Текст книги "Три года счастья (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 59 страниц)

– Кетрин! Оставь его!

Знает, как человек боится утратить любовь. Знает, что человек бережет свою любовь в сердце и сделает все ради спасение возлюбленного. Сделает все, чтобы спасти любовь. Знает, что влюбленный человек слаб и немощен, согласится на все.

Кивает. Соглашаешься, , потому что знает: она не врет. Кетрин убьет, если ведьма не выполнит приказ. Пирс отыграется на том, кто дорог Одри, заставит страдать. Не сейчас, когда Пирс обнажила свои клыки, а в глаз Одри блестят слезинки, не сейчас, когда сердце напуганного Шона может остановиться в любую секунду и его смерь она не простит самой себе. Не простит того, что стала причиной гибели любимого. Смотрит на Пирс, а та ослабляет хватку, но крепко сдерживает его за шею, чтобы тот смотрел ей в глаза. Посмотрел в глаза и позабыл о монстре. Позабыл.

Исчезла. Вампирская скорость и вправду преимущество, так же как и вечная жизнь. Исчезла даже не закрыв за собой дверь.

Тело дрожит, рухнула на колени перед Шоном, прижала его к своей груди, а тот даже не понимает отчего на лице Одри слезы. Слезы любви.

***

В руках мобильный, перечитывает смс. Она написала кратко : Сегодня в десять вечером жду тебя в The Sherry-Netherland К.

По другому она ответить и не могла. Элайджа ведь знал, что нужен ей только для достижении цели. Элайджа знает, что она использует мужчин и те для нее просто игрушки. Знает, что она играет в любовь. Знает, что Кетрин не способна любить. Любить была способна только Катерина. Но Катерина умерла. Откладывает телефон в сторону, беря в руки кожаную тетрадь, на которой вместо названия только железная буква « М». В его руках личный дневник, ведь Элайджа Майклсон желал помнить все, записывал обо всем, что пережила его семья. Элайджа всегда записывал, чтобы помнить и не забывать ни о плохом, ни о хорошем. Писал не только о смене эпох, падении или возвышении королей, образовании новых государств, войнах, местах, где побывала его семья. Элайджа записывал и о том, что не мог сказать. Записывал, то о чем должен молчать, и только эти тетради хранили его любовь, переживание, воспоминание, тревоги и радость,на этих страницах он писал о жертвах и пролитой им крови, писал о тьме в которую погружался каждый раз. На эти тетради проливалась кровь. Кровь, которая уже давно засохла и от нее остались темно-оранжевые пятна. Эти тетради хранят воспоминания и знают лучше. До встречи еще час и Элайджа решил достать из старинного сундука стоявшего в спальне, дневник дотируемый пятнадцатым веком. Именно страницы этого дневника он решил прочитать, чтобы напомнить себе, что вместе им не быть, а его любовь? Любовь умерла. Пальцы приводят по написанному чернилами тексту, вчитывается в каждое слова.

Апрель. 1492 год. Англия. ” Катерина девушка, которая забрала мое сердце раз и навсегда мертва. Катерина мертва. Тьма отняла ее у меня, а ведь ее душа жаждала и верила в больше. Она произнесла : « Разве плохо желать большего?» Теперь я понимаю, что плохо желать большего. Плохо. Я пожелал большего с тобой, был готов на все, чтобы спасти твою жизнь. В тайне от брата обратился к ведьмам, которые приготовили эликсир, и твое сердце вновь забилось бы от любви ко мне. Я желал спасти тебя. Я верил, что Никлаус отпустит нас, позволит быть любить и быть счастливыми. Глупец. Мой брат желал освободить волчью сущность и разрушить заклинание, и не важно сколько жизней ему нужно потребывалось бы погубить ради достижения цели. Я верил в то, что ты выслушаешь меня и поверишь мне. Поверишь в спасение и любовь. Я не верил в то, что можно прожить еще раз жизнь, но после встречи с тобой я поверил в это. Поверил, а оказалась, что я еще тот глупец. Татию отняла тьма. Тьма погубила и тебя, Катерина. Я больше всего в этом мире желал обрести утраченную любовь, готов был отдать весь свой мир, всего себя, свою жизнь, если так будет нужно. Готов был отдать все, чтобы вернуть любовь. Но, дважды испытать одно и тоже невозможно. Невозможно испытать, то, что было утрачено. Невозможно вновь испытать любовь. Теперь я окончательно утратил веру в любовь. Что произошло? Катерина умерла и я буду помнить об этом. Тьма отняла у меня любовь вновь. Катерина мертва и она никогда не вернется. Утраченное невозможно вернуть. Катерину невозможно вернуть.”

