Текст книги "Лиловый (I) (СИ)"

Автор книги: . Ганнибал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)

***

Под вечер Исан стал подолгу и задумчиво смотреть на запад, даже направил своего верблюда налево, оказавшись на самом краю отряда. Остальные всадники заметили это, и довольно быстро белоглазый обнаружил, что рядом с ним едут и Острон с Сунгаем, а другие смотрят в их сторону.

– Что там? – спросил Исан, указывая на запад. – Какое-то селение?

Сунгай оглянулся на нахуду Дагмана, который знал местность лучше всех; маарри задумался будто, почесал бороду.

– Там был небольшой ахад, – наконец сообщил он. – Крошечный, буквально четыре семьи. Тот оазис в стороне от дороги, и к тому же озерцо там в последние годы пересыхает. А что?

– У меня... странное ощущение, – сказал Исан, когда их взгляды устремились на него. – То появляется, то пропадает. Это бывает, когда одержимый где-то далеко. На грани восприятия. А что дальше того поселка?

– Ничего, – пожал плечами Дагман. – К северу, разумеется, лежит ахад Санджар, в который мы и направляемся.

– Далеко до него?

– Фарсангов девять, – ответил нахуда. – По моим расчетам, мы как раз находимся точно к востоку от того маленького ахада, как же он назывался... и в девяти фарсангах к югу от Санджара.

Исан снова оглянулся на запад; солнце опускалось за горизонт и оставило огненные отсветы в его глазах. Верблюды стояли, люди выжидали.

– Я могу ошибаться на таком расстоянии, – наконец сказал Исан. – Я всегда хорошо чувствовал присутствие других слуг Асвада, но девять фарсангов – это слишком много даже для меня. И к тому же, может быть, это какой-то очередной отряд разбойников. Он мерцает к западу, не к северу.

– Если в том ахаде одержимый, мы обязаны поехать туда, – угрюмо сказал Сунгай. – Возможно, они еще не знают об этом. Острон, что скажешь?

– Небольшой крюк не повредит, – подумав, кивнул Острон. – А если в итоге мы спасем чью-то жизнь, то тем более.

– Я как-то ходил этой дорогой, – сообщил нахуда Дагман, трогая своего верблюда с места, – я поведу. А ты, Исан, сообщай, если твое... мерцание сместится в сторону.

Тот коротко кивнул. Мозолистые ноги верблюдов уверенно зашагали по песку, поднимаясь на гребень бархана; оказавшись наверху, Острон огляделся. Это было величественное зрелище, куда ни посмотри – везде пески, будто золотое море, освещенное багрянцем заката, и лишь впереди темнеет короткая полоска: никак оазис, приютившийся посреди дюн.

Дорога была недолгой, и к моменту, когда светило окончательно утонуло в золотом море, путники уже въехали в оазис. Островок буйной зелени в пустыне действительно был совсем небольшим, и посреди деревьев виднелись терракотовые дома: Острон насчитал восемь. Их появление не осталось незамеченным, конечно, люди с криками выбегали на улицу, какие-то детишки неслись следом, восторженно следя за вооруженными всадниками.

Они остановились на небольшой площади, где нахуда Дагман спешился и заговорил о чем-то со стариком в платке-мауде, а Острон вопросительно взглянул на ехавшего рядом Исана.

– ...Пропало, – сказал тот.

– Совсем?

Исан нахмурился.

– Все это время я чувствовал его. А теперь не чувствую.

– Ты можешь определить, мы хотя бы приближались к нему или нет?

Тот задумался будто.

– Да, мне показалось, что приближались. Я говорю, он то и дело пропадал. Трудно сказать точно, когда он появляется на короткие мгновения и тут же гаснет.

– Значит, зря тащились сюда, – вздохнул за их спинами Элизбар.

– Я с самого начала предупредил, что могу ошибаться, – в голосе Исана послышалась легкая уязвленность; Элизбар лишь пожал плечами.

– Ладно тебе, белоглазый, я на тебя не ругаюсь.

Внимание Острона тем временем оказалось привлечено к Дагману и старику, с которым тот разговаривал; люди понемногу собрались вокруг них, и кажется, на площади в тот момент было все население крошечного ахада. Острон заставил верблюда опуститься на колени и соскользнул с седла, почти подбежал к Дагману.

