Текст книги "Магия крови (Blood Magic) (СИ)"

Автор книги: GatewayGirl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 70 страниц)

Глава 15. Профессиональный риск

В «Не так уж плохо» было четыре раздела: вступление, описывающее классификацию заклятий, и по одному разделу на болевые, подчиняющие и смертельные проклятья. Последних, в отличие от многочисленных заклятий подчинения, было довольно мало, причем только заклятье Avada Kedavra было немедленным и неблокируемым. Вступление Гарри понравилось, хотя некоторые детали о древних болевых проклятьях и вызывали дрожь. Дойдя до подчиняющих заклятий, предшествующих Imperius , Гарри удивился еще больше. Он был убежден, что все подчиняющие заклятья относятся к Темным Искусствам, но книга уверяла, что два заклятья используются и поныне, хоть и ограниченно: заклятье Присяги, происходящее от более древнего заклятья Верности, и заклятье Свидетельства. Отличие указанных заклятий (причем Гарри обратил внимание, что книга не называла их ни проклятьями, ни чарами) было в том, что для их применения необходимо было осознанное согласие заклинаемого. Дойдя до подробного описания заклятья Верности, Гарри поймал себя на мысли, что с тревогой ожидает возвращения Снейпа. Вряд ли бы тот позволил читать ему книги о Темных Искусствах, даже интересные и информативные. Виновато оглянувшись, Гарри взял книгу и ушел в свою комнату, чтобы успеть отреагировать, когда Снейп вернется.

Звук открывающейся двери раздался, когда небо за зачарованным окном пламенело от заката. Гарри спрятал книгу между подушками кресла и устало потер глаза. Комната была погружена в полумрак, и все вокруг выглядело размытым. После безуспешной попытки прищуриться Гарри вспомнил, что на время чтения снял очки. Головная боль прошла. Он неохотно надел очки, и предметы вновь обрели четкость.

Гарри высунул голову в кухню как раз в то время, когда Снейп оглядывал комнату от входной двери.

– Я тут.

– Хорошо. Ты уже поужинал?

– Нет еще.

– Предполагается, что мы должны ужинать вместе с остальными, – усмехнулся Снейп. – Приятно сознавать, что я не единственный, кто нарушает это правило. Сейчас вызову эльфов.

За ужином болтали о всяких пустяках: Снейп сказал, что у него уже есть достаточное количество болеутоляющих зелий, что он надеется закончить сегодня вечером работу над успокаивающими зельями, которые варятся быстро, чтобы приступить завтра к крайне сложному в приготовлении зелью Сна-Без-Снов, но ни словом не коснулся разговора, состоявшегося между ними у крыльца. Гарри сообщил, что он снял очки во время чтения и головная боль прошла, но не уточнил, что читал одну из Снейповых книг. Гарри заметил, что всякий раз, когда он поднимает вилку или стакан, глаза Снейпа отражают блеск пятигранного изумруда, но ни один из них не упомянул вслух о кольце.

После ужина Снейп встал и потянулся. Это неконтролируемое движение, первое за все время, наполнило Гарри чувством странной гордости. «Но, может, он просто не обращает на меня внимания и ведет себя так, будто меня тут нет».

– Хочешь снова помочь мне? – равнодушно спросил Снейп. – Ради благополучия этого твоего шелудивого волчары, например? Мне нужно закончить к сроку Волчье зелье.

– С удовольствием, – ответил Гарри, не обращая внимания на выпад против Ремуса. – Мне нравится что-нибудь делать.

– Да ну? А судя по твоим домашним заданиям, и не скажешь.

– Так во время учебного года у меня столько хлопот, что мне есть из чего выбирать.

– Радуйся, что попал на продвинутые Зелья – результаты твоих С.О.В. не были блестящими.

– Конечно, надо же вам над кем-нибудь издеваться.

Снейп резко обернулся на последние слова, но Гарри обезоруживающе улыбнулся ему, и мужчина с удовлетворенной усмешкой зашагал дальше.

«Кажется, в первый раз за все время это была просто беззлобная пикировка», – подумал Гарри.

