Текст книги "Лиловый (I) (СИ)"
Автор книги: . Ганнибал
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 49 страниц)
– Ты же, кажется, нагревал воздух? Знаешь, что теплый воздух легче холодного. Если стало холодно, не должен был весь воздух еще сильнее опуститься на землю?
Леарза помолчал.
– Вот этого я и боюсь, – сказал он потом, заставив Ворона поднять брови. – Что на самом деле воздух... уходит. В последние дни я чувствую себя слишком легким. Я, конечно, похудел... – он криво усмехнулся. – Но не настолько же?..
Ворон ничего ему на это не ответил.
В это время Острон тяжело вздохнул, положив подбородок на плечо сидевшей впереди него Сафир. Девушка смотрела в огонь, как и остальные; ее лицо было сосредоточенно-мрачным.
– Мне кажется, я больше не выдержу, – прошептал Острон. – Все кажется таким бессмысленным...
– Ты слышишь его голос? – тихо спросила Сафир.
– Да... даже наяву... кажется, дальше все будет только хуже, и под конец этот непрекращающийся злой шепот действительно сведет меня с ума. Он говорит такие страшные вещи...
– Я знаю, – призналась она. – Я тоже... слышу его.
– О Мубаррад!
– Не переживай, – мягко сказала девушка, обернулась к нему и погладила по щеке. – Ведь осталось совсем немного. Мы с тобой доберемся до Эль Габра, чего бы это ни стоило, и там все решится. Я уверена, даже не сомневаюсь нисколько, что там ты сразу поймешь, что тебе нужно сделать, и мы победим.
– Да, но... ради чего? – спросил Острон. – Ведь он и тебе, значит, говорит об этом?
– О том, что Саид захвачен им и разрушен? – уточнила Сафир. – О том, что все племена уничтожены ордами безумцев?
– Да... если это правда, то ради чего мы сражаемся, Сафир?
Она улыбнулась, хотя в ее глазах мерцала боль.
– Дурак, – сказала она. – Ты такой дурачок, Острон. Пока мы с тобой есть друг у друга, ничто еще не потеряно. Знаешь, я... не хотела говорить тебе об этом. Ты бы переполошился, как будто это стоит того. Но...
Он настороженно смотрел на нее; улыбка Сафир стала еще мягче.
– Я жду ребенка, – произнесла она. – И если ты не знаешь, ради чего сражаешься... что ж, ты точно дурак, Острон.
– Т-ты серьезно?
– Конечно, серьезно. В этом правда жизни, – ее пальцы продолжали гладить его щеку. – Даже если все погибнут. Даже если в живых действительно остались только мы... когда темный бог будет побежден, все будет спокойно. На свет появится наш малыш... – будто вспомнив, она добавила: – А, и конечно, все безумцы освободятся от ига темного бога и станут обыкновенными людьми!
Острон наконец улыбнулся ей в ответ.
– Сафир, – с чувством произнес он. – Что бы я делал без тебя, Сафир.
***
Непроглядная мгла окружала их, но в тот раз, подняв голову, Сунгай заметил в сумраке горные хребты. Это подтвердила Хамсин, видевшая в темноте куда лучше. Волнение охватило джейфара: неужели наконец-то цель их пути так близка!..
– Впереди горы! – крикнул он, поддавшись этому чувству.
– Верно, – ровным голосом отозвался Исан. – Мы уже почти у самого подножия Талла.
– Эль Габра находится по ту сторону, так? – спросил его Острон, в последнее время заметно оживившийся. Его оживление невольно передавалось и другим, и отряд повеселел, увереннее шагая вперед по содрогающейся земле, устланной серым мертвым песком.
– Да, – кивнул Исан. – Но мы не пойдем в горы. Я знаю путь быстрее и короче. Под Талла в этом месте расположена гигантская сеть пещер, в которых раньше жили нечистокровные, но я полагаю, сейчас их там все равно нет. А если бы и были, это все равно быстрее, чем идти горными тропками.
– Мы сможем выйти с той стороны через пещеры?
– Если бы не могли, я бы не предлагал спускаться туда.
Безупречная логика белоглазого. Острон был готов рассмеяться.
