Текст книги "Три года счастья (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 59 страниц)

Молчит и вдыхает этот яд вместе с воздухом. Ее яд. Яд, которым его отравила Кетрин Пирс.

Он не спятил, не сошел с ума, но помешался на спасении семьи, а точнее ее части в лице младшего брата – Никлауса Майклсона, зациклился на исцелении своей прогнившей души спасая душу Клауса. Всегда был просто рядом с ним, не предавал, ну, если не считать историю с Авророй Де Мартель. Он отнял любовь у своего брата. Элайджа успокаивал себя тем, что им грозил Майкл, а тот делал, что положено – защищал семью. Успокаивал, что ничего не знал о даре внушения, которым их наделила мать. А может, хотел спасти и свою шкуру? Спасти не только семью, но и себя. Эгоизм, который скрывала маска выкованная из идеальных манер и якобы благородства. Маска скрывала его темную душу. Просто он такой : первородный вампир, всегда в костюме, с идеальными манерами, просто заботливый брат, монстр проливающей кровь по большей части во имя семьи, возможно, чтобы защитить кого-то от своей семьи, в сумме ведь одно и тоже. В сумме ведь выходит, что Элайджа Майклсон демон ночи отнимающей жизни невинных, хищник, что не может поменяться по щелчку пальцев. И насколько аморален , в этом мире безупречном, чистом и правильном?Аморален, считая, что поступает правильно.

Застыл, будто в коматозии, обдумывает все ее слова, которые бесконечным потоком слов доходит до него, записываются в какой-то части его мозга, а он ведь думал, что все потеряло всякий смыл. Он думал, что ему запрещено желать большего и то этого хотелось кричать так, чтобы сорвать голос, кричать, чтобы самому распасться на мелкие части. Кричать, а он все это время заглушал эмоции, скрывал их.

Его жизнь разбавляло черно-белое и никаких других цветов.

Он нашел любовь, но потерял в неё веру.

Он нашел любовь и оставил ее. Отпустил Катерину, не усмотрел, не спас и она стала Кетрин.

И почему-то верить в любовь у него больше не получается. Наверное, мечты и надежды были оставлены ещё давно. Оставлены во имя спасения души брата и жертвы ради семьи. Вся жизнь – сплошное черное, но он научился видеть в темноте за столько-то лет. Научился.

Кетрин жива, и она ещё дышит. Мертва Катерина, а он чувствует, что Катерина ищет выход из клетки, в которую ее заключила Кетрин. Ищет выход, так же как и она.

Улыбнулся, чтобы доказать себе и ей, что он все еще жив. Жив, касается ее руки и целует. Жив и благодарен ей, а та улыбается в ответ, съеживается потому ей не ловко, но все же ее старания были оценены.

– Я приготовлю нам кофе?

– Позволь сегодня это сделать мне, Мерлин. Латте с шоколадным сиропом , в благодарность за совет.

– Я верю в то, что найдешь в себе силы и будешь сражаться за настоящую любовь. Мы должны пройтись сегодня ночью по побережью. Вода смоет всю жестокость этого мира. Согласен?

– Согласен. Брайтон-Бич ( Brighton Beach. )

***

Темнота сменяется светом. Темнота, в которую ее погрузил Элайджа Майклсон. Открывает глаза и даже не сразу понимает, что находится на полу, жгучая боль в области шеи. Он переломал ее кости, сломал шею. Боль, дотягивается рукой до шеи. Он свернул ей шею, оставил здесь, на полу гостиной, сказал, что свяжется с ней, когда посчитает это нужным и уместным. Думает, что победил ее, обыграл.

Жгучая боль и ненависть.

Голова кругом. Пытается встать. Больно, что она даже прикусывает губу, чтобы не закричать от боли и ненависти. Боли и ненависти, которую она испытывает не только к Элайджи Майклсону, но и всему миру. Все же мир жесток, и она была права. Права, потому что этом жестоком мире, тот кто испытывал к ней чувства свернул ее шею. Убил.

Жестокий мир.

– Ублюдок! Ты ублюдок Элайджа Майклсон, – её хрипящий голос разносится эхом по гостиничному номеру.

