Текст книги "Магия крови (Blood Magic) (СИ)"

Автор книги: GatewayGirl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 70 страниц)

– Я не привык хныкать!

– Теперь понимаешь, почему никто не догадывался? Да, ты говорил, что несчастен, но ты никогда не выглядел подавленным. Ты был не более зажат или вспыльчив, чем любой мальчишка твоего возраста. Другими словами, ты всегда выглядел нормально, и мы считали, что проблемы у тебя тоже обычные, – Ремус вздохнул еще тяжелее. – И как никто из нас не догадался, что у тебя несколько искаженное понятие, что такое «обычные» проблемы.

Потом разговор принял более мирный характер. Ремус извинился за утреннюю попытку ворваться в комнаты Снейпа. Похоже, он хотел добавить еще что-то, но Гарри не был уверен, что захочет это слушать, и торопливо заговорил, спрашивая Ремуса о том, как тот устроился и когда наступит следующее полнолуние. Они обсудили планы Ремуса насчет уроков, потом Гарри подробно рассказал, чему он успел научить членов ДА. Узнав, что Гарри еще не обедал, Ремус пригласил его остаться, но Гарри, охваченный внезапным чувством вины, отказался.

– Я вообще не должен был сюда приходить. Снейп взбесится, когда узнает.

– Меня это уже начинает тревожить! – воскликнул Ремус. Гарри недоуменно взглянул на него, и оборотень продолжил, почти печально:

– Ведь ты не уважаешь правила, Гарри. Ты никогда не делал того, что ты считал глупостью, лишь потому, что тебе приказывали. Из тебя бы вышел куда лучший Мародер, чем из меня. Теперь же Дамблдор поместил тебя под опеку этого человека, и ты покорно выполняешь все его требования, даже те, в которые не веришь – например, избегать меня…

– Я тебя вовсе не избегаю!

– Допустим. Но тебе позволено со мной встречаться лишь после подробного отчета…

– Я ведь пришел к тебе, когда мне было нужно, разве не так?

– Да, – согласился Ремус, помолчав с минуту.

– Ну вот видишь. Не волнуйся.

Обычно мягкие глаза Ремуса прищурились и потемнели.

– Гарри, почему ты убежал?

– Откуда?

– От Дурслей. Почему ты сбежал именно сейчас? Что изменилось?

– Я не хочу снова говорить о Дурслях.

– Не увиливай! – рявкнул Ремус.

– Мне надо идти. Я не получил разрешения находиться здесь.

– Далось тебе это разрешение! – завопил, вскакивая, Люпин, который в эту минуту напоминал дикого зверя: зубы его были оскалены и глаза горели диким огнем.

Второй раз за этот день Гарри пришлось пятиться к двери, правда, на сей раз он делал это осознанно.

– Ты боишься меня, – прорычал оборотень.

– По-моему, это взаимно, профессор, – схамил Гарри, отступая еще на два шага и нащупывая дверную ручку.

Ремус побелел, закрыл глаза и слегка пошатнулся. На секунду Гарри показалось, что профессор сейчас упадет, но тот вновь открыл глаза и взглянул на Гарри со своей обычной мягкой сосредоточенностью.

«Вот поэтому он мне и нужен,– пронеслось в голове у Гарри. – Поэтому я прихожу сюда – он дарит мне все свое внимание. Большинство людей думает о последнем квиддичном матче, о том, что у них чешется нос, или о домашнем задании по трансфигурации, но когда Ремус говорит с тобой, он поглощен только тобой».

– Прости меня, – искренне сказал Ремус. – Я действительно испугался.

– Снейп – не Дурсли.

– Но он указывает тебе, что носить.

– Да. И старается купить мне то, что он одобряет. И позволяет самому выбирать себе вещи.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Северус заплатил за твою красную мантию? – фыркнул Ремус.

– Заплатил, – Гарри почувствовал смутную тревогу. – А почему ты спрашиваешь?

– Это натуральный шелк! Северус не в состоянии позволить себе такое, – воскликнул мужчина.

– Ты же сам ее выбрал.

– Тебе, а ты – сын Джеймса и я знаю, какими деньгами ты располагаешь. Боже, Гарри, такую мантию и Малфой не постеснялся бы надеть!

– Я должен идти, – прервал его Гарри и вышел из комнаты.

