Текст книги "Палочка для Рой (ЛП)"

Автор книги: ShayneT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 72 страниц)

– Родственников не выбирают, – вежливо сказал Дамблдор. – Равно как и обстоятельства.

– Я верю, что если вас не устраивают ваши обстоятельства, то следует попытаться их изменить, – ответила я.

Я потратила зазря больше года своей жизни в качестве обычного человека, пытаясь жить со своими обстоятельствами, и все, что мне это принесло, страдания.

– Следует установить некоторые основополагающие правила, – сказал Ремус. Он вздохнул и взъерошил руками волосы. – Большинство из них такие же, как прошлым летом, но там не было Гарри, так что я ещё раз пройдусь по ним.

– Не пырять людей ножом, – ответила я. – Правило номер один.

Я оглянулась на коридор.

– Хотя она не человек, – сказала я. – Она… меньше, чем тень.

– Я ненавидел её, – отозвался Сириус. – Но она всё ещё оставалась моей матерью. Семья важна в волшебном мире. Чужих матерей ножом не тычут.

Мои насекомые засекли замещение воздуха за моей спиной. Не было времени думать; я просто начала действовать. Отклонившись в сторону, я попыталась крутнуться, но медленно; слишком медленно. Палочка была в руке, но маленькое создание за моей спиной, с искажённым от гнева лицом, указывало на меня.

– Грязнокровка! – закричал он.

Стол, за которым мы все сидели, взорвался. Я перекатилась и снова уклонилась, доставая палочку и собираясь оглушить нападавшего на меня.

Дамблдор оказался быстрее. У него было преимущество того, что ему не нужно было поворачиваться, но я не была уверена, что даже в таком случае смогла бы победить его. Снейп также выхватил свою палочку.

Снейп, Грюм и Дамблдор практически одновременно поразили это существо заклинаниями.

Домовой эльф отлетел и врезался в стену. Упал, оглушённый.

– Ещё одна причина, по которой мы не беспокоили портрет моей матери, – мгновение спустя сказал Сириус, поднимаясь с пола, на который упал, – и она заключается в том, что наш домовой эльф необычайно привязан к ней.

– Это станет проблемой, – сказала я. – Я не могу ощущать себя в безопасности, ложась спать, когда за мной охотится эта штука.

– Это не его вина, – секунду спустя ответил Сириус. Судя по выражению его лица, он ожидал, что я опять за нож возьмусь. – Его покинули в этом доме на десять лет, и единственной компанией был портрет моей матери. Такое свело бы с ума кого угодно.

Домовые эльфы были верными, иногда до невероятности. Они держались в тени. Я попыталась поставить себя на его место; если бы я пришла домой и обнаружила, что кто-то напал на дорогого мне человека, то я знала, как бы отреагировала.

Я поднялась, указывая палочкой на эльфа.

– Не надо, – сказал Сириус. – Это… будет неправильно.

– Я только что согласилась не тыкать ни в кого ножом, – ответила я. – Я также попытаюсь никого не убивать.

Остальные пристально наблюдали за мной.

– Обливиэйт, – сказала я, направляя палочку на голову эльфа.

Он некоторое время будет в отключке, после удара трёх оглушающих.

Остальные уставились на меня в ужасе.

– Профессор Локхарт оказался достаточно добр, чтобы обучить меня заклинанию, прежде чем покинул Хогвартс, – рассеянно заметила я. – Он сказал, что отправляется в книжное турне по всему миру и, может быть, вернётся лет через десять, а то и больше.

Потребовался весь учебный год, чтобы убедить его научить меня этому заклинанию, и оно было очень сложным. Тем не менее, по крайней мере у этого домового эльфа не было никаких хороших воспоминаний за последние десять лет, о которых он бы скучал.

Я взмахнула палочкой и отлевитировала эльфа себе за спину.

Вернувшись в коридор, я встала перед картиной. Старая тётка пряталась за стулом, глядя на меня с ненавистью.

– Я так понимаю, это ваше создание, – сказала я. – Ваша правая рука в мире, ваши глаза. Есть выражение в магловской Библии, о вырывании глаз, оскорбляющих вас.

