Текст книги "Три года счастья (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 59 страниц)

Теперь все изменится. Изменится навсегда.

Кто она теперь?

Любовница, жена, ведьма, наркоманка, друг и враг.

Одри всегда будет каждым из этих для них. Одри будет другом для тех, кто ценит ее и дорожит дружбой. Одри будет врагом для тех, кто посмеет перейти ей дорогу.

Ничто не бывает справедливым в любви и войне.

Зеленые листья стали желтыми.

Белые каллы завяли.

Неужели ее новая жизнь начнётся с завядания и того, что она собственными руками губит все живое?

Губит любовь, также, как погубила эти белые каллы.

========== Глава 50. Без тормозов. ==========

*** Новая Шотладия. Галифаск. 2013 год. ***

Без тормозов, с ранами и сломленная.

Вдыхает аромат кофе. Кетрин не спала всю ночь и только сейчас привела в порядок не только себя, но и свои мысли. Нужно думать и сражаться. Сейчас не то время, чтобы быть ангелом и прятать свое оружие. Застёгивает пуговицы светло-аквамариновой рубашки, поправляет галстук и старается не смотреть в глаза. Этот взгляд. Взгляд, который отравляет.

Он должен поверить ей, и конечно же у него нет обиды. Элайджа не желает отпускать ее, но он ведь в курсе, кто такая сучка Кетрин Пирс. Сумеет постоять за себя, выдержит. Майклсон прекрасно понимает, что она сильна, жестокая, лгунья. Она постоит за себя. Она выдержит ведь как объяснить то, что она добавляет вербену в кофе уже более столетия отравляет свой организм этим токсином и благодаря выдержки и терпению выработала иммунитет. Кетрин пришлось убрать осколки разбитого пузырька, с пола ванной, принять то, что она собственноручно уничтожила свой шанс, на случай, если Клаус укусит ее на глазах Элайджи, чтобы сделать ему больно, доказать, что его брат никогда не познает счастья.

Понимает и обнимать.

Любую боль можно перетерпеть, но больнее, когда его нет рядом с ней.

Больнее терзать свое сердце.

Может ли она любить сомоотверженно?

– У меня нет времени, Элайджа…

Голос с легкой хрипотцой рушит тишину. Она бы и желала остаться, но зная ее, как Элайджа может обвинять Кетрин, в том, что она выбрала войну и сражаться за их свободу.

– Я боюсь тебя отпускать тебя, после того, что увидел вчера.

– Я научилась терпеть любую боль, Элайджа.

– Я это заметил, но могу ли как-то облегчить твою боль? Ты же сумела облегчить мои страдания…

– Ты мое лекарство… Очень скора мы будем вместе навсегда. Ты и не заметишь, как протянется время…

– Время тянется медленно без тебя.

– Будешь скучать по мне?

– Да… Пока я займусь поиском твоей дочери. Если та ведьма оказалась права…

– Я никогда бы не была хорошей матерью, Элайджа. Я позволила отцу вырвать моего ребенка из моих рук.

– Мы исправим это и вряд ли твоя дочь зла на тебя.

– Думаешь?

– Думаю, что заставлю тебя переосмыслить семейные ценности. Твоя дочь и я поможем тебе в этом. Она простит тебя, как простил я. Простит, когда узнает настоящую. Узнает Катерину.

Кетрин молчит, ведь иногда молчание громче любых слов.

Провалилась,хлебнула кофе и даже не сморщилась из-за добавленной вербены и Элайджа вправду удивляется ее выдержки. Но чему удивляться, если она пережила столькое.

Смирилась и схватилась уже за протянутую Элайджей руку, после того, как поставила чашку на блюдце. Иногда лучше и промолчать. Молчание – громче любых слов и Майклсон смог понять ее молчание.

Элайджа прикрывает глаза и видит, наверное самый страшный день в ее жизни. Видит одну из ее ошибок, потому что она сама желает этого.

Как будто сквозь туман слышит пронзительный крик ребенка. Видит ее лежащую на постели. Обессиленную, на лице капельки пота, и ей показалось, будто она умерла. Но все уже позади. Она пеиежила роды. Но ее оцепенение вновь прервал крик младенца.

– Это девочка.

Широко раскрыв глаза, Катерина увидела мать.

– Девочка? Пожалуйста, мама, дай мне посмотреть на нее.

