Текст книги "Магия крови (Blood Magic) (СИ)"

Автор книги: GatewayGirl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 70 страниц)

Глава 70. Опасности доверия

За завтраком Гарри вовсю клевал носом. Накануне они с Роном и Гермионой допоздна занимались картой, сумев зарисовать изрядную площадь – весь туннель, ведущий в Визжащую Хижину.

Но, несмотря на это, проснулся он рано и не смог снова уснуть, как ни старался. Устав крутиться по постели, Гарри оставил свои попытки, поднялся и поплелся в Большой зал. Ковыряя вилкой яичницу, он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Мальчик поднял голову и заметил пялившегося на него Драко. Блондин немедленно поднялся со своего места, выразительно взглянул на Гарри и вышел. Гарри отодвинул недоеденный завтрак и тоже поднялся.

Драко ждал его у дверей. Едва завидев Гарри, он развернулся и зашагал прочь. Гарри последовал за ним по коридору до тех пор, пока тот не вошел в какую-то пустую комнату. Вытащив на всякий случай палочку, Гарри приоткрыл дверь. Драко стоял возле грязного окна; палочки в руках у него не было. Поприветствовав слизеринца кивком, Гарри запер дверь и наложил на нее заглушающее заклятье, потом спрятал палочку и подошел ближе.

– Ну?

С минуту Драко просто пристально смотрел на него, потом заявил:

– Я тебе не верю.

– Вот как?

– Без обид, но ты уж слишком лихо врал в субботу, – он на мгновение отвернулся, чтобы выглянуть в окно, потом продолжил: – Странно, но теперь я верю, что ты действительно Поттер, и что Поттер совсем не так прост, как мне всегда казалось.

– А я никогда и не уверял тебя, что я не Поттер, – пожал плечами Гарри.

– Да уж, – Драко неожиданно улыбнулся. – Хотя я надеялся, что ты хоть поморщишься, когда услышишь о себе «придурок».

– А чего от тебя еще ждать?

– Ты все-таки не признаешься! – озадаченно заметил Драко.

– В чем?

– Кто ты!

– А, – до Гарри, наконец, дошло, что имеет в виду Драко. – Да. Я Гарри Поттер. Доволен?

– Не совсем, – раздраженно ответил слизеринец. – А как объяснить все остальное? Твой вид? Страх перед трансфигурацией?

– Ты не станешь задавать лишних вопросов.

– Ладно, – вздохнул Драко. – Надеюсь только, что ты не затеял что-нибудь совсем уж идиотское.

Гарри приподнял бровь:

– Снейп считает, что не затеял.

– А ты и вправду Поттер? Я уж решил, что ты какой-нибудь племянник Снейпа, которого он втихаря протащил в школу.

– Будь я племянником Снейпа, я бы вел себя осмотрительнее.

– Скорее всего, – рассмеялся Драко. – Ну что, угодил я тебе в субботу? Конечно, не считая моего маленького faux pas *^{note 17}?

– Ты был неподражаем. Не знаю, как бы я без тебя выкрутился.

– Уж выкрутился бы как-нибудь. Вот уж не думал, что ты спустишь кому-нибудь оскорбления в адрес твоего покровителя-оборотня.

– Не думай, что мне это приятно, – Гарри почувствовал, что краснеет. – Но мне нужно выиграть время. И если для этого приходится глотать оскорбления…

– Верно, – Драко впился в него взглядом. – Может быть , ты действительно выйдешь победителем.

– Выйду.

– Ладно, пошли. Придем на зелья пораньше.

– И Снейп будет тобой доволен.

– Но не тобой, – усмехнулся Драко. – Снейп никогда не бывает тобой доволен.

На защите от Темных Искусств они учили новое заклятье, Genio, относящееся к группе сопрягающих заклинаний. С его помощью можно было поразить одним заклятьем сразу несколько целей, сходных друг с другом.

– Но это должно быть не обычное сходство, – объяснил Люпин, – а на биологическом уровне или постоянное. Так, например, вы сможете поразить всех девочек, но не всех, кто носит юбку; всех крыс, но не всех фамилиаров; всех голубоглазых, но не всех, кому нравятся голубые глаза.

– А всех чистокровных можно? – спросил Драко.

