Текст книги "Укройся в моих объятиях (СИ)"

Автор книги: Fenya_666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц)

Это было последним, что осталось в памяти: как хватает девушку за запястье и уносится прочь. Нет, ложь. Он также запомнил легкий румянец на щеках Грейнджер и её растрепанные волосы (не то чтобы когда-то они были в нормальном состоянии, но в тот раз Драко знал – он причина беспорядка на голове гриффиндорки; на голове и в ней). Малфой задавался вопросом, почему обычно лохматые и отталкивающие волосы так притягивали – он зарывался в них пальцами бесчисленное количество раз. Но потом мозг услужливо подсказал, что волноваться стоит явно не об этом, и Драко откинул мысль прочь.

Они разошлись по комнатам и парень сразу свалился на кровать. Отрезал здравому смыслу возможность капать на мозги, провалившись в сон, и за ночь ни разу не просыпался – ни одного кошмара про Малфой-Мэнор не было.

Третьей мыслью было: а что, собственно, делать дальше?

При попытке дать ответ на этот вопрос мозг дал сбой.

Умываясь и приводя в порядок внешний вид, Драко пришел к выводу, что раз рациональная часть мозга отказывается оказывать содействие, то и делать он ничего не станет. В конце концов, неужели люди целуются только находясь в отношениях? Отнюдь.

Хотя вопрос скорее состоял в том, что целовался он ни с кем иным, как с Гермионой Грейнджер. С той самой, для которой еще неделю назад придумал тысячу и один способ убийства. Драко признал, что хотел этого поцелуя. До скрежета в зубах и до собственноручно вырванных белобрысых волос хотел. Но ему было проще вспороть себе живот, чем принять этот факт и поцеловать её. Ровно до того дня в Хогсмиде. До тех самых выходных выходки слизеринца ограничивались хватанием за руки и прижиманием к книжным полкам, но то воскресенье будто что-то сдвинуло в его голове.

И все же это она поцеловала его. Дважды. А он ответил. Тоже дважды.

Драко признал это. Признал, и тут же спрятал мысль подальше.

Он не должен вести себя так с Грейнджер. Но повел.

Не должен позволять ей целовать себя. Но позволил.

И уж тем более не должен отвечать на поцелуй. Но ответил.

И что делать с этим парень не знал. Можно было бы проследить за поведением гриффиндорки, но что-то подсказывало Драко о схожести их состояний – вряд ли в её голове был меньший беспорядок.

В гостиной снова было холодно. Малфой тут же взмахнул палочкой – огонь в камине вспыхнул. Судя по тишине, наполнявшей Башню с самого пробуждения слизеринца, Грейнджер еще не встала. Либо сбежала с утра пораньше, чтобы избежать потенциально неловкой встречи.

Не успел Драко и шагу ступить, как раздался негромкий стук по стеклу. С той стороны окна, в воздухе, размахивая массивными крыльями, держался огромный филин. Свирепый взгляд тут же смягчился, стоило открыть окно и впустить птицу в помещение. Он отряхнул крылья, смахивая с них дождевые капли прямо на стол (Драко пришлось быстро убрать пергаменты на книжную полку, чтобы чернила не расплылись). В клюве филин держал небольшой конверт с гербом семейства Малфоев – после войны Нарцисса приказала убрать с него прежнюю надпись и теперь на том месте, где раньше красовался девиз рода*, было пустое место. Как иронично.

– Прости, но тебе придется лететь в совятню, если хочешь подкрепиться, – Драко лишь слегка погладил птицу, рискуя получить за отсутствие лакомств.

Раньше филин каждое утро доставлял сладости для Малфоя и его друзей, он также никогда не позволял себе укусить или как-либо еще навредить хозяевам, но слизеринец почему-то опасался лишний раз прикасаться к нему – птица все же не маленькая. А в данный момент еще и голодная.

Он мог поклясться, что разглядел возмущение в глазах-бусинах, но филин и звука не издал, вылетая обратно в окно – только зацепил краем крыла щеку Драко.