Глава 17. Отличие пагубного от дурного

Гарри уютно устроился в гостиной со стаканом свежего тыквенного сока и «Не так уж плохо» в руках: он собирался дочитать короткий раздел, посвященный убивающим проклятьям. В общем и целом, они были не так интересны, как подчиняющие, и он с трудом продирался сквозь текст. Его поддерживала лишь мрачная решимость узнать все о роковом проклятии, отнявшем у него так много. Гарри как раз просматривал таблицу, сравнивающую ограничения и требования к применению Смертельного проклятья, проклятья Мучительной смерти и проклятья Сонной смерти, когда дверь затряслась от ударов.

– Гарри! – заорал Снейп, и не успел мальчик ответить, как крик перешел в рев: – Открой сию секунду эту гребаную дверь! Тебе же лучше будет!

Гарри подбежал к двери, распахнул ее и только открыл рот, чтобы извиниться, как Снейп снова заорал: – Какого Гадеса ты себе позволяешь? Или ты думаешь, что твои идиотские шутки…

– Днем сюда заходил Ремус, вместе со мной, – сердито перебил его Гарри. – По-моему, он слышал пароль. Я решил, что ты не захочешь, чтобы он мог свободно проходить в твои комнаты, и поменял пароль.

– Что же ты сразу не сказал, – проворчал Снейп, явно смягчившись.

– Но ты тоже мог бы вежливо постучать, подождать минутку и спросить, что случилось, – огрызнулся Гарри. – В любом случае, пароль – «Аконит». Не нравится – можешь поменять.

– Аконит? – изумленно фыркнул Снейп. – При чем тут Волчье зелье?

– Я немного рассердился на Ремуса, – признался Гарри. – Но позже мы помирились, – он прикусил губу. – Кстати, я был в его комнатах. Можешь наорать на меня, но я должен был его повидать.

– Для чего?

– Я чуть не накричал на профессора Дамблдора за одну вещь, которую Ремус тоже сделал. На Ремуса кричать безопаснее.

– Разве что в новолуние, – помрачнел Снейп. – И что же они натворили?

– Хотели знать, почему я никогда не рассказывал о своей жизни с Дурслями. Но я рассказывал, правда, без деталей – о них никто никогда не спрашивал, просто все знали, что я там несчастен, а подробности никого не интересовали. Ремус говорит, что они считали, что у меня «нормальные проблемы», что бы это ни значило. Я сказал, что все это ерунда, и Ремус прямо взбесился и заявил, что я не имею права иметь детей. Я не считаю, что Дурсли вели себя правильно, но ничего особенно ужасного в этом не было. А он этого не понимает.

– Нормально, – задумчиво сказал Снейп, очень серьезно глядя на Гарри, – понятие чрезвычайно растяжимое. Представление Ремуса о нормальном детстве не имеет ничего общего ни с твоим, ни с моим представлением.

– Которые тоже не совпадают, – заметил Гарри.

– В целом это так, – согласился Снейп. – Но у меня был жестокий отец, он избивал мою мать и в конце концов бросил ее, и мне пришлось жить у родственников, ненавидевших меня за то, что я его сын. Так что я тоже был нежеланным ребенком, – Северус отвел глаза. – Так что ты делал в комнатах Ремуса?

– Я был только у него в кабинете. Прибежал туда страшно расстроенный, он успокоил меня, угостил чаем, мы попробовали поговорить и снова поссорились. Потом успокоились, и тут я вспомнил, что мне нельзя там находиться, сказал ему об этом, и он прямо взвился. Правда, расстались мы в нормальных отношениях, но клясться в этом я бы не стал.

– Ремус настолько мягко стелет, что его ослиное упрямство обычно проходит незамеченным.

– Если бы я мог сказать ему, что ты мой отец, было бы намного легче решить все проблемы.

– Мы никому ничего не скажем, – угрожающе протянул Снейп.

– Да знаю я! Просто это все осложняет. Он волнуется, что я слишком тебе подчиняюсь, и я могу его понять. Будь ты просто учителем, с которым меня поселил Дамблдор, я позволил бы тебе указывать мне, как вести себя в твоих комнатах, и помогал бы тебе с работой, но не стал бы слушать, в чем ходить и с кем общаться снаружи.

– Непохоже, чтобы ты так уж подчинялся мне в последнем пункте.

