Текст книги "Три года счастья (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 59 страниц)

Она держит ее за руки, когда они садятся на пол, скрестив ноги, и спина чуть ноет. Вдоль хребта от напряжения разливается волнами жар, но Софи не позволяет себе прогнуться даже на секунду, будто выстроенные ровным рядом позвонки – единственное, что ещё позволяет ей держаться. Держаться ровно и идти до конца.

– Я с ума схожу, сестра…

И руки протягивает. Так беззащитно, так умоляюще. Слишком хорошо Джейн-Энн знает свою сестру и никогда бы в жизни не подумала, что Софи способна на такое. Способна пойти до конца, чтобы избавится от Марселя и вернуть племянницу. Софи ведь знает, какую боль пережила ее сестра, когда потеряла дочь.

Джейн-Энн моргает пару раз, привыкая к свету.

Оказывается мгновенно в тёплых объятиях младшей сестры.

– Прости, что напугала тебя, помнишь, как в детстве, когда ты боялась пауков, а я пугала тебя тарантулом, – шепчет устало.

– Я так пугалась и мне было шесть, – а Джейн-Энн оставляет лёгкий поцелуй на затылке сестры. – Я твоя сестра, семья. Я должна сражаться за тебя.

– Так же, как и я, Соф, – качает головой растерянно и поднимает искрящийся удивлением взгляд. – Тогда позаботься о том, чтобы я обрела покой вместе с предками.

– Боже, нет. Б-о-ж-е, ты не умрёшь, ты не будешь плакать, а будешь смеяться и улыбаться, когда мы вернем Моник, – шепчет та. – Моя жизнь – это жизнь с тобой и племянницей. В каждом из возможных смыслов. Я не знаю, что делать, что думать…

– Я слишком долго плакала, когда умерла моя дочь и ты знаешь это, и если есть шанс, то я умереть готова, а ты будешь счастлива с Моник, воспитаешь ее и уверена она станет прекрасной ведьмой из рода Деверо, – признаётся она. – Я ведь обещала ей купить новые наушники перед тем днем.

– Давина умрет и как только жертва будет принята предками они вернут их, – Софи уверенна в своих словах. – Жатва свершиться.

– Я готова на все, что угодно только бы в нашем городе наступил мир, чтобы жили нормально, – неожиданно говорит ведьма.

Джейн-Энн думает о том, что восемь с половиной лет назад она еще была счастлива и у нее было все, пусть они с сестрой и воспитывались в строгости, но настал день, когда они стали свободны. Софи предпочла свободу и вечеринки, а у Джейн-Энн была дочь и каждый день своей жизни она посвящала ей. Все совершают ошибки и если сейчас, жертвуя собой, боится навлечь на себя гнев Марселя и умереть. Но это ничего. Ее смерть ничего страшного если это поможет вернуть ее дочь и принесет мир в квартал и место, которое по праву считается их домом станет прежнем, вздохнет с новыми силами, когда ведьмы вернут гармонию и избавятся от Марселя. Она готова умереть хоть миллион раз, если ее смерть поможет и будет не напрасной.

========== Глава 40. Время тянет на дно. ==========

Не поймать меня на дряни, на прохожей паре чувств.

Я ж навек любовью ранен – еле-еле волочусь.

Владимир Маяковский.

*** Новый Орлеан. 2013 год. ***

Время течет быстро.

Время тянет на дно.

Но только мы решаем тонуть или выплыть.

Марсель Жерар позвал своих парней не спроста. Они должны были рассказать ему не только последних новостей, но и о поисках загадочной вампирше, которая посмела оскорбить его. Как такое возможно? Нужно иметь крепкие нервы.Скуластый, статный, в хорошо подобранной и дорогой одежде, уверенный в себе обладатель всего, чего пожелает. Он ведь король города. Он ведь любит свой город и беспокоится. Это его и он не уступит, сделает так, как пожелает. Тиерри предпочел стоял у окно одного из убежищ Марселя, когда Диего обладающей вспыльчивым темпераментом ходил из стороны в сторону, размахивал руками и смотрел на Марселя со страхом.

– Мы развлекись прошлой ночью, – попытался разредить обстановку Тиерри.

