Текст книги "Магия крови (Blood Magic) (СИ)"

Автор книги: GatewayGirl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 70 страниц)

– Я тебе не слуга! – возмутился Драко.

– Нет, не слуга, – Гарри постарался приправить холодный тон сочувствием: Ремусу это хорошо удавалось. Похоже, получилось. – Для слуг такого не делают.

Драко вскинул голову. Глаза слизеринца пылали яростью, на щеках горели красные пятна. С минуту Гарри не знал, не бросится ли Драко на него. Но слизеринец медленно сгорбился и обмяк.

– На мой взгляд, это слегка односторонняя сделка, Поттер, – тон был так же невыразителен, как и слова.

– Я сказал тебе, чего хочу и что предлагаю. Если хочешь, можешь выдвинуть и свои требования, – Гарри отступил назад. – Пусть это немного, но это все, что я могу предложить. А теперь давай закончим. Обдумай то, что я сказал. Мы можем встретиться завтра…

– Отлично. Тогда встретимся здесь, после того, как у меня закончится тренировка.

– Хорошо, – кивнул Гарри.

– Но я могу прийти поздно. У нас игра в субботу.

– Тогда я принесу что-нибудь почитать, – пожал плечами Гарри.

Драко странно на него взглянул.

– Что-нибудь, что можно читать при всех?

– Не знаю еще, – безмятежно отозвался Гарри. – Что-нибудь под настроение.

Глава 66. Взаимовыгода

Четверг прошел как в тумане. Гарри обратил внимание, что на чарах Эрни весь урок сердито косился на него, но решил ничего не объяснять. За обедом он заметил извиняющийся взгляд Ханны Эббот, но не заговорил и с ней.

После уроков, когда он уже возвращался в Гриффиндорскую башню, его все-таки перехватили, но, к счастью, не очередной желающий поговорить о Драко. Просто на третьем этаже Гарри остановила профессор Макгонагалл.

– Да, профессор?

– Поттер, директор передал, чтобы вы пришли к нему. Причем как можно скорее.

Гарри кивнул и припустил бегом по коридору.

– А, вот и ты, Гарри! Входи, входи и садись. Лимонную дольку?

– Э… нет, спасибо, – Гарри уселся в удобное кресло. Интересно, когда же он вырастет настолько, чтобы не вжиматься в спинку в жалких попытках сохранить достоинство и самоконтроль?

– Я лишь хотел предупредить тебя: сегодня днем я получил сову от министра магии. Он собирается навестить тебя в субботу – придет вскоре после завтрака и уедет после ужина.

– Но ведь в субботу квиддичный матч! – Гарри поморщился, услышав, как по-детски гневно прозвучало его восклицание, но потом решил, что это имеет на это право. В конце концов, квиддич намного важнее, чем фальшивая забота Фаджа.

Дамблдор взглянул на него с легкой насмешкой.

– Может, ты сможешь убедить его присоединиться к тебе. Я уже упомянул, что ты захочешь посмотреть игру.

– Ладно, – вздохнул Гарри. – Мы как-нибудь договоримся. Что я должен делать?

– Ты должен прийти ко мне рано утром – за маской. Если получится, постарайся, чтобы тебя никто не видел. Во время завтрака будь поосторожнее, и, что бы ни случилось, не ввязывайся ни в какие склоки. Я бы еще посоветовал при общении с министром придерживаться вежливо-почтительного тона, но это уже тебе решать.

– Я уже думал об этом, сэр. Я собираюсь вести себя, как надо.

– Иными словами, как и обычно.

Гарри задумался: и что это значит, интересно? Что он обычно ведет себя как надо или что только собирается?.. Ох, вздохнул он про себя, скорее второе.

– И раз уж ты здесь, Гарри… Может, поговорим о профессоре Люпине?

– А что с ним не так, сэр? – напрягся Гарри.

– Между вами пробежала какая-то кошка?

Гарри подавил желание вскочить с кресла и начать громить кабинет. Вместо этого он пристально взглянул на директора:

– Нет, сэр.

– Что означает: «да, но вас это не касается», – вздохнул Дамблдор.

Гарри уселся поудобнее.

– Это действительно вас не касается.

– Если ты и впрямь так считаешь, тебе лучше не обсуждать это со своим отцом.

– Вот как.