– Я ему так и сказал: что когда мне нужно было поговорить с ним, я все равно пришел. Он успокоился, но не слишком. А потом мы опять поссорились, когда я сказал, что не имею права там находиться, и ушел, вместо того чтобы остаться обедать.

– Ну хоть что-то хорошо.

– Понимаешь, он совершенно растерян. Мне кажется, он решил, что Дурсли со мной что-то сделали этим летом и теперь я… – Гарри покрутил в воздухе пальцами, пытаясь подобрать слова, – ну, не знаю… не могу дать тебе отпор, что ли. Я, конечно, рад, что он беспокоится обо мне, но сейчас-то беспокоиться не о чем, а он расстраивается, что все его старания пропадают втуне, – Гарри уселся на кушетку и небрежно взял в руки книгу. – Можно, я завтра поработаю в лаборатории? Мне еще летнее задание нужно доделать.

– Конечно. Только не жди от меня помощи.

– Ну, знаешь, я все-таки не совсем идиот, – выкатил глаза Гарри, посмотрел на книгу и заложил нужную страницу пальцем, не открывая. – Как ты себя чувствуешь?

– Рука не очень гнется, и пальцы побаливают. Помфри говорит, что в лаборатории я смогу работать лишь завтра, так что… – глаза Снейпа внезапно широко распахнулись, потом сузились. – Гарри… что ты читаешь?

– Историю возникновения непростительных заклятий, – бодро ответил Гарри.

– Но что тебя подвигло выбрать именно ее? Здесь сотни книг, и директор не одобрил бы по крайней мере треть из них, – возвел очи горе Снейп.

– У нее была самая яркая обложка, – признался Гарри. – Но книга очень интересная. Мне понравились вступление и раздел про подчиняющие заклятья. Убивающие я одолел с трудом, а о проклятьях боли вообще не могу читать.

– Самая яркая обложка?!

– Мне было скучно. Я начал рыться в книгах, вот и обратил на нее внимание.

– Ну хорошо, – вздохнул Снейп. – И что же ты из нее почерпнул? Насколько я помню, автор не слишком хорошо проводит границу между Темными Искусствами и неэтичными заклятьями.

– Правда? – растерялся Гарри. – А мне как раз это и понравилось. Вот в разделе о подчиняющих заклятьях он…

– Она.

– Ну, она – касается заклятий Присяги, Верности и Власти и объясняет, почему заклятье Верности является законным…

– Оно законно. Однако то, что накладывается данное заклятье лишь по обоюдному согласию и заклинаемый осознает его воздействие, не делает его менее Темным, – Снейп нахмурился. – Шестикурснику положено знать подобные вещи!

– Мы ведь уже обсуждали это – у нас только два года были более-менее приличные преподаватели по ЗОТИ, и на третьем курсе мы изучали в основном Темных созданий, – возразил Гарри и взглянул снизу вверх на Снейпа, который продолжал стоять. – Вот и объясни мне.

– Только вина себе налью.

– Разве тебе сейчас можно пить?

– Ты еще меня поучи! Я уже отказался от обезболивающего, которое Помфри пыталась мне подсунуть лишь для того, чтобы я не пил. Она прекрасно знает, что я спокойно переношу боль, но считает, что алкоголь замедляет заживление.

– А разве не так?

– В допустимых количествах эффект будет минимальным.

Снейп налил себе бокал красного вина и сел в кресло напротив кушетки.

– Итак, Темные Искусства, – лекторским тоном начал он, устраиваясь поудобнее и пристально глядя на Гарри. – Во-первых, то, что заклятье способно причинять вред, еще не делает его Темным – подтверждением тому являются те заклятья, которыми вы обмениваетесь в коридорах.

Гарри ухмыльнулся.

– Во-вторых, отнюдь не все Темные заклятья причиняют вред. Существуют Исцеляющие чары, относящиеся к Темным Искусствам, – брови Снейпа взметнулись вверх в ответ на изумленный вид Гарри. – Уверяю тебя, это абсолютная правда. Разумеется, большая часть Темных заклятий вредоносна – человек, стремящийся причинить ущерб, охотнее пойдет на риск. Это и приводит нас к пониманию сути Темных Искусств. Любое использование оных подвергает риску твою душу, каковой риск частично – но только частично! – зависит от природы заклятья.