– Та брюнетка поразвлеклась лучше нас, – сразу же предупредил он застывших рядом друзей. – Этот город – наш дом, а по нему бродят тени. Может ли тень отделиться от тела? Из нас сделали идиотов. Исчезла, словно тень и какой день мы не можем найти ее и прикончить.

– Мне бы твою самоуверенность, – вздохнул Тиерри.

– Я хочу, чтобы вы послушали меня, – пытается встрять Марсель подбрасывая монету. – Если какая-то наглая шлюшка не знала моего статуса и посмела оскорбить, меня и моих друзей, то пусть. Она явно старше меня, но если еще раз посмеет появиться здесь, то я убью ее. Я найду способ и убью ее. Убью любого, кто встанет на моем пути, попытается возразить.

– Еще подбрось монету, – хмыкает Диего. – Подбрось, чтобы наверняка знать : убивать или не убивать. Так власть не удержать.

– И как устроена твоя голова? – спрашивает Марсель.

– Я реалист и голову дам на отсечение, что ведьмы задумали что-то и сестрички Деверо знают, как и остальные ведьмы французского квартала. Не зря она появилась именно в баре Руссо.Это заговор, Марсель. Ты лишишься власти, если не примешь решение. Нужно убить ведьм, прижать их к стене и они заговорят. Вырвать им языки.

– Я контролирую ведьм и вы знаете это, никто не воспользуется магией без моего позволения, а если посмеют, то умрут, – говорит Жерар.

– Но ведьмы та еще заноза в заднице, – не отступает от своей позиции Диего. – Чем раньше решим это вопрос, тем лучше.

– Ты предлагаешь убить ведьм? – с ужасом произносит Тиерри, а перед глазами образ возлюбленной Кэти, которая между прочим была одной из ведьм квартала и держала свой магазин.

– И почему же ты так, испугался, – ухмыляется вампир глядя другу в глаза. – Тебе небезразличны ведьмочки со всех их колдовскими штучками.

– Я просто не желаю, чтобы было больно и пролилась лишняя кровь, – пытается возразить Тиерри. – У них тоже есть свои семьи, те, кого они любят. Согласись со мной, Марсель. Иногда, власть одной жестокостью не удержишь.

– Так парни, вы мои друзья и я буду с вами до конца, также, как и вы со мной, поэтому самодурство я рассчитаю , как предательство, – сжимает в руках монету. – Ничего не предпринимать без моего ведома. Поняли?

– Я все понял, – первым отвечает Диего.

– Конечно же, Марсель, – следом отвечает Тиерри.

Орел.

Решка.

Как монетка может все решить?

Самый простой способ.

Пока Марсель подбрасывает в воздух монету, падает в кресло.

Невозможно поделить сердце на две половины.

Если выпадет решка – пощада.

Если выпадет орел – казнь.

Марселю не наплевать, но ему нужно было нужно заткнуть друзей, но в тоже время и прислушаться к ним. У него есть особый кодекс чести, по которому живет он, его друзья, да и весь сверхъестественный мир Нового Орлеана. Ему не все равно на власть, но проливать попусту кровь Марсель не желает. Марсель лидер и сколько раз камни могли потянуть его на дно, но он всегда выплывал. Его впервые так оскорбили, унизили и он не смог отомстить. Впервые он не мог отомстить обидчику и, возможно, его друг Диего прав и все это нельзя так оставлять. Ведь всегда есть те, кто желает уничтожить тебя, есть те, кто плетут заговоры и им неугодна твоя власть. В таких случаях необходимо убивать и проявлять жестокость. Но если Тиерри Ванчур прав и власть только оттолкнешь жестокостью. Если власть можно удержать проявляя милосердие, которое не всегда проявление слабости. Именно это и хотел сказать его друг и главный помощник.

А что если эта монета с одинаковыми сторонами?

*** Новая Шотландия. Галифакс. 2013 год. ***

Любовь – это не разменная монета.

Пожертвовать всем ради того, чтобы остаться с ним.

Кетрин пахнет кленовым сиропом, ее духи отдают розами, оттенком свежести, бергамотом и мускусом. От нее изрядно несет кровью. Ведь она вернулась с охоты и вряд ли кто-то заметит, что на одного жителя стало меньше.