Она пристально смотрела на меня, ничего не говоря.

– Я удалила его воспоминания, – продолжила я. – Когда он очнётся, вы скажете ему, что ущерб вашей картине был нанесён крысами.

В доме имелось множество крыс; из того, что я знала о психологии домовых эльфов, пребывание дома в таком состоянии должно было являться унизительным. Может, уничтожение крыс сможет его занять.

Я знала, каково это, когда ты ощущаешь себя подавленным, и насколько важным было оставаться занятым.

– Если не скажете, то я просто сотру ему все воспоминания о вас, и затем закрашу вас. Он никогда не узнает о вашем существовании, и вы останетесь в одиночестве в темноте. Если я узнаю, что вы попытались направить его против меня, я сотру ему память. Вы поняли?

В конце концов, она кивнула.

Я вернулась на кухню.

Конечно, я блефовала; правда заключалась в том, что я и близко не овладела заклинанием настолько хорошо, чтобы стереть все воспоминания, длящиеся годами, без того, чтобы не стереть просто всю память. Хотя, пока она об этом не знала, блеф мог и сработать.

Когда я вернулась, остальные уставились на меня.

– Видите? – сказал я. – Даже не угрожала убить его.

Я подошла к ящику и достала тряпку для мытья посуды. Намочила её и вернулась к домовому эльфу, который начал приходить в себя.

Я положила его голову себе на колено и начала обтирать её.

Он моргнул, затем уставился на меня.

– Надеюсь, ты в порядке, – сказала я. – Крыса пробежала по полке, и какая-то банка брякнулась тебе на голову.

Подкрепление истории о крысах было важным. Надеюсь, он начнёт гоняться за крысами, навредившими его хозяйке, а не за мной.

Когда он ударился о стену, разные предметы попадали с полки на пол. Это помогло с убедительностью истории.

Его глаза сузились, и он отбросил мою руку. Поднялся на ноги.

– Мерзкое отродье. Кричер слышал о девчонке.

– Ну и что, что я грязнокровка? – мягко спросила я. – Это правда. Но я верю, что кто угодно может возвыситься над своим состоянием; грязнокровки, призраки, даже домовые эльфы.

На лице его проступило отвращение.

– Грязные вещи должны знать свое место.

– Места меняются, – ответила я. – Я бы хотела, чтобы мы были друзьями.

Он уставился на меня, и затем его лицо исказилось. Он сплюнул на пол передо мной.

Мгновение спустя он исчез.

Я слушала, как картина говорит ему, что её повредили крысы. Не очень хорошее выступление, но, кажется, оно всё же было достаточно хорошим.

– Он будет проблемой, – сказала я. – Он же может аппарировать наружу и обратно, да?

Дамблдор кивнул.

– Значит, нам нужна его верность, – произнесла я. – И заслужить её будет нелегко.

– Я могу просто приказать ему не говорить ничего о том, что происходит в этом доме, и приказать не причинять вреда никому в доме.

– И затем он убьёт одного из нас в тот момент, когда мы выйдем наружу, – отозвалась я. – Домовые эльфы верны, но верность нужно заслужить. Если его принуждает делать то, что вы говорите, какого-то рода заклинание, он придумает, как его обойти, чтобы помочь бывшим друзьям своего хозяина.

– Он просто домовой эльф, – сказал Сириус.

– Он только что напал на меня в комнате, с множеством самых быстрых волшебников Великобритании, и всё равно ухитрился выстрелить два раза? – спросила я. – И послушайте, как он говорит! Он говорит совсем не так, как другие домовые эльфы.

– Блэки ожидали от слуг высокого качества, – сказал Сириус. Лицо его исказилось. – Он просто повторяет то, что говорила моя мама.

– Он умён, и это плохо, – ответила я. – У нас только три варианта. Нам нужно перетянуть его на свою сторону, убить его или стереть ему память.

– Мы не будем убивать домового эльфа моей мамы, – возразил Сириус. – Я поговорю с ним.

– Не испортите мою работу с заклинанием памяти, – произнесла я.

– Кстати о нём, – вмешался Дамблдор. – Это довольно могущественное заклинание, чтобы отдавать его в руки кого-то, кто ещё не прошел через период пубертата.

