Текст книги "Магия крови (Blood Magic) (СИ)"

Автор книги: GatewayGirl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 70 страниц)

Усевшись поудобнее, Фадж махнул Перси Уизли. Тот подскочил и торжественно взмахнул палочкой. Перешептывания в комнате для наблюдений стихли, перекрытые ровным гулом голосов, доносящихся из зала суда. Перси заговорил нараспев, явно пытаясь привлечь к себе внимание:

– Не сочтут ли многоуважаемые судьи…

– Уизли! – басовитый голос Боунс прервал Перси на полуслове. – Позвольте напомнить вам, что вы здесь секретарь, а не личный помощник истца.

Перси неуверенно взглянул на нее, прокашлялся:

– Разумеется, мэм.

Как ни странно, бормотание Перси было слышно так же внятно, как и резкое требование мадам Боунс. Гарри пришло в голову, что усиливающее голос заклятье особо четко работает в ключевых местах – таких, как судейские кресла. Наверно, голоса свидетелей будут усилены точно так же.

– Тогда займите место секретаря, ясно вам?

Перси побагровел – лицо его теперь почти не отличалось от цвета волос, – следя за тем, как Амелия Боунс неторопливо усаживается, раскладывает перед собой пергаменты и поправляет свой монокль. Они величаво кивнула.

Перси, призвав все самообладание, произнес: – Заседание Уизенгамота считается открытым, – и снова сел.

Боунс покосилась в сторону обитого лиловым дивана, чуть покачала головой и начала:

– Слушание от первого ноября, имеющее целью подтвердить решение Министерства магии от четвертого октября. Указанным решением Корнелиус Освальд Фадж, министр магии, был признан опекуном Гарри Джеймса Поттера, в настоящее время ученика Хогвартской школы чародейства и волшебства, ad litem. Судьи: Амелия Сьюзен Боунс, глава отдела охраны магического правопорядка; Джастин Тациус Чендлер-Торп, глава отдела магических записей; Флоримель Димфна Паттерсон, глава отдела семейных отношений. Секретарь суда: Перси Игнациус Уизли, – она, чуть нахмурившись, взглянула на Дамблдора и снова повернулась к Перси: – Мистер Уизли, прошу прочесть заключение предыдущего слушания.

Тот вскочил на ноги.

– Слушание от четвертого октября, в связи с прошением Альбуса Персиваля Вульфрика Брайена Дамблдора, директора Хогвартской школы чародейства и волшебства, в каковом прошении вышеназванный Дамблдор просит передать ему официальную опеку над Гарри Джеймсом Поттером, – он гордо повел плечами. Сколько раз за эти годы Гарри видел этот жест! – Уизенгамот в просьбе отказал, поскольку истец, несмотря на близкие отношения как с несовершеннолетним, так и с его покойными родителями, не подходит для роли опекуна. Отказ просителя взять опекунство на себя в момент, когда министерству стало известно о гибели родителей несовершеннолетнего, равно как и невнимание к условиям, в которых должен был находиться последний, привели к тому, что ребенок провел пятнадцать лет рядом с издевающимся над ним магглами.

– Но он же в этом не виноват! – не выдержал Гарри и, поняв свою оплошность, торопливо спрятался за широкой спиной Оливера. Люди вокруг дернулись, но имени его, к счастью, никто не назвал. Журналисты торопливо царапали что-то на пергаментах.

– В связи с отсутствием подходящей кандидатуры, Гарри Джеймс Поттер останется под опекой Министерства магии вплоть до своего совершеннолетия, а именно, 31 июля 1997 года. Министр Фадж обязуется…

– Достаточно, Уизли, – Боунс повернулась к сидевшей справа от нее ведьме в розовой мантии. – Паттерсон, ваше мнение?

– Отдел семейных отношений находит решение справедливым.

Гарри передернуло. Ну когда же Дамблдор скажет хоть что-нибудь? Или отец?

– Чендлер-Торп?

Остролицый мужчина кивнул:

– Отдел магических записей тоже поддерживает данное решение.

– Разве они не…

– Тс-с, – предостерегающе прошипел Билл. Анджелина чуть потрепала Гарри по колену, стараясь успокоить.

– В таком случае, все в порядке. И если у противной стороны не имеется достаточно веских возражений… – она осеклась, взглянув на поднявшегося на ноги Дамблдора.

