Текст книги "Магия крови (Blood Magic) (СИ)"

Автор книги: GatewayGirl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 70 страниц)

– Ремус, на тебя глядеть смешно.

Ворчливый негромкий тон произвел на волка ожидаемый эффект – зверь вздернул уши торчком, подобрал под себя лапы, медленно положил тяжелую голову Снейпу на ноги и искоса взглянул на зельевара, ожесточенно потирающего переносицу.

Гарри поперхнулся, с трудом удерживаясь от смеха.

Дамблдор кашлянул:

– Ну что ж. Остается одна забота – как доставить нашего заплутавшего оборотня в его комнаты – причем так, чтобы этого никто не заметил. Порт-ключом его сейчас переносить не хотелось бы, но…

Северус небрежно махнул рукой: – Оставьте его здесь. Утром вернется.

– Ну, если ты не возражаешь, мой мальчик…

– Если бы я возражал , я бы не предлагал, – зельевар снова откинулся на спинку кресла. – Все, идите отсюда. Оба.

У двери Гарри замешкался.

– Отец?

Северус приоткрыл один глаз. Выражение его лица особо обнадеживающим не было.

– Ты же понимаешь, что я не мог не спасти Колина, правда?

– Нет, – отец рывком распрямился. – Не понимаю. Совершенно не понимаю. Его жизнь не представляет никакой ценности, виноват в случившемся только он, а тебе еще необходимо сделать многое. Ты был должен предоставить мальчишку его судьбе.

– Вот как, – промямлил Гарри, не зная, что и сказать, и повернулся, чтобы уйти. В спину ему донеслось:

– Это был безупречный образчик боевой магии, Гарри. Спасибо тебе… за это.

Когда Дамблдор прикрыл дверь и повернулся к мальчику, на лице Гарри сияла улыбка.

Глава 77. Смутные времена

Следующее утро началось странно. Газеты пестрели сообщениями о нападении Пожирателей Смерти на несколько смешанных семей, живущих в маггловском Лондоне, рядом с «Дырявым Котлом». Как и в прошлый раз, Пожиратели действовали совместно с дементорами, но, как ни странно, в нескольких случаях нападающие маги пострадали больше, чем намеченные жертвы. Две атаки из пяти были отбиты без какого-либо ущерба для обеих сторон, и лишь одна закончилась гибелью всей семьи. Но студентам явно было не до описанной трагедии – куда больше их взбудоражили репортажи о провалившемся нападении оборотней на Хогвартс. Заметка в «Пророке» давала понять, что небезызвестный хогвартский преподаватель может иметь к этому непосредственное отношение; ученики перешептывались, не обращая внимания на стынущую еду, и постоянно поглядывая на пустующее место за преподавательским столом. Гарри заметил, что один из первокурсников с трудом сдерживает слезы.

Когда большинство студентов собралось в зале, Дамблдор поднялся с места. Воцарилась мертвая тишина.

– До вас, без сомнения, дошли слухи о вчерашнем нападении на Хогвартс.

По залу пронесся короткий сдержанный гул и сразу же стих. Люди напряженно прислушивались – что же им скажут.

– Слухи отчасти правдивы. – Директор дождался, чтобы стихли испуганные восклицания, и продолжил: – Действительно, несколько оборотней проникли на территорию школы – хоть и не в само здание. Некий слишком любящий риск студент решился выйти наружу… – «Ну чего они на меня пялятся? – возмущенно подумал Гарри, видя, как все обернулись к нему. – Это же нечестно!» – … и в результате другому студенту и двум преподавателям пришлось его спасать. Сейчас нарушитель в безопасности; он не заразился, хотя и будет вынужден какое-то время оставаться под наблюдением мадам Помфри, пока не поправится от остальных последствий своей эскапады.

Все зашептались. Судя по всему, люди гадали, кто – кроме Поттера, разумеется, – способен на подобное.

– За этот безответственный поступок я снимаю с Гриффиндора сто баллов, – угрюмо добавил директор. Гриффиндорцы разразились возмущенными криками, слизеринцы открыто ликовали. Гарри заметил, как перешептывались и улыбались сидящие за рэйвенкловским столом.