От огня в камине исходил приятный жар, потому парень принял решение не отказываться от роскоши и уселся на ковер прямо возле него. Ножика для вскрытия конвертов под рукой, конечно, не нашлось, поэтому доставать письмо пришлось обычным варварским способом.

Листок пергамента оказался куда меньше, чем можно было ожидать от конверта таких размеров, но Драко вдруг ощутил внезапное беспокойство.

Он сразу узнал почерк матери, который, впрочем, выглядел так же, как и всегда: аккуратные буквы с завитушками в некоторых местах. Значит, она не нацарапала послание впопыхах. Этот факт успокаивал. Возможно, ему стоит меньше параноить.

«Драко,

Мы с твоим отцом ненадолго отправимся во Францию. Не беспокойся, никаких проблем не возникло.

Нас не будет около недели. В случае, если придется задержаться, я сообщу тебе.

Не натвори глупостей в наше отсутствие, сынок.

Люблю тебя,

Мама»

Рука непроизвольно сжалась на листе пергамента. На кой черт Люциусу понадобилось во Францию? Совершенно очевидно, что причиной поездки явно не является желание Нарциссы устроить незапланированный отпуск ради Эйфелевой башни. Драко начал перебирать в голове всех знакомых отца во Франции, о которых знал, и которые каким-либо образом могли содействовать исполнению его плана. Но без знания деталей этого самого плана дело было заранее обречено на провал.

Слизеринец был уверен лишь в цели Люциуса – последний год отец одержим идеей восстановления репутации Малфоев. Драко злила одна только мысль о том, что он и Нарцисса могут быть втянуты в его замыслы. Замыслы, о которых в полной мере знал только сам Люциус.

– Как-то не по-аристократически выходит, – бодрый голос и тон произнесенной фразы выдавал улыбку обладательницы. Драко обернулся.

Гермиона стояла у подножья правой лестницы в полной боевой готовности: идеально выглаженная форма, сумка через плечо (слизеринец был уверен в использовании заклинания незримого расширения – видел, какие огромные талмуды помещаются в эту небольшую на вид сумку), даже волосы слегка присобраны по бокам, а в правой руке палочка, которую девушка тут же опустила в карман мантии.

Усмешка вырвалась против воли. Значит, чувствует себя в безопасности? Думает, Малфою не сорвет крышу, и не решит задушить её прямо здесь?

Вспоминает о прозвучавшей реплике, от которой отвлекся за изучением внешнего вида гриффиндорки. Вопросительно изгибает брови, мол, о чем ты говоришь?

– Сидишь на полу.

– Здесь ковер, – Малфой закатывает глаза, вдруг осознавая, что упустил момент, когда это действие перестало означать, что он раздражен.

Рука с письмом матери машинально опускается в карман мантии.

Гриффиндорка не выглядит смущенной (хотя нельзя исключать факт притворства) или раздосадованной вчерашним… происшествием. Она также не смотрит на Драко, будто в ожидании каких-то действий с его стороны. Даже улыбается обычной улыбкой, которую, возможно, слизеринец видит впервые. Во всяком случае, это её выражение лица кажется незнакомым. Необычным.

Он решает, что раз Грейнджер ведет себя спокойно, то и ему беспокоиться не стоит. Да, поддались порыву. Да, поцеловались. Дальше-то что?

Взгляд против воли опускается на губы собеседницы. Либо это галлюцинации, либо они и правда слегка поблескивают. Малфою вдруг хочется подойти поближе, чтобы рассмотреть, убедиться. Но, конечно же, он остается на месте.

Неловкость образовавшейся тишины не успевает надавить на их головы – в открытое окно влетает незнакомая Драко сипуха. Появление второй птицы не так поражает, как тот факт, что слизеринец забыл закрыть окно. А потом удивляется, что так холодно!

Гермиона вовсе не выглядит обескураженной, напротив, со спокойным видом вынимает из сумки какие-то лакомства и протягивает отряхивающейся от влаги сипухе. Та с довольным видом выпускает из клюва конверт и принимается за еду. Интересно, у Грейнджер в сумке даже палатку можно найти?

