Текст книги "Палочка для Рой (ЛП)"

Автор книги: ShayneT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 72 страниц)

Он предположил бы, что предатели выдали информацию об атаке на поезд и что кто-то помог мне перебить его людей. То, что люди Грюма были более заинтересованы в поимке, нежели в убийствах, давало основания предполагать, что мне или помогала третья сторона, или кто-то в его собственных рядах, избавлявшийся от конкурентов. В свою очередь, подковёрная борьба могла означать, что кто-то в рядах Пожирателей Смерти готовит переворот, и подобное должно было стать для Волдеморта настоящим ночным кошмаром.

Странно, выбранное им имя раскрывало его страх. Полёт от смерти?

Зачем называть себя так, чтоб можно было подумать, что ты бежишь? Почему бы не назвать себя просто «Смерть»?

Классический пример – «Танатос», хотя подобное имя могли истолковать как желание смерти.

По правде сказать, я не очень-то умела придумывать прозвища, но рано или поздно люди дали бы мне какое-то имя. Конечно, даже Джек может стать именем, внушающим страх – если ты достаточно ужасающ.

– Ты волнуешься насчёт учебного года? – спросила Гермиона.

– Лично я считаю, что Люпин мог бы научить меня всему, что требуется, – ответила я. – Но я не могла оставить тебя и Гарри без поддержки.

Также я не хотела садиться Люпину на шею. За лето я зауважала его, даже в дни перед полнолунием, когда он становился раздражительным и беспокойным.

Тот факт, что ему приходилось уезжать раз в месяц, не ускользнул от внимания Грейнджеров, но вопросов они не задавали.

Я дала ему несколько советов о заработке в магловском мире с помощью магии. Он ответил мне, что с юридической точки зрения все мои идеи в серой зоне, хотя всё же задумался.

Он легко мог бы покупать битые автомобили и чинить их магией. Он не смог бы продать их как новые, без магического изменения воспоминаний и документов. Люпин заверил меня, что вот такое действительно было бы незаконно. Но даже битые авто после ремонта он легко мог бы продавать в десятки раз дороже цены покупки, зарабатывая, наверное, по полторы тысячи фунтов за сделку.

В этом доинтернетовском мире находить машины было сложнее, но я предложила ему поискать сквиба, торгующего автомобилями, или автомеханика. Если не удастся найти такого, то убедить любого сквиба выступать в роли номинального главы, который занимался бы всей нудной работой и получал половину прибыли.

По пятьсот галлеонов каждому – и он, возможно, смог бы возместить себе часть доходов, которых его обманом лишили Министерство и волшебное сообщество.

У меня были ещё и другие идеи, но Люпин заверил меня, что большинство из них абсолютно незаконно и приведут его к заточению в Азкабан.

Дверь в купе открылась.

Панси заглянула внутрь.

– Тейлор! – сказала она неестественно сладким голоском. – Удивительно, что ты вернулась в этом году!

До нас доходили слухи, что после инцидента с поездом люди стали забирать детей из школы. Я могла понять их, но если они не собирались покидать страну, то дома им было ещё опаснее.

– А я удивлена, что тебя на второй курс перевели, – мягко ответила я. – Ты разве сама не волновалась, что не пройдёшь?

Она покраснела.

– Зато я хоть не оборотень, – сказала она.

– Чего? – вытаращилась я на неё.

– Вы с Поттером и Грейнджер пропали, когда напали оборотни, – сказала Панси. – Все просто в неописуемом ужасе от того, что Мальчика-Который-Выжил заразили.

Судя по виду Невилла, он не знал, испытывать ли облегчение или оскорбиться от того, что люди не говорили такого о нём.

Гарри нахмурился:

– Враньё! Это вообще были не оборотни! Это были Пожиратели Смерти и Волдеморт!

Панси покачала головой:

– Бедный обманутый маленький мальчик. Ты просто не хочешь признавать ужасную правду. Газеты писали про это всё лето, так что все знают о случившемся. Вероятно, поэтому так много детей не вернулось в школу. Они не хотели находиться в одном классе с тремя оборотнями.

– Скажи, Панси, – спросила я. – Оборотни заразны, когда находятся в человеческом облике?