– В чем дело?

Рядом со стариком стоял бородатый маарри, переводивший взгляд с одного на другого.

– Я понимаю, – сказал он, – вряд ли стоит надеяться, вы воины, а не торговцы... но может быть, среди вас есть кто-нибудь, разбирающийся в лекарствах?

– Кто-то болен? – немедленно отреагировал Острон.

– Моя жена...

– Элизбар!

– С вами лекарь? – на лице бородатого вспыхнула отчаянная надежда. – Гайят милостивая!

– Он не лекарь, – отозвался Острон. – ...Он Одаренный.

– Чего? – угрюмо спросил подошедший Элизбар; за спиной Острона бородатый маарри только раскрыл рот в изумлении. Острон коротко кивнул в его сторону:

– У этого человека больна жена, он просит о помощи.

– Я не лекарь, – немедленно отозвался Элизбар.

– Она при смерти, господин.

– И что?..

– Элизбар, – негромко сказал Острон, заставив того непроизвольно подобраться. – Мы все равно сделали этот крюк, так что пусть это будет не зря.

Покосившись на Исана, Элизбар буркнул что-то неразборчивое себе под нос.

– Веди, – предложил Дагман. – ...Кстати, господин Файясуддин, нам, видимо, придется заночевать в вашем ахаде. Я так понимаю, постоялого двора у вас нет?

– Я буду счастлив пустить вас на ночлег, – вместо старика отозвался бородатый маарри, – у нас большой дом, и...

– Иди-иди, – сказал Элизбар и подпихнул его в спину.

У бородатого, который назвался Искандером, действительно был немаленький дом; двухэтажный, с террасой, окружавшей его с обеих сторон. В одном из окон горел свет. Путешественники гуськом вошли следом за хозяином в прохладный зал, где и расположились на подушках, и только Острон и Элизбар поднялись наверх, к больной: Элизбар в помощи Острона, конечно, не нуждался, но тот предпочел лично проследить, чтобы ушлый ассахан честно исполнил свой долг.

Искандер вошел в спальню первым, негромко позвал:

– Ясмин. Я привел... человека, который поможет тебе.

Следом за ним вошел Элизбар, с лица которого не сходила постная мина, а последним шагнул в комнату Острон.

Худая бледная женщина лежала в постели у окна, ее волосы черными кружевами растрепались по подушке, а на покрывале рядом с ней сидела маленькая девочка. Искандер смутился будто, подхватил ребенка на руки. На место девочки опустился ассахан, положил ладонь на лоб женщины.

– Сонная болезнь, – подумав, сказал он. Закрыл глаза; казалось, ничего не происходит, но Острон знал уже, что Дар зачастую действует невидимо. Дыхание женщины, бывшее хриплым и тяжелым, медленно выровнялось. Элизбар наконец отнял руку от ее лба и буркнул: – Пусть поспит. Завтра утром от болезни не останется и следа.

С этими словами он стремительно поднялся и вышел. Искандер и Острон остались стоять; девочка схватила отца за мауд и попыталась стянуть его.

– Я... не знаю, как отблагодарить вас за это, – наконец неловко сказал маарри, перехватывая крошечные ручонки. – Еще вчера казалось, что жизнь моя окончена...

– Это воля случая, – улыбнулся Острон. – Если бы не ошибка одного из моих спутников, мы бы никогда не приехали в твой ахад. ...Как зовут маленькую красавицу?

– Раяна, – Искандер будто смутился.

***

– Когда-то в этом доме жили мои родители и трое братьев, – пояснил маарри, – но родителей уж больше нет на свете, а братья предпочли переехать; старший живет в Санджаре, двое младших ходят по Харрод на самбуке. Так что места полно. Вы направляетесь в Санджар, верно?

– Да, – кивнул Острон. Они сидели в зале на первом этаже, и жители ахада в благодарность за чудесное исцеление больной женщины принесли угощение, и хотя старейшина Файясуддин строго предупредил, что почтенным гостям необходим отдых и покой, любопытные люди то и дело заглядывали к Искандеру, притворяясь, что им что-то нужно. От детишек было вовсе не избавиться: сколько их ни гоняли, пятеро сорванцов с хохотом забежали в зал и залезли под длинный стол, взрослые долго извинялись перед гостями, только пришлось их оставить.

