Текст книги "Три года счастья (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 59 страниц)

========== Глава 1. « Полезны» друг другу. ==========

*** Нью-Йорк. 2012 год. ***

Скрыться от тысячелетнего гибрида-психопата Никлауса Майклсона? Для беглянки Кетрин Пирс это не составляло труда, уже как пять веков. Беглянка износившая слишком много каблуков и столько же она износит, ведь Кетрин Пирс всегда выживает. Именно выживает любой ценой и поэтому может абсолютно спокойно чувствовать себя в одном городе с Никлаусом Майклсоном. Опасно, но Кетрин Пирс плевать на опасность, наоборот, опасность привлекает ее.

Пока Майклсон в Мистик Фоллс занят развлечениями с местными вампирами и покорением сердца Керолайн Форбс, которая хоть как-то разбавляет его тьму. Занят развлекая себя совершенно другими вещами. Кетрин Пирс скрывается в городе, который никогда не спит. Вдыхает ночной воздух, прижимается к стене одного из баров Нью-Йорка, скрещивает руки на груди и ждет. Кетрин Пирс привыкла ждать и за столько веков ее желание получать все и сразу сменилось тем, что иногда действительно нужно подождать, чтобы получить желаемое. Подождать и смириться.

Сейчас она вновь получает желаемое и поэтому на ее лице проскальзывает ухмылка, когда к ней приближается мужчина. Джейсон – сероглазый шатен, которого она обратила в семедесятых годах прошлого века. Обратила, потому что ей нужна была новая игрушка и тот, кто будет посылать информацию с Нью-Йорка, тот, чью волю она полностью подчинила себе. Подчинять своей воле мужчин для Кетрин не составляло труда.

– Кетти, – улыбается тот, подойдя к ней ближе и целует в щеку.

– Джейсон, – обнимает и наиграно улыбается. – Ты сделал то, что я просила?

– Последний номер Элайджи Майклсона, только, – кашляет тот, протягивая ей свернутую бумажку.

– Только, ” что “, – приподнимает брови, на лбу появляется венка, которая свидетельствует о том, что она зла.

– После исчезновения Клауса в Мистик Фоллс, его якобы « смерти» , он оставил семью и сейчас самый нелюдимый вампир из всех, – рассказывает тот. – Никто не знает, где он скрывается. Я слышал, что возможно он здесь.

– Сейчас Клауса волнует только его армия гибридов, – проводит пальчиком по его плечу, обходит его и останавливается заглядывая в его глаза.

– Затеяла новую игру, – догадывается тот. – И во что ты сыграешь в этот раз?

– Сыграю в любовь, – говорит медленно, пряча бумажку в карман брюк , но уже в следующую секунду вампир содрогается от боли, тело покрывается венками и падает на асфальт.

В ее руках окровавленное сердце. В ее руках всегда были сердца несчастных, кто полюбил ее. Она выбрасывала их сердца на помойку и сейчас поступает точно так же, скрывая улики и поджигая мусорные баки, в которые выбросила сердце и тело вампира. Очередное предательство и убийство – с этого состояла ее жизнь. Очередное убийство ее даже не забавляет.

Уходит.

Доходит до первого кафе, где заказывает шампанское с шоколадно-клубничным тортом. Сегодня она имеет право отпраздновать, ведь часть дела уже сделана и она не отступит на пол пути. Пойдет до конца.

Опасно.

Ей плевать на опасность, когда на другой чаше весов ее свобода. Сердце стучит быстрее, когда монотонные гудки сменяются усталым мужским голосом.

– Элайджа Майклсон, слушаю вас…

Молчание. Она, кажется, слышит только стук его сердце. Последний раз она видела его в квартире Аларика, и он улыбнулся ей. Улыбнулся перед тем, как его брат вонзил клинок в его сердце и его тело упало на пол. Упало перед ней. Она даже не испугалась, ведь гораздо важнее было спасти себя и Стефана Сальваторе – свою единственную настоящую любовь. Она всегда выбирает именно Стефана Сальваторе и возможно, так поступила бы не одна женщина.

– Прости… Элайджа, знаю, что ты не желаешь слушать, но удели мне минуту. У меня для тебя очень важная информация. Мы можем быть « полезны» друг другу.