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросила она.

– Ну, если я укушу тебя прямо здесь и сейчас, ты станешь оборотнем, или может чем-то средним, типа оборотне-пуделем?

Гарри ухмыльнулся:

– Она и правда выглядит так, словно сейчас в пуделя превратится. Хочешь попробовать?

Панси фыркнула.

– Мне наплевать на ваши насмешки... оборотни ведь даже не настоящие люди.

– А собственно, кто вообще сказал, что я настоящая? – спросила я. – Думаешь, всех боггартов в замке переловили? Как считаешь, может кто-то из них пробрался на поезд?

Я улыбнулась ей, стараясь как можно сильнее походить на Джека Остряка. Склонила голову набок и двинулась к ней резкими, дёргаными движениями.

Панси побледнела и отшатнулась, плюхнувшись на мягкое место. Спотыкаясь, она вскочила и захлопнула дверь, затем послышался топот, стремительно уносящийся вдаль.

Никто больше не беспокоил нас, но когда я закрыла глаза, вслушиваясь в разговоры в других частях поезда, то к своему изумлению обнаружила, что ученики купились на агитку Министерства о том, что это оборотни совершили нападение на Хогвартс-Экспресс.

Они на самом деле поверили, что я и моя маленькая группа – оборотни, и даже факультет Гарри не знал, как себя с ним вести.

Дверь снова открылась, и внутрь пробрался Рон Уизли.

– Ты же сказал бы мне, если бы в самом деле был оборотнем, правда, дружище? – спросил он Гарри. – Когда братья мне рассказали, я подумал, что они врут, как всегда. Но я услышал об этом от Ромильды Вейн и ещё от парочки хаффлпаффцев.

– Это ложь, – устало ответил Гарри.

– Тогда почему к тебе не пускали посетителей всё лето? – спросил Рон. – Я пытался посылать тебе письма, но все они вернулись обратно.

– Пожиратели Смерти пытались убить меня, – сказал Гарри. – Так что Министерство переправляло всю почту обратно, просто на всякий случай, вдруг там что-то проклятое. И на поезд напали Пожиратели Смерти, а не оборотни.

Мне стало любопытно, пытался ли кто-нибудь отправлять мне какие-нибудь посылки летом. Если пытались, то там, вероятно, находилась бомба.

Нужно будет поискать, какое заклинание применялось, чтобы не давать нам получать почту, и самой его изучить. Если смогу воспользоваться им и найду какой-то способ избавиться от Надзора, то буду в состоянии скрыться в магловском мире, и делать, что захочу.

Летом Люпин обучил меня чарам хамелеона.

Он сначала был против, но когда я объяснила, что это может спасти жизни, он, в конце концов, согласился. Кажется, он понял намёк: мне, может, не пришлось бы убивать столько людей, если бы имелись варианты побега.

В магловском мире закон подразумевал подобное. Самооборона применялась, только если ты не мог сбежать. Если мог – стоило попробовать.

В течение следующих нескольких часов я подслушивала болтовню детей в других вагонах, и заметила, что на всех разговорах лежит тень беспокойства. В этом году они говорили намного тише, и подслушанные беседы между родителями детишки обсуждали только с самыми близкими друзьями.

Практически у всех родители раздумывали, забирать ли их из школы. У многих родители поговаривали о том, чтобы уехать из страны. Конечно, у слизеринцев было меньше подобного, но даже среди них нашлись такие. Они говорили об этом ещё тише.

Всё лето я проверяла Проявитель Врагов. Проверяла и сегодня, незадолго до сборов. Выглядело всё так, что Эйвери и несколько личностей, которых я не знала, находились ближе, чем за всё лето. Но всё же не настолько близко, чтобы начинать слишком уж волноваться.

К тому времени как мы добрались до Хогвартса, уже стемнело.

Староста остановился у нашего купе.

– Вы идёте не с первогодками, – сказал он. – Вам налево, где стоят кареты.

Я кивнула.

Мы высадились.