– А также: пятьдесят баллов с Гриффиндора за безрассудство Гарри Поттера, последовавшего за нарушителем, – юноша даже поперхнулся от негодования, – еще пятьдесят баллов за то, что он не сообщил о грозящей опасности мне или декану своего факультета, и сто баллов Гриффиндору за блестяще усвоенный учебный материал и выдающиеся летные навыки, позволившие мистеру Поттеру спасти всех участников происшествия… не пострадав при этом самому.

Рубины в песочных часах загрохотали, то взлетая вверх, то падая вниз. Гриффиндорцы не знали, радоваться им или огорчаться, но сам Гарри чувствовал себя намного лучше. Конечно, его факультет все равно потерял сто баллов, но тут уж будут винить одного Колина – ведь баллы, потерянные по вине Гарри, мгновенно были возмещены. А Колин точно заслужил хорошую взбучку – зажать бы его в угол, да вздуть хорошенько.

– Я хочу отметить, что усилия мистера Поттера оказались успешными благодаря его усердным занятиям. Однако , если бы он или его друзья немедленно сообщили бы мне, что один из студентов выбрался наружу, – вместо того, чтобы пытаться отыскать его самостоятельно, – ситуацию можно было разрешить с меньшими жертвами и куда меньшим риском. Пришла пора уяснить, что идет война. Прошу вас: делитесь необходимыми сведениями с людьми, способными помочь вам, иначе мы обречены.

В зале вновь повисло молчание. Гарри почувствовал, что неудержимо краснеет.

– Кое в чем, однако, слухи полностью противоречат действительности. Профессор Люпин в самом деле принимал участие в указанном инциденте – но на нашей стороне. Он, рискуя собственной жизнью, грудью прикрыл от нападавших указанного студента и другого преподавателя, пришедшего ему на помощь – который предпочел остаться неназванным, – и лишь поэтому те смогли избежать заражения.

«Но Северус всегда мечтал прославиться, – подумалось Гарри. – Отчего же он не… его же объявили бы героем, все газеты бы… ой, ну конечно! Волдеморт расценил бы это как предательство – а до слушанья еще пять дней. Потому и нельзя было», – он почему-то почувствовал себя виноватым.

– В этом бою профессор Люпин был тяжело ранен. Но у оборотней раны заживают быстро, и я надеюсь, что через несколько дней он вернется к своим обязанностям.

А теперь прошу всех вернуться в свои гостиные и не выходить оттуда до ужина. Домовики принесут вам еду туда. Не считайте это наказанием – это лишь попытка защитить вас от навязчивости репортеров, которые вскоре наводнят Хогвартс. Обещаю, что сразу после ужина вы сможете спокойно выходить.

– Не понимаю, чего разводить такую таинственность, – возмущался Рон на пути к выходу. – Все же знают, что это Колин.

– Все гриффиндорцы знают, ты хочешь сказать.

– Ну, так остальные будут знать к концу дня, – Рон взглянул другу прямо в глаза. – Слушай, ты правда не знаешь, как он это сделал?

– Все, что я знаю – это то, что он без сознания. А тебе прекрасно известно, что я не могу об этом говорить.

– Может, если мы улизнем… – Рон оборвал себя на полуслове.

– Сегодня вы никуда не «улизнете», мистер Уизли.

От резкого окрика рыжик застыл как вкопанный и отчаянно зажмурился. Гарри тоже остановился, дожидаясь, пока профессор Макгонагалл подойдет ближе. Студенты, шедшие за ней, притормозили на секунду, но потом обогнули ее и продолжили движение.

– Доброе утро, профессор.

– Доброе утро, мистер Поттер, – вежливо кивнула Макгонагалл. – Боюсь, что для вас придется сделать исключение. Через несколько минут нас ждут в кабинете директора Дамблдора.

– Это же нечестно! – возмутился Рон. – Гарри спас Колина от оборотней! И мало того, что не получил за это ни одного балла, так его еще и наказать собираются?!

– Я не сказала, что его собираются наказывать, мистер Уизли. Я сказала, что его ждут в кабинете директора. Будьте любезны, держите себя в руках.

– И никому ничего не говори, хорошо? – добавил Гарри. – Это может быть просто опасно.

Макгонагалл помолчала с минуту, потом кивнула: – Разделяю ваше мнение, мистер Поттер, – и двинулась к лестнице. – Идемте. Нельзя заставлять директора ждать.