Она не представляется, ведь ее голос он узнает. Узнает из тысячи других. Ее шепот может заглушить крики всех остальных женщин, которые окружали его все эти века.

Вздыхает, поднимается с постели. В его бруклинской квартире темно. Только свет луны и огни неоновых вывесок с различной рекламой, которые мелькают перед глазами. Подходит к окну, наливает бурбон. Он не желал отвечать на этот телефонный звонок, тем более, когда рядом с ним спала Мерлин – прекрасная блондинка, которую он обратил в восемнадцатом столетии. Аристократка при французском дворе. XVIII век стал одним из самых ярких и бурных в истории Европы, возможно, самым многоликим и переменчивым. Постоянно изменялись границы государств, представления о жизни, мода. Он остался в памяти под множеством имен – век Просвещения, Абсолютизма, век Галантный, Модный.Веселая, улыбчивая, добрые голубые глаза, которые даровали спокойствие, словно ты смотришь в воду. Вода – разрушительная сила. Мерлин быстро свыклась с сущностью вампира, ведь обращение спасло ее от верной смерти. Смерти от болезни. Элайджа спас ее и она была благодарна ему. Благодарна за спасение и новую жизнь. Элайджа даже и не обратил на нее внимания. Блондинки более привлекает Никлауса нежели его. Не обратил если бы, если бы она не была добра сердцем и умела слышать и слушать собеседника, и кажется Мерлин понимала его. Понимала все его переживание о семье. Так их пути соединились в один. Их пути соединились и сейчас. Сейчас он вновь искал спокойствия в ее глазах. Спокойствие в воде.

Он не желал отвечать на этот звонок, который не только мог разбудить женщину, что непозволительно для него. Не делал, но если дело касается его семьи? Если семья нуждается в нем? Тогда он точно не простит себе этого.

Он узнал ее голос ведь Кетрин Пирс нуждается в представлении.

– Катерина…

Узнал и почему-то перед глазами ее образ. Помнит ее улыбку и лицо, когда Елена вытащила клинок из груди. Помнит, как шептал ее имя, очнувшись в подвале Сальваторе. Почему именно она не отпускает его уже сколько столетий? Почему она не вырвала его сердце, как было с другими.

– Элайджа?

– Добрый вечер, Катерина. Ты правильно делаешь, что боишься меня.

Он помнит как впервые после стольких столетий увидел ее. Увидел и был удивлен тому, что перед ним стояла слабая, с растрепанными волосами в грязном платье Кетрин. Именно Кетрин. Удивлен, что такую опасную стерву обманули и заключили в гробнице, из которой не может выйти вампир. Удивлен, что она проиграла. Ему столько хотелось сказать, но внешне он был спокоен, а мертвое сердце, кажется быстрее застучало в груди. Он даже отвернулся и ушел вместе с Стефаном Сальваторе. Он заключил сделку с Еленой и спас только Сальваторе, а ее оставил гнить в одиночестве.

– Ты останешься здесь, пока я не позволю тебе уйти.

Она осталась там. Осталась не только в гробнице, но и в его сердце. Словно она схватила его сердце и не отпускает, а ведь решает он. Решает Элайджа Майклсон. Только он может позволить ей увидеть себя. Может и позволит. Опускает руки на столик, ставит пустой бокал на стол, крепко прижимает к уху мобильный.

– Завтра, Катерина в два часа дня. Надеюсь, ты знаешь, где расположена моя квартира в Бруклине. Завтра я выслушаю тебя, и возможно мы будем « полезны» друг другу.

– Я не задержусь.

Проводит по сенсорному экрану и откладывает телефон в сторону. Все же он выслушает ее. Выслушает даже после всего, что она сделала. Выслушает ведь он знает на что способна Кетрин Пирс, а он не из тех мужчин, которые были обречены попавшись в ее сети. Но почему эта женщина не отпускает его? Почему из всех его женщин его не отпускает только эта?

Улыбается, даже хихикает, как только заканчивает свой телефонный разговор. Сегодня она празднует, ведь Элайджа ответил на ее телефонный звонок и даже выслушает ее предложение лично. Съедает кусочек торта, выпивает шампанское. Сегодня Кетрин празднует начало новой игры. Игры в любовь.