Никто, впрочем, особо не возражал. Сафир, на чьем лице в кои-то веки была улыбка, весело возилась с одной из девочек, на коленях Лейлы с важным видом сидел мальчишка лет трех, а еще двое пристали к Сунгаю, пытаясь погладить Хамсин. Острон даже на какое-то мгновение остро позавидовал им: сова сердито ухала, но позволила двум маленьким ладошкам погладить себя по спине.

Может, Элизбар все еще немного злился на Исана за то, что по его ошибке они оказались в ахаде Тасним и сделали ненужный крюк, а Острон был даже доволен. В большом доме Искандера определенно чувствовалось присутствие заботливой женской руки; окруженные детским хохотом, они просто не могли думать об одержимых, о сражениях, о смерти. Даже присутствие Исана не омрачало настроения. Более того, один из мальчишек забрался к тому на колени и спросил:

– Дяденька, а почему у тебя глаза белые?

Слышавшие вопрос Острон и Ханса напряглись, но Исан выглядел немного растерявшимся и сказал:

– Ну, потому что я такой родился.

Мальчишка хотел было задать новый вопрос, когда Ханса перехватил его и усадил к себе. Белоглазый с облегчением вздохнул, Острон отвернулся и обнаружил, что на полу возле его подушки стоит двухлетняя Раяна, прижимая к груди тряпичного зайца.

– На, – сказала она и протянула ему игрушку. Острон, растерявшись не меньше Исана, покорно принял дар.

– Спасибо.

Девочка улыбнулась и побежала куда-то. Острон было позабыл о ней, слушая разговор между старейшиной и Дагманом, но тут его снова подергали за рукав.

На этот раз Раяна притащила маленькую деревянную лошадку.

– На!

Пришлось взять и лошадку. Девочка на этом не успокоилась, и Острон в панике обнаружил, что она тащит игрушечного верблюжонка; заметив это, рассмеялась Лейла, сидевшая напротив.

– Ты ей понравился, – сказала девушка.

– Что мне со всем этим делать? – спросил Острон, глядя на свои колени, на которых лежали игрушки.

– Ничего, потом тихонько положишь на место. Ха-ха, Ханса, погляди, у Острона появилась невеста!

– Тоже мне невеста, – растерялся нари.

– ...Я все-таки настаиваю, – донесся до него голос Искандера. Он перевел взгляд на хозяина дома. Искандеру отвечал спокойный Сунгай:

– Что ты, нет необходимости. Я думаю, тебе лучше побыть с женой, разве не так? Нахуда Дагман знает дорогу, мы доберемся без проблем.

– Не зови меня нахудой!..

– Но это дело чести, – не сдавался маарри. – В конце концов, я ваш касида. По обычаям я должен проводить вас.

– Во имя Сирхана, – вздохнул Сунгай, – хорошо, но не стоит провожать до самого Санджара. Пары фарсангов будет достаточно. Мы и так благодарны тебе за ночлег и угощение, Искандер.

– Это такая малость!

Острон принял очередную игрушку от Раяны, которая убежала за следующей, и улыбнулся. Касида... совсем как в старые добрые времена. Он и не знал, что у оседлых племен этот обычай тоже жив. Кочевники блюли его много веков; если в шатре семья принимала гостей, то ее глава, хозяин-касида, считал их своими гостями еще трое суток после того, как они уехали. В опасные времена и провожал сколько-то; видимо, Искандер счел, что раз времена опасные... глупо, конечно, скорее они защитят его, чем он их, но приятно: напоминает о старой жизни.

Малышка Раяна тем временем, кажется, перетаскала все свои игрушки и решила подарить себя, забралась к Острону на колени. Он мягко придержал ее за плечо, чтоб не свалилась; она была горячая и тонкая, как птичка.

– Зачем он хочет провожать нас? – вполголоса спросил его Исан.

– Это обычай, – пояснил Острон. – Мы его гости.

– Странный обычай, – пробормотал белоглазый, – разве это не означает, что он будет возвращаться домой в полном одиночестве?

– Поэтому Сунгай и согласился лишь на пару фарсангов. Не думаю, что на этом пути с ним что-то случится. К тому же, ты же чуешь одержимых, верно?