Когда они вошли в кабинет, Северус уже был там. Стоявший у камина зельевар смерил их неприязненным взглядом и снова уставился на огонь. Гарри засомневался: подойти к отцу или нет? Но стулья все равно рядом с камином, так что придется. Решив потянуть время, он направился к жердочке Фоукса. Феникс ласково заворковал. Лишь дотронувшись до сверкающих перьев, юноша заметил, что в комнате есть еще кое-кто. Усталый Ремус Люпин полулежал в кресле и, похоже, дремал. Черная мантия, столь непохожая на его обычную одежду, лишь подчеркивала его бледность. Гарри пришло в голову, что Ремус просто не добрался утром до своих комнат и позаимствовал мантию зельевара. Это было достаточно вероятно, судя по совершенно измученному лицу преподавателя защиты.

Юноша все еще гадал, стоит ли поговорить с отцом в присутствии профессора Макгонагалл, когда дверь отворилась, пропуская Дамблдора и Хагрида. В комнате неожиданно стало ужасно тесно.

– Садись, Хагрид, – предложил директор. – Все остальные тоже пусть устраиваются поудобнее. Ремус, ты нас слышишь?

– Слышу, – тихо отозвался тот, не открывая глаз.

Дамблдор нахмурился, но все равно кивнул: – Отлично. Что ж, следуя данному мной же совету, пришла пора поделиться кое-какой информацией. Многое было бы проще, будь мне известно о вчерашней ночи до того, как все случилось. Хагрид, тебе не сложно сообщить остальным, что случилось с оборотнями?

Хагрид дернулся, явно собираясь вскочить, но в последний момент просто кивнул головой.

– Ну, отыскали мы их – точнехонько там, где Гарри сказал. Двое, значит, от ран померли, один и вовсе невесть с чего, а двое оглушенные валялись, – великан кашлянул и виновато покосился на Северуса. – От ножа-то вашего избавиться пришлось – вы уж извиняйте, профессор.

Зельевар только рукой махнул:

– Это к лучшему. Я надеюсь, вы не оставили фрагментов, по которым его можно опознать.

– Ни кусочечка.

– Отлично.

Хагрид неловко заерзал:

– Ну, мы их в себя и привели. Я белому память стереть попытался, а он возьми, да и… испугался, должно…

– Он напал на Хагрида, – фыркнула Макгонагалл. – Я его убила.

Гарри сжался, услышав, как спокойно это было сказано:

– А разве вы не могли…

– Увы, нет, мистер Поттер. Но лучше уж так, чем передать это сущ… простите, этого человека властям, – профессор говорила спокойно, но юноша все равно заметил, насколько неестественно звучит ее голос, и понял, что принятое решение далось ей нелегко.

– Отдел контроля над магическими созданиями… – голос Хагрида прервался, спутанные космы полностью закрыли лицо.

Ремус закашлялся, и Гарри аж подпрыгнул от этого звука.

– Установленным наказанием за подобное является поцелуй дементора, – приходилось вслушиваться, чтобы расслышать слабый голос. – Но сейчас, без дементоров, министерство… находит другие способы.

Юноша задрожал. Хагрид трубно высморкался и начал заново.

– А потом мы за коричневую взялись – Гарри говорил, она Ремусу, вроде, подмогла.

– Когда совсем до края дошло, – сухо заметил Ремус. Голос его звучал более внятно, но глаза оставались закрытыми.

– Ну… мы и дали ей смыться.

– Что вы сделали? – в унисон заорали оборотень и Снейп.

– Волчица бросилась бежать, а Хагрид помешал мне ее поймать, – ровным голосом произнесла Макгонагалл и вздохнула. – Я знаю, Северус, что это увеличивает риск твоего положения, но… мы уже несколько месяцев обсуждаем, как тебе перестать шпионить. Бой – одно дело, но хладнокровное убийство…

– Боже правый, – теперь глаза Ремуса были открыты, но едва ли он видел хоть кого-то из присутствующих. – Селена. Эта дурочка вполне может отправиться к Рэндольфу, чтобы поругаться с ним…

– Если до Темного Лорда дойдет, что я сражался с его посланцами!..

– Так может, настало время, чтобы ты бросил все это?!

Дамблдор отвернулся от окна и все затихли. Директор бросил на собеседников печальный взгляд.