Тот широко улыбнулся ей, потом Перси – словно раздувшийся от гнева чиновник был его любимейшим учеником, – и произнес:

– Подобные возражения у нас имеются.

Маг, сидевший почти у загородки, наклонился к директору, прошипел что-то угрожающее.

Фадж подскочил как ужаленный. В какой-то момент Гарри почудилось, что толстяк собьет директора с ног.

– Ну, право же, Дамблдор! – воскликнул он. – Мы все слышали, какое решение было принято по вашему делу. И вы не имеете права на пересмо…

– Мистер Фадж! – трубный голос Боунс достиг самых отдаленных концов зала. – Вы обязаны соблюдать тишину, пока вам не предоставят слова.

– Но я…

– Уймитесь, Фадж. Вы сейчас не судья, да будет вам известно. Профессор Дамблдор, понимаете ли вы, что ваше дело пересмотру не подлежит?

– Передать ребенка этим магглам, – прошипела Паттерсон, то ли позабыв про усиливающие звук заклятья, то ли решив не обращать на них внимания.

– Прекрасно понимаю, мадам Боунс. Однако за эти дни я узнал нечто, способное коренным образом изменить ситуацию.

Гарри заметил, как сидевшие в зале окончательно отвлеклись от своих газет. После секундной паузы Дамблдор продолжил:

– У Гарри есть еще один родственник, оставшийся в живых.

Кто-то тихо ахнул, многие зафыркали, но теперь к директору было привлечено внимание всего зала. Фадж поморщился, потом делано рассмеялся, зыркнув в сторону комнаты для наблюдателей:

– Да ну, Дамблдор? И что, правда родственник или только прикидывается?

Ответить директор не успел – Амелия Боунс перебила его.

– Вряд ли человека, о котором идет речь, можно счесть подходящим опекуном – что же он никогда не вмешивался в происходящее и появился только сейчас?

– Полностью понимаю ваши сомнения, – любезно поклонился Дамблдор. – Но видите ли, мадам, он попросту не знал об их родстве, – директор чуть сдвинулся, явно обращаясь ко всему Уизенгамоту; теперь Гарри мог разглядеть лишь остроконечную бархатную шляпу на голове старика. – Совсем недавно до нас дошло весьма интересное известие: Джеймс Поттер в действительности не является отцом Гарри Поттера.

На долю секунду в зале воцарилось мертвое молчание, но люди почти сразу пришли в себя, и разразилась настоящая буря. Кто-то вскочил на ноги; мастеривший крылья маг выронил иглу, пустив всю работу насмарку.

– Что за галиматья!

– Настоящий цирк! – вопил кто-то, а из другого угла зала доносилось: – Боже правый!

– Да как у тебя язык повернулся сказать такое, Альбус? – нахмурилась какая-то величественная ведьма. – Еще и при свидетелях!

– Интересно, что на это скажет сам Мальчик-Который-Выжил! – воскликнул один из журналистов, сидевший несколькими рядами впереди Гарри.

– Ну тихо, тихо, – улыбнулся Дамблдор, чуть склоняя голову набок. – Джеймсу это было прекрасно известно – с самого начала. Они с Лили наложили заклятье Отцовства еще до рождения ребенка, – старый маг внимательно оглядел зал, чуть повернулся – так, что теперь Гарри мог видеть его приветливую улыбку. – Теперь оно сходит.

– Чушь собачья! – Фадж устроился на мягком диване поудобнее. – Я лично видел мальчика – не далее как две недели назад – и заявляю, что он по-прежнему точная копия Джеймса Поттера!

– Совсем у старика крыша поехала, – протянул один из журналистов. Гарри оглянулся, пытаясь отыскать нахала, но отвлекся, заметив задумчивый взгляд Анджелины. Он подбадривающе улыбнулся ей, а когда девушка наклонилась поближе, нашел ее руку и крепко сжал. Но стоило взглянуть на друзей, как стало ясно, что сомневается не только Анджелина. Подмигнув Оливеру, Гарри прошептал, обращаясь ко всем друзьям: – Все в порядке. Все, что вы слышите – правда.

В зале суда все еще царил хаос – присутствующие спорили друг с другом, с Фаджем, с Дамблдором; поднявшийся на ноги Фадж вопил во всю глотку, а Дамблдор кивал всем с таким безмятежным видом, что незнающий человек с легкостью мог заподозрить в нем дебила. «А ведь они даже не знают, кто мой папа, – подумал Гарри, чувствуя, как его охватывает отчаяние. – С ума сойти».