– Мне жаль разочаровывать тебя, Драко, но в чистой крови нет ничего уникального. Genio может различать людей, способных к магии, от неспособных, но Гермиона в этом отношении ничем от тебя не отличается.

– Есть же различающие заклятья!

– Есть. Да, но они основаны на определении генеалогии, а потому сложны, громоздки и требуют времени. Практически невозможно объединить их с другими заклятьями, даже в классической дуэли, уже не говоря про бой, – Люпин медленно оглядел учеников. – На следующей неделе мы займемся указующими заклятьями, но сейчас мы разбираем сопрягающие, и только их.

Студенты разбились на пятерки, и каждый в группе пытался по очереди наложить на остальных четверых чары Свечения. Гарри оказался в одной группе с Драко, Джастином, Падмой и Терри. Джастин и Драко старательно избегали друг друга; то, что они выражали свою неприязнь совершенно одинаково, позабавило Гарри, и он старался вести себе как можно приветливее с обоими.

Ему выпало начинать, и Гарри, особо не мудрствуя, наложил чары на всех кареглазых. Следующая по очереди, Падма, выбрала всех мальчиков. Драко, поднявший палочку после нее, пробормотал что-то вполголоса, так, что было непонятно, что он выбрал, но после его заклятья от Гарри и Падмы стало исходить яркое свечение. Драко чуть нахмурился, увидев результат, но так и не признался, какой критерий выбрал. Гарри задумался, что же у него может быть общего с Падмой. Когда снова пришел его черед, он выспросил, кто когда родился, и выбрал двух самых старших студентов. Заклятье не сработало.

– Наверно потому, что это относительный параметр, – догадался Джастин. – Попробуй что-нибудь еще.

Гарри попробовал наложить заклятье на всех, кто выше пяти с половиной футов. Заклятье, к его удивлению, получилось, но Драко, единственный в группе, кто изучал нумерологию, предположил, что и относительный критерий может сработать, если сравнивать конкретные величины. Терри, в отличие от остальных, мгновенно понял, о чем речь и объединил тех, кто старше шестнадцати лет и трех месяцев. Сработало. Джастин, в свою очередь, наложил заклятье на всех, у кого короткие волосы, но ничего не вышло.

– Тут нет существенной разницы, – заметил Драко.

– Внешняя же есть!

– Нету, – покачал головой и Гарри. – Терри может отрастить волосы; Падма может коротко остричься. Это не изменит их сущности.

– Все равно, что пытаться наложить заклятье на всех, у кого ногти накрашены, – добавила Падма.

– Кстати, а что с твоими ногтями, Гарри? – ввернул Драко. Все немедленно уставились на руку Гарри.

– Несчастный случай на зельях, – торопливо сказал он.

Падма схватила его за запястье и даже взвизгнула от восторга:

– Гарри! Как ты это сделал?

– Говорю же, несчастный случай на зельях! – нахмурился Гарри. – Согласен, очень красиво, но едва ли стоит ночи в больничном крыле.

– Ну, не знаю, – задумчиво откликнулась Падма. – Терри, ты как думаешь? Стоит это ночи в больнице?

– Не знаю, что думает Терри, но я думаю, что Драко убить точно стоит, – зарычал Гарри.

– За то, что этот раунд остался за мной? – насмешливо-удивленно приподнял бровь Драко. – Ну знаешь, Поттер, это неспортивно.

К концу урока все уже ясно представляли себе, какую выборку стоит сделать, чтобы заклятье сработало, а Джастин и Драко почти забыли о том, что они враги. Профессор Люпин отпустил класс, пообещав, что на следующем уроке они попытаются объединить более серьезные заклинания.

Весь день Гарри клевал носом. После тренировки, которая прошла, как в тумане, он задержался в душе, чтобы хоть немного расслабиться.

– Гарри, ужинать идешь? – окликнул его Рон.

– Иди один. Я догоню.

Рон и Джек наконец ушли – последними, а Гарри остался блаженствовать в душе. Но чувство свободы быстро исчезло – он же тут один, и случись что, помощи ждать не от кого. Поняв это, мальчик принялся торопливо одеваться. Он как раз закончил завязывать шнурки, когда в раздевалке неожиданно стало темнее. Подняв глаза, Гарри заметил человека, стоящего в дверях и заслоняющего свет.

– Извини, что помешал.