Снейп на минуту смолк, задумчиво глядя куда-то поверх плеча Гарри и поглаживая пальцами ножку бокала, из которого еще не отпил ни капли.

– Здесь заложено серьезное этическое различие – и я хотел бы, чтобы ты его понимал. Твоя маггловская отрава, эти сигареты – плохо ли, что ты их куришь?

Гарри моргнул. Он не знал, что и сказать – Снейпу явно не нравилось, что он курит, но Гарри не был уверен, с чем это связано: с тем ли, что сигареты вредны, или с тем, что это маггловская привычка. В конце концов мальчик решил просто честно обдумать вопрос.

– Ну… нет, наверно, – рискнул он. – То есть существует много причин, по которым не стоит этого делать, но это не безнравственно.

– Совершенно верно. Данная привычка вредна, ее легко можно обратить против тебя – помимо опасности привыкания, она несет и сиюминутные неудобства: будь ты даже в мантии-невидимке, тебя легко можно обнаружить по запаху, – но это не безнравственно , просто глупо и вредно для тебя самого. Это пагубно, но не дурно само по себе. Занятия Темными Искусствами, невзирая на их сомнительную славу, тоже в основном пагубны, но злом не являются.

Снейп прервался на секунду, отхлебнул вина и снова поглаживал пальцами ножку бокала. Гарри заметил, что сидит на самом краешке, и уселся поудобнее. В руках у него все еще была книга, и он придерживал пальцем нужную страницу… и отчаянно жалел, что ему нечего вертеть в руках.

– Разумеется, не стоит думать, что слава эта незаслуженна, – продолжил Снейп. – Эти заклятья пагубны, но весьма мощны, и, как все пагубное, легко оборачиваются самым настоящим злом. Возьмем, к примеру, Круциатус.

Учитель вопросительно посмотрел на Гарри, ожидая реакции, и мальчик кивнул.

– Круциатус, – пробормотал он. – Я всегда считал, что это зло и есть.

– К более двусмысленным заклятьям мы вернемся позже, – слегка кивнул Снейп, и во взгляде его промелькнуло презрение. – Как я слышал, ты пытался наложить Круциатус на Лестранж?

– Да, сэр, – чуть слышно прошептал Гарри, подавив желание объяснить, что двигало им тогда. Он опустил взгляд. «Не стоит защищать то, что защищать нельзя».

– Несмотря на то, что считаешь его злом? Впрочем, неважно. У тебя все равно ничего не вышло. Как ты думаешь, почему? – Снейп хитро улыбнулся.

Гарри припомнил и слова Беллатрикс Лестранж, и прочитанное, и опустил взгляд на книгу.

– Большинство заклятий боли требуют, чтобы накладывающий их маг действительно стремился доставить страдания противнику. Для успешного Круциатуса, в частности, необходимо наслаждаться муками жертвы, – Гарри сглотнул. – Мне никогда не нравилось причинять боль. В бою, случайно, это другое дело, но…

– Но наложить его ты не сумел, – резюмировал Снейп и пристально взглянул на Гарри уже безо всякой издевки. – А теперь представь себе, что ты собрался использовать Круциатус и знаешь о трудностях, тебя ожидающих, – как ты сможешь их преодолеть? Можно ожесточить себя самому, можно поговорить с друзьями, имеющими склонность к жестокости, можно наложить на себя Immisericors …

– Immisericors ?

– Заклятье Жестокосердия. Его можно использовать и по отношению к себе, только надо не забыть сделать его ограниченным по времени, чтобы оно прошло само собой и… – Снейп вдруг запнулся, задрожал, болезненная гримаса перекосила его лицо, – ох, что я… Забудь все, что я тут наговорил! Да если ты хоть когда-нибудь посмеешь использовать это проклятье, одно из самых Темных, клянусь, я продемонстрирую все его тонкости на тебе, да так, что ты и рад не будешь.

– Не думаю, чтобы мне этого хотелось, – заметил Гарри. – Кроме того, с трудом представляю, что мне захочется наложить на кого-нибудь Круциатус.

– Я знаю. И именно поэтому я взял его в качестве примера. Шансы, что ты пойдешь и попробуешь использовать его, практически равны нулю.

– А, понимаю.

