Текст книги "Лиловый (I) (СИ)"

Автор книги: . Ганнибал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 49 страниц)

Ливень размывал его очертания, будто на рисунке, смазывал черты лица; но Острон точно знал, кто это. Ятаган Абу тускло сверкнул в его руке; другой всадник также достал оружие.

Придется рискнуть. Или он достанет белоглазого с первой попытки, или...

По крайней мере, безумцы продолжали стоять и только скалились, будто время остановилось для них. Белоглазый поднял руку с палашом, повернув его так, что Острону было почти не видно лезвия. Длина клинка. Все дело в длине клинка. Тот, чей меч достанет противника...

Острон с силой ударил коня по бокам и понесся вперед. Почти в тот же момент тронулся и белоглазый. Расстояние между ними начало резко сокращаться; бросив поводья, Острон схватился за пряжку бурнуса и сорвал его, и когда две лошади поравнялись, палаш со свистом разрубил грубую ткань.

В следующее мгновение белая лошадь повернулась, обходя черную, и Острон снова промчался мимо белоглазого, но с другой стороны; тот не успел обернуться.

Он чувствовал, как кривой клинок ятагана нашел свою цель, но не мог оценить, насколько серьезна нанесенная рана; конь уже уносил его прочь. Острон понимал, что его шанс закончился, и в одиночку против толпы одержимых, не в состоянии использовать Дар, он не справится.

Какое-то время ни звука не доносилось сквозь грохот ливня. Белый жеребец мчался по грязи так быстро, как только мог. Острон видел вдалеке отряд стражей Эль Хайрана; кто-то из них обернулся, потом еще раз. Он понемногу догонял их и наконец поравнялся с Хансой, который ехал в самом конце.

– Что ты сделал? – крикнул марбуд.

– Ничего хорошего, – отозвался Острон, оглядываясь; его уши снова уловили крики одержимых. – С ними тот тип в сером плаще! Я не могу использовать Дар, когда он рядом! Где Сунгай?..

Джейфар нашелся в голове отряда; добравшись до него, Острон обнаружил, что прямо перед ними возвышаются древние стены на высокой скале.

– Сунгай, можем ли мы укрыться в Шарре?

Тот нахмурился, поднимая взгляд на гору.

– Думаю, что можем, – ответил он. – Я слышал, что наверх ведет только одна лестница. Оборонять ее даже против большого числа одержимых...

– Тогда быстрей! – перебил его Острон и снова отстал, пропуская мимо себя конников. Дождь не переставал; вода текла по его кольчуге. Темные фигуры одержимых вновь показались позади, и Острон обреченно понял, что по-прежнему не может вызвать пламя.

Что ж, если это была его ошибка, он понесет за нее ответственность. Жаль, что вместе с ним погибнет еще пятьдесят человек.

Тем временем Сунгай первым настиг отвесной скалы и какое-то время ехал вдоль нее, пока не отыскал древнюю лестницу. Скала действительно выглядела неприступной, а лестница была такой узкой, что по ней едва мог пройти один человек, ведя в поводу лошадь. Джейфар спрыгнул с коня и принялся подниматься; следом за ним пошли остальные.

Острон и Ханса оказались в конце, и когда нари шагнул на ступени, одержимые были уже совсем близко. Нервно оглядываясь, он мог видеть цепочку людей, поднимающихся по лестнице; на их счастье, лестница быстро уходила вглубь скалы. Какие неведомые силы сумели прорубить такой проход в камне, им оставалось только гадать.

Острон отпустил своего коня, позволив животному самостоятельно идти вверх; в его руках показались ятаганы. Когда придется сражаться, первым погибнет он. Это его долг.

Они почти бежали, но в одном месте лестница была разрушена; кусок скалы обвалился на нее и лежал в стороне, оставляя только очень узкий проход. Люди и животные еле протиснулись в него. Предпоследним прошел Ханса, а Острон остановился: первый безумец уже был в касабе от них. Место ему показалось более чем подходящим.

– Ты их долго не удержишь, – сказал марбуд позади.

– Сколько смогу, столько и буду удерживать.

Ханса сунулся обратно, принялся оглядываться. На его гладком лице была какая-то странная неуверенность.