Рано радуешься, прошелестел голос темного бога, но нари попросту отмахнулся от него. Плевать, на все плевать! Что бы там ни говорил этот безумец, главный безумец из всех. Должно быть, и ему страшно: самые опасные враги уже так близко к его логову.
Вскоре они заметили, что поверхность перестала быть такой ровной; все чаще в песке попадались плоские камни. Дышать становилось еще труднее, все считали, что это из-за того, что они приближаются к сердцу владений темного бога, и один Леарза хмурился: он заметил, что они поднимаются, и радовался только тому, что вверх, в горы, они не пойдут, а наоборот, спустятся в подземелье. Леарза был почти уверен, что на большой высоте сейчас вообще невозможно дышать.
Они останавливались на отдых совсем недалеко от спуска в пещеры Бетайя, как сообщил Исан, прекрасно замечавший подозрительные взгляды Сунгая и Искандера: эти двое в последнее время почти совсем перестали доверять ему, и Исан знал, что все это влияние Асвада. Исану было очень удивительно видеть перемены в Остроне: каким образом какие-то слова, сказанные его женщиной, вдруг вызвали у него такую решительность?.. И что это были за слова? Все-таки эти отношения таят в себе больше, чем он думал, наконец предположил Исан. Эмоции, подумал он. В эмоциях и сила, и слабость шести богов и их племен. Настроение Одаренного нари повлияло и на самого Исана: он обнаружил, что ему еще сильнее хочется попробовать это на себе, ощутить такую же связь с другим человеком, которая может вызвать эту необыкновенную решимость.
Спустя несколько часов, когда они уже собирались идти дальше, в отряде случился небольшой переполох.
– Бел-Хаддата нет, – первым заметил это Леарза, в последнее время чаще других шедший рядом с угрюмым Вороном. – Может, он отошел куда-то?
Подозрительность так и сквозила в голосе Сунгая, но он все же отправил Хамсин на поиски. Долго сова не летала, вернулась почти сразу.
– Его нигде нет, – сказал Сунгай.
– Он был предателем, я с самого начала знал это, – резко добавил Искандер. В его глазах блеснуло странное чувство, заставившее напрячься остальных; в дело срочно вмешался Острон, положил ладонь на широкое плечо маарри.
– Не поддавайся ему, – негромко предупредил Острон. – Даже если это и так, он не причинил нам вреда и сражался на нашей стороне все это время. И к тому же мы не знаем, что на самом деле случилось. Быть может, он еще вернется.
– Ага, только зачем ему уходить? – язвительно спросил Искандер. Сунгай согласно кивнул кучерявой головой.
– Он не предатель, – немного неуверенно вмешался Леарза. – Я думаю, может, с ним что-то случилось?
– Мы на плато, – возразил Сунгай. – Хамсин заметила бы его, он не мог уйти далеко.
– Так тем более, – китаб всплеснул руками, – может, он в беде!
Тут уж даже Острон скептически нахмурился и покачал головой. Сунгай хмуро сказал Леарзе:
– Или темный бог укрывает его от взгляда Хамсин. Здесь его сила настолько велика, что наверняка он может сделать такое.
Леарза понурился. Он в последнее время испытывал странную робость, разговаривая со своими спутниками, со всеми, кроме Бел-Хаддата, оттого и держался поближе к нему. Они были... Леарза догадывался, что они были такими из-за голоса темного бога, без конца разговаривавшего с ними во сне и, как обмолвился как-то Острон, уже даже наяву. Леарза никаких голосов не слышал. Когда он как-то спросил Ворона, тот тоже покачал головой. Другие особо об этом не распространялись, но Леарза знал наверняка, что голос слышат все Одаренные, догадывался, что и Алия тоже: в последние дни (если их можно было так назвать) ее лицо было особенно холодным. Может быть, слышали голос Лейла и Сафир, но девушки все больше времени проводили вместе, о чем-то шушукаясь, а остальным ничего не говорили.
– Пойдемте дальше, – наконец сказал Острон. – Я сомневаюсь, что Ворон действительно в беде, Леарза.
– Как скажешь, – пробормотал китаб.