Шепчет: – Катерина мертва.

Закрывает тетрадь пряча ее в старинный сундук. Сундук, в котором Элайджа Майклсон хранил все то, что дорого ему. До встречи еще час, а минуты кажутся длинными, словно целая жизнь. Целая жизнь, которую он желал прожить с ней.

До встречи еще целый час, но Элайджа Майклсон пунктуален и никогда не позволял себе опоздать. А может он совершает ошибку пойдя на эту встречу?

Холодно. Выходит из подъезда, вдыхает прохладный ночной воздух. Спокоен и ему незачем волноваться, ведь он уж точно знает на что способна Кетрин Пирс Садится в припаркованную у подъезда серебристую BMW и даже не замечает наблюдающую за ним из окна квартиры Мерлин. Молча наблюдает за тем, как машина покидает территорию дома, ведь свой отъезд первородный объяснил очень важной встречей. Молчит, потому что привыкла к тому, что тот уходит и возвращался, когда ему вздумается. Он живет не одно столетие и да ясно, что у такого мужчины, как Элайджа Майклсон имели любовниц по всему миру. В каждом городе новая женщина. Видимо смирилась со статусом личного психолога и женщины на одну ночь.

Кетрин привыкла жить для себя. Идти и брать, что хочет в любое время дня или ночи. Привыкла играть, развлекаться, пока игрушки не ломаются или не надоедают, после чего дорога одна – только на свалку. Использовала, ломала и выбрасывала на свалку, ведь там и им место.

Готовится к бою. Этот бой она должна выиграть. Должна одурачить Элайджу и позабыть о всем том, что испытывала к нему. Загнать в свое сердце тонкую спицу, которая будет напоминать о том, что любовь – это кровь и боль.Он виноват в этом. Виноват в том, что из ее груди торчит спица.

Новые туфли на каблуках, темно-синяя кружевная майка и наброшенная на плечи кожанка . В комнате холодно, ходит туда-сюда, она ведь знает насколько тот пунктуален. Знает, что тот придет во время, а она еще не готова. Ходит по гостиничному номеру и голова кругом оттого, что она не знает как сыграть в это раз, не знает, как заставить этого мужчину делать то, она пожелает. Не знает отчего ее сердце стучит. Может и вправду воспользоваться советом Одри, ведь не один мужчина не устоит при виде полуобнаженной женщины и Кетрин прекрасно умела пользоваться своей сексуальностью.

Кетрин Пирс думает, что не умеет любить. Скорее, любовь – это та самая ванильная сказка про драконов и замки с принцессами, которых обязательно спасет принц, и они проживут вместе. Проживут долгую и счастливую жизнь.

Не верит в долго и счастливо.

И только раз. Один чертов раз может пойти как-то не так. Прикусывает губу, и даже не знает, как начать разговор, не знает, как заставить его поверь в ложь, а ведь сейчас это главная цель Кетрин Пирс. Если Элайджа почувствует подвох, то та распрощается с жизнью. Он убьет ее и всему придет конец. Ее никто не спасет. Он убьет ее, а вместе с этим и часть Катерины, которую он хранил внутри себя.

Как на войне.

Стук в дверь. Пунктуален, ведь стрелки на часах показывают ровно десять вечера.

Растерялась, даже развела руки в сторону словно говорила : « Черт, да, как возможно быть настолько пунктуальным?»

Как на войне.

Без труда узнал номер ее комнаты и поднялся на седьмой этаж отеля, в котором остановилась Кетрин.

Дышит, ведь она не спешит открывать входную дверь. Остановился у ее номера и совершенно не знает, какую игру она затеяла. Элайджа знает скольких мужчин она обманула и просто не позволит себе быть одним из тех несчастных, что обманула Кетрин Пирс. Он знает, что в ее игре нет правил, но ее трюки всегда повторялись : красивые слова о любви, манипуляции с помощью секса. Давно изучил все ее трюки. Думает, что сможет держать ее в страхе и узнает о ее планах раньше, чем та предпримет следующей шаг.