Одержимые не спешили, они уже знали, что люди загнаны в ловушку. Они заполонили собой лестницу, и в камне глухо прошелестело:

– Асвад!

– Ну-ка подвинься, – наконец сказал Ханса.

– Иди вперед, – возразил ему Острон. – Подраться с ними еще успеешь.

– Я сказал, подвинься, Острон. А лучше отойди.

Руки марбуда оказались неожиданно сильными; он буквально пропихнул Острона между стеной и обломком скалы. В этом месте лестница была открыта небу, и оно охотно полило обоих водой. Острон недоуменно уставился на Хансу: тот пристроился к гигантскому обломку, будто хотел сдвинуть его с места.

– Оставь! Он не шевельнется!

– Заткнись, идиот, – ответил Ханса.

А потом гигантский валун тронулся.

Безумцы взвыли за ним: кажется, догадались, что жертвы ускользают от них. Острон вовремя метнулся вбок и зарубил первого, попытавшегося пробраться к Хансе. В это самое мгновение кусок скалы двинулся еще сильнее, а потом его повлекло вниз, и он покатился по лестнице, сшибая все со своего пути, пока не застрял на повороте.

Ханса отдувался. Обломок наглухо закупорил проход; теперь безумцам было до них не добраться.

– ...Ты Одаренный, – выдохнул Острон.

– Пошли, пошли.

Они быстро нагнали поднимающийся отряд; лестница уходила еще выше, и было непонятно, когда она закончится. Но потом стены раздались вширь, и ступени стали плоскими, пока не превратились в гладкий каменный пол.

Сунгай, по-прежнему шедший первым, выбрался в большой холл и остановился.

Люди неуверенно оглядывались. Сколько веков назад было построено это место?.. Никто не знал. Но выглядело оно на удивление хорошо сохранившимся. Кажется, лестница привела их в один из арочных холлов, окружавших само здание храма, и с одной стороны лился призрачный свет; ливень все не прекращался, и площадка снаружи была залита водой.

Древние светлые стены были гладкими, и в одной из них обнаружилась арка, которая вела в другое помещение.

– Будьте начеку, – сказал Сунгай. – Мало ли что может нас здесь ожидать.

– Руины стояли нетронутыми много лет, – возразила ему Лейла, в глазах которой светился азарт. – Что тут могло остаться?

– Откуда мы знаем.

– Может, несметные богатства!

Ханса только вздохнул и покачал головой; Сунгай тем временем уже направился к проходу, ведшему вглубь храма. Острон пошел следом. Они заглянули в другой холл; тусклый свет лился сверху, и когда они подняли головы, то увидели, что в потолке прорублено гигантское окно с цветными стеклами.

– Красиво, – пробормотал Острон. – Как будто те, кто жил здесь, просто взяли и ушли. Я думал, тут... все будет разрушено.

– Потому и считается, что это место охраняют неведомые силы, – буркнул Сунгай и шагнул вперед.

Их мокрые грязные сапоги оставляли следы в густом слое пыли, покрывавшем пол. Следом за Одаренными пошли и остальные, хотя никто не был уверен, что нужно делать. Джейфар первым пересек и этот зал и заглянул в следующий.

А потом поднял руку.

– Тихо, – прошептал он. – Здесь кто-то есть.

***

Острон сделал знак остальным; люди остановились. Сунгай безмолвно показал на пол: в пыли были явно свежие отпечатки ног, которые не принадлежали их отряду. Хотя бы потому, что грязи там не было, просто кто-то прошел в чистых сапогах по очень пыльному полу.

Острон обменялся взглядами с джейфаром; они кивнули друг другу и осторожно, стараясь не издавать ни звука, пошли вперед. Зал, в который они вошли, был чуть меньше первого, но и здесь в потолке было разноцветное окно. Гул дождя стал еще тише. Посередине комнаты была спиральная лестница, уходившая вниз. Острон первым заглянул туда, а потом шагнул на ступень.

Там, внизу, было темно. Но чем дальше он опускался по лестнице, тем сильнее менялся воздух. Наверху, в пустынных залах, пахло пылью и опустошением. Снизу тянуло металлом.