И они тронулись в путь; Исан привычно шел впереди, Сунгай и Острон рядом с ним. Белоглазый какое-то время шел молча, потом негромко сообщил им:
– В нескольких касабах к югу должен быть спуск в Бетайя. Не самое... приятное место, но я думаю, это вас не остановит.
– Веди, – только коротко велел Сунгай.
Темнота сгущалась, хотя, казалось, куда уж больше. Усилились будто подземные толчки; Леарза, всю жизнь проведший в горах, с тревогой думал: что, если от этих сотрясений в пещерах случится обвал? Он хорошо знал, что это означает. Здесь, на открытой местности, землетрясение не представляет ровно никакой угрозы, но под землей...
Он шел последним и то и дело оглядывался, надеясь увидеть догоняющего их Бел-Хаддата. Леарза не был согласен ни с Остроном, ни с Сунгаем или Искандером: Леарза верил Ворону, несмотря ни на что. Да, повадки у этого человека не самые располагающие, но он не враг, и в этом Леарза был глубоко убежден.
А может быть, влияли и слова, сказанные ему дедом когда-то давно (Леарзе казалось, с той ночи прошли века): без Бел-Хаддата, от которого, если верить дедушке Михнафу, зависела его жизнь, Леарза чувствовал себя до странного беззащитным.
И так, оглядываясь, он первым заметил силуэт человека вдалеке.
– Ворон! – крикнул он, позабыв, где находится, что это может быть опасно; не успел стихнуть его голос, как спереди донесся крик Исана:
– Долгар!
Леарза застыл.
– Быстрее, – кричали впереди, и он слышал, как побежали люди; кто-то схватил его за руку, дернул назад. Леарза бросился бежать следом, вдруг споткнулся обо что-то и полетел вперед кубарем.
Кто-то поймал его. Вокруг была кромешная тьма.
– Проклятье, – выругался неподалеку Сунгай. А потом Леарза услышал голос, который уже знал.
Маленький бесполезный китаб, прошелестел голос долгара, взявшего их под контроль. Леарза отчаянно пытался взяться за рукоять ятагана, висевшего на поясе, но руки не слушались его; в темноте тускло поблескивал чей-то клинок, но рука державшего его не шевелилась.
– Я возьму его на себя, – вдруг раздался властный голос. – Как только сможете, уходите! Да пребудут с вами шесть богов!
Они не могли этого видеть; слишком было темно, и они уже были в горле пещеры, длинной и бесконечно уходящей в вечный мрак. Леарза углядел лишь мелькнувший в темноте белый бурнус. Голос молчал; она бросилась вперед, на врага, будто он не мог остановить ее.
Внутри у Алии был камень. Она ни о чем не думала; собственная смерть не волновала ее, ничто не волновало ее. Она видела перед собой цель. Чудовищное белое лицо с раззявленным ртом. У долгара отсутствовали обе руки, и она холодно сообразила: от взрыва, устроенного Абу Кабилом, эта тварь не ушла безнаказанной.
Она замахнулась копьем; в голове перепуганно звучали сотни голосов, но они не интересовали ее, она даже не разбирала слов, наконечник копья блеснул и с хлюпаньем вонзился в плоть врага.
В следующее мгновение Алия замерла, раскрыв рот.
Холодная сталь палаша торчала у нее из груди.
– Уходим, – кричал в то время Исан, первым бросился бежать по тоннелю; остальные замешкались, но все же побежали, то и дело оглядываясь. Подземные толчки стали настолько ощутимыми, что Сафир первой сбило с ног, и Острон едва успел поймать ее; первым понял это Леарза, заорал во весь голос:
– Не останавливайтесь, бегите скорее!
В этом крике, кажется, было столько тревоги, что люди сорвались с места, спотыкаясь и неловко подпрыгивая, бросились прочь. Потом раздался грохот, буквально оглушивший всех.
Тишина.
– Госпожа Алия, – выдохнул единственный Северный страж, оставшийся с ними.
– ...Будем надеяться, что она выжила, – горько сказал Леарза, поднимаясь на ноги. – Вход в пещеру завалило. Если так будет продолжаться дальше, очень может статься, что завалит и нас! Мы должны спешить!
– Об этом я не подумал, – спокойно заметил Исан. Потом добавил: – ...Кажется, эта догадка верна.
