Текст книги "Скрипка для дьявола (СИ)"

Автор книги: Kaede Kuroi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 49 страниц)

“Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе”, – писал Эрон, – “Его отказ от процедуры – лишь защитная реакция психики. Ведь мы собрались её трансформировать, а это для него, как и для любого сознательного существа, сигнал опасности. Если месье Морель не в состоянии прийти ко мне самостоятельно, то я могу провести сеанс на дому, если будет такое желание”. – подумав, я, глядя в испещрённый строками лист, кивнул сам себе. Желание было, а времени, чтобы уговаривать Лорана, не осталось.

Что и говорить – демон сопротивлялся. Так, как не сопротивлялся никогда ещё на моей памяти. Дошло до того, что мне и Милтону пришлось связать его по рукам и ногам.

– Тупые ублюдки! – орал он, сверкая налитыми кровью глазами, – Вы думаете, сможете убить меня, не повредив Лорану?! Ошибаетесь!

– Нет, – спокойно ответил Эрон, готовя странные, длиной с палец взрослого человека иглы, глядя на которые, по моей спине невольно пробегала холодная, неприятная дрожь. – Никто убивать тебя не собирается. Я всего лишь соединю тебя с твоей половиной. Или ты забыл уже это прекрасное чувство равновесия?

– Старый идиот! Это уже невозможно сделать – Лорана уже не спасти! Он умрёт в любом случае! – прорычал Асмодей, путаясь в верёвках, которыми я и учёный щедро стянули ему спереди конечности, оставив спину беззащитной.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Милтон.

– Потому что он всё вспомнит! Всех, кого он убил! В мельчайших подробностях! Неужели вы думаете, что он не свихнётся снова после этого?! – в ответ Эрон молчал. На секунду мне показалось, что он озадачился. Но после мужчина кивнул головой и промолвил, сохраняя всё тот же успокаивающий, дружелюбный тон:

– Да, это вполне может случиться. Или не случиться. Но мы можем попытаться сделать так, чтобы этого не произошло. Ведь, если мы оставим всё так, как есть, Лоран, в конечном итоге, всё равно умрёт, разве нет? Ты ничего не теряешь. У тебя даже есть шанс к восстановлению. Если всё получится, тебе больше не придётся отдуваться за двоих.

Демон молчал, затравленно полыхая чёрным от злости взглядом из-под спутанных рубиновых прядей.

– Ты можешь сделать так, чтобы он не вспомнил? – наконец спросил Асмодей. Милтон кивнул:

– Разумеется. Но я бы не сказал, что это правильно. Лорану необходимо вспомнить всё, чтобы освободиться. Он должен научиться жить с этим. Иначе он не сможет стать целостным – эти забытые воспоминания будут разрушать его изнутри до тех пор, пока не выплывут наружу. Это неизбежно произойдёт.

– Ты убъёшь его! – снова окрысился демон, забившись в путах, – И меня вместе с ним!

– Успокойся, я не допущу этого. – заверил его Милтон. – Я сделаю так, чтобы воспоминания приходили постепенно. Это тяжело, но возможно. Я думаю, Лоран справится. И ты, разумеется. Одной твоей энергии вполне достаточно, чтобы придать психике необходимую гибкость для переживания того груза воспоминаний, что на него свалится после того, как я вновь “сошью” вас воедино.

Асмодей молчал, хмуро глядя в пустоту. Казалось, он находится в прострации, полностью отключившись от внешнего мира. Похоже, он всё-таки смирился с неизбежностью риска.

Бросив на меня короткий, полный сосредоточенной решимости взгляд, Милтон медленно кивнул. Я, ответив ему таким же кивком, посмотрел напоследок на сгорбленную фигуру Лорана в кресле и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Теперь оставалось только молиться, чтобы всё прошло так, как запланировал Милтон. От волнения мои руки ходили ходуном и я умудрился за десять минут разбить две чашки. Вздохнув, Парис оставил затею напоить меня успокоительным пионовым чаем и теперь мы трое просто сидели в мрачной полутьме гостиной. Эйдн делал вид, что читает книгу, хотя из-за темноты уже ничего не видел. Линтон нервно пил свой чай, а я просто неподвижно глядел перед собой. Камин почему-то никто не разжигал. С верхнего этажа не доносилось ни звука и я не мог сказать – раздражает это меня или наоборот – успокаивает.

Понятия не имею, сколько я просидел так. Лишь голос Милтона вывел меня наконец из прострации и я вскочил на ноги, словно подброшенный мощной пружиной.