– И я абсолютно уверен, что ты и сам это понимаешь.

Гарри сдался.

– Я просто не знаю, что думать о Ремусе! Я хочу доверять ему, а он велит этого не делать. А я все равно хочу – ведь Ремус один из немногих людей, которые по-настоящему меня любят, – но что же мне думать после его слов?! Что ему нужно показать всем, что у него просто нет возможности меня предать?! Да и вообще… мой, как вы говорите, отец заявляет, что убьет Люпина, если я буду встречаться с тем наедине, а Люпин, который так настойчиво требовал того же самого, вдруг хочет прямо противоположного! И что я обо всем этом должен думать?! – выпалив это, он сердито уставился на профессора Дамблдора. Горло сжималось, и ему по-прежнему хотелось что-нибудь разбить.

– Гарри… прости, пожалуйста, но мне нужно, чтобы ты кое-что мне пояснил.

Гарри отвел глаза, но кивнул.

– Итак. Во-первых, профессор Люпин велел тебе не доверять ему?

– Да, – негромко, но внятно ответил Гарри.

– Во-вторых, ты видел профессора Люпина вместе с женщиной, которая, как уверяет профессор Снейп, была в составе делегации ССО, приходившей к Волдеморту?

– И выглядел при этом совершенно очарованным.

– Ясно. И в-третьих – твой отец угрожал профессору Люпину?

– Да, сэр, – Гарри забился еще глубже в кресло. – Он сказал, что Люпина ему куда легче контролировать, чем меня.

– Ясно, – больше Дамблдор ничего не сказал. Когда молчание стало невыносимо, Гарри поднял голову: директор машинально поглаживал Фоукса, глядя вдаль с отсутствующим видом.

– Может, посоветуете что-нибудь, сэр? – вопрос прозвучал почти ехидно. Гарри был поражен, как он вообще осмелился задать его.

– М-м? А, насчет профессора Люпина?

– Да, сэр. Проще говоря, доверять ему или нет?

– Запомни, Гарри: в таких случаях лучше доверять интуиции, чем рассудку. Последний слишком часто заставляет шарахаться от собственной тени, – директор поднялся. – Спасибо, что уделил мне время, но сейчас ко мне должны прийти. Впрочем, ты знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, верно?

«Всегда, но не сейчас», – промелькнуло у Гарри в голове, но он лишь кивнул: – Да, сэр.

– Вот и отлично. Разреши проводить тебя, – директор распахнул дверь, и Гарри оказался лицом к лицу с Гермионой, уже поднявшей руку, чтобы постучать. По смятению, написанному на ее лице, можно было заключить, что причина вызова ей неизвестна. Гарри охватило неожиданное чувство вины: ведь Гермиону почти наверняка вызвали из-за того, что он рассказал отцу про хорька. Правда, Северус скорее заинтересовался, чем рассердился, так что можно надеяться, что проблем у нее не будет. «Да и не в проблемах дело, мне нужно было знать, чем это может ей грозить». Гарри снова взглянул на Гермиону, уже улыбающуюся профессору Дамблдору, и ушел, даже не попытавшись подслушать, как только дверь закрылась.

Обратно в Гриффиндорскую башню Гарри шел, не разбирая дороги. Он сознательно выкинул мысли о Люпине и Гермионе из головы и сосредоточился на том, что будет в субботу. «Необходимо выиграть время – показать ему, что я тут великолепно прижился и что, попытавшись меня забрать, он лишь повредит мне. Нужно, чтобы он поверил, что в Хогвартсе я ему полезнее, чем где-нибудь еще. Вот только как это сделать? Прикинуться, что готов шпионить за Дамблдором?»

Добравшись до факультетской общей комнаты, он сел у камина и уставился на танцующие языки пламени. «А как же я надену то, что купил в Хогсмиде? – пришло ему в голову. – У меня не получится надеть сверху школьную мантию, а если я приду не в форме, то мне в жизни не убедить его, что я послушный, хорошо воспитанный юноша».

Подушки дивана слегка прогнулись – кто-то сел рядом.

– Гарри, Гарри, я – Земля! – послышался веселый голос.

Гарри повернулся к Зое:

– Но… это же маггловское выражение.

– Ага. Просто мой па – маггл.

– Что, правда? По тебе не скажешь, что ты не выросла среди волшебников.