Острон поднял руку и, не до конца уверенный, получится ли, попробовал разжечь огонек. Крошечное пламя послушно вспыхнуло в ладони и осветило помещение, в которое он спустился. Что-то ярко вспыхнуло, ослепив его, и низкий голос произнес:

– Ни с места.

Острон ошалело заморгал. За его спиной споткнулся Сунгай, и они едва не полетели носом вперед; невидимая рука чуть опустила фонарь, и они смогли разглядеть ее владельца.

– Кто вы такие? Мародеры? – холодно спросил полный человек в шахре. Значит, китаб; он был одет в черное, и в его руке была небольшая лампа с трепещущим огоньком.

– Нет, – отозвался Острон. – Мы стражи Эль Хайрана. А храм Шарры, должно быть, окружен одержимыми со всех сторон.

– Проклятье, – выругался китаб, еще сильнее опустив лампу, – уже началось! А я надеялся, что у меня еще будет время! Скажи мне, юноша, стена Эль Хайрана пала?

– ...Да, – опешил он. – Подожди, а ты кто такой? Что ты тут делаешь?

Китаб оглянулся; за его спиной был каменный стол, заваленный какими-то бумагами и томами книг. Поставив лампу на стол, он снова повернулся к Острону и Сунгаю.

– Я ученый, – сказал толстяк. – Мое имя Анвар. Я около десяти лет провел здесь в полном одиночестве, исследуя это место, и надо сказать, вы первые, кто сюда явился. А я все ожидал мародеров.

– ...То есть, здесь безопасно, – уточнил джейфар.

– О да, конечно. А что, вы ожидали найти здесь орду призраков? – в бороде китаба показалась насмешливая улыбка. – Нет, прежние обитатели покинули это место давным-давно, и здесь не найдешь даже костей. Но вы ведь не одни, я правильно понимаю?

– Мы с отрядом в пятьдесят человек, – кивнул Острон. – Снаружи льет дождь, если ты не заметил, и долину Шараф затопило. Нам пришлось завалить лестницу в скале... ты знаешь, возможно ли сюда подняться другим путем?

– Нет, нет, – покачал тот головой. – Когда-то это была не скала посреди пустыни, а каменистый остров. Со всех сторон вода подточила его, и когда река превратилась в болото, а потом и вовсе пересохла, Шарра превратилась в неприступную твердыню. Лестницу высекли примерно в то время. Мне удалось выяснить, что сотни лет назад Шарра была крепостью, в которой племена оборонялись от одержимых. Видимо, теперь она снова выступает в этой роли.

– ..Как же мы отсюда спустимся? – пробормотал Сунгай. – Рано или поздно нам придется это сделать, мы должны добраться до Ангура.

– У меня была веревка, – сказал Анвар с улыбкой. – Я человек запасливый, иначе не протянул бы тут так долго, верно? Я давно ожидал, что лестница перестанет быть доступной, я заметил, что горная порода разрушается в некоторых местах, а около двух лет назад в одном месте обвалился потолок над ней.

– Этим мы и воспользовались.

– О? Вы умудрились подвинуть тот обломок? Но ведь он очень тяжелый.

– Среди нас... есть Одаренные.

– А, – протянул китаб. – Одаренный Джазари, ясно.

– Ханса? – тихо спросил Сунгай. Острон кивнул.

– Ну что же, – сказал Анвар, – что мы тут стоим. Давайте поднимемся к вашему отряду, успокоим их.

Джейфар пошел первым; когда они снова показались в светлом холле, встревоженные лица людей смотрели на них. Потом поднялся Анвар, на которого все уставились с подозрением.

На свету китаба стало возможно рассмотреть внимательнее. На нем была одежда странноватого покроя, из-под светлого шахра выбивались длинные русые волосы, а пышность его бороды свидетельствовала о том, что этот человек действительно долгое время провел в одиночестве и отвык беспокоиться о своем внешнем виде.

– Давно я не видел такого количества людей, – улыбнулся Анвар. – Мир вам, стражи Эль Хайрана.

***

Добродушный толстяк провел их в более уютные помещения, которые явно когда-то давно были спальнями; здесь сохранились ржавые обломки, напоминающие собой остовы металлических кроватей. Должно быть, жители Шарры не знали недостатка в металле: Острон впервые видел что-то подобное, вся мебель племен делалась из дерева.