Эрон – уставший и немного бледный, неспешно спускался вниз по ступенькам. Его лицо выражало если и не удовлетворение, то спокойствие – это точно, что дало мне возможность немного расслабиться.

– Не переживайте, Андре, всё хорошо. – заверил он меня, – Сеанс прошёл удачно и сейчас Лоран спит.

– Могу я увидеть его? – в нетерпении спросил я. Мне нужно было убедиться собственными глазами, что Лоран жив и с ним всё в порядке. Одновременно я знал, что это во мне говорят мои нервы и не более того.

– Да, разумеется, – ответил Милтон, – Но аккуратнее – не потревожьте его. Сон ему сейчас необходим как никогда.

– Конечно, – сказал я и поспешно поднялся в комнату.

Как Эрон и сказал, Морель спал в собственной кровати, заботливо укрытый одеялом. Уставший от борьбы с самим собой, он казался гораздо старше, чем до «сшивания». Я надеялся, что это был последний раз, когда ему пришлось бы столкнуться с чем-то подобным.

Наступившее утро следующего дня стало для членов нашего маленького сообщества, своего рода, новым этапом. Особенно для Лорана и меня.

Проснувшись поутру и приведя себя в порядок, я спустился в столовую, где застал всех троих своих сожителей за завтраком.

– Доброе утро, Андре. Мы уже не надеялись, что вы составите нам компанию. – с легкой улыбкой поприветствовал меня Эйдн. Парис лишь кивнул.

– Я немного устал в последнее время, – сказал я, садясь за стол напротив Лорана и чуть отклоняясь назад, давая прислуге возможность налить кофе в чашку.

– Да, сейчас мы претерпеваем нелегкие времена...– протянул Дегри, сворачивая газету и бросая её на край стола. – Однако, я всегда был сторонником мнения, что любые перемены – к лучшему. Что действительно плохо, так это их отсутствие. Тише всего на море перед бурей.

– Меня в последнее время всё чаще посещает подозрение, что эта буря явно библейского происхождения – очень похожа на Всемирный Потоп: началась по воле Всевышнего и неизвестно, когда закочится. – проворчал я, пригубляя из чашки.

Пару раз взглянув на Лорана, я отметил, что он подозрительно молчалив. С виду уставший и невыспавшийся, Амати мрачно и слегка рассеянно смотрел перед собой, размеренно поглощая свой кофе. Казалось, он настолько погружён в собственные мысли, что не замечает ничего вокруг.

“Нужно поговорить с ним”, – решил я и, как только завершился завтрак, нагнал Лорана у лестницы, ведущей наверх.

– Не желаешь пройтись немного? Сегодня чудесная погода. – предложил я.

Амати растерянно посмотрел на меня. Сапфировый взгляд наконец приобрёл осмысленность и Морель – немного скованно, кивнул.

– Сегодня ты необычайно тих, – заметил я, когда мы вышли на улицу. Погода оказалась вовсе не чудесной – пасмурно и слегка ветренно, но вполне терпимо. – Как ты себя чувствуешь? Тебе нелегко пришлось вчера.

– Я благодарен тебе за твою заботу, – тихо отозвался Лоран, глядя себе под ноги, после переводя взгляд на моё лицо, – Но я разочарован.

– В чём же дело? – я остановился и он последовал моему примеру.

– Метод Милтона не сработал.

– Почему? С чего ты это взял? – я недоумённо всматривался в его лицо. В Лоране явно что-то изменилось. Трудно сказать, что именно, но я отчётливо понимал лишь одно: передо мной уже не тот ребёнок, которого я знал ранее. Лоран ощутимо повзрослел внутренне, и – я был уверен в этом – становился всё старше с каждой минутой. Метод Милтона сработал, но... в какую сторону?..

– Я продолжаю сходить с ума, – в бархатно-синих глазах появился оттенок отчаяния и Амати опустил голову. Я увидел, как он на мгновение сжал руки в кулаки. – Всё без толку! Они приходят ко мне! Они снились мне всю ночь!

– Подожди, успокойся. Кто “они”? – я взял его за плечи и Морель слегка успокоился, после чего ответил:

– Те, кого я убил.

– Вот оно что...– выдохнул я, чувствуя подобие облегчения.

– Я словно заново переживал это всё. Но почему-то раньше я этого не помнил...– он умоляюще взглянул на меня, словно я мог дать ответы на все его вопросы. – И я продолжаю вспоминать. Но почему они пришли сейчас? И... их так много! Так много! – его губы дрожали, а по щеке тонкой стрелой мелькнула прозрачная слеза, но он её словно и не заметил. – Я и не знал, как их много... Я... не знаю, как мне быть... Как принять это... Каким надо быть, чтобы совершить всё это? Ведь я теперь даже не помню себя в этом состоянии.