Мать, улыбаясь, стала подносить маленький сверток. Мать ведь всегда примет сторону своего ребенка, поймет, примит, поддержит. Она желает передать внучку Катерине.Ведь каждая мать должна иметь права воспитывать своего ребенка и быть рядом с ним.

– Женщина! Нет! Что ты делаешь?! – раздался голос отца.

Сердце Катерины рухнуло. Она поняла, что не увидит своего ребенка никогда. Ее мать никогда не пойдет против ее отца. Как женщина может набраться смелости и возразить мужчине? У Катерины была смелость, но не было сил. Она может только умолять, потому что слаба. Не то время, чтобы женщина могла говорить или ее желания ставились выше желания мужчины. Катерина может только молить и взывать отца к милосердию, которое он не проявит.

– Позвольте подержать ее! Всего раз! Хотя бы раз…

– Забудь, ты опозорила эту семью!

И этот момент, когда она и вправду опозорила семью и плачет, хватается, руками за простыни, когда отец уходит держа на руках ее дочь. Смотрит на мать, которая не отпускает ее из своих объятий и шепчет, что нужно отпустить.

Отпустить.

Она ухмыляется, а Элайджа отпускает ее.

Все, как в тумане. Она ведь выпила вербену и тот не должен был видеть, но увидел, потому что она позволила.

– Может ты хотя бы скажешь, что-нибудь?

– Как ты смогла мне показать, если выпила вербену?

– Я научилась контролировать свой разум, Элайджа и хотела, чтобы ты увидел мое единственное воспоминание о дочери. Желаешь увидеть, как твой брат обошелся со всей моей семьей? Тогда прошу…

– Я знаю, Катерина…. Ты любила отца своей дочери?

– Любила и совершила ошибку, за которую поплатилась. Элайджа, я хочу забыть прошлое, потому что верю в будущее с тобой. Только с тобой.

Подчеркивает так, что она сейчас слишком вымотана, чтобы спорить или говорить об этом, да и зачем Элайджи ворошить старые раны, которые причинят только боль.

Он ведь сам вызвал такси, которое уже ждет ее. Она собрала вещи, выпила кофе и готова уйти.

Кетрин отвернулась от него, а тот стоял сзади нее. Сделал несколько шагов в ее сторону.

Не отпустить. Прижимает к себе. Крепко. Локтевым суставом охватил ее шею. Охватил крепко, как будто сейчас задушит, но не отпустит. Она его. Только его. До дна. Кетрин ведь знает, что он отдалит ее, покинет, но пока она словно в сладком плену из которого не желает спасаться. Прикрыла глаза и скрестив руки, на груди, только одним тонким пальчиком касается его кожи, слышит, как звенит секундная стрелка в его наручных часах. Время ведь идет вперед и ей страшно подумать, что их время уходит.

Уходит и уйдет.

Он всегда был слабостью. Чем-то, в чём я не Кетрин себе отказать. Не могла отказать себе в роскоши быть желанной и любимой. Кетрин Пирс умела с мраморным лицом смотреть страху в глаза и не моргнуть, не повести даже мускулом перед многими людьми, убивать, быть испачканной кровью. Но Элайджи нужно было всего несколько секунд, чтобы заставить ее расплываться в улыбке, чтобы она почувствовала себя нужной. Он был единственным, кому она готова была сдаться. Гордая и сильная, первый раз в жизни чувствовала нелепую уязвимость перед этим мужчиной. И это чувство, будто ты теряешь контроль на огромной скорости и при этом радуешься как ребёнок, что скоро разобьёшься. Он был ее слабостью. Чем-то, от чего она не могла отказаться даже во благо. Он был единственным мужчиной, которого Кетрин хотела оставить себе, отняв у всего мира, украсть у всех. Только ее. Мужчина, к которому она хотела уйти, оставив весь мир где-то там, за спиной.

Он ведь сам вызвал такси.

И она уходит в мир, оставив его где-то за своей спиной, где-то там, за железными дверями квартиры.

*** Новая Шотландия. Уинсор. 2013 год.***

Смотрит ему прямо в глаза, не сдается, стоит на своём до конца. Сейчас она уж точно пойдет до конца. Шон испугался, уложил ее в постель, успокоился когда нащупал ее пульс. Он ведь всегда был и будет рядом. Он всегда будет сжимать ее ладонь в своей. Он будет с ней до конца.