– Так вот, если бы ты собирался наложить Круциатус и сделал бы это, проклятье повлияло бы на тебя.

– Открыло бы мою душу, как ты сказал.

– Причем открыло бы именно этому заклятью, и ты смог бы насладиться болью жертвы. Дальнейшее – дело опыта; захоти ты повторить заклятье через час, тебе было бы легче, с каждым разом эти чувства становились бы все более твоими, и в конце концов ты не смог бы себе представить, каково это – не наслаждаться причиняемой болью.

Голос Снейпа был мягким как шелк, но рука на ножке бокала дрожала мелкой дрожью, и это потрясло Гарри куда больше, чем слова профессора.

– Вот что делают поистине Темные заклятья, зло в основе своей, – они разрушают душу, – Снейп слегка расслабился. – Теперь давай разберем более неоднозначный пример. Ты читал о заклятье Присяги?

– Да. В книге говорится, что его до сих пор применяют к служащим на некоторых государственных постах.

– И в последние годы довольно часто. Оно накладывается исключительно по доброй воле, и жертва, точнее, объект заклятья, способен описать свои чувства. Но это все равно Темные Искусства, – Снейп ненадолго замолчал. – Впрочем, автор ошибается, относя его к заклятьям типа Империуса. Оно куда ближе к другому средству из арсенала Темного Лорда. Знаешь, какому?

Гарри отрицательно покачал головой. Снейп сорвал запонку с левой манжеты, засучил рукав до локтя и поднял руку так, что Гарри мог ясно видеть Темную Метку. Кожа вокруг нее все еще была воспалена, неся следы неудовольствия Волдеморта и делая Метку еще более зловещей. Гарри непроизвольно втянул воздух сквозь зубы.

– Она, – рявкнул Снейп, поднеся руку еще ближе, – накладывается лишь по взаимному согласию ; это – обязательное требование. Поэтому ни один шпион не смог быть бы на моем месте – получение Метки свидетельствует о твоей искренности во время приношения присяги. Шпион не может стать Пожирателем Смерти. Приходится ждать, пока Пожиратель Смерти станет шпионом, – он встретился глазами с Гарри. – Я дал свое согласие, я знаю о том, как Метка действует, и я могу об этом говорить – в точности как при заклятье Присяги. Тебе понятно?

Гарри в ответ не смог вымолвить и слова, даже если бы знал, что говорить. Он пожирал глазами символ служения своего отца и не мог отвести взгляда от змеи, выползающей из черепа, до тех пор, пока не испугался, что сейчас она заговорит с ним. Шрам жгло огнем, и Гарри постарался прогнать из головы все мысли.

– Гарри, – Снейп резко одернул рукав. – Гарри, ты же знал об этом, разве не так?

Гарри, весь дрожа, кивнул. После того, как Метка скрылась под одеждой, стало полегче.

– Прости, пожалуйста. У меня разболелся шрам, вот я и попытался ни о чем не думать.

– Вот оно что.

– Продолжай. Так что ты говорил насчет заклятья Присяги?

– Оно все равно относится к Темной магии, поскольку влияет на мозг и душу накладывающего заклятье, – Снейп покачал головой и потер лоб. – Боюсь, я потерял нить рассуждений. Извини.

– Да все в порядке, – Гарри вновь взглянул на книгу. – Можно, я ее дочитаю?

– Да, – кивнул Снейп. – Но мы обязательно обсудим ее, когда ты закончишь. Можешь читать большую часть находящихся здесь книг, только дай мне знать заранее, что именно ты выбрал: некоторые вещи я захочу обсудить с тобой до или после чтения, а иногда и до, и после.

– Договорились.

На следующее утро он пошли в лабораторию Снейпа. Зельевару нужно было заняться приготовлением зелья Сна-Без-Снов, а Гарри – закончить летнее задание.

– Может, проверим, не вырос ли ты, – лукаво предложил Снейп. Сделав отметку на стене, он заметил: – Вроде не слишком. Как ты себя чувствуешь?

– Все побаливает, – пожал плечами Гарри. – Днем ничего страшного, но спать тяжеловато.

– А как голова?

– Пока ты был в больничном крыле, мадам Помфри научила меня, как подогнать под себя очки.

– Отлично. Я тут думал о твоих болях, – Снейп добавил в котел полную ложку вязкой серебристой массы.