– Пойдём, – сказал я, обнимая его за плечо и увлекая за собой к особняку. – У тебя остались Их портреты на память.

Поднявшись в комнату Лорана, я нашёл ту самую нотную тетрадь у него на столе. В ней было всего два произведения.

– Смотри... Ты помнишь это? – сев рядом с ним на кровать, я протянул ему тетрадь. Морель взглянул на исписанный нотами лист и спустя пару мгновений слабо улыбнулся, словно его измученной душе вдруг стало тепло и радостно.

– Да. “Angelico”. Она пришла, когда ты в Париже, стоя возле шкафа, надевал рубашку. – мы засмеялись и Лоран смущенно тряхнув волосами, собранными в хвост, перевернул страницу. Постепенно по мере прочтения, его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее. Он судорожно сглатывал слёзы. Ему было страшно от того, что он там видел – в этих чёрных нотах.

После не выдержал и – оставив тетрадь, он закрыл лицо руками и заплакал – беззвучно, давясь виной и болью.

– Веска... Почему?.. За что?.. Я вспомнил – её убил я. Она не пропала, Андре – я её убил! – его руки дрожали, он смотрел на них с ужасом, словно видел там кровь.

– Я знал, – промолвил я. Лоран резко поднял голову, являя мокрое от слёз лицо.

– Откуда?

– Я закапывал тело. – мой ответ шокировал его и даже разозлил. Вскочив, Лоран нервно заходил по комнате:

– И ты позволил мне сделать это?! Ты всё знал?! Ты всё знал и ничего не сказал мне?! Почему ты не сказал мне, что я снова убил?! Ведь ты обещал мне! – кричал он, с головой погружённый в отчаяние, – Обещал, что если я снова убью, ты заберёшь мою жизнь! Так почему я до сих пор дышу и смотрю на этот мир своими проклятыми глазами?!.. Почему ты не уничтожил меня?!

Я знал, что со временем мне пришлось бы дать ответ на этот вопрос. И, похоже, время пришло.

– Неужели ты думаешь, что я ещё более ужасен, чем то существо, которым ты был до восстановления? – негромко спросил я, с трудом заставив себя взглянуть в его кричащие вопросом “почему” глаза. Лоран ничего не ответил и я продолжил, с таким трудом выталкивая из себя слова, что они звучали почти зло: – Ты говоришь мне убить, но ты подумал обо мне?! Я люблю тебя и никогда бы не смог не то что забрать твою жизнь, но и позволить случиться твоей смерти! Как я смогу жить без тебя? Неужели тебе совсем безразлична моя боль и моя любовь, которую я питаю к тебе? И, если я убью тебя, то кто тогда искупит твои грехи? Умереть легко: раз – и нет человека. Но кому от этого станет лучше? Ты думаешь, это станет искуплением? Вовсе нет – это будет просто бегством! Бегством от своих страхов и своей вины. Ты должен жить, Лоран. Ты нужен этому миру. Миру нужен твой талант. А мне необходим ты, – я вздохнул, приходя в себя после потока слов, накопившихся во мне за всё то тёмное время, что творилось это кровавое безумие. После я продолжил, глядя в лицо ошарашенному Лорану:

– Тогда ты был раздроблен и я находил в себе силы любить тебя таким. Сейчас же ты восстановлен, хоть пока ещё не окреп в своей новой ипостаси. У тебя появился шанс начать новую жизнь, Лоран. – я смотрел на него – растерянного и сомневающегося. Я больше не знал, что сказать, а он молчал.

– Даже если останусь, – наконец тихо промолвил он, садясь обратно на кровать, – Я не смогу жить, как прежде. Ты должен понимать это, Андре. Чувство вины будет преследовать меня до самой смерти. Убитые моей рукой не оставят меня в покое. Мне... не спастись. – он скованно развёл напряжёнными руками и замотал головой, словно говоря: “Я не вижу выхода! Я не знаю, что делать!”.

– У каждого есть шанс на спасение, любовь моя, – не отступал я, – И ты можешь искупить эту вину. Своей музыкой. – Лоран поднял голову, вопросительно и недоверчиво посмотрев на меня, а после переведя взгляд на открытое окно: в пасмурную серую комнату ворвался прохладный ветер, всколыхнув прозрачные занавеси. – Они витают где-то там, с этим ветром. Их уже не вернуть – ни одного из них, они по-своему свободны. Но твоя музыка может обеспечить им вечную память. А большего мёртвым и не нужно.