Вызов пришел, когда Гарри делил свое внимание между булькающим в котле зельем и Снейпом, который занимался еще двумя. Снейп дернулся и резко выдохнул, его правая рука метнулась к левой, но остановилась на полпути, пальцы сжались в кулак. Гарри подумал, что они никогда не говорили об этом в открытую: Снейп лишь намекал на свои занятия, а Гарри намекал, что он все знает, да и в письме Джеймса упоминалось, что Снейп был Пожирателем Смерти и стал впоследствии шпионом. А сейчас Снейп смотрит на него чуть ли не с трепетом.

– Пора бежать? – небрежно осведомился Гарри. – Вы идите, а я тут постараюсь за всем приглядеть.

Снейп резко кивнул и выбежал из комнаты, зажимая левое предплечье правой рукой. У Гарри не было времени оценить этот момент истины – теперь ему приходилось следить за тремя зельями одновременно.

К концу вечера Гарри был абсолютно уверен, что два зелья удались, хотя Снейпу на всякий случай стоит их проверить. Третье было безнадежно испорчено. Он вылил его и вымыл все оборудование перед тем, как идти спать. Разбудил его голос Дамблдора, доносящийся из камина. Небо за окнами уже слегка посветлело.

– Гарри!

– Что? – подскочил на кровати Гарри. В голове пронеслось: «Если я буду заниматься… чем-нибудь эдаким, лучше бы задергивать занавески».

– Северус вернулся, но сейчас он без сознания. Он в больничном крыле. Я решил, что ты захочешь знать.

Гарри уже вскочил с постели и напяливал поверх пижамы зеленую мантию.

– Ему сильно досталось?

– Бывало и хуже, – начал Дамблдор, но запнулся. – Да. Он поправится, но… досталось ему крепко.

Пока Гарри добежал до больничного крыла, на востоке уже появилась бледная полоса. Снейп лежал в большой комнате, рядом с кабинетом мадам Помфри. Мальчик уселся на стул рядом с кроватью.

Дыхание Снейпа было тяжелым. Его явно избили, правая рука была в лангете от плеча до пальцев, на щеке длинная царапина. Другую щеку украшал огромный синяк, имеющий очертания руки, что позабавило Гарри, несмотря на все его сочувствие. Странно было думать, что кто-то из Пожирателей залепил Снейпу пощечину, словно оскорбленная дамочка. Остальную кожу покрывали меньшие по размеру синяки и порезы.

Волосы Снейпа рассыпались по лицу. Гарри откинул их в сторону и поморщился от ощущения липкости на пальцах.

– Как их можно столько не мыть? – пробормотал он. – Неужели не чешется?

Снейп дернулся и перевернулся на бок. Теперь его левая рука лежала поверх подушки, и Гарри подавил внезапное желание поднять рукав и взглянуть на Метку. Он вздрогнул и зажал руки между коленями. «Ну зачем мне на нее смотреть? Я и так знаю, что она там, и вид ее лишь причинит мне боль».

Гарри валился с ног от усталости, но хриплое дыхание Снейпа не давало ему расслабиться и задремать. Он было пожалел, что не захватил с собой книгу, но потом представил, что бы ему пришлось объяснять Дамблдору. Надо было взять какую-нибудь безобидную книгу по Зельям. И как, интересно, отреагирует Снейп, когда узнает, что Гарри взял почитать ту книгу? Учитель ведь явно счел ее полезной, раз уж купил ее. Значило ли это, что ее можно было взять? Надо будет рассказать ему, но сначала стоит прочитать все интересные разделы.

Снейп внезапно дернулся, разбудив задремавшего Гарри. Выглянув в окно, мальчик понял, что спал только несколько минут. Он уставился на мутное небо, по которому ползли серые облака. «Гадание по облакам! К чему оно мне? Я и так знаю, что ждет меня в будущем – стоны, и вопли, и гибель многих».

В первый раз он задумался о смерти тети Петунии и Дадли. Он знал, что они погибли в аварии. Была ли их смерть быстрой? Испытали ли они боль? Понимали ли, что их гибель – просто способ расчистить путь к нему, Гарри? Он сидел в тусклом свете занимающейся зари, измученный и одинокий, перед глазами плыли картины: вот тетка и двоюродный брат, искалеченные и окровавленные; вот они кричат; Дадли умирает первым, а тетя Петуния плачет над ним, пока глаза ее не стекленеют…

Гарри заставил себя сосредоточиться на небе за восточным окном. Белая полоса. Золотистые лучи восходящего солнца. Небо, голубеющее на глазах. Он встал и подошел к окну.