Мадам Боунс, наконец, поднялась на ноги и потребовала тишины – причем заревела так, что даже у находящихся в комнате для наблюдений язык отнялся. Потом осторожно установила монокль и уселась на свое место.

– Ну-с, Дамблдор – что же с вашим свидетельством? Министр Фадж заявляет, что мальчик на вид абсолютно не изменился.

– Весьма возможно, Амелия, – отмахнулся Дамблдор. – Но если бы министр увидел мальчика сейчас …

– Это лишний раз доказало бы мою правоту!

– Фадж! – рявкнула потерявшая терпение Боунс.

– Вы можете взглянуть на Гарри, если пожелаете, – вздохнул Дамблдор. – Разумеется, если уважаемая председательница не возражает, – он вопросительно посмотрел на Боунс и продолжил: – Мальчик в комнате для наблюдателей.

Фадж решительно кивнул. «Интересно, уж не мое ли мнимое послушание во время его визита сыграло роль, – подумалось Гарри. – Фадж, наверно, считает, что вреда от меня не будет».

– Перси! – министр повелительно ткнул пальцем в своего помощника. – Приведи…

– Министр Фадж! – резко прервала его Боунс. Потом повернулась к Дамблдору: – Вы вызываете Гарри Поттера в качестве свидетеля?

– Я вызываю! – воскликнул Фадж.

– Да, Амелия, я тоже.

Боунс повернулась к Перси:

– Приведите Поттера-младшего, Уизли!

– Да, мэм. Сию секунду, – Перси склонил голову – практически поклонился, – и заторопился к лестнице. Дамблдор глянул ему вслед и только головой покачал.

– Вот он где! – неожиданно послышалось рядом.

– Чего? – пришлось отвлечься от происходящего в зале суда и вернуться в комнату наблюдателей. Тот самый молодой журналист, повернувшись спиной к залу, показывал на него пальцем. Секундное молчание – а потом все повскакали на ноги и бросились к Гарри. Теперь лишь окружившие его добровольные стражи отделяли юношу от жадной толпы. Он снова бросил взгляд на зал суда; Дамблдор говорил о чем-то, скорее всего о маске, но за общим воплем репортеров, пытающихся отпихнуть братьев Уизли и бывших товарищей по команде, Гарри не мог разобрать ни слова из того, что произносил директор. Со всех сторон мелькали вспышки волшебных фотоаппаратов – репортеры пытались найти хоть щелку в окружившей юношу толпе и сфотографировать. И тут Анджелина заорала – это был не вопль ужаса, скорее боевой клич, долгий, ровный. Кэти немедленно подхватила его, потом ее парень, а там к общему хору присоединились и близнецы. Вопросы смолкли. Журналисты поспешно позажимали руками уши, и постепенно единственным звуком в комнате остался вопль друзей мальчика. Но стоило им заметить, что вопросы прекратились, как они тотчас умолкли.

– По-моему, не… – начал Гарри. Он собирался сказать, что все равно не успеет ответить ни на один вопрос – ведь за ним послали из зала суда, но не успев договорить, заметил, что Перси уже тут. Рыжеволосого парня просто трясло от злости; лишь через какое-то время Гарри сообразил, что Перси возмущен поведением младших братьев.

Гарри шагнул вперед и встал между Биллом и Кэти.

Перси слегка наклонил голову.

– Мистер Поттер, суд вызывает…

– Да, Перси, я слышал .

Тот нахохлился, точно разозленная сова.

– …вызывает вас в качестве свидетеля.

– Ну, тогда пошли! – Гарри принялся спускаться по ступенькам. Оливер и близнецы провожали его до самого выхода.

Перси со свистом втянул в себя воздух.

– Гарри, я искренне надеюсь, что после печальных событий, случившихся в прошлом году, ты повзрослел…

Лишь осознание того, что в зале полно журналистов, помогло Гарри удержаться и не сказать Перси, куда именно тому стоит пойти.

– А ты считаешь, что вилять хвостом перед всеми и каждым – это признак зрелости , Перси? А может, по-твоему, признак зрелости – это жажда власти? Власти любой ценой?

– Я могу пробиться в жизни – и пробьюсь ! Я…

Гарри показал на одного из близнецов.