– К несчастью, я не могу позволить Северусу оставить свою деятельность до инициации, которая состоится в Хэллоуин, – голос его звучал мягко, но было ясно, что решение это окончательное. – Если мы будем вынуждены наблюдать за ними извне, нужно, по крайней мере, знать, за кем наблюдать.

– Мы и так это сможем выяснить! – заорал Гарри.

– Гарри, – теперь отец говорил совершенно спокойно. – Это не тебе решать. У тебя нет достаточно опыта для того, чтобы…

– Тебя убьют! – мальчик резко повернулся к нему. – Стоит только у меня появиться близкому человеку, как он погибает!

– Гарри, если я сумел выжить в течение семи лет, проведенных рядом с Темным Лордом, еще шесть дней я как-нибудь продержусь.

– Не продержишься, если она расскажет !

Гарри в отчаянье взглянул на Ремуса. Тот прикрыл лицо ладонями, но мальчик все равно заметил текущие меж пальцами слезы.

– И если это произойдет, – спокойно добавил Дамблдор, – то, учитывая все обстоятельства, Гарри тоже окажется в опасности.

– Да Гарри-то тут с какого боку припека? – возмутился Хагрид.

Директор тяжело вздохнул – было видно, как он вздернул плечи, – и посмотрел Гарри в глаза.

– Гарри, почему бы тебе не встать рядом с Северусом?

Мальчик только кивнул в ответ – он ожидал чего-нибудь подобного с той самой минуты, как услышал заявление директора о необходимости делиться информацией. Твердо ступая, он подошел к зельевару и встал рядом. Тот был даже бледнее обычного, и лицо его напоминало неподвижную маску. Ободряюще улыбнувшись отцу, Гарри повернулся лицом к комнате, выпятил подбородок и с вызовом глянул на остальных. Наступило мертвое молчание.

– Мерлин великий, Альбус! – воскликнула Макгонагалл, с ужасом глядя на своего студента. – Что вы сделали с сыном Джеймса Поттера?

– Боюсь, Минерва, – сухо заметил Северус, кладя руку сыну на плечо, – правильнее было бы спросить, «что Джеймс Поттер сделал с моим сыном», – хватка стала сильнее, но Гарри и под угрозой смерти не показал бы, что ему больно. Готовый перетерпеть любую боль, лишь бы не потерять это чувство единства, он даже не шелохнулся.

Макгонагалл все еще лепетала что-то невнятное, но тут вмешался Дамблдор.

– Помнишь, Минерва, как в 79-м мы несколько месяцев были уверены, что Северус погиб?

– Да, конечно, но…

– Но до этого он обратился к Лили с просьбой выполнить с ним Herem, и Джеймс дал ему свое согласие.

– Но… тогда… – Макгонагалл перестала пялиться на них, но выдавить что-то связное явно была еще неспособна.

– Лили и Джеймс сумели продлить действие заклятья Отцовства до шестнадцатилетия Гарри – думаю, они как-то задействовали гармонический закон Кеплера *^{note 19} – и…

– Э, э, погодите-ка! – резко выпрямился Хагрид. – Это что ж, коль по-вашему, так Гарри – сын Снейпа , выходит?

– Именно так. Джеймс и Лили никому не сказали об этом, поэтому они отправили письма, пришедшие как раз на шестнадцатый день рождения Гарри…

– Альбус, а вы уверены, что эти письма – подлинные?

Пальцы отца сжались, точно клещи, и Гарри дернулся. Хватка ослабла, но руку Северус все равно не убрал, заставив сына пожалеть о недавнем стоицизме.

– У нас есть официально записанный контракт.

Из угла, где сидел Ремус послышался то ли смешок, то ли всхлип:

– Не говоря уже о том, что письмо просто пропахло Джеймсом.

Макгонагалл придирчиво оглядела своего ученика, потом глубоко вздохнула:

– А на пророчество это не повлияет?

– Нет, – покачал головой Дамблдор. – В пророчестве сказано «дитя, появившееся», а не «дитя, рожденное», а Гарри появился именно у Джеймса и Лили.

– Не говоря уже о том, что Северус добрую дюжину раз бросал Волдеморту вызов! – зло добавил Гарри.

Дамблдор снова покачал головой, но на сей раз с улыбкой: – В пророчестве говорилось о паре , бросившей ему вызов. А Северус и Лили бросили вызов Волдеморту лишь однажды – и в результате появился ты.