– Мистер Поттер?

Гарри резко обернулся. В дверях кабинета стояла мадам Помфри в распахнутой мантии, накинутой поверх ночной рубашки.

– Я пришел навестить профессора Снейпа, – объяснил он.

– Он останется в беспамятстве еще несколько часов. Я наложила на него сонные чары, чтобы он не повредил руку, пока кости не срослись, – покачала головой Помфри. – И ведь знает же, что ему необходима эта рука, а попробуй заставь его вести себя верно, пока не заживет, – и, взглянув на Гарри, добавила: – Да и тебе не помешает лечь, молодой человек.

На лице ее было написано явное недоумение: с чего бы Гарри навещать Снейпа – учителя, плохие отношения с которым давно уже стали притчей во языцех.

– Я закончил варить зелья, когда его позвали, – пояснил Гарри. Объяснение получилось туманным, но Гарри решил, что Помфри привыкла к несвязному лепету посетителей. Действительно, та кивнула.

– Приходи после завтрака, – мягко предложила колдомедик. – И сможешь с ним поговорить. Он вне опасности, но ему необходим сон.

Сказанное имело смысл, и чем светлее становилось на улице, тем больше Гарри убеждался в логичности данного замечания. Он вернулся к себе и завалился спать.

Когда Гарри вновь пришел в больничное крыло, мадам Помфри суетилась в палате. Ее мантия зашуршала, когда она повернулась и улыбнулась Гарри.

– Он вот-вот проснется, – объявила колдомедик. – Заживление идет нормально.

– Отлично, – отозвался Гарри, потирая шрам.

– А ты как? – резко спросила мадам Помфри. – Давай-ка не будем терять времени даром – садись и я обследую тебя, пока мы ждем, – и она указала на ближайшую кровать.

Общее состояние Гарри удовлетворило врача, хоть она и удивилась, что мальчик по-прежнему худой как щепка. По ее просьбе Гарри описал, что он ел последние пару дней, женщина довольно кивнула головой, но потом направила свою палочку на Гарри и нахмурилась.

– У тебя до сих пор не прошло растяжение.

Гарри пожал плечами. С тех пор как он узнал, что было тому причиной, он куда меньше думал о своих связках. В конце концов, это всего лишь боль. Необъяснимая боль пугала его намного больше.

– Оно меня почти не беспокоит. А вот голова…

Как он и надеялся, эти слова отвлекли мадам Помфри от внимательного изучения его левого локтя.

– А что с твоей головой, милый?

– Болит, не переставая. Ну, правда проходит во время чтения. Я разбил очки в день приезда сюда и, похоже, неправильно починил их. Все как в тумане.

Помфри немедленно перевела палочку на левый глаз Гарри и нахмурилась.

– Эта линза на целую диоптрию больше, чем надо, – она взмахнула палочкой и направила ее на другой глаз, – а эта – бифокальная. Они хороши при коррекции астигматизма, но у тебя его нет, – и добавила, оценивающе глядя на Гарри: – как у тебя с трансфигурацией?

– Вроде неплохо, – ответил Гарри. – А что?

– Вообще-то считается, что для коррекции линз необходимо пройти специальный курс, – объяснила Помфри, – но многие волшебники и ведьмы способны справляться с этим самостоятельно. Сфокусируй зрение на каком-либо предмете в комнате и медленно изменяй кривизну линзы, пока не добьешься четкого изображения – будто регулируешь омнинокль.

– Медленно изменять…

– Вначале, конечно, потренируйся, если не хочешь, чтобы осколки стекол оказались у тебя в глазах.

«Дельный совет», – подумал Гарри, когда на третий раз линзы лишь слегка треснули, а не разлетелись на кусочки, как в первый раз, и не превратились в обычное стекло, как во второй.

– Гарри? – прохрипел голос с кровати. Снейп закашлялся.

Гарри подскочил. С его губ чуть не сорвалось: «Северус!», и он осекся, поняв, что не знает, как обращаться к лежащему перед ним человеку. На публике, правда, такой вопрос и не возникал.