– У меня получилось, – первое, что произносит Одри, как только открывает глаза, находит в себе силы поднять голову с подушки.

– Что произошло? Я так испугался? И здесь была лужа твоей крови. Ты умирала от потери крови, – говорит он.

– Я убила себя, прочла заклинание защиты и теперь нам ничего не грозит, а кровь ушла в нож, не переживай, – тяжело вздыхает парень.

– Ты убила не только себя, но и меня, представляешь, как я испугался увидя тебя лежащую на полу, – говорит Шон.

– Я сделала это ради нас, знаю, что напугала тебя, – пытается оправдаться, но вряд ли это сейчас уместно. – Прости… Шон, я знаю, что ты недоволен мною. Прости и верни мне нож.

– Тот, который лежал рядом с твоим бездыханным телом, весь в крови, – произносит тот сжимая руки в замок.

– Да, это особый ритуальный нож и он мне нужен, – вздыхает ведьма.

– Зачем это тебе, Одри? Мы ведь можем спокойно жить в мире, без магии, вуду, вампиров, оборотней, ведьм и всего сверхъестественного, – пытается сказать тот.

– Ты же не станешь меня осуждать за то, что я родилась такой, магия у меня в крови и с этим мне жить, ты же и сам знаешь это, – сконцентрировалась на его взгляде. – Нет, – кратко отвечает Шон.

– Тебе не нужно мириться со всем этим, просто я не буду втягивать тебя в это и как это ты все еще терпишь, – пытается натянуть улыбку.

– Потому что я люблю тебя, – не раздумывая отвечает тот.

– Я тоже люблю тебя и съедим мороженное с зеленым чаем? Наше любимое. Здесь есть такое? Если нет, то возьмем шоколадное, – предлагает та. – Это же твой город и ты знаешь все кафе.

– Знаю я одно уютное место, – улыбается тот в ответ. – Только больше не смей меня так пугать. Только больше не заставляй меня так переживать, не смей лгать. Вместе в нашей новой жизни.

– Обещаю Шон, Кетрин заберет свою посылку и все закончится, а пока у нас есть последней выходной, – касается его руки. – Идем в кафе?

– Ты точно в порядке? Можешь идти? – заботливо спрашивает тот.

– Да, всего лишь одно темное заклинание, – кивает она, подвигает ближе и оставляет поцелуй на его щеке.

Чего она добивается?Она готова сражаться с ним бок о бок, Проблема именно в том, что сейчас Одри другая. От прошлой Одри остались только воспоминания и разбитая ваза с завядшими цветами, которую даже ей не удастся собрать по кускам. Остался Шон и любовь, которая помогает ей сражаться. Они ведь всё ещё живы и на свободе. Шон внимательно смотрит на неё, разрывая её внешнюю оболочку, вытаскивая и изучая все внутренности. Где же тут неполадка, этот совершенно дурацкий сбой? Что произошло с ней? Просто она впустила тьму в свои вены. Просто теперь она не жмет по тормозам. Там была грань, за которой лишь пустота и лед. Теперь ее взгляд ледяной, пугающий. Она пустила тьму в свои вены, чтобы стать сильнее и у нее это выйдет. Выйдет быть сильной ради них. Теперь пришло время сражаться ей. Пришло ее время сражаться за себя, любовь и будущее. Пришло время быть без тормозов и делать все то, чего она боялась раньше.

*** Нью-Йорк. 2013 год. ***

Ребекка улыбается и весьма довольна. Елена бы никогда не поступила бы так с Деймоной, но вся прелесть в том, что тьма придавливает, затягивает, топит. Конечно же, если Елена вернется, то вина поглотит ее, она все осознает. Осознает, что украла у того, кого любит информацию, соблазнила Деймона и теперь тот лежит на крыше дома со сломанной шеей, точнее лежал и Ребекка бы отдала многое за то, чтобы увидеть его реакцию. Его обманула та, которую он так сильно любил и доверял. Деймон бы не поверил. Но сейчас Елена темная, ей наплевать. Эмоции и чувства -это конечно замечательно, но, хотя бы раз в жизни нужно отказаться от них и делать то, что желаешь. Ведь многие устают и мечтают, чтобы чувства и эмоции не вставали на их пути. Это темные мечты, а вот Елена Гилберт воплотила в реальность эти темные мечты, пусть и не по своей воли. Елена – темная и ей абсолютно наплевать на то, что подумают о ней остальные, что подумает Деймон. Она выбрала тьму и ей нравится быть независимой. Тьма поглотила светлую и сострадательную Елену. Она ботает с Деймоном, но а потом впереди дорога и план по поимке неуловимой Кетрин Пирс.