– Можно подумать, второго Поттера мне было недостаточно, – засопела Макгонагалл, – так теперь прикажете учить второго Снейпа ?

Услышав это завуалированное признание своего родства, Гарри с облегчением засмеялся.

– Ну, наверно я оставлю прежнюю фамилию. Я хочу, чтобы нас что-то связывало – помимо моего Патронуса, – а вот об отце Северуса, кажется, и слова доброго не скажешь, – он поднял голову, дожидаясь хоть какого-то подтверждения своим словам, и заметил, как Северус чуть кивнул. И все-таки юноше показалось, что отцу это не слишком пришлось по душе. – Ты не возражаешь, отец?

– Хорошо, – скривился зельевар. – Буду вынужден согласиться.

– Но тебе неприятно.

– Скорее тревожно – из-за оборотней. Ремус, ты считаешь… – Северус покраснел, и Гарри пришло в голову, отец наверняка случайно проговорился. Тот сглотнул и не без труда продолжил: – … ты считаешь, что она вернется к Рэндольфу и попытается скрыть от него свое предательство?

– Мерлин, нет! – Ремус потер лоб. – Нет. Селена никогда и ничего не делает исподтишка. Если она решила уйти от них, она придет ко мне или попытается скрыться. Если нет – тогда вернется к Рэндольфу и объяснит, что сделала и почему, – его лицо еще сильнее исказилось. – И он ее за это убьет – так что она и сама погибнет, и тебя погубит.

Кашель Макгонагалл разорвал нестерпимо тянущееся молчание.

– А может… Либер… э-э… Рэндольф… захочет разузнать о том, кто участвовал в бою?

Люпин несколько раз глубоко вдохнул. Гарри было жаль его до безумия – представьте, каково обсуждать возможную гибель близкого человека.

– Может быть. Но может быть и нет. Он человек настроения, а у Селены может попросту не получиться ответить на его вопросы, – он задумчиво нахмурил брови. – Северус, ты ее видел только один раз, так?

– Да.

– Ты был близко от нее? Она не могла случайно оказаться там, где до этого стоял ты? Во время трансформации она вряд ли узнала бы тебя в лицо – проблема в том, не смогла ли она распознать твой запах .

Северус отпустил плечо сына и принялся вышагивать по комнате.

– Рядом с ней я не стоял. Но она все равно могла учуять мой запах – я же находился в зале, когда прибыла их делегация. Так что она может понять только одно: человек, которого ты защищал, вхож к Темному Лорду. Но и этого достаточно – в Хогвартсе есть лишь один человек, который мог там оказаться.

– И она знает, что я тебя любил, – тихо добавил Ремус. – Прости меня… я как-то перепил на Рождество – дело было несколько лет назад, – и расплакался у нее на плече. Так что ей нетрудно догадаться, кого из преподавателей я мог так отчаянно защищать.

– А откуда ты вообще настолько хорошо ее знаешь? – требовательно спросил зельевар.

– Я подобрал ее еще ребенком. После обращения семья ее выгнала. Тринадцатилетняя девочка – и очутилась на улице.

Вновь повисло неловкое молчание. Наконец Северус хрипло произнес:

– И она мстит за это нам.

– Я пытался…

– Не переживай, Ремус. Все мы со временем становимся хищниками.

– Я не хищник, – тоскливо возразил Ремус. – Не хищник, – повторил он, утыкаясь лицом в спинку кресла, содрогаясь всем телом и часто и хрипло дыша. Гарри подошел ближе и положил ладонь ему на спину.

– Луни, – больше ему в голову ничего не пришло, но, похоже, этого было вполне достаточно – дыхание стало тише и ровнее.

– Я не имел в виду тебя , – неловко пробормотал Северус. Макгонагалл резко вскинула голову при этих словах, и Гарри увидел в ее взгляде недоверие, смешанное с радостью.

– Прости, что я тебя тут задерживаю, Ремус, – вмешался Дамблдор. – Я знаю, что тебе необходимо отлежаться, но нам была нужна информация. Сразу после нашей встречи ты сможешь добраться до своей комнаты через камин и…

– Не сможет, – перебил Северус. – На время полнолуния он отключает свой камин от сети – поэтому, кстати, он до сих пор и не вернулся к себе.