========== Глава 2. Одной масти. ==========

” Прошу не уходи мы одной с тобой масти. “

Loboda – Одной масти.

ЖДУ ВАШЕЙ КРИТИКИ, ОТЗЫВОВ И ОЦЕНОК! ПОДДЕРЖИТЕ МОЮ НОВУЮ РАБОТУ, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!!!

*** Нью-Йорк. 2012 год. ***

В ее цветовой гамме преобладают темные, даже черные оттенки, ведь Кетрин Пирс видела только тьму. Тьму, несмотря на то, что гостиничный номер освещает свет солнца. Смотрит в зеркало. Она должна собраться, сдержать внутреннюю дрожь и подавить всякие эмоции ради достижения своей цели. Она готова сыграть в игру.

Готова вести эту игру под названием любовь.

Поправляет декольте черной хлопковой майки, набрасывает поверх изделие из натуральной кожи, выглядят очень дорого и стильно. Натуральная кожа мягкая и дает большой простор для экспериментов, за счет чего дизайнеры получают самые разнообразные фасоны верхней одежды, от укороченных косух, до классических кожанок. Именно такие дорогие кожаные куртки и предпочитала Кетрин Пирс. Неизменные ботинки на каблуках. Она готова, только вот прическа. Аккуратно уложенные вьющиеся локоны цвета шоколада. Не то. Она ощущает это в глубине своей души. Не то, и смотря на свое отражение, пытается вспомнить прошлое, воссоздать иллюзию того, как она выглядела более пяти веков назад. Но она позабыла. Позабыла ту девушку, которой была. Позабыла, но в памяти всплывают аккуратные косички и понимает, что ей нужно, чего не хватает, для завершение образа. Ухмыляется, завершая образ косичками точно зная, что Элайджа Майклсон оценит это. Сегодня ей нужно произвести впечатление на этого мужчину. Сегодня она должна сыграть с ним, заставить его поверить в любовь, найти подходящие слова, чтобы он обернулся в ее сторону и смотрел только на нее. Оценит каплю невинности, которая осталась в ней от милой и чистой Катерины. Готова, идти, надевая на свое плечо сумочку Шанель на цепочке.

Готова идти, и объявить следующий раунд.

Тихо закрывает дверь гостиничного номера. Вход-выдох, который помогает подавить ей эмоции. Гордо поднимает голову, и верит в то, что свобода уже так близко. Она пошла на это ради свободы, и уже невозможно повернуть назад.

В его цветовой гамме преобладают разные оттенки, в основном темные, ведь такой монстр как он, испачкает кровью белую рубашку, оставит алые пятна на белоснежной ткани, а черный и его оттенки прекрасно скрывают кровь. Пролитую им кровь.

Мерлин улыбается, смотрит на него с теплотой и нежностью, протягивает его пиджак. Несмотря на полдень вампирша еще не спешила одеваться и сейчас на ней только короткий бледно-серый шелковый халатик и нижнее белье.

– Я верю в то, что Никлаус одумается, ведь семейные узы важнее армии, – касается его плеча, поправляет ткань пиджака.

– Для меня семья была превыше всего, – пытается выдавить из себя Майклсон. – Он предпочтет мнимую семью, состоящую из армии гибридов. Ему нужна армия, а не те, кто сражались с ним бок о бок столько столетий.

– Ребекка никогда не позволит этому произойти, Элайджа, – заявляет блондинка. – Вы всегда держались, как единое целое. Вместе и на веки. Неужели эта клятва больше ничего не значит?

– Видимо настал самый страшный час для моей семьи, потому что я не могу собрать то, что разрушено, – с болью в голосе произносит Майклсон.

– Все образуется, поверь мне, я верю в это, и ты верь, – сжимает руки на его плечах и сжимает сильно, просто, чтобы он ощутил, что она рядом и поддерживает его.

– Мерлин, – пристально смотрит в ее глаза, зрачки сужаются-расширяются. – У меня должна состояться очень важная встреча и мешать ты не станешь. Сейчас ты уйдешь в комнату и выйдешь только тогда, когда я приглашу тебя, сядешь ко мне на колени и подаришь свой поцелуй.

– Как пожелаешь Элайджа, – кивает, опускает свои руки.