Я всё ещё ощущала дискомфорт, позволяя домовым эльфам возиться с моим багажом. Часть меня опасалась, что люди сунут туда нос ещё до того, как до него доберутся домовые эльфы. Мне просто надо будет тщательно всё перепроверить в багаже, когда доберусь до комнаты.

– Там фестралы? – спросила Гермиона, моргая.

Я убрала достаточно навоза из их стойл, чтобы знать о них больше, чем мне хотелось бы.

– Там ничего нет, – сказал Гарри. – Они что, едут из-за магии?

– Фестралы, – объяснила Гермиона. – Только те, кто видел смерть, могут их видеть.

По какой-то причине все повернулись и посмотрели на меня.

– Как вы можете не видеть их? – спросила я. – Вы все в прошлом году были в дуэльном клубе.

– Он умер позднее, – сказала Гермиона. – И никто из нас этого не видел.

– А что насчёт тебя? – спросила я Гарри.

– С акромантулами? – спросил в ответ Гарри. – Было же темно. Я ничего не видел, кроме парня с оторванной челюстью.

– Серьезно? Вы тусовались со мной месяцами, и до сих пор не видели, как кто-то умирает?

– Кажется невероятным, но факт, – ответила Гермиона. – Немного крови на рукоятке метлы не в счёт, когда дело доходит до фестралов.

Когда мы приблизились, я встала рядом с одним из фестралов. Похлопала его по боку.

– Они тя знають, – сказал Хагрид, подходя.

– Разве вы не присматриваете за первогодками? – спросила я.

Он покачал головой:

– Авроры тама верховодют. Х’тят быть уверены, что мальки доплывут до места. Новые меры противу опасностей в эт’м году.

Я кивнула.

– Будь ‘сторожна в этот год, Тейлор, – сказал Хагрид. – Я чул, не только Пож’ратили Смерти хотют с тобой разобраться. Люди есть, которы’ много бы дали, чтоб в Азкабан тя упрятать.

Да, не все мои недруги были Пожирателями Смерти. Некоторые были сочувствующими, другим просто было неуютно от того, что я нарушала статус-кво. К сожалению, некоторые из них обладали властью, достаточной, чтобы создать мне проблемы.

– Спасибо, Хагрид, – ответила я.

Я похлопала фестрала по боку.

– С радостью помогу тебе с ними, – сказала я. – Если только речь не про уборку навоза.

– В этом году ничё такого не буд’т, – ответил Хагрид. – Министерство сурьезно взялось за безопасность, и опосля темноты сделали комендантский час. Ни единому ученику низзя буд’т бывать даже рядом с замком.

Я кивнула.

После случившегося в прошлом году, я не собиралась выходить наружу, где Пожиратели Смерти могли попробовать подловить меня наудачу. Легко можно было аппарировать за пределами защит школы и затем пройти пешком на призамковую территорию.

– Ну, едем в замок, где вы буд’те в безопасности, – сказал Хагрид.

Пока мы ехали по маршруту, вдоль всего пути мои насекомые ощущали запах людей под чарами Хамелеона. Я подозревала, что это авроры, обеспечивающие безопасность, но уверенности не было, потому я держала палочку наготове, пока мы не добрались до замка.

В дверь я входила с облегчением. Одно-единственное Убивающее Проклятие от невидимого заимперенного простофили могло бы покончить со мной до того, как я успела бы среагировать. Единственная причина, по которой они не попробовали такой ход, заключалась, скорее всего, в аврорах, и в том, что они предполагали, что я смогла бы заранее предвидеть атаку при помощи своей «провидческой силы».

Во время пиршества в честь начала учебного года всё казалось нереальным. Лето уже ощущалось, словно сон, и возвращение к роли человека, которого все боятся, не доставляло мне никакого удовольствия.

Отчасти это было вызвано тем, что я не слишком-то подавляла эмоции летом. Мне постепенно становилось лучше в течение учебного года, но всё продвигалось ужасно медленно.

Добравшись до комнаты, я обнаружила, что устала. Трейси так и не появилась, и я решила, что родители перевели её на домашнее обучение.

Милдред ничего про Трейси не знала. Они не связывались всё лето, так как родители решили свозить её на каникулы в Венецию. У меня сложилось впечатление, что обычно они так не поступали. Но родители Милдред были напуганы, а в Венеции у них были друзья, о которых никто не знал.

