Текст книги "Три года счастья (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 59 страниц)

– Тебе не нужно бояться, пока ты рядом со мной, – произносит тот. – Я ощущаю твой страх. Остановись.

– Решил стать моим личным рыцарем Элайджа, – пожимает плечами. – Мне это нравится. Клаус вновь пошлёт за мной и лучше бы мне уехать прямо сейчас.

– Это все еще ты, – касается лица. – С момента нашего знакомства. До самого конца. Я намерен просить твоей свободы у Никлауса. Мы поедем вместе в Мистик Фоллс и обсудим все, а после уедим из страны, мне противны все ссоры нашей семьи. Чем раньше мы покинем Нью-Йорк, тем лучше. Я верю в то, что мы обретем свое счастье и покой.

Плоть хочется рвать, пока вовсе не упадёшь от бессилия. Кричать хочется до такой степени, чтобы он услышал ее, хочется схватить его и отшвырнуть его в стену, ведь это безумства идти к Клаусу прямо сейчас. Кетрин и так хватает проблем и не хватает только лишиться его защиты именно сейчас. Сейчас, когда она почувствовала что-то. Почувствовала страх. Страх, что он может уйти и не вернется.

– Остановись Элайджа, – крепко удерживает его за плечи, преграждает путь. – Мне страшно и Клаус никогда не позволит нам познать минуты счастья. Пока у нас есть, время давай жить. Просто жить. Я ведь дала тебе обещание, что верну тебе вкус жизни. Я ведь рядом с тобой и даже не знаю, что со мной происходит.

– Я простил тебя, Катерина и с этого дня начинается твоя новая жизнь, я даю тебе один единственный шанс, я помогу тебе, я буду рядом, – заглядывает в глаза.

– Одна близость промыла тебе мозги, Элайджа!? – пошатнулась, заглянула в глаза. – Прошу, вернись в реальность, в которой Клаус никогда не позволит нам быть вместе, и если ты попросишь моей свободы у Клауса, расскажешь о нас, то закончишь свои дни в гробу с клинком в груди, а меня он убьет лично и не важно, сколько времени у Клауса уйдет на это. Он никогда не заключит сделку, не будь у нас преимущества. Лекарство – наше преимущества и я пойду к твоему брату-ублюдку только, когда в моих руках будет преимущества. Я пойду на все, чтобы достать лекарства. Я буду сражаться за свободу, за нас. Останься, потому что я прошу. У нас есть всего одни шанс, и я не позволю тебе истратить его в пустую.

Кетрин всегда смотрела сверху-вниз. Гордый и независимый взгляд стервы. Кетрин Пирс всегда смотрела на мужчин сверху-вниз. Ставила себя выше, потому что умела управлять игрой и мужчинами. Мужчины мухи в ее паутине. Мухи, которых она уничтожала, когда те были А потом полюбила. Полюбила и во взгляде нежностью, не такой суровый, как был прежде. Полюбила и ослабела. Полюбила, и смотрела на него, как на равного. Они были на одном уровне.

Они стоят на кухне. Элайджа сам решил приготовить для них омлет с овощами, несмотря на позднее время для завтрака, а Кетрин была голодна.

Она его и он принял решение остановиться. Остановиться ради нее. Остановиться и поверить ей, ведь он знает, что его брат не только может предать семью, заключив их в деревянные ящики с клинками в груди, но и причинить боль тем, кто дорог.

Обнимал её до хруста в костях, а она утыкалась ему в грудь, шмыгая и доверяя только ему. Ему Кетрин Пирс боится и не боится того, что тот может причинить боль, знает, что защитит ее, знает, что он простит ее.

– Ты права Катерина, потому что одной ночи недостаточно, чтобы простить, – шепчет на ухо. – Мне потребовалось не одно столетие, чтобы добраться истины и простить тебя. Я часто думал о тебе, ты оставила в моем сердце боль и надежду. Думал о тебе, когда мне было плохо или хорошо. Я постоянно думал, о тебе. Я не мог вырвать тебя из своего сердца и мыслей. Думал, даже когда был в окруженни красивой и достойной женщины. Женщины, которую мог полюбить, но я не мог открыть сердце для другой. Мне нужна была ты настоящая. Я люблю тебя настоящей, то, что было между нами настоящее чувства, не поддельное чувства, и ты тоже чувствовала это.