Ему всегда казалось, что он видит людей насквозь. Особенность, за столько веков существование и пережитых врагов, которых побеждала его семья. Майклсоны стирали врагов с лица земли разгадывали их планы и разрывали их на части. Сможет разгадать и ее планы, ведь Элайджа Майклсон умен. Слишком умен, чтобы попастья в ее сеть. От ее сердца остался только пепел и привкус пепла на губах. Пепел.

– Осторожней, тебя не должны видеть здесь, Элайджа.

Голос мягкий, глаза любопытные, протягивает руку, затягивает в номер, зачем-то на целую секунду прижимает к себе, а он слышит, как сердце стучит где-то в горле. Всего на секудну позволила себе заключить его в свои объятья и отстранилась, чтобы убииться, что в коридоре никого нет закрывает дверь.

“ Скорее напуганна и нужнается в помощи, а я ведь вчерьез думал, что она встретит меня в нижнем белье, чтобы не тратить время на бессмысленную игру, сразу начнет диктовать свои условия, – думает Элайджа наблюдая за ней.

Наблюдает, как та садится на край постели, складывает руки в молитвенном жесте. Боится или играет жерву?

Наблюдает,садится рядом смотрит в глаза и замечает, что в ее ввзгляде больше нет искры, погасла, не вздрагивает, не отшатывается, и даже не боится его, пальцы на мгновение сжимают его и у первородного возникает чувство, что это не касание человеческих лодоней, а холодный металл – по коже.

Желает уйти ведь она молчит и ему не зачем тратить свое время, убирает свои руки. Встает. Еще раз заглядыыает в ее холодные и пустые глаза. А ведь когда-то в них горел огонек и ее глаза отражали то, что она верит в лучшее. Останавливается. Впервые останавливается, вскидывая бровь. Усмехнется без слов: “ Жалкая и пустая жизнь стоила того, Катерина? “

Вопросительно смотрит на нее и та понимает его вопрос и готова прямо сейчас ответить на него.

– Пять веков бегов от твоего братца стоили того, Элайджа, – всхлипнет она. – Я сбежала тогда, в Мистик Фоллс, видя, как Клаус вонзил клинок тебе в сердце. Тебя никто не спас, Элайджа и именно клинком в груди Клаус заканчивает споры с семьей. Так было всегда, но ты все еще на его стороне и это восхитительно, на что ты способен ради защиты семьи. Сейчас у меня появился шанс освободиться от всего этого и я не упущу этот шанс : всажу лекарство в глотку Клаусу или заключу с ним сделку.

– Я видел тебя в том клубе, видел черную часть тебя, видел, как ты развлекаешься убивая. Видел и осознал, что тьма тебя поглатила окончательно. Я нужен тебе только ради заключения сделки с моим братом, так легко было просчитать твой шаг, Катерина. Я знаю тебя, знаю, что ты желаешь использовать меня, и без меня, на твоей стороне Никлаус не станет слушать тебя. Но помни, что любой, кто навредит моей семье мертв, – произносит строго, смотрит в глаза. – Я прав?

– Ты не знаешь меня. Тогда почему я все еще жива Элайджа? Убей меня. Я сижу здесь, прямо перед тобой, – пожимает плечами. – Мне сообщили, что ищейки Клауса убили мое доверенное лицо из Ванкувера, вампира, который помогал мне с фальшивыми документами, теперь они знают мой последний адрес и уже на пути сюда.

Кетрин привыкла жить для себя. Привыкла брать и ломать, а потом выкидывать на свалку. Кетрин не верит в любовь и презирает сказки, романы и мелодрамы. Кетрин ценит и любит свободу, ветер в лицо.

Элайджа любил Катерину, готов был на все ради ее, но Кетрин иная – черная. Кетрин нельзя доверять и он знает это. Но этот напуганный взгляд той, что готова была пойти на все, чтобы выжить. Прожить еще один серый день из череды таких же. Готова на все, только бы выжить и дышать, открыть утром свои глаза. Остановился увидев взгляд не желающей умирать женщины. Остановился, ведь все так просто – она боится смерти. Боится того, чего никогда не боялся Элайджа Майклсон, ведь сколько раз он умирал и воскресал. Она просто боится того, что после смерть бесконечный холод, тьма, одиночество и пустота.