– Какая догадка? – разозленно спросил его Сунгай.
– Толчки стихли, – сказал Леарза. Белоглазого в кромешной тьме не было видно; раздался голос Острона:
– Исан, это Муртаза поблизости или ты?
– Я, – отозвался тот. – Это землетрясение вызвано человеком из дома Таур. Поскольку его Дар, теоретически, должен быть ответом на Дар Гайят, я предположил, что моя способность лишит его возможности вызывать землетрясения... я прав.
– Так уходим отсюда скорее, – предложил Искандер, поежившись. – Жуткое место.
– ...Погодите, это же означает, что нам придется идти в кромешной тьме! – воскликнул Острон. – Я не могу вызвать пламя, а факелов у нас нет.
– Мы отойдем на какое-то расстояние, – ответил ему Исан. – Придется так. Потом я попробую отпустить, и если толчки не возобновятся...
– ...Это не только таур, – тихо сказал Леарза. – Сама земля все-таки немного содрогается. Но это не так заметно... думаю, обвала не произойдет.
Кое-как поднявшись на ноги, они все же пошли наощупь, медленно и осторожно.
А потом Леарза услышал его.
Приветствую вас в моих владениях, воители добра и света. Не очень-то у вас воинственный вид, правда... жаль, сами вы себя видеть не можете.
***
Они не считали времени, но это было восемь суток. Восемь темных суток, полных кошмаров и непрекращающихся угроз, ледяные тоннели пещер Бетайя вели их вперед, и никого не было здесь, даже летучих мышей; на седьмые сутки у путников окончательно иссякли запасы пищи, но они все равно продолжали идти, голодные, измученные, просто потому, что остановиться означало смерть наверняка, а идти вперед – лишь наверное.
На восьмые сутки они прощались с единственным Северным стражем, выжившим до сих пор; в тот раз, когда они собирались закончить свой отдых (в самом деле, лишь пародию на него), и были готовы продолжать свой путь, воин хрипло сказал:
– Боюсь, дальше я не пойду... господин Острон. Прошу тебя, скажи мне одно: что мы не были для вас бесполезной обузой.
Острон все понял сразу и опустил голову.
– Нет, – сказал он. – Не были. Вы очень помогли нам, Хатим. Мне... жаль, что так получилось. Но если мы одержим победу, мы не забудем о Северной страже, без которой победы бы не было.
В тусклом свете пламени, горевшего на плечах Острона, стало видно короткую улыбку на темном лице стража. Он вскинул руку и пошел прочь, назад; остальные отвернулись. Искандер даже зажал уши.
На девятые сутки они все-таки поднялись на поверхность.
Их встречало странное багровое зарево далеко впереди.
– Эль Габра, – хрипло произнес Исан, выпрямляясь. – С тех пор, как я был здесь в последний раз... сияние заметно усилилось.
Эль Габра, вторил ему бесплотный голос, преследовавший их все это время. Моя столица. Вы разрушили ее две тысячи лет тому назад. Эль Масуди, пусть вечно горит в адском пламени его душа, пришел в самое сердце города и уничтожил его. Но вот ирония судьбы, правда? Эль Масуди давно мертв, а то, с чем он боролся, живо и скоро одержит победу.
– Это мы еще посмотрим! – не удержавшись, крикнул Острон. – Вперед, нам осталось немного!
Зарево мерцало впереди, как путеводная звезда. Разбитая древняя дорога вела их вперед; под ногами был странный камень, будто монолит, местами, правда, покрошившийся на куски, но все же гладкий, а на обочине торчали обломки деревьев, словно покрытые золой. Путники, хоть и изможденные, все же ускорили шаг. Исан все еще шел впереди, Острон и Сунгай привычно ступали по обе его стороны. Леарза хмурился и время от времени принимался трясти головой.
Леарза слышал голос, который не пугал его, но скорее раздражал.