Если вынести обломки, в этих комнатах вполне можно было устроиться на какое-то время. В них были уютные небольшие окна, хотя и стекла в некоторых разбились. Люди занялись делом, и только Лейла бегала по храму с блестящими глазами: ну конечно, ход ее мыслей был очевиден. Кем бы ни были древние обитатели этого места, у них была металлическая мебель и застекленные окна, и Острон еще никогда в жизни не видел столь ровных и больших кусков стекла, как тут. Правда, он почему-то был уверен, что никакого золота Лейла тут не найдет, сколько бы ни искала.

Он встретил Анвара в одном из длинных коридоров, а напротив толстяка предсказуемо обнаружился Басир. Молодой китаб слушал ученого, почтительно склонив голову. Когда Острон приблизился к ним, он услышал, как тот говорит:

– ...две тысячи лет, юноша. Я, конечно, могу ошибаться, но у меня есть... свои методы. Только взгляни на эти фрески.

Острон вместе с Басиром повернул голову и заметил, что на стене коридора действительно темнеют древние рисунки. Рассмотреть, что на них изображено, правда, было почти невозможно.

– На верхних этажах они почти не сохранились, – сказал Анвар. – Когда-то в этих местах было очень влажно, а влага разрушающе действует на краску. Но на глубинных уровнях я нашел куда более любопытные образцы. ...А, молодой Одаренный Мубаррада. Тебе тоже интересно послушать о том, что это за место?

– А ты знаешь? – спросил Острон.

– Кое-что знаю. Я ведь не зря провел здесь столько лет, верно? – толстяк засмеялся. – Понимаю, скорее всего, никого из вас не волнуют исторические исследования, особенно когда идет война, и одержимые окружили нас со всех сторон... Но пока у вас есть время, ведь все равно придется переждать, пока Шараф высохнет. Кстати, возможно, тебя больше заинтересует кое-что другое. Пойдемте-ка со мной.

Острон и Басир, недоуменно переглядываясь, последовали за Анваром. Китаб уверенно шел запутанными коридорами, пока не вывел их в один из арочных холлов, окружавших здание Шарры; с этой стороны не было площади, и сразу за арками, выходившими наружу, скала резко обрывалась и уходила вниз. Острон осторожно подошел к самому краю и встал рядом с ученым.

– Ливни в этом году такие сильные, каких уже давно не было, – сказал Анвар. – Долину затапливает. Скоро этим голубчикам придется научиться плавать. Или дышать под водой.

Далеко внизу, у подножия скалы, действительно вопила толпа безумцев, и кто-то из них пытался взобраться по камню, но не получалось. Земля... то, что было у них под ногами, пенилось.

– Я полагаю, долину зальет, как не заливало много лет, – невозмутимо добавил китаб. – И им придется убраться отсюда. Все, впрочем, пересохнет очень быстро, и ваша задача – спуститься, как только это станет возможно. Тогда вы сумеете обогнать их и доберетесь до Харрод. Напрямую до реки не больше трех дней верхом.

– ...Подожди, то есть, ты хочешь остаться тут?

– Ну, я ведь еще не исследовал это место до конца...

– Но господин Анвар, здесь небезопасно. Очень скоро на этом берегу Харрод никого не останется, кроме одержимых, – возразил Острон. – Твои запасы еды наверняка небезграничны, а пополнять их ты не сможешь. Мы не имеем права оставить тебя здесь одного. Я уверен, Сунгай тоже захочет, чтобы ты пошел с нами.

Анвар постоял какое-то время, думая о чем-то; потом кивнул, будто сам себе.

– Ты прав, юноша, ты прав. Хотя Шарра – на удивление безопасное место, один я тут... гм... не справлюсь. Ну хорошо. Но не будете ли вы возражать, если я попрошу вас... помочь мне с вещами? За эти десять лет у меня накопилось немало материала, который я просто не могу оставить здесь.

– Конечно, мы поможем.

– Господин Анвар написал четыре книги о Шарре, – с благоговением добавил Басир, для которого книги еще со времени его работы в библиотеке Тейшарка были чем-то святым. – Пожалуй, никто в целом свете, кроме него, столько не знает об этом месте.