– Мы все ищем тех, чьи демоны будут хорошо играть с нашими, – неожиданно произносит первородный.

Остановился, сплетает их пальцы, когда прижимает к себе, а та утыкается в ворот его рубашки и впервые ей так спокойно. Стерве Кетрин Пирс спокойно в его объятьях.

Теперь все просто. Теперь она знает, что он все еще любит ее. Любит Катерину, а не Кетрин.

========== Глава 6. Осторожнее. ==========

*** Нью-Йорк. 2012 год. ***

Кетрин Пирс ведь не пять лет и она не ребенок, который узнал о любви из сказок, в которых добро обязательно побеждает зло, а принц и принцесса живут долго и счастливо. Кетрин Пирс ведь не шестнадцать и она не влюбчивый подросток глаза которого горят страстью, чувства так и бурлят изнутри, и жажда познать иную сторону любви. Она вообще считает, что любви нет.

Нет.

Отрицает, не признает, не верит, шлёт любовь к черту, шлёт туда, куда стыдно сказать.

Нет.

Любви нет. Она знает, что любви нет.

Нет.

Есть только чувства, есть химия, мгновенная реакция,которая проявляется расширенными зрачками и учащенным пульсом, есть просто вспышка, ничего серьёзного, и так называемая « любовь» проходит, лечится. От любви есть лекарства – бутылка крепкого бурбона или виски.

Есть красивые фильмы о любви, красивые картинки на экране, которые так привлекают внимание девушек, заставляя их поверить в любовь и ждать своего принца.

Нет.

И есть, Кетрин Пирс, та, которая не верит и отрицает любовь.

Нет.

Любви ведь нет и Пирс убеждена в этом, только почему ей так спокойно и хорошо, оттого, что Элайджа рядом и не отпускает ее руку. Просто рядом. Просто нужная. Просто ей нестрашно. Просто она готова положить голову ему на плечо, прижаться к нему всем телом и не выпускать из своих объятий.

Нет.

Любви нет, а в Кетрин наверное, вбито под кожу, растекается по венам вместе с ее темно-алой кровью.”Ненужная”. Никому. Испорченный, изношенный товар. Самовлюбленная эгоистка, которая в бегах уже пять веков.

Нет.

Любви нет, но Элайджа остался, потому что увидел в ее глазах, тоже, что и отражалось в его – пустота. Пустота поглотила ее. Пустота и усталость от всей этой беготни, пустой жизни и боязни собственной тени. Пустота ведь сейчас его семья распалась, разъехалась по разным уголкам планеты. Финн мертв. Эстер повержена вместе с ее планом и охотником. Никлаус выжил, да и удивляться нечему, ведь у того всегда есть план. Ребекка осталась в Мистик Фоллс полная веры и надежд, что добьется любви такого прекрасного человека, как Метт Доновон.

Элайджа – старая, заклинившая пластинка. Всё со своей безграничной верой в силу семьи и кровные узы.

Заевшая пластинка на которой записаны всякие нравоучение о том, что семья превыше всего.

Заевшая пластинка, которую Кетрин Пирс не намерена слушать.

Заевшая пластинка, мелодия, засевшая в ее голове и лишь осознание серых будней, сменяющиеся один за другим. Када прокрутились эти годы ее жизни– не ясно. Лишь рвение выживать сменилось желанием просто спокойно жить, за тысячу километров от Клауса Майклсона в доме с милым забором и крышей из красной черепицы.

Помнит дворцовые коридоры, помнит, что должна была умереть во время рииуала, словно дешёвая однодневная свечка. Помнит как бежала по лесу в надежде спасти свою жизнь. Помнит как засунула свою голову в петлю и умерла в деревянном домике. Помнит как умерла Катерина и родилась Кетрин. Родилась с кровью на губах.

Помнит Элайджу, который проводил с ней время и поддерживал. Поддержка и забота заставили ее посмотреть на не другими глазами. Глазами полными любви и веры в то, что пока он рядом с ней, ей не грозит никакая опасность.

Ничего ведь не меняется. Возвращается на круги своя.