Элайджа Майклсон применял внушение только по необходимости, а сейчас ему важно, чтобы она выполнила его поручения. Мерлин показалось, что тот думает слишком громко и именно в тот момент, когда она услышал его слова , затаила дыхание и была готова выполнить его просьбу. Просьбу покинуть гостиную, в которой должна была состояться важная встреча. В любом случае она выполнит его просьбу.

Если Нью-Йорк, город, который никогда не спит, то Бруклин самое населенное города. Идеальное место, чтобы укрыться, в особенности, если ты первородный вампир пожелавший остаться в одиночестве. Ведь здесь настолько много людей, что смертность вовсе незаметна. И именно поэтому Элайджа Майклсон укрылся именно там. Восточный квартал Беверли. Многоэтажный жилой комплекс из красного кирпича . Дом окружен посадками из кустарников и вьющихся растений на балконах жильцов, над входной дверью возвышается старинный фонарь. Аристократизм этому зданию придавали каменные арки, железные перила главной лестницы и балконов, центральная резная темно-коричневая дверь выполненная из благородной древесины дуба. Здание, статус которого подходит такому сдержанному и аристократичному первородному вампиру, как Элайджа Майклсон. .

Войдя в здание, на нее нахлынули воспоминания из прошлого. Прошлого, когда ее сердце билось в ее груди, а сейчас у нее все болит, но она не пойдет назад. Вспоминает подобные здания, которые она видела в Англии, и рядом с ней был один милорд, который кажется, не мог позволить себе оставить ее или заставить чувствовать себя в одиночестве. Он был рядом, а она ушла. Ушла, выбрав вечность.

Он потерял ее, а она так и не узнала, что Элайджа был готов перевернуть весь мир, чтобы спасти ее. Ушла, выбрав вечность и одиночество. От приятных воспоминаний на лице должна была появится улыбка, но так кусает губу, только чтобы не вспоминать Подошла к железной двери на втором этаже. Она знает, что сейчас она стоит у той двери, стучится в ту дверь.Сердце сжалось.

Ожидание мучает, но она стучит в дверь.

Через несколько секунд он остановился перед дверью. Не спешит открывать. Не спешит впускать прошлое. Не спешит впускать Кетрин Пирс. Элайджа Майклсон, как никто другой знает на что способна эта женщина. Эта женщина способна даже Дьявола заставит делать то, что пожелает. Любой мужчина был у ее ног. Она управляет мужчинами, как ей заблагорассудится, не отпускает свои игрушки, пока не наиграется, не разобьет или заменит на новую. Элайджа Майклсон знал ее милой девушкой, которую он не мог оставить в одиночестве и встречу с ней считал лучшей за всю свою жизни, но она выбрала иной путь. Выбрала путь выживания в одиночестве. Выбрала вечность, сотканную из одиночества и тьмы. Знает, на что она способна и не позволит обмануть себя. Элайджа Майклсон не будет обманут этой женщиной, ведь любовь к ней он уже давно похоронил в своем сердце.

Открывает дверь и перед ним стоит высокая женщина, одета в черное, на лице фирменная ухмылка.

Вампир затаил дыхание, Пирс выглядит как всегда, черная куртка, рукава закатаны, глубокое декольте, украшение, каблуки, только что-то в ней есть из прошлого. Прошлое – маленькие косички, соединённые в одну и не позволяющие непослушным локонам закрывать лицо. Смотрит на нее и ищет в ней Катерину. Ищет ту Катерину, которую он полюбил.

Смотрит на него, а тот как всегда в аккуратно выглаженном костюме, темно-синей рубашке, до блеска начищенных туфлях, часы на правой руке, правда сегодня он отказался от галстука, и да, его новая прическа нравится ей гораздо больше предыдущей. Его манеры доводят до мурашек и головы кругом, не у одной женщины, правда, это не для стервы Кетрин Пирс. Стерва Пирс знает, что если проиграет, то тот разорвет ее сердце, и ей уже придется скрываться об другого брата, если… Если она выживет. Она должна быть осторожна, как никогда прежде.