– Не исключено, – добродушно согласился толстяк. – Между прочим, не могли бы вы передать той девушке, что золота она здесь не найдет? Во времена, когда здесь еще жили люди, у них в обращении были... несколько другие деньги.

– К-конечно.

Спешно кивнув, Острон немедленно пошел искать Лейлу; ему отчего-то было немного стыдно за нее перед ученым китабом, и он решил укорить ее за жадность. Басир тем временем остался с Анваром.

– Если тебе действительно интересно, – сказал ему ученый, – я могу показать тебе фрески, сохранившиеся лучше всего. Правда, они находятся под землей. Там было достаточно сухо.

– Пойдем, господин Анвар.

Они вдвоем направились назад, следом за убежавшим Остроном; Анвар первым спустился по круглой лестнице, уводившей на подземные этажи Шарры, но в небольшой комнате, в которой хранились его бумаги, не остановился. Басир, с любопытством озираясь, шел за ним. Ученый уверенно прошел по длинному коридору, в конце которого была еще одна лестница, и они спустились еще ниже; коридор здесь будто расширился, а потом вывел их к большой круглой арке, за которой Басир обнаружил пугающую темноту.

– Обитатели Шарры знали много странных вещей, которые со временем были позабыты, – сказал Анвар, остановившись перед аркой. – Не бойся, юноша. Когда я обнаружил это все... ну, поначалу я не знал, как это работает. С годами я кое в чем разобрался. В моих бумагах есть очень важные заметки, которые просто должны попасть в руки китабским мастерам. Пожалуй, сейчас только им под силу повторить то, что там описано.

Сказав это, он провел рукой по стене сразу за аркой; Басир ахнул и зажмурился, потому что оттуда вдруг хлынул ослепительно яркий свет.

– К сожалению, эта штука работает только в двух комнатах, – раздался рядом голос Анвара. – Время было беспощадно к остальным, хотя когда-то божественное сияние освещало весь храм.

Когда Басир сумел открыть глаза, он обнаружил, что за аркой находится гигантский зал, залитый желтым светом. Анвар тем временем уже уверенно шагнул вперед.

Зал был совершенно пустым. Что бы тут ни было, это что-то не сохранилось. Но стены этого зала... стены не пустовали.

Басир остановился, раскрыв рот: зал представлял собой шестиугольник, и на каждой стене была огромная картина.

С картин на него глядели лица. От этих лиц будто так и исходило божественное спокойствие; их обладатели смотрели прямо перед собой, полные величия и мудрости.

– Шесть богов, – негромко сказал Анвар. – Теперь их изображают совсем иначе. Посмотри: прямо перед нами Хубал, несущий в своих ладонях Время.

Басир благоговейно поднял голову, рассматривая бога китабов. Это был светлоглазый, светловолосый мужчина с густой бородой, и навстречу смотрящему он протягивал руки, в которых лежало серебристое сияние.

– Справа от него Мубаррад, – добавил ученый, – пылающий божественным пламенем. Слева – Гайят, дарительница воды.

Мубаррад был чем-то похож на Острона, подумал Басир, потом смущенно поправился: то есть, это Острон на него похож. Только глаза бога светились яростным огнем. Гайят, богиня маарри, отличалась необыкновенной красотой. Из ее протянутых рук на картине лилась бирюзовая вода.

– Джазари, бог плутовства, – продолжал Анвар, поворачиваясь. Бог марбудов был смуглым и бородатым. – Ансари – богиня, дарующая жизнь. И Сирхан, великий охотник.

Золотистые кудри богини окружали ее белое, красивое лицо; бог джейфаров был суров, а глаза его напоминали глаза пустынного льва.

– Значит, когда-то в Шарре тоже обитали... племена? – спросил Басир. – Наши предки?

– Наши предки, – кивнул ученый, сложив руки на груди. – Но, пожалуй, тогда они еще были единым народом. На некоторых стенах я нашел древние надписи; они сделаны на другом языке, но я расшифровал их. Некоторые мне не понятны, но есть и те, которые я перевел и записал в одной из своих книг. В них достаточно часто встречается выражение, которое можно перевести как "сыны Эльгазена". Хотя временами я думаю: не ближе ли будет слово "последователи"?