Ее губы на вкус отдают приторной горечью и кленовым сиропом, когда она целует его губы. У нее битое-перебитое сердце и боль отпечатана разветвлениями шрамов-ожогов на лице и изнанке ребер. Элайджа знает о ее боли и видит все ее ожоги. Видит все. Но он может научить ее тому, тому что не нужно бояться. Бояться любви.

Она может научить ее тому, что поддаваться чувствам -это нормально.

Она может вывести его из равновесия, контролировать.

У нее навязчивая идея стать свободной.

У нее дикий блеск в глазах, огонь, который так манит, привлекает и он готов сгореть в этом огне, обратиться в пепел.

Он смотрит пристально-пристально, заглядывает глубоко под кожу, будто пальцами достает до небьющегося сердца, хватает его, держит крепко-крепко и в любую секунду готов вырвать. Будто хочет вырвать ее сердце из груди и со всем своим научным интересом проверить, сколько она без нее выдержит. Она же как-то жила без сердца пять столетий.

Она жила, а сейчас не выживет, если тот оставит ее, вырвет из груди сердце. Сердце, крошечная часть которого все еще способна любить.

Не выдержит. Сейчас Пирс наблюдает за тем, как Элайджа несколько раз набирал номер брата. Она ведь внимательно наблюдала за горящем экранам его мобильного, как тот раз за разом нажимал на повтор. Все это время Элайджа сидел на диване, пытался дозвониться до брата. Он ведь сам желал поговорить с Клаусом, сообщить что желает встретится с ним лицом к лицу и поговорить. Им есть о чем поговорить, Элайджа желает лично сообщить о своем решении в пользу любви, но пока гудки не сменяются хриплым голосом Клауса и нет смысла звонить вновь.

– Я не понимаю, – вздыхает Майклсон и она видит, каким грустным он становится, когда дело касается семьи. – Мой брат не отвечает на мои звонки…

– Признаюсь, что я рада, Элайджа, – откровенно говорит Пирс. – Могу вздохнуть с облегчением, когда твой брат исчезает, а лучше бы он сдох, и я смогла бы жить свободно, веселиться, любить и быть с тобой. Я рада слышать, что тот пропал.

– Катерина, – взглянул на нее нахмурив брови. – Не говори так… Мне не нравится твой тон…

– Ты знаешь, в каком тоне я говорю о твоем братце-ублюдке. Ты знаешь, что я думаю и мы же говорим правду, я не лгу и говорю правду, ты сам желал этого Элайджа и я говорю правду, потому что люблю тебя, честна с тобой, но тебе ведь не приятно слышать правду? – шепчет на ухо, массирует его плечи. – И правда, то, что все, что ему грозит – это иссушение или заклинание ограничение, а может, он развлекается и ему не до семьи и проблем. Он никогда не умрет. Он бессмертный. Успокойся, Элайджа. Клаус зол на тебя, семью, и завтра ответит. Тебе нужно успокоится. Не нервничай. Я рядом и мы вместе поедим в Мистик Фоллс, но пообещай мне, что мы решим вопрос с моей свободой и сразу же уедим. Я никогда не останусь в Мистик Фоллс.

– Обещаю, Катерина, – отложил мобильный на стеклянный столик, взглянул на нее провел ладонью по ее щеке отчего Пирс прикрыла глаза.

Если разворошить угли, то огонь разгорится вновь. Лед обросший на сердце толстой коркой оттаивает только от одного его касания. Замершее сердце медленно отмеряет новый ритм, иммунная система – больше не борется с инфекцией под названием любовь.

– Знаешь, Элайджа у нас остались только мы и лучше думать о нас, думать о нашем времени, пора очнуться ото сна, кошмара и думать о нас, – запустила ладонь в его волосы. – Больше никаких разговоров о твоей семье. Давай думать о нашем времени. Согласен? Ответь мне…

– Если бы можно прожить жизнь заново, – усмешка на его губах и сейчас Кетрин впервые не может прочитать его. – Почему мы не можем прожить жить заново, Катерина?

– Мы неограниченны временем, Элайджа. Ты прожил десять жизней, я прожила пять, но мы не были счастливы в тех жизнях, – она не усмехается и не ухмыляется, скорее придерживается позиции безразличия и отречение от эмоций. – И чтобы ты изменил?