– А я среди них и выросла, – пожала плечами Зоя. – Папа не слишком связан с маггловским миром, хоть и зарабатывает именно в нем.

– А чем он занимается?

– Он писатель, пишет фэнтези. Время от времени министерство позволяет ему выдать магглам кое-какую информацию, и тогда он пишет с полдюжины книжек, где упоминаются единороги или заклятье левитации или что-нибудь еще.

– И что, хорошо зарабатывает?

– Прилично. Достаточно для того, чтобы мама могла сводить концы с концами и откладывать кое-что – еще когда мы с братом жили дома. А сейчас она тоже работает – проверка безопасности в Отделе магического транспорта, – и мы можем даже кое-что лишнее себе позволить. А то до этого у меня и пары новых мантий не было.

Гарри вдруг вспомнил, что у Зои есть младший брат, который учится в Рэйвенкло.

– А что это ты такой встревоженный? – спросила она внезапно.

– Думаю, что буду делать в выходные.

– Игру смотреть. Отдыхать, – пожала плечами Зоя. – Что тут думать-то?

– Ну, у меня этим дело не ограничится.

– А у меня точно будет скука смертная, – они вдруг смерила его вопросительным взглядом. – Слушай, а у тебя не осталось еще тех заколдованных сигарет?

– Что? – вытаращил глаза Гарри.

– Да похоже, что от них и впрямь можно получить удовольствие. Я надеялась стрельнуть у тебя одну.

– Хочешь подобное удовольствие – так лучше поищи его где-нибудь еще! – Гарри поморщился, увидев, как вытянулось ее лицо, и добавил уже мягче: – Послушай, я и себя ругаю за то, что курил. Сначала я делал это вместо еды, но в последний раз это была просто глупость, – он утешающе улыбнулся. – Зато у меня еще остались «Веселые крылышки» и, по-моему, несколько «Плюмажных пудингов» – тех, что превращают волосы в разноцветные перья.

– Ну, это все же не так здорово, как парить в воздухе.

Гарри выхватил палочку, прошептал левитирующее заклятье и усмехнулся, когда Зоя взмыла под потолок:

– Вот так. Наслаждайся.

– Спусти меня!

– Ни за что. Будешь так болтаться ровно пять минут.

– Гарри, ну пожалуйста! Я больше не буду тебя беспокоить.

Гарри нахмурился, но все же смягчился и снял заклятье. Зоя, красная как помидор, подхватила свою сумку:

– Я пошла.

Он схватил ее за руку: – Ты меня вовсе не беспокоишь, – пригладил ее волосы, растрепавшиеся в то время, что она болталась под потолком, и заглянул в широко раскрывшиеся от изумления глаза. – У меня лишь один повод для беспокойства: что ты хочешь начать курить, подражая мне.

– Ой, – Зоя явно смутилась. – Я думала об этом как о магическом развлечении.

– Все равно, – Гарри преувеличенно внимательно принялся разглядывать потолок, стараясь скрыть неловкость. – Знаешь, по-моему, от «Волшебных крылышек» можно получить куда больше удовольствия, если в это время кто-нибудь помогает тебе парить под потолком. Хочешь попробовать?

Вернувшаяся в башню Гермиона застала следующую картину: Зоя, Рон, Джинни и еще один мальчишка-пятикурсник неловко бултыхались в воздухе. Гарри, заметив подругу, попытался кивнуть ей, не отводя глаз от парящих в воздухе девушек, но Джинни все равно чуть не впечатало в потолок. Гермиона обвела комнату взглядом, качнула головой при виде полусорванного гобелена – Рон случайно ухватился за него – глубоко вздохнула и впилась в Гарри возмущенным взглядом.

И неудивительно: они с Дином стояли с поднятыми наизготовку палочками, явно помогая парящим студентам удержаться в воздухе. Гермиона ринулась к ним с таким видом, что было ясно: сейчас им мало не покажется.

– Вы что, официально взяли на себя обязанности близнецов? – внушительно поинтересовалась она.

– А мы так со скукой боремся, – расхохотался Гарри. – Неужели есть правило, запрещающее летать в факультетской гостиной?

– Тогда хоть пониже их спусти, – нахмурилась Гермиона в ответ. – А вообще-то, ты не мог бы сейчас бросить эти глупости? Мне нужно поговорить с тобой… наедине.