– Что за письмо? – парню не удается скрыть любопытства, когда гриффиндорка разрывает конверт и начинает читать написанное на пергаменте.

Он поднимается на ноги, обходит диван, но останавливает себя в шаге от девушки. Заглядывать через плечо и читать чужие письма? Драко пал не настолько низко. И никакое любопытство не заставит его вести себя подобным образом. Даже по отношению к Грейнджер, которая не то чтобы вызывала сильное уважение раньше.

Опускается на подлокотник дивана, обе руки прячет в карманы мантии, правой сразу же нащупав кусок пергамента.

Малфой вдруг обращает внимание, что сипуха до сих пор не улетела, хотя с лакомством давно закончила. Ждет ответ моментально? Что за срочность такая?

– От Перси, – Гермиона складывает письмо вдвое, берет со стола перо и быстренько выводит что-то на обратной стороне пергамента. Драко не смог бы разглядеть слов, даже если бы прищурился.

– Один из рыжих придурков?

В него сразу же летит осуждающий взгляд.

Гриффиндорка отдает птице нацарапанный на листе ответ, и в этот раз сипуха улетает, явно довольная.

– Что он хочет? – слова успевают вырваться до того, как Малфой оценит их уместность. Ему ведь не должны быть интересны подробности личной переписки Гермионы, разве нет?

Но внутри что-то неприятно грызет от мыслей об одном из братьев-болванов Рона. Драко решает, что спишет свои вопросы на банальное любопытство. В конце концов, иногда можно всунуть нос не в свое дело.

Гермиона мнется в нерешительности несколько мгновений и этот факт больно бьет по сознанию. Что такого было в письме, раз девчонка нервничает? Она выглядела куда спокойнее в тот момент, когда Коллошу приклеивала его к полу и топталась по ногам. Даже в тот момент, когда оказалась в ловушке Малфоя в библиотеке. А сейчас переживает?

– Приглашает в Нору на выходных, – взгляд карих глаз бегает по всей комнате, но ни разу не останавливается на Драко.

– В Нору? – бросает презрительно, не стараясь контролировать тон голоса. – Нахера? Этот министерский болван назначает свидание в своей дыре?

Она наконец-то смотрит на него. Правда, не совсем дружелюбно, но смотрит. Драко против воли замечает, что в её взгляде нет той неприязни, что он замечал в начале учебного года. Даже когда говорит подобные гадости.

– Прекрати, Малфой. Я серьезно, еще одно слово и ты отправишься следом за птицей в окно, – ему хочется фыркнуть на угрозу, но в этот раз удается сдержаться.

– Ты не ответила на вопрос. Что он хочет от тебя?

Грейнджер закатывает глаза (выглядит совершенно не озлобленно, к слову), поправляет сумку на своем плече и обходит диван, перило которого занял Малфой. Ему приходится подняться, чтобы проследить взглядом за перемещениями Гермионы.

– Я ответила – он зовет в гости! Вместе с Гарри и Роном, – добавляет последнее с нажимом, словно просит Малфоя заткнуться. Словно догадывается о чем-то, чего пока сам парень не понял.

– Причина, Грейнджер. Я спрашиваю о причине! Лучше тебе не ходить сегодня на занятия. Тормозишь.

– Мерлин… – бормочет девушка, скрестив руки на груди. Старается выглядеть раздраженной, но от взгляда Драко не скрывается излишняя нервозность.

Что этот рыжий обормот хочет от тебя?

– Мой день рождения, – произносит куда-то в потолок, снова избегая смотреть слизеринцу в глаза. – Мой день рождения девятнадцатого сентября, ясно?

Что ж, это… Неожиданно.

Малфой не совсем понимает, как реагировать на прозвучавшую информацию, поскольку… Спросить, что хочет в подарок? Глупость полнейшая. Драко даже представить себя не может с подарком для Грейнджер в руках. Проигнорировать вовсе? Еще более глупо. Потому что… Просто потому что.

– И что? – щурит взгляд, изо всех сил стараясь скрыть волнение. Оно передается воздушно-капельным путем? – При чем здесь Уизли? – последнее слово произносит с явным отвращением, за что получает очередной я-стукну-тебя взгляд.