– Поблизости никого нет, – не меняя выражения лица, отозвался Исан. – Но я не думаю, что то мерцание мне померещилось.

– Может ли такое быть, что на самом деле оно было к северу отсюда?

Исан помедлил с ответом.

– Не уверен, – наконец сказал он. – Ты не думаешь, что я обманываю вас всех, нари?

– Нет, – удивился Острон. – Почему?..

– Может, в первый раз я привел тех одержимых и специально выдал их вам, чтобы вы поверили мне, – сказал Исан. – И теперь заманиваю вас в ловушку.

Острон медленно повернул голову и долго смотрел в глаза безумца, прищурившись. Белое лицо Исана оставалось совершенно беспристрастным; тонкие губы – лишь узкая полоска.

– Нет, я так не думаю, – сказал Острон.

– Полагаю, некоторые твои спутники не согласны с тобой.

– Они считают, что я слишком доверчив, – кивнул нари. – Что ж, время покажет, ошибся ли я.

Вечер плавно подошел к своему концу; старейшина Файясуддин пожелал гостям доброй ночи, не без помощи Искандера и робко сующих головы в дверь родителей выгнал сорванцов из зала; Острон в замешательстве обнаружил, что девочка на его коленях уснула, и бережно передал ее отцу, как великое сокровище, но девчонка и не проснулась. Он не видел, как улыбаются Сафир и Лейла, глядя на него. Потом Искандер провожал гостей по комнатам, в результате короткой драчки Элизбар, пытавшийся ущипнуть Лейлу за мягкое место, получил звонкую пощечину, заставив Хансу оглушительно хохотать; Ханса в итоге тоже схлопотал от Лейлы (за то, что мог разбудить малышку Раяну) и поспешил скрыться за спиной Острона. По безмолвному соглашению Острон, Исан и Абу Кабил разделили одну комнату на троих. Кузнец с невозмутимым видом разлегся на топчане, Острон еще какое-то время начищал ятаганы, потом заметил, что Исан неподвижно стоит у окна и смотрит на улицу.

– Ты спать-то собираешься, глазастый? – опередил его вопрос Абу.

– Разве мы этой ночью не назначаем караульных? – холодно отозвался тот. Острон пожал плечами.

– Здесь безопасно, – сказал он. – Хамсин вполне будет достаточно, она все равно ночная птица.

– Птица? – с легким недоверием будто спросил Исан. – Ты доверяешь свою безопасность птице?

– Не стоит недооценивать Хамсин.

– Идиот, – произнес белоглазый. – Я мог ошибиться, но я чуял присутствие одержимого. Если он снова появится, эта твоя Хамсин сможет убить его?

– ...Ладно, ты прав, – вздохнул Острон. – Схожу предупредить остальных.

***

– Да он параноик, – недовольно бормотал с утра Элизбар, чья очередь нести караул выпала на глухие ночные часы. – Ни намека на одержимых, а он бьет панику.

– Лучше быть невыспавшимся, чем убитым, – резонно возразил Сунгай. – В этом я с ним согласен.

Солнце еще не взошло, лишь озарив горизонт алой полоской; уже когда они собирались выходить, из своей спальни спустилась и Ясмин, жена хозяина дома. Она еще была бледна, и ее темные волосы только подчеркивали это, но женщина уверенно держалась на ногах и улыбнулась им. Острон, Басир и Ханса как раз неловко пихали друг друга локтями, когда она вдруг низко поклонилась и сказала:

– Наша семья в неоплатном долгу у вас.

– Не стоит благодарности, – ляпнул растерявшийся Элизбар: в тусклом утреннем свете Ясмин оказалась красива; кто-кто, а ассахан всегда был падок до женской красоты. Ханса между тем ехидно усмехнулся и ткнул его в спину.

– Мир вам, – степенно сказал Сунгай, намеренно не обращая на них внимания. – Да хранят вас боги.

– Пока! – звонко крикнула Раяна, когда они уже собирались выходить на улицу. Острон невольно улыбнулся.

– Попрощайся с невестой, – прыснул ему на ухо Ханса.

– Пошел ты в Хафиру, – отозвался Острон, но погромче все же добавил: – Пока, Раяна!

Искандер вышел последним, закрыл за собой дверь; сноровисто закрыл лицо маудом по обычаям маарри, оставив лишь глаза.