Точка невозврата.

Невозможно вернуться, ведь она что-то почувствовала.

Сегодня не просто какой-то там миллионный день из ее жизни. Такой же серый, что и предыдущие, до него.

Сегодня она с ним.

И для Кетрин Пирс это особенный день. День рядом с ним. День, когда не нужно бежать.

Разорванная на тысячи шрамов. Ее ведь невозможно починить или же все возможно?

Собранная-разобранная.

Собрать Катерину и разобрать Кетрин.

Садиться за стол, берет в руки столовые приборы, когда Элайджа ставит перед ней тарелку омлета с овощами.

– Приятного аппетита, Катерина, – вырвалось у него, что та даже вздрогнула.

– Ненавижу овощи, – морщит свой прекрасный носик, словно маленький ребенок, которого заставляют кушать брокколи.

– Но ты ведь съешь их ради меня, Катерина? –взгляд суровый и холодный.

– Конечно же, Элайджа, – не отводит взгляда, съедает отварную брюссельскую капусту.

Элайджа всегда чинит сломанное, собирает по деталям воедино. Он соберет Катерину и первая деталь – забота.

Вот такая идиллия. Двое на кухни и поздний завтрак. Идиллия, о которой даже боялась мечтать. По-другому и не попишешь. По-другому и не возможно, поведать о завтраке двух влюбленных, взглядах, улыбках.

Кетрин нравится это. Нравится и сперва, даже не по себе от происходящего. Кто-то проявил к ней доброту и заботится о ней. Элайджа Майклссон не исправим в своих попытках спасти ее. Неисправим, потому что знает ее настоящую.

Дальше ее ждёт еще большей сюрприз. Сюрприз, которого не ожидала Пирс. Сюрприз, когда в дверь квартиры звонят и Элайджа расплатившись ,возвращается в кухню, ставит перед Кетрин коробки. Конечно же, она подсматривала и видела, как курьер передает ему коробки с брендовыми надписями. Изображает удивление, ведь Кетрин Пирс из тех хороших актрис, которые еще не удостоились « Оскара. »

Открывает крышку бледно-розовой коробку украшенной черной лентой. Кетрин Пирс, как никто другой знает,что означает надпись на коробке, черными буквами : Agent provocateur. Коробка с черным, эротичным кружевным бельем премиум класс. Премиум класс, именно тот класс, которого достойна Кетрин Пирс и на меньшее, она не согласиться. Эгоистичная, властная, хитрая, мстительная стерва, та, кто ездит в Париж за туфлями и носит белье премиум класса никогда не согласиться на меньшее. Довольна, ухмыляется, отворачивает черную бумагу, рассматривает комплект черного кружевного белья, прикасается к нему, достает из коробки трусики. Оценивает, Элайджа ведь знает эту эгоистичную самовлюбленную сучку, у которой нет совести, которая отдастся мужчине ради забавы или достижения цели. Знает, что она согласиться только на лучшее, премиум класс. Кетрин Пирс не продается за дешевку и Элайджа Майклсон знает это. Знает и в его сердце не погасит боль. Боль оттого, что он понимает, возможно, она играет с ним, не любит, то, что она дарила ему, дарила другим, снимая с себя одежду. Смысл в его искренних словах о любви? Правда колит глаза, словно она бросила его в пропасть. Понимает, что Кетрин Пирс уже давно изношенный товар. Играет на его нервах, что ему хочется кричать о том, что лучше бы она умерла, чем вела пустую жизнь, играла с другими, убил бы того, кто делал с ней, то, что пожелает в постели, а ведь она позволяла. Любила ли она в постели его так же, как и других? Почему он представляет ее сидящей в одном халате, в их доме. Представляет дома, рядом с собой. В любом случае она будет только с ним. Только рядом с ним. Только его. Элайджа ведь тоже собственник и берет, то, что желает, а сейчас он желает ее.

Играет на его нервах.

Играет с ним.

Пора прекратить.

– Спасибо за подарок, Элайджа.

