Текст книги "Лиловый (I) (СИ)"

Автор книги: . Ганнибал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц)

На носу действительно было возвышение, в котором обнаружились две большие каюты. Абу Кабил, явно знакомый с кораблями, сделал жест, приглашая остальных забираться внутрь; Острону очень хотелось остаться наверху, посмотреть, как корабль будет отчаливать, и он спросил:

– Абу, а можно здесь посидеть?

Кузнец покосился на Дагмана, который что-то тараторил, отдавая приказы своим людям, потом хитровато улыбнулся и кивнул.

– Хорошо, – сказал он, – а мы с тобой пойдем на корму.

Дагман на них никакого внимания не обратил. Матросы бегали по палубе туда и обратно, кто-то из них сидел за веслами; потом несколько человек дружно схватились за длинные канаты, лежавшие свернутыми внизу, и под крик Дагмана потянули за них. Острон завороженно наблюдал, как паруса принялись разворачиваться.

Абу потянул его за рукав, и они оказались в самом конце корабля, у борта.

– Его самбук – самый быстроходный в ахаде, – вполголоса заметил Абу Кабил, складывая руки на груди. – Ширина Харрод в этой части около фарсанга, "Эльгазен" пересечет ее за какую-то четверть часа.

– Около фарсанга? – удивился Острон. – Она действительно такая огромная?

– Здесь река сильно расширяется, – кивнул кузнец. – Вниз по течению она станет уже в два раза, но Ангур как раз на противоположной стороне, поэтому многие переправляются на север именно через Дарвазу.

В этот момент судно окончательно расправило паруса и понемногу пошло вперед, и расстояние между каменным причалом и кормой начало увеличиваться. Острон обернулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, что нахуда направляется к ним.

– Я сказал, пассажирам занять места в каютах, – своей скороговоркой произнес он. Абу Кабил ухмыльнулся.

– Мы ведь не помешаем, верно, нахуда Дагман? Мальчик очень хотел посмотреть, действительно ли твой самбук настолько быстроходен, как нам рассказывали.

На смуглом лице Дагмана немедленно показалась плохо скрываемая гордость.

– И опомниться не успеете, как будем на том берегу, – хвастливо сказал он. – Ты плавал когда-нибудь на самбуках, парень?

– Н-нет, – немножко растерялся Острон. – Я вообще корабли видел только издалека.

Дагман и Абу Кабил рассмеялись; нахуда занял место рядом с кузнецом, краем глаза наблюдая за рулевым. Острон поднял взгляд и обнаружил, что оба паруса "Эльгазена" красиво завернулись от ветра в два завитка-ракушки. Ясно-синее небо четко очерчивало их контуры.

– Давно ты плаваешь по Харрод, нахуда Дагман? – поинтересовался Абу. – Я слыхал, ты сделал хорошее состояние на торговле с жителями Халельских островов.

– Лет десять, – пожал плечами Дагман, – с тех пор, как был сопливым мальчишкой. К островам я плавал еще с отцом. Скажи, ваш главный – действительно слуга Мубаррада, а?

– Совершенно верно, – серьезно кивнул кузнец. Острон посмотрел на Дагмана: ему было интересней узнать, как там, на Халельских островах, но в разговор старших людей лезть он не собирался. – Отчего ты спрашиваешь? Ты не поверил ему?

– Развалины храма Мубаррада находятся в устье Харрод, я там часто плаваю. Потому и думал, что никого из них уж не осталось.

– Халик последний, – тихо сказал Острон.

– А. Ты, случаем, не его ученик, парень?

– М-можно и так сказать...

– Острон у нас Одаренный, – перебил его Абу. – Слуга Мубаррада может научить его всему, кроме самого главного.

Смуглый нахуда только поднял брови. Потом резко обернулся и крикнул:

– Ветер в правый борт, куда смотришь, ротозей? Травите шкоты!

Ветер трепал его длинные черные волосы, торчавшие из-под платка; Острон обнаружил, что корабль идет все быстрее и быстрее. Матросы, видимо, повинуясь странной команде "травить шкоты", принялись понемногу отпускать канаты, которые держали в руках. Паруса затрепетали, поворачиваясь.