– Фред и Джордж тоже пробиваются – вот только никому не кланяясь и не ползая перед Фаджем на брюхе! Они не предают…

– Ах ты, щенок…

– …своих родных. Они ни от кого…

– …несчастный!

– …не зависят! Стоит ли удивляться, что ты так повел себя со мной , – если учесть, как ты поступил с собственной МАТЕРЬЮ?!

Гарри вдруг заметил, что все вокруг затихли. Даже Перси стоял молча – хотя, судя по его побагровевшему лицу, он просто дар речи потерял от ярости.

Билл шагнул вперед и укоризненно произнес:

– Гарри…

Гарри сгорбился.

– Ладно, – негромко сказал он Перси. – Пошли в зал. Лучше уж с судьями разговаривать, чем с тобой, – и, обернувшись к Биллу, добавил: – Извини.

Перси выскочил из комнаты. Правда, когда они вышли в коридор, остановился и оглядел Гарри с головы до ног.

– Дамблдор окончательно рехнулся. Ты просто вырос – вот и все, – он злобно сверкнул глазами. – Физически, по крайней мере.

Гарри ничего не ответил. Он и сам не понимал, с чего вдруг выплеснул на Перси долго скапливавшееся раздражение, и был чуть смущен своей вспышкой, но извиняться не желал. «И вообще, лучше уж так, чем раскричаться перед Уизенгамотом», – подумалось ему.

Они подошли к двери, и Перси вошел в зал, а Гарри чуть задержался у порога. Все не сводили с него глаз, но сейчас это его не особо беспокоило. Странно, конечно, учитывая причину, почему – и все же, не беспокоило. Это внимание помогло ему собраться с мыслями. Дождавшись, пока люди не наглядятся на него и не отвернутся, он шагнул через порог.

Громкое аханье привлекло внимание даже тех магов и ведьм, что снова уткнулись в свои газеты. Гарри почувствовал, как обдало холодом лицо – словно дунуло прохладным ветром, – но продолжил идти, не сводя глаз с Дамблдора и Северуса.

– Господи всемилостивый!

– Мерлин!

– Да вы только посмотрите на него!

Шепотки тут и там становились все громче, люди уже разговаривал в полный голос. Как ни странно, Фадж не бушевал, но Гарри не мог заставить себя поднять глаза и посмотреть, чем же занят министр, что молчит. Сейчас юноша думал только о толпе и о том, как бы заставить всех замолчать. И вновь на помощь пришла Амелия Боунс, приказав всем соблюдать тишину.

– Гарри Джеймс Поттер? Займите свидетельскую скамью, будьте любезны.

Он взглянул на нее и чуть кивнул. «Это тетка Сьюзен. Та, что не доверяет Ремусу». Судья взмахнула палочкой, и в центре зала появилось кресло. Рядом возникло еще одно.

– Дамблдор, вам лучше сесть рядом.

Директор поднялся.

– Тогда, может, еще одно? Я уверен, что вы бы хотели побеседовать и с профессором Снейпом.

Северус отложил бювар в сторону и встал. Сидевшие в зале снова принялись перешептываться; Боунс вытаращила глаза и чуть приоткрыла рот.

– Как биологический отец Гарри… – любезно начал Дамблдор.

Фадж подскочил как ужаленный.

– НЕТ! – он указал на директора, едва не ткнув пальцем тому в плечо. – Ваш ручной Пожиратель не подойдет , Дамблдор! Я слишком хорошо помню суд над этим человеком . И если вы думаете, что на основе простого сходства он сможет получить опеку над Гарри Поттером…

– Это не простое сходство . У меня есть контракт, – произнес Северус, взявшийся за дверцу в перегородке. По мнению Гарри, мало кто был способен уловить ледяную злость в интонациях зельевара, но сам мальчик явственно слышал в голосе отца опасную нотку, готовую в любую минуту прорваться бешеной яростью.

При одном упоминании контракта все разговоры стихли. Люди в зале вытаращились на Северуса, словно услышали не негромкое замечание, а рев бросившегося в бой дракона. Дамблдор дернул зельевара за руку, заставив того обойти брызжущего слюной Фаджа и выбраться наружу. Оба двинулись к месту, указанному Боунс, и каждый их шаг эхом отдавался от потертых каменных плит. К этому моменту появилось уже третье кресло, и Северус уселся рядом с Гарри. Мальчик улыбнулся было, но сразу заметил, что отец еле сдерживает гнев. «Или страх. Его же тут судили… ну вроде того. Так что для него это даже хуже, чем для меня».