– Миссис Уизли хочет приготовить для меня ужин.

– Разве такие праздники не принято отмечать с семьей?

Взгляд гриффиндорки вдруг становится еще более напряженным, чем минутой ранее. Малфой практически начинает жалеть, что открыл рот.

В чем дело?

– Я не могу отпраздновать с семьей. Не в этом году.

Гермиона отворачивается, направляясь к двери. Дает понять, что разговор окончен. Малфою удается заметить напряженную спину и то, как сильно тонкие пальцы сжимают ручку сумки на плече.

Он не знает, что конкретно сказал не так, но зарождающееся чувство вины вызывает раздражение. Какого хера ему винить себя? Драко даже не понимает, что вызвало такую реакцию.

– Кстати, – она вдруг оборачивается, и Малфой с облегчением отмечает, что во взгляде совершенно нет злобы или раздражения. Значит ли это, что не его слова оказали такое влияние на состояние девушки? – Не забудь, что на следующую неделю график дежурств составляешь ты.

С этими словами она выскальзывает из гостиной, лишив слизеринца возможности и слово против вставить.

Он лишь краем глаза успевает уловить мимолетную улыбку, промелькнувшую на лице. Настолько мимолетную, что не уверен, была ли она реальной или это лишь плод воображения.

***

– Может, его наконец уволили? – Рон с довольным видом вышагивал по коридору школы, находясь в очевидно приподнятом настроении из-за отмены зельеварения.

Гермиона не делает ему замечания, лишь с улыбкой качает головой. Реплика Уизли не содержала ни грамма уважения к профессору Снейпу, но защищать преподавателя совершенно не хотелось. Более того, в сердце тайком пробралась радость от удачно сложившейся ситуации – декан Слизерина до сих пор не озвучил наказание для Малфоя и Гермионы, и с каждым днем терпения становилось все меньше, а нервотрепки все больше. Что же за ужас воображает Снейп, раз так долго держит их в неведении? А, быть может, это и есть наказание?

В любом случае, гриффиндорка была более чем довольно обстановкой. Зельеварение перенесли на завтра (как замена истории магии, которую профессор Бинс провел вчера), так что ждать осталось не долго, а сегодня можно отдохнуть.

– Макгонагалл сообщила, что Снейп просто уехал из школы на несколько дней, – решает все же слегка остудить пыл Рона, который уже вовсю фантазирует об увольнении преподавателя.

Лицо Уизли кривится, и даже Гарри не удерживается от улыбки. Кстати говоря о Поттере – располагающее к общению настроение Гермионы его явно успокоило, кажется, он радовался её хорошему самочувствию больше остальных. В последнее время подруга выглядела неважно, что явно обеспокоило Рона и Гарри, но сейчас она была более воодушевленной, чем можно было вообразить в самых смелых мечтах.

Гермиона в тайне радовалась, что друзья не пытаются выяснить причину её хорошего настроения. Объяснить все проблематично самой себе, что уж говорить об окружающих.

– Разве у вас не должны начаться тренировки на этой неделе? – удивительно, сама Гермиона Грейнджер переводит тему на квиддич! Чудеса, не иначе.

– Да, завтра начнем, – Гарри воодушевленно кивает, принимаясь рассказывать что-то о новой стратегии, которую они с Роном продумывают вот уже несколько месяцев.

Из всего, что было сказано друзьями, Гермиона поняла только «утрем нос Слизерину».

Было приятно находиться в компании близких людей и не испытывать того жуткого дискомфорта, ставшего спутником девушки на прошлой неделе. Несмотря на тайны, которыми Гермиона начала обрастать со всех сторон, вот так болтать с ребятами – одна из лучших вещей, случившихся за день.

Они решили пойти в Башню Гриффиндора, подождать Джинни и посидеть в кругу друзей. Но, учитывая полученную информацию о завтрашней тренировке, Гермиона была более чем уверена, что посиделки закончатся обсуждением игры.