Они пришли в Выручай-комнату – Гарри подумал, что она все больше превращается в его личный уголок, – и Гермиона наложила запирающее и заглушающее заклятье. Гарри взмахнул палочкой, добавляя еще одно.

– А это для чего?

– Запах заглушает. Меня отец научил. Очень полезно, если поблизости есть оборотни или анимаги.

– Вот как, – Гермиона нахмурилась. – Гарри, почему ты левитируешь людей в факультетской гостиной?

Гарри отвел глаза.

– Зоя попросила у меня сигареты. Вот и пришлось срочно придумывать другое развлечение, на замену.

– А что это ты так покраснел? – ехидно спросила Гермиона.

– Меня это беспокоит – в смысле то, что она обратилась ко мне с такой просьбой. Если меня Тереза о таком попросит, я просто повешусь.

– А Тереза попросит. Она во всем тебе подражает.

Гарри рухнул на подушки и зажмурился.

– Вот же дерьмо. Мало мне всего остального, так и об этом теперь волноваться надо.

– Мое мнение тебе известно.

– Известно, известно, – Гарри приоткрыл глаза. – Ладно, проехали. Чего хотел Дамблдор?

Гермиона гневно сверкнула глазами:

– Ты рассказал им обо мне.

Гарри попытался прикрыть виноватое смущение усмешкой:

– Ну, дорогуша , как аукнется…

– Я просто беспокоилась о тебе…

– Думаешь, я о тебе не беспокоился?! – Гарри аж затрясло. – Я задавал вопросы только по теории, пока не услышал одну вещь, которая меня настолько напугала, что я не мог уже не вдаваться в подробности, – он виновато отвел глаза. – Они заберут Теня?

– Вообще-то нет, – услышав гордость, которая пробивалась сквозь раздраженный тон Гермионы, Гарри поднял голову. Подруга улыбалась во весь рот. – Должно быть, у меня здорово получилось. Профессор Дамблдор хочет, чтобы я продолжала эксперименты – под наблюдением, разумеется, хоть он и не сказал, чьим, – сначала с Тенем, а потом и с дикими животными – куницами, например или даже птицами – если у меня получится.

– А зачем?

– Они хотят, чтобы я шпионила для Ордена.

– Гарри растерянно моргнул. Первой мыслью было: «Ни за что! Это слишком опасно!», но он подавил ее, твердо сказав себе: «Тут нет никакой опасности. Ее самой же там не будет».

– Ну… поздравляю. То есть… здорово, правда здорово. Спасибо тебе.

– Мне? За что?

– Северус чувствует себя настолько виноватым за то… что не сможет продолжать шпионить. Понимаешь, он не только того боится, что не сможет принести пользу, но и того, что без его информации нам крышка. Если ты сможешь разузнавать все таким образом, ему, может, станет полегче.

– А за то, что Фадж сумел тебя заграбастать, он, значит, виноватым себя не чувствует?

– Ну… чувствует, вообще-то, – пожал плечами Гарри. – Для него как ни поверни – все плохо.

Сочувствие, появившееся было на лице Гермионы, сменилось неодобрительной гримасой: – Знаешь, не стал бы он Пожирателем – не было бы у него таких проблем.

Гарри удалось скрыть внезапно вспыхнувшую злость за холодным кивком, но ответ все же прозвучал хрипло: – Поразительно, как в семнадцать лет можно изгадить себе всю жизнь, верно?

– В семнадцать? – потрясенно переспросила Гермиона, вытаращив глаза. Гарри понимал, что подруге очень трудно представить себе профессора Снейпа семнадцатилетним. У самого Гарри было преимущество – ему уже довелось видеть в думосбросе одинокого тощего мальчишку – шарахавшегося от всех заучку, ненавидящего весь мир.

– По-моему, да. Я знаю, что Метку он принял, когда учился на седьмом курсе, в первом семестре. Хотя, – неуверенно продолжил он, – Северус говорил, что первое убийство совершил еще до начала учебного года, так что семнадцати ему еще не было.

Гарри подтянул колени к груди и обхватил их руками. Гермиона наклонилась и нежно погладила его по спине.

– Не стоит переживать об этом, Гарри.

Он опустил голову на колени.