– И?

– Они могут продолжаться где-то полгода; возможно, чуть дольше. Ты не сможешь принимать обезболивающие столько времени.

– Ох.

– Но я могу дать тебе зелье, расслабляющее мышцы и связки, а значит, ослабляющее боль. Днем его принимать не стоит, поскольку увеличивается риск травмы от любого физического повреждения, но на ночь, надеюсь, оно поможет.

Гарри вытаращился на Снейпа, который в ответ удивленно поднял брови.

– Так как?

– Спасибо!

– Только не рассказывай мадам Помфри.

Все утро Гарри возился со своим летним заданием, а после обеда начал все переделывать. Во второй раз, похоже, зелье удалось – отец, во всяком случае, оценил его работу на четыре с плюсом.

– В идеале зелье должно быть абсолютно прозрачным, – заметил Снейп, объясняя неясные моменты. – Видимо, ты не промыл сушеную вербену перед тем, как натереть ее.

– Ее нужно было промыть?

– Да.

– Но в рецепте об этом ни слова не сказано!

– А если тебе указывают добавить ингредиент, натертый на грубой терке, ты не понимаешь, что должен добавить только натертый ингредиент, без примесей?

– Понимаю, но…

– Гермиона промыла бы вербену из-за своей педантичности. Драко – потому, что все стремится сделать безупречно. Если бы кто-то еще вспомнил об этом, я был бы удивлен.

– То есть ты проверяешь, знаем ли мы об этом?

– Нет. Я проверяю, способны ли вы до этого додуматься самостоятельно, – Снейп взглянул на Гарри. – Я никогда и никому не даю полных инструкций. Если ты не способен думать , в этом нет никакого толку.

Когда Снейп закончил вторую порцию зелья Сна-Без-Снов, Гарри напомнил ему об общем ужине. По лицу мужчины промелькнула досада, но он немедленно начал убирать за собой.

Гарри принял душ, вошел в свою комнату, причесался и надел чистые брюки. Взяв в руки красную мантию, он припомнил слова Ремуса, набросил ее и взглянул на себя в зеркало. Поразмыслив, он надел под мантию черную рубашку и расстегнул несколько пуговиц на груди. Теперь из зеркала на него смотрел богатый, слегка легкомысленный молодой волшебник. «Интересно, я действительно такой, или это только так кажется?» – пронеслось у него в голове.

– Шикарно выглядишь, милый, – протянуло зеркало. – Свидание или деловая встреча?

– Просто ужин, – сказал Гарри.

– Они будут без ума от тебя, – пообещало зеркало. – Очень элегантно, и вместе с этим заметна сила. И очень тебе идет, милый.

Гарри улыбнулся и вышел в гостиную. Снейп, сидевший с книгой у камина, при его появлении поднял голову.

– Ну, как я выгляжу?

– Не будь ты Гарри Поттером, – удовлетворенно улыбнулся Снейп, – я мог бы взять тебя в Малфой-мэнор.

– О, – Гарри пересек комнату и примостился на ручке кресла. – А Ремус сказал, что ты не можешь себе позволить покупать подобные вещи. Он решил, что я сам за нее платил.

– Странные беседы ты ведешь с Ремусом.

– А все-таки?

– Ну, если бы я жил только на свой заработок учителя, Ремус был бы прав, – признал Снейп. – Но я пользуюсь известностью как профессионал и периодически варю достаточно сложные зелья – Волчье, например, – да и работа на Темного Лорда, – при этих словах он усмехнулся, – не остается без вознаграждения.

– А я думал, люди служат ему из страха, – сухо заметил Гарри.

– Некоторые – в соответствии со своими убеждениями, – холодно парировал Снейп.

– Неприятная новость.

– Это почему же?

– Предпочту иметь дело с циничным приспособленцем, чем с человеком, искренне разделяющим взгляды Тома.

– Почему?

– Приспособленец более предсказуем.

– Жаль, что ты отказался учиться в Слизерине, – фыркнул Снейп. – Похоже, мне придется пересмотреть свою уверенность в твоем сходстве с Джеймсом, – он привстал. – Только помни, что самым непредсказуемым является человек, дрожащий от страха.

– Это правда, – согласился Гарри, оглядывая Снейпа. На том была обычная черная мантия, а волосы свисали неопрятными жирными прядями, хотя Гарри точно знал, что Северус накануне вечером принимал душ.