И все же она не могла скрыть улыбки, вышагивая по коридору вместе с мальчиками. Давно не удавалось проснуться с таким прекрасным настроением. У Грейнджер будто открылось второе дыхание.

Они практически дошли до библиотеки, когда взгляд зацепился за белобрысую макушку, вихрем проскользнувшую в хранилище знаний. Гриффиндорка нахмурилась, вдруг ощутив какое-то чрезмерное любопытство. Что Малфой хочет найти? Вообще-то, если напрячь память, можно вспомнить, что слизеринец нередко посещал библиотеку, так что его появление там не было чем-то невероятным и захватывающим.

Просто вдруг стало интересно, какую книгу он ищет? Что Малфой вообще читает в свободное время? Какая литература ему нравится?

– Черт! – бормочет, резко начав копошиться в своей сумке.

– Что случилось? – Рон кидает заинтересованный взгляд на замершую посреди коридора Гермиону.

– До конца недели нужно сдать исследование по нумерологии, а я забыла захватить одну очень важную книгу из библиотеки, – кусает губу, состроив обеспокоенное лицо.

Гарри и Рон переглядываются. Девушка не может сообразить, то ли с подозрением, то ли это один из тех она-как-всегда взглядов. Решает остановиться на втором, чтобы лишний раз не параноить.

– Мы можем зайти… – Уизли указывает рукой в сторону входа в библиотеку, но девушка прерывает его, не дав закончить предложение:

– У Джинни ведь еще один урок, да? Идите в Башню вдвоем, я подойду позже.

Парни улыбаются своими обычными улыбками, а Гермиона наконец делает глубокий вдох. Кажется, её поведение наоборот успокоило их – так типично для Грейнджер рваться в библиотеку.

Знали бы вы…

Они уходят вперед по коридору, а девушка залетает в библиотеку. Впервые расстраивается масштабам помещения – попробуй найти здесь Малфоя. Сама мысль вводит в ступор: найти Малфоя. Должно быть, поцелуй убил ту малую часть здравого смысла, что сохранилась в Гермионе.

Внизу живота завязывается знакомый узел при мыслях о вчерашнем вечере. Гермиона тихо сглатывает. Нет, ей не нужно думать об этом сейчас.

Она пообещала себе забыть о поцелуе на следующий же день, но, проснувшись, первой мыслью был именно заносчивый слизеринец. Гермиона провела в кровати больше положенного, тщетно пытаясь выкинуть навязчивые воспоминания из головы, чтобы начать новый день с чистого листа.

Разве на этом все не должно было закончиться? Поддалась порыву, поцеловала. Утолила глупое желание. Всё.

Но что-то явно пошло не так, потому что, лежа под одеялом и вслушиваясь в звуки льющейся из ванной комнаты воды, в голову пришла совершенно безумная, безрассудная мысль, за которую Гермиона буквально была готова избить себя:

Малфой в душе. Обнаженный Малфой в душе. Прямо сейчас. За соседней стеной.

А еще эта идиотская улыбка, которая по собственной прихоти, не советуясь с мозгом, нарисовалась на лице, стоило спуститься в гостиную и увидеть расположившегося на ковре Малфоя. Он выглядел как нормальный человек, не пытающийся корчить из себя персону голубых кровей. Не нормальным было лишь то, с какой силой начало колотиться сердце. И то, что в этот раз подаренный Джинни блеск Гермиона нанесла на губы не только для себя (хотя и успешно игнорировала этот факт).

Проходя мимо длинных книжных рядов девушка уж было сдалась и думала повернуть назад, прихватив по дороге какой-то талмуд по нумерологии – для конспирации (хотя Гарри и Рон вряд ли знали о всех книгах, находящихся в сумке Гермионы, так что вытащи она любую из них, даже ту, что использует уже второй год, эффект был бы тот же), как в дальнем углу засекла знакомое насупившееся лицо.

На мгновение показалось, что Драко утратил былую бледность, но, подойдя ближе, Грейнджер поняла, что покраснел он скорее от злости.