– Значит, Тейшарк пал, – неожиданно вполголоса произнес Дагман. Абу кивнул, и добродушная улыбка не сходила с его лица. – Чую, скоро нам будет не до торговли с дикарями.

– Старейшины маарри наверняка отправят все суда предупредить ахады с южного берега и помочь им перебраться на северный, – хмыкнул Абу. – "Эльгазен" без дела точно не останется.

Дагман громко фыркнул.

– "Эльгазен" пойдет на юг вдоль морского побережья, – сказал он. – Наверняка твоему племени понадобится наша помощь.

– ...Да, это было бы неплохо.

– Что же будет делать ваш маленький отряд, а?

– Необходимо собрать всех, кто готов сражаться, – пояснил Абу Кабил, – так планирует слуга Мубаррада. К концу зимы он хочет сделать попытку отбить Тейшарк у безумцев.

Острон тем временем посмотрел вперед, на север, и обнаружил, что противоположный берег, до того бывший просто черной полосой на горизонте, стал заметно ближе. Паруса-улитки дрожали от ветра; "Эльгазен" действительно шел с большой скоростью. Тут глаза нари различили светлые очертания посреди зелени.

– Я вижу город, – выдохнул он; на его слова Абу Кабил и Дагман дружно повернули головы.

– Ага, – с довольной ухмылкой подтвердил нахуда, – вот и Ангур. Самый крупный город на берегах Харрод, чтоб вы знали. Крупнее его, пожалуй, только китабский Визарат в горах Халла. Но не древнее, – и рассмеялся.

– Если верить легендам, прародитель Эльгазен жил на берегах Харрод, – согласно кивнул Абу Кабил.

– Потому я и назвал судно в его честь!

Острон не сводил глаз с медленно увеличивающихся линий города. Понемногу стало возможно рассмотреть, что Ангур занимает собой склон невысокой горы; будто светлый ручей, город обрушивался с ее вершины, поросшей деревьями, к самому берегу реки.

У этого города не было неприступной цитадели в центре, не было и мощных окружающих его стен. Склон горы усеяли самые разнообразные дома: белые, песочного цвета, терракотовые. Среди их крыш полоскали на ветру флаги, на кривых узких улочках тут и там виднелись разноцветные полотняные навесы. Ангур становился все ближе и ближе. Острон рассмотрел пристань: длинную, точно так же выложенную из камня, но не в пример больше пристани Дарвазы, и корабли стояли у причала рядами, словно морские жители, решившие навестить наземный город. Между ними сновали небольшие лодочки. За пристанью Острон увидел площадь, почти такую же широкую и выложенную плитами; посреди площади что-то ослепительно ярко сверкало, взмывая ввысь.

– Что это? – спросил он, указывая в ту сторону.

– Где? – не понял Абу.

– Парень, должно быть, имеет в виду фонтан Нахаванди, – сообразил Дагман, проследивший за взглядом нари. – Никак ни разу в жизни не видел такой красоты, а? Творение рук китабов. Эти хитрые пройдохи непостижимым образом заставили воду из ручья течь по подземной трубе, и на площади она выстреливает высоко в небо с тучей брызг.

Острон продолжал всматриваться в сверкание на берегу. Самбук Дагмана подходил к пристани, когда ему удалось рассмотреть фонтан: и вправду, посреди площади был выложен круг из белого камня, и в нем блестела вода, а из центра круга в воздух била серебристая струя.

Корабль плавно вошел между двумя другими дау, пришвартовался. У Острона сложилось впечатление, что матросы передвигаются почти исключительно бегом или вовсе скачками, перепрыгивая через канаты на палубе: они засуетились и спустили сходни. Дагман взмахнул рукой:

– Ну все, прибыли. Может, увидимся еще, если вы тут до конца зимы.

***

Маленький отряд Халика очень быстро оказался поглощен Ангуром без остатка; тридцать человек попросту влились в кривые улочки города, никем не замеченные. Халик быстро отыскал постоялый двор, на котором они и разместились: на этот раз за деньги.

– Что теперь, Халик? – спросил его Острон, когда спустился из комнаты обратно в главный зал. – Ты знаешь, что делать?