Ответ на свой вопрос Кетрин так и не получила. Он отанется в его голове, не осядет в воздухе.

Он без нее не сможет жить. Время невозможно победить.

Его любовь осталась в далеком прошлом. Та, Катерина, которая считала, что без любви не мыслима жизнь осталась в прошлом. Тот Элайджа Майклсон, который верил в любовь, верил в то, что любовь может принести величайшую радость и боль.

Кетрин не понимает, что с ним произошло. Ему ведь было так хорошо, когда она сняла его пиджак, массировала плечи, ведь Кетрин знает, как сделать приятное мужчине. Почему он резко встал и направился к выходу?

– Элайджа, куда ты идешь?

Он больше так не может. Прочла. Сумела понять, когда он встал, захлопнул за собой дверь и даже не обернулся. Обернулась она, но так и не услышав ответа, сползла с подлокотника на диван. Она ведь так удобно сидела на подлокотнике, была весела, когда Клаус не ответил на звонки брата, массировала его плечи. Что произошло? Что ей остается? Удобно лечь на диван, поджать под себя ноги и обнять подушку, только бы не позволить слезам появиться на ее глазах. Она и не позволит слезам и эмоциям взять над ней верх. Она позволила себе забраться на белоснежный кожаный диван в черных, лаковых, на высоком каблуке, босоножках Jimmy Choo .Для кого-то мечта, для кого-то реальность. Такие черные босоножки есть у многих, вот и Кетрин Пирс не стала исключением.

Без него ее лучше убить, в определённом смысле.

Кетрин из тех, что подобны урагану – врывается в жизнь слишком быстро, перепутывает прямые линии скучного существования, смешивает карты в колоде и смеются: все сделала правильно.

Кетрин ведь делает все правильно.

Кетрин из тех, что в толпе совсем чужие, одинокие даже в окружении людей и это самое страшное.

Кетрин из тех женщин, что знаю себе цену, тратят на себя слишком много времени. Они эгоистичны, самовлюбленные и избалованы. Ее волосы вьются от лица в упругих кудрях, и бледная кожа. Она предпочитает черный цвет в одежде, потому что ее душа точно такого же цвета. Сейчас она одета во все черной и выделяются только браслеты, часы и длинные тонкие золотые цепи свисающее до зоны декольте. Пирс всегда ценила сочетание золота и тьмы.

Она не закусывает нижнюю губу, не жмется лицом в подушку, не проливает слезы, как это делают другие. Как делают люди. Она ведь не человек, а вампир. Вампиры не слабые.Кетрин Пирс настолько она, что, когда он уходит у нее не случается истерика.

Единственная мысль Элайджи – Кетрин слишком, цунами, она роза, которая ранит кожу.

Его внутреннему штилю за ней не угнаться. Она своими шипами ранит, проливает его кровь и оставит умирать от потери крови.

След от ее помады исчезает с его кожи, когда он проводит ладонью по губам. Она все равно осталась с ним. В пальцах колит желание дотронуться до ее лица, выступающих ключиц, но он одергивает себя, продолжая идти вперед.

Его броня бесконечно дает сбой, тает под жаром ее пальчиков в его волосах. Он успевает всего на мгновение, не дольше, взглянуть на нее, прежде чем покидает квартиру, забывает обо всем, забывает даже о своем пиджаке.

Она из тех женщин, что одна на тысячу, и Элайджа улыбается, потому что знает, что такие женщины оставляет после себя след в разуме и сердце, меняет сознание и заставляет гореть, не отпускают. Элайджа Майклсон знает, что такие женщины убивают. Легче умереть самому, чем убить ее в себе. Охватывает высокий воротник фирменной рубашки и идет вперед.

Дважды выпить один и тот же яд.

А она думает только обо одном : Что если она ему больше не нужна?

*** Нью-Йорк. 2013 год. ***

Ее имя – Хейли Маршалл и она всегда добивается желаемого и рассчитывает только на себя. Вианн улыбается, когда ее подруга выходит из ванной. Похмелье, но после душа ей стало лучше. Работая в баре обязывает к ночному образу жизни могла бы спать до полудня, но она не могла спать. Привыкла бодрствовать.

– Кажется, Уил предложил встретится, когда узнал о том, я желаю поговорить о Кетрин Пирс, – застывшее лицо блондинки ей явно было приятно.