Ей становится жаль книгу, оказавшуюся в его руках: проглядев содержание, он грубо пихает её обратно на полку. По всей видимости, поиски необходимой литературы затягиваются. Хотя гриффиндорка не удивилась бы, узнав, что это всего вторая или третья книга, которую Драко просматривает – вывести его из себя было проще простого.

– Прекрати издеваться над книгами, – выхватывает из его рук очередную жертву, которая вот-вот должна была отправиться в свободный полет на пол. – Ведешь себя как варвар.

Малфой практически вздрагивает от внезапного появления Гермионы, но тут же берет себя в руки и лишь презрительно фыркает, с очевидным раздражением опуская руки в карманы брюк.

– Что ты ищешь?

– Благодаря кое-кому мне все еще нужно сдать доклад про восстания гоблинов.

Вторая супер-способность слизеринцев после «делать вид, что не произошло ничего необычно в явно экстраординарной ситуации» – выводить людей из себя одним предложением.

Гермиона еле удерживается от того, чтобы не залепить книгой ему по голове. Жалеет школьное имущество, не Малфоя.

– Ты сам во всем виноват и прекрати делать вид, что получил наказание из-за меня! – в ответ Драко лишь закатывает глаза, возвращаясь к книжной полке.

Грейнджер некоторое время крутит в руках отобранную у слизеринца книгу, анализируя ситуацию. После той выходки ожидания профессор Бинса наверняка возросли в геометрической прогрессии – если Малфой хочет реабилитироваться и рассчитывает получить как минимум «Выше ожидаемого», библиотечных книг будет недостаточно. Гермиона сама не раз исследовала здешнюю литературу, но, увы, из года в год книги не меняются, и информация касательно восстания гоблинов во многих из них практически идентична (что, в принципе, не удивительно – все же это история).

Но ради хорошего балла придется откопать какую-то интересную информацию. Какие-то малоизвестные факты, быть может…

– Оставь, – пальцем задвигает книгу, заинтересовавшую Драко, обратно на книжную полку. Туда же отправляет и ту, что держит в руках. – Здесь ты не найдешь ничего особенного.

– Вдохновляет. Ты очень помогла, – слизеринец окидывает Гермиону недовольным взглядом.

– Прекрати язвить, – закатывает глаза, с ужасом подмечая, что в последнее время слишком часто использует этот жест. Прямо как чертов Малфой. Им определенно стоит поменьше общаться.

– Профессор Бинс не примет посредственную работу. У меня есть книга, в которой может быть пару интересных фактов, – Гермиона в очередной раз благодарит Перси за щедрые подарки.

– И?

– Я могла бы помочь тебе с докладом. Эта книга… – многозначительный взгляд Малфоя сразу же затыкает Грейнджер рот. – Что?

– Если хочешь скоротать со мной один из холодных вечеров – просто скажи прямо. Я, знаешь ли, ценитель правды.

Просто немыслимо.

Задыхается от возмущение, выдавливая из себя лишь короткие смешки.

Этот парень действительно… Как можно быть таким самодовольным?!

Улыбается своей идеальной улыбкой и смотрит так, будто видит Гермиону насквозь. Против воли в мыслях всплывает их утренний диалог: тон, с которым Малфой задавал вопросы, и их формулировка натолкнули на одну невероятную мысль, которая оказалась слишком будоражащей, чтобы продолжать держать её в голове: Драко ведь не мог ревновать? К Перси? Нет, не важно к кому! Это ведь Малфой. А она, черт побери, Гермиона Грейнджер.

Мозг вежливо напомнил про вчерашний поцелуй и гриффиндорка постаралась отодвинуть все размышления на задворки сознания.

Это был порыв, не более.

С какой стати вообще отвечала на его дурацкие вопросы утром, когда могла просто развернуться и уйти?! Просто нелепо. С чего бы ей отчитываться перед Малфоем? С чего бы ему задавать такие вопросы!

Гермиона чуть не подавилась овсянкой на завтраке, когда вдруг дошло, что она действительно объяснялась перед этим напыщенным индюком. Зачем ляпнула про день рождения и Перси? Какое Драко вообще дело до личной почты Грейнджер?! Кем он себя возомнил?