– Примерно представляю себе, – негромко усмехнулся слуга Мубаррада, глядя куда-то в сторону лестницы на второй этаж. – Кстати, ты мне понадобишься. И Сунгай тоже.

– Ты его ждешь?

– Ага.

Джейфар долго себя ждать не заставил, сбежал по лестнице через пару минут. Халик выпрямился, Острон поправил хадир.

– Мы идем? – поинтересовался Сунгай, обведя их вглядом. Великан молча кивнул, и они втроем направились к выходу; немногочисленные сидевшие в зале люди провожали Халика любопытными взглядами. Оказавшись на улице, Халик кивнул наверх, где за крышами домов, далеко отсюда, виднелся ровный золотой купол.

– Это Эль Каф, – сказал он. – Сколько лет этому зданию, никто толком не знает, но в нем испокон веков собираются старейшины маарри. Когда я в последний раз бывал в Ангуре, во главе всех их племен стоял Ар-Расул, и я надеюсь, он еще не помер: хороший был старик, неглупый.

– И мы пойдем прямо к нему? – спросил Острон. Халик пожал плечами.

– Как стражи Эль Хайрана, разумеется. ...На всякий случай я и взял вас двоих: если придется охране объяснять, что к чему.

– Э...

– Ты, конечно, пламя пока вызывать еще не умеешь толком, – пробормотал Сунгай, – но вдруг получится. А я так уже предупредил окрестных пичуг, чтоб, если что, слетелись на мой зов и основательно нагадили на мауды всем, кто будет нам мешать.

Они долго шли по улицам Ангура, понемногу поднимавшимся в гору; Острон с легкой тоской оглядывался по сторонам. Конечно, Ангур и вправду нисколько не был похож на Тейшарк, но что у них было общего – так это люди. Огромное количество людей, снующих туда и сюда, и хотя здесь в большинстве проживали маарри, чьи головы были закутаны в платки-мауды так, что видно было только глаза, часто попадались и представители других племен. Дома в Ангуре были в основном светлые, иногда достаточно причудливой формы, с плоскими крышами; улицы порой извивались так, что после крутого поворота и подъема по косенькой лестнице мощеный тротуар оказывался на одном уровне с крышей дома. Дважды или трижды, – Острон запутался, – они пересекали маленький говорливый ручеек, то ли один и тот же, то ли похожий. Дома между тем становились все богаче и больше, и наконец улица, расширившись, вывела путников на узкую длинную площадь; со стороны обрыва она была обрамлена каменным парапетом, у которого стояли скамьи. Халик здесь остановился, подошел к парапету и глянул на город сверху вниз. Острон последовал его примеру и обнаружил, что у него захватывает дух: зрелище было поистину необыкновенное.

С такой высоты было видно бесконечные крыши, самые разные, просто глиняные площадки, с полотняными навесами, со столиками и с ящиками на них, между крышами – узенькие ручейки улиц и изредка потоки настоящей воды, которые тут и там пересекали мостики, и все это было испещрено зеленью неприхотливо растущих деревьев. Еще дальше, совсем внизу, распростерлась каменными лапами пристань, корабли в которой казались совсем крошечными, а за ними – гладь реки, темно-синяя, и ее бороздили белесыми полосами завитки течения; к западу Острон разглядел небольшой островок, будто родинка на речном теле, сплошь заросший пальмами.

А еще дальше, за рекой, виднелась золотая кайма пустыни.

– Так далеко видно, – ошеломленно пробормотал парень, хватаясь обеими руками за парапет. Халик рассеянно кивнул:

– Сегодня на редкость ясный день. Обычно зимой над Харрод стоят туманы.

С другой стороны от Халика к парапету подошел Сунгай.

– Город совершенно не защищен, – заметил он. – Это тебя беспокоит, верно?

– Да, это так, – кивнул слуга Мубаррада. – Ни стен, ни цитадели.

– Но ведь одержимые сюда не доберутся? – неуверенно оглянулся на них Острон. Сунгай и Халик обменялись взглядами.

– Одержимых пугает текущая вода, – наконец сказал джейфар, и его глаза вернулись к реке. – Именно поэтому Харрод – наш барьер на тот случай, если стена Эль Хайрана не выстоит.