Проходит в квартиру, даже не спрашивая разрешение. Зачем? Кетрин Пирс всегда поступает так, как считает нужным. Стук каблуков по паркету, брюнетка осматривает гостиную и еще раз убеждает себя в том, что у Элайджи Майклсона есть вкус. Безупречный вкус. Эта гостиная украшена как бы случайными деталями, дополняющими ее строгую архитектуру. Нейтральная палитра – с акцентом на мягкие с голубизной подушки и аксессуары, массивная мебель, кресла, стеклянный столик, на котором стоят два бокала с вином. Стиль этой комнаты тяготеет к сдержанным серым и синим оттенкам. Такой же сдержанный стиль, каким в жизни пользовался Элайджа Майклсон. Невозмутим, несмотря на то, что она вошла без приглашения, расстегивает пуговицу пиджака, предлагает присесть на диван.

– Здравствуй, Катерина, – садится рядом с ней, протягивает бокал алого вина. – Я слушаю тебя…

– Мы можем быть полезны друг другу, Элайджа, – начинает она, поднося бокал к губам. – Холодное вино, то что, не повредит.

– Romanee Conti, твое любимое бургундское вино, Катерина, – говорит Элайджа, беря в руки бокал на высокой ножке.

– Ты просто ангел и я всерьез подумала, что это вино – дополнение романтического свидание, – язвит брюнетка. – Если говорить о моем предложении, то сперва скажу, что Клаус жив, все еще, в Мистик Фоллс, твоя сестра в порядке после уничтожения ценной крови двойника все еще не в гробу с клинком в груди. Что касается милой и невинной Елены, то она обратилась после маленькой аварии на мосту, которую устроила Ребекка. Охотник мертв и вам не нужно больше скрываться.

– Мир утратил такую сострадательную и светлую душу, – тяжело вздыхает Майклсон.

– У Елены есть, те, кто позаботятся о ней, Элайджа, ее всегда будут окружать браться Сальваторе, семья, друзья, а у меня, – замолкает, делает несколько глотков напитка, ставит бокал на столик, накручивает на пальчик локон волос, – Сейчас я говорю, о братстве пяти, охотниках… Италия… Ребекка тогда была влюблена в одного охотника, по имени Александр и то, что он предложил ей было восхитительно, для женщины, которая мечтает о любви, семье, детях, тихой и спокойной жизни. Понимаешь, о чем я говорю?

– Лекарство, – кашляет Майклон, поперхнулся, услышав новости о лекарстве.

– Правда, для этого нужно пробудить бессмертного Сайласа, который принесет только разрушение в этот мир, но меня это не остановит, и я пойду на все, чтобы заполучить лекарство, – ее голос тверд и она не сомневается, что получит желаемое. – Мое предложение состоит в том, чтобы объединиться в поисках лекарства и тогда, есть шанс, что я не волью его в глотку Клаусу и не попытаюсь убить твоего брата.

– Ты и вправду готова на все, чтобы попытаться отомстить моему брату? – смотрит в глаза.

– Да, Элайджа, потому что он убил мою семью, чтобы отомстить за мое желание жить, но моя вечность обратилась в пустое существование, которое я веду, мне никто и никогда не даст второго шанса, и убив Клауса, я остановлю все это, мое сердце не будет болеть, – медленно, ведь будь на ее месте кто-то другой, Элайджа Майклсон давно бы убил любого, кто может причинить вред его семье.

– Пустая жизнь – это твой выбор, Катерина, – говорит первородный. – Но у меня к тебе есть одно предложение : Я буду просить о твоей свободе от Никлауса в обмен на лекарство. Думаю, он не откажется от этой сделки.

– Значит, ты принимаешь мое предложение и поможешь в поисках лекарства? – в глазах разгорается огонек надежды.

– Я подумаю, – сдержанно отвечает Майклсон.

– Шум? Мы здесь не одни? – дергается, ведь она слышит шум, преимущества вампирского слуха, доносящейся из соседней комнаты.

Боится, что это ловушка или западня, в которую КетринПирс не может попасть. Не сейчас. Сейчас она должна бежать. Бежать, ведь именно так она и поступала. Бежала, не оглядываясь ,спасая свою жизнь. Взгляд направлен на входную дверь. Сбежать и вампирская скорость поможет ей в этом. Вздрагивает, во взгляде только страх, смятение, мысли путаются и сводятся только к одному – бежать спасая свою жизнь. Бежать, пока все еще жива. Встает, смотрит на Элайджу, который даже и не обратил внимание на шум. Боится и дрожит от каждого шума, каждой тени. Кетрин Пирс больше не может так жить. Жить боясь и ища опасность в каждом шорохе, думая, что смерть поджидает ее за углом.