Маленький бесполезный китаб, говорил ему голос. Твоим далеким славным предком действительно был сам Эль Кинди, умный человек, великий человек. Даже я, Асвад, признаю это. Эль Кинди понимал мою суть. Единственный из последователей Эльгазена, он понимал, кто такие были на самом деле шесть богов, кто такой я. Но вот незадача! Ты не унаследовал и крохи его талантов. Впрочем, кое-что тебе досталось: полная невосприимчивость к духовному миру. Ха-ха, голос рассмеялся. Почти полная. Ведь все-таки мне удалось дозваться и до твоей маленькой душонки. Больше ты уже не будешь мечтать о звездах. Ты клеймен пожизненно, китаб, как и все твои спутники, и ты умрешь точно так же, как и они.
Это произошло так неожиданно, что Леарза поначалу решил: вот он, конец света!.. Ледяная вода окатила его с головы до ног, и ее струи продолжали еще вырываться из-под земли вокруг, когда раздались крики.
– Искандер!..
– Это все обман! Обман! Ты ведешь нас на убой, проклятый белоглазый!
– Острон, останови его!
– Проклятье, он поддался.
Леарза ничего не видел толком из-за темноты, из-за воды, ему было мокро и холодно, и остававшиеся у него две звезды (сокровенные запасы на крайний случай) наверняка тоже вымокли и стали бесполезными; Леарза только сумел отбежать в сторону и разглядел наконец, как Сунгай и Элизбар борются с обезумевшим маарри. Внутри у китаба что-то перепуганно дрогнуло.
Он смотрел и не знал, что делать. Вода лилась на них со всех сторон, потом резко перестала: Исан использовал собственный Дар. Белоглазый стоял спокойно, хотя Искандер почти вырвался из рук державших его людей и был готов броситься на него; наконец Острон закрыл Исана собой, расставил руки.
– Искандер! – позвал он. – Искандер, не слушай темного бога!
– Он в любом случае нам больше не нужен, – прохрипел маарри. Леарза видел, как он отшвырнул в разные стороны джейфара и ассахана, бросился вперед; Ханса кинулся ему наперерез, Острон поднял ятаганы: в руках маарри уже мелькнул скимитар...
– Искандер!
Холодная сталь с хлюпаньем вошла в человеческую плоть. Острон стоял, широко распахнув глаза; маарри почти прижался к нему, его плечи ходили ходуном, потом он бессильно как-то опустил лоб на плечо Острона.
– Искандер, – хрипло позвал Острон. – Что ты наделал...
Элизбар, опомнившись, бросился к ним, только это была ловушка: Искандер резко вскинулся, замахнулся, и скимитар едва не задел горло ассахана, заставив того отшатнуться. Бурнус маарри запачкало кровью, на его губах показалась пена.
– Проклятье, – в отчаянии выкрикнул Ханса. Острон опустил взгляд: на его ятагане тоже была эта темная жидкость, она капала на серый камень дороги. Глаза Искандера метались, будто сошедший с ума маарри искал жертву, он кинулся было на марбуда, но тот был быстрее и отпрянул, хотя отчего-то хватать Искандера не спешил, будто боялся.
Тогда обезумевший Искандер повернулся к Острону.
– Искандер, – повторил нари. – Еще не все потеряно. Опомнись...
– Все или нет, а только он потерян безвозвратно, – хмуро произнес за его спиной Исан. – Я чую его, как безумца.
Острон с силой закусил нижнюю губу. В следующий момент маарри атаковал его; коротко взблеснул ятаган.
Искандер остановился. Леарза видел, как рукоять скимитара выскользнула из его ослабевшей руки, и оружие звякнуло, рухнув на землю. Следом опустился и хозяин, наклонил голову.
– Иди... вперед, – прохрипел он. – Вы все... умрете... все равно.
Не сдержавшись, всхлипнула Сафир. Руки Острона дрожали.
– Силы небесные, – пробормотал Ханса. – Острон...
– Мы должны идти вперед, – побелевшими губами произнес нари.
– Но теперь нас всего четверо, и...
– В пророчестве не говорилось, что мы выживем, – на узком лице мелькнула грустная треугольная улыбка. – Он ждет нас, Ханса. Пойдем.
И они пошли. Леарза еще оглядывался на тело маарри, так и оставшееся лежать на дороге. Он почти не обращал внимания на голос в своей голове, но его охватило смутное беспокойство.
– Они здесь, – негромко сообщил Исан. Измученные лица окаменели; лишь потом Острон спросил его:
– Сколько их? С ними есть другие... Одаренные?