Замечание было настолько нелепым, что Гарри на секунду потерял дар речи.

– Ремус?! – ошарашенно воскликнул он, но сразу же взял себя в руки и вскочил: – Тебе нельзя здесь находиться! Он тебя убьет!

Ремус сделал шаг вперед, потом еще один…

– Не убьет, если ты ему не расскажешь.

Гарри замер. Еще три шага – и руки оборотня легли ему на плечи, вновь усаживая на место. Глаза мужчины сверкали золотым волчьим блеском. Мальчик затаил дыхание.

– Гарри, пожалуйста, – Ремус нежно, почти благоговейно убрал челку со лба Гарри, – верь, что я тебя люблю, – с этими словами он отпустил плечи мальчика и отступил на шаг. Гарри облегченно вздохнул, стараясь, чтобы вздох не прозвучал слишком громко.

– Но? – насмешливо спросил он.

– На это полнолуние жертвой выбрали тебя.

– Ох, – прошептал мальчик. Сердце сжалось от ужаса; перед глазами все поплыло.

– Сядь, Гарри, – настойчиво сказал Ремус. Гарри покачал головой; комната закачалась еще сильней.

– Они пытались заставить меня сделать это еще в прошлое полнолуние. Я отговорился тем, что у меня не было такой возможности. На этот раз они отступать не намерены. Если я не соглашусь, они убьют меня и постараются заразить тебя – чтобы люди решили, что я погиб во время нападения.

– А разве я не пойму, что это не ты?

– Они могут подобрать нападающего, похожего на меня-волка. Ты не отличишь, – Ремус натужно сглотнул. – Короче говоря, я получил прямой приказ…

– Может, мне поддаться? – скривившись, предложил Гарри.

– Нет!

– Но мы могли бы шпионить на пару.

– Гарри, нет! Даже думать о таком не смей! – Ремус побелел и вздрогнул, но взял себя в руки и продолжил твердым голосом: – В полнолуние оставайся среди людей – мне нужны свидетели. Если у них все же получится и после тебе покажут мертвого волка или мое мертвое тело, требуй проверки. В первый месяц ее не провести, но потом есть способ выяснить, кто тебя заразил. Образуется своего рода связь… вроде родства. И последнее… – теперь он почти шептал, – если Северус выгонит тебя, укуси его. Значит, он того заслуживает.

Гарри медленно сел. Зачем оставаться на ногах – сейчас это пустая трата сил, а они еще потребуются. Скамейка вдруг показалась ледяной.

– Как я могу тебя защитить?

– Я же тебе сказал…

– Нет. Ты сказал, как мне защитить твою честь. А как мне защитить тебя ?

– Это проблема Дамблдора, не твоя, – покачал головой Ремус. – Может, они и не убьют меня, но показаться здесь я уже никогда не смогу. Просто… если у них все-таки получится , – тревога исказила его лицо, – я хочу, чтобы ты знал : я никогда бы тебя не предал. Я знаю, каково быть оборотнем и не позволил бы обречь тебя на такое.

– Так я могу тебе доверять?

– Доверять можешь, – согласился Ремус и, поколебавшись, прибавил: – Но на людях лучше делай вид, что не доверяешь.

Гарри прикрыл лицо руками. Все вокруг ходило ходуном, словно во время качки.

– Может, если они сочтут, что я пытался и не смог, то будут не так злы, – теперь оборотень говорил ровно и спокойно, точно перечисляя источники, необходимые для исследования. – Не оставайся со мной наедине. Ничего у меня не бери – даже пергаменты, необходимые для уроков. Селена скоро снова появится; я предупрежу тебя через Гермиону. Нужно, чтобы в ее присутствии ты относился ко мне с особым подозрением.

– А почему бы тебе просто не прогнать ее?! – неожиданно обозлился Гарри. «Это она во всем виновата! И избавиться от нее легче легкого…»

Ремус опустился рядом и прикрыл глаза.

– Гарри…

– Ты мог бы это сделать! Она же одна из них, и тебе это прекрасно известно! Ты все повторял, что не согласен с их действиями, – так помоги остановить их!