– Я всегда выполняю свои обещания. Всегда. Вижу, ты оценила этот подарок, Катерина. Теперь слушай меня внимательно : Сегодня мы играем по моим правилам, вечером ты оденешь это и в девять для нас заказан столик в одном из ресторанов.

– До чертиков пунктуальный Элайджа Майклсон. Я постараюсь успеть, но если сегодня мы играем по твоим правилам, то завтра правила устанавливаю я.

– Тебе легче отдаться мужчине, который не знает тебя, отобедал тобой и бросил, или же это нужно было, для достижения цели. Замкнутый круг.

– Обычно бросала я, а точнее, всегда бросала я, решала я и только я. Единственная и неповторимая.

– Не играй со мной, Катерина и если для тебя любовь – это алкоголь, интимная близость и развлечение, то я покажу тебе иную сторону любви.

Пусть Кетрин насладиться своей довольной улыбкой. Только сегодня, только сейчас, только с ним. Насладиться своей победой. Она его пара, идеально подходит, как отражение, как идеальная комбинация карт, они одной масти, играют так же, не поддаются и не проигрывают.

Они доиграют эту игру.

Игры без правил.

Сыграют в любовь.

Дойдут до конца и один из них проиграет.

Доиграют.

Нажмут рестарт и запустят все с нуля.

Начнут все с нуля.

*** Италия. ***

Впереди шестичасовой перелет, который вовсе не тревожит Никлауса Майклсона. Он добился своей цели и плевала на какие-либо ограничения. Он обещал, что заполучит меч охотника и Клаус Майклсон вновь добился своей цели. Добился своей цели и плевать, что ради этого ему пришлось, в какой раз, пойти против семьи. Узнал бы Элайджа об участи Ребекки, то явно бы тот не простил его, напал на него со своими кулаками, кричал о том, что семья превыше всего. Так было каждый раз на протяжении столетий. Сейчас же Клаус Майклсон один. Сейчас нет Ребекки, которая уж слишком легко влюбляется, но она ведь всегда была рядом, пусть и готова была предать семью ради очередного ухажёра, собственно за это и получала клинок в грудь. Влюбчивая дурочка, которая никогда не усвоит урок. Элайджа, который всегда ставил семью превыше всего, играл на нервах своего брата, говоря, что даже для него есть искупление. Вечно дотошный, вечно говорящий об одном и том же, вечно со своими нравоучениями, в своих костюмах, готовый преподать урок младшему брату. Коул, который, кстати, всегда был не против поразвлечься и знал толк в выпивки, проливании крови и развлечениях. Коул был рядом, когда Клаус желал поразвлечься и забыть обо всем, но он не чувствовал себя частью семья. Брат, который был нужен для развлечения и его всегда можно было заколоть и вернуть в нужный момент. Может оттого Кол и пытался пойти против Клауса, чтобы тот на себе прочувствовал каково гнить в гробу с клинком в груди.

Кошмар.

Слишком много мыслей.

Невозможно узнать их историю не зная его историю.

Клаус Майклсон вновь променял семью на достижение цели.

Слишком много мыслей о тех, кто всегда был рядом с ним, сражался бок о бок против врагов или любого, кто посмел пойти против их семьи. Семья, которая всегда сражается друг за друга. Семья, которая придерживается одного единственного правила « Всегда и навечно.» Клятва, данная на могиле матери. Клятва и связь, которую невозможно разрушить. Клаус мог пойти против семьи, бороться против кровного родственника, наказывать, мучит и заставить страдать.

Видимо, земля воистину кругла, если Клаус Майклсон возвращается к семье, даже в воспоминаниях.

Земля круглая и все возвращается в круги своя.

Перевернуть игру.

Личный самолет вылетает из аэропорта Aeroporto di Bari.

Майклсон откидывает голову на коричневое кожаное сиденье, прикрывает глаза и он доволен происходящем, ведь даже остановив семью он добился своей цели и заполучил лекарства. Заполучит, чтобы в туже секунду уничтожить его.

Уничтожить все.

В воздухе витает аромат цветочных женских духов и Клаус слышит приближение стюардессы, которая предлагает выпить ему кофе и, он не откажется выпить чашечку идеального экспрессо, пока они все еще в Италии.

Сжимает в руках белоснежную чашку наполненную горьким напитком без сахара. Клаус Майклсон не тот, кто предпочитает, чтобы все было сладко.