Гарри, припомнив, как Ремус гладил его по спине, когда он плакал, решил попробовать проделать то же самое:

– Ну тихо, тихо…

– Нам нужно подождать – не свяжется ли она с тобой, – как ни в чем не бывало продолжил Дамблдор, словно Ремус сидел себе в кресле, внимательно слушая все, что ему говорят, и кивая. – Видишь ли, Минерва, это еще одна причина, по которой мы не можем позволить Северусу отказаться сейчас от его деятельности – мы просто не можем позволить себе не знать, что планирует Волдеморт непосредственно перед предстоящим слушанием.

Сразу после этого Дамблдор отпустил Хагрида и профессора Макгонагалл, но задержал Гарри – обсудить случившееся. Мальчик только и подумал, что трое на одного – это нечестно. Северус правда, большей частью вообще не открывал рта, но его молчаливый кивок на Ремусово: «Ты же обещал мне!» был, пожалуй, хуже всего. Когда Гарри выходил из кабинета, он так не старался не хлопнуть в раздражении дверью, что ничего не видел вокруг и совершенно опешил, наткнувшись на поджидавшего его Хагрида.

– Гарри?

– Да?

– Ты… это… как – в порядке?

– Они забирают мою метлу! – заорал взбешенный мальчик. – Отдают ее Хуч, а я смогу ее брать только на игры или запланированные тренировки!

Великан только отмахнулся:

– Да я не об том. Обращается-то он с тобой как – нормально?

Гарри с трудом удержал себя в руках:

– А, ты об этом. Да, нормально.

– В том-то месяце ты был какой-то… – Хагрид неуверенно запнулся. Мальчику пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, что было в прошлом месяце. Казалось, что сентябрь был сто лет назад.

– Ну да. Только это – из-за того, что приходилось скрывать все от Рона и Гермионы, – Гарри оглядел закуток у подножия винтовой лестницы. – Слушай, я знаю, что мы все еще в комнатах директора, и все же – не стоит тут об этом разговаривать, даже вполголоса. Но, если не считать необходимости скрывать все, – да, все в порядке.

Когда Гарри вернулся в гриффиндорскую гостиную, его немедленно окружила добрая дюжина студентов, желающих знать, что именно случилось с Колином. Юноша никак не мог взять в толк, почему это их так волнует.

– Я не знаю.

– Ну, что-то же ты должен знать!

– Что с ним было, когда ты его нашел?

– Я не знаю , – повторял Гарри, начиная не на шутку злиться. – Его не укусили, но он упал и был без сознания, когда мы возвращались.

Лаванда разрыдалась в голос.

– Это я во всем виновата!

– Поверь, – презрительно фыркнул на это Гарри, – Колин был беспечным придурком задолго до того, как в тебя влюбился.

– Гарри! – красотка даже глаза выпучила от возмущения. – Как ты можешь говорить такое?! Он же боготворит тебя!

– Это уж точно не моя печаль.

– Ты такой жестокий !

– Когда он тебя доставал, ты его шугала вовсю – и ни разу не задумалась. А теперь, когда из-за него чуть мой друг не погиб, я должен его по головке гладить?

– А кто чуть не погиб? – перебил Дин.

– Ремус! А другие люди погибли.

– Подожди, как это – сказали же, что все выжили!

– Погибли напавшие оборотни. Когда я там появился, двое из них уже были мертвы.

– Так это же оборотни , – заметил кто-то.

– Так ведь и Ремус тоже – ты не забыл? – Гарри, почувствовав, что срывается на крик, закрыл глаза и попытался успокоиться. Нужно только сделать вид, что он на занятиях окклюменцией, отпустить все эмоции… Когда он снова открыл глаза, то заметил, что Парвати на него вовсю пялится.

– Ну что еще? – рявкнул Гарри, с трудом удерживаясь от того, чтобы не скривить презрительно губы.

– У тебя иногда удивительно противное лицо, Гарри.

– Спасибо большое.

Кто-то дернул его за локоть. Повернувшись, он оказался лицом к лицу с Гермионой.

– Гарри, пойдем.

Он, поняв, что это реальный путь к бегству, покорно пошел за ней в угол комнаты. Все покорно убирались с их пути – взгляд «разгневанной старосты», которым Гермиона награждала любопытствующих, был достаточно выразителен.