– Селена верит в то, что борется за правое дело, Гарри. Она не жестока, просто наивна…

– Она террористка! Она помогает Волдеморту! Из-за таких, как она, люди и оправдывают крутые меры Фаджа…

– Я ЗНАЮ! – бледное лицо Ремуса вспыхнуло гневным румянцем. – Боже, Гарри, неужели ты думаешь, что мне все это неизвестно? Но я не предам мою… мой…

«Опять мне довелось это услышать, – с отвращением подумал Гарри. – Мой род . Видно, Северус понимает больше моего».

– Что «твой» , Ремус? – рявкнул он.

– Не знаю, как тебе объяснить…

– Объясни уж как-нибудь!

– Она… ей было тринадцать, когда ее укусили. Родные выгнали ее – сказали, что ей место среди таких же, как она, – Ремус вздрогнул и вновь прикрыл глаза. – У нас есть специальная сеть, помогающая узнавать о тех, кто недавно стал оборотнем, и я ее подобрал. Мне уже доводилось делать такое для других, но это были взрослые люди – они проводили со мной одно-два полнолуния, потом уходили. А Селена жила со мной до семнадцати лет. Мы до сих пор стараемся вместе встретить Рождество, – его глаза вновь вспыхнули волчьим блеском. – Она – моя приемная дочь, иначе не объяснить. Она – член моей стаи. И приходит она лишь потому, что пытается защитить меня от гнева Рэндольфа. Пусть она неправа, я все равно буду ее защищать.

Гарри ясно видел боль в глазах Ремуса, но это не утихомирило его, наоборот – гнев обратился в ярость, без труда различимую в его голосе:

– Но ты мог бы сообщить о ней!

– Да, Гарри, – Ремус устало прикрыл лицо руками. – Мог бы. А ты бы так поступил?

– Да!

– Ну так действуй, – оборотень резко вскинул голову. – Донеси на меня.

– Но ты… ты же не…

– Я же связан с преступницей, Гарри. Иди. Донеси на меня, – янтарные глаза Ремуса горели диким блеском. – Сообщи в Отдел контроля над магическими созданиями. Они могут сделать со мной все, что захотят, – у меня нет прав. И я, конечно, во всем признаюсь – под пыткой или Веритасерумом. Они схватят ее, ты еще несколько недель будешь в относительной безопасности, да и у Рэндольфа будут трудности – пока еще найдешь нового связного.

Ответа Гарри не нашел.

– Ну? – насмешливо протянул Ремус. – Разве ты не хочешь доказать свое моральное превосходство? Пусть пострадают твои чувства – зато справедливость восторжествует. Я, по крайней мере, надеюсь , что твои чувства пострадают, – мне приятно думать, что я что-то значу для кого-то .

– Ремус…

– Уходи.

Гарри вышел наружу. Все, он больше так не может! Пора как-то налаживать отношения с Ремусом, пусть даже это осложнит отношения с отцом. Как все же запутано! То, что он встречается с Гермионой, неприятно отцу; отношения с Северусом и Драко грозят его дружбе с Роном и Гермионой… Забраться бы сейчас в постель и ни с кем не разговаривать…

Он отправился ужинать.

– Что случилось, Гарри?

Гарри оторвался от своей тарелки, которая сейчас больше напоминала картину художника-абстракциониста.

– Просто устал, – пробормотал он, подогнав вилкой две горошины к получившемуся «произведению искусства». Больше всего ему бы сейчас хотелось, чтобы Сириус был жив. «Правда, – мрачно подумал он, – это бы только все усложнило. Они с Северусом постоянно бы цапались, и мне пришлось бы и их разнимать». Эта мысль радости не прибавила.

– Сны? – настойчиво спросила Гермиона.

– Нет. Правда нет – просто бессонница. И сегодня мне вряд ли удастся выспаться, – он подумал о том, как бы вели себя Ремус с Джеймсом. Хотя ему не очень понравилось, как Джеймс обращался с Северусом в последнем виденном воспоминании, он понял, что снова думает о Джеймсе с любовью. Может, оттого, что видел, как тот тетешкал и прижимал к себе малыша, а может оттого, что чувствовал – в заносчивости Джеймса не было злого умысла, просто он был таким, каким был. Мальчик вдруг припомнил, как Ремус и Сириус улыбались, вспоминая о снитче. Может, и он со временем улыбнется, припомнив, как Гермиона рассказала Макгонагалл о «Молнии» или как Рон ругался с ним из-за денег: «Да, она поступала так, а он – эдак, и я их любил». Гарри отбросил вилку, и она со звоном упала на тарелку: «Да что же это! Я представляю себе, что они умерли?!»