Елена: «Доброе утро, Деймон».

Деймон: «Где ты?»

Елена: «Лучшим вопросом было бы – куда мы едем».

Ребекка: «Прости, Деймон. Мне кажется, я сломала твое радио».

Деймон: «ВЫ В МОЕЙ МАШИНЕ?!»

Елена: «Мы же не на автобусе поедем. Я хотела, чтобы все было по другому, правда хотела. Но мы передадим Кетрин привет. »

Сделать все, что угодно ради достижения своей цели. Елена улыбается Ребекке, когда отключает мобильный. Она утерла нос Деймону и сегодня Майклсон и вправду готова сотрудничать с такой Еленой. Как та посмела убить веру в любовь? Но такой Елене плевать и позже он простит ее, а сейчас он ей не нужен. Не нужен ни Деймон, ни Стефан, которые верят в то, что ее можно спасти. Сейчас Елена считает их идиотами, не более того. Включить мозги и при случае разорвать любого, кто посмеет встать на ее пути к лекарству. Елене плевать на лекарство, ведь она не желает меняться. Ей нравится ее темная сторона и холод. Ей не нужна любовь, которая убивает. Ей не нужны эмоции. Ей ничего не нужно. Она потеряла все и теперь не боится признать, что шагнула в тьму и та поглотила ее.

Chevrolet Camaro 327 Convertible 1969 года мчится по шоссе. Кажется, Елена не замечает ничего. Нога на педали газа и адреналин из-за повышение скорости, только развеселит ее. Сейчас Елена не желает жать по тормозам и желает просто исчезнуть. Исчезнуть, смотреть на серую полоску дороги и сменяющиеся пейзажи.

Без тормозов, с ранами и сломленная.

========== Глава 51. Прощальный подарок стервы. ==========

Ты – моя слабость, последняя слабость, сладость.

Я бы улетел, но увы…

Люблю чувствовать грунт под ногами.

Ненавижу вокзалы, всегда страх не вернуться.

Жду то Солнце, то воду с неба.

Рвут и рвут за судьбы, может все это надо.

Почему люди злые? Ведь мы все что-то любим.

Пустяк, если мы никак не сможем быть вместе.

Пусть так, надеюсь к лучшему, ведь есть эта песня.

Каплями и остальным моя любовь будет вечна;

И я надеюсь, и верю в то, что она будет встречна.

Rozhden – Пустяк.

*** Новая Шотландия. Галифаск. 2013 год. ***

Она уезжает, а он помнит и думает о ее глазах. Он и слова не произносит после того, как нажимает кнопку “ End” завершая разговор. Элайджа дал четкое указание обыскать весь Мир, но узнать правду о дочери Катерины Петровой. Он ведь обязан сдержать свое слова.

Элайджа чувствует ее отсутствие, но еще не понимает до конца. Не в силах высказать все вслух и не сомневается в том, что останется с ней до конца и это неземное чувства. Часы тикают. Как в женских глазах может скрываться Дьявол и эта ухмылка?

Это не игра.

Она находит свой тормоз и не слетает с обрыва. Ее тормоз – Элайджа Майклсон.

А он зашивает свои раны и надевает всё более прочную броню. Точнее его раны сшивает она. Сшивает черными нитками. Броня ему нужна, чтобы он мог защитить ее. Броня – ее поцелуи.

Она ушла и как будто в мире нет : ни дня, ни ночи.

Он ее слабость, как и она его.

Последняя слабость.

Благодаря ей, он почувствовал грунт под ногами.

Что она хотела от него? Сыграть в любовь. Как бы « да», и как бы « нет».

Они знают, как, но не могут.

Странно, как и любовь.

Элайджа знает, как удержать и доказать ей, что пойдет на все ради них, но не может.