– С возвращением, профессор, – подчеркнуто вежливо произнес Гарри и лукаво улыбнулся озадаченному Снейпу. – Похоже, ваши приятели доставили вам несколько неприятных минут?

– О-ох, – Снейп лег на спину и прикрыл глаза здоровой рукой. Больничная мантия была ему маловата, и Гарри заметил краешек Черной Метки (только хвост змеи), выглядывающий из-под задравшегося рукава. – Тут есть кто-нибудь, кроме мадам Помфри?

Гарри покачал головой.

– Нет, тут только мы трое. Я здесь уже несколько часов. Пару раз заходил профессор Дамблдор.

– Хорошо, – Снейп понизил голос так, что его нельзя было подслушать от двери. До Гарри дошло, что у мадам Помфри были веские основания поместить мужчину в самом конце палаты. – Я не смог передать тебя им, я с запозданием сообщил ему , что ты здесь… Последнее, впрочем, непредумышленно – я собирался сказать об этом Эйвери еще в день твоего прибытия, но уж слишком вышел из себя. А когда он закончил со мной, то передал меня Эйвери, чтобы тот меня просто избил – дополнительный удар по моей гордости, – Снейп скорчил гримасу. – Черт, как больно…

Мужчина сел, морщась при каждом движении, но взмахом руки остановил Гарри, попытавшегося помочь ему.

– Во время учебного года…

– Что?

– Ты не сможешь рисковать, сидя у моей постели.

– Понимаю, – неохотно согласился Гарри, вздохнул, сел на стуле поудобнее и задумчиво нахмурился. Снейп вопросительно взглянул на него.

– А я тебе одно зелье запорол…

– Только одно?

– Вроде так. Остальные два выглядят прилично, но стоит их проверить.

Снейп пристально взглянул на него, будто пытаясь оценить правдивость его слов. Гарри подумал, не пытается ли мужчина незаметно проникнуть в его мозг, и постарался как можно отчетливее представить себе два котла с успокаивающим зельем, сосредоточившись на цвете и консистенции варева.

– Молодец, – спокойно произнес Снейп.

Гарри зарделся от удовольствия.

Больше о зельях не было сказано ни слова. Мадам Помфри, заметив, что пациент проснулся, принесла ему несколько лекарств (одно Снейп категорически отказался принимать) и осмотрела его руку. Гарри отодвинул свой стул на пару футов и продолжил эксперименты с очками. Когда Помфри ушла, Снейп вновь уснул.

Глава 16. Детские воспоминания

Гарри успешно подогнал под себя очки и погрузился в чтение «Магических традиций Берега Слоновой Кости», как вдруг его отвлек посторонний звук. Он поднял голову. Снейп еще спал, дыхание его было ровным, большая часть порезов зажила. Оглядев комнату, Гарри увидел Ремуса Люпина, неподвижно стоящего в дверях. Мальчик отложил книгу и подошел к оборотню.

– Ты меня ищешь или пришел навестить его?

– Тебя ищу. Дамблдор хочет, чтобы ты зашел к нему, и просил убедиться, что ты придешь.

Гарри пригладил волосы. Он сегодня еще не причесывался, да и голова была жирновата – он так торопился утром в больничное крыло, что не принял душ, а ведь вчера большую часть дня пришлось провести в насыщенной парами лаборатории.

– Я хоть сполоснуться успею? – тоскливо протянул Гарри.

– Успеешь. Тебя ждут через час, так что используешь высушивающие чары, и все будет в порядке, – Ремус указал на дверь, Гарри кивнул и вышел из палаты. Ремус, к его удивлению, пошел за ним. Мальчик встревожился, насколько это сопоставимо с правилами, установленными Снейпом: они, конечно, идут в комнаты зельевара, но того ведь там нет!

По лестнице спускались в полном молчании – ни Гарри, ни Ремус не знали, что сказать. У коридора, ведущего в подземелья, оборотень заговорил:

– Гарри, все это… в газете – правда?

– Что «это»?

– То, как твои род… Дурсли обращались с тобой?

– Ну и что? – спросил Гарри, тяжело вздохнув. – Все это яйца выеденного не стоит, подумаешь, важность! Опасного в этом ничего не было.

– Значит, да? – мягко продолжил Ремус.

– Ну да, да, и нечего устраивать трагедию по этому поводу! – Гарри нахмурился и зашагал быстрее.