– Неужели ты не понимаешь? Уже не скажешь: «Мы слишком маленькие, это не нашего ума дело». В тот раз… они же были нашими ровесниками, может, чуть-чуть старше – по крайней мере, большинство из них. Драко, например, уже достаточно вырос, – у него вырвался невеселый смешок, – чтобы наконец на практике примкнуть к тому, кем он столько лет восхищался, – «Интересно, боится ли Драко этого так же, как я?» – А ты могла бы уже воевать по-настоящему – на нашей стороне, – Гарри задрожал. – Отец требует от меня не лезть во все это, пока я не закончу школу. Приятно, конечно, что ему не все равно, но толку от этого мало. Я могу не затевать что-то сознательно, но даже если я не вмешаюсь в войну, она сама вмешается в мою жизнь, – он взглянул ей в лицо и холодно усмехнулся, увидев, что ее насмешка сменилась неприкрытым ужасом. – Если я не убью Волдеморта, как бы нам на седьмом курсе не пришлось учиться вместе с Пожирателями Смерти.

– Но это же… – начала Гермиона и осеклась.

– Во-во.

– А он… этого хочет?.. Малфой, в смысле?

– Похоже, что его желание поугасло, – пожал плечами Гарри. – Волдеморт все еще может заполучить Драко, но ему придется как следует постараться для этого. И вряд ли он сейчас сочтет, что Драко стоит затраченных усилий.

– Значит, ты сидишь на уроках с человеком, который может стать Пожирателем Смерти.

– И тем самым снижаю вероятность этого, – Гарри на минуту задумался. – Для меня Драко того стоит, – он рассмеялся, припомнив вчерашний разговор и свои требования к слизеринцу. – С какой стати мне отдавать его Лорду Тому без боя?

– С такой, что он мерзкий маленький фанатик!

– Если мы начнем гоняться за идеологической чистотой, то проиграем войну.

– Он ненавидит меня . Это тебе что-нибудь говорит?

– Да, – Гарри пристально взглянул на нее. – Говорит – что Драко стоит поучиться, как разбираться в людях. А прежние друзья не могли научить его этому.

Гермиона поспешно отвела взгляд, но он все же успел заметить слезы в ее глазах.

– Гермиона…

– Прости меня. Просто… когда я вижу, как он шепчет тебе что-то, а ты краснеешь и с трудом удерживаешься от смеха, мне начинает казаться, что тебе на меня плевать. Я же знаю, какие вещи обычно говорит Малфой.

Гарри сдавил ее руку – чуть сильней, чем собирался, и пробормотал: – Ты знаешь, что он говорит – и делает – в коридорах. Со мной он другой; я уже говорил тебе об этом, и вы оба знаете, что случается, когда он оскорбляет моих друзей.

– Откуда бы?

– А ты помнишь, что было, когда я рассказал ему, что пригласил тебя на бал? Когда мы поссорились на защите? Ему пришлось извиниться, – Гарри почувствовал короткую вспышку удовлетворения при этом воспоминании. – Он, конечно, не признал, что был неправ – это уж слишком для него, но теперь он куда более осторожен.

– Но он все еще хочет …

– Это ты так считаешь, – Гарри запнулся. – Я ведь тоже не чистокровный маг, знаешь ли.

Гермиона слегка пожала плечами и выпрямилась.

– Ты все еще читаешь?

– Да. Сейчас я читаю одну пьесу. Там о ведьме, которую силой выдали замуж за ее двоюродного брата – из хорошей семьи, и все такое, – а она вовсе этого не хотела. У нее был любовник-маггл – она тайком провела его в замок, использовав Оборотное зелье, – и один из ее сыновей родился от любовника. Женщина намного больше любила незаконного сына, но тот сбежал из дома и стал разбойничьим атаманом. Думаю, что скоро это все очень плохо кончится.

– А законный сын, конечно, добрый и благородный?

– И жутко затюканный, – Гарри закатил глаза. – Да не воспринимай ты это так – пьеса-то елизаветинских времен.

– И что, это делает ее приемлемой?

– Меня не волнуют средневековые предубеждения, – нахмурился Гарри. – Мне и без этого хватает, о чем волноваться.

– Но люди до сих пор читают это!