И почему ей не наплевать, что шею ей свернул именно он. С ней поступали еще хуже, но Элайджа Майклсон видет в ней то же, что и все : черную, эгоистичную, подлую и безжалостную стерву.Почему он не убил её, когда была возможность? Почему она до сих пор не придушила его, не вонзила кол в его сердце, просто, чтобы ему было так же больно, как и ей. Ведь она единственная, та кто выжила и служит напоминанием в сердце Элайджи о том, что мир жесток и такие монстры, как он губят невинные души. Она его любовь. Она напоминание о всех его грехах. Она напоминание о том, что он не так уж и чист, как мог думать, когда каждый раз вытирал вытирал белоснежным платком кровь со своих губ.

А может, выживая в жестоком мире она сама стала жестокой, такой же, как и он, Клаус, вся семья Майклонов. А может он был прав, добил ее и доказал, что она никому ненужный испорченный товар, от которого можно избавиться. Она никому не нужна в этом жестоком мире и поэтому Кетрин Пирс выживает.

Выживет в этом жестоком мире.

Выживет.

Всё честно – они друг другу не обязаны, но сейчас Кетрин чувствует себя разбитой и грязной, ненужной вещью. А ведь вести эту игру должна была она. Она всегда устанавливает правила игры, чтобы выжить в этом жестоком мире. Элайджа Майклсон изменил правила этой игры, заставил ее что-то чувствовать. Гнев.

Смятение. Злобу.

Она не управляет игрой. Она не управляет этим мужчиной. Элайджа единственный мужчина, который не пал к ее ногам и не положил, к ее ногам, свое окровавленное сердце, которое она в любую минуту могла пронзить своим тонким каблуком.

Добил, оставив после себя головную боль и запах восточных древесных ноток его дорогих духов, который еще не выветрился из комнаты. Теперь,она может втаптывать его в землю, мешай с грязью, ведь он разозлил ее и все еще не у нее ног – все равно ведь вместе завязнем. Погрязнут вместе в этой грязи и никакие принципы не запрещают ей отомстить, а месть всегда была сладка. Сладкая месть за то, что тот играет не по ее правилам, не подчиняется, только в голове замыкают контакты, стоит ей отомстить, оступиться, как он окончательно отвернется от нее. Отомстит и ее месть будет сладкой.

В подсознании срабатывает переключатель, который останавливает ее. Инстинкт самосохранение, ведь она даже не отомстила его брату за смерть все ее семьи. А может она и не ненавидит его вовсе. Возможно ли вообще такое в этой вселенной? Возможно ли, что она одновременно желает разорвать его на части и поцеловать. В этот раз в ее игре явно что-то пошло не так.

Держать себя в руках, сжать руки и волю в кулак, она не сдалась.

Что с ней происходит? Почему внутри у нее всё сыпется пеплом, забивает лёгкие и не даёт дышать? Она не может дышать, думая о ней. Вся ее маска циничности и наглости, безразличия трещит по швам. Она хочет ненавидеть Элайджу Майклсона, но себя ненавидит больше. Ненавидит, за то, что проиграла : ему, любви. За то, что наизнанку выворачивается, пытаясь себе же противиться, и кажется, что больна .

Скорее, Элайджа и есть болезнь.Любовь к нему и есть болезнь. Болезнь, которая, ломает ее изнутри, выворачивает сердце на изнанку, заставляет сердце обливаться кровью .

Пирс хочет развернуться и бежать, пока ещё не поздно, бежать до тех пор, пока лёгкие не начнут гореть или она не сгорит на солнце и обратится в пепел. Захлебнется этим пеплом осознавая, что позволила любви встать на ее пути. Неважно куда бежать, только подальше от него и этой проклятой любви, что перегорела и заела пеплом в ее легких.

И она злится, на себя и не ненавидет, задает себе один и тот же вопрос : Почему он всё ещё здесь? Почему до сих пор в ее голове? Почему?

Пирс уверенна – Элайджа как никто другой знает о загаженной и трусливой, чтобы остаться поверить ей и не позволить умереть в одиночестве.

Кетрин никогда не допустит варианта, что Элайджа поверит ей, не воспользуется ею, а ведь она должна заставить его поверить ей. Теперь она знает, что ей придется делать то, что она больше всего ненавидит в этом жестоком мире – быть честной с Элайжей Майклсоном, не предать, быть искренней и доказать, что ее чувства все еще живы. Сыграть иначе. Сыграть открыто и говоря правду.

Сыграет по-новому.Сыграет в игру, которую ненавидит.

Сыграет в правду.