– Нечего устраивать трагедию по поводу того, что кого-то десять лет подряд запирают в чулане, – бесцветным голосом повторил Ремус.

– Послушай, – попытался объяснить Гарри, – чаще всего я мог выходить оттуда. Даже когда я был наказан, меня дважды в день выпускали в туалет. И вообще, у меня был замечательный чулан, туда даже матрас мой помещался, и кроватка моя там стояла, пока я маленький был, – они уже дошли до дверей Снейпа. Гарри остановился и взглянул на Ремуса. Оборотень, к его изумлению, разъярился еще больше. – До семи лет я даже в полный рост там стоять мог, – предпринял еще одну попытку Гарри.

– Мать твою! – взревел Ремус в ответ и рявкнул: – клянусь, если Дамблдор знал об этом, то я ему глотку перегрызу!

– Ты ему ничего не сделаешь! – взбеленился Гарри. – Дамблдор пытался защитить меня от Волдеморта как только мог. И вообще, что мы будем делать без него? – и он с тревогой взглянул на Ремуса, который сейчас действительно напоминал вервольфа-убийцу. Гнев на лице этого обычно мягкого и деликатного человека почему-то пугал больше, чем привычная ярость Сириуса.

– Гарри, но магглы так даже с военнопленными не обращаются!

– Но я ведь выжил, верно? Так что ничего страшного…

– Ты не имеешь права иметь детей.

– Почему?

– Если ты считаешь, что в этом нет ничего страшного… – голос Ремуса вновь напоминал звериный рык, и у Гарри мурашки побежали по спине. Он быстро прошептал пароль, дверь отворилась, Ремус рванулся вперед и вошел внутрь так быстро, что Гарри не успел даже ахнуть.

– Уходи! – потребовал мальчик.

– Дитя мое, мы не договорили. Я подожду. Иди купаться и подумай о том, что я сказал.

– Значит, подожди в коридоре! Это комнаты Снейпа, и он не хотел бы, чтобы ты заходил сюда!

Ремус пожал плечами; гнев и грусть на его лице сменились озорной улыбкой.

– Он не учует меня, Гарри. Мойся спокойно. Обещаю, что беспорядка после себя не оставлю.

– Нет, – сердито ответил Гарри. – Тебе нечего здесь делать, Ремус, – оборотень дернулся, как от удара, но Гарри уже понесло. – И ты это знаешь, так же как и я. Снейп очень замкнутый человек, и я не позволю, чтобы ты копался в его вещах, пока я буду в душе. Так что прекрати ершиться и уходи.

Ремус сделал несколько глубоких вдохов.

– Гарри, – очень серьезно сказал он, – нам нужно поговорить.

– Нет, это тебе нужно поговорить. Ты хочешь сказать мне, насколько ты возмущен, и спросить, не можешь ли ты чем-нибудь помочь мне – теперь, когда все уже в порядке.

– Я не считаю, что теперь все в порядке, – мягко заметил Ремус.

– И зря, – упрямо заметил Гарри и вздохнул. – Послушай, давай поговорим позже, ладно? Я обязательно найду время. Но здесь и сейчас мы говорить не будем.

Ремус изо всех сил сжал челюсти.

– Согласен, – выдавил он с видимой неохотой. – Не забудь о завтрашнем ужине, – с этими словами мужчина вышел из комнаты. Гарри подождал, пока его шаги стихнут за поворотом, и наложил на дверь новый пароль – чуткий слух оборотня наверняка уловил его давешний шепот.

Вымывшись и причесавшись, Гарри попытался выбрать в своем скудном гардеробе подходящую одежду. По предложению Северуса он выбросил все тряпье, унаследованное от Дадли, оставив лишь мешковатую байковую рубашку, в которой очень уютно себя чувствовал. Оставил он и джинсы Рона, неохотно пообещав, что не будет выходить в них из комнаты, за исключением оказии встречи с семьей Уизли; по поводу этой оговорки они так и не пришли к соглашению. Взглянув на ненадеванную красную мантию, Гарри решил, что она будет смотреться слишком претенциозно на обычной встрече с директором. «Надену ее на завтрашний ужин», – пробормотал он и потянулся за зеленой. Было слишком жарко, чтобы надевать и мантию, и брюки, но Гарри никогда не мог ходить в мантии на голое тело, хотя его соседи по спальне, выросшие в волшебном мире, часто так поступали в теплые месяцы. В качестве компромисса он натянул длинные хлопковые трусы, напоминающие велосипедные шорты, и длинные носки, чтобы не были заметны голые ноги, и обулся в новенькие туфли, сверкающие как зеркало. До назначенного времени оставалось еще десять минут, так что он как раз успевал спокойно дойти до кабинета директора, не взмокнув по дороге.