Кетрин знает, как сделать так, чтобы он навечно остался с ней. Может настроить его против брата, ведь у нее дар убеждения в крови. Элайджа бы поверил ей и остался подле нее, веря в любовь, но надо ли ей это? У Кетрин есть стимул меняться ради него, чтобы, когда они придут к Клаусу, она смело сжимала его руку в своей и верила в лучшее. Не боялась этой любви. Зачем ей бояться, если эта любовь встречная.

Еле дышит, а может это его душа что-то чувствует, а сердце сжимается. Он боится и ненавидит. Странно ведь Элайджа впервые задумался о том, что будет с ним, если они никак не смогут быть вместе. Пустяк? Трагедия? Боль, которая сломает тебя, и добравшись до сердечной мышцы остановит орган, который еще называют сердце. Остановит сердце болевым шоком.

К лучшему, если они не будут вместе?

Пустяк?

Все те поцелуи, ночи, огонь в глазах и он давно не был таким пьяным, что падал и падал.

Пьян нею, танцуя в ее объятьях. Пьян. Тогда они были пьяны вместе и плевали на все.

Главное, что вместе и он смотрел в ее глаза и забывал обо всем. Забывал, что расстёгнутые верхние пуговицы его рубашки помогали ему дышать.

Их судьбы рвутся.

Элайджа Майклсон всегда боялся и ненавидел прощаться, потому что, этот страх не вернуться. Что, если она не вернется? Что, если не будут вместе?

Страх не вернуться.

Ожидания.

Почему люди любят? Рвут, калечат свои судьбы, думая, что все к лучшему. К лучшему принести себя в жертву во имя любви.

Люди ничего не знают о любви.

Ходя по Земле столько столетий Элайджа Майклсон редко познавал моменты счастья, а настоящую любовь встречал и того дважды, а когда встречал, то чтил.

Все это странно, но каждый человек что-то чтит и любит.

Главное, в жизни встретить истинную любовь и это величайшее счастье.

Главное, чтобы она длилась вечно.

Главное, не упустить любовь или останется только воспоминания, стихотворения о неразделенной любви, мелодии.

Элайджа Майклсон знает. Знает, что любовь – это вспышка.

Элайджа надеется, что эта любовь встречная и навечно.

Катерина ведь сама говорила :

« – Истинная любовь не настоящая, если она не взаимная. Согласен?

– Я не верю в любовь, Катерина.»

Первородный, который не верил в любовь? Странно, но именно она заставила его поверить в любовь и даже большее – заставила жить. Жить для себя, а не для семьи.

Когда Эладжа увидел Катерину Петрову, его словно током ударило, нехило так тряхнуло.

Она тоже не ожидала, удивилась, потупила взгляд, слова в горле застряли, а он поцеловал ее руку.

Сейчас пережив разлуку, в пять столетий они вместе, они любят друг друга. Пережили столько взлетов и падений.

Время все стерло. Ему всегда будет мало времени, что они проводили вместе.

Давно он не был пьян любовью и падал.

А что, если они никак не смогут быть вместе? Что останется от них? Воспоминания, которые сперва, будут пролетать вспышками, а замет, со временем померкнут. Мелодии, которые будут напоминать и хорошо, что есть музыка. Стихотворения, читая которые перед глазами будет всплывать ее образ и сладость поцелуя сменится горечью.

Времени всегда мало.

Страх и ожидания.

Элайджа и вправду готов сейчас упасть, ослаб из-за этой любви. Упасть на колени и молить, чтобы в этот раз все было к лучшему, и любовь длилась вечно.

Давно он не падал и не ощущал подобное.

А что если не будут вместе? Пустяк. Пусть так. Возможно, так и лучшее. У каждого будет своя жизнь, свое счастье или они будут любить друг друга и будут несчастны вдали друг от друга? Не смогут быть вдали друг от друга, и это только погубит их, а сердца очерствеют, зарастут ледяной коркой. Что, если они не смогут так любить других? Любить и дарить то тепло, что дарят друг другу.

Что, если любовь вечна?

Элайджа надеется, что эта любовь будет вечной. Надеется и верит в то, что она будет встречной.