Вот она смотрит на него взглядом полным нежности и доверия. Вот он прижимает ее к себе, вдыхает ее запах. Снова вместе. Но они ведь не вместе.

– От тебя пахнет кровью и текилой, Катерина.

– Кетрин…

Потасканная, вывернутые на изнанку, уставшая. Но всё ведь она держится , и даже улыбается ему, правда, через силу. Переживет. Клаус вновь думает, что ей придет конец, а она переживет еще один конец, чтобы начать с начала. Спасет себя.

Известная формулировка, которой обучают детей в младшей школе, теорема, которую знает и Элайджа Майклсон : « От перемены мест сумма не меняется.» Она все такая же : карие глаза, томно-напуганный взгляд, шоколадные кудрявые локоны. Она такая же, только в ее душе тьма. Черная – вампир. Белая – человек. . Человек-вампир. Вампир-человек. Катерина плюс Кетрин в сумме ведь одна и та же женщина. Женщина, к которой он испытывает самые различные чувства : от любви до ненависти.

В сумме одно и тоже, и плевать на перестановку слагаемых. Сумма не меняется. Сумма ведь не меняется. Кетрин, просто, удалось выдавить из себя человечность. Выдавить человечность ударом по рёбрам, словно вырвала свое сердце и теперь вместо него пустота – вакуум. Остались очертания чего-то темного, похожего на сердце, прям, как и у него, переломанными костями, костяшками рук измазанными кровью, скукой, предательством, манипулированием и паранойей. Это теперь не выпластаешь, все вернулось бумерангом, за всё хорошее, что она сделала, как говорится. Вернулось бумерангом в виде боли и бесконечного одиночества. Вампиризм оказался ее вечными муками за грудиной, одиночеством и отражением всех совершённых грехов. Вампиризм – безвыходность.

– Уходи, Элайджа, я сумею себя защитить или сбегу, как всегда, ну, жизнь на чемоданах, ты же знаешь, – сжимает запястья, касается ткани его рубашки, манжеты не позволяют ей коснуться его кожи, глаза-потухшие и могли бы вскрыть наружу все его чувства.

– Мы не закончили, Катерина и прямо сейчас ты расскажешь мне, как планируешь заполучить лекарство? – встает над ней, сжимает руку на ее тонкой шеи, что той явно не хватает воздуха.

– Терпение Элайджа, – кашляет, опускает взгляд. – Бегая от твоего братца я приобрела такое качество, как терпения.

– Мое терпение не стоит испытывать, Катерина, – взгляд суровый.

Они не в масть или все же они одной масти?

Брюнетка молчит пару секунд, потом озирается, будто боится, что их “содержательный” разговор могут подслушать. Озирается вслед за ней и это его ошибка. Ошибка, ведь у нее уходит несколько секунд, чтобы ударить каблуком под колени, заломать руку, сломать и поставить самого Элайджу Майклсона на колени.

– А смешно ведь получилось, Элайджа Майклсон на коленях, – язык, закушен зубами держится, как никак, возможнл ей не долго осталось жить.

– О чём ты, Катерина? – хмыкает Майклсон.

– Хватит меня так называть, Элайджа, – чувствует его тепло рук в обхват своей спины.

– Твое имя данное при рождении Ка-те-ри-на, – протягивает вампир смотря в ее глаза и Пирс кажется, что тот внушает ей это.

– Я пью вербену, – ослепляет своей улыбкой. – И через пару недель сформируются команды по поиску лекарства. Мне нужно будет только подождать и отнять лекарство у победителя. На этот раз все выйдет так, как я запланировала. Ты еще вспомнишь мои слова.

– Я свяжусь с тобой, когда посчитаю нужным, все же, мы можем быть полезны друг другу, – руки касаются ее плечей, осторожно сбрасывает брошенную на плечи кожаную куртку.

Знает, что она не мёрзнет, всё равно мертва. Мертвая, и ей не помешает побыть “ мертвой” пару часов. Резкое движение, хрус шеи. Наигранно вздыхает, удерживает ее, не позволяет упасть на грязный пол. Катерине он бы ни за что не позволит упасть, но перед ним Кетрин, и ей он позволяет рухнуть на грязный и пыльный пол. Позволил упасть. Почему бы и нет? Так нужно обращаться с Кетрин.