– Гарри? Что с тобой?

– Все нормально, – машинально ответил Гарри и сразу же пожалел об этом. Может, Гермиона и отстала бы, услышав хотя бы банальную отговорку, но такой ответ лишь укрепил ее подозрения.

– Знаю я это твое «нормально», – ехидно заметила она. – Пошли, пройдемся.

Октябрьский вечер был прохладным. Они вошли в огороженный стеной розарий; на клумбах еще держались последние розы, чуть тронутые морозом. От холода они даже не пахли. Гермиона провела Гарри в беседку, увитую все еще зелеными листьями дикого винограда.

Он притянул девушку ближе, целуя, растворяясь в мягкости ее губ. И ему неожиданно пришло в голову – интересно, а тело ее под выстуженной мантией такое же теплое, как и дыхание? Проверить он не посмел. Может быть, будь это не Гермиона, а кто-нибудь другой, попроще…

Гермиона отодвинулась, и Гарри вдруг понял, что, отвлекшись, перестал ее целовать.

– Что с тобой? – спросила она.

– Ты когда-нибудь думала о… – он запнулся, сглотнул и попытался снова. – У тебя когда-нибудь были проблемы, у которых нет решения? Вроде бы и есть способы их решить, которые могут даже обрадовать кого-то , но на самом деле они плохие, и глупые, и ничего не могут исправить?

Гермиона немедленно встревожилась. Гарри решил, что это несправедливо: он ведь, в конце концов, ничего еще не сказал. Не было бы ее – и, может быть, ему было бы легче ладить с Северусом, а может быть и с Драко… но, с другой стороны, может, и нет, и он уж точно не был бы счастливее…

– Я, в конце концов, ни на чем не настаиваю, – заметила она. – Если ты просто поддался порыву…

– Нет! – Гарри поймал ее руку. – Нет, что ты, – он глубоко вдохнул. – Я… вот для меня ты хороша, но… Северус был бы счастливее, если бы я встречался с чистокровной ведьмой, – нервно выпалил он и тут же понял, что сказал не то. Хуже того, все его подозрения насчет того, насколько обидным его признание может оказаться для Гермионы, не шли ни в какое сравнение с действительностью. В отчаянной попытке исправить положение он продолжил: – Не то, что я не хочу с тобой встречаться или что-то в этом роде. Расстаться из-за такой ерунды было бы неимоверной глупостью. И он тоже не хочет, чтобы я порвал с тобой, нет, просто ему было бы спокойнее, если бы я выбрал кого-то еще, но я-то не собираюсь…

Гермиона кивнула. Похоже, она потеряла дар речи, и у Гарри появилось странное чувство, что он начал не с того, и чем дальше, тем больше увязает в собственных словах, теряя последний шанс что-то объяснить.

– Он тревожится о внуках – и ведь на то действительно есть основания. То есть… понимаешь, я и сам полукровка, а значит, мой ребенок может родиться сквибом. Ты, может, и могла бы тогда его воспитывать, а я… я не знаю маггловский мир, он для меня чужой. Здесь я тоже чужак, но тот мир… мне не дали его узнать.

Да что же он несет?! Гермиона попыталась вывернуться из его объятий, и Гарри в отчаянье прижал ее к себе.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – Не обращай внимания на то, что я наговорил, ладно?

Она покачала головой. Из ее глаз брызнули слезы; Гарри нагнулся, чтобы поцеловать ее, но тут она наконец вырвалась из его рук и убежала, рыдая в голос.

– Гермиона! – крикнул Гарри ей вслед. – Гермиона, подожди! Ты хоть выслушай меня!

Он бросился к воротам, но так и не нашел ее. Остановившись, он двинул кулаком по стене, да так, что ахнул от боли:

– Ч-черт!

Глава 71. Последствия

В Гриффиндорскую башню Гарри вернулся очень поздно. Из всех однокурсников в общей комнате были только Рон и Шеймус. Рон перехватил его на полдороге и оттащил в угол.

– Дружище, ты что, снова поссорился с Гермионой?

– Угу.

– Она вернулась и спряталась в своей комнате. А когда Джинни попыталась с ней поговорить, вышвырнула ее вон, – Рон глубоко вздохнул. – Ты же ей ничего не сделал, правда?