– Ты понимаешь во что вмешиваешься? – медленно, раздельно уточнила Вианн.

– Понимаю, что могу умереть, – отозвалась Маршалл и добавила : – Но страдать будет она.

– Хейли, она живет дольше тебя и более удачна, – усмехнулась волчица.

– А у меня есть когти и я могу с легкостью разорвать ее на части в полнолуние, – не умолкает Маршалл.

– Не провоцируй эту вампирскую шлюху, – пытается остановить ее та, но взглянув в глаза подруги понимает, что та пойдет до конца и не уступит.

***

Время в квартире Уила тянется долго и скучающая Хейли решила покопаться в бумагах, надеясь найти что-нибудь полезное для себя. С верхнего этажа невыносимо громко играет музыка. Она не вампир и ее не нужно приглашать. Она приходит сама и сегодня особенно беспощадна – нападает, оказывается сверху вампира, как только тот переступает порог своей квартиры.

Чуяли друг друга.

Вампиры и оборотня заклятые враги.

Все закончилось тем, что эффект неожиданности Хейли не приводит ни к чему хорошему. Уил крепко сжимает свои руки на ее шеи, прижимает к стене. Невыносимо, потому что она задыхается и у вампира преимущества перед ней. Он может убить ее прямо сейчас, а она только в полнолуние. Его брови были сурово сдвинуты, намекая на то, что разговор будет не из милых или он просто убьет ее, лишит такого необходимого кислорода. Без кислорода ей не жить.

Без информации о Кетрин она не уйдет. Не уйдет пока не узнает о слабости Пирс. Не уйдет без торжественной победы.

– Я писала тебе, и мне нужно знать о слабости Катерины Петровой, – агрессивно усмехнулась Маршалл, уперев руки в бока.

– У нее слишком много тех, кто готов умереть за нее и именно так она скрывалась, – говорит тот.

– Скрывалась? Тогда, может, без нее мир будет лучше?– мрачно усмехнулась в ответ на это.

– Зачем тебе ее смерть? Она предавала многих и ты не исключение, – продолжает тот.

– Я ненавижу ее, потому что ради нее делала ужасные вещи, – бросила Хейли презрительно, когда спустя какое-то время он ослабил хватку.

– Я знаю, и многие делали ради нее гораздо более ужасные вещи, – отозвался он глухо. – Она редкостная сука.

– Так ты вправду собрался защищать ее? – оттолкнула, что есть силы.

– А это проблема? – насмешливо вскинул бровь вампир.

– Пошел ты,кусок дерьма или просто марионетка в ее руках, – огрызнулась волчица, не зная, что ответить. – Сама разберусь.

– Как скажешь, волчонок, – хмыкнул тот. – Я скажу тебе, что многие желают ее смерти, но она все еще жива.

– И что? – холодно рассмеялась та. – Я просто планирую использовать против Кетрин ее слабость. У нее же есть слабости? Верно? Есть те, от кого она бежит? Не зря же она твой постоянный клиент? Я просто разорву ее в клочья, распотрошу, разбросаю части тела и органы по разным частям города. Ты будешь свободен. Кетрин заплатит за все, просто скажи мне…

– Неплохой вариант с тем, что выпотрошишь ее органы, – небрежно бросил отходя от нее.

– Ненавижу, – прошипела Маршалл. – Я ненавижу ее.

– Видимо она и вправду сильно потрепала тебя, дорогуша, ты потеряла надежду, но твоя ненависть может принести тебе удачу, и пусть меня убьют, если узнают, что я проболтался, но я помогаю ей уже давно и меня достало быть ее слугой, – с помощью вампирской скорости он преграждает ей пусть, когда рука Хейли уже сжимала дверную ручку. – Она боится только Никлауса Майклсона. Слышала о нем? Найдешь его, скажешь где она, расскажешь о ее особых помощниках и сучка умрет, а он вознаградит тебя. Не сделаешь это ты труп. Она не оставляет после себя следов. Ей наплевать на жизни других. Ты меня не видела и ничего не я тебе не говорил.

Она, конечно же, шепчет тихое : « Спасибо» перед тем, как уйти, а тот запирает дверь и тянется в карман куртки, за своим мобильным, набирает смс. Он замер, стоит посреди комнаты печатая текст.