– Я чую Муртазу, – отозвался белоглазый. – Долгаров нет... подозреваю, тот, которого прикончила Алия, был последним. Таур тоже, скорее всего, остался по ту сторону хребта.
– Приготовьтесь к бою, – окликнул остальных Острон, хотя в этом не было необходимости.
Они шли по старой дороге, и по краям начали попадаться странные развалины, даже по виду очень древние; некоторые из них почти сровнялись с землей с течением времени, но все же было заметно на этих камнях следы человечьих рук. Иногда Леарза замечал металл, искореженный чудовищной силой. Воздух приобрел мерзкий привкус.
Развалин становилось все больше; как-то дорога приподнялась над ними, и Леарза углядел, что эти руины простерлись на огромное расстояние, всюду, куда ни глянь, были обломки стен. Между некоторыми даже были какие-то намеки на улицы.
Это Эль Габра, услужливо подсказал ему голос в голове. Некогда это был роскошный город, китаб. То, о чем ты так долго мечтал: люди здесь умели приручать молнию и знали, как летать. Но пришли варвары с севера и уничтожили мою столицу, потому что завидовали моим людям. Они считали наши умения злом. Они боялись нашего мастерства и говорили, что человек не должен управлять природой, а она должна управлять человеком.
"Только почему твои люди такие безумные?" – спросил мысленно Леарза. – "Варвары там или нет, но это нелогично – убивать себе подобных из-за того, из-за чего убивают они".
Вы сделали их такими, не я.
"Да как же? Ведь всем известно, что это ты сводишь их с ума".
А что я такое?
Леарза смолчал, не зная, что ответить ему на это.
Они напали неожиданно, вылетев из-за развалин, но Острон и его спутники ожидали их; никто не растерялся, и хотя сразу же завязалась драка, первые безумцы погибли от кривых клинков почти моментально. Острон хотел использовать пламя, но почуял, что не может.
– Муртаза здесь, – подтвердил это Исан. И вправду они быстро заметили одержимого с растрепанной длинной бородой; точно такие же белые глаза встретили взгляд Исана.
Ухмыльнувшись, он вытащил из ножен палаш. Исан нахмурился; Острону в тот момент удалось вызвать пламя, и большая часть одержимых была испепелена, и они получили короткую передышку.
– Уходите, – сказал Исан. – Искандер был прав, я вам больше не нужен. Моя цель передо мной.
– Подожди... – растерялся Острон. – Но...
– Иди, – повторил белоглазый с нажимом. – Я... догоню вас.
Они переглянулись; первым вперед бросился Сунгай, сразу сорвавшись на бег, и Хамсин летела над ним. Острон помедлил, но все же тоже побежал прочь.
Исан остался наедине с Муртазой. Одинаковые глаза смотрели друг на друга.
– Я поклялся убить тебя, недоносок, – сказал Муртаза. – Во славу Асвада.
– Эта клятва не имеет значения, – ответил ему Исан. – Никогда не понимал, в чем смысл клятв. Но если тебе так понятнее, то я клянусь сражаться на стороне шести богов, пока Острон не одержит победу.
Муртаза оскалился; они одновременно пришли в движение, и два одинаковых палаша сшиблись с лязгом.
***
Багровое сияние будто дразнило их; по-прежнему оставаясь на горизонте, оно никак не становилось ближе. Дорога все уводила их вперед, и понемногу они замедлили бег, вновь пошли пешком, отдуваясь. Сунгай нервно оглядывался. Острон не без тревоги время от времени пытался поймать его глаза: что-то в них было... что-то, тревожащее Острона.
– Хамсин говорит, со всех сторон к нам стекаются люди, – наконец хрипло предупредил Сунгай.
– И среди них есть мариды, – добавил Острон. Обвел остальных взглядом, с горечью понял, что их осталось всего семь: четверо Одаренных, Сафир, Лейла и Леарза. Их бледные лица отвечали ему встревоженными взглядами. Все были готовы к бою, от напряжения перестав даже ощущать усталость и голод, терзавшие их в последние несколько дней.
"Как же мы будем возвращаться отсюда?.." подумалось Острону, а потом он горько рассмеялся про себя: надо же, он думает о дороге обратно...