Анвар тронулся с места и хотел было выйти, но тут в арку скользнул Острон.

– ...Ой, – сказал он, едва не вписавшись в ученого. – Извини, господин Анвар. Я ищу ту девушку, вы ее здесь не видели?

– Нет, – покачал головой китаб.

– Острон, посмотри, это изображения шести богов, – сказал Басир; Острон перевел взгляд на стены и точно так же, как Басир пять минут назад, раскрыл рот в удивлении.

– Мне кажется, я знаю, где может быть ваша дорогая расхитительница древних храмов, – произнес между тем Анвар и все-таки вышел в арку. – Почти уверен, это место должно было заинтересовать ее больше всего.

Басир и Острон, все оглядываясь на стены, пошли следом за ученым.

– Значит, это действительно храм, – прошептал Острон. – Почему он называется Шарра, я не знаю, но это храм, посвященный нашим богам!

– Шаррой, скорее всего, звалось поселение, которое некогда здесь было, – безмятежно сказал Анвар, шедший впереди. – Ведь и эта долина называется Шараф, звучит похоже, не правда ли?

– ...И точно, – воскликнул Басир.

Ученый тем временем повернул в какой-то неприметный коридор, и тот вывел их в небольшой зал. Зал был темным, но в другом его конце неярко светилась лампа.

– Лейла, – позвал Острон. – Что это ты тут делаешь?

– ...А, это вы, – раздался голос девушки. – Тут дверь, которую я не могу открыть! За ней наверняка что-то спрятано! Может, там у них была сокровищница?

– Лейла, тебе не стыдно?..

– Чего это мне должно быть стыдно?

– Это действительно храм! Святое место! А ты только о золоте и думаешь.

– Но кому оно нужно, богам? Я просто...

Анвар на удивление бесшумно подошел к ней и мягко забрал у нее лампу, поднял повыше. Лампа действительно осветила небольшую дверь, у которой не было ни намека на ручку.

– Здесь нет золота, – сказал он. – Ты напрасно его ищешь. Но за этой дверью и вправду скрывается кое-что важное.

Его пухлые пальцы ловко надавили на какие-то неприметные точки, и дверь вдруг беззвучно распахнулась, едва не стукнув Лейлу. Девушка быстро отскочила. Внутри была кромешная тьма, но Анвар смело шагнул вперед, и там вдруг вспыхнул свет, такой же, как и в шестиугольном холле.

Эта комната пустой не была. Вдоль стен стояли длинные столы, на вид сделанные из металла; на них тоже были навалены непонятные металлические детали, о предназначении которых оставалось лишь догадываться. Лейла первой шмыгнула следом за ученым и тут же схватила какую-то штуку, больше похожую на цилиндр; штука легко поместилась у нее в ладони, но когда девушка попробовала куснуть ее, металл легко помялся.

– Осторожнее, – предупредил ее Анвар. – Некоторые из них могут быть ядовиты.

Она тут же заплевалась и бросила цилиндр на стол. Острон и Басир переглянулись.

– Что это за место, господин Анвар? – спросил китаб.

– Похоже на мастерскую, – пожал тот плечами. – Обитатели Шарры много работали с металлом. Ты бывал когда-нибудь в мастерской пиротехника, Басир? Некоторые ремесленники нашего народа делают похожие вещи. Например, эта, – он взял со стола небольшую коробочку, – взрывается, если ударить по ней как следует. Не то чтобы сильно, но когда я это обнаружил, я на какое-то время остался без бороды и бровей, – он рассмеялся.

– Китабы действительно умеют делать такие вещи? – изумился Острон. Басир кивнул.

– Ну, стекло в основном делают как раз в сабаинах, – ответил он. – Еще я слыхал об одном мастере, который научился делать такие штуки, если их поджечь, они взлетают высоко в небо и вспыхивают там разноцветными огоньками.

– Зачем? – не понял Острон.

– Ну, просто красиво.

Он пожал плечами.

– Пойдемте же, – сказал Анвар. – Ты убедилась, милая, что здесь тебе нечем поживиться?

– А эти штуки можно продать в сабаинах?

– Нет, не думаю. В любом случае, ты же не захочешь тащить с собой коробочку, которая может вспыхнуть от нечаянного удара?