От мыслей отвлекает вибрация ее мобильного оставленного на постели

гостиничного номера..

С вампирской скоростью оказывается рядом с постелью, берет в руки телефон : 9 непрочитанных смс с незнакомого номера.

*Кетрин

*Клаус приказал Родану убить тебя и доставить к нему

*Живой или метровой

*Он собирает вампиров

*У них есть адрес гостиницы, в которой ты остановилась

*Они попытаются убить тебя

*Сегодня ночью

*Тебе нужно сбежать

*Раньше наступления сумерек

*Беги из Нью-Йорка

На лице ухмылка, игра планирует быть гораздо интереснее, чем планировала

Кетрин. Она не сбежит и ни за что не пропустит эту игру.

На лице довольная ухмылка, ведь Кетрин сыграет в жестокую игру сегодня ночью. Ухмыляется, довольна собой, когда перечитывает ответ на смс : ” Замани их Брайтон-Бич, я буду ждать там в полночь. Сегодня ночью я повеселюсь, так, как не веселилась, с ищейками Клауса, с пятидесятых. “

Кладет телефон в карман брюк, лицо по-прежнему довольная ухмылка, которая так присуща Кетрин Пирс, ведь она повеселится, прольет кровь, убьет, разорвет на части, пойдет на что угодно, только бы выжить в этом жестоком мире.

Жестокий мир.

Выжить в жестоком мире.

========== Глава 8. Часть I. Гнев. Раскаяние. Страсть. ==========

*** Нью-Йорк. 2012 Год. ***

” Вся жизнь – лишь путь к смерти. “

Франц Кафка.

Гнев.

Ночью Кетрин Пирс выступает : стонами в постели понравившегося ей мужчины или разрывая глотку очередной жертве, убивая, не зная пощады.

Ночью Кетрин Пирс выступает с другими концертами.

Сжимает запястья смотря на серебряный браслет, средней толщены. Старинное украшение, подарок, доверенной ведьмы из шестнадцатого столетия. Кетрин Пирс никогда бы не позволила лишиться себе этого браслета и изделия защищающего ее от солнца. Особое украшение, благодаря которому она была во власти гнева, наделена силой. Наделена силой, ровно пока этот браслет на ее руке.

Лучше не встречать Кетрин Пирс сегодня ночью.

Тело дрожит.

Сегодня она должна вести эту игру.

Кетрин Пирс готова встретить их. Готова сыграть и пролить кровь. Готова, встретить свою смерть.

Этой ночью она позволит найти себя.

Луна освещает водную гладь.

Они ведь хотят, чтобы она умерла? Клаус желает мучить ее или насладиться тем, что лично убьет ее. Но, эта сучка живет дольше некоторых из людей Никлауса

Майклсона.

Готова.

Аккуратным движением разувает туфли, на двенадцати сантиметровых каблуках. Ступает на прохладный песок. Прикрывает глаза, от наслаждение, идет вперед.

Ступает вперед, прислушивается к звукам прибоя, а прохладный песок успокаивает ее, касание холодной воды снимают напряжение. Но, сегодня Кетрин Пирс не позволено наслаждаться лунной ночью на море и звуками прибоя.

Сегодня ночью она прольет кровь, и выступать с концертом будут выступать ее убийцы, те которых она разорвет на части.

Готова.

– Ну, ты и сучка, Кетрин, – раздается голос за ее спиной.

Ухмыляется, не спешит оборачиваться, она прекрасно узнала этот хриплый мужской голос. Голос шатена, атлетического телосложение с серыми глазами, вздернутом носом и такими пухлыми губами, которые так и хотелось поцеловать. Раньше ведь Пирс и касалась их.

– Не так грубо, милый, – медленно оборачивается, леконько ударяет его по груди.

– В этот раз я притащу тебя за волосы к Клаусу. Это война! – заламывает руку, будто ему и смотреть на нее мерзко теперь, когда она предала его, проводила с ним дни, дарила себя ночью, а потом исчезла.

Исчезла, обманула, ведь больше он не был не нужен. Тогда-то в ее голове и созрел план устроить все для ритуала Клауса, привести двойника, может это как-то утихомирит гнев первородного гибрида и тот согласится на сделку. Тогда-то она и связалась с Мейоном Локвудом, сделал все, чтобы пробудить в нем ген оборотня. У Кетрин Пирс появилась новая игрушка, что та позабыла о старой.