Когда черное сердце Эль Габра ждет его впереди.
Незачем возвращаться, сказал ему темный бог. Все равно здесь все закончится. Кстати, только что мой верный слуга зарубил предателя.
Острон вздрогнул и видел, как резко обернулся Леарза, шедший позади всех: но Исана уж давно не было видно, и никто из них не мог сказать наверняка, правда это была или очередная ложь темного бога.
– Вперед, вперед, – крикнул Сунгай, поднял ятаган – и вовремя: в это самое мгновение на дорогу вновь вылетел улюлюкающий одержимый, который оказался разрублен клинком джейфара, да только он был не один.
Они набрасывались со всех сторон, и путники поневоле замедлились, почти остановились.
– Они пытаются задержать нас!
– Значит, нужно как можно скорее идти вперед!
– Прорываемся!..
Леарза слышал эти крики, но не видел кричащих; он уже даже не думал, хорошо ли, правильно ли орудует ятаганом, хотя до того нет-нет да и вспомнит Ворона: ему было интересно, что бы тот сказал... некогда, не до того. Маленький рост китаба на этот раз шел ему на пользу: разобрав, что остальные его спутники действительно понемногу продвигаются вперед, на юг, он поднырнул точно под ноги бросившемуся на него безумцу и в считанные мгновения, скользя между телами врагов, отыскал Острона и Элизбара, сражавшихся бок о бок.
– Я отвлеку их, – услышал он голос Сунгая где-то позади. – Уходите!
– Сунгай! Ты с ума сошел?! – рявкнул Острон. Посреди безумцев резко вспыхнула волна пламени, и их ряды поредели; Сунгай оглянулся на нари.
Новые и новые одержимые скалились на него.
– Никто ведь не сказал, что мы вшестером должны одолеть темного бога, – сказал он, грустно улыбнувшись. – Я думаю, может, это твоя задача. Как Эль Масуди, ворваться с победой в сердце Эль Габра и уничтожить его... А мы лишь должны помочь тебе.
– Сунгай!
– Уходите, – повторил джейфар; в тот момент одержимые снова кинулись на него, и с клекотом ринулась в их толпу с неба Хамсин.
– Я... – начал было Острон, но осекся: пламени не было. – Проклятье! Проклятье!!!
– Пошли, – резко сказала ему Сафир и поймала его за локоть. – Быстрее! Уважай решения других людей, дурак!
И они побежали.
В груди у Леарзы все болело. И от усталости, и оттого, что они неслись по разрушенной дороге уже так долго; он не слушал не смолкавший голос, не смотрел по сторонам.
– Даже если ты останешься совсем один, – задыхаясь, крикнул Элизбар, – ты все равно должен идти! Ты понимаешь меня, Острон?
– Ты – последняя надежда этого мира, – добавила Лейла.
Леарза в этот момент все же поднял голову и заметил, что на высокой стене разрушенного здания стоит чей-то черный силуэт. Он раскрыл рот: он видел, что в руках у этого человека поднято копье, он знал, что тот наверняка целится в Острона, а Острон не замечал угрозы, Острон...
Китаб был не единственным, кто увидел атакующего безумца; Острона сшибло с ног, и он покатился по дороге, больно оббив себе локти. Что-то очень тяжелое навалилось на него, мешая дышать. Он чуть не задохнулся, чувствуя, как давит на ребра, как что-то мокрое стекает по плечу.
– Иди вперед... – услышал он сиплый голос сверху. – Иди... вперед...
Он не сразу сумел выбраться, все еще не понимая, что это, голова кружилась, легкие горели. Чья-то нога ступила на дорогу возле его головы, но быстро убралась; поднимая взгляд, Острон обнаружил, что вокруг него кипит драка. Безумцы набрасывались на них, как животные, и Сафир сражалась, закрывая его собой. Это придало ему сил, он кое-как отодвинул тяжесть со своей груди, а потом замер.
На него смотрело лицо Хансы; тело марбуда скатилось под собственным весом и легло навзничь посреди дороги, только как-то криво, и Острон не сразу понял, что в спине Хансы торчит длинное копье.
Острый его кончик вышел точно посередине груди.