Кому K. :Волчица приходила и я сказал то, что ты попросила сказать, Кет.

От кого K. : Хороший мальчик. Ты знаешь, что должен делать?

Кому K. : Я должен убить Хейли Маршалл.

От кого K. : Вот и славно. Это волчица должна умереть. Отправь ее в могилу, как можно быстрее. Ее никто не должен спасти ее.

Замер, сфокусировал свой взгляд на погасшем экране мобильного. Его главная задача – преследовать Хейли Маршалл и лишит ее жизни. Он не успокоится, пока не убьет ее. Он не остановится, пока Хейли не умрет. Он не знает, что состояние свободы ему не ведомо. Ему знакомо только состояние похмелья и неведения из-за внушения Кетрин. Она старше его и с помощью внушения сделала своим рабом. Он не знает, почему готов ради нее на все, но это его привычное состояния и ноша. Он потерял свободу и умрет ради нее. Его тело и разум подчиняется только ее приказам.

========== Глава 41. Оба проиграли. ==========

Ту, которую любит, он убил бы, только чтобы спасти ее от долгого и мучительного саморазрушения.

Пауло Коэльо.

*** Новая Шотландия. Галифакс. ***

Он не вернулся, но она все еще нужна ему. Нужна, потому человек под внушением приносит ей коробку. Коробку с вечернем платьем и запиской. Платье – в пол, цвета айвори. Не белый – свадебный. Цвет молочной кости, классический бежевый в моде, более изысканный, торжественный, более изящный, роскошный вид.Ivory – в переводе с английского звучит как слоновая кость, или цвет слоновой кости. Это очень изысканный оттенок белого, связанный с вековым понятием роскоши.

Еще первобытные люди использовали кость для своих нужд: мягкий, податливый материал мог принимать любую форму, например, иглы, ножа, наконечника для стрел и т.д. С появлением цивилизации и развитием искусства этот материал стал в пору искусным мастерам. Сначала это были простые узоры, но в пике своего могущества это стали объемные картины и даже статуи. Каждый богатый дом имел хотя бы несколько украшений из слоновой кости.

Они читает записку в которой написано : « Я буду ждать тебя в восемь и не минутой позже.»

Что он задумал и этот цвет совершенно не подходит Кетрин Пирс. Слишком теплый оттенок.

Не ее и Кетрин не наденет подаренное платье. Она не починяется приказам и наденет платье в пол цвета сапфир. У платья рукава бато, оно идеально обтягивает ее фигуру и в нем нет вызывающей зоны декольтн. Она отказывается от украшений, но не от черных босоножек Jimmy Joo.

Что бы он не задумал Пирс примет его игру.

Примет и спускается, вздыхает полной грудью.

Кто в этой игре жертва, а кто хищник?

Иногда жертва сама бежит в твои силки. Всё, что нужно – это затаиться и ждать.

Иногда жертва меняется с тобой местами и начинает собственную игру.

Всё, что нужно – это согласиться с правилами.

Пирс соглашается, садиться в машину, которая останавливается рядом с ней.

Если вам нравится быть зверями, то какая разница, кто кого съест?

Какая разница, если она точно знает, что в этой игре никто не проиграет.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Пирс, – разглядывая однообразные пейзажи из окна.

Она обернулась на водителя, словно требуя ответа, но тот продолжал молчать, не отводя взгляда от дороги. Да и Кетрин поняла, что тот под внушением.

– Вы очень скора узнаете, – произнёс он, заметив её горящие интересом глаза.

Пирс любит игры и ничего не ответила, отворачиваясь от шофера и потому он не заметил на ее губах кривую ухмылку.

– Значит, Элайджа задумал сыграть со мной? – прошептала она.

Машина подъехала к портовому кварталу и покинув машину Кетрин заметила Элайджу сидящего за столиком в кафе огрожденного от водной глади только куском металла – цепью. Кафе находилось в порту, прямо на деревянным мосту.

Галифакс – это второй по размеру естественный порт в мире. Именно это подтолкнуло город к быстрому развитию, а также создало его авантюрную репутацию. Потому что именно сюда английские пираты доставляли захваченные ими в плен корабли.