– Вовсе нет, это мой характер.А ты возмужал, Родан, и да, мне больно, – хмыкает, руки сжаты в кулаки.

– В этот раз я не успокоюсь, пока не вырву твой лживый язык, а ты не особо то и пряталась, – оборачивает к себе, заглядывает в глаза, и почему она так спокойна?

– А может, я хотела, чтобы меня нашли? – пальцами пробегает по его руке. – А ты все еще хорош и чертовски сексуален.

Трясет от ненависти к ней, особенно от воспоминания, того, что он поверил ей, поверил в ее любовь, а все обратилось ложью и уходом, по-английски. Пирс ведь сбежала прямо из его постели.

– Этой ночью ты умрешь, – он отшатывается, швыряет ее в песок, швыряет, словно она ненужная вещь, скалится, показывает клыки.

Одежда и волосы испачканы песком, а ведь сегодня днем Кетрин делала укладку в одном из самых дорогих салонов города. Песок, ее лицо в песке и испорченный макиаж : через чур накрашенные золотисто-коричневыми тенями, которые к уголку век сменялись темным или даже черным, песок прилип к накрашенным блеском губам. Проводит рукой по песку, осматривает окружающей ее мужчин. На всякий случай Кетрин готовится бить. Она готова ударить.

– Да ладно, Родан, серьезно? Меня убью несколько оборотней, не в полнолуние, и вампиры на побегушках у Клауса? – качает головой, смеется окружившим ее мужчинам.

Сегодня ночью ее лучше не встречать.

Нельзя было ее встречать ее сегодня ночью.

Готова.

Кетрин Пирс не жертва.

Пирс рычит так, что каждый ее бессмертный нерв отдается эхом, а в позвоночнике, кажется, трещина, кажется ее позвоночник сломался. Ей попытались сломать позвоночник ногой, тереть на ее кожанки след мужского ботинка. Прошлое: всполохи личного Ада на стенах кровь, ее отец убит мечом в самое сердце, на постели трупы матери и сестры. Кровь. Им перерезали горло, а она кричит, рыдает на груди матери, перед тем, как она уйдет, бросит спичку и сожжет прошлое. Плач ребенка на груди матери, сменяется предсмертным криком . Клаус убил всю ее семью, просто, чтобы отомстить и тогда сгорела Катерина. Сгорела вместе с домом и убитой семьей.

Только вот Кетрин спичку и бросила.

Этот пожар забрал у нее все, включая и часть души – Катерину.

Больно. Кости ломаются под весом.

Больно.

Не закричит, словно ее рот под скотчем.

Вампиры молчат, оборотни сжимают руки на ее волосах, сдерживающий ее мужчина заставляет посмотреть ему в глаза, думает, что сломает ее.

Кетрин Пирс не сломать.

Не сломается.

Кетрин оставит кроваво-алый след.

Не сломать. Тащат за волосы, не жалеют ее, ведь лично Родан наносит ей первый удар. Наносит удар, бьет костяшками в самое сердце, бьет так больно, что ее кровь окрашивает песок в алый. Удар за ударом, но она не кричит, а только терпит, не кричит, словно ее рот заклеили скотчем. Молчит, кашляет кровью, ее майка разорвана, порваны брюки, кожанка отброшена в сторону.

Песок окрашен ее кровью.

Они ведь глупы, если думают, что Кетрин Пирс стала жертвой. Жертвой, потому что такая, как она не может одержать победу над вампирами старше ее, а оборотни могут стать той еще занозой в заднице.

Кетрин Пирс никогда не была жертвой.

Открывает глаза, под которыми набухают венки, уголки глаз окрашиваются алым.

Лицо демона ночи. Адреналин закипает в крови, и демон скрытый внутри ее жаждет крови. Демон требует, чтобы пролилась кровь. Демон требует того, чтобы его голод утолили. Все тело бьётся в конвульсиях от одного лишь желания убить, ответить болью тем, кто причинил боль ей.

Желание отомстить и угомонить бурю начавшуюся в ее душу, насладится криками жертв.

Чувств больше нет. Ее чувства растоптали, заставили ее закопать чувства глубоко род землю.

Чувства зарыты под землей.

Рычит, разодранным рычанием изнутри. Рычит, потому что больно, а закричать она себе не может позволить.

Лучше бы они не встречали ее сегодня ночью.