***

Она весь вечер провела с телефоном, Кетрин пришлось разговаривать с Одри, которая и вовсе не хотела, чтобы та приезжала и уговаривала Пирс, что передаст лекарство за границей города. Брюнетка и вправду удивилась такой упертости Одри, но по правде говоря, удивляться не чему, ведь Одри теперь есть за что сражаться и ведьма все же шлет в сообщении новый адрес. Но одно дело сопротивляться зависимости или ссора с матерью жениха, а другое – сучке Кетрин Пирс. Остается только послушно склонить голову, процедить сквозь зубы заученное “да, Кетрин” и если тебе жизнь дорога, то покориться. Ведьма раздраженно фыркает, когда откладывает мобильный в сторону, поправляет одеяло.

– Что-то случилось? – шепчет Шон и лучше бы он уснул, но нет, он слышал и словно ощущал ее раздражение.

– Кетрин случилась, и она приедет за лекарством, и по правде говоря, я ее даже пускать в город не желала. Она может наказывать, а может проявлять милосердие. Но может это и к лучшему она заберёт лекарство, и мы заживем своей жизнью. Знаешь, мне бы на миг стать Кетрин.

– Кетрин? Злобной вампирсой шлюхой, которая любит только себя? Ну как понял из всего, что мы пережили, – пытается засмеяться тот.

– Стать, хотя бы на миг такой сучкой, которая добивается своей цели, – смело заявляет та.

– Смелой и добиваться своей цели, – хмыкает тот, оставляя на ее губах традиционный поцелуй перед сном. – Ты мне нравишься такой, Одри. Возможно из-за того, что ты не такая, как твоя подруга. Давай спать. Завтра будет тяжелый день.

– Да, нужно отдыхать, – отвечает на поцелуй и крепче прижимается к нему.

Туман, укрывающий Кетрин от внешнего мира, настолько густой, что ей, кажется, вглядываются в бесконечную пустоту, словно нет в этом мире никого и ничего, кроме нее и трупа в автомобиле. Где-то будет лучше без нее или забыть о ее существовании, но самолично короновавшей себя Кетрин, слишком эгоистична и избалована, чтобы считать, что мир может существовать без стервы Кетрин Пирс.

Ей легче дышать, когда организм подпитан кровью . Прощальная встреча с Элайджей, его объятья, ранившая ее сердце, бесконечно тасовавшие болезненные воспоминания. Теперь воспоминания. Не желает вспоминать, потому что слабеет. Любовь ослабляет, но одновременно это, как будто ты под кайфом. Пауза. Все, те, кто встанут у нее на пути, должны быть мертвы.

Кетрин кажется, что она обретает рядом с Элайджей то, что у людей зовется спокойствием: ей впервые за пять столетий не нужно мчаться, прятаться, лгать и предавать, только кончики ее пальцев все время подрагивает от мысли, если все разрушится и их время уйдет. Стерва ведь никогда не уступит. Стерва никогда не отдаст свое счастье.

Она не отпустит Элайджу.

Удовлетворенно усмехается, стоит отшатнуться от полыхающего автомобиля.

Свернуть за угол и пройти несколько кварталов до многоэтажного дома. Адрес верный и

Одри должна быть именно здесь.

У нее лицо прекрасной девушки,шоколадные кудри, карие глаза, а люди часто забывают, что значит вес прожитого, старые раны и сущность зверя, который порой думает только о том, как распотрошить очередную жертву. Мозг отключается, и инстинкты берут верх. Под этой маской Ангела скрывается Дьявол.

Может Элайджа единственный, который прощал ей все.

Они устали и эта любовь, то, что заставляет ее дышать и сражаться.

Воспоминания о Элайджи окрашены в темно-коричневые тона – цвет его глаз, зеленый и светлые ,серые тона – цвета его рубашек и галстуков. Черный – цвет его костюмов и даже ее цвет, но главное, что черный – цвет их любви. Во рту вкус сладкой крови и горечи из-за принятой вербены.

Ей вспоминаются поцелуй и ласки, когда его рука словно невзначай касалась ее пальцев, пламя, играющее в его глазах, который она передавала ему этот самый огонь, чувствовала его, его душу, он в поцелуе прикоснулся к костяшкам ее пальцев. Помнит, как сжал ее шею, локтевым суставом и ей было так комфортно в этом сладостным плену.

У нее есть стимул меняться. Меняться ради него и этой любви и веры в то, что они вместе обретут покой и вечную любовь. Пусть эта любовь и вправду будет настоящей, вечной, встречной, сейчас Кетрин верит в это. А что если она все испортит и тот оставит ее? Если они не смогут быть вместе? Пустяк? К лучшему?