Покидает номер. Элайджа ведь не глуп и прекрасно знает, как нужно поступить в той или иной ситуации. Он знает, как нужно поступать с Кетрин Пирс. Знает, что они могли бы быть счастливы. Могли бы бы счастливы, только в другом столетии.

Кетрин Пирс около пяти веков, и она уверена, любви нет.

Элайджи Майклсону тясячу лет, и он отчаянно убеждал себя в том, что любви нет.

**** Мистик Фоллс. ***

В особняке пахнет пылью, красками и ацетоном. Клаус Майклсон сосредоточен на создании новой картины. Клаус Майклсон – первородный гибрид, тот, кто не знает пощады и жалости к своим врагам. Но в его серых глазах отражается боль пустота, одиночества. Отражается все то, что пережил за тысячу своего существования. Сейчас его глаза закрыты, представляет, чтобы он хотел нарисовать. В руках испачканная краской кисть, но мольберт чист. Какие он выберет цвета? Попробует нарисовать, что испытывает, чувствует, о чем думает или чего хочет. Смятение. Агрессия. Злоба. Его демоны освободись после того, как его любимая сестра Ребекка, уничтожила кровь двойника, лишила личной армии послушных гибридов и в полной мере ощутила весь его гнев на себе. Нужно быть осторожным, ведь Клаус Майклсон неконтролируем в гневе. Все же профессионал в рисовании и искусстве мучить и убивать.

Боюсь, что этой ночью он израсходует всю бумагу, так и не добравшись до истинны того, что желал нарисовать. Зол и размазывает по полотну бордовый. Демоны его ночи на свободе – черный. Запутался и не знает как поступить дальше – серый. Пачкает руки, опускает кисть в воду, которая окрашивается в темно-серый, словно вода становится ядовитой. Он ведь выплеснул свой яд на сестру, которая ушла, от Элайджи нет новостей, Кол верно развлекается где-нибудь в Лос-Анжелесе, Чикаго, Мальдивах или Ницце, а он один в этом огромном особняке. Может он и желал раскрасить этот мир в яркие цвета, по пока, его акварель раскрашивает воду в ядовитые цвета.

– Клаус, – обращается к нему, одна из девушек, которые находись в этом особняке по его воли, ему ведь нужно питаться. Войдя в мастерскую, закрыла за собой дверь,

– Поищи черноту в моей душе, милая, – медленно оборачивается к ней, касается лица испачканной в краске рукой. —Возьми алую из разбитого, кровоточащего сердца или алый – кровь врагов. Зелёную отними у тоски. Укради немного серой, тусклой, словно смог у одиночества. Лиловый и темно-розовый позаимствуй у моей, так называемой сентиментальности. Видимо новости важные, если ты отвлекла меня от рисования? Я слушаю.

– Родан сообщил, что путь Кетрин Пирс ведет в Нью-Йорк, след вашего брата утерян, – сообщает она.

– Недалеко упорхнула птичка, – на щеках появляются ямочки,ведь пусть след Элайджи и не удалось отыскать,но игра с Кетрин отвлечет его от скуки.

– Они ждут вашего приказа, – продолжает она, разблокирует державший в руках мобильный, готова набрать смс, – Что мне ответить?

– Нужно быть осторожнее, когда играешь против Никлауса Майклосана, пусть они заставят ее страдать и доставят ко мне : живой или мертвой, – отвечает тот вплотную походя к девушке.

Отправляет смс, вздрагивает, когда клыки вспарывают бархатистую кожу, вскрывая венку на шеи. Телефон падает на пол, экран разбит. Погас, как угасает ее жизнь. В руках хищника, а волны наслаждения плавят тело, рассудок, вместе с кровью жертвы.

В комнате пахнет пылью, ацетоном, красками и свежей кровью.

Охватывает руками ее талию, наслаждается процессом и теперь растирает испачканные краской руки вместе с кровью. Растирает кровь и еще не высохшую краску по ткани ее платья. Собирает последние капли пленяющей жидкости. Тянет девушку на себя, вглядываясь соловым взглядом в такие безжизненные глаза, оглаживает точеное тело, прежде, чем отбросить ее от себя.