Несмотря на измотанность, я начала параноидально перебирать вещи в сундуке. Последнее, что мне требовалось, это какой-нибудь подброшенный проклятый предмет, который сделает моё состояние неизлечимым или несовместимым с жизнью. Проклятые предметы могли быть одной из самых смертоносных вещей. Я слышала, что имелись проклятия, от которых ни у одного волшебника не было лекарств.

Так что я заволновалась, обнаружив в сундуке коробку, которую туда не клала.

Простая, невзрачная квадратная коробка, примерно двадцати пяти сантиметров с каждой стороны. Коробка была засунута наугад в мой сундук, забитый всевозможной одеждой, которую Люпин накупил мне летом. Я отлевитировала коробку и поставила ее на пол.

– Зови Снейпа, – коротко сказала я.

Люпин не оставил бы мне коробку, не предупредив. Он был достаточно благоразумен, чтобы понять, что я никогда не открою её, не зная, от кого это. Значит, её, скорее всего, подложил кто-то, кто не желал мне ничего хорошего.

Я пристально смотрела на коробку. В душе нарастало тяжкое предчувствие – я, кажется, знала, что там внутри: насекомые ощущали гниющее мясо. Тот факт, что запах воспринимался их органами чувств как манящий, вызывал смутное отторжение.

Снейп прибыл быстро.

– Этой коробки не должно было быть в моём сундуке, – сказала я. – И я до сих пор не умею снимать проклятья.

Он мрачно кивнул.

Следующие несколько минут он провёл, исполняя серии заклинаний и просто действий, за которыми я тщательно наблюдала. Вот как взлом проклятий выглядит? И если да, Снейп вообще в нём разбирается, или как?

Наконец, он заключил:

– Я не обнаружил на коробке никаких проклятий, равно как и яда на поверхности. Сейчас я откину крышку.

Я вытащила палочку и произнесла заклинание щита.

Он поднял крышку коробки заклинанием левитации, затем заставил её отлететь в сторону. В следующий миг он подался вперёд. Если у него и остались какие-то сомнения, он умело их скрыл.

Лицо его стало мрачным.

– Боюсь, придётся вызывать Директора, – проговорил он.

Я подалась вперёд.

Рядом закричала Миллисент.

В коробке, уставившись на нас, лежала голова Трейси. На лице её навсегда отпечаталось выражение агонии и ужаса.

Глава 63. Ампутация

Пожиратели Смерти в этом году своих детей в школу не отправили.

Когда я заметила, что в поезде отсутствуют люди; мне показалось вполне естественным, что некоторые родители не пустили своих детей в школу, даже родители слизеринцев. Я не обратила внимания, что это был вполне определённый набор родителей слизеринцев. Тем более что Драко в школу приехал.

Было ли это жестом доверия ко мне со стороны Малфоев?

Или Люциус Малфой уже выходил из организации и не был проинформирован о том, что случится, пока не стало слишком поздно?

Очевидно, он передал мою пустую угрозу об убийстве детей и они восприняли её всерьёз.

Я сидела в кабинете Дамблдора. Было поздно, примерно час ночи. Авроры частым гребнем прочесали мою комнату. Некоторые из них выискивали вещи, которые можно было повесить на меня, но большинство выглядели злыми и расстроенными, что я сочла хорошим знаком.

– Что вы намерены делать, мисс Эберт? – спросил Дамблдор.

Он тихо смотрел на меня. Из его взгляда пропал привычный огонёк.

– Вопрос не в этом, – ответила я. – Вопрос в том, что будете делать вы? Они убили ребёнка, и не просто какого-то ребёнка, а полукровку. Они сделали это в вашей зоне ответственности, и если этому будет позволено продолжаться, я не сомневаюсь, что эта школа будет закрыта навсегда.

Волшебники, как правило, весьма спокойно относились к ранениям своих детей, но смерть была совсем другим делом.

– Я был осторожен в приложении своих сил, – признался Дамблдор. – Я боролся с соблазном власти и боюсь, что слишком легко мог бы пасть его жертвой.