Горько.

Молодая девушка должна сказать ему новости. Последние новости, который прочла из пришедшей на номер Клауса смс.

– Мистер Майклон, новости из Нью-Йорка, – неуверенно начинает она. – Джейс сообщает, о свежей могиле, на кладбище с инициалами Мерлин Жаклин. Ваш брат был связан с этой женщиной?

– Обращена Элайджей в восемнадцатом веке. Чистая душа и прекрасный собеседник, как говорит Элайджа, видимо мы отыскали след моего брата, – отпивает из чашки. – Но что случилось?

– Что прикажите делать с беглянкой? – задает следующей вопрос. – Джейс ждет ваших указаний, и Нью-Йорк она не покидала.

– Кетрин не могла в одиночку справиться с моими людьми, особенно с Радоном, который является одним из первооброщнных, даже с помощью сильной ведьмы или одного из своих любовников, – подрывается с места, запускает чашку салон, ведь сейчас тот момент, когда его мысль совпала с действиями. – Нет. Этого не может быть! Нет! Нет! Нет!

– Мистер Майклсон, – дрожит от страха, старается не смотреть ему в глаза, потому что боится столкнуться с монстром, каким является Никлаус Майклсон.

– Остановить любого, кто попытается помочь ей, – хватает ее за плечи, трясет, заставляет глядеть в глаза, а она ведь видит, как тот бороться с набухавшими венками под глазами. – Любого. Остановить любого. Поняла? Иди! Иди!

Кричит, срывает голос, что та дрожит, когда гибрид с силой оттолкнул ее на, пол солона самолета, отползает от него, ведь у нее еще есть шанс уйти живой и не столкнуться с

Нилаусом Майклсоном в гневе. Не управляем в гневе и его спутники : гнев и агрессия. Готов кричать, послать все к черту, разгромить весь солон, убить, невыносимо при мысли, что Кетрин Пирс играет с его братом.

Клаус Майклсон перевернет эту игру.

========== Глава 13. И зависеть, и обидеть, и терпеть, и ненавидеть. ==========

*** Нью-Йорк. Бруклин. Квартира Элайджи Майклсона. 2012 год ***

Она не знает, что будет завтра, зато Кетрин Пирс знает, что должна быть готова к девяти часам вечера.

Она удивлена ,ведь Элайджа безошибочно определил ее размер одежды и белья, обуви. Он помнит ее размер, заучил практически идеальные параметры наизусть и это говорит только о двух вещах : Элайджа Майклссон весьма наблюдателен и он любит ее. Коробки с брендовыми вещами разбросаны на постели и полу. Неизменные черные замшевые туфли на высоком каблуке. Кетрин надела подаренное им белье премиум класса, ведь она же обещала ему это. Надела: черное платье на бретелях. Черное маленькое платье : длинной до колена, с прямоугольный вырезом, в области декольте, не только выгодно подчеркивало формы Кетрин, но и одновременно сдерживало ее агрессивную сексуальность, своей простой и элегантностью. Кетрин всегда подчеркивала свою сексуальность, вот и сейчас, стоя у зеркала Кетрин, сперва ,желала накрасить губы ярко-алой помадой. Передумала, заменив помаду карамельным блеском для губ. Она проводит по губам карамельным блееком. На её веках темно-золотистые тени, волосы собраны в пучок и только несколько непослушных прядей спадают на ее лицо. Никаких украшений, ведь для сегодняшнего свидание, если это можно назвать свиданием лишнее. Лишнее – ее агрессивность и сексуальность. В меру сдержанный, элегантный и женственный образ подходит для сегодняшнего ужина. Кетрин сжимает руки в кулаки, ведь этот вечер, проведенный с ним именно то, что у нее никогда не было с другими. Никто и никогда не сделает для нее то, что сделает Элайджа. Никто не был с ней искренним. Никто не любил ее, так, как любит ее он. Вечер, когда она будет чувствовать себя защищенной и любимой. Она знает, что Элайджа любит ее, а она? Она запуталась и не готова потерять его. Никогда не потеряет его. Не желает сниться ему, а быть рядом.

Не готова проиграть.