– Ты можешь войти, – приказывает тот.

Ее взгляд меняется и Элайджа видит это. Видит, как она смотрит на вышедшую из комнаты блондинку, на которой только легкий халатик, из под которого виднеется верхнее нижнее белье телесного цвета, весьма дорогой марки и весьма удачно подчеркивающее ее формы, уж в этом Кетрин Пирс разбиралась. Босиком, ступает вперед, взгляд из под ресниц. Все хорошо или ее зрачки вправду наполняются ненавистью. Не такая черная и подлая, как она. Светлая и притягательная. Мерлин была все так же прекрасна, с растрепанными неуложенными волосами и искренней улыбкой. Такая милая и естественная, не то, что фальшивая и испорченная Кетрин Пирс . Устраивается на коленях Майклсона , нагло срывает с него поцелуй, касается его губ, что Пирс пошатывается, словно пьяная и разбить несколько стульев или ваз в самый раз, чтобы успокоится. Ее планы рушатся, украла у нее его сердце, ведь Майклсон крепко охватывает талию Мерлин и даже не думает, чтобы прервать поцелуй. Ему хорошо, но не ней.

Отступает на три шага, кашляет и только после этого они разрывают поцелуй.

Элайджа мягко ее отталкивает, блондинку и теперь она сидит рядом с ним. Злится. Кетрин Пирс злится, но понимает, что лучше ей уйти. Она уйдет, но на своих правах. Уйдет, послав все к черту.

– Элайджа, это то, восхитительно вино, что мы пили в прошлый раз, в том уютном ресторанчике на окраине соседней улицы? – спрашивает вампирша, тянясь к бокалу.

– Нет, это любимое вино, Катерины, – Элайджа указывает на Пирс. – Познакомься с моим белокурым ангелом и терпеливым слушателем – Мерлин Жаклин. Мерлин, позволь представить тебе Катерину.

– Рада знакомству, я обязана выпить в честь нашего знакомства, – тянется к бокалу.

Не растерялась. Кетрин Пирс невозможно застать врасплох. Она готова на все и поэтому она украла этот бокал. Она не позволит ей выпить этот бокал вина. Не позволит украсть то, что приглянулось Кетрин Пирс. Не позволит и ей становится хорошо только после того, как она выпивает бокал до дна. Выпивает вино, захлебывается, прикрывает глаза. Этот бокал предназначался ей.

Возвращает бокал на стеклянный столик. Звук стекла, ведь Кетрин ставит бокал со звуком, больше дозволенного.

Выжидает паузу,словно сжигает Майклсона взглядом, словно посылает его к черту, потому что ее план полетел к чертям. Он видит это и понимает, читает ее взгляд, словно для Элайджи Майклсона она открытая книга, а Пирс из последних сил пытается доказать, что все хорошо. Нет, все не хорошо, ведь только что ее план полетел к чертям из-за какой-то блондинки.

– Подумай, Элайджа. Хорошо подумай или я сама все сделаю, и тогда тебе придется убить меня, чтобы остановить. Я всегда добиваюсь своей цели.

– Как и моя семья, и не важно, сколько времени на это уйдет. Ты знаешь это, как никто другой, Катерина.

– Тогда что же произошло, что Элайджа Майклсон оставил свою семью. Сдался? Утратил веру в то, что семью можно объединить?

Элайджа чувствует, как напряжена его Пирс, которая нагнулась, сжала руки на стеклянном столике так, что вот-вот послышаться звон бьющегося стела, посыплется осколки, а ее руки окрасятся в алый. Ее руки окрасятся ее же кровью. Ему хочется, чтобы эта венка на ее лбу исчезла, а глаза были вновь широко распахнуты. Он откидывается на спинку дивана, приподнимает подбородок ,ведь Мерлин прижимается к его груди.

– Я тебя предупредила, Элайджа Майклсон.