– Единственное, что нужно для триумфа зла – это чтобы хорошие люди ничего не делали, – сказала я. – Эдмунд Берк был прав, знаете ли. Каждый раз, когда вы останавливаете свою руку, позволяя Пожирателю Смерти жить, вы становитесь ответственны за все смерти, которые он причинит впоследствии.

Дамблдор выглядел гораздо старше обычного. В свете огня его лицо выглядело практически измождённым.

– Это скользкая дорожка, – ответил он. – Кто я, чтобы решать, кому жить и кому умереть?

– А что, есть ещё кто-то? – спросила я. – Взгляните на мир вокруг. Борцы за чистоту крови побеждают. Каждый раз, убивая аврора, они заменяют его одним из своих. Каждый убитый ими маглорожденный – это жизнь, у которой не будет шанса послужить обществу.

Он опустил взгляд, я покачала головой.

– Трейси не была мне подругой, скорее, просто знакомой. Она так и не смогла по-настоящему преодолеть свой изначальный страх передо мной. Но она дружила с Миллисент, и благодаря этому делала успехи. Её убийство было посланием не только для меня, но и для всех. Склонитесь или лишитесь головы.

Дамблдор вздохнул:

– Я понимаю, и это действие не останется без ответа, – сказал он. – Пока в моих силах воспрепятствовать этому, я не позволю, чтобы ещё один ребенок под моим надзором был убит.

– Единственный способ остановить их – нанести соответствующий ответный удар, – сказала я. – Очень быстрый и болезненный, чтобы им никогда больше не захотелось повторять своих попыток.

– Всё не так просто... – начал он.

Я протянула ему список.

– Это люди, о которых я знаю, что они Пожиратели Смерти. Уверена, о некоторых из них вы знаете; о некоторых можете и не знать.

Я протянула ему список имён, собранных воедино, благодаря моему шпионажу за детьми, когда те писали письма, и времени, проведённому в Министерстве.

– Конечно, это не все, – сказала я. – Список из двадцати пяти имен, насчет которых я вполне уверена, что они Пожиратели Смерти.

– «Вполне уверена» – это недостаточное основание, чтобы действовать, мисс Эберт, – сказал Дамблдор.

– Разве? – спросила я. – Я так понимаю, что магическое судопроизводство, как правило, более вольно трактует процессуальные нормы, нежели магловские законы. Если вы первым делом ударите по этим, с местами в Визенгамоте...

– То они заявят, что удары нанесены по политическим мотивами, и я рискую тем, что моя собственная фракция повернётся против меня, – ответил Дамблдор.

Я пристально посмотрела на него, и у него хватило такта выглядеть смущённым и отвести взгляд. Я слышала достаточно оправданий. Люди всегда говорили о причинах, по которым не могут действовать, но они никогда на самом деле ничего и не делали.

Несколько долгих мгновений мы оба сидели молча. Я смотрела на Дамблдора, а он на огонь. Он выглядел старым и измождённым, больше, чем когда-либо.

– Как коробка попала в мой багаж? – наконец спросила я.

– Неизвестный домовой эльф, – ответил Дамблдор. – Никто не узнал его.

– Из них бы получились идеальные убийцы, знаете ли, – заметила я. – Если Пожиратели Смерти захотели бы вашей смерти, то, всё, что им потребовалось бы – снарядить домовика, чтобы тот подлил яда вам в суп. Они даже не смогли бы возразить, если бы им приказали сделать такое.

– Я предпринимаю шаги к решению этой проблемы, – сказал Дамблдор.

– Домашние эльфы дороги? – спросила я.

– Очень, – ответил Дамблдор. – И вы не сможете одолжить одного из школьных эльфов.

Значит, он говорил со Снейпом.

Я сомневалась, что семья Миллисент настолько богата, чтобы иметь домовика, но не сомневалась, что она одолжила бы его мне, если бы я попросила.

– Если вы развяжете войну с помощью домовиков – они ответят тем же, – продолжал Дамблдор. – Так что я бы попросил вас как следует поразмыслить, прежде чем её начинать.

– Это был просто теоретический вопрос, – беспечно проговорила я.