– Ты не передумал? – негромко спросил его Сунгай. – Ведь обратно тебе придется возвращаться в полном одиночестве.

– Что я, здешних барханов не знаю, что ли, – коротко усмехнулся тот. – Да и не такой я беззащитный, господин Сунгай.

С этими словами он мягко отодвинул полу бурнуса, продемонстрировав висевший на поясе скимитар. Сунгай вздохнул.

Немногочисленные жители ахада Тасним провожали их; верблюды бодро перешли на достаточно быстрый шаг, и Острон еще обернулся, чтобы помахать на прощанье сорванцам, которые гнулись вокруг них прошлым вечером.

Искандер уверенно ехал первым, едва отставая от него, шел верблюд Сунгая; Хамсин дремала на плече хозяина, прохладный утренний ветер ерошил перья на ее спине. Острон уже привычно оказался в самом конце отряда, рядом с Исаном.

Они миновали последние деревья, потом ахад стал медленно удаляться, пока не превратился в темную полосу; Сунгай предупредил Искандера, что тому надо будет вернуться, пока еще будет видно эту полоску зелени.

– Обычаи обычаями, – сурово сказал джейфар, – но все-таки мы не очень нуждаемся в защите и покровительстве, а вот ты будешь возвращаться домой один. И времена сейчас действительно опасные.

Искандер в ответ лишь пожал широкими плечами. Он, в общем, выглядел так, будто в самом деле может постоять за себя; хотя он был среднего роста, телосложение маарри точно нельзя было назвать хрупким, и наверняка он умел обращаться со скимитаром. Острон не слишком беспокоился на его счет.

Его больше беспокоил Исан, который время от времени оборачивался и долго, пристально смотрел назад.

– ...Ничего, – заметив взгляд Острона, покачал он головой, но оглядываться не перестал.

– Что ж ты вертишься? – буркнул нари.

– Он был там вчера, – отозвался Исан. – А если он снова появится сегодня?

– А если он на самом деле на севере?

– Если ты такой умный, сам определяй.

– Ладно-ладно, извини. Тебе виднее.

Наконец, достигнув вершины одного из барханов, Сунгай остановился и оглянулся; видимо, джейфар счел расстояние достаточным.

– Здесь мы попрощаемся с тобой, Искандер, – сказал он. – Рад, что судьба свела нас вместе. Да хранит тебя Гайят.

– Боги пребудут с вами, господин Сунгай, – кивнул в ответ маарри. – Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

Он тронул своего верблюда с места и проехал мимо стоявших путешественников; поравнявшись с Остроном, улыбнулся ему одними глазами.

– Раяна будет скучать по тебе, господин Острон.

Острон подавился. Верблюд Искандера плавно перешел на бег и принялся быстро удаляться, пока одинокий всадник не превратился в небольшую точку на безбрежном золоте пустыни.

– Вперед, – окликнул их Сунгай. Всадники понемногу тронулись в путь; Исан вроде наконец перестал вертеться и смотрел перед собой из-под тени капюшона. Вскоре впереди завели какой-то очередной ученый разговор Анвар и Абу Кабил, а Басир направил своего верблюда так, чтобы быть поближе к ним, и жадно слушал; Элизбар бочком приблизился к Лейле и что-то сказал ей, но та почти сразу яростно замахнулась на него кнутом. Ассахан был достаточно пронырлив, чтобы увернуться, впрочем, но кнут попал по боку его верблюда, и какое-то время перепуганное животное неслось нелепыми скачками, обогнав Сунгая, пока Элизбар не успокоил его.

Все было мирно, как только могло быть. После обеда они прибудут в ахад Санджар, и хотя Острон был совсем не уверен, что они что-то найдут там, – кто знает?..

А потом Исан резко дернул своего верблюда за повод, и тот покорно остановился. Острон по инерции проехал дальше, но остановился тоже и обернулся; белое лицо безумца ничего не выражало.

– Он там, – сказал Исан.

– Кто?.. – не сразу понял Басир.

– Одержимый, – спокойно пояснил тот. – Я неверно оценил вчерашнее мерцание. Он все это время был там, просто Асвад еще не до конца поглотил его. Только что он проснулся.

– Что... – начал было китаб, но Острону дважды объяснять не надо было.