Надо было послать его еще тогда.

– Забудь, ясно! – фыркает, сразу же отворачиваясь, чтобы скрыть смущение от своих мыслей.

– Что сказали бы твои дружки, если бы узнали о том, что их дорогая подруга предлагает помощь слизеринцу? – кидает ей в спину, а Гермионе не нужно оборачиваться, чтобы понять – на лице Малфоя та самая ухмылка. – Не просто слизеринцу, а Малфою.

– А тебя это заботит? – в голосе вызов, в глазах пылает огонь.

Что с ним не так? Неужели Грейнджер должна отчитываться о каждом шаге Гарри и Рону? В конце концов, нет ничего предосудительного в помощи. Даже если это Драко Малфой.

Про поцелуй предпочитает забыть.

Прекрати лгать самой себе, Гермиона. Нет ничего предосудительного в помощи? Ты вообще понимаешь, кому предлагаешь её?!

Парень лишь пожимает плечами, опираясь на книжную полку.

Взгляд против воли опускается на серебристо-зеленый галстук и красочные картинки прошлого вечера мелькают перед глазами. Приходится проморгаться, чтобы окончательно прогнать видение.

Молчание затягивается и Гермиона уже отворачивается, чтобы продолжить движение к выходу, когда негромкий голос Драко достигает слуха:

– В восемь в Башне.

Не оборачивается, чтобы ответить, только ускоряет шаг, опустив голову пониже, лишь бы скрыть предательскую улыбку.

***

Сумка Гермионы приземляется на мягкую и такую знакомую красно-золотую кровать Джинни. Как давно она не была в гриффиндорских спальнях, даже успела забыть каково это – жить с соседками. Хотя не то чтобы вся Башня старост была в распоряжении Гермионы.

Усаживается на кровать, устало потирая глаза – провела несколько часов над книгой, пытаясь выделить самое необходимое и полезное для доклада Малфоя. И зачем только взялась помогать ему? Нет, о потраченном времени не жалеет – в конце концов, и сама материал повторила, – скорее о том, что в очередной раз провалила миссию «Держись подальше от Драко Малфоя».

До их встречи оставалось еще несколько часов, и Грейнджер не могла понять, что испытывает от мыслей о приближающемся вечере в компании слизеринца. Нервничает? Нет. Предвкушает? Разве что очередные идиотские шуточки. Но и спокойствия в душе нет.

Гермионе не хочется признавать, но, наверное, в данной ситуации уместнее использовать слово интерес. Действительно любопытно, как они, вечно грызущиеся как кошка с собакой, смогут спокойно сидеть и учить историю магии. Им не удавалось провести рядом друг с другом больше десяти минут, чтобы не повысить голос или…

В памяти вновь всплыли губы слизеринца на её губах.

К черту, к черту, к черту.

– О чем задумалась? – Джинни валится на кровать рядом с Гермионой.

О том, что через несколько часов буду сидеть рядом с Драко Малфоем, которого, возможно, презирают и ненавидят все в этой школе, за исключением слизеринцев, и буду помогать ему с докладом, который этот придурок вполне заслужил в качестве наказания. И мне одновременно хочется проверить, как все сработает, и сбежать подальше от Башни старост. Хочется никогда не видеть его, и узнать получше тоже хочется. Я схожу с ума.

– Ни о чем.

– Кстати, я слышала диалог Паркинсон с какой-то девчонкой из Рейвенкло… – подруга переворачивается на живот, голову опуская на локти. – Они говорили про какое-то мероприятие.

– Мерлин… – Гермиона не удерживает усталого вздоха.

За всеми событиями из головы вовсе вылетела дурацкая, по мнению Грейнджер, идея Макгонагалл, и, если честно, не то чтобы хотелось возвращаться к ней даже мысленно.

– Ты ведь знаешь о чем речь? – Джинни слегка толкает девушку в ногу.

– Совершенно нелепая задумка Макгонагалл. Ты ведь знаешь, я очень уважаю её, но это…

– Нам всем нужны поводы для развлечения сейчас.