– Оно лучше, чем мой прежний способ по удалению воспоминаний, – сказала я. Подобрала нож с пола и сунула его в сумку. – И немного менее окончательный.

Только Сириус выглядел смущённым этим заявлением.

– Ему, вероятно, очень одиноко, – сказала я. – Из того, что я видела, домовые эльфы очень общительные создания. Перетянуть его на свою сторону, может, будет и не так трудно, как кажется.

– Вы готовы простить ему намного больше, чем миссис Блэк.

– Он может измениться, – объяснила я. – А она – всего лишь краска и воспоминания.

– Вас может удивить, насколько мощными могут быть некоторые воспоминания, – сказал Дамблдор. – Дети иногда весьма категоричны, но когда становимся старше и мудрее, мы узнаем, что иногда в мире есть нечто большее, чем то, что мы можем увидеть.

– Что ж, – отозвалась я. – Давайте пройдёмся по остальным правилам, и затем я бы хотела начать практиковаться в стирании памяти.

– Точно, – сказал Сириус. – В доме полно тёмных книг и артефактов.

– Я собираюсь прочитать их, – последовал немедленный ответ. – Нельзя защищаться от тёмных искусств, не зная ничего о тёмных искусствах.

– Некоторым из нас… не слишком комфортно от мысли, что ты наложишь руки на такие книги.

– Тогда не помещайте меня в дом, полный таких книг. Мне нужно изучить столько, сколько смогу, и с максимальной скоростью.

– Чего вам иногда не хватает, так это не знания, что делать, – заметил Дамблдор. – А знания, чего не делать.

Кажется, мы зашли в тупик.

Глава 94. Окклюменция

― Если начнём сами ей объяснять, как действуют те проклятия из блэковских книг, это только подогреет её интерес, – тихо сказал Северус. – Но и позволять ей даже на оглавление взглянуть самой – очень сильно не в наших интересах.

– Единственная альтернатива – просто убрать все книги, – ответил Дамблдор. – Что только подпитает неприязнь, которую она к нам питает.

– По отношению ко мне, кажется, неприязни нет, – заметил Северус. Усмехнулся.

– Не расслабляйся, – посоветовал Дамблдор. – Подозреваю, что одна из причин, почему ей так сильно хотелось узнать чары памяти, в том, чтобы заполучить возможность удалить твои воспоминания о всём порочащем, на что ты наткнёшься, прежде чем у тебя будет шанс сообщить мне.

Северус нахмурился:

– Не могу представить, с чего этому идиоту взбрело её учить.

– Шантаж, скорее всего, – отозвался Дамблдор. – Или страх. Локхарт действительно заявил, что отправляется в длительный творческий отпуск, причем как можно дальше отсюда.

– Из страха перед ней или перед Тёмным Лордом?

– Да, – ответил Дамблдор, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

– Вызнаю, что смогу, – сказал Северус. – И посмотрим, кто она – неадекватный гений или кто-то куда более опасный.

Он поднялся и направился к выходу.

Штаб-квартира Ордена была не единственным местом, где они встречались; во-первых, они не смогли бы сохранить всё в тайне от девчонки. Во-вторых, им нужны были места, где они могли встречаться с менее доверенными активами.

В конце концов, того, кто знал секрет Фиделиуса, всегда можно было взять под контроль, чтобы он взял с собой кого-то ещё.

Аппарировав на аллею неподалеку от дома Блэков, Северус быстрым шагом направился туда. Дело было днём, и поэтому он торопился. Большинство маглов работали, но случались и те, кто жил на пособие, и последнее, что ему требовалось – это вызывать обливиаторов.

Мгновение спустя он был внутри дома.

Всего лишь за два дня произошли впечатляющие перемены. Паутина исчезла, равно как и толстый слой пыли. Всё было тщательно очищено, настолько старательно и безупречно, что добиться такого эффекта позволяет только волшебство.

С кухни пахло готовящейся едой.

В некотором роде Молли Уизли была никудышной матерью – дети её росли непослушными и своевольными. Тем не менее, в том, как Молли обходилась с ними, было что-то такое, отчего у Северуса странно щемило в груди.