– Так пьеса же хорошая! И сюжет закручен, и написано здорово, и характеры правдоподобные, и юмора достаточно для того, чтобы с одной стороны, сохранить атмосферу трагедии, а с другой – чтобы не получилась сплошная чернота. Да, ее до сих пор читают, и она того заслуживает, честное слово, – он вновь откинулся на подушки. – Можешь называть сыновей «примерный» и «плохой», если уж тебе так не нравится «полукровка» и «чистокровный», или «бастард» и «законный наследник». Так тоже подойдет. Даже больше, потому что любимый сын искренне верит, что он законный и чистокровный. В одной сцене он приказывает выпороть маггла только за то, что тот его коснулся. Вообще-то, я уверен, что он вместе со своей шайкой убьет своего настоящего отца. Тогда мать откроет ему правду, и он покончит с собой.

– Чудесно, – Гермиона почувствовала, что хмурится, и заставила себя успокоиться. – И впрямь, классическая елизаветинская пьеса, – добавила она с легкой улыбкой.

– Да?

– Да.

После ужина Гарри вновь отправился в Выручай-комнату – дожидаться Драко. Комната по-прежнему напоминала уютный уголок, только возле одного из диванов появился столик, на котором стояла настольная лампа. Он дочитал пьесу, которая заканчивалась даже трагичнее, чем он ожидал. Незаконный сын не просто убил отца, но и изнасиловал свою единокровную сестру-магглу. Когда же мать открыла ему правду, он убил сначала ее, потом ее мужа, заставшего пасынка подле трупа жены, а потом покончил с собой. Его единокровная сестра прибежала с жалобой в замок, законный сын отвел ее в комнату матери, где они обнаружили трупы. Она узнала любовницу свого отца; далее следовали два шестистишия, в которых герои выяснили, что случилось. Законный сын заявил, что обеспечит несчастной безбедное существование, но ей придется покинуть страну. Маггла согласилась и отправилась домой – сообщить матери и братьям о своем отъезде. Герой, стоя над трупами, прочел краткий монолог о том, как необузданные желания ведут к разрушению, и на этом пьеса закончилась.

Совершенно измотанный Гарри отложил книгу:

– В следующий раз, пожалуй, стоит выбрать что-нибудь попроще.

Он взялся за уроки. После восьмидюймового эссе по чарам переживания за героев немного поутихли, но напряжение никуда не ушло. Когда раздался стук в дверь, Гарри даже подпрыгнул, но заставил себя снова сесть и принять небрежную позу.

– Alohomora .

Дверь с шумом распахнулась. Драко, с палочкой наизготовку, влетел в комнату и потрясенно огляделся.

– А где… приборы? Книги? Кернер? Маты? – он бросил на Гарри гневный взгляд. – Это не та же самая комната!

– Я решил, что та комната нам не понадобится, – Гарри встал и поманил слизеринца к себе. – Ты же не собираешься устраивать тут дуэль, верно?

– Нет, разумеется. Если бы я собирался, то сказал бы, чтобы ты привел секунданта.

– Да уж, конечно, – закатил глаза Гарри. – Ладно, садись.

Драко плюхнулся на соседний диван, агрессивно расставив руки и ноги, и насмешливо усмехнулся: – Это что, Гарри, твоя личная комната?

– На сегодняшний вечер – да, – Гарри отложил перо в сторону и наложил защитные заклятья, не забыв и запах блокировать. – Что ж, у тебя было достаточно времени на размышления. И что ты ответишь? Твои предложения?

– Я подумал над твоими словами – что твоя просьба совпадает с моими нуждами…

Гарри отметил слово «просьба», но решил сейчас не зацикливаться на этом и просто кивнул в ответ.

– … и решил, что ты прав. Но я не привык оставаться в неведении относительно того, что делают мои друзья и на чьей они стороне. Я предпочитаю знать.

– А я предпочитаю никого не посвящать в свои дела. И что ты предлагаешь?

– Мне это не нравится, и я хочу, чтобы ты ясно понимал это. Но я все же соглашусь, но только при условии, что это будет честная сделка, – теперь уже Драко не сводил с Гарри глаз. – Ты не станешь требовать ответа на вопрос, на который я не захочу отвечать, и не побежишь к Дамблдору жаловаться, что я странно себя веду, если я попрошу тебя не зацикливаться на моем поведении.

Гарри задумался.