– Контракт? – презрительно фыркнул Фадж. – И какой же контракт может признать законность отцовства, если ребенок рожден замужней женщиной не от мужа?

– Herem, – скривил губы зельевар; его глаза засверкали от злости. – Я не брал ее, министр, она была отдана мне.

Дамблдор громко прокашлялся.

– У нас также имеется запись последней воли Джеймса и Лили Поттеров, в которой они признают, кто в действительности является отцом Гарри…

– Суд, разумеется, рассмотрит все предоставленные ему свидетельства…

– Хватит! – Фадж, позабыв о предупреждении Боунс, изо всех сил толкнул дверцу в перегородке. Та захлопнулась; грохот достиг самых отдаленных концов зала. – Мне все равно – пусть даже это отцовство возвещено кентаврами и заверено гоблинами! Нельзя отдавать Гарри Поттера на попечение бывшему Пожирателю Смерти! Это небезопасно !

– Молчать! – гаркнула Амелия Боунс. – Не замолчите по собственной воле, министр, – я на вас заклятье наложу! В суде говорят только после того, как получают разрешение говорить, ясно вам?

Гарри замер. Когда все взрослые кивнули в ответ на гневную тираду Боунс, та повернулась к нему, и он, в свою очередь, кивнул.

Она поправила монокль, хмуро оглядела всех по очереди.

– Вы… как вас там… мистер Снайп, да? В словах министра есть смысл.

– Профессор Снейп, мадам Боунс, – холодная насмешка, прозвучавшая в голосе отца, ясней ясного сказала Гарри, что Северус вот-вот сорвется. Мальчик стиснул руки, чтобы удержаться, не прикоснуться к отцу – в подобном состоянии прикосновение могло вызвать взрыв.

– Я прекратил служить Те… Сами-Знаете-Кому по собственной воле, до его первого исчезновения, и до рождения Гарри… точнее, еще до его зачатия. Пятнадцать лет назад, в этом самом зале, меня судили – и признали невиновным. Может быть, министр Фадж сможет более определенно сказать, чего именно опасается?

Теперь Северус говорил спокойнее, но и Фадж тем временем успел взять себя в руки.

– Вас признали невиновным в восемьдесят первом, когда мы были уверены, что с Вы-Знаете-Кем покончено. Но с тех пор нам стало известно, что Вы-Знаете-Кто может призвать Пожирателей Смерти – к каковым относится и мистер Снейп, как бы ни раскаивался он сейчас в этом, – в любое время, используя Темную Метку, выжженную на их коже, как символ службы. В настоящее время, когда Метка вновь пробудилась к жизни, эти люди представляют определенную опасность для общества. Более того, министерство рассматривает возможность заключать под стражу любого, у кого найдена указанная Метка.

Северус поморщился, на скулах его вспухли желваки. Гарри вспомнилось, как зельевар показывал свою Метку Фаджу сразу после Тремудрого Турнира. Испугавшись, что отец сейчас начнет кричать на толстяка, Гарри стиснул его руку и прошептал:

– Папа.

Северус медленно прикрыл глаза.

Дамблдор взмахнул рукой, и у его кресла, задевая неиспользованные цепи, появился столик, накрытый для чая – с чайником и чашками.

– Вы действительно рассматриваете такую возможность, Корнелиус? Я давно уже пришел к выводу, что террором террор не одолеть. Надеюсь, что вы отвергнете эту плохо продуманную идею.

Кое-кто на трибунах смущенно заерзал. Боунс укоризненно взглянула на директора:

– Дамблдор, сейчас не место и не время это обсуждать. Снейп, ответьте министру.

Снейп холодно кивнул в ответ.

– Тем… Вы-Знаете-Кто действительно способен призвать любого человека, носящего Темную Метку, – именно я объяснил это министру. Призыву иногда можно сопротивляться – правда, в том случае, если боль не слишком сильна. В течение двух лет я использовал эту связь для того, чтобы передавать собранную мной информацию, – он повернулся к Дамблдору. Старик одобрительно кивнул в ответ и протянул чайник, словно предлагая угоститься чайком. Зельевар отрицательно мотнул головой. – Но теперь…

– Теперь он не позволит вам оставить его! – нетерпеливо перебила зельевара Паттерсон. – И что вы тогда станете делать?