Рычит, под глазами набухшие венки, костяшки испачканы кровью.

Они пожелали станцевать с ней сегодня ночью, и она станцует.

Станцует танго смерти.

Тело в предвкушение, острые клыки желают только вонзиться в тело жертвы, испить свежей крови и убить.

Изобилие жертв и свежей крови.

Вонзает острые клыки в горло оборотня, разрывает глотку, испивает кровь, насыщает свой организм. Кровь придает ей силы.

И с каждым разом жажда становится всё сильней, на изорванной одежде пятна крови, наслаждается криками жертвы.

Убила. Так она поступала долгие столетия, с такими концертами ночами выступает Кетрин Пирс, если кто-то желал, чтобы она станцевала, то она станцует. Станцует танго смерти.

У нее больше нет иной цели, как идти вперед, наслаждаться криками жертв, разрывать на части, тех, кто причинял ей боль .

Убить.

Что-то не так… Родан понимает это слишком поздно.

Поздно. На губах кровь оборотней .

« Кровь оборотней – та еще мерзость, »– думает Пирс, наступая на труп мужчины, у ее ног.

Разорвала глотки двум оборотням, и это было так просто, что она одна могла другой рукой красить ногти.

Потеряла контроль. Летит голова одного из вампиров, который решил подкрасться к ней сзади. Его не спасли ни сила, ни скорость.

Сегодня выступают для Кетрин Пирс. Выступают жертвы с предсмертными криками.

Потеряла контроль.

Ступает босыми ногами по песку.

Убить того, кто способен играть против правил, кто предаст, пойдет на все, только чтобы выжить.

Родан глупец, если думал, что сможет сломать ее и доставить беглянку к Клаусу, отомстить.

Их разделяет всего пару секунд, ведь кровь повсюду.

В руках сердце окровавленное сердце, а у ног покрытое серыми венками тело вампира.

Наступает на тело, так же наступи на нее, так же, как пытались сломать ее.

Сломала она.

Кетрин не закричит. Слышны только крики ее жертв.

Магический барьер. Невозможно уйти. Кетрин позаботилась о том, чтобы ни один не ушел живым. Охотится.

Уже близко.

Какой же он глупец, если думал одурачить Кетрин Пирс.

Он ощущает, что смерть близка и их разделят пару секунд. Мечтает разорвать, ее.

Точно такой же игрок, как и она. Старше ее и знает тактику боя. Знает правила игры, но это не шахматы, а жизнь. В жизни нет белого или чёрного…

Кетрин смеётся громко, когда тот стучит кулаками по невидимому барьеру. Вампир может войти, но не может выйти. Ослаблен, под действием заклинивания.

Перегрызает глотку, рвёт на части, тело последнего оборотня. Оборотни пешки в этой игре. Пешки, до наступления полнолуния.

Гнев.

Ее желают сдержать несколько вампиров. Схватили под руки, заставили опуститься на колени.

Зря.

Она ведома гневом.

Ночь. Улыбается, держа Элайджу за руку. Нет ничего прекраснее ночной прогулки, и ночной воздух приведет его в себя, его сон укрепиться, он будет рассуждать здраво и мудро, так как рассуждал раньше. Умиротворение и спокойствие – Элайджа заслуживает этого и Мерлин верит в это . Вообще, она возможно и любила Элайджу, испытывала к нему светлые, доверительные чувства, с ним можно было часами разговаривать обо всех книгах, искусстве, разгадывать кроссворды, на которые он знал ответы и это злило ее.. У Майклсона была потрясающая память, как и у нее.

Ночь. Прислушивается. Смотрят друг другу в глаза. Они ведь слышат одно и тоже, слышат благодаря сверхслуху. Слышат стоны, доносящиеся откуда-то из побережья. Слыша, что что-то происходят.

– Оставайся здесь, Мерлин. Я вмешаюсь…

– Мы должны помочь, Элайджа.

Отпускает руку. Исчезает быстрее, чем он успел опомниться и оглядеться.

Исчезает, ведь Мерлин добра и думает, что кто-то нуждается в ее помощи.

Да, никому ее помощь не нужна. Прикрывает лицо, рукой видя разбросанные трупы, двое сдерживают женщину, а один наблюдает за этим, готов вырвать ее сердце. Кетрин больно, голова опущена, все испачкана кровью, но она знает, что у него не выйдет.