– Они боятся воды? – удивился Острон. – Почему?

– Кто их знает. Но если уж им приходится выбирать между смертью и рекой, – хмыкнул Халик, – большая часть выберет смерть. Однажды отряд стражей, в котором я был командиром, загнал толпу одержимых к самому Внутреннему морю, далеко на восток, и они все полегли, только один или два свалились в воду. Где они, впрочем, и утонули.

– То есть, мы уберем все лодки и разрушим мосты на востоке Харрод, – добавил Сунгай. – Конечно, еще остается горная гряда Аласванд у самого почти Внутреннего моря, где Харрод берет начало; но места там труднопроходимые, вряд ли одержимые легко переберутся через эти горы.

– ...Ладно, не время об этом. Пойдемте, пойдемте.

Халик снова тронулся в путь; теперь улица была широкой, хоть и по-прежнему круто забирала наверх. Домов стало меньше, пока наконец они совсем не исчезли: перед ними предстало огромное здание, настоящий дворец, выстроенный из белого камня, увенчанный круглым куполом. Купол был покрыт позолотой: он ослепительно сверкал на солнце. Дорога, ведущая к арочной двери, была вымощена мелкими разноцветными камушками, складывавшимися в причудливый узор.

У двери стояли два стража в лазоревых халатах, которые при виде незваных гостей скрестили копья, закрывая вход.

– Кто такие, с чем пришли? – строго спросил один из них.

– Стража Эль Хайрана, – сурово пробасил Халик, сразу становясь как-то еще крупнее будто. – С важными вестями.

– Что стража Эль Хайрана забыла в самом Ангуре? – в темных глазах маарри была сама подозрительность. – И чем докажешь свои слова?

Халик еле заметно кивнул; Сунгай закрыл глаза.

– Тейшарк пал, – сказал он. – Остатки его воинов сейчас рассеялись по всему югу Саида, чтобы предупредить племена. Я – Халик, слуга Мубаррада, временно исполняю обязанности генерала восточной твердыни; Ат-Табарани погиб в бою. Мои спутники – Одаренные. Вы поверите словам Одаренных?

– Пусть докажут, что у них есть Дар.

Острон почувствовал легкую панику: как ему вызвать хотя бы крошечный огонек, он не знал. Но тут вдруг что-то острое ткнуло его в поясницу сзади, он испугался и инстинктивно передернул плечами. Судя по расширившимся глазам стражей, над его головой резко взмыло пламя и тут же исчезло; в следующую секунду налетели птицы.

Десятки птиц, они садились на плечи Сунгая, на головы Острону и Халику, хлопали крыльями прямо перед лицами маарри-часовых, усеяли собой всю площадь.

– Мне отозвать птиц? – лениво поинтересовался джейфар. Маарри переглянулись.

– Да, пожалуйста.

– Можете войти, – почти хором произнесли они. Халик с удовлетворенным видом спрятал короткий кинжал в ножнах обратно за пояс. Острон, покосившись на него, потер спину.

Дверь распахнулась; они вошли внутрь. Один из стражей последовал за ними, легко скользнул вперед, намереваясь отвести гостей в сердце Эль Кафа, и четыре пары кожаных сапог негромко зашагали по разноцветной плитке. Острон с любопытством вертел головой: таких богатых домов он еще никогда не видел. Цитадель в Тейшарке, конечно, поражала воображение, но немного не так и не тем; цитадель была огромная, темная, и украшало ее в основном оружие. Потолки Эль Кафа были сводчатыми и яркими: чья-то искусная рука покрыла их орнаментом из листьев и птиц. Обилие цветов вызывало головокружение.

Они прошли по длинному холлу, из которого во все стороны вели круглые арки, и оказались стоящими перед дверью с мозаичной вставкой. Страж сделал им знак и вошел внутрь; Халик остался стоять. Какое-то время маарри отсутствовал, потом вернулся и кивнул, чтобы они проходили.

За этой богато украшенной дверью открылся огромный холл, убранство которого заставляло раскрыть рот в изумлении. Посреди него был выложен круглый водоем, и свет падал на спокойную воду из нескольких окон, раскрашенный в цвета мозаик. Ковровая дорожка вела от дверей вперед, разделяясь надвое и огибая бассейн, а с противоположной стороны холла было возвышение, на котором в подушках сидели четыре старца.