– На любую выходку против моих друзей…

– Ты отреагируешь соответственно, это ясно. Но не привлекай ко мне ничьих подозрений. Если я скажу: «не лезь в это», ты не станешь лезть. А я, со своей стороны, обязуюсь не лезть в то, что ты не хочешь. Как, по-твоему, это справедливо?

Подумав еще с минуту, гриффиндорец кивнул:

– Пожалуй.

– Тогда пожмем друг другу руки.

Оба поднялись с мест и обменялись весьма официальным рукопожатием. Гарри сразу припомнил тот день в рощице. После разговора Драко явно почувствовал себя спокойнее. Он развалился на низком диване, любуясь цветными фонариками.

– Милое местечко, Гарри. Но для занятий не слишком подходит.

– А я здесь и не занимаюсь. Это просто время провести, пока я тебя ждал – двухчасовое ожидание ради двухминутного разговора, – Гарри подкрутил фитиль настольной лампы, погасив ее. Круг яркого света исчез; в комнате воцарился полумрак, размывший границу света и тени. Теперь комната была освещена абсолютно равномерно. – Так всегда получается, когда в эту комнату просто приходят поговорить, – и, повинуясь импульсу, дернул за шнурок на шее, вытаскивая стеклянный круглый флакон, открутил крышку и выдул в воздух целую гроздь пузырей. – Я иногда прихожу сюда с друзьями, – Гарри осознанно подставил под пузыри руку. Когда первый пузырь лопнул, напряжение стало куда-то исчезать. На третьем пузыре он чувствовал себя почти нормально. На пятом ему пришлось прикусить себе язык, чтобы не рассмеяться в голос.

– Гарри?

Гарри улыбнулся Драко во весь рот:

– Хочешь немного? Оно не вызывает похмелья.

Драко настороженно взглянул на него:

– Что? Это же мыльные пузыри. И не слишком хорошие, причем. Те, что были у меня в детстве, были больше, и в каждом из них появлялась картинка.

– Нет, это другое. Не дергайся минутку.

Драко упрямо наклонил голову, но прежде чем он успел хоть что-то сказать, Гарри выдул ему в лицо гроздь пузырей. Слизеринец хихикнул, потом резко повернулся: – Гарри… – и уже приподнялся было, точно собираясь вскочить на ноги, но сразу же уселся снова. По его лицу расползлась блаженная улыбка, полностью изменившая знакомые черты. – Вот почему ты это сказал.

– Что сказал?

– Что оно не вызывает похмелья.

– Ага.

– Где ты его взял?

– Не скажу.

– Не можешь?

– Из вредности. Хочешь еще?

Выдув еще несколько гроздей, Гарри прекратил пополнять количество пузырей. Стоило еще продумать, как провести встречу с Фаджем, так что мысли, беспокоившие его ранее, вернулись и лениво заворочались в голове, вспыхивая и исчезая. Боковым зрением Гарри уловил какое-то движение и понял, что Драко принял сидячее положение, но все равно продолжал смотреть в потолок. Сердце, предчувствуя опасность, забилось чуть быстрее, но он лишь улыбнулся.

– Гарри?

– Угу?

– По-моему, нам пора двигаться. Не знаю, как тебе, а у меня еще куча дел.

– Ладно. Только сначала… ты помнишь, что предлагал мне… как ты это называл – взаимность?

– Взаимовыгода, – рассмеялся Драко. – Это дипломатический термин – люблю иногда использовать сложные слова.

– Ага, ясно. Так вот, я хотел бы, чтобы мы этим занялись.

– Ты хочешь, чтобы нас видели вместе? Тебе вчерашнего вечера не хватило?

– Хочу, – Гарри повернулся набок. Драко сидел на диване, опершись локтями о колени, и пристально глядел на него.

– Послезавтра приезжает Фадж – навестить меня. Он заявил, что «хочет проверить, как обстоят дела с моей учебой», но боюсь, что на самом деле он просто выискивает предлог, чтобы забрать меня отсюда.

– Ну и?

– Ну и я хочу, чтобы он убедился, что я общаюсь со стоящими с его точки зрения людьми, – Гарри улыбнулся. – С тобой.

– Надеюсь, ты не забыл, что мой отец в тюрьме?

– Не думаю, что это что-то меняет. Фадж лебезит перед старинными чистокровными семьями.

Вокруг рта Драко появилась горькая складка, и Гарри, взглянув на слизеринца, подумал, что тот по-настоящему повзрослел.