Что происходит? Просто Кетрин Пирс сдержала себя в руках, выпила бокал холодного вина, до дна, и уходит. Уходит, громко хлопнув входной дверью.

Что происходит? Просто Элайджа Майклсон понимает, что она лгунья, убийца плетет интриги, настраивает людей друг против друга и мстит. Сейчас она ворвался в его жизнь каким-то сумасшедшим ураганом. Ворвалась, потому что это должно было произойти. Ворвалась, выпила бокал вина и ушла. Просто Элайджа Майклсон понимает, что она не та Катерина, а Кетрин Пирс. Маска Кетрин врослась в лицо Катерины.

Она не могла уйти не выпив.

========== Глава 3. Лабиринт чувств. ==========

Венецианский хрусталь летит в стену, звон бьющихся осколков напоминает, что Кетрин Пирс может перевернуть не только милый и уютный домик, ее знакомой ведьмы, а точнее, зависимой от Пирс, одной из тех несчастных, что попались в сети Пирс и были обязаны ей ведьм. Пирс была приглашена в ее дом, и поэтому направилась именно туда, на одну из улиц расположенную в районе Манхеттен. Кетрин всегда имела рядом личную ведьму. Молодая афроамериканка, с карими глазами миндалевидной формы, черными как смола жесткими волосы остриженными под каре, по имени Одри была обязана Кетрин, которая два года назад спасла ее. Спасла Одри, которую полиция остановила у выхода из ночного клуба. Наркотики. Банально, но Кетрин была нужна новая ведьма, и она заполучила Одри, внушив капитану полиции забыть об этом инциденте.

– Мебель только не трогай, моему парню это не понравится, – застыла на пороге комнаты, скрещивает руки на груди.

– К черту или боишься, что разнесу этот дом? Впрочем, я могу, – произносит Пирс.

– Что? Это симптом или на пути Кетрин Пирс встала любовь? Ревнуешь Элайджу Майклсона? – усмехается ведьма.

– Ревную? Ревную к дешевой, шлюховатой, версии Мерлин Монро одетую в Agent Provocateur, – у нее на лице вырисовывается толи ухмылка, то ли улыбка, будто сказанное ей – это шутка. – Ее имя, между прочим, Мерлин. Символично.

– И что тебе нужно от меня? – кашляет ведьма.

– Уничтожь ту женщину, проклятье, иссушение, заставь ее подавиться кровью, что-нибудь придумай, обратись к темной магии,– перечисляет Пирс, загибая пальцы. – Или я сама вырву ее сердечко, которое так ценит Элайджа.

– Диагноз – ревность, – кивает, смотря на осколки вазы, которые еще несколько минут назад были вазой. – Тебе придется купить новую, ведь эта ваза принадлежала прабабушке моего парня Шона.

– Все может лететь к чертям, думай Одри, а я ухожу, – словно отмахивается от ведьмы, останавливается, заглядывает в глаза. – Я ухожу. Мне нужно убить, чтобы прийти в себя. Хорошо, что этот город наполнен едой.

– Если это не любовь, то другого слова я подобрать не смогу, – вздыхает чернокожая девушка. – любовь, только какая-то странная. Ты не признаешь очевидных вещей, Кетрин.

– Я не позволяю любви встать на моем пути. Я играю в любовь, – говорит, строго и не отводя взгляда от ведьмы. – Я должна сыграть и заполучить Элайджу Майклсона. Первородный брат с безупречным вкусом на моей стороне – идеально. Ты напела мне про лекарства вовремя, но его захотят получить не только братья Сальваторе для девушки, которую они любят. Клаус – для него недопустима мысль, что в этом мире существует оружие. Любое оружие против него должно быть уничтожено. Ребекка – для нее лекарство шанс на то, о чем она мечтает столько столетий : дом, семья, дети, человек, который будет любить ее и состарится вместе с ней наблюдая, как растут их внуки. Мне плевать, кому Элайджа отдаст лекарство после того, как поможет мне заключить сделку с Клаусом. Это их семейные дела, в которые я не вмешиваюсь. Майклсоны решают все между собой и лучше не вмешиваться в их семейные разборки. Очень скора я буду свободна.

– Говоришь так, как будто это лекарство в твоих руках, но ведьмак, который покоится вместе с лекарством опасен, – предупреждает, пытается преградить Кетрин путь.