Халик вышел вперед, и Сунгай с Остроном спрятались в его тени. Старейшины смотрели прямо на него; он коротко поклонился.

– Итак, – произнес один из стариков, опуская руку, в которой держал трубку. – Часовой доложил, что вы называете себя стражей Эль Хайрана и несете нам дурные вести.

– Он также сказал, что Тейшарк захвачен одержимыми, – добавил второй.

– И что двое из вас – Одаренные Сирхана и Мубаррада.

– Подойдите, нежданные гости, – предложил последний старец, самый древний на вид, с густой молочно-белой бородой. – Поведайте, с чем пришли.

Они обогнули водоем и сели на колени на мягкой дорожке перед возвышением старейшин; те смотрели на них сверху вниз. Острону подумалось: интересно, Халик имел ли раньше с ними дело?

– Господин Ар-Расул, – сказал слуга Мубаррада, поднимая взгляд. – Возможно, ты вспомнишь меня. Конечно, во время нашей последней встречи я был совсем мальчишкой, и ты был куда моложе.

Один из стариков прищурился, склонил голову набок; наконец на его морщинистом лице скользнула тень воспоминания.

– Это Халик, – сказал он, оглядев других старейшин. – Тот мальчишка, который устроил пожар в нижнем районе города двадцать лет тому назад. Надо же; времена меняются, и теперь уже не мальчик, но взрослый муж возвращается в Ангур. Никак ты опять принес с собой пламя Мубаррада, Халик?

Старики обменивались взглядами, кто-то из них издал короткий смешок.

– Да, пожар, который не могли потом потушить еще три дня.

– Вырос, вырос, не узнаешь.

Халик склонил голову, скрывая собственную усмешку.

– Мое пламя давно перестало быть таким непослушным, – пробасил он. – Хотя я по-прежнему ношу его в груди. Я принес дурные вести, как и доложил вам страж.

– Поведай же их, – предложил старейшина Ар-Расул. Острон рассматривал холл, пока Халик повествовал о падении Тейшарка; он уже пообещал себе, что как только они выйдут отсюда, он непременно засыплет великана вопросами о событиях двадцатилетней давности: Халик? Устроил пожар? Это что-то новенькое, он о таком не рассказывал!

Когда слуга Мубаррада закончил свой рассказ, старейшины были мрачнее туч. Обменявшись взглядами, они кивнули; Ар-Расул посмотрел на троих гостей, сидевших перед ними.

– Да примут боги с благоволением души погибших, – произнес он. – Воистину это дурные новости, Халик. Значит, до конца зимы необходимо как следует подготовиться. У нас еще три месяца, значит... Хорошо. Маарри возьмут эту ответственность на себя, – он свел брови на переносице. – Как джейфары несколько месяцев назад взяли на себя ответственность и предупредили племена. Старейшины Эль Кафа назначают тебя генералом Тейшарка, Халик. Мы готовы предоставить тебе все, что понадобится. Сейчас же нужно разослать гонцов по ахадам и на север: все желающие должны присоединиться к стражам. Что касается мирного населения на южном берегу Харрод, пусть это не будет твоей заботой.

Халик кивнул. Его лицо было похоже на высеченное из камня.

– То, что среди нас есть двое Одаренных, – добавил Ар-Расул и глянул прямо на Острона, – очень радует нас. К сожалению, мы не знаем, есть ли Одаренные среди маарри. Если же такой человек найдется, я немедленно отправлю его к вам.

– Господин Ар-Расул, – сказал слуга Мубаррада, – у меня есть еще одно важное дело, которое я должен обсудить с вами. Оно касается защиты Ангура.

– А, наш новоиспеченный генерал не желает собирать войско в городе, в котором даже стен как таковых нет, – коротко рассмеялся один из старейшин.

– Их необходимо построить, – без улыбки ответил Халик.

– Хорошо, – согласился Ар-Расул, – в Ангуре живет известный китаб-архитектор, который доселе в основном занимался возведением домов, но я думаю, за постройку городских стен он тоже возьмется. Не думай, будто мы тут совсем выжили из ума от старости, Халик.