Семья Уизли была совсем непохожа на его семью. Родители холодно относились к нему, при этом регулярно закатывая друг другу безобразные скандалы. В семье Уизли же царила странная теплота, которая заставляла его задумываться, не могла бы его жизнь сложиться иначе, вырасти он в таком окружении?

– Мне уже хватит, – услышал он с кухни раздражённый голос Поттера.

– Ты тощенький, – ответила Молли. – Давай-ка ещё пару кусочков?

– Еда отменная, миссис Уизли, – сказал Поттер.

Северус ожидал, что в груди взметнутся застарелые и такие знакомые горечь и гнев. Это ведь отродье Джеймса Поттера, человека, который был всем, чем не был Северус. Поттер был задирой, и тем не менее, в конечном итоге, он получил Лили.

Он приготовился к тому, чтобы видеть в Гарри Поттере сына его отца. Гарри выглядел достаточно похожим на Джеймса.

Поначалу всё казалось ясным и простым. Паренёк был тем ещё хамом и до кончиков волос таким же гриффиндорцем, каким был его отец.

Тем не менее, его связь с Тейлор сделала его более тихим, более склонным к размышлениям. Тренировки привили дисциплину, и пацан изжил свою привычку вываливать на собеседника всю чепуху, что приходила ему в голову.

Мальчишка никогда его не заботил, но большая часть яда, подпитывавшего его гнев, ушла. На его месте образовалась своего рода пустота. Это было всё, что осталось от Лили; всё, что когда-либо будет. Он принёс в жертву очень многое, чтобы сохранить Гарри жизнь.

Северус закрыл глаза и принудил себя сосредоточиться. Последнее, что ему требовалось, чтобы Тейлор Эберт устроила пробежку по его воспоминаниям. С его удачей, первым делом она наткнётся на информацию о нынешнем местонахождении Тёмного Лорда, и по возращении Снейпа будет ждать куча убитых Пожирателей Смерти.

Сам Тёмный Лорд, конечно, не погибнет. Он ведь бессмертен. Тот факт, что умерли другие, привёл бы к огромной боли для Северуса; возможно даже, к его смерти.

Он вошёл в помещение. За два прошлых дня кухня успела разительно измениться. Она практически сияла.

– Я здесь для встречи с мисс Эберт, – произнёс Северус.

Молли как раз ерошила Гарри шевелюру. Она подняла взгляд.

– Тейлор в гостиной, – сказала Молли.

Снейп развернулся и направился в гостиную.

Девчонка зажала Кричера в углу и разговаривала с ним низким голосом.

– Она думала, что это крысы, но это могли быть докси. Я знаю очень хороший способ избавиться от них.

– Глупая грязнокровка знает толк в убийствах, – неохотно ответил Кричер.

– Я же показала тебе, как убивать крыс, правда? – сказала Тейлор.

Домовой эльф злобно закудахтал, и у Северуса появилось тревожное чувство, что крысы в доме умерли совсем не лёгкой смертью.

– Шарахаются туда-сюда без глаз, – поделился Кричер. Он ухмыльнулся, и выражение его лица стало совсем не добрым. – Тупые крысы получили по заслугам. Так обидели госпожу.

У Северуса пробежал холодок по спине. Он помнил одну недавно убитую крысу, с взорвавшимися глазами, крысу, которая угрожала раскрыть секреты юной девочки.

Тейлор, очевидно, знала, что он слышал, но она повернулась и улыбнулась ему, как ни в чём ни бывало.

– Здравствуйте, профессор Снейп, – сказала она. – Пора учиться?

Осмелится ли он сказать что-нибудь о том, что слышал? Если да, он будет беспокоиться, что однажды ночью проснётся, чтобы обнаружить Тейлор стоящей у его кровати, и затем у него пропадёт часть воспоминаний.

А если промолчит, то поощрит её поведение.

– У нас у всех есть поступки, которых мы стыдимся, – тихо сказала Тейлор. Видимо, терзавшая его дилемма как-то отразилась на лице. – Но в данный момент мы все движемся к одной и той же цели.