Когда в город приезжают в экологический туризм, особым притяжением служат каменные строения прибрежного квартала.Именно тут пираты в давние времена делили добычу, а теперь это излюбленное место посещения туристами. С приходом ночи, когда в городе включают подсветку, всё вокруг меняется до неузнаваемости. Красота Галифакса, освещённого ночными прожекторами, не поддаётся никакому описанию, это превосходное зрелище.

Элайджа задумчив, пил чай, наблюдает за грациозной походкой, Кетрин прекрасно знала, что тот волнуется, и оставлять его в одиночестве ни в коем случае нельзя, и поэтому поспешила к нему, присела за столик и положила сумочку на соседний стул.

– Элайджа Майклсон я требую объяснений. Что происходит? Если это из-за моего высказывания, то ты знаешь, что я думаю… Можешь убить меня, но своего мнения я не изменю.

– Ты надела другое платье…

– Я не подчиняюсь никому. Конечно же я надела то, что понравилось мне, Элайджа и это свидание или твой способ извиниться? Если свидание, то я буду чай с кленовым сиропом и шоколадный торт.

– Уже заказал, Катерина.

Она сидела напротив – эта женщина была именно такой, какая была нужна Элайджи. Он в этом не сомневался. Даже в этом платье, Smoky eyes с переходом от коричнево-золотистых тонов к черному контору на уголках глаз, блеск оттенок которого на один-два тона темнее натурального цвета губ. Ее красивому лицу почему-то удивительно шли слезы и улыбка. Она словно она сошла с одного из ретро-фильмов, полотен средневековых художников, которые так обожал Элайджа.

Один на один.

Прожигают друг друга взглядами.

Пламя в глазах никогда не разгорается без причины.

Взгляд от Элайджи Пирс отрывает только тогда, когда официантка приносит заказ и ставит перед ней чашку чая и шоколадный бисквит, пропитанный коньяком, с сырно-творожным кремом и грецким орехом. Мягкий десерт готовится на основе именно молочного шоколада, чтобы не перебивать аромат других ингредиентов.

Пирс улыбнулась, наклонившись ближе и взяла в руки столовые приборы.

– Мы заговорили о том, чтобы я изменил в своей жизни. Я долго размышлял над этим. Весь день размышлял, ходил по порту, смотрел на корабли, вспоминал то, что прожито…

Пирс хмурится, словно совершенно не понимая, о чем речь, выпрямилась, принялась есть десерт запивая приторно сладким чаем.

Память – проклятье, от которого не скрыться.

Кетрин Пирс удалось. Почти.

Ночами – кошмары, днями – виски.

Она научилась жить со своим прошлом и хоронить его. Она научилась хоронить людей и неважно, нужных или ненужных. Научилась хоронить воспоминание.

Если бы она не научилась хоронить прошлое, то прошлое бы похоронило ее.

Элайджи Майклсону удалось. Почти удалось забыть. Зачем ему вспоминать людей, их лица. Зачем ему помнить, если прожив столько столетий он все равно забудет. Все равно воспоминания сотрутся из его памяти.

Он может стереть, забыть, но прошлое возвращается вспышками, отрывками, галлюцинациями – врывается, буквально прорывает плотину его защиты, накрывая с головой, поглощая глубиной и порой отвращением к самому себе.

Уничтожить прошлое, выжечь, обратить в пепел у него не выходит.

Из-за него и его семьи – сломалась столько жизней, столько искалеченных судеб, столько крови.

У него на сердце была тьма. У него сожаление за всё сделанное не им или им, его семьей. Он ненавидит монстра живущего и вырывающегося из-за красной двери, ублюдка , желающим всё и сразу. Желающим только убивать и проливать кровь. Монср жаждет только крови и жертв. Элайджа не всегда мог контролировать этого монстра.

У него острое презрение к самому себе, монстром ему совсем не хочется себя помнить и он не помнил. Когда он забывал о своих грехах, то у него нет поводов ненавидеть, презирать, сторониться. С начала, с чистого листа, с красной строки – мечта, недоступность, сказка. Сказка, в которую Элайджа мог верить.

Память – часть, без которой, правда, ему лучше обойтись.

Элайджа бредит мечтает жить спокойно. Кажется, в этой жизни у него есть шанс быть рядом с Катериной.