– Почему у тебя такие грязные волосы? – неожиданно спросил он. Снейп разгневанно обернулся, но Гарри не отвел глаз. – Может, в следующий раз ты попробуешь вымыть их моим шампунем? Твой – просто ужас, я один раз им попользовался, так мне чуть кожу не сожгло.

– Этот шампунь предназначен для нейтрализации последствий различных несчастных случаев с зельями. Он крайне едкий.

– Ты моешь голову только после неприятностей с зельями? – недоверчиво спросил Гарри.

– Разумеется, я споласкиваю волосы каждый раз, когда моюсь, – Снейп ядовито усмехнулся. – В отличие от некоторых, меня не заботит, как я выгляжу.

– Зато тебя достаточно заботит, как выгляжу я! – воскликнул Гарри. – Продолжай в том же духе, и я снова влезу в джинсы.

– Существует разница между тщеславием и пристойным видом, – чуть презрительно отозвался Снейп.

– Не считаю пристойным ходить грязнулей, – огрызнулся мальчик, копируя его тон, и обезоруживающе улыбнулся в ответ на гневный взгляд отца. – Кроме того, у меня есть и своекорыстный интерес. Я почти уверен, что унаследовал твой тип волос, и мне хотелось бы знать, как они могут выглядеть. Пожалуйста, попытайся вымыть их моим шампунем, хорошо?

– Какой же ты зануда, – вздохнул Снейп. – У меня нет на это времени.

– Я знаю. Но я помогу тебе завтра с зельями, и это сэкономит тебе время.

– Ладно, ладно! В следующий раз, когда буду мыться. Только не жди ничего особенного: через полдня они у меня все равно испачкаются, при моей-то работе.

– Да ничего. Значит, договорились – перед следующим ужином.

– Ты что, хочешь, чтобы я выпендривался, как ты? – ядовито осведомился Снейп.

– Ну, если уж ты вообще согласился…

– Я не люблю выглядеть слишком привлекательным, – нахмурился Снейп.

– Это почему еще?

– Это напоминает мне тот период моей жизни, который я предпочел бы забыть, – Северус взглянул на Гарри в упор. – Пойдем уже, а то опоздаем.

В Большом зале уже сидели Дамблдор, Люпин, Вектор и Флитвик, мадам Хуч и мадам Помфри. Из постоянного состава отсутствовала лишь профессор Спраут. «Интересно, – подумал Гарри, – а когда вернется Хагрид? Только бы не притащил сюда очередного великана».

Они подошли к столу, и все взгляды обратились на них.

– Добрый вечер, Северус! – воскликнул Дамблдор. – А мы как раз гадаем, почтишь ли ты нас сегодня своим присутствием.

– Мистер Поттер, – перебила директора профессор Вектор, хитро улыбнувшись, – какая потрясающая мантия! Пообещайте мне, что с сентября будете ходить лишь в школьной форме, а то мне придется обновить свой гардероб.

– Конечно, я буду надевать школьную форму! – воскликнул Гарри, нервно косясь на директора. – Разве что меня все-таки исключат из школы.

– В последнее время ты не сделал ничего такого, чтобы заслужить подобные меры, – вмешался директор.

– И что означает это «последнее время» в вашем понимании? – фыркнул Снейп. – Два-три дня?

Гарри украдкой ему улыбнулся и сел возле мадам Хуч. Ремус, сидящий с другой стороны от тренерши, чуть наклонился вперед.

– Разве ты можешь позволить себе подобные расходы, Северус? Прости, что заставил тебя потратиться, – я был уверен, что платит Гарри.

Гарри застыл. Он заметил, что Северус, сидящий рядом с ним, тоже замер: теперь учителю либо придется признать во всеуслышание, что он покупает своему самому ненавистному ученику настолько дорогие вещи, либо опровергнуть это и тем самым обвинить Гарри во лжи. К счастью, вмешался Дамблдор:

– Ну, почему же, Ремус, я выдал ему определенную сумму на обновление гардероба Гарри. Он, правда, слегка переборщил…

Все расхохотались, но Гарри видел, что Снейпа явно оскорбила предложенная лазейка. Глядя Ремусу прямо в глаза, он едко сказал:

– Мне вполне по силам подобные траты, Люпин. Благодаря опыту, приобретенному с тобой, я ныне являюсь основным поставщиком Волчьего зелья нескольким аптекарям, – он ухмыльнулся оборотню в лицо. – Те, кому оно нужно, готовы заплатить немало.