– Мы просто… я сказал кое-что, что ей не понравилось.

– Что именно ? – в шепоте Рона явственно слышалась угроза.

– Ну… – Гарри покраснел. Да что же это – рыжик выглядит так, словно готов наброситься на него с кулаками! – Рон, это тебя не касается!

– Если я узнаю, что ты пытался ее заставить…

– Что?! – Гарри едва не лишился дара речи, но тут до него дошло, что имеет в виду Рон. – Нет, да ты что, дело совсем не в этом ! Мы поссорились из-за политики и прочей чепухи. Я бы ни за что… – он припомнил чувство, охватившее его, когда он целовал Гермиону, и представил, как запускает руки ей под мантию и ласкает ее, путаясь в складках одежды. У него перехватило дыхание. – Ну, то есть, если бы она сама не захотела…

Рон кивнул.

– Ладно. Я просто хотел, чтобы не осталось никаких недомолвок.

– А заодно оскорбил меня – тоже без недомолвок.

– Гарри! Она просто так… – Рон смолк. – Хорошо, прости. Не должен был я даже думать о тебе такое.

Гарри с трудом кивнул в ответ.

– Так и быть, проехали. Пойду-ка я, пожалуй, спать.

Гарри не пошел на завтрак и прогулял чары. Пропустить трансфигурацию, хоть Гермиона там и была, он все-таки не осмелился, но весь урок девушка даже в сторону его не глядела. А вот профессор Макгонагалл говорила с ним на удивление дружелюбно. Гарри никак не мог понять, с чего бы это: то ли она сожалеет о том, что наговорила накануне, то ли у него настолько несчастный вид, что она его просто жалеет.

За обедом Гарри все же заставил себя проглотить хоть что-то и почувствовал себя если не лучше, то хотя бы сносно. Удивляться, впрочем, не приходилось – за сегодняшний день он в первый раз нормально поел. Теперь стоило обдумать: что произошло вчера вечером? Почему Гермиона так отреагировала на его слова? Ничего оскорбительного он вроде бы не сказал – разве что предположил, что у них могут быть дети, – но она, скорее всего, услышала в его речи совершенно не то, что он туда вкладывал. «Я же совсем не это имел в виду. Не стоило мне заводить такой разговор, когда я так расстроен и несу бессмыслицу». Гарри вздохнул и оглядел гриффиндорский стол. Увидев Гермиону, он поднялся и пересел на другое место, так, чтобы сидеть прямо напротив нее. Девушка явно напряглась, но так и не подняла на него взгляда.

– Гермиона, нам нужно поговорить.

Та покраснела не хуже вопиллера и принялась бездумно размазывать овощи по тарелке.

– Гермиона, мы сможем поговорить?

– Нет.

– Слушай, я тогда просто очень устал…

Она вскочила на ноги, опрокинув стакан с тыквенным соком на стол и не обращая внимания на расплывшееся по скатерти пятно: – Да ОТСТАНЬ!

Гарри ушел.

К концу дня выяснилось, что Гермиона успела кое-кому поведать об их разрыве, не озвучивая, впрочем, его причин. Гарри узнал об этом, когда Джинни в открытую спросила его:

– Слушай, Гермиона говорит, что вы расстались. Это правда?

– Не твое собачье дело! – рявкнул он, нимало не стесняясь.

Этим дело не кончилось. В общей гостиной к Гарри пристала Лаванда:

– Как ты мог настолько ранить ее чувства! Представляю, что ты ей наговорил, если она отказывается повторять твои слова! Какая же ты бездушная сволочь, если заставляешь ее так страдать!

– А ты безмозглая идиотка, раз судишь о вещах, в которых ни черта не понимаешь!

– Не смей разговаривать так с Лавандой, – заорал Колин, вскакивая на ноги и багровея на глазах. Гарри смерил мальчика удивленным взглядом. Ему никогда не доставляло удовольствия то, что Колин только что хвостом не вилял при встречах с ним. И все же то, что пятикурсник набросился на своего кумира, защищая Лаванду, вызвало странное ощущение предательства – словно на него неожиданно набросился собственный пес.