От них все равно что-то должно остаться? Даже пепел.

За ее спиной раздувается ветер, позволяет себе снисходительную улыбку, наблюдая за тем, как загорается свет в квартире на втором этаже. Она верит, что однажды и в их с Элайджей доме зажжется свет. Она хочет этого. Она верит в это, ведь нужно же во что-то верить.

Верить в любовь, которая стала ее слабостью.

Они ведь чувствуют друг друга душой. Их душу всегда были связаны.

Ненавидит прощаться, потому что боится не вернуться, все испортить, все оборвать.

Пустяк.

Она сделает все, чтобы вернуться к нему. Верит в это.

Поднимается на третий этаж, звонит в квартиру с номером 34. Сюрпризом для Пирс становится магический барьер и ей приходится ждать пока Одри открывает ей дверь.

– Пригласишь? – Пирс замирает.

– Это не наша квартира, Кетрин, – она тянет, чуть манерно, и капризные нотки в ее голосе заставляют ее улыбнуться.

– Даже не думай играть со мной, ведьмочка, – в тон ей отвечает она и с вампирской скоростью оказывается рядом с дверью,. – Выйди ко мне и узнаешь, на что я способна.

– Я знаю Кетрин, – вздыхает делая шаг вперед и протягивая ей коробочку с лекарством. – Я сдержала свое обещание, Кетрин. На нем заклинание скрытия.

От волос Пирс пахнет вербеной и кажется духам с нотками цитруса, кровью, а ладони сжимают ее плечи, Пирс прижимает к стене и Одри позволяет себе не думать, что будет дальше. Что будет после того, как в руках Кетрин оказывается лекарство.

Шон желает вмешаться, но Одри сказала, чтобы тот вмешался в самый последний момент и не рисковал своей жизнью. Замер, в пороге наблюдая за тем, как Кетрин сжимает свою руку на шеи Одри.

– Посмотри на меня, – Пирс, слушая стук ее сердца улыбаясь. – Послушай, ты боролась долгий год, и теперь ты свободна. Свободна, от наркотиков. Тебе комфортно без них. Наркотики –не выход и тебе они не нужны. Ты свободна, Одри. Наркотики больше никогда не разрушат твою жизнь, не собьют тебя с верного пути. Ты веришь мне? Ты больше не прикоснешься к наркотикам и не вспоминай то время тьмы в твоей жизни.

– Верю, – кратко отвечает она глядя в глаза Кетрин, поддается внушению.

– У тебя впереди счастливая жизнь и ты обязательно воплотишь в жизнь свою мечту, будешь помогать людям, откроешь свой реабилитационный центр, – продолжает та.

Одри не спрашивает, но внутри легкость, которая распространяется по всему телу. Легкость и такое непонятное ощущение внизу живота. Это ли свобода?

Шон понимает, что она могла сделать это раньше. Освободить Одри, но она не сделала этого. Не сделала, потому что Кетрин Пирс решает чужие судьбы. Судьбы своих союзников. Решает : жить или умереть. Сегодня Кетрин Пирс сделала Одри последний подарок и освободила ее.

Шон никогда не скажет того, что она так хочется услышать – не скажет никогда, в особенности сейчас.

Сейчас он обнимает Одри, которая еще не до конца осознала все произошедшего. Он вышел на лестничную площадку, посмотрел в глаза Кетрин и по его губам она прочитала : —Стерва.

Кетрин знает это и без его мнения, протягивает Одри пузырек со своей кровью, прячет лекарство в сумочку. Если вдруг им будет грозить опасность, то у них будет ее кровь, но главное – это то, что они сохранили свои жизни. Сейчас им повезло застать сучку в хорошем настроении или же этот поступок влияние Элайджи Майклсона. Люди не злые и каждый любит что-то или кого-то. Даже перед своим уходом она проявила милосердия, и они еще долго будут прощальный подарок стервы.

