцы не залезут.

– Ты спрашиваешь о том случае, когда мы с Поттером решили прогуляться по лесу? – спросила я.

Удивительно, но лицо его побелело ещё сильнее. Впечатляюще, учитывая, что он и так-то по жизни бледный.

– Я ничего не подтверждаю, – сказала я. – Но будь это правдой, что бы ты подумал?

– Как ты узнала? – спросил он.

– Я знаю много чего, – ответила я. – Вопрос в том, что ты собираешься делать с этой информацией.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил он.

– Чтобы ты думал головой, – ответила я. – Держи глаза открытыми. Решай, к кому разумнее примкнуть; к кому-то, кого ты, возможно, никогда и не встретишь, или к кому-то, кто может привнести в твою жизнь настоящие перемены.