Лишь тогда слуга Мубаррада улыбнулся.

– Рад это слышать, господин Ар-Расул.

***

По приказу старейшин маарри маленькому отряду Халика были отведены несколько пустующих домов недалеко от пристани; дома были спешно переделаны в казармы, и на следующий же день Фазлур, которого Халик назначил ответственным за набор воинов, принялся записывать желающих в стражи Эль Хайрана. Поначалу дела шли не очень: люди не верили, что такое вообще возможно, и многие приходили просто поглазеть, и Сунгаю как-то пришлось сидеть целый день во дворе дома, избранного ими в качестве главного помещения, рядом с Фазлуром; вокруг джейфара постоянно летали птицы, в пыли на нагретых плитках двора спали кошки и собаки, которые в случае чего демонстрировали, что слушаются Одаренного.

– Мне временами кажется, – сказала в первый вечер Сафир, готовившая ужин, – что мы с вами уже одна семья и всю жизнь будем жить вместе.

Острон и дядя Мансур переглянулись. Старик только пожал плечами, а Острон спросил ее:

– Тебя это не устраивает?

– Даже не знаю, – фыркнула девушка. – Ладно вы, я к вам привыкла, а что в одном доме с нами делает эта... Лейла?

– Кажется, Халик решил, будто вам будет веселее вместе, – робко предположил Острон. Дядя Мансур подавился и закашлялся, потом пробормотал:

– Кажется, он решил, что это нам будет веселее вместе с ними.

Действительно, на втором этаже этого дома было четыре комнаты, одну из которых заняли Лейла и Сафир; что творилось за той дверью, Острон даже боялся предположить: в последние два дня девушки вообще не разговаривали друг с другом и ходили, задрав нос. Помимо самого Острона и дяди Мансура, в доме поселились Сунгай, Абу Кабил и Басир. Старику отвели отдельную спальню, как самому старшему, и Острон не удивился, обнаружив себя в одной комнате с джейфаром. Теперь на спинке одной из кроватей днем всегда спала полосатая сова, которую однажды, в отсутствие ее хозяина, Острон попробовал погладить: только он поднес руку, как Хамсин открыла глаза и больно цапнула его за палец.

Вообще говоря, занятий у стражей было не слишком много. Острон каждое утро тренировался во дворе с ятаганом и без него, иногда к нему приходил Халик, но у Халика-то как раз дела были. Когда местные жители узнали, что Абу Кабил – кузнец, у него тоже появилось занятие: в отведенном ему помещении Абу устроил мастерскую, о чем-то долго спорил и ругался с кузнецом-маарри, потом наконец добился своего, заперся в мастерской и несколько дней кряду пропадал там. Соваться к нему было бесполезно: Абу делал вид, что не слышит.

В то утро как раз канула неделя с тех пор, как отряд Халика пришел в Ангур. Острон пошел было во двор, чтобы привычно заняться тренировками, но обнаружил, что двор занят: Сафир и Лейла, обе в платках, повязанных на манер моряков-маарри, с луками наизготовку стояли напротив старого сухого дерева, на стволе которого мелом была нарисована мишень.

– Тренируетесь? – осторожно спросил Острон. Ни одна не ответила; дружно зазвенели спущенные тетивы, и две стрелы воткнулись в дерево рядышком, попав в небольшой белый кружок.

– Я сейчас попаду прямо между стрелами, – заявила Сафир, немедленно натягивая тетиву снова. Лейла усмехнулась:

– Попробуй.

Сафир уверенно подняла лук, прицелилась. Острон с любопытством наблюдал за ними, благо они не обращали на него никакого внимания; третья стрела рассекла воздух и вошла в ствол многострадального дерева точно между первыми двумя, как и было обещано.

– Ха, – рассмеялась Лейла, – а теперь я попаду точно в твою стрелу. Смотри и учись!

Целилась она долго, дольше, чем Сафир; но когда четвертая стрела оказалась выпущена в цель, она действительно попала точно в дрожащее древко третьей и расколола ее напополам.