С движущейся лестницы, ведущей в приемную Дамблдора, Гарри сошел за минуту до назначенного времени и уже поднял было руку, чтобы постучать, но остановился от звука голоса.

– Не примите за обиду, господин директор, но лицо в вашем камине – это все же не беседа лицом к лицу!

– Я мог бы доставить вас непосредственно в министерство, – любезно ответил Дамблдор, – но боюсь, способ перемещения не слишком вам понравится. Может, вам стоит поговорить сначала с Гарри?

Гарри заставил себя постучать. Он догадался, что голоса принадлежали мистеру и миссис – «Нет-нет, – одернул он себя, – докторам» – Грейнджер. Видимо, стоило все же надеть рубашку и брюки. Пожав плечами, Гарри приоткрыл дверь и остановился на пороге, ожидая приглашения.

– Вы хотели видеть меня, директор? – вежливо осведомился он.

Дамблдор с легкой улыбкой указал на своих маггловских гостей.

– Я полагаю, ты знаком с Грейнджерами, Гарри?

– Мы встречались, – неопределенно ответил Гарри и протянул руку матери Гермионы, которая, судя по рассказам подруги, была истинной главой семьи. – Здравствуйте, доктор Грейнджер.

Та небрежно пожала ему руку, и Гарри поприветствовал Гермиониного отца: – Добрый день, доктор Грейнджер.

Быстро оглядев родителей приятельницы, Гарри подумал, что правильно повел себя с матерью Гермионы – та явно смягчилась; очевидно, обращение «миссис» было ей неприятно.

– Гарри, Грейнджеры обеспокоены слухами о тебе в маггловской прессе.

– Вы имеете в виду эту клевету, директор? – едко спросил Гарри, закатив глаза, но одернул себя. Усилием воли смягчив тон и выражение лица, он улыбнулся матери Гермионы. – Вообще-то это не их вина. Я не могу объяснить всем, что именно случилось, вот люди и изощряются в догадках.

– Почему бы тебе не объяснить все Грейнджерам? – предложил директор. Гарри согласно кивнул.

– Гермиона, наверно, рассказывала вам о… – он осекся и взглянул на Дамблдора. – Мне придется называть его по имени, иначе будет непонятно.

– Ты можешь произносить его имя в моем кабинете.

– Что ж, – Гарри кивнул и вновь взглянул на Грейнджеров, стараясь поймать взгляд обоих, – существует волшебник, называющий себя лордом Волдемортом – настоящее его имя Том Реддл, который хочет убить меня. Он многих хочет убить, но меня особенно.

Грейнджеры внимательно слушали его. Гарри перевел глаза на Дамблдора и продолжил:

– Моя мать пожертвовала собой, чтобы спасти мне жизнь, когда я был совсем маленьким. Ее жертва защитила меня: умереть во имя кого-то – древняя и могучая магия. Мне не нужно объяснять вам это, верно? Об этом упомянуто во многих источниках, начиная с Библии и кончая «Красавицей и Чудовищем».

Отец Гермионы кивнул. На лице его был написан неподдельный интерес, и Гарри подумал, не от отца ли Гермиона унаследовала свою страсть к исследованиям.

– Впоследствии профессор Дамблдор использовал более современную магию и перенес защиту на родственников моей матери. Летом я жил в их доме, и это обеспечивало мою безопасность. Волдеморт, очевидно, понял это и подстроил убийство моей тети и двоюродного брата, чтобы Пожиратели Смерти – его последователи – смогли напасть на меня.

– Но тебя не убили.

– Нет. Меня к тому времени уже не было в доме. Родственники плохо обращались со мной: держали взаперти большую часть времени и не позволяли даже делать домашнее задание, поэтому я решил вернуться в Хогвартс и сказать профессору Дамблдору, что я не могу там больше оставаться.