У него эйфория в глазах, и зрачки расширены так, что полностью затапливают радужку.Кровь дурманет голову, пьянит, зачаровывает таких монстров, как вампиры и Клаус Майклсон.

Если он Дьявол, то сейчас Клаус Майклсон выполнил свое предназначение и отнял душу невинной. Отнял очередную душу, довольно ухмыляется смотря на труп девушки у его ног.

– Спасибо за услугу, – низко, на выдохе, касается пальцем кончика губ, вытирает кровь.

На его губах свежая, соленая кровь на вкус, как дороге вино, но с металлическим привкусом.

Клаус Майклсон смотрит на маленькую струйку крови, которая портит ковер в его мастерской. Смотрит на руки испачканные краской и кровью. Клаус Майклсон – монстр, хищник, никогда оправдываться, не извиняться, не прячется и не сожалеет об отнятых жизнях. Нужно быть осторожным играя против такого монстра незнающего пощады.

Клаус Майклсон возможно и желал раскрасить мир в яркие цвета, но пока его акварели открашивают воду в ядовитые цвета. Снова растирает краски по мольберту и кровь. Теперь уже наслаждается процессом рисования.

Клаус Майклсон раскрашивает этот мир вовсе не в яркие цвета. Клаус Майклсон раскрашивает этот мир и воду ядовитыми цветами и кровью.

========== Глава 7. Жестокий мир. ==========

*** Нью-Йорк. Квартира Элайджи Майклсона. 2012 год. ***

Сегодня он не потревожит ее сон. Сегодня Элайджа сжимает руки и воли в кулаке. Руки сжаты в кулаки, наблюдает за спящей в его постели Мерлин. Блондинка, даже улыбнулась оборачиваясь на правую сторону, поджимает ноги в коленях, руками охватывает подушку. Он не потревожит ее сон, а просто будет наблюдать и беречь ее сон. Сегодня он не потревожит ее. Сегодня он рядом с ней, но мысли в разные стороны. Мысли не о ней. Мысли о другой, о семье, о пустоте, которая заполняет его жизнь.

Майклсону страшно, ведь его жизнь куда бессмысленнее жизни Пирс, та хотя бы развлекает себя скрываясь от его брата, а он утратил всякое желание жить.

Ненужное существование. Когда Элайджа Майклсон стал таким слабым и поддался страху. Страху, что без веры и бесчисленных попыток спасти семьи он всего лишь монстр в этом мире. Пустое существование – наказание для такого монстра, как он, и Элайджа согласен с таким наказанием. Только страх, что его жизнь всего лишь пустое существование, череда бесконечных серых дней, которые разбавляла пролитая им кровь. Страх точит изнутри, прорезает рытвинами кожу, пробирается по венам, смешивается с кровью. Невидимый страх верно затягивающей петлю на его шеи. Только, даже, если эта петля плотно сдавит его шею Элайджа Майклсон все равно не умрет. Такой монстр, как он никогда не умрет. Вечность – проклятие.

Смерть – освобождение. Только вот Элайджа Майклсон не готов освободиться, потому что верит, что в этом мире есть что-то или кто-то способный забрать все его печали и вернуть жажду к жизни.

Ему страшно и хочется сорваться, заорать во весь голос, расшвырять всё кругом, разгромить комнату. Но он держится. Не позволит себе подобного, в отличии от Никлауса или Коула, который просто оставлял после себя дорогу из мертвых тел.

Всегда держался, не позволяя эмоциям взять верх и завладеть им и вырваться из двери, скрытой в глубине души. Не позволит двери распахнуться. Их последних сил натягивает снова маску из вежливости и благородства. Элайджа подобен английскому аристократу.

И кажется, что потолок вот-вот проломится он увидит голубое небо, улыбнется и ему покажется наконец, что мир кругом -не фальшивка, гладиаторские бои, где в приоритете лишь собственная жизнь или жизнь члена его семьи. Майклсоны – семья, которая всегда сражается вместе и разбивает своих врагов, достигает намеченной цели и плевать, сколько времени на это потребуется. Майклсоны не обремени таким понятием, как время.

Только вот прошлой ночью Элайджа коснулся руки женщины, которая завладела его разумом, чувствами, сердцем и душой. Завладела им. Женщина, которой нельзя доверять. Женщина, коснувшись кожи, которой, вдохнув ее запах все пошло не так. Не так, ведь только она смогла только одним касанием заставить закрытую дверь слететь с петель и освободить все его чувства.