Джинни была права. Чертовски права. И Гермиона понимала это, просто…

Директор хотела организоваться какое-то мероприятие. Предположительно бал. Что-то увлекательное, но не слишком торжественное (однако, учитывая заинтересованность Пэнси, Гермиона сомневалась, что получится «не слишком торжественно»).

Сейчас как никогда нужно искать причины для улыбки. Для того, чтобы продолжать жить нормальной жизнью. Война закончилась, все ужасы позади. Но все же гриффиндорке казалось, что устраивать бал на пустом месте как минимум глупо, к тому же… Представить себя в красивом платье, как когда-то на Святочном балу, в таком бесконечно далеком прошлом, Гермиона просто не могла. Не удавалось отделаться от мысли, что она больше не та девчонка, желающая просто красиво выглядеть и хорошо провести время.

Многое изменилось.

– Ты думаешь, стоит заняться этим? – в голосе Грейнджер звучала надежда. Конечно, Уизли скажет о положительных сторонах идеи Макгонагалл, но все же хотелось верить, что бал отодвинут на будущее.

– Думаю, что это наша обязанность.

Гермионе нравилось, что Джинни использует слово «наша», хотя и не является префектом, а потому прямого участия в организации принимать не будет. И все же, от этого слова стало теплее на душе. Словно она не одна – рядом надежная подруга. Возможно, так было всегда, просто гриффиндорка была слишком занята навалившимися вместе с должностью проблемами и не замечала этого.

Вдруг захотелось рассказать обо всем произошедшем за последние недели, но и при большом желании подобрать нужных слов Гермиона не могла. Они не складывались в предложения даже мысленно.

– Тогда, что это будет?

На лице подруги расцвела улыбка, она поняла – Грейнджер сдалась.

– Ммм… На Рождество все разъедутся по домам, так что идея с Зимним балом заранее обречена на провал, – Джинни перекатилась на спину, уставившись в балдахин кровати. – Как насчет Осеннего бала? Что-то тематическое.

Гермиона нахмурилась, уже представляя, сколько хлопот будет с организацией праздника: собрать студентов, готовых помочь с украшением зала, заставить префектов провести беседу с младшекурсниками, которых наверняка придется отправлять спать в Башни намного раньше, а еще уговорить этих же префектов следить за порядком, что практически нереально – все они являются либо шестикурсниками, либо семикурсниками, что значило лишь одно – на бал обязательно пронесут алкоголь и старосты этому только обрадуются. В конце концов, всем хочется повеселиться. В том числе и проклятому Малфою.

Гермиона заранее решила, что ей придется отказаться от веселья и занять должность блюстителя порядка. Ждать помощи от слизеринца не придется. Мерлин, одно мучение…

– В любом случае, никаких праздников раньше октября!

– Я обожаю тебя, Гермиона, – Джинни захохотала, даже подпрыгнула на кровати, отчего Грейнджер вздрогнула.

В этот момент в комнату влетели Парвати Патил и Лаванда Браун.

Что ж, при таком раскладе к завтрашнему утро про бал будет знать вся школа.

Комментарий к Глава 6.

*На гербе Малфоев было написано Sanctimonia vincet semper, что в переводе с латыни значит Чистота всегда одержит победу.

========== Глава 7. ==========

К вечеру снова начал накрапывать дождь, но уже не такой сильный, как утром. Гермиона была бы рада провести время за книгой, однако за этим желанием присутствие Драко Малфоя не подразумевалось. И все же вот он, прямо перед ней, сидит на том же месте, где видела его сегодня утром – на ковре около камина, с отсутствующим видом постукивает краем пера по страницам толстой книги. Звук получается негромким, не раздражает и только благодаря этому Гермиона все еще не залепила Малфою чем-нибудь по голове.

Стрелки часов показывают половину девятого. Значит, вот уже тридцать минут времени потрачено на распинание в пустоту. Создается впечатление, будто Драко считает, что в школе магии домашка за него волшебным образом напишет саму себя. Как еще объяснить отсутствие всякого интереса к тому, о чем столько времени рассказывает Гермиона? Будто это ей нужно.