– Теперь же я обрел свободу. Гарри уничтожил Темную Метку.

Со скамей донеслись недоверчивые крики, но их перекрыл возмущенный вопль Фаджа:

– Это невозможно! Никто не способен уничтожить Метку. Авроры заверили меня, что…

– Silencio!

Фадж попытался выкрикнуть еще что-то, но смог лишь разевать рот, точно вытащенная из воды рыба. Мадам Боунс уселась на место и опустила палочку.

– Сядьте, Фадж, – велела она, указав на свидетельское место. – Дамблдор, вы считаетесь одним из признанных экспертов по вопросам, связанным с Темной Меткой. Подобная вещь возможна?

– Неделю назад, Амелия, – отозвался директор, не поднимаясь с места, – я сказал бы, что уничтожить Темную Метку – задача невозможная. Однако… – он многозначительно взглянул на Гарри, который мгновенно понял намек.

– Вы ее уничтожить не сумеете, – юноша заставил себя подняться и говорить ровным голосом, хоть и достаточно громко. – Но я – змееуст, потому у меня и получилось , – он заметил, как поморщилась Паттерсон, услышав слово «змееуст», и повернулся к Фаджу, желая видеть смущение министра. – Вас все еще тревожит, что я могу говорить со змеями, а, министр? И вы по-прежнему настаиваете, чтобы я остался под вашей опекой? Учитывая вред, который это может нанести вашей репутации…

Северус метнул на сына предостерегающий взгляд, и, хотя Дамблдор невозмутимо продолжал пить чай, Гарри решил, что лучше оставить эту тему.

– Не понимаю, какое отношение к Метке имеет болтовня со змеями, – прогудела Боунс. – Объяснись, будь любезен.

Судя по взгляду отца, тот решил, что Гарри можно все объяснить. Мальчик кивнул и начал:

– На Метке Волдеморта…

Громкое аханье перебило его речь. Гарри умолк, дожидаясь возможности продолжать и не обращая внимания ни на раздраженный взгляд отца, ни на ободряющую улыбку Дамблдора. Мадам Боунс резко взмахнула рукой, и сидящие в зале притихли.

– На его Метке есть змея, – теперь Гарри обращался только к ней. – И я ей приказал.

– Приказал?

– Велел ей убираться, – Гарри пришло в голову, что это достаточно упрощенная версия того, что случилось в действительности. Он глянул на Северуса, кивнул торопливо. – Змеи мне, как правило, подчиняются. Вот и эта послушалась. А после того, как она убралась, Метка превратилась в пустой череп – а значит воспользоваться ею нельзя.

Мадам Боунс повернулась к Северусу:

– Подойдите, Снейп, и покажите то, что осталось от вашей Метки.

Снейп двинулся к судьям, закатывая на ходу рукав. Подойдя, он показал руку сначала Амелии Боунс, потом, повинуясь ее жесту, Паттерсон и Чендлер-Торпу.

– Ну, Дамблдор? И что вы скажете?

– О чем? О Метке? Думаю, что Гарри действительно уничтожил ее. Вызов был прерван – это случилось на моих глазах. О профессоре Снейпе? Я считаю, что он будет прекрасным отцом для Гарри – у них много общего. О том, что теперь мы не будем знать, когда Волдеморт созывает своих сторонников? – Дамблдор развел руками. – Что ж, это неприятно, зато я искренне рад, что Северус наконец полностью свободен от последствий за ошибки своей юности.

– Ну хорошо. Записи, в которых подтверждается его отцовство, у вас с собой? Мы должны просмотреть их.

Фадж дернулся, махнул рукой.

– Да, конечно. Истец просит слова, – Боунс сотворила четвертое кресло, рядом с креслом Дамблдора. – Тогда выйдите вперед, – она дождалась, пока Фадж подошел к свидетельскому месту, и сняла заклятье. – Говорите.

– Записи? Это же просто смешно! Вы что, собираетесь отдать Мальчика-Который-Выжил этому… Пожирателю Смерти – если у них все в порядке с записями ?

– Закон гласит ясно, – твердо ответила Боунс, устремив на Фаджа тяжелый взгляд, – опека над несовершеннолетним поручается в первую очередь родителям, если нет прямых доказательств того, что родители издеваются над ребенком или подвергают его жизнь опасности.