Не готова оставить его, даже, если их роман ошибка. Очередная ошибка, которую совершила Кетрин Пирс связавшись с ним. Она ведь знала, что он любит ее, предложит быть с ним, попытается спасти. Знала, что тот попытается спасти ту, которую любит, а она всегда все поворачивает в свою пользу. Знала, что он уже столько столетий ждал ее, а Кетрин ждала его. Ждала именно его, ведь Элайджа Майклсон знает ее, как никто другой. Знает и спасает ее от одиночества. Она ждала того, кто спасет ее от одиночества.

Не сможет соврать ему.

Не спасти.

Очередная ошибка.

Она ранит его.

Ее душа сгорела в пламени Ада.

Сгорела.

Улыбается, внимательно смотрит на свое отражение, а в голове столько мыслей, ведь она не покинет комнату, не посмотрев в зеркала, прячет блеск в косметичку. Теперь она готова. Готова сыграть по его правилам.

Он не знает, что будет завтра, и какое безумства придумает Кетрин Пирс, зато Элайджа Майклсон знает, что сегодня он покажет ей иную сторону любви. Не ту, к которой привыкла Кетрин Пирс. Покажет и докажет, что она достойна лучшего. Он ведь верить в это и смотря, в ее глава внутри его все обрывается, словно он тонет и не желает быть спасенным. Она уже провели день вместе, но вечер обещает быть еще лучшим. Элайджа считает себя правым, ведь этот вечер он ждал столько столетий. Идеальный вечер или то, что называют свиданием с ней, с той, которую он любит и ради которой, готов пойти на все.

Несколько глубоких вздохов, поправеет узел черного галстука. В этот вечер он отказался от пиджака и предпочел классические черные брюки в сочетании с белоснежной рубашкой.

Женщине привычно задерживаться, но пунктуальный Элайджа не привык ждать.

Несколько глубоких вздохов и Элайджа сконцентрирован, на секундной стрелки швейцарских наручных часов, которая бежит только вперед и доказывает ему, что время невозможно остановить или обернуть вспять. Часы украшают его запястье и дополняют его консервативный образ.

Без десяти девять, когда он слышит стук каблуков и Кетрин появляется на пороге прихожей.

Затаил дыхание, не отводит взгляд, от нее, ведь именно такой он ее видеть. Именно такой и только его. Он желал видеть ее счастливой, улыбающейся, чтобы она чувствовала себя в безопасности и не дрожала от любой тени. Он желал видеть ее самой собой. Он просто смотрел на нее, и Кетрин знала, что его взгляд отражает всю его любовь к ней. Как взгляд может передавать все чувства? Как взгляд и выражение лица могут передавать любовь? Кетрин Пирс не знает этого, просто улыбается ему в ответ, касается его руки и вдыхает запах его одеколона.

– О, всегда идеальный Элайджа Майклсон, как всегда пунктуален, – ядовито выплёвывает слова, смотря на него свысока.

– А вы, Мисс Пирс? Женщина, которой необходимо скрывать собственные чувства и эмоции после всего, существовать в одиночестве. Эта маска настолько прилипла к вам, что стала вашей настоящей натурой, я прав? – едко и надменно парирует удар Элайджа, ведь он знает ее и знает, как ответить.

– Неплохая партия в покер у нас могла получиться, – хмыкает Кетрин.

– Катерина, желаешь превратить наше первое свидание в покерный турнир? – отвечает Майклсон, целуя ее руку.

– А это свидание? – хихикает Пирс. – Я всегда думала, что хороший роман начинается с хорошего секса, а секс у нас был хорошим.

– Такси ждет внизу, Катерина, – приобнимает за талию направляясь к выходу.

– Так значит, в казино мы не поедим? Жаль, у меня было в планах сыграть на раздевание, – переступает порог, закрывает за собой дверь квартиры.

***

Машина останавливается у ресторана Gabriel Kreuther. Этот ресторан – отличный выбор для высокой кухни в Нью-Йорке. Ресторан красиво открыт со столиками, хорошо располагаемыми, поэтому вы не чувствуете себя стеснёнными. Место, в котором обычно людно, но сегодня в этом ресторане пусто. Пусто, ведь они сегодня они единственные посетители это ресторана.