Одержимый в крошечном ахаде Тасним! Искандер, быть может, еще не успел вернуться домой, а дома у него лишь Ясмин с маленькой дочкой! Никто из них не ожидает этого, помимо Искандера сражаться может от силы пара мужчин, и!..

Не говоря ни слова, он с размаху хлестнул своего хеджина кнутом. Тот резко сорвался с места и помчался назад; Острона в тот момент почти не волновало, что будут делать остальные его спутники, он думал только об одном.

Беззащитные люди в опасности.

За его спиной раздались голоса; он не видел, но первым следом за нари тронулся Исан, потом и Сунгай резко выкрикнул:

– Поехали, живо!

Белоглазый, несшийся в самом начале отряда, сразу за Остроном, отстраненно думал: "и никто из них даже не удосужился подумать, не солгал ли я". Ему это было непонятно и казалось необычайной глупостью. Он не знал, что как минимум трое человек подумали об этом, но чем они руководствовались, принимая решение следовать за Остроном, ему тоже было невдомек. Сильные ноги животных разбрасывали в стороны песок; на этот раз в хвосте отряда оказался Анвар, который не так хорошо умел управляться с верблюдом, а все остальные почти поравнялись друг с другом, растянувшись в линию. Темная полоса ахада, исчезнувшая было на горизонте, снова проявилась и начала расти. Все больше и больше; стало возможно различить отдельные деревья на границе оазиса.

А потом Острон увидел струйку дыма, поднимающуюся в небо.

– Что-то горит! – крикнул он. – Исан! Он один?!

– Один, – отозвался из-за его спины белоглазый.

– Спаси их Гайят, – пробормотал нахуда Дагман. Они стремительно приближались к оазису, который покинули всего несколько часов назад; дым вдруг повалил с необычайной силой, черный, а потом резко побелел.

– Они убили его, – вдруг сказал Исан. Короткий миг облегчения охватил их, но Острон не замедлил бега животного и буквально влетел под зеленый свод деревьев. Теперь уже все могли чуять, что пахнет гарью.

А потом он увидел почерневшие остатки сгоревшего дома.

Пламени не было; ноги верблюда зачавкали по грязной луже, растекшейся вокруг. Острон соскочил на землю и оказался по щиколотку в воде, бросился вперед.

Он первым и увидел движение. Простоволосый человек в растрепанном бурнусе вышел им навстречу, неся что-то в руках. Острон остановился, так резко, что бежавший за ним Ханса врезался в него.

Искандер поднял на них потемневшие глаза.

На его руках лежал небольшой сверток, размером с двухлетнего ребенка. Перепачканная золой ткань сиротливо хлопала на ветру; что-то темное было завернуто в нее, что-то...

Издав сдавленный стон, Сафир вцепилась в шерсть своего верблюда и спрятала лицо.

– Раяна, – еле слышно сказал Искандер. – Моя Раяна.

Острон в отчаянии оглянулся на Элизбара, но тот только покачал головой; ассахан был бледен, как бумага.

– Он поджег дом, – добавил Искандер, прижимая сверток к груди. – Когда я пришел, пламенем был объят весь первый этаж. Я убил его. Я потушил огонь.

Напуганные люди показались из-за угла другого дома; женщина прятала за своей спиной сына, мужчина сжимал в руке саблю.

– Я опоздал, – выдохнул Искандер. Они молчали, не зная, что сказать; наконец Острон услышал тяжелые шаги за своей спиной.

Абу Кабил обогнул его, подошел к обезумевшему от горя маарри. Положил руку тому на плечо.

– Он использовал Дар, – негромко сказал Исан слева от Острона. – Он Одаренный Гайят.

– Заткнись, – безголосо ответил ему Острон.

***

Сняв платки, люди стояли вокруг. Опустили головы; кто-то всхлипывал. Свежая могила была усыпана цветами, возле нее на колени опустился Искандер.

Все молчали.

Поначалу тело старика Файясуддина, который оказался одержимым, не хотели хоронить; выкинуть его шакалам на съедение, предложил кто-то. Острон был тем, кто напомнил им: этот человек долгую жизнь прожил среди них, и хотя его последний поступок, может быть, перечеркнул все, что он делал до того, это не делает его животным.