– Так ты из сорта тех паразитов, против которых выступает Рэндольф, Северус? – метнул на него гневный взгляд Ремус.

– Паразитов? Придержи язык, Люпин! Тебе прекрасно известно, что на приготовление этого зелья уходит почти целый день, и немногие способны сварить его.

– Но продаешь ты его за сумму, куда большую, чем стоит твой рабочий день, разве нет?

– А что, Рэндольф жаждет национализировать мои услуги?

– Нет, – невыразительным тоном ответил Ремус. – Он хочет, чтобы мы охотились на людей, «как того требует наша природа». По его словам, это единственный способ вернуть контроль над нашей жизнью.

Гарри взглянул на Дамблдора. Директор внимательно следил за перебранкой и реакцией окружающих, но не вмешивался. Перекрывая шепот на другом конце стола, мальчик заметил: – Ничего себе контроль.

– Некоторые люди не учитывают это, – согласился Ремус.

– Но тогда за вами начнется настоящая охота! – воскликнула мадам Хуч.

– Возможно, – чуть улыбнулся Ремус. – Но Волдеморт обещает, – при этих словах он посмотрел на Гарри в упор, – предоставить нам возможность легальной охоты на магглов, когда придет к власти.

– Ты пытаешься оправдать эту жестокость, Люпин? – усмехнулся Снейп.

– Я пытаюсь объяснить, – мягко ответил Ремус, – что экстремизм не возникает на пустом месте. Зелье было бы для нас идеальным выходом, но большинство из нас не могут позволить его себе. Я , например, не могу. Когда я не в Хогвартсе, я покупаю его при малейшей возможности – обычно раз в несколько месяцев, – а прочие полнолуния провожу по старинке. И меня вовсе не удивляет, что другие оборотни, учитывая общественное к нам отношение, начали думать, что лучше растерзать кого-то, чем грызть самих себя.

– Отчего же ты требуешь, чтобы я прекратил его готовить? – ехидно спросил Снейп. – Это лишь уменьшит количество продаваемого зелья. И даже если я буду отдавать его бесплатно, аптекари все равно заломят за него несусветную цену.

– И чиновники из Отдела контроля над магическими созданиями – как ты верно заметил, мы не считаемся людьми, – будут продолжать карать любого, как покарали ту несчастную девочку из Кентербери за убийство мага, взломавшего замки и защитные заклятья и ворвавшегося в ее дом, но не пошевелят и пальцем, чтобы найти решение, способное помочь таким, как она или я.

– Но разве оборотни – в полнолуние, конечно, – способны отличить мага от маггла? – вмешался в разговор Гарри.

– Разумеется, нет. Волдеморт планирует ограничить «охотничьи угодья» и предупредить магов об опасности появления там в определенное время.

– И как бы ты чувствовал себя, если бы убил родителей Гермионы? – холодно спросил Гарри. Ремус прикрыл глаза на секунду.

– Ужасно, – признался он. – Меня тошнит от одной только мысли об этом. Но… – он закатал рукав до локтя, и Гарри с ужасом припомнил Снейпа, демонстрирующего Темную Метку. На руке оборотня не было татуировки, но шрамы покрывали каждый дюйм его кожи, один из них был совсем свежим, багровым и припухшим. – Триста девять раз мне пришлось пройти через это. Сколько я еще выдержу? И многие ли смогли выдержать столько? Каждый месяц предо мной вновь встает выбор: либо убью я, либо убьют меня, либо мне вновь придется калечить себя, – он вновь взглянул на Гарри, и его светло-карие глаза полыхнули желтым волчьим блеском. – Я терпеливый человек, Гарри. Я не люблю причинять боль и предпочту убивать себя, чем кого-либо еще. Но на сколько меня еще хватит? Мне повезло вернуться сюда, где мой возлюбленный враг, – он кивнул Северусу, – варит мое избавление, – глубокие глаза медленно закрылись и открылись вновь. – На ближайшие одиннадцать месяцев я избавлен от необходимости выбирать, но мне больно за тех, кому повезло меньше.