Они желали ей смерти .

Не вышло. Многие желали ей смерти, но эта сучка живет дольше, чем некоторые.

Теперь уже Кетрин Пирс кричит. Крик – отражает ее гнев.

Удар, хруст шеи.

Отбрасывает другого вампира, ближе к воде.

Лицо покрывает свежая кровь, а у ног лежит мертвые вампиры, оборотни с перегрызенными глотками, на которых Пирс по большому счету плевать.

В лунном свете Марлин заглянула в тьмой глаза брюнетки, выглядят зловеще, испачкана, кровью, но куда больше блондинку пугает выражения абсолютного наслаждения на красивом лице.

В лунном свете Пирс смотрит в ее напуганные глаза, довольно улыбается, сливает с губ кровь и понимает, что если блондинка здесь, значит рядом и ее спутник – Элайджа. Если он здесь, то у Кетрин появляется слабая надежда на спасение.

Нельзя было Мерлин встречать ее сегодня ночью.

Нельзя.

Хватает за шею, и в лице мужчины отражается только одно – безразличие. Плевать, что ей больно, ведь она разрушала его планы. Помешала ему и Родан отомстит.

Больно.

Дрожит. Руки сжимаются на горле.

– И как же мне наказать тебя?

– Никак.

Пытается ударить коленом в область живота. Пытается защититься.

Слаба. Вампир явно сильнее ее из-за пролитой крови, старше, а главное злее. Ярость, словно огонь разговорятся в груди при мысли, что Кетрин может уйти, вновь ускользнуть.

Крепко зажмурила глаза. Сжимает ее руку на шеи, словно она жертва.

Больно. Тело бьёт мелкая дрожь, когда Радон пробивает ее грудную клетку.

Второго шанса нет. Люди Никлауса Майклсона жестоки, бессердечны и так же, как создатель не дают второго шанса. Руки сжимаются сердце, рывок.

Глаза закрыты, теперь уже тело приобрело безжизненно сероватый оттенок. Она умерла, не решившись взглянуть на этот жестокий мир. На секунду задержал взгляд на бледно-сером, покрытом венками лице.

Не жалеет.

Желал избавится, от тела, отбрасывает от себя, только вот самое страшное происходит, когда тело Мерлин удерживает лично Элайджа Майклон.

В руках окровавленное сердце. Он вырвал сердце из груди Мерлин и теперь столкнется с гневом самого Элайджи Майклсона.

Охватывает руками мертвое лицо, ведь на нем все та же искренняя и настоящая улыбка. Мерлин ему друг, та кто доверилась ему. Она не пытается найти в нем что-то хорошее, она просто помогает ему вновь и вновь, именно к ней он обратился, когда запутывался, думал, что выхода нет. А дружбой Элайджа Майклсон дорожил.

В руках окровавленное сердце, и Майклсон понимает, что один из людей его брата убил, отнял у этого мира добрую и сострадательную душу.

Сходит с ума.

“Не смертью должен был закончиться твой путь, Мадемуазель Мерлин”, – думает первородный, когда осознание произошедшего и собственное бессилие перед смертью, и подгибаются колени, не в силах вынести этот груз.

Укладывает тело Мерлин на песок. Чувство злобы и пустота, которую не удалось заполнить после ее ухода. Она ушла. Ушла. Мир решился души, которая даже во тьме видела свет и не теряла веру в лучшее, в доброту. Слезы скатываются из карих глаз.

Гнев.

Ненависть пылает по его венам, бросая кожу в дрожь.

Кетрин знает, что сейчас дверь внутри Элайджи распахнется и монстр окажется на свободе. Все вышло даже лучше, чем она планировала. Элайджа потерял контроль.

Монстр на свободе. Красная дверь распахнулась. Гнев причина распахнутой красной двери.

Не может смотреть в глаза того, кто лишил этот души, как Мерлин.

Переполнен тьмой.

Лицо демона. Шипит, обнажая клыки.

Момент держит сердце вампира в своих руках: он виноват. Виноват, что сейчас пальцы Элайджи буквально стискивают его несчастное сердце, подлое сердце.

Всего мгновение ушло у первородного, чтобы вырвать его сердце из груди.