– Найди себе девушку, которой ты понравишься! – рявкнул Гарри. – И желательно – с мозгами, – и бросился к лестнице, ведущей в спальню. Нужно уходить, а то как бы все не зашло слишком далеко.

Через минуту в спальне появился Рон. Гарри не обратил на друга никакого внимания, но Рон как ни в чем не бывало уселся на край его кровати. Делать вид, что рядом никого нет было трудновато и довольно нелепо, но упрямства Гарри было не занимать.

– Что случилось? – спросил рыжик.

– Не хочу об этом говорить.

После долгого молчания Рон выдавил:

– Понимаешь… двое моих лучших друзей ходят как в воду опущенные. А как мне им помочь, если я не знаю, что случилось?

– Я… сказал ей кое-что, а Гермиона меня неправильно поняла, только и всего. Я не собираюсь ни пересказывать тебе наш разговор, ни объяснять, что я имел в виду, – это ничем не поможет, только еще больше все запутает. Но ей объяснить мне бы хотелось. Я бы еще вчера все сказал, если бы она не убежала… – Гарри резко сел на постели. – Ты не можешь убедить ее поговорить со мной? Хоть несколько минут? Можешь при этом остаться с нами… или Джинни пусть останется… только пусть Гермиона меня выслушает.

– Не знаю, получится ли у меня что-нибудь, дружище… но я попробую.

За завтраком Рон честно попытался выполнить свое обещание. Гарри даже не стал садиться рядом с рыжиком и Гермионой, понимая, что в его присутствии любые попытки Рона изначально обречены на провал. Колин по-прежнему дулся на Гарри; как ни странно, это вызывало странное чувство потери. Гарри пришло в голову, что именно так чувствуют себя родители, когда понимают, что дети выросли.

Он сел рядом с Терезой. Девчушка смотрела на него все с тем же обожанием, и от этого он почему-то чувствовал себя еще отвратительней. Гарри все же заставил себя нормально позавтракать, но выбраться из-за стола и отправиться на зелья оказалось для него подлинным облегчением.

– Итак… – Драко многозначительно взглянул на Гарри. Покрасневший гриффиндорец торопливо сделал вид, что занят перебиранием ягод омелы. Хорошо еще, что говорит Драко негромко, и за болтовней Парвати и Терри его просто не услышать. – До меня доходят очень странные слухи.

– Чудненько. Обожаю, когда про меня сплетничают.

– Некоторые даже уверяют, что ты порвал с ней из-за того, что она грязнокровка.

– Я с ней не рвал! – зарычал Гарри.

– Так что же произошло?

– Я не… я вовсе не имел в виду ее происхождение. Просто сказал, что не знаю, каково это – растить сквиба. Я не слишком уверенно чувствую себя в маггловском мире – мне там никогда ничего не позволялось. А она просто… неправильно меня поняла, вот и все.

– Ты не слишком уверенно чувствуешь себя рядом с магглами? – нахмурился Драко.

– Не очень, – холодно отозвался Гарри.

– Но… но ты же вырос среди них.

– Я вовсе не считаю, что им можно приносить вред, – торопливо поправился гриффиндорец. – Магглы такие же люди, как и маги. Просто я никогда не был настоящей частью маггловского мира, и чувствую я себя там странно, пусть даже в кое-каких маггловских понятиях разбираюсь лучше, чем в магических, – он понизил голос почти до шепота, заметив, что Северус поднял голову от своих бумаг и нахмурился. – Там я был пленником. Не то что… а Гермиона чувствует там себя как рыба в воде. Я это и хотел объяснить. На всякий случай.

– Ясно.

Какое-то время оба работали в молчании. Неожиданно Драко заметил:

– Слушай, но это значит, что пары на бал у тебя теперь нет?

Гарри моргнул. Не хватало еще снова затевать все эти хлопоты с приглашением – особенно когда понятия не имеешь, что делать и как говорить. Оставалось лишь предупреждающе протянуть:

– Драко…

– Ну? Так да или нет?

– Я еще пару дней подожду, – вздохнул Гарри.

– Если тебе нужна пара, – наклонился к нему блондин, – я знаю одну пятикурсницу, которая просто повернута на тебе. Она хорошенькая… чистокровная в четырех поколениях, но не особо богатая или знатная, так что она вряд ли решит, что ты за ней охотишься… и семья у нее такая, прогрессивная… ну, не магглолюбцы, а скорее «живи и давай жить другим», понимаешь? Мужа она не ищет, но тебе этого и не нужно. Так что если ищешь, с кем бы пойти на бал, я буду рад тебя представить.