Подумав, она согласилась; все четверо вышли из комнаты. Свет в ней потух, и Анвар захлопнул дверь.

– Это место таит в себе много загадок, – сказал он. – К сожалению, даже за десять лет я не сумел отгадать все. Куда ушли все жители Шарры? Почему забросили столь удобное жилье? Видимо, этого я так и не узнаю. Впрочем, может быть, то, что я уже узнал, пригодится... возможно, даже поможет вам, юные стражи, в борьбе с одержимыми.

***

Дождь закончился к ночи, и тучи разошлись, обнажив нежно-сиреневый закат; солнце уже ушло за горизонт, оставляя за собой чуть тлеющий след. Стало прохладно, и на площади, залитой водой, гулял свежий ветер. В здании храма, впрочем, было достаточно тепло, и люди устроились на ночлег. По привычке хотели было выставить часовых, но Анвар пожал плечами:

– К чему? – сказал он. – Здесь до нас никто не доберется. Посмотрите вниз, мы окружены водой.

Он был прав. Подумав, они все-таки улеглись спать, и вскоре комнаты, занятые ими, окутало сонное сопение. Ощущение небывалого спокойствия охватило Шарру, и Острон, сидевший на каменных ступенях, которые вели на площадь перед храмом, откинулся на шероховатую поверхность столба, посмотрел в небо.

Стоявший рядом Сунгай выпустил Хамсин, и птица взлетела, распахнув крылья, громко ухнула и скрылась. Джейфар поправил тюбетейку, съехавшую набекрень.

– Необыкновенное место, – негромко сказал он, оглядываясь. Острон кивнул.

– Мирное. Ума не приложу, почему люди обходили его стороной столько веков.

– Это все предрассудки, – услышали они низкий голос ученого китаба; Анвар только что вышел из арки, ведшей вглубь храма, и подошел к ним. Потянул носом. – Это место было давно заброшено, а люди боятся покинутых мест. Это логично: ведь если прежние обитатели зачем-то ушли, значит, были причины.

– Но зачем они ушли из Шарры? – спросил Острон. – У тебя есть хоть какие-нибудь догадки?

– Догадки есть, – кивнул Анвар. – Но слишком мутные, поэтому, я надеюсь, вы простите мне, если я не буду о них говорить.

Они помолчали. На небе высыпали первые звезды, еще неяркие, и на востоке показался тоненький серпик луны.

– День завтра будет жаркий, – сказал Сунгай. – Возможно, к ночи уже настанет время уходить.

Острон очнулся от своих мыслей, вздохнул.

– Я ранил того человека, – тихо произнес он, – но боюсь, что не убил. Это значит, мы в постоянной опасности. Если я не смогу использовать свой Дар...

– Что ты хочешь сказать этим, юноша? – поинтересовался Анвар. – Есть время, когда ты не можешь призывать огонь?

– Есть человек, – криво усмехнулся Острон, – в присутствии которого я не могу управлять пламенем. Никогда в жизни не слышал о таких, но он пришел вместе с одержимыми, и я думаю, что он преследует меня.

– Это интересно.

– ...Это опасно, господин Анвар.

Ученый лишь пожал плечами и пошел прочь. Должно быть, проведя столько лет в полной безопасности, он просто не может представить себе, что их ждет, возможно, уже завтра. Острон и Сунгай переглянулись.

– Значит, Ханса – Одаренный, – сказал Сунгай. – Признаться, я этого не ожидал. Расскажи, как он обнаружил это?

– Мне кажется... он уже знал о том, что у него есть Дар, – буркнул Острон. – Просто никому не сказал.

– То есть, и мы все это время, как идиоты, бегали вокруг да около и орали, что нужно срочно найти других Одаренных, а он сидел и молчал? – возмутился джейфар; Острон рассмеялся.

– Выходит так.

– Он что, не понимает, что?..

– Сунгай. Ханса еще мальчишка. Скорее всего, он просто испугался.

– Что значит – испугался? Сражаться с одержимыми так он не испугался?..

– Он испугался ответственности, которую означает Дар.

Сунгай вздохнул и опустился на плиту рядом с Остроном. Тот молчал, еле заметно улыбаясь, и смотрел в небо; но в его глазах не было улыбки.