Она повернулась и сказала:

– Ты отлично поработал, Кричер. Думаю, твоя хозяйка будет тобой гордиться.

– Глупая грязнокровка! Кого волнует твое мнение? – лицо Кричера исказилось, и он отвернулся от Тейлор.

Тем не менее, едва она отвернулась, Кричер выпрямился. Плечи его немного, самую малость развернулись, преодолевая извечную сутулость, которую Северус привык видеть у этого сгорбленного существа.

Тейлор действовала явно и очевидно в своих попытках снискать расположение домовика; это должно было окончиться ничем, но, кажется, она постепенно завоёвывала Кричера.

И ещё, точно так же было очевидно, что обаяние и лёгкость в общении – совсем не те навыки, которыми она привыкла пользоваться. Гораздо привычней и эффективней у неё работали запугивание и страх. Дипломатия и милота выходили намного хуже.

Северус почувствовал себя немного лучше, увидев Тейлор такой неуклюжей и очевидной. Временами он размышлял, не является ли демонстрируемая ей склонность к нему притворством и игрой, попыткой манипулировать им, как когда-то делал Тёмный Лорд.

Разве что она была неуклюжей и очевидной с домовым эльфом, в попытке убедить их с Дамблдором в том, что она не манипулирует ими. Это была приводящая в дрожь мысль.

Северус отмахнулся от мысли. Она не пустила бы его в свой разум, если бы не была уверена, что его не оттолкнёт то, что он там увидит.

– Пришло время урока, – сказал он.

Когда он, с использованием наилучших известных ему заклинаний, убедился, что домовой эльф ушёл и что здесь не имеется других шпионов, он повернулся к Тейлор и произнёс:

– Полагаю, вы читали об Окклюменции.

– Всё, что смогла найти, – ответила она.

– Вам лучше присесть, – сказал он.

Северус думал, что она может запротестовать; в конце концов, она под Круциатусом смеялась. Вместо этого, она чинно села.

– Будь на вашем месте Поттер, я бы волновался больше, – произнес Снейп. – Его разум нетренирован, а эмоции близки к поверхности. Одна из причин, почему Окклюменции редко учат детей, в том, что у них проблемы с контролем эмоций.

– В прошлом теле мне это давалось легче, – призналась Тейлор. – Мне кажется, тут что-то связанное с тем, что детский мозг затрудняет регулирование эмоций. Может, это имеет какое-то отношение к железам внутренней секреции. Я не предвкушаю с нетерпением повторный пубертат.

– Если у вас проблемы, поговорите с профессором МакГонагалл или одной из своих девушек-старост. Существуют зелья, контролирующие телесные функции, которые не проходят на общих занятиях.

Тейлор приподняла бровь, Снейп продолжил:

– Волшебники, как правило, консервативны, и того, что маглы называют сексуальным образованием, нет в программе.

– А бывают магические ЗППП?⁽⁵¹⁾ – спросила она. – Хагрид – полувеликан, так что волшебники, несомненно, занимаются этим с другими расами... выглядит всё так, что таким образом можно заполучить разные сексуальные заболевания, не говоря уже о приёме ванны с кем-то, у кого необычный магический грибок на ногах.

– Неизлечимых пока не зарегистрировано, – ответил Снейп. – И мы отклонились от темы. Несмотря на ваши... физические недостатки, ваши эмоции, как правило, приглушены.

– У меня есть способы контроля, – ответила Тейлор. – Пытаюсь меньше ими пользоваться; мне кажется, это вредно для здоровья.

– В Окклюменции способность очистить разум – это преимущество. Как только вы разовьёте свои навыки, вы сможете очищать всё, кроме того, что хотите, чтобы увидел ваш противник.

– Создавая ложное повествование, – сказала Тейлор. Кивнула.

– Я попытаюсь вломиться в ваш разум, – сказал Северус. – Для этого мне потребуется направить на вас палочку.

Он знал, что лучше не пробовать этого делать без предупреждения.

– Это будет больно, – добавил он.

– Так что, Окклюменцию можно использовать как своего рода пытку? – спросила она.