– По-моему, тебе лучше подняться в спальню и посидеть пока там. Даже если ты сдерживаешься…

Гарри вздохнул. Похоже, он мог бы закончить предложение за нее: «… ты слишком похож на него, когда сердишься».

– Наверно, ты права.

– А когда они уберутся, наконец, мы пойдем в твой уголок.

Гарри широко улыбнулся. Гермиона бы – да не поняла, что ему нужно с ней поговорить.

– Ладно.

– Если получится, я поговорю с Макгонагалл – может, она нам и раньше позволит выйти. А пока иди в спальню и носа оттуда не высовывай.

– Но уж от Лаванды я не ожидал!

– И я тоже. Она считает, что это романтично, – Гермиона скорчила гримасу. – «Мальчик чуть не погиб из-за меня… о-о-о!»

– Ну, знаешь, лично я чуть не погиб из-за тебя на первом курсе. И Рон тоже.

– Так вы ведь рисковали за дело!

– Наверно, в этом и заключается разница между моим безрассудством и безрассудством Колина, – Гарри попытался улыбнуться ей. – Ладно, пойду в свою комнату и буду дуться там в одиночку.

Почти сразу за Гарри в спальню явился Дин, неся в руках меч, обычно висевший над камином в общей комнате.

– Сейчас у тебя время найдется? С этим мечом и в той пиратской рубахе.

– Ну… – вообще-то Гарри собирался под разными предлогами отделываться от Дина, пока не пройдут слушания. Но, с другой стороны, трудно выдать: «Прости, я занят», когда просто валяешься на постели, глядя в потолок. – Да я не знаю…

– Ну, давай!

– И тут Гарри осенило: – Знаешь, те штаны… я думал удивить всех. Сможешь никому не показывать рисунок и не говорить никому до после бала?

– Да я уж понял! Конечно, не скажу, – Дин осторожно убрал меч с постели. – Ну, вставай же. Переодевайся.

Гарри постарался как можно тщательнее заправить рубаху и через пару минут уже стоял у узкого окна, из которого выбрался вчерашней ночью. Ветер прижимал к телу тонкую ткань, трепал кружева манжет, холодил кожу там, где шнуровка брюк оставляла ее обнаженной.

Сначала Дин хотел, чтобы он позировал, подняв меч над головой, но Гарри удалось отговорить его, объяснив, что слишком долго в такой позе не простоять – меч слишком тяжел. Сошлись на том, что меч будет упираться в землю – словно воин опустил его на минутку, чтобы передохнуть. Дин повернул голову друга чуть в сторону, снова вернул на место, поменял положение меча, а потом кивнул и, к удивлению Гарри, потянулся за его очками.

Руки Гарри все еще были заняты мечом, и среагировать он попросту не успел.

– Ты что?! – рявкнул он, отшатываясь и нарушая тщательно выстроенную композицию.

– Я только очки сниму…

– Но…

– Если кто-то войдет, ты в любую секунду сможешь их снова надеть, – рассудительно заметил Дин. Гарри попытался взять себя в руки – не стоило впадать в ярость сейчас, когда изменения в его внешности настолько заметны, – и вновь принял первоначальную позу. Однокурсник кивнул, снова оглядел его – и задумчиво нахмурился.

– Ты выглядишь…

– И как я выгляжу?

– Ну… по-другому, – пожал плечами Дин. – Не могу понять, как именно, – он нахмурился еще сильнее. – И дело тут не только в очках – то ли разрез глаз у тебя стал другим, то ли овал лица… ага, конечно – у тебя подбородок чуть округлился, – и покачал головой: – Нет, этого не может быть. Ты же не поправился!

Гарри осторожно отодвинул меч, сжав его одной рукой, и наложил на дверь заглушающее заклятье.

– Дин, не был бы ты столь любезен…

– О господи! – Дин, все еще изумленно глазевший на него, широко улыбнулся и бросился к своей кровати. – Вот, только не шевелись минутку… – торопливо зарисовал и подошел с наброском к Гарри. – Ты похож на Снейпа, видишь? – пририсовал крупный горбатый нос, добавил резкие носогубные складки. – Вот только добавить морщин – здесь, – несколько линий на лбу и нарисованное лицо приобрело привычный хмурый вид, – и здесь, – он принялся рисовать тонкие лучики вокруг глаз, но остановился и снова нахмурился. – Нет, глаза непохожи – совсем другой разрез. А все остальное – просто один в один!