– Хорошо, – буркнул джейфар. – Ну, кто еще скрывает от нас свой Дар? Басир? Улла?

– Улла в чашке воды может захлебнуться, – рассмеялся нари. – Ты что.

– Или этот Анвар, – понизив голос, Сунгай обернулся. – Ты помнишь, что он сказал? В самом начале? Он сказал: "уже началось?"

– Что ты имеешь в виду?

– Он знал, что стена Эль Хайрана падет. И что нам придется отступать на север.

– И что?

– А то, что Дар Хубала, бога времени, заключается в предвидении, – сердито сказал Сунгай. – Что, если он может видеть будущее?

– ...Ну, – Острон пожал плечами, – Анвар ведь ученый. Я сам еще в библиотеке Тейшарка слышал о пророчестве, в котором описывается ровно то, что сейчас происходит. Одаренных все меньше, а темный бог проснулся и пошел в наступление. Ты не думаешь, что Анвар, как начитанный человек, тоже знает об этом?

Сунгай нахмурился и покачал головой.

– И все-таки надо будет спросить его об этом. А Хансе я еще выскажу все, что о нем думаю.

– Зато он с нами, – улыбнулся Острон. – Нас уже трое. Это ведь хорошо, правда?

– Если еще что-то в этом мире может быть хорошо, – согласился тот.

Фарсанг четырнадцатый

Солнце светило ясно, но холод никак не уходил. Вокруг было царство... вечной зимы, если бы зима была вечной в пустыне. Яркий дневной свет высеребрил все, делая песок почти белым, а шатры серыми. Что-то было в этом месте не так...

Он вроде бы и сидел под откинутым пологом шатра, а вроде бы и стоял; ощущения сливались. Холод мешал сосредоточиться. Лагерь был пуст. Ни звука; ни единой живой души. Ему не нужно было оглядываться, чтобы знать это. Даже когда люди спят, не бывает такой тишины. От этой тишины звенит в ушах.

Глаз уловил движение. Он стремительно повернул голову, боясь упустить. Молчание... кто-то был там, только зрение почему-то отказывалось воспринимать его четко, и он видел лишь мутную фигуру. Фигура приблизилась. Еще немного.

Мой верный слуга, прошелестел холодный бесполый голос где-то над ухом. Плод тщательного отбора на протяжении нескольких веков.

Глаза наконец резко сфокусировались на фигуре; он вздрогнул.

Человек в черном плаще шел по направлению к нему, и несмотря на то, что ветра не было, – ни намека на движение воздуха, – плащ колыхался. Темные волосы были аккуратно зачесаны назад, лицо чужака – белое, похожее на алебастровую маску, без единой эмоции на нем.

Эти глаза он знал.

Потомки Эльгазена и Суайды пошли разными путями, продолжал нашептывать голос. Но не думай, будто мы не нашли всего того, что открылось детям Эльгазена. На каждый дар ваших никчемных богов есть ответ.

Белоглазый приближался. Все стремительнее и стремительнее; его лицо оставалось неподвижным, плащ хлопал за спиной без звука, – а он не мог и пошевелиться, сделать шаг в сторону, и казалось: сейчас они столкнутся, и было удивительно, отчего еще человек в черном плаще не извлек из ножен палаш, разве только...

Он был уже настолько близко, что можно было разглядеть каждую черточку его холодного, холеного лица. Тени вокруг глаз, высокий лоб, острые иголочки зрачков, окруженные снежной мякотью радужки. Сейчас они соприкоснутся...

На какой-то момент холод окатил его с ног до головы: белоглазый прошел насквозь, не замедлившись, и растаял.

Острон медленно открыл глаза.

Необъяснимый холод сна превратился в обычный, предутренний, какой всегда бывает в пустыне перед рассветом. Он лежал на бурке, и плащ сполз с него. Сев, Острон спешно завернулся в бурнус. Люди вокруг спали. В сумрачной комнате храма стояла тишина, но не пугающе-беззвучная, а заполненная дыханием спящих. Сколько ни оглядывался, белоглазого он нигде не заметил. И то сказать, откуда ему взяться здесь, белоглазому? Если только он не научился летать.