– Сам процесс не доставляет боли, – объяснил Северус. – Сопротивление, вот что причиняет боль. Тёмный Лорд известен тем, что извлекает каждую унцию боли из своих жертв, прежде чем оборвать их жизни в агонии.

– Это напрасная трата сил, разве что вы пытаетесь донести какое-то послание, – отозвалась Тейлор. Выглядела она задумчивой. – Террóр – это единственный способ, которым он может сохранять верность своих людей?

– Нет, – ответил Северус. – Хотя ваше присутствие и правда сделало самых низших членов более осторожными насчет вызывания неудовольствия своих начальников.

– Что? А, «Тéррор»? Да, ясно. Так в чём там дело?

– Стало... модным рекомендовать тех, кто плохо справляется, на следующую миссию против вас. Тёмный Лорд разрешает такое, потому что пока рядовые грызутся друг с другом, они не выступят против него.

– Мне всегда было любопытно, почему кто-нибудь не выстрелит ему просто в спину, а затем большинство из вас могло бы делать вид, что он всё ещё жив. Вы легко могли бы использовать это как оправдание для грабежа домов ваших врагов, а затем скрываться.

– Если бы стало известно, что Тёмный Лорд умер навсегда, то организация, скорее всего, распалась бы на фракции.

Тейлор кивнула понимающе.

– Я видела такое раньше. Вы когда-нибудь задумывались над тем, чтобы возглавить партию, реформирующую Пожирателей Смерти? Я имею в виду, когда убью вашего босса.

– Что?

– Вы можете создать более добрую, мягкую организацию Пожирателей Смерти, которые не будут делать ничего, только сидеть в своих креслах-качалках и бормотать свои расистские штучки, пока более юное поколение будет выходить в мир и менять порядок вещей.

– И вы позволите такой организации существовать?

– Пока там не будет никого, кто напрямую вредит мне. Может, даже и тех, кто сражался со мной, в зависимости от того, что они натворили. Зависит от того, поверю ли я в то, что они притворялись или нет. Мне ненавистна мысль о том, что год спустя, когда я буду обедать в Хогсмиде, мне придётся забрызгивать стены кровью.

Если Северус был прав, то это будет не первый раз. Он не знал, как она убила целую группу Пожирателей Смерти и затем изобретательно украсила весь посёлок. Он не знал, хочет ли это знать.

– Уверен, что вы быстро поверите всем, – сказал он.

– Потому я и хочу как можно скорее научиться Легиллименции, – ответила Тейлор. – Иначе, мне, возможно, придётся действовать на упреждение.

Она что, угрожала убить всех его старых знакомых, если он не обучит её?

– Это будет агрессивная самооборона, – продолжила она.

– Сомневаюсь, что Министерство с этим согласится, – сухо ответил Северус. – И хоть я не сомневаюсь, что вы успешно сбежите из Азкабана, они могут решить, что умнее будет просто подвергнуть вас Поцелую, из-за той опасности, которую вы представляете.

– Я обдумываю способы справиться с дементорами, – заметила Тейлор.

Тем не менее, продолжать она не стала, так что, должно быть, предупреждение Северуса до неё дошло.

– Вы готовы?

Она кивнула.

Северус вскинул палочку и направил на неё.

В её разум всегда было сложно проникнуть. Конечно, каждый разум отличается от других, но практически все они имеют много общего. Её разум был более чужеродным, чем даже разум домового эльфа.

Это было как смотреть в калейдоскоп – перемешанные обрывки и кусочки изображений, из которых лишь небольшие обрывки имели смысл. Если бы она смогла контролировать и улучшить эту способность, то у неё получился бы эффективный окклюментный щит.

Даже сейчас ему потребовалось больше времени, чем хотелось бы, чтобы проскользнуть через этот бесконечно меняющийся лабиринт, составляющий её защиту.

Мгновение спустя он оказался внутри. Это было не свежее воспоминание, но ему не хватало контроля, чтобы сделать нечто большее, чем просто схватить то, до чего мог дотянуться.

– И позвонки шеи соединим со... спиной. И спина соединяется с... костью ноги.