– Ханса!..
– Иди вперед! – заорал Элизбар, которого Острон видеть не мог. Тут к нему подскочил Леарза, весь в крови, но будто бы целый, резко схватил его за локоть и буквально оттащил в сторону; вовремя: на это место в следующую секунду прыгнул брызжущий слюной безумец.
– Идем, – позвал китаб. Острон поднялся на ноги, и с другой стороны к нему подбежала Сафир. Пыльная дорога была залита черным. Острон снова попытался вызвать пламя и не смог.
– Быстрее, – повторила Сафир, хватая его за второй локоть. Они тронулись с места, но Острон попытался остановиться, крикнул:
– Элизбар!
– Да иди же ты, ублюдок! – ответил ему тот.
И они побежали вперед. Острон смотрел перед собой, чувствуя страшный холод в груди, и не замечал, что по щекам катятся слезы; ему не было до них никакого дела. Он еще слышал дикий крик Лейлы, будто девушка бросилась на врага с яростью, и лязг оружия. Потом все стихло.
Леарза решился обернуться только спустя добрый десяток касаб. Дорога, видимо, вела по холмам; ничего не было видно. Они наконец остановились, тяжело дыша. Острон стоял, будто потеряв всякий смысл происходящего, и пустыми глазами смотрел перед собой; с одной стороны от него была Сафир, с растрепавшимися волосами и в порванном бурнусе, с другой стороны – Леарза. Темный бог продолжал что-то вкрадчиво говорить, но никто из них уже не слушал.
– Неужели все потеряно, – пробормотал Острон.
– Нет, – твердо ответила ему Сафир. – Нет! Не смей сдаваться, слышишь? Ты хочешь, чтобы все эти люди пожертвовали собой ни для чего?
Он сглотнул и кивнул ей.
– Пойдемте скорее, – поежился Леарза. – ...Смотрите, кажется, сияние совсем близко.
Они подняли головы: все это время никто из них не смотрел вперед, лишь себе под ноги, и с легким содроганием они обнаружили, что видят его.
Черное сердце Эль Габра.
Это было огромное здание, наполовину обрушившееся, и изо всех его окон исходил пугающий алый свет. Леарза кожей чувствовал и странную дрожь: казалось, сам воздух подрагивает, как умирающее животное.
Подрагивала и земля под ногами.
Сафир первой тронулась с места, решительно сжав зубы, в ее руке по-прежнему был ятаган, которым она умела пользоваться хуже лука, – но стрелы давно вышли, – и Острон по инерции пошел следом, а за ним и Леарза.
Леарзе было не по себе. Он никогда, в общем, не сомневался в Остроне, уверенный, что они просто не могут не одержать победу в схватке с темным богом, и Острон действительно был очень сильным: в глубине души Леарза немного завидовал ему, он тоже всю свою жизнь посвятил пламени и искусству вызывать его, но Острону ничего не требовалось, чтоб разжечь белый огонь (Леарзе для этого требовалась масса приспособлений, потому что огонь такой высокой температуры просто не разожжешь), и, хоть Леарза не до конца осознавал это, такая несправедливость была ему обидна.
Зависть, впрочем, была отстраненной: Леарза давно привык к тому, что рядом с пятью Одаренными он, обычный китаб, не отличающийся ничем таким, просто беспомощная букашка. Что было справедливо, так это отсутствие Дара у него самого: Леарза с юности не очень-то поклонялся шести, даже Хубалу, а с возрастом и вовсе начал сомневаться в их существовании.
"Маленькая душонка", кажется, так про него сказал темный бог. Леарза и не обиделся: он был с этим в принципе согласен.
Здание в центре Эль Габра стояло на возвышении, и со всех сторон к нему вели лестницы. Гладкие черные ступени. На мгновение перед глазами Леарзы все преобразилось: здание вдруг стало большим, красивым и ничуть не разрушенным, над головой у них было ясное голубое небо, и по площади ходили хорошо одетые люди.
Мгновение; картинка мелькнула и пропала. Сафир уже поднималась по лестницам, сжав кулаки. Острон шел следом. Голос темного бога превратился в один хохот; это был безумный хохот, от которого по спине у Леарзы бежали мурашки.