Дамблдор выглядел настолько же уставшим, насколько я себя сейчас ощущала.

– Идите спать, мисс Эберт. Завтра будет долгий день.

Я кивнула.

Он проводил меня к подземельям Слизерина, и когда он ушёл, я развернулась, собираясь подняться к себе. Миллисент спала в медпункте под воздействием усыпляющего зелья. Она была так расстроена тем, что увидела, что в медпункте шёл разговор о стирании ей памяти, для её же блага.

К своему удивлению, я увидела поджидающего меня Драко.

Он был бледен.

– Мой отец узнал об этом, когда всё уже произошло, – сказал он. Поколебался, затем оглянулся. – Ты знаешь о моем отце.

Я холодно кивнула.

– Я осведомлена о его убеждениях.

Драко застыл в нерешительности на мгновение.

– Он сказал мне передать тебе, что Эйвери будет ждать тебя снаружи.

– И твой отец вот так просто предает своих?

Драко покачал головой.

– Эйвери в любом случае будет убит, после всего, что он сделал, – сказал Драко. Выглядел он нездорово и бледно. – Это жест доброй воли.

Эйвери дорого обошёлся Волдеморту, и он понимал, что последняя его выходка обойдется им ещё дороже, чем всё ранее совершенное Эйвери. Трейси была полукровкой, а значит, множество людей, считавших, что с ними всё будет хорошо, теперь пересматривали свои позиции. Люди беспокоились о своих детях, и убийство было фактором, который мог превратить трусливых овечек в львов.

Малфой играл на два фронта, оставаясь посредине. Он в любом случае не выдал мне никакой информации, которую я бы не знала, в том случае если я была той пророчицей, какой пыталась казаться. Скорее всего, Волдеморт сказал Эйвери бросить мне вызов, а то, что Драко доставлял послание – было наказанием для Малфоя, за то или иное прегрешение.

То, что это будет ловушка, не вызывало сомнений. Малфой предположил, что я это понимаю.

– Я не забываю об услугах, – сказала я.

Драко выглядел облегчённо. Несомненно, он боялся, что я отыграюсь за смерть Трейси на нём. То, что он всё же пришёл, указывало на определенную степень храбрости или, возможно, глупости.

– Надеюсь, у тебя не было проблем из-за того, что ты одолжил мне свой сундук.

– Я сказал отцу, что ты его взяла. Он велел никому не говорить и стёр воспоминания Крэбба и Гойла, прежде чем те смогли кому-нибудь рассказать.

– Видал, какие у его дружков способы разобраться с тем, что им не по нраву? – сказала я, кивая в сторону своей комнаты.

Он побледнел ещё сильнее.

– Твой отец, скорее всего, прав.

– Они не... – начал он.

– Она была слизеринкой, – сказала я. – Слизеринкой и полукровкой. Ты думаешь, они бы переживали, если бы в ящик нужно было положить твою голову?

Он побледнел ещё сильнее.

– Иди спать, – сказала я.

– Что ты собираешься делать? – спросил он.

– Авроры придут к тебе утром, – сказала я. – И ты скажешь им, что заснул прямо здесь. Ты не видел, как я уходила, и не видел, как возвращалась. Этого разговора никогда не было.

– Что? – спросил он.

– Или обнаружишь, что между друзьями твоего отца и мной есть нечто общее.

Он нахмурился, затем стало видно, что уловил смысл. Драко кивнул.

– Возьми одеяло и подушку, – сказала я.

Он развернулся и пошёл вверх по лестнице мальчиков.

Вытащив свой Проявитель Врагов, я уставилась в него.

Эйвери был близко, вместе с двумя другими, которых я не узнала. Может, Волдеморт и правда хотел, чтобы Эйвери умер, а может, он хотел узнать, что я смогу сделать против волшебников, готовых к встрече со мной. Люди с Эйвери, скорее всего, были помехой организации Волдеморта, теми, кто помогал ему в убийстве, таким образом заслужив практически такое же наказание, что и сам Эйвери.

Это могло быть ловушкой в разных планах. Например, если они смогут застать меня убивающей своего врага, то смогут отправить в Азкабан и, возможно, убить по дороге туда.