Ребенок со светлыми волосами склонялся над телом, лежащим на столе. Она вскрыла тело и делала что-то при помощи скальпеля. Северусу потребовалось мгновение, чтобы осознать – тело на столе было живым. Во вскрытой грудной клетке виднелись всё ещё работающие лёгкие и всё ещё бьющееся сердце.

Неужели это Тейлор в её прежнем теле пытает какого-то невинного человека?

Через массивные двери холодильника Северус видел то, что некогда было чернокожим подростком, раскинутым в стороны, как тела в Хогсмиде. Его лицо было искажено агонией, и каким-то, невозможным образом, он всё ещё был жив.

– Просыпайся, Тейлор, – ласково сказала девочка со скальпелем. – Я не хочу, чтобы ты всё пропустила.

Веки девушки на столе дрогнули и открылись, но она ничего не сказала. Она носила странного рода маску с очками, достаточно большую, чтобы Северус не мог толком рассмотреть её лица.

Вот это – Тейлор?

Прежде чем он успел рассмотреть что-то ещё, он ощутил, как его уносит прочь, засасывает водоворотом её разума.

Он вдруг обнаружил, что задыхается, оказавшись в таком насыщенном воспоминании о вони, что он ощущал её в собственной глотке. Он едва мог дышать.

Они находились в темноте, запертые внутри металлической коробки, вызывающей клаустрофобию. Кто-то засунул Тейлор в гроб? По всему её телу ползали насекомые; она пыталась бороться.

Снаружи он слышал женские дразнящие голоса:

– Никто не придёт, Тейлор, – низким голосом сказала девушка с другой стороны двери. – Ты умрёшь здесь, и никому не будет до этого дела. Они все слышали твои крики, но даже учителя не защитят тебя. Оставайся там вместе с остальными отходами.

Он услышал смех нескольких девушек, уходящих прочь.

Тейлор кричала, всхлипывала и била по двери, но точно как сказала другая девушка, никто не пришёл.

Это напомнило ему о его собственном опыте с Джеймсом Поттером. В Хогвартсе он видел все разновидности травли, и, тем не менее, никогда не пытался остановить их, несмотря на собственный опыт, показывающий, насколько болезненной может быть травля.

Почему он никогда ничего не предпринимал?

Он набрасывался на учеников, но не на тех, которые каждый год мучили своих одноклассников.

Он попытался вытянуть себя из воспоминания, но обнаружил, что в ловушке, давится и задыхается от запаха рвоты и гниющих отходов тела. Было трудно сделать вдох, и он заметил момент, в котором Тейлор поддалась панике.

Эта девушка была моложе той, что лежала на столе. Лежавшая на столе была испугана, но терпелива, даже с учётом той боли, которую испытывала. У этой девушки не было той стихийной мощи, которой обладала лежащая на столе...

Неожиданно Северус ощутил, что в его мозг вторглось внешнее воспоминание, такое, которое он не мог вспомнить даже мгновение спустя.

Такого не должно было происходить внутри воспоминаний. Он ощутил внезапный укол тревоги; стирала ли она ему память прямо сейчас, в середине его забега по её разуму?

Он попытался убраться, но обнаружил, что его засосало водоворотом, закрутило, пока он не приземлился в воду.

Он находился в каком-то подземном убежище. Оно было огромным, с кучей маглов, которые все воняли страхом. Они стояли в воде, некоторые пытались пробиться вверх по ступенькам.

В своём полном костюме девушка выглядела намного более угрожающе, чем ему казалось. Она носила костюм в чёрных и серых цветах с бронированными щитками. Он не мог разобрать, из чего они были сделаны, но мог сказать, что сделаны они были отменно.

Люди всхлипывали; некоторые, выбираясь из убежища, держали над водой домашних питомцев.

Поза Тейлор сменилась на ту, которую он научился распознавать.

Задняя стена убежища взорвалась, и в пролом вступило нечто. Люди запаниковали, и Тейлор оттолкнули в сторону. Люди кричали и бежали, карабкались друг на друга в попытке убежать от того, что ступило в убежище.

У Тейлор имелось наименование для таких существ. Что же там было?

Северус уставился в немигающие глаза прямо перед собой, и, вопреки самому себе, ощутил страх.

Точно.

Это был Губитель.