Мать Гермионы укоризненно посмотрела на него. Гарри немедленно узнал этот взгляд – так обычно смотрела Гермиона, когда, несмотря на сочувствие, считала себя обязанной выказать неодобрение.

– Меня вот что беспокоит, – медленно проговорила доктор Грейнджер, – почему это произошло в одно и то же время? Что за странное совпадение?

– А это не совпадение. Пожиратели Смерти ждали, когда мои родственники выйдут из дома, чтобы напасть на них, а мне нужно было дождаться, когда они уйдут, чтобы выбраться оттуда. Я протащил в комнату инструменты, пока работал в саду, но работа с молотком и пилой вызывает немало шума, поэтому мне нужно было, чтобы в доме не было ни души и я мог бы проделать дыру в двери.

На Гарри внезапно нахлынули воспоминания о том, как он бил по филенке молотком. Дерево расщеплялось под ударами, и это приносило такое удовлетворение, что он почти было решил вовсе не использовать пилу. Гарри неосознанно скрестил руки на груди и попытался не дрожать. Никакой скорби по Дурслям он не испытывал, но неожиданно воспоминание о том, как он ломал дверь с пятью замками, рассердило и напугало его больше, чем мысль о нападении Пожирателей Смерти. Как ему было нужно сейчас молчаливое понимание Ремуса. Он может сердиться на Ремуса, и тот все поймет, даже если Гарри совсем выйдет из себя.

– Ты в порядке, Гарри? – мягко спросил Дамблдор.

«Нет, – хотелось завопить Гарри, – конечно, я не в порядке, старый ты слепой болван! Меня половину жизни запирали, оскорбляли и обращались со мной как с опасным животным. – Он постарался подавить эти мысли. – Ремус. Нужно найти Ремуса – и плевать на идиотские правила Снейпа. – Гарри глубоко вдохнул. –Будь рассудительным, приветливым и милым» .

– Простите, сэр, – поднял он голову. – Это еще слишком свежо.

Гарри думал не о смерти и даже не о нападении, а лишь о том, что воспоминания о жизни с Дурслями еще не успели потускнеть, но и директор, и Грейнджеры явно решили, что он имеет в виду смерть дяди Вернона, и это успокоило их.

– Можно, я пойду? – жалобно попросил Гарри.

– У вас есть еще вопросы к Гарри? – вопросительно посмотрел на Грейнджеров директор.

Родители Гермионы переглянулись, женщина отрицательно покачала головой и протянула Гарри руку.

– Нет. Спасибо, что поговорил с нами, Гарри.

– Нет проблем. Передавайте Гермионе привет, хорошо? И спасибо за еду.

Мать Гермионы любезно кивнула.

– Какую еду? – спросил Дамблдор. Гарри заметил, что директор нахмурился, и почувствовал себя так, словно его застукали на воровстве с кухни. Мальчик уткнулся взглядом в сверкающие туфли – он и не мог припомнить, когда в последний раз надевал новую обувь.

– Рон и Гермиона всегда присылали мне летом еду, профессор.

– И никто не знал об этом? – продолжил Дамблдор негромким, но очень сердитым голосом. Удивленный и слегка встревоженный Гарри отступил на шаг.

– Ну, вы же знаете, что они не слишком хорошо меня кормили. Вы сами говорили об этом.

– То, что тебя «не слишком хорошо кормили» можно было сказать по твоему виду, когда ты возвращался в школу. Но никто не знал, что даже для столь неудовлетворительного вида тебе должны были присылать еду.

Голос Дамблдора теперь звучал как глухой раскат грома. Гарри отступил еще на шаг и практически уперся спиной в дверь. Взглянув на директора, он увидел, что старик потер лоб, потом отвел руку от лица, на котором гнев сменился печалью.

– Я не виню тебя, Гарри, но… почему ты никогда никому не говорил , что что-то не так?

Разочарование и ярость захлестнули Гарри. Он говорил, что несчастен, просил позволения остаться здесь – но никто и никогда не только не расспросил его подробно, но даже и не выслушал…

– В этом все равно не было смысла, – воскликнул он. – Никто не захотел бы что-нибудь сделать, никто даже знать ничего не хотел! – и с этими словами Гарри выскочил из кабинета, с грохотом захлопнув за собой тяжелую дубовую дверь.