Кетрин буквально перепрыгивает пару ступенек на крыльце, когда Элайджа помог ей выйти из автомобиля и через минуту буквально врывается в ресторан. Остановилась, не сумела сделать шаг и ступить с порога. В ресторане нет никого, кроме официантов, на одном из круглых деревянных столиков стоят два бокала, которые официант наполняет красным вином – Château Mouton-Rothschild 1945 года.

Замерла, а Майклсон взглянул в ее ореховые глаза, пристально смотрящие на него. Его взгляд перемещается на прекрасную и добрую улыбку. Явно не ожидала этого, и Элайджа понимает это, сопровождает к столику, а официант отодвигает стул, помогает ей сесть за столик и после спешит покинуть зал, оставить их наедине.

Наедине.

Ее руки крепко сжимают ножку бокала.

Свободна, и рядом с ним ей нечего и некого бояться. Внутри ее все стихло, сердце не сжимается, и она может наслаждаться этим вечером, вином и его обществом. На душе спокойно. Спокойно рядом с ним.

Наслаждаться временем, словно она свободна. Свободна, рядом с ним.

В глазах – свобода. В действиях – сила. В словах – характер.

Его руки касаются стеклянной ножки бокала.

– Помнишь? Когда я мог убить тебя, Катерина. Я желал спросить боишься ли ты смерти. Будь честна со мной Катерина.

– Правду… Я бы ответила, что боюсь не смерти, а потери. В тот день ты не смог меня убить. Тебе помешали твои чувства. Но потом, то время, что мы провели вместе и наш секс, доказал мне, что ты действительно любишь меня. Ты знаешь меня Элайджа и знаешь, что я бы использовала тебя для достижения цели, повернула бы все в свою пользу. Я бы соврала, но я не могу сделать этого Элайджа. Не могу использовать тебя, как средства выживание. Не могу … Если бы ты отказался от меня, вырвал бы мое сердце и сжимал его в своих окровавленных руках. Но и я тебя убила. Ты бы потерял не только меня, но и часть себя. Это преследовала тебе до конца твоих дней. Преследовало то, что ты убил любовь.

– Мы снова найдём своё счастье, которое утекло у нас между пальцев. Этот шанс мы не упустим.

– Ты хоть сам веришь в то, что говоришь, Элайджа? Несмотря на всё случившееся, мы сможет снова стать счастливыми? Я себя не знаю, Элайджа, не знаю, что будет завтра, я запуталась во всем этом и погрязла в одиночестве. Одиночество уничтожило меня и отняло тебя от меня. Словно душа оледенела, погибла за одну ночь. И я потерялась в той темноте. Я не помню… Ты знаешь, меня и знаешь, что я не склонюсь, даже если это будет мой любимый человек – не склонюсь! Рано или поздно тот огонек, который привлёк меня в тебе, скоро погаснет… Огонек Петровой погас… Ты не можешь спасти меня, Элайджа.

– Спасти себя можешь только ты сама. Расскажи… Откройся мне, Катарина… Что ты помнишь?

– Я помню дом, как летом бегала босая вместе с сестрой, гоняла гусей или они гнались за нами. Помню лицо матери, которая злилась на нас, но любила и переживала, помню, когда мне пятнадцать или шестнадцать мы готовили все вместе и говорили обо всем. Помню сурового и справедливого отца. Помню свою ошибку и то, как он отнял новорожденную дочь с моих рук, сказал, что я опозорила семьи. Позволив отцу отнять моего ребенка – было второй ошибкой. Я плакала, прижималась к груди матери, а она сказала забыть и отпустить. Мне даже не дали подержать мою дочь. Я помню, как плакала, покидая дом. Меня сослали в Англию. О моей третей ошибке ты знаешь Элайджа. Третья ошибка – бежать от твоего брата, засунуть свою голову в петлю и умереть. Я умерла, желая жить и теперь понимаю, какую ошибку совершила. Моя третья ошибка-тьма. Я умерла и выбрала тьму. Тьму, которая поглотила все и я уже не помню, какой была. Пятая ошибка – Стефан Сальваторе. Мужчина, который разбил мое сердце. Я любила, после стольких веков я думала, что обрела свою вечную и настоящую любовь, а он за одну ночь разбил мне сердце. Я не желаю видеть его, потому что он ранил меня, когда я сбежала из Мистик Фоллс в мой новый дом, то я плакала, рвала все в клочья, громила комнату и так продолжалось пять суток. Он разбил мое сердце, причинил невыносимую боль.