Глава 95. Убийца надежды

Северус обнаружил, что его вышвырнуло из разума Тейлор. Это было немного дезориентирующе – в её разуме имелись воспоминания, которые были просто непонятны, словно она одновременно видела мир с миллиона разных точек.

Даже от мыслей об этом болела голова, так что он сосредоточился на тех воспоминаниях, которые мог интерпретировать.

– Что это было? – спросил он наконец.

– Левиафан, – ответила Тейлор.

– А маленькая девочка?

– Ампутация, – объяснила она. Посмотрела в сторону. – В моём мире существовали весьма ебанутые штуки.

Он не стал делать ей замечания. Из того, что он видел, определение было довольно точным. Даже Тёмный Лорд редко прибегал к каким-либо пыткам кроме Круциатуса.

Ампутация впечатлила бы даже Беллатрису.

– Она послужила причиной вашей смерти? – спросил Северус.

– Это была даже не самая тяжёлая из моих ран, – ответила Тейлор. Покачала головой. – Пуля в голову, вот моя награда за спасение миров.

Северус скривился.

– Одного занятия недостаточно. Нам придётся продолжать, пока вы не сможете каждый раз удерживать меня снаружи.

Ради блага их обоих, оставалось надеяться, что это произойдёт, и чем скорее, тем лучше.

Тейлор кивнула мрачно, затем жестом предложила ему продолжать. Снейп вздохнул и снова вскинул палочку.

Немедленно он оказался в её разуме. В этот раз лабиринт, созданный её мысленными помехами, был ещё более запутанным. Чем бы ещё ни была Тейлор, но она быстро училась. Проникновение внутрь отняло у него больше времени.

Они находились посредине разрушенного городского пейзажа.

Левиафан находился там, окруженный маглами в ярких костюмах. Ни у одного не имелось палочки, но по крайней мере двадцать из них стреляли в монстра. Лучи, кажется, не оказывали большого воздействия на существо, но каждый раз, когда луч проходил мимо и бил по окружающей территории, разрушения были огромны.

Двенадцать мужчин и женщин в костюмах сражались врукопашную с Левиафаном. Хуже того, они проигрывали.

Губитель был невероятно быстр; настолько, что это приводило в ужас. Северус увидел, как хвостом он разрезал мужчину напополам.

Мужчины и женщины носили браслеты; как только кто-то из них погибал, начиналось скучное перечисление потерь.

Северус услышал звуки за спиной. Он обернулся и увидел Тейлор в костюме. Она таращилась на монстра, который был менее чем в тридцати метрах от нее.

Вода затопила всё, доходя людям до колен, что ещё сильнее замедляло их.

Некоторые из кейпов, включая одну из летающих женщин, были практически так же быстры, как монстр.

Тейлор разговаривала с другим кейпом.

– Нужно, чтобы ей прижгли лицо, – говорила она.

Женщина, которую перевернула Тейлор, несомненно, умирала; лицо её было содрано.

Другой мужчина мотал головой, но в конце концов согласился. Запах горящей плоти оказался особенно едким.

Она оставила женщину с мужчиной, и последовала за монстром, который теперь сражался с ещё большей группой мужчин и женщин.

Чистокровные никогда бы не поняли, что такое СЛР⁽⁵²⁾, но Северус был в курсе. Тейлор пыталась помочь тучному мужчине, когда подняла взгляд и на лице её был написан ужас.

Поколебавшись всего мгновение, она посмотрела на мужчину, утащить которого ей не хватило бы сил. Она бросила его, но на лице её было написано сожаление.

Она рывком приблизилась к одному из мужчин, которого окружал сияющий щит, прикрывающий нескольких других людей.

Северус обернулся и остолбенел.

Волна воды, выше большинства зданий, рушилась на них.

Левиафан... убийца городов.

Он попытался уйти от этого воспоминания, и у него получилось, но прозвища погибших преследовали его, называемые неотвратимо, одно за другим.

Когда окружающий его мир устаканился, он обнаружил себя в магловской старшей школе. Сам он никогда ни в одной не был, но они не так уж отличались от начальных школ, а дети были возрастом схожи с пяти-семикурсниками Хогвартса.