По дороге он виновато подумал, что все-таки не сдержался, но было уже поздно. Гарри бегом пробежал по коридору и остановился на полпути у окна на одной из лестничных клеток, сел на подоконник, прижавшись спиной к углу между стеклом и камнем, подтянул колени к груди и постарался подавить распирающие его рыдания.

«Да что случится, если я и зареву? – мелькнуло в голове. – Здесь никого нет. А если меня застукает Снейп и начнет издеваться, я всегда смогу пойти к Ремусу. Я скажу ему, что Снейп мучает меня, и он позволит мне остаться»

Гарри всхлипнул. Звук пугающе громко прозвучал в пустом коридоре, и слезы хлынули из глаз, не желая останавливаться. Мальчик вскочил и побежал, пытаясь найти более укромное место; появившаяся было четкость зрения исчезла, и все выглядело размытым, но он понял, что находится возле комнат учителя по ЗОТИ. Гарри торкнулся в дверь, которая легко распахнулась, и юркнул внутрь. Ремуса в комнате не было. Мальчик уткнулся лицом в потертую коричневую кушетку и зарыдал.

Когда дверь открылась, он уже почти выплакался и лишь изредка всхлипывал. Услышав шаги, Гарри лишь глубже зарылся лицом в подушки. Вошедший подошел к нему.

– Гарри?

Ремус сел на кушетку рядом с ним. Изящная ладонь нежно дотронулась до лопатки, слегка похлопала по спине при очередном всхлипывании и замерла. Жар от руки проникал даже сквозь мантию, и Гарри подумал, не связано ли это с ликантропией Ремуса.

– Гарри, – мягко повторил Ремус. – Ты в порядке?

– Нет, – дерзко ответил Гарри, обернувшись. – Не в порядке. Ну почему сейчас это заботит всех? Они умерли, и ничего уже не исправить. А они не должны были умирать. Просто кто-нибудь должен был забрать меня оттуда, и с ними было бы все в порядке, да и со мной тоже, и я бы знал, что обо мне действительно кто-то заботится. А теперь, когда уже ничего не сделаешь, все суетятся.

Гарри забился в угол кушетки и сел, поджав ноги. Ремус печально взглянул на него.

– Жаль, что я не знал.

– Ты знал, что я не хотел возвращаться к ним. И что, по-твоему, это означало? Да разве я когда-нибудь придирался к людям? Ты же знал, что я готов был бежать с Сириусом, едва познакомился с ним.

– Я думал, это было связано с тем, что они не любили твоих родителей и не одобряли магии, Гарри. Ты мне так говорил.

– И ненавидели меня.

– Гарри…

– Ты что думал, я не хочу возвращаться туда потому, что они не покупают мне конфет? – завопил Гарри.

Горло болело от слез и крика; Гарри уткнулся лицом в колени и постарался не двигаться. Ремус заерзал на кушетке.

– Никто не ожидал такого, Гарри. Порядочные люди не…

– Что я такого сказал, что вы решили, будто мои родственники – порядочные люди? – пробормотал Гарри.

– Большинство из нас ждет от людей хорошего. По крайней мере, по отношению к собственным родственникам, Гарри, – тяжело вздохнул Ремус и встал. – Подожди минутку, я приготовлю нам чай.

Ремус вернулся через несколько минут с подносом, на котором стоял сладкий чай, и влажным полотенцем, которое он протянул Гарри.

– У меня глаза жжет, – проворчал Гарри, стирая со стекол пятна соли.

– На этот случай существует замечательное заклятье, – весело ответил Ремус. Вытащив палочку, он поднес ее по очереди сначала к правому, потом к левому глазу Гарри. – Вот так. Лучше?

– Намного, – согласился Гарри, с удовольствием прихлебывая горячий чай. Жжение прошло, и он вновь видел ясно.

– Конечно, – криво усмехнулся Ремус, – теперь никто не догадается, что ты плакал. Только не всегда это благо, знаешь ли.

– Ненавижу плакать. Это значит, что я побежден.

– Гарри… – вздохнул Ремус, – мальчик мой родной, ты слишком хорошо умеешь делать вид, что все в порядке.

Назад к карточке книги "Магия крови (Blood Magic) (СИ)"