– Не сказал бы, если учитывать, что он говорит про отца.

– Драко! Фадж все эти годы ел у твоего отца из рук! Ему необходимо дистанцироваться от имени «Малфой» – и чем быстрей, тем лучше, – Гарри сел. – Но ты –то ничего не делал, – он сосредоточился на цветных огоньках, пытаясь обдумать, что в действительности Драко думает о Фадже. – Тебе вообще-то это тоже может пригодиться – ведь если ты дружишь со мной, то к деятельности своего отца точно отношения не имеешь…

– А если ты дружишь со мной, то ты еще не окончательно потерянный случай.

– Именно! – Гарри вновь взглянул на Драко и отвел глаза, заметив улыбку превосходства, появившуюся на лице блондина. – И если я начну вытворять что-нибудь неприемлемое, ты можешь сказать мне об этом – небрежно, как бы между прочим.

– Так я могу ему сказать, что пытаюсь придать тебе немного лоска?

– Замечательно.

Драко откинулся назад, закинув руку на спинку дивана: – Знаешь, а мне нравится эта идея.

– Только не вздумай оскорблять моих друзей.

– Не больше, чем обычно.

– Ох, боюсь, что это значит – не меньше, чем обычно, – вздохнул Гарри.

Драко покачал головой. Улыбка медленно сползла с его лица, он нахмурился и задумчиво сказал:

– Знаешь, а я понял, почему меня так не любят.

Гарри с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Уж конечно, сейчас блондин заявит: «Они мне завидуют» или «Не нравится им, как я разговариваю».

– И почему же? – спросил он.

– Потому что я редкий говнюк.

Гарри, не веря своим ушам, взглянул на слизеринца и расхохотался:

– Браво, мистер Малфой.

– Вот уж спасибо, – пробормотал Драко.

– Поспорить с этим трудновато, – гриффиндорец примирительно взглянул на собеседника. – Ты, правда, намного лучше стал ко мне относиться, но… – он запнулся. – А как ты вообще пришел к такому заключению?

– В тот день у Снейпа – когда ты сидел в его спальне, а я остался с ним… он все говорил о том, как тебя можно контролировать, да как Грейнджер для тебя ничего не значит… а я слушал и думал: неужели я такой же? Я его люблю, знаешь, но он все-таки холодный ублюдок и… эх!

– Вы этому научились у одного и того же учителя.

– Поттер! – глаза Драко засверкали, и он злобно оскалился: – Я не общаюсь с Темным Лордом.

Гарри испугался на секунду, что Драко сообщит ему о прошлом Снейпа слишком много, и только потом вспомнил, что отец и не скрывает, что в семидесятые был Пожирателем Смерти. – Я не о Волдеморте; я о твоем отце говорю.

Драко нахмурился, но Гарри все равно продолжил:

– А я заметил это, когда ты наступил мне на руку.

– Ты же был невидим!

– Был. Но ведь ты почувствовал, что наступил на что-то, правильно? И сразу же сделал это снова – лишь для того, чтобы причинить боль.

– Но ты был невидим ! Я имел полное право считать, что это враг.

– И инстинктивно решил помучить врага, а не захватить его, – Гарри попытался изгнать из голоса гнев. Нужно, чтобы Драко задумался над его словами, а не хмурился и злился. – Вот если бы ты придавил мою руку ногой и выхватил палочку – тогда другое дело.

Драко моргнул белесыми ресницами и сказал – холодно и равнодушно:

– Понятно.

Гарри вздохнул и принялся собирать сумку. Драко поднялся:

– А жаль, что Кернера нет.

– Кого?

– Вчера тут был кернеровский детектор тьмы, – Драко взглянул в удивленное лицо Гарри и пожал плечами: – Я надеялся, что мы сможем поиграть.

У Гарри перехватило дыхание. Он припомнил опьяняющее, выматывающее сочетание музыки и эмоций. Во рту пересохло, и трудно было выговаривать слова:

– Может, в следующий раз.

Большую часть пятничного утра Гарри был занят мыслями о Фадже. Но днем, идя рядом с Гермионой на уход за магическими животными, он понял, что она сегодня не обменялась с ним и словом – только попросила за обедом передать картошку.

– Гермиона?

– Угу?

– Ты ведь не сердишься на меня?