В комнате тихо, и не рушится ничего, ее сон не потревожит ничего. Ничего, кроме пробуждения. Открывает глаза, потягивается улыбается осознавая, что он рядом, поджимает под себя ноги, отбрасывает одеяло в сторону. Сегодня на ней длинная золотистая шелковая ночная рубашка украшенная черным кружевом. Протягивает свои руки, крепко сжимает его ладони.

« Помоги ему, Мерлин. Ты нужна ему. Ты добрая, а на остальное плевать. Плевать на стерву, на пятнадцати сантиметровых каблуках. Плевать, ведь та стерва не знает, как сейчас страдает Элайджа , и как ему больно, пусто на душе. Терзает себя, ведь в его семье разлад. Семейный разлад всегда в первую очередь отражается на нем. Ты же знаешь, Мерлин. Ты спасешь его и поможешь.» – думает сжимая его руки и не отводя взгляд.

Она себя успокаивает этим, тем, что нужна Элайджи Майклсону и ее советы он ценит, прислушивается к ней и ее доброта лучшее, что в ней есть.

– Почему ты не разбудил меня? Я бы заказала или приготовила из того, что есть в холодильнике? Я волновалась и признайся, ты был на встречи с той женщиной? Что она хочет от тебя?

– Я наблюдал, как ты спишь. Заключить сделку. Заключить сделку с моим братом, при этом использовав меня. Катерина слишком жалка и боится идти к Никлаусу и молить его о своей свободе.

– Это подло использовать кого-то ради своих целей.

– Так поступает Кетрин.

Не сошёл с ума, и вполне осознанно назвал ее не « Катериной» , а « Кетрин.» Ведь только Кетрин Пирс могла предать, убить, манипулировать, использовать в своих целях. Кетрин плевать на всех, кроме себя.

– Что вообще может связывать такого человека слова с такой, как она? Не понимаю.

– Мерлин, тот человек слова, которого ты знала ,был всегда связан сперва с Катериной, сейчас с Кетрин. Я не стану тебе лгать, потому что она всегда нужна мне. Нужна, часть моей жизни, часть сердца, которую я уже давно должен был вырвать и выбросить, но я не могу сделать это. Не могу забыть ее. Не могу, прекрасно зная, что Никлаус не позволит нам быть счастливыми. Не могу, прекрасно зная, что она отдала свое сердце другому.

– Ревность не мое, поэтому послушай меня, Элайджа. За любовь всегда нужно бороться. Я, как и ты, живу не одно столетие, видела многое. Видела, как сражались и гибли за любовь. Видела, что любовь стоит этого. Видела и знаю, что за настоящую любовь стоит сражаться. И что может, она была нужна тебе даже больше, чем ты был нужен ей.Тебе больно не от того, что что-то ушло, семья распалась, ты утратил смысл существования, а от воспоминаний о том, что у тебя было. У тебя не было настоящей любви, которая заставляет чувствовать тебя живым, поглотит целиком. Я ведь любила, ты знаешь эту историю. Он был человеком, а я не настолько эгоистичной, чтобы обратить его. Бен заставлял меня жить и улыбаться, и после его смерти я дала себе слова, что буду улыбаться. Улыбаться сквозь боль. Я всегда пытаюсь заставить людей улыбаться, потому что я не хочу, чтобы они грустили так же, как и я. Всё можно пережить, пока есть для чего жить, кого любить, о ком заботиться и кому верить. Доверься и живи. Живи и если твое сердце отдано этой стерве на пятнадцати сантиметровых каблуках, то борись за нее и верни ту, которую любишь. Нейтрализуй ее яд и увидишь, что в ее сердце осталась часть нетронутая ядом злобы и гнева. Осталась часть способная любить. Осталась часть, которая жаждет большего, любви. Ты ведь всегда думал, что плохо желать большего, день изо дня сражался за семью и душу Клауса, что потерял часть себя, погрузился в хаос и вся та кровь. Ты позабыл о своих желаниях и том, что желать большего это нормально. Это нормально, Элайджа. Нормально желать, иметь свои мечты, любить. Мир жестокое место, если в нем нет места любви.