Разжал окровавленные пальцы и выронил сердце под ноги, рядом с телом Мерлин. Отомстил. Убил. Закончил смертью жизнь того, кто отнял жизнь у Мерлин. Жизнь закончилась смертью. Плата за отнятую жизнь только смерть. Все заплатили по счетам. Вынув из внутреннего кармана пиджака белоснежный носовой платок, вытер окровавленные руки. Впереди его ждет еще ждут те вампиры, которых не добила Пирс. Она знает, что у него хватит этих белоснежных платков, чтобы вытереть испачканные руки кровью. Знает, что Элайджа завершит начатое.

Кетрин с окровавленными ладонями, по лицу размазана кровь, в изорванное одежде, глядит на него измученным взглядом, словно перед ней зверь. Он смотрит на нее и та дрожит, боится, дрожит, потому что сейчас Элайджа Майклсон монстр.

Знает, что от такого монстра нужно бежать.

Вздох.

Сегодня Элайджа Майклсон монстр.

Мгновение и Пирс исчезает. Исчезает, оставив после себя порыв ветра.

Оставила после себя только порыв ветра и цитрусовых духов с восточными нотками.

Исчезла, сбежала, растворилась в тьме ночи. Концерт окончен. Она танцевала танго смерти.

Исчезла и не слышала крики его жертв. Не видела кровь на его лице. Пролили кровь, потому что кровь – наслаждение, проклятие вампиров. Пролили кровь, потому что был в гневе.

Но, гнев сменится раскаянием.

========== Глава 8. Часть II. Гнев. Раскаяние. Страсть. ==========

*** Нью-Йорк. 2012 год. Дом Одри. Пять часов утра. ***

Кетрин стучит в дверь дома Одри.

Обессиленная, все в крови, одежда разорвана.

Ее жизни угрожала опасность, и теперь Пирс будет бороться за свою жизнь до конца, пойдет на все, чтобы защитить себя. Себя и только себя. Защитит только себя – правило ее жизни.

Пять утра.

За магию приходится платить. Магия требует жертву.

Слабостью Кетрин заплатила за силу. Теперь она слаба. Слаба, как только расстегнулась застежка магического браслета.

Расплачивается слабостью за силу.

Для Пирс только в радость, когда дверь ей открывает Шон. Чернокожий парень, человек, что великий плюс, для обессиленной Кетрин Пирс. Решил открыть дверь незваному гостю, позволить своей девушке остаться в постели в субботнее утро.

Одел брюки, набросил на плечи рубашку, и даже не потрудился застегнуть пуговицы на своей зеленой клетчатой рубашки.

Сонный, зевает, касаясь холодной дверной ручки, два оборота ключом, открывает дверь, думая, что только идиот, или отчаянный мог побеспокоить в такой ранний час.

Шатается, видя гостю его девушки только уже не в таком виде, как при их первой встречи. Вся в крови, одежда разорвана.

Удача. Пирс даже не говорит ни слова, хватает его за горло, прижимает к стене, клыки вонзаются в шею, слишком увлечена, и наслаждается металлическо-соленым вкусом кровью. Кровь придает ей силы. Ведь если бы Кетрин Пирс не испила свежей крови, то платой за силу стало бы иссушение.

Опасность. Одри чувствует опасность. Смертельную опасность, которая грозит ее возлюбленному. Жутко. Вскакивает с постели, даже не затруждается, чтобы набросить на себя халат.

Опасность. Чувствует опасность, чувствует, что, что-то не так…

Чувствует, что может лишиться любви.

Опасность. Выбегает в маленькую прихожую, полуголая, ведь на ней только кружевное нижнее белье. Сталкивается с Пирс. Ужасается, видя, как клыки Кетрин вонзились в шею ее возлюбленного. Сейчас Кетрин отнимает любовь и жизнь.

– Нет! Кетрин!

Сжимает руку, зажмуривает глаза и шепчет заклинание, которое должно причинить Кетрин невыносимую боль.

Умеет терпеть.

Кетрин Пирс научилась терпеть боль. Отбрасывает тело полуживого Шона.

Все же сохранила ему жизнь, ведь не может лишиться такой ведьмы, как Одри. Сейчас ей нужна ведьма.

– Щекотно, – ухмыляется, облизывает кровь с губ.

– Ты могла убить! Убить Шона!– выкрикивает ведьма.

– Прочитай заклинание восстановление, у тебя есть травы, а мне нужна была кровь, и , отдельно спасибо за заклинание барьера,– смело заявляет Пирс. – С твоим драгоценным Шоном ничего плохого не случиться, разве, что горло немного в крови.