В ответ на это Лоран только молча кивнул, опустив глаза и сжимая в приступе болезненного смирения мои пальцы в своих. Он не мог ничего сказать. Жизнь продолжалась. Всё, чего ему хотелось сейчас – это исчезнуть из этой комнаты, как можно дальше – навстречу очищающему ветру.

Встав с постели, он потянул меня за руку, за собой. А я ушёл вслед за ним – как и всегда, оставив тетрадь с кровавыми разводами “Fiori morte”[13] шелестеть страницами на сквозняке.

[1] Да нет же! (фр.)

[2] Чистейшая душа (лат.)

[3] Гроб повапленный – о ком– или чём-либо, скрывающем за внешне привлекательным видом самые отрицательные, дурные качества – от евангельского сравнения лицемеров с гробами повапленными (т.е. побеленными), «которые снаружи кажутся красивыми, внутри полны костей мёртвых и всяческой нечистоты» (Евангелие от Матфея, XXIII, 27).

[4] Мой любезный граф (фр.)

[5] Триктрак – игра, аналогом которой сейчас являются нарды.

[6] Vie modeste et pensées élevées – скромная жизнь и высокие мысли (фр.)

[7] У. Шекспир «Гамлет, принц Датский», акт 1, сцена 3.

[8] У. Шекспир «Сон в летнюю ночь», акт 1, сцена 1.

[9] «…Деметрий и Лизандр, но и сам Тезей…» – персонажи пьесы У. Шекспира «Сон в Летнюю ночь».

[10] Гри-гри – талисман вуду или амулет для защиты владельца от зла или на счастье.

[11] Кучер имел ввиду незнатное происхождение Андре. А тот решил, что говорят про его ориентацию (прим. автора).

[12] la mortel – роковая (фр.)

[13] Цветы смерти (ит.)

Комментарий к Цветы смерти. Иллюстрация: http://i12.beon.ru/63/40/2064063/90/111833090/0.jpeg https://pp.vk.me/c624426/v624426515/1a600/UiOWTEe1KVk.jpg

====== Эпилог. ======

Через неделю мы съехали. Нужно было возвращаться в Италию – перерыв в деятельности балетной школы в связи с болезнью Лорана был слишком долгим и Эйдн беспокоился, как бы это не сказалось отрицательно на профессиональных навыках труппы. Лоран был только за: ему мучительно было оставаться в Англии, помня о смерти последней своей жертвы. Я надеялся, солнечная Италия хотя бы немного облегчит тяжкий груз его воспоминаний.

После вышеозначенных событий, Лоран продолжил сочинять музыку, но его произведения рождались в рамках весьма своеобразного жанра – портреты людей. Каждое из них носило человеческое имя, либо же имя описательное, вроде: «Пьяница на площади Сеньории».

Когда в последствии Морель, благодаря своим творениям, приобрёл известность поистине талантливого композитора, многие персоны, сведущие в музыке, отмечали это своеобразие, из-за чего Лоран в среде журналистов был прозван “музыкальным живописцем”.

Лишь я и он знали, что все эти портреты – плата за безумие, своеобразное покаяние, которое Лоран нёс с собой, словно крест, и, несмотря на все жизненные тяготы, чувствовал, что с каждым днём, с каждой написанной мелодией, камень на его сердце становится чуть легче.

Два самых блистательных произведения Мореля – «Angelico» и «Fiori morte» – мир широкой публики так и не увидел.

Возможно, в этом и заключается суть человеческого существа – люди мало отличаются от инструментов: в каждом из нас есть туго натянутая струна и всё то время, пока бьётся сердце, она ведёт нас, подобно нити Ариадны, по жизни. Из этого и складывается самая важная в жизни мелодия. Самая прекрасная в мире симфония – симфония жизни. Но будут ли помнить её веками или забудут через пару дней, зависит только от самого человека. От тебя, мой друг.

КОНЕЦ

12 апреля, 2015 год.

John Corigliano – Coitus Musicalis Victorias Departure

F.Shopen (Joshua Bell)– Nocturn (C-sharp min.)

Paramore – Monster

Винченцо Галилеи (В. Вавилов) – Сюита для лютни “Павана и Гальярда”

Blackmor’s Night – Ghost Of A Rose

Rammstein – Hallelujah

Henry Mancini – The Thorn Birds Love Theme

John Williams – Theme From Schindler’s List

Kalafina – Magia

Berliner Philharmoniker – Meeting Laura

Ad Vitam Aeternam – Picture Of Dorian Gray

Charlie Mole – Picture of Dorian Gray

Charlie Mole – Dorian’s Theme

Wolfgang Amadeus Mozart – Lacrimosa (Requiem)