– Тут как раз и идет речь об опасности! А жизнь Поттера слишком важна…

– Для многих людей – и для его отца в том числе, как мне кажется. Дамблдор, предоставьте записи.

Северус вытащил из кармана безделушку. Гарри видел, как блеснуло золото, когда отец передал брошь судьям, объявив:

– Запись контракта здесь.

После этого он повернулся к Гарри. Мальчик дотронулся до кольца.

– Их завещание в моем кольце, – не хватало еще, чтобы судьи оставили кольцо у себя – тогда он останется без защиты. – Это кольцо мамы… я бы хотел, чтобы мне его вернули.

– Вернем через несколько минут, – коротко кивнула Боунс.

– Вначале запись Herem, – потребовала длинноносая ведьма, сидевшая ближе всех к судейским креслам.

Ее шумно поддержали, и Боунс пришлось уступить. Короткий взмах палочки – и каменные плиты пола раздались в стороны, открывая глазам огромную каменную чашу, заполненную прозрачной жидкостью.

– Вначале запись Herem, – прогудела Боунс. – Профессор Снейп, начинайте.

Северус чуть кивнул и еле слышно произнес:

– Мадам Боунс, нельзя ли, чтобы судьи просмотрели запись сами, без свидетелей?

Та открыла было рот, но тут вмешалась Паттерсон:

– Нет. Коль скоро мы должны обсудить подобный поворот, запись должны увидеть все.

И без того бледное лицо зельевара стало восковым. Он медленно сорвал печать и опустил брошь в чашу.

Когда светящаяся жидкость погасла, никто не произнес ни слова. Конечно, на лице присутствующих в зале играли насмешливые или смущенные улыбки, но у них хватило ума промолчать.

– Может быть, следующую запись следует рассмотреть не при свидетелях…

– Нет, – бесцветным голосом откликнулся Северус. – Раз уж вы настояли на общем просмотре, пусть все увидят обе записи.

Никто не стал оспаривать его требование. Гарри шагнул вперед, стаскивая с пальца кольцо. На загорелом пальце осталась тонкая белая полоса. Он осторожно опустил кольцо в чашу, стараясь не коснуться жидкости.

После просмотра завещания никто даже не шелохнулся.

– Что ж, – Дамблдор взмахнул рукой и чайник и чашки исчезли. – У вас есть дополнительные вопросы?

Амелия Боунс подалась вперед:

– Мистер Поттер, за всеми этими разбирательствами я лишь сейчас сообразила, что мы не спросили вашего мнения. А вы согласны считать профессора Снейпа своим отцом?

Гарри глубоко вдохнул, перевел взгляд на кольцо, вновь поблескивающее на пальце. Он давно уже ждал этого вопроса, гадая, сообразит ли кто-нибудь – да и осмелится ли – задать его. Вскочив, он быстро собрал распущенные волосы и, выхватив из ножен нож, неловким движением откромсал густые пряди.

– Я признаю Северуса Снейпа своим отцом. С нынешнего дня и по свое совершеннолетие клянусь полностью подчиняться его воле.

Вот и все. Дело сделано. От грубого прикосновения лезвия кожу жгло огнем, да и выглядел он, должно быть, смешно, но потрясение и одобрительные улыбки на лицах сидевших в зале показывали, что дело того стоило. Взглянув на отца, Гарри заметил, что тот поражен чуть не больше всех остальных. Мальчик рискнул улыбнуться ему; Северус, заметив эту улыбку, покачал головой и чуть слышно прошептал: – Так я тебе и поверил.

Гарри, с трудом подавив смешок, повернулся к Фаджу. Министр магии был в бешенстве, но благоразумно держал рот на замке.

Хмурая мадам Боунс повернулась к одному из судей:

– Чендлер-Торп, ваше мнение?

Тот сердито поджал губы, но коротко кивнул.

– Отдел магических записей находит требование Северуса Снейпа правомерным. Паттерсон, вы что скажете?

Паттерсон наклонилась вперед, наградив Северуса злобным взглядом. Потом перевела глаза на Гарри, и вся злость куда-то пропала.