– Исцели его! Сейчас! – требует ведьма.

– Ладно, тебе не к лицу злоба, Одди, – опускает на колени перед молодым парнем, прокусывает запястье, придерживает за голову, заставляя его выпить кровь.

Его шанс не ушел, и он будет жить. Будет жить и теперь Одри с легкостью вздыхает, опускает руки, которыми еще несколько секунд назад прикрывала рот, ей легче, шаг в стону лежавшего на полу Шона.

Будет жить, позабыв о том, что мог умереть, позабыв, что столкнулся с демоном ночи. Позабыл. В глазах пустота, словно глаза окутаны пеленой тумана. Позабыл, но в его груди все еще бьется сердце и для Одри это гораздо важнее. Важнее, что тот ,кого она любит рядом с ней.

Пирс сжигает на заднем дворе все, что напоминает о случившемся ночью. Огонь уничтожает все : порванную одежду, украшение, серьги, потрёпанную кожанку.

Огонь только не может уничтожить воспоминания : оторванные конечность, перегрызенные горла, вырванные сердца и кровь. Огонь не в силах сжечь воспоминания. Садится у костра и вглядывается в огонь, вслушивается в треск, надеясь, что он заглушит воспоминания. Одри пришлось отдать свою одежду Пирс, а точнее черное кружевное, аккуратное платье длиной до колена, черные кожаные ботинки.

Шон не понимает, что происходит, но Одри объясняет что ее подруга слегка перебрала с выпивкой в баре и ей нужна помощь. Улыбается через силу ставя перед ним тарелку с горячими тостами политыми ореховом маслом, которое так любил ее парень. Убеждается, что тот завтракает и только после этого выходит на задний двор.

– Что сжигаем, Мисс Пирс?

– Прошлое. Запах оборотней, от которого меня тошнит. Не переношу псину.

– Твой браслет наделен очень сильной магией.

– Я знаю, милочка, и твой парень, с его второй отрицательной, во время подвернулся мне под руку, иначе, из меня вышел бы не очень красивый иссушенный труп, как думаешь? Ты делала, о том, что я просила?

– Шон завтракает, и я намерена присоединиться к нему. Я заказала цветы. И вправду желаешь знать, что я думаю?

Кивает, садится рядом с Пирс, смотрит прямо в глаза, ведь Одри не из тех, кто боится. Она не боится ее. Пирс понимает, что она выскажет все.

– Любовь, забота, счастье, – начинает ведьма. – Ты всего этого не достойна, и знаешь сама. Знаешь и слепо тешишь себя самолюбием и эгоизмом. Все твои поступки, пролитая кровь, бесконечные бега от Клауса исходят от одного – Ты одинока и ненавидишь это. Ненавидишь себя, свои страдания и тебе спокойно только тогда, когда вокруг тебя страдают. Ненавидишь. Ты утонула во всей этой тьме и твою жизнь, даже жизнью назвать нельзя, потому что – это пустое существование.

– Я знаю. Знаю…

– И куда ты теперь пойдешь?

– На кладбище.

– Кладбище?

– Мне не придется пачкать свои руки кровью этой блондиночки. Ее убил один из доверенных людей Клауса, на глазах Элайджи, так даже лучше. Но, спасла мою жизнь. Теперь игру веду я, нужно только вовремя оказаться рядом Элайджей и « утешить» его. Это ведь, такая ужасная потеря.

– И ты спокойно говоришь об этом? Я уж знаю, как ты « утешаешь» мужчин, знаю твои методы.

– Да, потому что плевать на всех, и ты знаешь это. Еще я знаю насколько правильный Элайджа, знаю его слишком долго, поэтому уверенна, что он пожелает поступить правильно и проститься.

– Может, и ты однажды поступишь правильно, Кетрин.

– Я не могу позволить этого. Если я послуплю правильно, то проиграю. Проиграю.

Встает, смотрит на искры. Огонь все равно будет затушен и от него останется только пепел. Пепел.

Стоит и смотрит на пламя. Невыносимо. Кетрин ведь только делает вид, что довольна такой жизнью. Пустой жизнью, да и она сама знает об знает. Знает, что ведет пустую жизнь, которая становится веселее, когда та убегает от Клауса или развлекается проливая соленую кровь. Пустая жизнь. Катерина одела личину