Конечно, я бы сбежала по дороге, но они никак не могли об этом знать. Я изучала способы, которыми всегда сбегали суперзлодеи в моем мире, и подозревала, что сбежать из Азкабана точно будет легче, чем из Клетки.

Это всё было неважно.

Они должны ответить за убийство моей знакомой так, чтобы всем стало ясно, что произойдет, если кто-нибудь нападёт на моих друзей. Иначе никто из них не будет в безопасности.

Я закрыла глаза, позволив своим эмоциям хлынуть обратно. Первой пришла ярость. Трейси была ребёнком – она никогда никому не навредила, и она была ни в чём не виновата. Затем пришло чувство вины.

Слезами горю не поможешь. Я вытолкнула эмоции обратно в насекомых и расправила плечи.

Даже не продумав подробно все детали, я сделала себя невидимой. Выскользнула наружу и направилась в туалет девочек. Быстрая шипящая команда на открытие, и я устремилась вниз, в комнату.

Я завязала повязку на глазах и закрыла их.

– Привет, – прошипела я на парселтанге.

– Привет, Глупая Говорящая, – прошипел василиск. – Разве уже время кормёжки?

Несомненно, змеи были языковыми снобами, немногим лучше французов.

Я покачала головой:

– Нет. Я просить помощь.

– Да ну? – спросил василиск.

– Нужда убить давителя яиц, – сказала я. – Помощь мне?

Пыл василиска можно было практически пощупать.

* * *

– У сучки нет шансов, – говорил Эйвери. Я достаточно часто видела его лицо в Проявителе, чтобы точно знать, что это он. – Против брошенного напрямую вызова она не устоит. Мы наконец-то покончим с ней раз и навсегда.

– Все закончится этим вечером, точно, – сказал один из мужчин за его спиной.

Мне было интересно, есть ли у них приказ убить Эйвери независимо от того, что произойдёт. Если Волдеморт смог бы убить нас обоих, то это решило бы массу проблем. Он смог бы обвинить в убийстве самозваную группировку и провозгласить, что он убил Эйвери и обеспечил правосудие, которое не смог предоставить волшебный мир.

– Я тоже так считаю, – сказала я.

Я вышла из-за хижины Хагрида. Того забрали авроры, из-за чего Пожиратели, вероятно, и выбрали это место.

Они не смогли разместить замаскированных людей внутри или за хижиной. Скорее всего, из-за того, что здесь их было только трое, они боялись, что я буду выносить их по одному. Я была осторожна и проверила всё при помощи любых органов чувств, какие только были у насекомых.

Зелёный свет полетел в мою сторону, но я бросила порошок тьмы.

У каждого из них была при себе Рука Славы. Я почувствовала, как все трое засветили их.

Это означало, что они могли видеть, а я нет. Идеально.

– Когда на меня нападали – это я могла понять, – крикнула я в темноте. – Но как только вы напали на моих друзей – вы подписали себе смертный приговор.

Мой голос звенел над лужайкой, даже когда они устремились в атаку из-за угла.

– Хочу познакомить вас с моим другом, – обыденным голосом проговорила я.

Василиск взметнулся позади меня; я знала об этом благодаря насекомым, размещенным на нём.

Они упали замертво практически одновременно, пока я падала на землю, на тот случай, если кто-то из них ухитрится выстрелить. Но они не успели.

Я бы предпочла предварительно их помучать. Эйвери натворил достаточно, чтобы заслужить что-то похуже, чем быстрая и безболезненная смерть. Но я слишком устала, и он того не стоил.

– Могу я поесть? – спросил василиск.

– Нет, – сказала я. – Яйца.

Вот чего мне было не надо, так это чтобы василиск полюбил вкус человечины. Я подозревала, что он пробовал её раньше, но за тысячи лет его воспоминания, вероятно, слегка затуманились.

Как выяснилось, василиск обожал вкус яиц и считал их изысканным лакомством, несмотря на то, что мне приходилось очень много раз копировать их, дабы утолить его ненасытный аппетит. Скорее всего, он ел яйца, когда был маленьким, но когда вырос, то больше уже не находил достаточно больших яиц, чтобы как следует распробовать.