Вторая могила, поменьше и без намека на цветы, была выкопана на окраине оазиса. Ханса и нахуда Дагман вдвоем сделали это, тихо, пока остальные хоронили жену и дочь Искандера, потом бесшумно вернулись к остальным.

– Ты был прав, – еле слышно сказал Острон стоявшему рядом с ним Исану. – Если бы мы задержались хотя б на пару часов, я бы смог остановить его, и никто бы не пострадал.

– Но тогда этот человек не открыл бы в себе Дар, – спокойно возразил Исан.

– Да что ты... а, – Острон поник. – Тебе не понять этого, белоглазый. Люди погибли, а ты только и говоришь, что о его Даре.

– Разве это не важно?

– Нет ничего важнее человеческой жизни.

– Я о том же, – пожал плечами Исан. – Его Дар спасет еще не одну жизнь. Если человеческая жизнь так важна, то разве тысяча их не важнее, чем две?

– Опять ты со своей логикой.

Они замолчали. Искандер медленно выпрямился, обернулся. Его лицо было пустой маской; серые глаза стали почти белыми.

– Я должен идти с вами, – сказал он, обращаясь к Острону. – Верно?

Что-то внутри у него болезненно сжалось, но Острон тем не менее кивнул.

– Да, – тихо ответил он.

– Хорошо, – бесчувственным голосом произнес Искандер. – Пойдемте... сейчас. Мне все равно нет нужды собираться.

Острон скользнул к нему и мягко положил ладонь на его плечо. С другой стороны неожиданно оказался Элизбар.

– Это война, – негромко сказал Острон, пока они медленно шли прочь от могилы; люди расступались перед ними. – Люди умирают каждый день, Искандер. Наша задача – остановить это...

– Я буду сражаться с одержимыми? – спросил Искандер.

– Куда без этого, – буркнул ассахан.

– Сейчас мы отправимся в Халла, – напомнил Острон. – Но потом, когда отыщем Одаренного Хубала, мы вернемся в Ангур. А там, если боги будут благоволить нам... мы пойдем прямиком в Хафиру, Искандер. Мы искореним зло.

– Хорошо, – на бледном лице маарри впервые показалось какое-то выражение. Острон вздохнул: он догадывался, что тот сейчас чувствует.

Уже темнело, когда отряд собрался на границе оазиса; оставшиеся жители робко предлагали им подождать до утра, но Сунгай лишь сурово покачал головой. Дневная жара понемногу спадала. Люди топтались между верблюдами.

– Из Санджара ведет дорога на север, – спокойно сказал Дагман, куривший самокрутку. – Около двух недель до гор Халла. Быть может, две с половиной. Напрямик там, правда, быстрее, но напрямик дороги нет.

– Отчего? – глухо спросил Острон.

– Бакхтанасар, – коротко отозвался нахуда.

– Что это?

– Пески мертвых, – буркнул Ханса, – дурное место. Говорят, люди там пропадают без следа.

– Хорошо, – кивнул нари. – Куда приведет нас эта дорога?

– Сабаин Кфар-Акил, – сообщил Дагман, – а потом сабаин Кфар-Руд. Басир, ты знаешь эти поселки?

– Да, – помешкав, кивнул китаб. – Это самые западные сабаины. Кфар-Акил находится у самого основания гор, а Кфар-Руд – на перевале Ирк Эль Амар, и оттуда на восток ведет только одна дорога, через перевал. Я бывал там, правда, всего лишь один раз, но я думаю, не заблудимся.

– Не заблудимся, – добавил Анвар. – Если идти по этой дороге, попадем в сабаин Умайяд, а оттуда до Визарата рукой подать.

– Тогда в путь, – угрюмо сказал Острон, забираясь на своего верблюда. – Некогда медлить.

Люди, последовав его примеру, оседлали животных; во главе отряда привычно поехал Сунгай, и Хамсин улетела вперед, на разведку. Сразу за Сунгаем ехали Дагман, Острон и Искандер. Бородатый маарри молчал и смотрел перед собой, будто вовсе не соображал, что происходит, и Острон догадывался, что перед его глазами все еще стоят обгорелые тела. ...Лучше его не трогать, решил нари. Время все лечит. Даже раны, кажущиеся безнадежными. Время...