– Слизеринка, разумеется?

– Разумеется. Но гриффиндорки – за исключением Грейнджер, конечно, – тебя не особо вдохновляют, – ухмыльнулся Драко. – А поскольку та девица не жаждет выходить замуж…

Блондин, судя по многозначительному тону, на что-то намекал, но Гарри никак не мог взять в толк, на что именно. Сама мысль о том, что можно знакомиться с девушкой, думая о женитьбе, показалась ему нелепой, хоть он уже знал, что среди чистокровных приняты ранние браки.

– Ну и что? – прошептал он.

– Ты что, не понимаешь? То, что она вряд ли дорожит своей девственностью. А это значит, что с ней и по настоящему может получиться, – скулы Драко слегка порозовели; он негромко рассмеялся. – С девчонками, конечно, никогда нельзя быть уверенным, но шанс попробовать не только задницу у тебя есть.

– Драко! – ахнул Гарри. Он не был уверен, что правильно понял блондина, но и того, что он понял, хватило, чтобы залиться краской.

– Поттер! – послышался резкий голос. – Десять баллов с Гриффиндора за то, что вы мешаете одноклассникам своей болтовней. Пересядьте вперед!

Гарри взглянул на преподавателя, потом перевел взгляд на котел и пролепетал: – Но… – и, набравшись смелости, продолжил: – Сэр, если я трону котел до того, как добавлю кобыльи щетки, зелье будет испорчено.

– Может, стоило раньше думать об этом – до того, как начинать болтать с одноклассниками? – усмехнулся Северус. – Или вы предпочитаете взыскание?

– Да, сэр.

– Отлично. В восемь вечера. Извольте не опаздывать.

С ухода за магическими существами Рон и Гермиона уходили вместе. Гарри заторопился, чтобы поспеть за ними.

Гермиона, заметив его, ускорила шаг.

– Гермиона?

– Гарри, пожалуйста!.. я не хочу сейчас разговаривать, – ее голос чуть дрожал. – Просто… не хочу.

– Ну как хочешь, – Гарри вцепился в плечо Рона. – Рон, мне нужно с тобой поговорить.

Гермиона рванулась прочь. Рыжик уже собирался броситься за ней следом, но Гарри удержал его.

– Что, Гарри?

– Передай ей кое-что, ладно?

– Если она станет слушать.

– Просто напомни, что я перед разговором был уже не в себе, вот и не думал, что говорю, – Гарри оглянулся кругом и потащил Рона на тропинку, которую было не разглядеть ни из школы, ни из хижины Хагрида. – Я перед нашей ссорой как раз разговаривал с Ремусом. Передай ей это – я ведь не только из-за нее так с катушек съехал.

– А что, Ремус?.. – поразился Рон.

– Я тебе пока не могу рассказать.

За ужином Рон сел рядом с Гермионой, а Зоя и Дин – рядом с Джинни, которая, не иначе как из солидарности, с Гарри не разговаривала. Ему пришлось сесть рядом с какими-то четверокурсниками, которых он едва знал. Проглотив ужин, он прихватил мантию-невидимку и отправился на отработку.

Северуса в кабинете не было, так что Гарри, воспользовавшись порт-ключом, перенесся прямо в свою комнату. Нерешительно открыв дверь кухни и быстро миновав это уютное местечко, он вышел в гостиную. В камине пылал огонь; Северус стоял в дальнем углу комнаты, облокотившись о стол.

– Сэр?

Мужчина резко повернулся. Равнодушие на его лице немедленно сменилось бешеной яростью.

– Что ты натворил ?

Гарри просто опешил:

– Я? Ничего. А что?..

– Да весь Слизерин уже знает, что ты ее бросил! Причем половина моих студентов уверяет, что причиной тому – то, что ты устал от связи с магглорожденной…

– Им-то откуда знать?! – вспылил Гарри. – И вовсе я ее не бросал – и не собирался даже… просто попытался кое-что ей объяснить, а она меня не так поняла.

Северуса подобное объяснение почему-то не умиротворило. Он грозно надвинулся на Гарри, но тот отступил не на шаг.