*** Две недели спуся. Новый Орлеан. Руссо. ***

Софи удивляется, когда впервые видит молодую волчицу с пятном в форме полумесяца. Она так ловко может заткнуть подвыпившего клиента, да и ведет себя, так, как будто ей наплевать на всех, кроме нее. Она высокомерна? Возможно. Ненавидит ли она себя за то, что провела ночь с Клаусом Майклоном? Она старается не вспоминать и ненавидит. Случайная связью не стоит того, чтобы корить себя или вспоминать. Вот и Хейли старалась не вспоминать ту ночь, но после он ведь рассказал ей о месте, где встречал клан оборотней с меткой подобной ее. Вот она вновь и вернулась в Новый Орлеан. Вернулась в поисках ответов. Хейли Маршалл настроена решительно. Софи режет овощи прислушиваясь к разговору волчицы и ее сестры. Удивляется, когда Джейн-Энн разговаривает. Серьезно? Если Кетрин ошиблась и Хейли не была с Клаусом. Что если Софи ошиблась считая, что нашла лазейку, что природа просчиталась. Оборотни могут иметь детей, а Клаус освободил свою волчью сущность. В любом случае Кетрин приказала убить Хейли, если та окажется бесполезной. Софи не убивала ранее, но еще хуже навлечь гнев Пирс и чем эта волчица не угодила стерве. Ей наплевать, потому что гораздо важнее избавиться от тирании Марселя Жерара, покончить с ним, чтобы больше не было никаких правил и магия вернулась в квартал. Еще они с сестрой должны убить Хейли, тем самым выполнив приказ Пирс. Кетрин потребовала это в обмен на свою помощь. Потребовала, как только узнала обо всем произошедшем, да и смерть Уила ее не удивила. Ей нужно было просто напугать и убрать Уила. Она все правильно рассчитала, а если Хейли окажется полезной, то она уберет со своего пути и Клауса.

Софи удивляется, когда видит, как ее сестра разговаривает с Хейли, как будто они давние подруги, у которых нет секретов друг от друга. Удивляется, когда до нее доходит – может, это часть плана, втереться в доверие, предложить свою помощь? Собственные мысли пугают ее и благо, что она вовремя остановилась и избежала пореза ножом. Хе йли звонко смеется , а ее сестра теряется в улыбке.

Софи касается руки Хейли, когда передает ей тарелку с салатом, который собственно и готовила для нее. Хейли благодарит, Джейн-Энн говорит, что не мешало бы выпить чая, пока в баре еще не так много посетителей. Софи замерла, взгляд испуганный. В горле ком застрял, она раньше не боялась тепла, ведь к ней обращались многие, и та с улыбкой на лице сообщала радостную новость, а сейчас словно боится или ей наплевать. Неужели ее могло напугать тепло? Неужели ее так напугала зарождающаяся жизнь?

Софии уже поняла, что связывает теперь Хейли и Клауса, еще ведьма поняла, что это – гиблое дело. И для себя, и для ведьм, и для будущей матери. Только держаться оказывается чертовски трудно, когда приходится улыбаться, подавать заказ, чай или кофе.

Ее сестра поняла, что ее сестра почувствовала, а значит пришло время действовать и воплощать в жизнь задуманный план. Пришло время Джейн-Энн умереть ради достижения цели, а может, это и было ее предназначение? Умереть во имя чего-то лучшего, ради ковенов, ради свободы других. Умереть ради хрупкого мира.

Выше голову.

Поздно Софи спохватилась – уже утонула, завязана, безвозвратно.

И когда Хейли уходит, похоже ,даже не обратила внимание на странное поведение Софи. Хейли словно на нервах, ведь она уже здесь две недели в городе, но так и не узнала ничего о своей семьи. Повышенная сонливость и утомляемость, нарушение сна, раздражительность. Хейли сваливает свою утомляемость на то, что она и вправду устала и ей нужно отдохнуть, а не ходить двадцать четыре часа по городу в поисках хоть кого-то знает о процветающей клане оборотней. Джейн-Энн первая, кто согласилась ей помочь и Маршалл доверяет ей, ведь ведьма отнеслась к ней с добротой и это важно. Волчица машет на прощание ведьме и обещает, что придет завтра, закрывает за собой дверь, а Софи подсаживается к сестре, ей словно ножом врезались в грудную клетку. Она задыхается, но делает вид, что все в порядке, что пальцы не дрожат, и сердце не рвется по швам. Знает, что Софи боится потерять ее, поэтому ей страшно. Она боится остаться одинокой, по телу мелкая дрожь. Важно, чтобы сестра была рядом с ней, а Джен-Энн уже все решила.