Одаренный Хубала, где ты? Ожидаешь ли нас в своем сабаине, ругаясь на судьбу за то, что не можешь сам отправиться нам навстречу? Или понятия не имеешь о том, что у тебя есть Дар? Или...

Верблюд Анвара отчего-то заупрямился, и ученый китаб отстал от остальных; Абу Кабил, заметивший это, повернул своего верблюда, вернулся и треснул упрямое животное по заду кнутом, так что тот все-таки тронулся с места.

– Вот нас и двенадцать, – беспечно, хоть и негромко заметил Абу. – Уже достаточно симпатичное число.

– Уймешься ты со своими числами или нет, – безмятежно отозвался Анвар. – Кто бы мог подумать, что этот сумасшедший присоединится к нам?

– Ну, я думал, – сообщил Абу Кабил. – Он долго шел за нами, почти от самого города. Мог бы напасть в любой момент.

Они помолчали.

– Шизофрения? – произнес Анвар задумчиво. – ...Да, думаю, без вариантов. А как он интересно рассуждает.

– Думаешь, только логика?..

– Нет, о, нет. Ты ведь знаешь, как это бывает.

Абу Кабил коротко кивнул.

Фарсанг восемнадцатый

В ахаде Санджар у Искандера жил старший брат с семьей; Острон и Ханса проводили его туда, а сами потом вернулись на постоялый двор, где уже устроились остальные. Настроение в тот день у всех было не очень, и немудрено. Впрочем, жизнь ведь идет дальше; решив таким образом, Ханса притащил в комнату бутыль арака и четыре пиалы.

Острон посмотрел на него с негодованием.

– Чего, – развел руками марбуд, – я предлагаю вспомнить тех, кого с нами уже нет.

Нари хотел было сердито отвернуться, но тут Сунгай протянул руку и взял одну пиалу.

– Наливай, – хрипло сказал он. Присоединился к ним и Басир, отложивший очередную книгу. Острон до последнего колебался, да Ханса буквально всунул ему в руку полную пиалу, едва не расплескав ее содержимое; пришлось пить.

Пряный вкус аниса напомнил о вечерах, которые они проводили вместе с Уллой, распивая арак и крича песни. Сделав слишком большой глоток, Острон поперхнулся и закашлялся; на глазах выступили слезы.

– Я думал, ты уже давно научился пить, – буркнул Ханса, треснув его между лопатками, но что-то в выражении его лица давало знать, что он все понял.

Остаток вечера они сидели в молчании. Каждый думал о своем; когда кончилась бутыль, в комнату заглянул Абу.

– Ага, – сказал он зачем-то, но ничего насчет арака не ляпнул, вместо того добавил: – Там несчастный Элизбар хочет убить того, кто прилюдно объявил, что мы Одаренные. Кажется, к нему половина ахада прибежала со своими болячками.

– Ничего, пусть поработает, – фыркнул Острон. – Он и так все время отлынивает от своей главной обязанности.

– Мне кажется, он думает, его главная обязанность – приставать к Лейле, – рассмеялся Ханса.

– Похититель женских сердец же.

– Ага, только сердце Лейлы уже украдено.

Острон покраснел.

– Он и к Сафир подкатывал, – невозмутимо заметил Абу, – не далее чем вчера, но она с таким видом пообещала пустить ему стрелу между, э, глаз, что он немедленно сбежал.

– О да, Сафир умеет отшивать поклонников, – фыркнул Басир. – Острон, ты чего?

– Н-ничего, – брякнул тот, сообразив, что вскочил на ноги и сам не знает, зачем.

– Я уж думал, он сейчас подорвется с целью надавать Элизбару тумаков, – хмыкнул Абу. – Остынь, я полагаю, наш бабник это по привычке сделал, а не оттого, что у него были какие-то планы на нее.

– Ничего я и не собирался!.. И вообще, меня это не касается, – уязвленно вспыхнул Острон. – Она и меня отшила, чтоб вы знали.

– Отшила, – рассмеялся Абу Кабил, – что хоть ты понимаешь, мальчишка. Небось рассчитывала, что ты будешь носиться за ней днями и ночами, а ты взял и всерьез поверил ей. А теперь кусает локти.

– Мне кажется, Элизбару надо у него поучиться, – ткнул в сторону Острона Ханса. – По нему сразу две девки сохнет, а он строит из себя дурака.