– Я считаю, что когда вы любите кого-то и этот человек любит вас, вы однозначно уязвимы. Он способен причинить вам такую боль, какую не сможет причинить никто другой. Любовь принесла тебе боль.

– Шестая ошибка – страх и бега без остановки. Мне страшно, Элайджа, страх въелся в мою кожу, что я дрожу от этого страха. Дрожу при мысли, что мой вздох может быть последним, когда твой братец убьет меня. Он мучил меня в Мистик Фоллс, но ту пытку и мучения можно было вынести. Я сильная. Я видела, как он вонзил клинок в твою грудь и может быть, я могла исправить эту ошибку, но я не сделала этого. Страх взял верх надо мной, и я бежала. Бежала, не останавливаясь и не оглядываясь. Сейчас я совершаю очередную ошибку, но я готова совершить, чтобы узнать, каково любить взаимно … Очередная ошибка.

– Сейчас ты обнажилась передо мной, Катерина.

Ослабляет узел галстуку, наклоняется к ней и в тот момент, когда их лбы соприкасаются, Кетрин наклоняет голову, поддается, прикрывает глаза и молчит, потому что прикосновение сейчас гораздо важнее. Важнее всего, что происходило до этого.Важнее, что он не отпустит из своих объятий.Важнее, что их лбы соприкоснулись, и они почувствовали. Что-то важное и значимое для них обоих. Связь. Это прикосновение, как он прикрыл глаза вслед за ней, ее запах и его поцелуй в лоб установили между ними нерушимую связь. Связь, между двумя людьми, которые любят друг друга, а их сердца бьются в унисон. Если он уйдет, то назад ее уже невозможно будет собрать собрать.Без него она рассыпаться на мельчайшие детали. Без него она упадет.

Обнажилась и Кетрин поняла, почему Элайджа сказал эти слова.

Обнажила свою душу.

Если другие мужчины думают, что видели её обнаженной, потому что она сняла с себя всю одежду, то они ошибаются.

Они целовали её в губы, забирались внутрь неё…

Как ты думаешь, этого достаточно, чтобы знать и любить кого-то?

Не достаточно.

Только один мужчина расскажет о её кошмарах. Тех, которые заставляют её подёргиваться, осматриваться, дрожать и оцепенеть от ужаса.

Другие мужчины смотрели вниз, на свои «незапятнанные» руки и невозможно сказать, сколько раз они отрезали себе на куски её разбитое сердце.

Только Элайджа Майклсон знает, что Стефан Сальваторе отрезал себе кусок ее сердце.

Он знает, почему она носит черную одежду, закрывается ото всех, почему она не пишет, то, что чувствует, почему она долго принимает ванну и почему она проливает кровь. Он знает, как она называла ее.

Он знает ее настоящей.

Знает Кетрин Пирс.

Знает Катерину Петрову.

Элайджа Майклсон единственный мужчина, который может рассказать, о её жизни, её детстве.

Рассказать о первом мужчине, который разбил ей сердце. Рассказать о ней, её семье, сестре, матери, отце, дочери. Рассказать о её демонах и её страхах.

Рассказать о её неуверенности и разговорах с самой собой. Рассказать о том, как она умерла.

Рассказать обо всём, чего она хочет от жизни, чего желает больше всего.

Рассказать про все крошечные мелочи. Сказать, почему её любимый город именно – её любимый город. Рассказать, почему она предпочитает Италию – Венецию с ее карнавалом и каналами, обжигающем солнцем или возвышенную на вершине холма Вольтерру с ее хорошо сохранившимися станами, античными воротами при въезде в город, площадь деи-Приори, Флоренции с ее соборами, площадями, музеями, галереями, Мост Понте-Веккьо.

Скажет, почему она вздрагивает чуть-чуть, когда он говорит, что любит ее.

Расскажет про все мелочи, что ненавидит вней, скажет, почему он их любит.

Расскажет, о её тьме, о её свете.

Нет, все те мужчины не видели ее обнаженной.