– Я потрясена вашими чувствами, мистер Поттер, но вы должны понять: опека – да еще над столь уязвимым ребенком – слишком серьезный вопрос, чтобы доверить ее подобному человеку. Особенно если вспомнить его прошлое и его бывших друзей. Некогда ему были предъявлены серьезные обвинения; он, по собственному признанию, входил в организацию, стремящуюся уничтожить вас и всего лишь несколько месяцев назад убившую ваших родственников. Может быть, вам следовало бы прислушаться к совету старших и выбрать кого-нибудь… более подходящего.

Гарри расправил плечи и отрицательно мотнул головой. Выдавить из себя хоть слово он все равно был не в состоянии.

– Это ваше личное мнение, мадам Паттерсон, – вмешалась Боунс. – А теперь официальное заключение, будьте любезны.

– Ну, несмотря на то, что лично я против… – с несчастным видом начала Паттерсон. – Его биологический отец имеет все права, хотя…

– Мадам Боунс, – холодно произнес кто-то. Голос был незнаком. Гарри резко развернулся и увидел, как в первом ряду поднялся темнокожий мужчина с правильными чертами лица, одетый в странную мантию, словно сшитую из разноцветных лент. Волосы незнакомца были уложены в сложную прическу, явно удерживающуюся с помощью магии. – Я предлагаю поставить вопрос на голосование. И если большинство окажется меньше двух третей, тогда есть смысл обсуждать дальше.

По рядам пробежал короткий шепоток. Амелия Боунс кивнула.

– Хорошо. Будем голосовать, – она наклонила голову. – Прошу общего внимания! Голосуем по интересующему нас вопросу, учитывая как букву закона, так и последние данные. Кто за?

Гарри быстро оглянулся, пытаясь пересчитать людей, проголосовавших «за». Распоряжения мадам Боунс были достаточно четкими, но он никак не мог сообразить, за что же, собственно, голосуют. Чтобы разобраться, юноша бросил взгляд на ближайших соседей. Фадж, естественно, голосовать не мог. Паттерсон тоже не подняла руки, и это слегка встревожило Гарри. Уж конечно, она стала бы голосовать против его отца.

– Кто против?

Теперь в воздух взмыло куда больше рук. Паттерсон так и не шевельнулась – судя по всему, решила воздержаться. Решение, о чем бы оно ни было, оказалось отрицательным.

Гарри, уже ничего не соображая, взглянул на отца, но по застывшему лицу Северуса трудно было хоть что-то понять. А вот Фадж отчаянно хватал воздух и явно растерял все слова. Уже неплохо.

– Дело закрыто. – Амелия Боунс встала. Другие судьи присоединились к ней чуть позже. – Чендлер-Торп, вас не затруднит всю писанину взять на себя?

Тот кивнул и опустился в кресло.

– Уизли!

Перси торопливо направил палочку в сторону галерей, резко взмахнул, очевидно, прекращая действия усиливающего звук заклятья. Зрители начали потихоньку расходиться, изредка задерживаясь и сбиваясь в небольшие группы – явно желая перекинуться парой слов.

– … и там изумительные канапе… – услышал Гарри.

Дамблдор неожиданно повернулся к ним и крепко пожал Северусу руку.

– Поздравляю, – радостно сказал он, нежно потрепав другой рукой Гарри по плечу.

– Так мы выиграли? – спросил мальчик.

Каменное лицо зельевара чуть дрогнуло – он явно пытался скрыть улыбку.

– Разве неясно?

– Да я даже не понял, за что они голосовали!

– Оставить ли неизменным первоначальное решение – то, что опека над тобой поручена министерству. Что практически невозможно после того, как твой отец доказал, что вы действительно в родстве, – Дамблдор махнул рукой в сторону судейских кресел. – Что ж, мальчики, теперь нужно пройти всякого рода волокиту. Пропущу-ка я рюмочку, пока вы будете сражаться с горой бумажек.

Формальности оказались достаточно скучными и достаточно долгими, но оно и к лучшему – по крайней мере, Гарри успел успокоиться хоть немного, а то сердце колотилось как сумасшедшее, а все тело жаждало боя. Но пришлось заняться целой кучей совершенно непонятных документов, которые мистер Чендлер-Торп извлекал из своего объемистого портфеля. Судя по количеству бумаг, портфель внутри был намного больше, чем снаружи, а может, был связан с письменным столом в кабинете чиновника – вряд ли тот заранее догадался бы принести формуляр о подтверждении отцовства или бланк регистрации рождения в результате ритуала Herem.