Потом он встретился с Гарри взглядом, и по его лицу пробежала тень сомнения.

– Благодарю, – сухо ответил Гарри. Дин дернулся, и тут до Гарри дошло, что на его лице наверняка опять играет знаменитая снейповская ухмылка.

– В общем… – взгляд художника перебегал с Гарри на рисунок и обратно. – Ты… ты не похож на парня, с которым я пять лет делил комнату, и, тем не менее, это ты – я уверен. Что же случилось? Это ты специально? Или нечаянно?

– Ни то, и ни другое.

– Что же тогда?

Гарри набрал полную грудь воздуха:

– Знаешь… давай поговорим сегодня вечером – в Выручай-комнате, ладно? Я все равно собирался пойти туда с Роном и Гермионой.

Дин задумчиво пожевал нижнюю губу, потом кивнул:

– Хорошо.

– А до этого ты никому не покажешь этот рисунок и не станешь ни с кем обсуждать мою внешность.

– Ладно, – пожал плечами Дин. – Слушай, Гарри – ты розыгрыш какой-то задумал или это важно для войны?

– Важно для войны.

– Вот как, – Дин протянул руку и коснулся лезвия меча – прямо под рукоятью. – Тогда клянусь в том своей честью гриффиндорца и участника ДА.

Гарри перевел дух:

– Спасибо.

– Хотя мне кажется, что тебе стоит нарядиться на бал Снейпом – то-то смешно будет!

– Будет… пока кто-нибудь не погибнет.

Дин даже отшатнулся:

– Ты серьезно?

– Угу. Никому не говори, ладно?

– Не скажу. Давай пока порисуем, а?

После ужина всем студентам была возвращена полная свобода – до отбоя, – и Гарри повел Рона, Гермиону, Джинни и Дина прямиком в Выручай-комнату. Комната выглядела, как в тот вечер, когда они собрались там той же компанией, пробуя пузырное зелье, – может быть от того, что мягкий свет мог помочь объяснить все Дину.

Тот долго не мог поверить, что Снейп некогда зачал ребенка магглорожденной ведьме – по крайней мере, ненасильственным путем.

– Но он ненавидит магглорожденных…

– Не так уж и ненавидит, – Гарри с отчаяньем взглянул на Гермиону и сразу отвел глаза. – Не так, как раньше…

– Я говорила с ним недавно, – вмешалась Гермиона. Рон поглядел на нее с изумлением. – И мне показалось, что он боится магглорожденных.

– Отчасти, – нахмурился Гарри. – А тебя – так даже больше других.

– Оттого, что я с тобой встречалась? – с горечью спросила девушка.

– Оттого, что ты напоминаешь ему мою маму, – пробормотал он и, поймав ее удивленный взгляд, торопливо продолжил: – Он не… ну, не то чтобы считает тебя хорошенькой – тут дело не в том. А вот то, что ты умная, и храбрая, и успеваешь все, и людей пытаешься защищать… он просто боится, что ему придется тобой восхищаться.

– Что-то по нему особо не скажешь! – гневно фыркнула Гермиона.

Гарри на это только плечами пожал. Он и так уже сказал слишком много лишнего.

– Значит, держать это в тайне нужно только до первого ноября, верно? – вмешался Дин. – Пока не начнется слушание?

– Верно.

– И что ты тогда будешь делать?

– Буду пытаться защитить его от Волдеморта, наверно, – снова пожал плечами Гарри.

– Нет, я имею в виду, как у тебя будет с гриффиндорцами? Понимаешь, я-то тебе верю. Я еще в прошлом году решил, что буду верить тебе, чтобы ни говорили все остальные. Но Снейп! Все просто из себя выйдут, и отношение к тебе резко изменится.

– Всегда найдутся умники, готовые по тому или другому поводу объявить, что мне верить нельзя, – отмахнулся Гарри. – Я не собираюсь переживать из-за этого.

– Тогда зачем же мы тебе тут понадобились? – подал голос растянувшийся на диване Рон. – Для моральной поддержки? Как телохранители?

– Я просто хотел рассказать вам про оборотней.