– Так это и есть, потому что Кетрин Пирс всегда получает желаемое, – в голосе не капли сомнения. – Мне пора…

– Да, славное убийство, взбодрит и расслабит тебя, – прикусывает губу, провожая взглядом Пирс до двери.

В Одри летит светильник, но она ведь не слаба и тот не достигает ее, падает у ног ведьмы. Магия и в правду нужная вещь, в особенности, если нужно защититься от гнева рассерженной сучки Кетрин Пирс. Хлопает дверью, театрально закрывает ее. Уходит, словно она обиженный ребенок. Театр, в которым, Кетрин Пирс актер. Актер не знающей своей роли.

Ещё один спектакль в персональном театре имени Кетрин Пирс.

У Кетрин Пирс не выходит, чтобы и волки сыты и овцы целы. Не в правилах лгущей, манипулирующей стервы, вроде как. Она может только играть роль беззащитной овечки, чтобы в нужный момент обнажить волчьи зубы и разорвать в клочья.

Кетрин Пирс закрывается ото всех. Снова. Тьма поглощает, заставляет пройти лабиринт, построенный из собственных домыслов и упрямств, правила « Лучше умрете вы, чем я.» Разбить нос случайному прохожему, уткнуться лбом в холодную стену, думая, что же пошло не так и просто закричать на всю округу, зная, что никто не услышит. Кричать то ли от боли, то ли от того, что Кетрин Пирс оказалась в лабиринте. Лабиринте чувств. Кетрин Пирс оказалась в лабиринте из которого ней выхода, только она еще не понимает этого.

*** Манхеттен. Via Della Pace . ***

Via Della Pace – Италия в центре Манхеттена. Небольшое, но уютное местечко, где вечерами шумно и весело, очень вкусная еда и звучит итальянская речь. Мерлин предложила Элайджи пойти именно сюда. Слегка медленное обслуживание, но ее спутник предпочитал вести беседы, во время трапезы и Мерлин поддерживала его в этом. Сейчас, когда он столкнулся с семейными проблемами, недопониманем, был в шаге от того, чтобы вырвать сердце Никлауса, которое сжимал в своих руках, он запутался, и Элайдже Майклсону был нужен слушатель и прекрасный собеседник. Элайджа Майклсон выбрал на эту роль Мерлин. Все душевно и приятная атмосфера. Для сегодняшнего вечера блондинка выбрала длинное платье небесного цвета, которое обтягивало талию подчёркивая все достоинства фигуры, и позволяло демонстрировать бриллиантовое колье, подарок ее спутника. Майклсон предпочел костюм тройку неизменно черного цвета, белоснежную рубашку. Отодвигает стул, помогает спутнице сесть за столик, от чего на ее лице появляется улыбка, ведь Мерлин думает, что время галантных кавалеров осталось в прошлом. Прошлом, в котором она была человеком.

– Что будешь заказывать? Я предпочту тартар из тунца,– произносит Майклсон, беря в руки меню.

– Что-нибудь вегетарианское, Элайджа, – отвечает Мерлин.

– Учитывая твою истинную сущность, – пытается засмеяться Элайджа.

– Ты ведь тоже монстр Элайджа, как и все мы, – прошептала она. – Ты держал сердце своего брата в руках, ты был полон гнева и злобы, думая, что он причина того, что ты больше никогда не увидишь свою семью, что семья не будет едина. Твоя месть была бы оправдана. Но, ты не смог бы убить Никлауса, только потому, что он твой родной брат, твоя семья. Ты сможешь обуздать монстра внутри себя. Я верю в это и помогу тебе. Верну того мужчину, которого впервые увидела при французском дворе. Верну того мужчину, который не позволил мне умереть и спас мою жизнь.

– Что можешь сказать о гостье, которая заходила сегодня? – переводит тему разговора.

– Грубая и не воспитанная, – не раздумывая отвечает она. – Опасная женщина и что ей только нужно было? Не понимаю.

– Мерлин, можно ли доверять тому, кто однажды обманул? Можно ли доверять лжецу? – пристально смотрит в глаза, а его зрачки сужаются-расширяются и это верный признак внушение, ведь ему крайне важно знать правду, знать ее мнение.