Насытившись, он уполз прочь, а я взялась за работу по отправке запланированного мной послания.

Первой задачей было заметание следов. Я давно уже разобралась, как это делать, и взялась за дело с огоньком, используя палочку Эйвери.

Далее нужно было оставить ясное послание. Я начала уменьшать тела, и затем мне пришлось поторопиться в Хогсмид, пока действовали чары хамелеона. Между Хогвартсом и Хогсмидом я не смогу исполнить никаких заклинаний, так что следовало торопиться.

Вернув к нормальному размеру метлу, добытую у Пожирателя Смерти с поезда, я взобралась на неё и наложила на себя чары хамелеона.

Вот на что можно направить энтузиазм моей внутренней Ампутации.

* * *

– Где ты была прошлой ночью? – спрашивал аврор.

Лицо его было красным, и выглядел он так, словно хотел меня стукнуть.

Профессор Спраут тихо наблюдала за нами сзади. Снейп и Дамблдор всё ещё разбирались с последствиями смерти Трейси, Флитвик оказался занят, успокаивая учеников.

Мне следовало валиться от истощения, но я приняла Бодроперцовое зелье, чтобы выглядеть свежей и не уставшей, словно и не провела всю ночь, украшая Хогсмид частями тел под невидимостью.

– Спала в своей кровати, – спокойно ответила я.

– Кто-нибудь может это подтвердить? – спросил он.

– Дамблдор лично проводил меня спать, – сказала я. – Моя соседка по комнате была в больничном крыле из-за шока, вызванного тем, что она увидела труп своей убитой подруги. Поднимаясь к себе, я видела Драко Малфоя, он спал в гостиной.

– Мы говорили с ним, – ответил аврор. – Подозрительно, что он спал там, обеспечивая тебе алиби.

– Уверена, что картины тоже его обеспечили, – сказала я. – Они же находились на боевом дежурстве прошлой ночью, после того, что произошло.

Тот факт, что я знала, как прошмыгнуть мимо них под невидимостью, не имел отношения к делу.

– Твоя соседка по комнате была настолько расстроена, что её пришлось накачать успокоительным, – продолжил аврор. – Но ты пошла спать, словно ничего и не случилось. Тебе не кажется это подозрительным?

Я покачала головой.

– Я весь прошлый год воевала с Пожирателями Смерти. Скорее всего, такое случилось бы рано или поздно. Как бы то ни было, мы с ней не были подругами, скорее она дружила с Миллисент.

– Мне кажется, что ты врёшь. Мы можем заказать вертисерум, – сказал аврор. – У тебя даже нет родителей, которые могут возразить.

– Я окклюмент от природы, – ответила я. – Не хочу, чтобы вы тратили своё время зря. А из-за чего весь сыр-бор?

– Этой ночью в Хогсмиде произошло жестокое убийство, – объяснил аврор. – Ты тот человек, у которого был самый веский мотив убить их.

– Я? – ответила я. Улыбнулась. – Я просто маленькая девочка. Что такого я могла натворить?

– Развесить части тел по всему городу, – мрачно сказал аврор.

– Проверьте мою палочку, – предложила я. – Вы не найдете никаких убивающих проклятий.

– Мы проверим обе твои палочки, – сказал он. – Грюм рассказал нам.

Я пожала плечами.

Большую часть работы по разрезанию я проделала при помощи палочки Эйвери. Я сломала все их палочки и использовала их для дальнейшего осквернения тел.

По пол-палочки, торчащей в каждом глазу, должно было произвести впечатление.

Речь шла о репутации.

Мне требовалось, чтобы все верили, что я не только смогла превзойти в бою трёх волшебников, но и запытала их так, что никто не видел происходящего.

Передав палочки, я наблюдала, как он выполняет над ними серию заклинаний.

Возвращая палочки обратно, аврор выглядел разочарованным.

– Мы не закончили с этим, – сказал он.

– Вы и правда думаете, что я способна на нечто такое? – спросила я.

Он уставился на меня:

– Абсолютно уверен.

– Тогда я бы на вашем месте вела себя повежливее, – заметила я.