– Тогда я выпущу три стрелы подряд, – сказала Сафир. Тут Острон понял, что тренировка во дворе ему сегодня не светит, вздохнул и пошел прочь.

Когда он вернулся в зал, там обнаружился Абу Кабил: почти к его удивлению, потому что кузнец в последнее время уходил в свою мастерскую спозаранку и возвращался только поздно вечером. Абу стоял посреди комнаты и рассеянно оглядывался; увидев вошедшего Острона, он поднял брови.

– Ага, вот ты-то мне и нужен.

– Ч-чего?..

– Во-первых, поработаешь у меня горном.

Острон опешил.

– Это как?

– Ну, твое пламя ведь труднее потушить, чем обычное. Ладно, но это потом. Во-вторых, сейчас мы с тобой отправимся на чрезвычайно важную миссию.

– Какую такую миссию?

– В этом проклятом городе нет материалов, которые мне нужны, – сердито пояснил Абу Кабил. – Их сюда просто никому не приходит в голову поставлять. Поэтому нам нужен капитан корабля.

– А?..

– Именно они торгуют с дальними селениями, идиот! Нужно заключить сделку с нахудой, чтоб он доставлял мне все, что мне потребуется для работы. Иначе не видать стражам Эль Хайрана моих клинков!

– Хорошо-хорошо, Абу, но причем тут я? – удивился Острон. – Если тебе нужно заключить сделку, не лучше ли позвать с собой Халика или вовсе попросить старейшин маарри? Они запросто устроят все, как нужно...

– Да-а, – протянул Абу Кабил, хитро ухмыляясь, – но мне нужен не какой-нибудь там нахуда, а очень конкретный. Этому нахуде плевать и на Халика, и на старейшин, зато присутствие Одаренного может его впечатлить. Ничего, если я тебя использую подобным образом? В конце концов, ты ничем не отплатил мне за клинок...

– К-конечно, я тебе помогу всем, чем смогу, – тут же спохватился Острон: ятаган работы Абу-Кабила по-прежнему висел у него на поясе. – Так пойдем?

Абу Кабил, довольно рассмеявшись, направился к выходу. Острон пошел следом; он еще не представлял себе, что это будет за встреча и как вообще заключаются сделки с капитанами дау, но предполагал, что он опять будет сидеть с важным видом и молчать, пока Абу разговаривает с нахудой.

Кривые улочки приняли их в себя, отвели закоулками к пристани, на которой суетились самые разные люди; Абу уверенно направлялся в одному ему известную сторону, огибая ящики и бочки, проскальзывая между моряками, уворачиваясь от торговцев всякими мелочами, которые всегда сновали по площади перед портом. Наконец он будто приметил нужный ему корабль и стремительно пошел туда.

Острону, честно говоря, все дау были примерно на одно лицо, ну разве размерами отличались немножко; еще у некоторых кораблей был только один парус, у других – два. Этот дау вроде бы был точно такой же, с двумя парусами, изящным острым носом, расписанными орнаментом бортами.

А у сходней на бочке сидел знакомый маарри, куривший самокрутку.

– Это же нахуда Дагман, – узнал его Острон, нагоняя Абу. – Ты хочешь заключить свою сделку с ним?

– Вот именно. Только он точно знает, где достать нужные мне металлы! – обрадованно согласился Абу.

Дагман тем временем заметил их, поднял руку в приветствии. Абу Кабил поднял руку в ответ.

– Доброго дня тебе, нахуда Дагман! Ты, говорят, вчера вечером вернулся из плавания?

– Доброго дня, – отозвался маарри, продемонстрировав ровный ряд белых зубов. – Да, поздно вечером, почти в полночь. Терпеть не могу возить пассажиров, но теперь только такие грузы мне и полагаются! Все корабли Ангура этим заняты. А ты никак показываешь мальчишке город, Абу Кабил?

– Не совсем, – уклончиво ответил Абу. – Вообще говоря, мы искали именно тебя, нахуда Дагман.

– По делу? – тот мгновенно подобрался, насторожился будто. Острон покосился на Абу: кузнец своей улыбкой мог ослепить солнце.