Возможно, они видели её тело, но до сих пор не видели её обнаженной.

Ошибка.

Кетрин Пирс совершила очередную ошибку, обнажившись перед ним.

Он видел ее обнаженной.

Обнаженную душу.

Вздрагивает, отстраняется, встает, отбрасывая стул в сторону. Она открылась ему, обнажила свою душу и ненавидит себя за это. Ненавидит, потому что Элайджа знает ее настоящую. Знает и любит, терпит и не обидит.

Кетрин не верит в то, что это мужчина ее не обидит.

Не верит и ненавидит себя.

Сбегает. Беглянка. Ей лучше сбежать ото все. Сбежать от чувств.

– Катерина, остановись, прошу…

Сбежать.

Проще сбежать.

Проще снять с себя одежду и заняться сексом. Люди постоянно так делают. Но сложнее открыть свою душу, поделиться мыслями, страхами, надеждами и мечтами. Вот это значит по-настоящему обнажиться.

Сбежала, Кетрин Пирс и вправду чувствует себя обнаженной.

Сбежала, глубоко дышит, сбитое дыхание, опирается о серую бетонную стену.

– У меня для тебя сообщение от Клауса.

Слышит мужской голос. Голос режет слух Пирс. Она щурится и нехотя приводит кулаки в боевую готовность. И снова отогрывание одной из сцен. Сцен в ее личном спектакле, а Кетрин Пирс –главная актриса.

Отыграет и останется жива, убеждает себя : « Ты справишься, Кетрин. »

Не хотела умирать так.

Кетрин Пирс, бессердечная, хладнокровной Кетрин, чей каждый шаг продуман с маниакальной точностью. Продумала, знает куда бить, знает слабые места. Знает, и наблюдает за приближающейся к ней тени мужчины.

– Клаус вне себя от ярости после твоей последней выходки, дорогуша.

– И приказал убить меня… Что ж, ты нашел меня Джейс и сорвал свидание…

Поэтому, может, она дышит часто-часто, так что леденящий ужас расползается и охватывает каждый нерв недосягаемой Кетрин Пирс.

– Пусть это будет не больно, вырви мне сердце, едва слышным хрипом доносится до него.

Кетрин откидывается едва назад, упирается в стену. Страх, ещё более неподходящий ей, страх, вытравляющий все обиды, всю ненависть.

Страх.

Она не бежит, ждет пока он, с вампирской скоростью окажется рядом с ней, сожмет руку на горле, что она даже вздохнуть не сможет, ударит головой об стену, испортит прическу и на ее голове появиться кровь.

Слишком сильный удар об стену. Удар, что голова кругом, все расплывается. Но Кетрин Пирс выживает. Мерзко-приторно улыбается, всем видом показывая свое превосходство над ней. Гибрид. В этот раз Клаус отправил одного из своих драгоценных гибридов, явно желал, чтобы она помучилась или обратилась, в горсту серого пепла.

Не выйдет.

– Тогда, передай и мое сообщение Клаусу : « Тебе не выносимо, что женщина сильнее тебя. »

У стервы Пирс свои отношения с мужчинами, которые почему-то решили, что могут покушаться на ее свободу. Такие собственники обычно заканчивают свои дни на полу – обескровленные, если не расчлененные.

Ее не составляет труда : откинуть его на асфальт, вонзить каблук в горло. Не умрет, не захлебнется кровью, но будет больно.

Пирс усмехается, сверкает своими белоснежными клыками, качает головой и ее каблук в его горле.

Не хотела умирать так.

Смерть хотела забрать ее.

Она ведь пережила тысячу смертей, переживет и тысяче первую.

Тело горит, а крик вырывается наружу. Вскрикнула, приоткрыла рот. В ее спине дерево. Деревянный кол, который разъедает все, причиняет невыносимую боль и въедается в ребра. Невозможно дышать. Выплевывает на асфальт, подступивший кровяной ком.

Без кислорода невозможно дышать. Упала на колени. Упала на асфальт.

Сейчас Кетрин Пирс выглядит жалкой, давится собственной кровью.

Такой ее находит Элайджа, который почуял голоса и запах крови.

Смотрит на нее, смотрит на сгусток крови, который оказался на асфальте.