Память – Адское пламя, пожирающее его изнутри, его личная пытка, изобретательная, пошаговая, продуманная его матерью красная дверь за которой скрывались все него грехи.

Лучше жить забыв. Лучше, когда воспоминания не разрывают тебя изнутри.

Злость берёт верх и он только-только избавляется от груза вины, поступков, причин, как они с новой силой рушатся на его плечи. Элайджа живое воплощение зла.

Память – проклятье, от которого не избавиться.

«Почти» жжёт сетчатку и он никогда не забудет.

Не забудет той ночи, когда бежал за ней и должен был привести ее к брату. Он чуял ее кровь. Он позволил ей уйти и возможно это и было его ошибкой или правильным решением.

Не проще ли было не спасать и убить ее?

Ему было бы лучше убить ту, которую он любит, только бы она не прожила такую судьбу, какую Кетрин ведет сейчас. Он не мог видить, как она ращрушает себя.

Тогда все рухнуло. Рухнули все надежды.

Выживание стало смыслом ее жизни. У нее на выдохе – равнодушное нетерпение. Она не знает, что тот желает сказать ей, но тот опускается перед ей на колени, берет ее руки в свои.

Она считает до десяти, смиряясь, понимая, что не может это остановить.

– Элайджа…

Непроницаемо отстранённый Элайджа переплетает ее пальцы, пока она натягивает улыбку, смотрит в глаза.

Элайджа искренне не понимает, зачем эта игра в любовь, если они проиграли.

– Так выпала карта, Элайджа, если желаешь поговорить о той ночи, когда позволил Тревору спасти меня, а точнее я сама спасла себя, – усмехается, смотрит на его и больше не прикасается к еде. – Ты чуял мой запах, кровь и у меня была ранена щека. Я вся дрожала от страха, когда слышала твой голос и дрожала от страха. Я боялась тебя.

Она подаёт виду, что боится. Смотрит прямо, с вызовом.

Он знает и должен сказать. Сказать именно сейчас.

– Помнишь замковый сад в котором мы играли в догонялки? Ты должна была сидеть на скамейки, а я опуститься перед тобой на колени, молить о прощении, рассказать правду о намерениях моего брата, стереть слезы с твоего лица, сказать, что я буду рядом и ты не умрешь и если бы эликсир ведьм не сработал, то я должен был напоить тебя своей кровью, не позволить брату убить тебя. Я должен был остаться тогда с тобой до конца. Я должен был не совершить эту ошибку. Я должен был защищать тебя и позволить себе любить и сражаться за любовь, а не семью. Я должен был сражаться за тебя, – в глазах нечто непроницаемое и непонятное, что на мгновение застаёт Пирс врасплох. – Я прошу твоего прощения… Мне нужно прощение женщины, которая вошла в мое сердце и разум. Я прошу прощение за то, что убил тебя…

– Я сама убила себя, Элайджа. Поверь, тебе не нужно винить себя. Тебе не нужно ненавидеть себя, – шепчет брюнетка, ровно, твёрдо. – Катерина бы доверила свою жизнь, поверила сильному, но жестокому милорду, который готов на все, чтобы защитить ее. Все что осталось в прошлом должно остаться там. Ты правильно поступаешь выбирая семью. Я не стою того, чтобы ты выбрал меня и в этот раз. Появится та женщина, которая больше меня заслуживает тебя и спасения. Меня проще убить…

– Запомни, что ты навечно останешься со мной, в моей сердце… Я спасу тебя, Катерина. Спасу…

– Прости, но меня уже позно спасать, но я верю в то, что называешь спасением, Элайджа… Ты все же спасаешь меня…

Элайджа поддаётся, целует ее руку, а та удивляется его отважности. Он нашел в себе силы, сказать то, что боялся. Сказал, что их жизни могли бы стать лучше, если бы они были вместе еще тогда, позволили гневу Никлауса сорваться на них, испепелить. Они бы сгорели еще тогда, но были бы вместе. Кетрин находит в себе силы улыбнуться, коснуться ладонью его щеки и увидеть слезу, которую она, естественно сотрет. Теперь она знает, что тревожит его. Ей важно контролировать его разум, знать, о чем он думает. Ей это важно, знать о его чувствах, переживаниях, том, что тревожит его. Ей важно знать, что она нужна ему.