– Да, есть небольшое дело, которое я хотел с тобой обсудить, – сказал он. – Совсем маленькое. Но о делах лучше говорить в уютном трактире, не так ли? Мы можем поведать тебе самые последние новости, в том числе и насчет возведения городской стены...

Дагман соскользнул со своей бочки и усмехнулся.

– Хорошо, – сказал он. – Я знаю неплохой трактир неподалеку от порта. Но сейчас у меня есть кое-какие дела. Встретимся там на закате?

– Конечно. Какой именно трактир ты имеешь в виду, нахуда Дагман?

– "Морскую деву" старого Максуда, – ответил тот, поправляя платок на голове. – До вечера, – и, пройдя мимо Острона, он хлопнул парня по плечу. Острон обернулся, глядя ему вслед.

– Почему нельзя было сразу сказать ему?.. – спросил он. Абу рассмеялся.

– Ты думаешь, так дела делаются, а? Нет, герой, все эти нахуды – старые пройдохи, запомни, а с пройдохой нужно и договариваться по-плутовски!

– Я должен буду пойти с тобой в трактир?

– Ну, а тебе разве не интересно? Насколько я могу судить по его физиономии, – сообщил Абу, сияя, – это самый настоящий портовой кабак, в котором собираются моряки со всей Харрод от истока до побережья. Баек наслушаешься... ого-го!

Подумав, Острон кивнул:

– Ну да, звучит заманчиво...

– А пока можем побродить по городу, – предложил кузнец. – До заката полно времени. Или у тебя были свои планы?

– Нет, нет, – уныло покачал головой Острон, вспомнив о состязании по стрельбе из лука, спонтанно проводившемся во дворе.

***

Они пришли к назначенному месту, – откуда Абу узнал, где оно находится, для Острона осталось тайной, – в момент, когда солнце только коснулось горизонта. Трактир "Морская дева" (соответствующая вывеска была криво намалевана на висевшем над входом полотне) представлял собой приземистое длинное здание, из которого доносился гомон и хохот; иногда среди человеческих голосов можно было различить звуки барбета.

– Подождем, – сказал Абу и прислонился спиной ко стволу толстого дерева. Острон встал рядом.

– Он опаздывает?

– Скорее всего, нарочно еле плетется от порта, – рассмеялся кузнец. – Нахуде, с которым хотят заключить сделку, не пристало приходить на встречу первым. Чем сильнее он опоздает, тем выше его самомнение.

– ...О, – пробормотал Острон. – Почему мне кажется, что он придет, когда над нашими головами будет вовсю светить луна?

– С другой стороны, мы можем заглянуть в этот самый кабак и заключить договор с другим нахудой, который окажется там, – подмигнул Абу. – Дагман тоже заинтересован в сделке, герой. Он же не задаром будет нам поставлять то, что мне нужно.

– Но ты ведь сказал, что только Дагман...

– Т-с-с, и не вздумай ему об этом проболтаться!

Острон озадаченно пожал плечами. Они так стояли до тех пор, пока солнце не погрузилось в Харрод наполовину: потом Острон углядел фигуру нахуды, неспешно шедшего по улице.

– Абу, он пришел, – взволнованно сказал парень. Кузнец лишь пожал плечами.

– Еще бы он не пришел. Так вот, герой, насчет моего предложения к нему ты молчишь, ясно тебе? Если спросит о войне или твоем Даре – там, понятно, другое дело. Заливай, что захочешь, хоть про то, как ты маридов в капусту рубил в Хафире.

– Но я не...

– Не забывай, что ты должен произвести на него впечатление. Для того я тебя с собой и взял!

Острон вздохнул; тем временем Дагман уже подошел к ним и приветственно поднял руку. Платок на его голове был по-прежнему лихо завязан на затылке, и из-под него на плечо свисал длинный хвост.

В трактире было накурено так, что дым стоял коромыслом; в полутьме, посреди этого дыма скользили неясные фигуры, в некоторых Острон различил женщин, разносивших пиалы на подносах. Сердце екнуло: это был точь-в-точь трактир из сказок, какие ему рассказывали в детстве! В таких трактирах герои сказок обычно начинают свои приключения или встречают других героев. Быть может, он, Острон, здесь встретит Одаренного маарри, например?